За окном понемногу занимался рассвет. Он был бледный, по-зимнему серенький и неторопливый, но пустынная подъездная аллея с каждой минутой всё больше выступала из темноты. Нейл вгляделся в конец аллеи, вздохнул и отнял заледеневшие ладони от подоконника. Потом обернулся на дремлющую в кресле мать и протяжно зевнул. Его тоже клонило в сон. Молодой человек прислушался к тишине, бросил взгляд на часы — половина седьмого, скоро начнут собираться слуги, а отца всё нет и нет. «Неужели правда? — который раз за эту долгую ночь подумал он. — Неужели война?..» Хмурясь, Нейл вернулся к камину, поворошил кочергой едва тлеющие угли и подбросил в очаг еще три полешка. Щелкнул пальцами, помогая пламени разгореться, задумчиво качнул головой…
Он родился в конце последней войны, но был слишком мал, чтобы помнить ее, да и Белой усадьбы она совсем не коснулась. Конечно, Нейл читал о ней и немало слышал — в основном от магистра щита, что любил за кофе и бренди вспоминать дни былых сражений. Герцог эль Хаарт этим воспоминаниям не препятствовал, но свои собственные держал при себе. «Ничего в той войне нет хорошего, Нейлар, — как-то сказал он сыну. — Только кровь да смерть. Человечество не желает учиться на своих ошибках, а жажда власти и золота, боюсь, неискоренима — останься на всем белом свете последний десяток людей, они и тогда найдут повод сцепиться в драке… Может, и впрямь такова наша природа, не мне судить. Но одно я знаю твердо — худой мир лучше доброй войны, потому что доброй она не бывает». Нейл вспомнил слова отца, и перед глазами его вновь встал охваченный пламенем берег Бар-Шаббы и разлетающиеся в щепки корабли. А ведь это была еще не война!
Кочерга, глухо лязгнув, царапнула каминную решетку, и в кресле за спиной сына потревоженно зашевелилась Вивиан эль Хаарт. Подняла упавшую на грудь голову, несколько раз моргнула, просыпаясь, и с трудом подавила зевок.
— Нейл? — пробормотала она. — Который час?
— Почти семь, — сказал он, поднимаясь. И подойдя к герцогине, взял ее за руку. — Ты бы ложилась, мама. Отец, может быть, еще нескоро вернется, а ты уже и сидишь с трудом…
Упоминание о муже заставило Вивиан беспокойно нахмуриться. Выпрямившись в кресле, она взглянула в серьезное лицо сына и сжала пальцами его руку:
— Так до сих пор никаких вестей? И даже записки?
— Нет, — Нейл, качнув головой, ободряюще улыбнулся. — Но это не повод так себя изводить, мама. Мало ли зачем первый алхимик мог понадобиться во дворце?.. Случись что из ряда вон выходящее, отец обязательно сообщил бы, ты ведь его знаешь! Иди отдыхай, я дождусь его сам.
Вивиан тихонько вздохнула в ответ. Она действительно чувствовала себя совершенно разбитой. Ночной гонец от верховного мага поднял на ноги весь дом в начале второго ночи — сначала главу караула, а потом и самих хозяев. Ничего не объясняя, он ненадолго уединился в библиотеке с его светлостью, но о чем они там говорили, для всех прочих осталось тайной. Из библиотеки герцог эль Хаарт вышел построжевший и очень собранный, на встревоженные расспросы домашних коротко отговорился «служебной необходимостью», сменил халат на черный камзол магистра и вместе с гонцом исчез в воронке. Что случилось, Вивиан с Нейлом так и не поняли. Но, не сговариваясь, оделись и друг за другом спустились в гостиную — с твердым намерением дождаться возвращения отца и мужа. «Однако уже утро, — подумала Вивиан, взглянув на часы. — И ничего!..»
— Что-то случилось, Нейл, — сказала она. — Я чувствую. Нет, лучше уж я все-таки дождусь твоего отца!
— Право же, мама…
— Нет, и не уговаривай. Я знаю, он не захочет меня будить после бессонной ночи, а мне нужно знать!
Она упрямо тряхнула головой, и Нейл растерянно умолк — ему еще не приходилось видеть мать в таком взвинченном состоянии. Однако выглядела она плохо, а отец в последнее время так беспокоится о ее здоровье и всё время повторяет, что ее нельзя волновать… Только поди переспорь эль Хаарта! «Мы иной раз еще хуже всех Д’Алваро вместе взятых, — подумал он. — Как там отец говорит — не умеем проигрывать?» Молодой человек вздохнул про себя и опустился на корточки возле кресла.
