Дождь лил пятый день кряду. Бар-Шабба нахохлилась как мокрая птица, спряталась за разбухшими ставнями и дверями жарко натопленных гостиных, пережидая ненастье. Улицы ее опустели, еще не до конца облетевшая листва тополей жалко поникла: холод и сырость вновь воцарились на острове после короткого жаркого лета.
Адепт эль Хаарт, по самый нос закутавшись плащ и перепрыгивая через лужи, торопился в «Орел и полумесяц». Сегодня они с Зигги уговорились вместе поужинать, а он и так уже сильно опаздывал. Пересекая площадь, Нейл бросил взгляд в витрину закрытой часовой мастерской: начало девятого! Бедняга Зигги ждет целых полчаса и, вероятно, уже близок к голодному обмороку. «Вот дался мне этот обратный штопор! — сердито подумал Нейл, перескочив через очередную лужу и скривившись от вспышки боли в бедре. — Ладно бы получалось как следует, а так и прием не обкатал, и завтра буду что хромая лошадь. Воистину — не дали боги ума, сам не вырастет!» Он тихо выругался себе под нос и свернул в переулок. Блестящая от дождя вывеска с изображением орла, сидящего на нижнем роге большого белого полумесяца, призывно замаячила впереди, подсвеченная желтым светом из окон. Нейл ускорил шаг. Опаздывать он не любил, да и живот давно сводило от голода — сегодня он даже пообедать толком не успел. Впрочем, как и вчера. И позавчера. Пока отдышишься после занятия, пока доползешь до столовой, пока ложку в руки сумеешь взять — и конец перерыву! Слава богам, здесь не Даккарай, хоть поужинать по-людски можно: три трактира, даже в город ехать не надо, и как минимум в двух из них вполне пристойно кормят. Как только Сандра в даккарайских застенках целый год выдержала, подивился адепт эль Хаарт. Потом вспомнил торчащие над воротом рубашки острые ключицы подруги и сочувственно крякнул — теперь, спустя месяц своего пребывания на боевом факультете, он понимал ее как никто. «А еще говорят, что это художник должен быть голодным, — подумал Нейл. — Угу! Судя по порядкам некоторых военных учреждений, голодным должен быть боец… Не иначе как для того, чтоб повергать врага в ужас одним своим видом».
Нейл взбежал по ступенькам. Укрывшись под защитой широкого ажурного козырька, сбросил насквозь промокший плащ, отряхнул — хотя лучше было бы выжать — и толкнул дверь. Тепло двух огромных каминов окутало его с порога, заставив зажмуриться от удовольствия, ноздри затрепетали, ловя ароматы кухни. Еще бы в ботинках не хлюпало, подумал он, и совсем было бы хорошо! Молодой человек перекинул через локоть мокрый плащ и окинул взглядом залу.
— Нейл! Я здесь!
Адепт эль Хаарт, повернув голову, улыбнулся — за столиком у центрального окна сидел Зигмунд де Шелоу и приветственно махал ему рукой. Правда, для голодного человека вид у него был подозрительно довольный. «Не стерпел, все-таки, — понял Нейл. — Ну да тут уж я сам виноват, нечего опаздывать». Он пробрался по узкому проходу между двумя рядами столов и упал на стул напротив товарища.
— Извини, Зигги. Не рассчитал со временем. Ты, гляжу, уже отужинал?..
Де Шелоу смутился и зачем-то отодвинул в сторону стоящую перед ним тарелку с одиноким листочком салата, оставшимся от недавнего пиршества.
— Тебя всё не было, — оправдываясь, пробормотал он, пряча глаза, — вот я и подумал… Но для десерта я место оставил!
Нейл добродушно фыркнул.
— Надеюсь, и в меня влезет, — потирая руки, сказал он. — Хотя, сдается мне, мой желудок за этот месяц усох до размеров наперстка. Что порекомендуешь? Только такое, чтоб побыстрей принесли!
Зигги посоветовал телячьи отбивные с горошком и утиный паштет, Нейл передал заказ подавальщику — и вскоре желудок его, наполнившись, блаженно умолк. Кормили в «Орле и полумесяце» всегда на совесть.
— Как учеба? — разливая чай, спросил Зигмунд. Нейл скорчил постную мину:
— Как обычно. Моя коллекция синяков сегодня пополнилась еще парочкой. Хотя, справедливости ради, один из них я себе сам посадил… Этот обратный штопор! Вроде простой прием, а поди ж ты — третий день бьюсь, да никак не выходит.