— Ты не спала почти сутки, мама, — терпеливо сказал он, глядя на нее снизу вверх. — Как хочешь, но так нельзя. И отца твоя бледность совсем не обрадует — а ночь у него, похоже, и без того не задалась… Пожалуйста, поспи хоть немного. Если отец не захочет тебя будить — я сам разбужу. Обещаю!
Вивиан, колеблясь, посмотрела на сына. Вид у него был уставший и сонный, но обещания свои он всегда держал. Его так учили. «Где же Кендал? — подумала герцогиня. — Только бы всё было благополучно!» Мимолетно нахмурившись, она подавила вздох и склонилась к сыну.
— Тебе тоже не помешает прилечь, — все-таки сдавшись, сказала Вивиан, целуя его в лоб. Нейл улыбнулся.
— Дождусь отца и лягу, — пообещал он, поднимаясь и протягивая матери руку. — Не беспокойся, мама. Отдыхай. Добрых снов.
Она улыбнулась в ответ утомленной улыбкой и вышла из гостиной. Нейл, стоя в дверях, проводил ее взглядом, дождался, когда за матерью закроется дверь спальни — и зевнул во весь рот. Оглянулся было в сторону широкого дивана у стены, но вовремя вспомнил хитрый маневр госпожи Делани, тот, полуторагодичной давности, и взял себя в руки. Нужно взбодриться, сам себе сказал он. Крепкий кофе как раз подойдет. А если отец не появится и после завтрака, всегда можно подняться в детскую — уж Мелвин с его неуемной энергией мертвого разбудит!.. Одобрительно кивнув своим мыслям, Нейл прошел по темному коридору в кухню, сварил кофе и, отнеся его в жарко натопленную гостиную, вновь подошел к окну. Утро уже разгорелось. Где же отец?..
Часы в холле гулко и торжественно пробили семь раз, а следом в конце заснеженной подъездной аллеи показалась закутанная в плащи вереница слуг. Молодой человек, подавшись вперед, пристально вгляделся в их румяные от мороза лица: кухарка, недовольно хмурясь, за что-то отчитывала двух своих помощниц, по совместительству родных племянниц, а статный лакей, придерживая под локоток хихикающую горничную, с самой умильной физиономией что-то нашептывал ей на ушко. «Кажется, — отстраненно заметил Нейл, глядя на эту парочку, — скоро нам понадобится новая горничная. Вон как Анре разобрало!» Насмешливо фыркнув, старший сын герцога эль Хаарта отошел от окна. Судя по той же прислуге, что бы ни случилось во дворце прошлой ночью, столица об этом еще не знает. А значит есть шанс, пусть небольшой, что угроза войны пока так и останется просто угрозой…
Придвинув кофейный столик поближе к камину, Нейл опустился в отцовское кресло, закинул ноги на пуф и взял в руки чашечку с кофе. Сделал большой глоток, поморщился — он больше любил чай — и уставился в огонь. Что же все-таки стряслось во дворце посреди ночи? И сочтет ли нужным отец рассказать ему об этом? «Может, стоит скататься к Райану? — подумал молодой человек, хмурясь. — Что-то всё же неладно, тут мама права… А Райан знать должен: если не как сын магистра щита, то уж как буревестник — точно!»
Опустошив чашечку, Нейл вновь наклонил над ней кофейник. Номер Второй, получивший при бегстве из Бар-Шаббы серьезное ранение в грудь, на поправку шел медленно и отчего дома пока что не покидал. Ему только неделю назад разрешили вставать с постели — однако остальным «номерам» повезло больше, и Нейл, заезжая проведать товарища, каждый раз встречал у него кого-то из буревестников. Чаще всего — Шестого с Четвертым. Иногда Пятого. Третий в лице Зигги обычно приезжал вместе с Нейлом, но никогда не оставался надолго, торопился домой. «Теперь уж скоро, — говорил он другу, глядя на него своими добрыми, печальными глазами, и Нейл опускал голову, понимая, что он имеет в виду. — А когда гром грянет, всех буревестников, наверное, пошлют на фронт — пускай даже в штаб, но какая разница? Я хочу подольше побыть с родными». Зигги был единственным магом в семье, но отец с матерью, как и сестры, души в нем не чаяли. Он отвечал им тем же, лишь пару раз в неделю в компании Нейла выезжая проведать Райана, а будь его воля, так, верно, и вовсе не казал бы носу на улицу — но увы. Как товарищ Райан бы его понял, а вот как номер Второй — нет… Нейлу, в отличие от Зигги, не вменялись в обязанность регулярные посещения, но он ездил тоже. Скорее из чувства вины, нежели по дружбе — вернуть утраченное доверие оказалось не так-то просто. Однако Райан пострадал там, на берегу, из-за него: не отстань тогда Нейл от группы, вполне возможно, адепты Геона успели бы уйти тихо. И пусть сам Рексфорд только отмахивался всякий раз, стоило младшему товарищу заикнуться об этом, сознание, что друг едва не заплатил жизнью за его неуместную инициативу, тяготило Нейла. Поэтому дважды в неделю, как по расписанию, он являлся в дом магистра щита и сидел там по несколько часов кряду, давя из себя дружеское участие — нет, ему правда было жаль Райана, и совесть его грызла тоже непритворно, но с гораздо большим удовольствием он, по примеру Зигги, остался бы дома.
Нейл сделал еще глоток крепкого черного кофе и, прикрыв веки, откинулся затылком на высокий подголовник кресла. В памяти его опять встали черные скалы Бар-Шаббы, затянутое облаками небо, цепь кораблей морской пограничной стражи — и два дракона, накрывшие ее тенью распахнутых крыл. Он не был уверен, что у него получится, однако получилось — фантомы разбили строй, и адептам Геона удалось прорваться за купол, к неровной гряде полускрытых водой мелких островов, где их уже ждали. Как и обещал Райан, дорога домой не заняла много времени: сначала их всех переправили на побережье, потом — в Аморет, а оттуда уже прямиком в столицу. Воронками, по резервным каналам от одной точки выхода к другой они пересекли континент и закончили свой путь в королевском госпитале Мидлхейма. Там тоже ждали — агенты тайной канцелярии, бойцы магистра щита с ним самим во главе — о состоянии сына графу уже сообщили — и, конечно, взвод лекарей с батареей эликсиров наперевес, предводительствуемый первым алхимиком Геона. Адепт эль Хаарт, вслед за предыдущим соучеником шагнувший из воронки, болезненно сощурился от яркого света и почти сразу почувствовал, как чьи-то руки стиснули его плечи.
— Нейлар! — услышал он голос отца. В нем сквозила радость и неприкрытое облегчение. Нейл поднял вверх слезящиеся глаза.
— Отец, — сказал он, глядя в серое от пережитых волнений лицо его светлости. — Я вернулся.
Герцог, на краткий миг прижав сына к себе, чуть отстранился и окинул его быстрым, внимательным взглядом:
— Что с лицом? У тебя синяк во весь лоб.
— Так, камнем задело. Не беспокойтесь, отец, всё в порядке.
— Голова кружится?..
— Самую малость, больше болит.
Первый алхимик обернулся к шеренге лекарей.
— Лешан! — позвал он. — Займитесь этим молодым человеком. Проверьте, нет ли контузии, — он перевел взгляд на сына и добавил: — Как мэтр закончит, подожди меня там, у окна, я скоро. Последний десяток остался, и поедем домой.
Закончили с приемкой адептов и вправду быстро. Несколько человек осталось в госпитале, включая Райана Рексфорда, а прочих, как Нейла, отправили по домам. Мэтр Лешан диагностировал сильный ушиб, голова у Нейла в тряском экипаже разболелась еще сильнее, так что расспросы пришлось отложить на потом: приехав домой, беглый адепт с порога отправился в постель и проспал целые сутки, придя в себя лишь ранним утром воскресенья. До завтрака оставался добрый час с четвертью, у прислуги был выходной, герцогиня, госпожа Делани и младший брат еще спали — но Нейл не сомневался, что отца он найдет бодрствующим. Герцог эль Хаарт всегда поднимался с рассветом.
На цыпочках прошмыгнув мимо детской, молодой человек остановился у двери в спальню отца и негромко постучал.
— Входите, — немедленно донеслось с той стороны. — А, Нейлар! Проснулся, наконец! Как твоя голова?
— Доброе утро, отец, — Нейл шагнул через порог и плотно прикрыл за собой дверь. Герцог, судя по мокрым волосам, только закончил утренний туалет и как раз застегивал домашний камзол. — С головой всё хорошо.