Зигги вздохнул и подвинул товарищу сахарницу. Сам он учился на факультете наук, с боевыми дисциплинами дело имел в последний раз еще на третьем курсе, но друга жалел всей душой: синяков в свое время и его спина повидала немало. К тому же, выглядел Нейл откровенно плохо.
— От тебя одни глаза остались, — рискнул заметить Зигмунд. — Может, не стоит так надрываться? Ведь только сентябрь.
— Почти октябрь, — хмурясь, поправил адепт эль Хаарт. — И до зимы мне хотя бы на шаткий середняк надо выйти, иначе квартальный зачет я не сдам. А мэтр Герви и так от меня далеко не в восторге — вот уж не думал, что он такой злопамятный!
— Ну, — пробормотал де Шелоу, — его можно понять…
— Да брось, Зигги! Ну не справился мэтр с заданием — так его же за это не наказали? — Нейл раздраженно поморщился. — И, кстати говоря, мордой в землю тоже не уткнули. Было бы из-за чего злобиться… Ай, да пусть его! Ты-то сам как? Нашел ту свою монографию?
Зигмунд, поскучнев, отрицательно мотнул головой.
— Нет. Это какая-то мистика, Нейл! Она дважды упомянута в описи — и никто из архивариусов знать о ней не знает!
— Хм! Даже мэтр Иеронимус?
— Даже он. Как такое вообще может быть? Мэтр Иеронимус помнит все книги и свитки, хранящиеся в наших архивах едва ли не со времен основания школы! Он может их все перечислить по списку и в алфавитном порядке — даже те, что не имеют решительно никакой ценности, а редчайшая монография о Сердце Хаоса вдруг как-то прошла мимо него?.. И ладно бы она была утрачена — все же почти полторы сотни лет — я бы понял… Но тогда в описи была бы отметка о списании. А ее нету!
Зигмунд Де Шелоу, порозовев от волнения, беспомощно всплеснул руками. Натура ищущая и склонная к анализу, он с самого детства живо интересовался загадками мироздания, главной из которых почитал собственный дар, и природа магии занимала его не на шутку. Именно от него Нейл узнал о Пятнах Хаоса — теории весьма спорной, во многом идущей вразрез с основополагающими, но тем не менее имеющей своих приверженцев. Еще на первом году обучения определившийся с темой своей дипломной работы, Зигги сделал всё, чтобы к пятому курсу изучить непопулярную теорию вдоль и поперек. Всё свободное время он проводил за чтением, библиотекари Бар-Шаббы знали его в лицо и по имени, а материала к будущему диплому в его комнате за четыре года скопилось столько, что ее смело можно было переименовывать в архив. Зигмунд по крупицам собирал информацию, не брезгуя даже откровенными байками и покрытыми паутиной легендами, — беспокойная душа искателя не знала отдохновения, и даже врожденная робость его отступала на задний план, когда дело касалось сокровенного Знания. Однокурсники, равно как и большинство преподавателей факультета наук, смотрели на изыскания адепта де Шелоу с добродушной снисходительностью, не принимая всерьез ни их, ни его самого, но Зигги это огорчало лишь постольку-поскольку. Даже подними его на смех весь белый свет, от своих идей он бы не отступился — он ими жил и он в них верил. Нейлу импонировала такая цельность. Да и сама теория Пятен Хаоса, с его точки зрения, была любопытна хотя бы тем, что самим своим существованием попирала суть божественного происхождения дара. «Ведь есть же хроники, Нейл! — запершись на все замки и для верности накрыв комнату куполом, горячо убеждал товарища Зигмунд. — Есть древние свитки и клинопись! Взять хоть наш континент — до пришествия Нортов он ведь не был пустыней, там жили люди, у них был свой язык, своя письменность… Но магов среди них не было! Ни одного упоминания, Нейл! За тысячу лет! А восток? Ведь там то же самое! Везде то же самое! Боги создали землю и всё живое, пусть так, я не спорю, — только отчего же с магией они так припозднились? И в них ли было дело, если уж на то пошло?.. Все святые книги говорят о том, что боги даровали человеку Силу, но ни в одной не указано ни времени, ни места, ни обстоятельств, тогда как Дни Хаоса — непреложный факт, многократно описанный во всех мировых хрониках! Причем описанный в