— Присядь, я тебя осмотрю, — сказал его светлость, кивнув на стул у окна. Размотал повязку на лбу сына, удовлетворенно кивнул, вернул ее на место и поднял руку: — Следи за пальцами. Только глазами, Нейлар, головой вертеть не надо… Так… Так… Хорошо. Милостью богов, ты отделался легким испугом. Кто же это такой меткий, хотел бы я знать?
Нейл потупился.
— Я, — смущенно признался он. — «Небесным громом» мост обрушил, а про щит забыл, вот и прилетело… Отец! А Райан? С ним совсем плохо?
— Ранение тяжелое, — кивнул герцог, выпрямляясь, — но, слава Танору, жизни твоего друга ничего не грозит. Думаю, дня через три отцу позволят забрать его домой. Не волнуйся, Райан человек крепкий, поправится.
Нейл, выдохнув про себя, улыбнулся. Первая новость была хорошая. Еще бы вторая оказалась не хуже, подумал он, прикидывая, как бы так аккуратнее перейти к диверсии в Даккарае.
— Отец!.. — начал молодой человек и, оробев, умолк. Первый алхимик вопросительно шевельнул бровью:
— Ты хочешь узнать еще о ком-то, Нейлар?
Нейл поднял голову и, встретившись взглядом с отцом, кивнул. Но спросить не успел — ответ пришел раньше.
— С ней всё в порядке, — услышал он спокойный голос его светлости. — В списках убитых кадета Д’Элтар нет, в списках раненых — тоже.
Конец фразы ушел в пустоту, и Нейл, едва успевший повторно выдохнуть, насторожился. Как оказалось, не зря.
— Жаль, эти списки не были единственными, — помолчав, сказал герцог. — Но еще один, последний, огласке было решено не предавать. Нет-нет, юная баронесса жива, даже относительно здорова, однако… Видишь ли, Нейлар, многих из тех, кого не задели сталь и огонь, нашла иная сила.
— Маги? — обмирая, выдохнул Нейл. Лицо его светлости помрачнело.
— Всего один, хвала богам, иначе Даккараю пришлось бы куда как хуже. Но, к сожалению, кадету Д’Элтар и того хватило. Их обоих, баронессу и мага-диверсанта, нашли на одной из крыш в какой-то паре локтей друг от друга — его мертвым, а ее без чувств и выпитой на две трети. Пока неясно, что там произошло, девушка еще не пришла в сознание, но, полагаю, всему виной трагическая случайность. Поле боя было окутано густым дымом, и ни зверь, ни его наездник вовремя не заметили угрозы: скорее всего, дракон, внезапно почуяв в опасной близости от себя открытый источник силы, разнервничался и сбросил девушку, а та угодила прямо в руки магу. Не знаю, почему он не убил ее сразу — может, решил сначала пополнить резерв, но так или иначе промедление оказалось для него фатальным. Судя по рваным ранам от когтей, полученным покойным незадолго до смерти, дракон кадета Д'Элтар, вернувшийся за ней, сбил мага с ног в паре шагов от его предполагаемой жертвы и отшвырнул в сторону — на один из стальных шипов крыши. К счастью для баронессы, смерть диверсанта была мгновенной. Сейчас она находится в школьном лазарете под надлежащим присмотром, и силы ее потихоньку восстанавливаются.
Нейл, обессиленно прикрыв глаза, откинулся на спинку стула.
— Слава Танору, — пробормотал он. Его светлость задумчиво качнул головой.
— Да, — обронил он. — Хотя за свое чудесное спасение баронесса в первую очередь должна благодарить своего дракона — и тебя.
— Меня?..
Герцог развел руками.
— Сопротивляемость магии, Нейлар, — напомнил он. — Я ведь уже говорил тебе. Врожденной она не бывает, но, благоприобретенная, сохраняется надолго — даже в отсутствие привычного раздражителя. То, что убило бы другого наездника, лишь погрузило госпожу Д’Элтар в глубокий сон. А не расстанься вы перед этим на целый год, она бы и двух дней не провела в лазарете.
— Если б можно было сохранить барьер на всю жизнь!.. — вырвалось у Нейла. Его светлость понимающе склонил голову:
— Это было бы замечательно. Но увы. Хотя история помнит такие примеры, они слишком редки и все как один связаны с Запретным островом — куда, по совести, ни магу, ни лишенному дара соваться не следует.
Снизу, из холла, донесся приглушенный бой часов. Герцог оправил манжеты и улыбнулся сыну.
— Твоя мать вчера весь день не отходила от твоей постели, — сказал он. — И, думаю, будет рада, если ты заглянешь к ней перед завтраком. Наверняка она уже проснулась… Только прошу, постарайся не слишком расстраивать ее своими недавними подвигами на поле брани. Они и меня чуть не довели до могилы.
Нейл уперся сконфуженным взглядом в пол.
— Простите, отец, — неловко пробормотал он, оставляя стул. — Конечно, я понимаю. Я что-нибудь придумаю.
Герцогине эль Хаарт была рассказана байка о некстати подвернувшейся ноге и злонамеренных прибрежных валунах, сын был прижат к материнскому сердцу, пострадавший лоб в утешение поцелован, и всё обошлось…
А теперь? Обойдется ли?
Со стороны кухни аппетитно потянуло обжаренными в масле гренками и грудинкой с дымком. В животе заурчало. Нейл, с отвращением покосившись на поднос, заставил себя все-таки опрокинуть еще пару чашечек и, зевая, поднялся с кресла — в его мягких объятиях да у камина бороться с дремотой выходило плохо. «Прогуляюсь по саду, — решил молодой человек. — Хоть немного взбодрюсь до завтрака — а то на полный желудок меня уж точно сморит без всяких диванов… Да где же отец? Почему так долго? Боги-хранители, только бы не война!»
Герцог эль Хаарт вернулся домой лишь к обеду, и все надежды Нейла на то, что «служебная необходимость» имела отношение лишь к работе алхимического корпуса, пошли прахом. Смертельно уставший, бледный от недосыпа и нервов магистр с трудом осилил тарелку супа, ненадолго поднялся к супруге, а после, перед тем как уйти к себе, все-таки внял молчаливой мольбе в глазах сына.
— Твоей матери я рассказал не всё и без подробностей, — сказал он, повернув ключ в двери библиотеки и для верности накрыв ее защитным куполом. — Хотя, конечно, скоро и они станут достоянием общественности… Сядем, Нейлар. Признаться, я почти не чувствую ног, а к половине шестого мне нужно вернуться во дворец.
«Опять?!» — про себя возмутился Нейл, с любящей жалостью глядя в осунувшееся, с запавшими щеками, лицо отца. Но в ответ только кивнул. И, подвинув его светлости кресло, следом за ним опустился в соседнее.
— Боюсь, мне нечем тебя порадовать, — помолчав, вновь заговорил герцог. — Сегодня после полуночи Данзар нарушил все соглашения, уничтожив наши горные крепости на Туманном хребте и едва не взяв южную границу. Хвала богам, сил на это у него все-таки не хватило, юг отбился, пускай и не без потерь. А вот западу не повезло: его заставные бастионы пали все как один, в живых из десяти хранителей осталось только четверо, поместья устояли чудом. Если бы не резервный гарнизон, корпус магистра щита и подкрепление из Динсмора, успевшее подойти едва ли не в последний момент, долина Клевера сейчас была бы вся занята неприятелем. Данзар привел флот в три сотни кораблей, набитых пехотой, и почти тысячу драконов.
— Тысячу!.. — меняясь в лице, потрясенно выдохнул Нейл. Герцог устало опустил веки.
— Около трети они потеряли при штурме застав, — сказал он. — Но и с тем, что осталось, защитникам запада пришлось повозиться. Сейчас ситуацию более или менее удалось стабилизировать, обе армии стоят друг напротив друга на подступах к долине — силы примерно равны, а бойцы одинаково измотаны… Но порт и вход в Китовую бухту достались врагу, и есть все основания предполагать, что со дня на день к нему прибудут подкрепления. Пролив Саари, через который пришел данзарский флот, полностью под контролем Бар-Шаббы.
Его светлость умолк, а Нейл медленно выпрямился.
— То есть, — пробормотал он, — вы хотите сказать…
— Да, Нейлар. Мы очень вовремя успели вывезти вас — наш дипломатический корпус в Бар-Шаббе взят под стражу, а выставленная Геоном нота протеста осталась без ответа. Архимаг ясно дал понять, на чьей он стороне.
— Немыслимо!
— Увы, как раз напротив, — герцог растер пальцами виски. — Мы ожидали чего-то подобного, разве что не так скоро. Ответные меры приняты, представители Бар-Шаббы, равно как и Данзара, отправлены в Последний предел, жаль только, делу это уже никак не поможет. Это война, Нейлар. Сегодня перед вечерней службой его высочество объявит об этом всенародно.