подробностях, почти неизменных от континента к континенту… — Зигги, прикрыв глаза, цитировал по памяти: — «И был гром, и были молнии, и моря вышли из берегов, поднявшись до неба, и дрожала земля, исходя черными трещинами, и горы изливались огнем, и семь дней и еще дважды по семь бушевал ураган, сея каменный дождь, и бежали звери, а вместе с ними люди, от страшной погибели…» Факты, Нейл! Всё это факты, а не страшные легенды, Дни Хаоса потрясли самые устои мира, оставив на нем шрамы, многие из которых не затянулись по сей день — и если верить летописям, именно после этого «боги ниспослали людям свой дар», то есть, магию. Кто-то считает, что в утешение, кто-то — что в наказание… А я так скажу — не было никакого божественного промысла! Землетрясения и ураганы потревожили некий источник Силы, и она вырвалась наружу, осколками разлетевшись по миру на крыльях ветра. А Пятна Хаоса — ничто иное, как места упокоения этих осколков! Иначе как объяснить то, что в иной местности магов почти не рождается, а кое-где — да взять хоть наш Мидлхейм или алмарский Якиф — редко какая семья убережется от этой беды?.. И это включая миграцию! Разве можно счесть это простым совпадением?!» Нейл в ответ привычно качал головой и помалкивал. Когда Зигмунд садился на своего любимого конька, ни собеседник, ни поддержка оного ему обычно не требовались. «Зигги только дай свободные уши, — смеялся Райан Рексфорд, — не слезет, пока до смерти не заговорит!» Сын магистра щита, как и большинство окружающих, к теории Пятен Хаоса относился весьма скептически. Однако Нейл с выводами не торопился. Зигги, при всей своей увлеченности темой, опирался исключительно на те самые «факты», да и звучали его выводы вполне складно. Другое дело, что несмотря на всё это теория продолжала оставаться теорией…
Однако де Шелоу не сдавался. И усевшись наконец за написание дипломной работы, вгрызся в руины прошлого столь рьяно, что удача просто не могла ему не улыбнуться: в одной старой библиотечной описи, многие десятилетия покрывавшейся плесенью в архивах, он нашел упоминание о «Сердце Хаоса». Ничего конкретного, только название, но оно говорило само за себя, и окрыленный адепт де Шелоу бросился на поиски. К несчастью, оные не увенчались успехом: на полке, указанной в описи, искомого труда не обнаружилось. На всех остальных тоже. А библиотекари и архивариусы в ответ лишь разводили руками — и это в Бар-Шаббе, чья государственная библиотека хранила как зеницу ока даже счета за чернила, не говоря уж о чем-то большем!..
Нейл, бросив в чашечку два куска сахара, взглянул на поникшего друга.
— Может, загубили свиток да боятся признаться? — предположил он. — Сам знаешь, сырость, плесень…
— Угу, — безрадостно буркнул Зигги. — Это всё для аудиторий да наших казарм, а книгохранилища пестуют как новорожденное дитя: и тепло там, и сухо, и обработка стен соответствующая, уж я-то знаю! За четыре года сверху донизу все излазил.
— Тогда и впрямь странно, — задумался друг. — Потерять тоже вряд ли могли. А в нижнем архиве смотрел?
— Что ты! — горестно отмахнулся де Шелоу. — Разве кто мне позволит? Туда даже мэтр Иеронимус только по пропуску…
Он, не договорив, умолк и уставился в свою чашечку, хмуря брови. Нейл крякнул.
— Зигги, даже не думай, — поняв, что за мысль посетила неутомимого искателя, предостерег он. — Если уж старшему архивариусу отказали в свободном доступе, тебе там вообще ловить нечего! Пропуск — значит охранные печати на входе. Спаси боги, попадешься, отчислят без разговоров. Оно тебе надо?
— Нет, конечно, — вздохнул Зигмунд. — Да я всё понимаю, Нейл, просто… Не дает мне покоя это «Сердце»! Нутром чую, что-то там есть — и тут такая беда!
Его круглое добродушное лицо совсем опечалилось. Нейл сочувственно покачал головой. Потом подумал, огляделся и, навалившись грудью на стол, понизил голос:
— Зигги, а если золотом? Оно, говорят, здорово прочищает память!
— Золотом? — заморгал друг. — Хочешь, сказать, денег за монографию предложить?.. Кому? Мэтру Иеронимусу?!