Нейл, сосредоточенно хмурящий брови, моргнул.
— Его высочество?..
— У ее величества нынешней ночью был второй удар. К несчастью, на этот раз шансов подняться боги ей не дают: я говорил с главным дворцовым лекарем, и его прогнозы весьма неутешительны.
— Боги-хранители!
— Мы уповаем на них, — протяжно вздохнул первый алхимик, — но, рассчитывать, как всегда, можем лишь на себя… Информация о тяжелом состоянии королевы пока не разглашается, так что ни твоей матери, ни кому-либо еще об этом знать не нужно — надеюсь, я могу на тебя положиться, Нейлар?
— Конечно, отец, — с готовностью кивнул тот. И тут же сникнув, добавил тихо: — В голове не укладывается. Война! Это витало в воздухе, но…
Он, умолкнув, бессильно всплеснул руками. Кендал эль Хаарт невесело усмехнулся. А потом, тяжело опершись на подлокотники, встал.
— В такое всегда трудно поверить, мой мальчик, — сказал он, коснувшись ладонью плеча сына. — Но я рад, что хотя бы ты теперь дома.
— Да, отец, — сказал Нейл. — Я тоже… И даже если б нас не вывезли из Бар-Шаббы, я всё равно бы оттуда сбежал!
Это прозвучало с такой наивной самоуверенностью молодости, что по лицу его светлости непроизвольно скользнула улыбка.
— Сбежал? И как же? — спросил он, чуть приподняв брови. — Верхом на овеществленном фантоме?..
Почувствовав, как напряглось под рукой плечо сына, герцог добродушно качнул головой и щелкнул пальцами, снимая с библиотеки защитный купол.
— Я устал, Нейлар. О фантомах и прочем поговорим как-нибудь потом. Вели Анре разбудить меня в половине пятого.
— Да, отец, — повторил Нейл. И уже глядя в спину его светлости, тихо напутствовал, как недавно напутствовал мать: — Отдыхай. Добрых снов…
О нападении ближайшего соседа на южные и западные рубежи Геона было объявлено тем же вечером. Рауль Норт-Ларрмайн в присутствии послов союзных держав обратился к своему народу с крыльца главного храма Танора, и его короткая речь произвела впечатление на каждого, кто ее слышал. Наследный принц говорил о мире как о величайшем благе для всего человечества — и о соглашениях, которые в одночасье были грубо разорваны. Он говорил о ценности каждой жизни для себя лично и для всего Геона — и о том, как Данзар пренебрег этой ценностью, послав своих же солдат умирать на чужой земле. Говорил о потерях — не называя конкретных цифр, однако давая понять, что будь они даже во сто крат меньше, Геон всё равно не оставил бы их без ответа… О королеве, чьего отсутствия нельзя было не заметить, его высочество в своей речи упомянул тоже.
— Ее величество потрясена вероломством того, кого полагала равным себе в единственной миссии истинного монарха — служении своему народу, — с оттенком душевной печали сказал Рауль Норт-Ларрмайн. — Весть о вторжении явилась для государыни глубоко личным горем, и сегодня она не нашла в себе сил даже покинуть дворец — поэтому говорит сейчас моими устами, вместе со мной скорбя о потерянном мире… Война, которой никто из нас не хотел и которую нам навязали, объявлена — но не Геон нарушил слово, ударив в спину тому, кто ему доверился, а значит, наше дело правое! Доблестные хранители юга с честью отбили атаку на свои заставы, щит наших крыльев сдержал штурм на западе, и если завтра враг зайдет с севера или востока, мы найдем, чем его встретить. Геон никогда не брал чужого — но и своего он никому не отдаст!
Нейл прочел об этом в вечерней газете: герцогу эль Хаарту пришлось открыть жене, какая угроза нависла над всем Геоном, и он попросил сына в этот вечер остаться с матерью. Нейл не очень понял, зачем — герцогиня восприняла дурную весть на удивление спокойно, но возразить отцу не решился. Хотя ему, конечно, хотелось своими глазами увидеть запруженную людьми площадь, так красочно описанную в передовице «Огней Мидлхейма», и самому услышать речь принца. Однако пришлось ограничиться газетной статьей.
«Вокруг яблоку было негде упасть — к храму Танора нынче стеклось, кажется, всё население столицы, — прочел Нейл не без зависти. — Люди, затаив дыхание, ловили каждое слово, слетавшее с губ его высочества, а на обращенных к нему лицах я видел одно и то же выражение — тревоги, беспокойства и вместе с тем негасимой надежды. Да, никто не хочет новой войны! Но мы еще помним те, что были до нее, — и ни в одной из них Геон, ведомый твердой рукой Норт-Ларрмайна, не остался с клеймом проигравшего!..» Нейл, вздохнув про себя, закрыл газету. Дальше автор статьи пространно и довольно пафосно живописал доблесть защитников юга и запада, а об этом сыну первого алхимика и так было известно. Он только просмотрел список убитых хранителей южной границы (имени маркиза Д’Алваро в нем не значилось) и, памятуя о матери, отправил газету в камин. Правда, эта предосторожность оказалась бессмысленной — следующим утром уже все столичные издания пестрели словом «война». Прислуга ходила тихая, словно пришибленная, герцог эль Хаарт, вернувшийся домой за полночь, вновь исчез еще до завтрака, госпожа Делани печалилась, лишь герцогиня эль Хаарт, чье спокойствие так оберегали домашние, выглядела скорее задумчивой, чем встревоженной. Нейлу в какой-то момент даже пришло в голову, что ожидала мать совсем другой вести, в сравнении с которой война была не такой уж и катастрофой…
На третий день своего заточения во благо непонятно чего Нейл, пользуясь отсутствием его светлости, скатался в город, к Райану. Больше уже по привычке и без особого толку — в доме магистра щита всё так же толклись «номера», сам Райан, хмурый и неразговорчивый, едва заметил друга, а Зигги так и вовсе не было. Просидев у товарища с полчаса, Нейл не без внутреннего облегчения откланялся. Думал заехать к де Шелоу, но от идеи этой в конце концов отказался — зная Зигги, общение наверняка быстро бы свелось к монологу, сплошь состоящему из одних причитаний. Нейл служить жилеткой сейчас не был готов, так что просто вернулся домой.
В конце недели, уже с разрешения отца, он снова оставил восточный пригород ради столицы — и был неприятно удивлен произошедшим в ней переменам. Мидлхейм знакомо гудел, по его улицам всё так же сновали люди, однако среди них всё больше встречались военные мундиры. Щегольских экипажей на мостовых поубавилось, ленивые городовые, взбодрившись в одночасье, обходили свои владения, чеканя шаг, а в Печатном квартале, где располагались редакции всех столичных газет, было не протолкнуться. Последнее, правда, объяснялось просто: пусть дыхание войны здесь, в самом центре Геона, еще не чувствовалось, однако на западе две армии всё так же стояли друг напротив друга, изредка схлестываясь малыми силами на пограничной меже, а на юге резервные войска Разнотравья, укомплектованные свежим корпусом стрелков, штурмовали Туманный хребет, и Мидлхейм напряженно прислушивался к эху, долетавшему то с одной стороны, то с другой… Невесело было в столице.
К Райану Нейл не поехал, но к Зигмунду в этот раз всё же завернул. Нынче вечером первый алхимик не планировал задерживаться во дворце, они с сыном уговорились в семь часов встретиться на Парковой аллее, чтобы вместе поехать домой, а на часах было только начало пятого, так что времени у Нейла в запасе оставалось еще предостаточно. Он думал, Зигги составит ему компанию у Лусетиуса, в его знаменитой курильне, однако де Шелоу предпочел остаться дома.
— Нет у меня настроения, Нейл, — кисло сказал он другу. — Ни на что, веришь ли? Я и к Райану уж неделю не ездил… Эта война! Этот Данзар!..
Зигги всплеснул своими пухлыми ручками и отвернулся, но чуткое ухо товарища уловило в его голосе знакомую тоску, относящуюся совсем к иному предмету. Окинув взглядом поникшую фигуру де Шелоу, Нейл качнул головой.
— Что, Зигги, — сочувственно спросил он, — от ее светлости до сих пор никаких вестей?
Зигмунд глухо, потерянно вздохнул.
— Нет, — отозвался он, так и не повернув головы. — Да уж, верно, теперь и не будет. Та диверсия… Ты ведь знаешь, что там были маги, с той, другой стороны… Райан сказал, герцогиня не была ранена, но силой ее задело. И теперь она боится меня, Нейл! Я знаю, я чувствую — боится! А ведь я… разве я хоть когда-нибудь, даже в мыслях…
Голос его предательски дрогнул. Нейл, тронутый горем товарища, принялся было его утешать, но не преуспел и вскоре откланялся. По его мнению, которое, разумеется, он Зигги озвучивать не стал, герцогиня эль Тэйтана поступила правильно. Да, может быть, жестоко — но правильно. «Взять бы кое-кому с нее пример!» — пасмурно подумал Нейл, вспомнив подругу.
Ворота городской резиденции маркиза де Шелоу затворились у него за спиной, и молодой человек, оказавшись на тротуаре, поднял руку, призывая наемный экипаж. Был еще разгар буднего дня, так что ждать долго не пришлось, почти сразу напротив остановился маленький крытый возок с фонарем на облучке. Нейл сел, велел ехать на Парковую, к дому Лусетиуса, и вновь вернулся мыслями к Сандре — со дня диверсии в Даккарае она совсем не шла у него из головы. Даже несмотря на уверения отца в том, что с кадетом Д’Элтар всё в порядке (теперь лазарет был уже позади, и она давно вернулась в строй), тянущее беспокойство никак не желало оставить Нейла. А с объявлением войны стало еще хуже. Разумеется, он понимал, что Кассандра лишь месяц назад перешла на второй курс военной школы, а неопытных, едва вставших на крыло кадетов никто не пошлет на фронт, но спокойствия ему это понимание отчего-то не приносило. «Лучше бы замуж за того дуболома вышла, ей-богу! — думал Нейл, невидящим взглядом уставившись в окошко экипажа. — Что я был за дурак — и с этим фантомом, и с этими бревнами!..»
Экипаж остановился у крыльца длинного беленого дома с зелеными ставнями, молодой человек кинул вознице монету и взбежал по ступенькам. Обедал он дома, так что есть ему пока не хотелось, а отца придется подождать — за шааширом время пройдет быстрее. Кивнув узнавшему его швейцару в передней, Нейл поднялся по лестнице на второй этаж и спросил себе отдельный кабинет. В общей зале, несмотря на понедельник, полно было народу. Шустрый распорядитель курильни кивнул, осведомился насчет заказа и препоручил гостя кому-то из подавальщиков; Нейла проводили в небольшую комнатку, всю усыпанную мягкими подушками, принесли шаашир на молоке и пряных травах, графин фруктовой воды — и оставили одного.
Зигги жаль, думал Нейл, откинувшись на подушки и покусывая мундштук, но ведь он всё понимает. Конечно, сейчас он несчастен, но это пройдет. Герцогиня была права, оборвав переписку. А Сандра? Ее ничему не научил тот случай в библиотеке, есть ли надежда, что диверсия все же научит? «Одно дело я, — вдыхая горячий пар, размышлял Нейл. — И совсем другое — чужая сила, чье прикосновение не было случайным! Может, хотя бы теперь она поняла?..» Темные брови молодого человека неясно нахмурились. Он год за годом пытался втолковать подружке, что такое дар и насколько он опасен — однако сейчас, когда сама жизнь всё расставила по местам, вместо радости он ощущал лишь всё то же грызущее беспокойство.
Отец предположил, что диверсант хотел пополнить резерв за счет не способного сопротивляться кадета. Слава Танору, Антару и тому решительному дракону, у мага ничего не вышло — но неужели так вообще можно? Не в честном бою, защищая свою или чужую жизнь, а просто чтоб незначительно поднять уровень — взять и выпить беспомощного человека как стакан воды?.. Кем надо быть для этого? Нейл, прикусив зубами мундштук, запрокинул голову к потолку и прикрыл глаза. «А темное серебро?» — подумал он. Ан Фарайя назвал его «жизнью, которую забирают силой». Разве это по сути не то же самое? Несчастные, опустившиеся женщины ходят по краю от безысходности, но те, кто их покупает — разве они не понимают, что совершают убийство? Отложенное, опосредованное, но убийство! С серебром или нет, с согласия жертвы или против ее воли… И это не просто низко, это бесчеловечно. Даже если речь идет о войне. Неужели и ему, как боевому магу, придется когда-нибудь поступить так же?
Нейл выпустил вверх длинную струйку пара и чуть шевельнул головой, уловив вдруг легкое, почти неощутимое движение воздуха по ту сторону шаашира. Ноздрей коснулся знакомый запах с нотками пряной горечи белого нуиса, и губы молодого человека дрогнули в ироничной полуулыбке. Легок на помине, подумал Нейл. И сказал, не открывая глаз:
— Здравствуй, Фаиз…