— Необязательно. Пыль со стеллажей в нижнем архиве точно не он вытирает, а жалование у простых архивариусов явно так себе. Тебя они знают, да и, в конце концов, это «Сердце» вообще не обязательно из библиотечного корпуса выносить! Прочесть его ты и там можешь, уж всяких кладовок в архивах без счета. А память у тебя хорошая.
Зигги задумался. Помешал ложечкой чай, сделал пару глотков и чуть просветлел лицом.
— Наверное, можно попробовать, — неуверенно улыбнувшись, пробормотал он. — Не знаю, правда, как у меня получится, я ведь раньше с подкупом дела не имел…
Нейл тихо фыркнул себе под нос. Зигмунд де Шелоу, что правда то правда, человеком был крайне законопослушным и совестливым — однако Нейл не сомневался, что жажда знания так или иначе решит эту проблему.
— Всё у тебя получится, Зигги, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — А сейчас давай-ка ударим по десерту, пока силы еще остались!
Лакомка Зигмунд расплылся в улыбке и, вытянув руку, призывно махнул подавальщику.
— Сегодня у них на десерт морковный торт с кремом, — доложил он. — Пальчики оближешь! Райан говорит, что даже в «Трилистнике» его так хорошо не готовят. Кстати, он о тебе спрашивал, Нейл, — что, мол, не заходишь? И с нами в город больше не ездишь…
— Да я бы и рад, дружище, — с фальшивым сожалением отозвался адепт эль Хаарт, разводя руками, — только когда? Я без всяких разъездов каждый вечер чуть не ползком до комнаты добираюсь. Уж Райану ли не знать, что такое боевой факультет?
— Так ведь он же ездит, и ничего!
— Так ведь я — не он, Зигги, — обронил Нейл. И обернулся к подошедшему подавальщику: — А вот и десерт! Возьмем еще чаю?
— Можно…
Они славно провели остаток вечера в компании друг друга и двух кусков морковного торта, который впрямь оказался выше всяких похвал, и расстались на площади вскоре после одиннадцати. На прощание Нейл выразил надежду, что после сдачи квартальных зачетов свободного времени у него станет побольше, и видеться они смогут чаще — все трое. «Ты извинись за меня перед Райаном, — сказал он. — Сам видишь, пока мне не до веселья. Но я постараюсь заглянуть к нему на днях». Зигмунд кивнул и, натянув капюшон плаща до самого носа, исчез в темноте по направлению к своей казарме. Нейл остался стоять под дождем, глядя ему вслед. Обмануть менталиста трудно, будь на нем хоть два амулета, — конечно, Зигги прекрасно понял, что ни к кому Нейл «заглядывать» не собирается. Наверное, и предыдущую ложь разглядел… Лицо адепта эль Хаарта сделалось задумчиво-хмурым. Времени на кутеж у него теперь и впрямь было не в избытке, но оно все-таки было. И Нейл с удовольствием прокатился бы в город хоть с тем же Зигги — на Береговую, в термы, или в одну из многочисленных курилен, да мало ли мест — однако без Райана тогда не обошлось бы. А это в корне меняло дело.
…Последние две недели перед переводными экзаменами адепт эль Хаарт до сих пор вспоминал как страшный сон: Фаиз не пугал его, обещая отсутствие всякого человеческого отношения, он действительно превратил его жизнь в кошмар, рядом с которым меркли все прошлые издевательства. Он спустил с ученика не три шкуры, а все десять, выбил из него даже ненависть, оставив одни рефлексы, но так или иначе своего добился. Нейл выдержал — одним богам известно, как, и до экзамена его допустили с отличной характеристикой. «Рано праздновать, — охладил его вымученную радость ан Фарайя. — Валить тебя будут только в путь и всеми возможными способами. Комиссия куплена, глава факультета тоже, так что готовься к худшему. Работать будем от защиты, как планировали, и спаси тебя боги сунуться с инициативой! Они знают, что нападение — не твоё, и наверняка попытаются на этом сыграть, так что у тебя две задачи: держать оборону и не вестись на провокации… И береги силы, эль Хаарт! Нутром чую, у буревестников не один камень за пазухой». Предчувствие Фаиза не обмануло. Мэтр Герви, что весь сентябрь мелочно мстил Нейлу за свой тогдашний позор, так и не смог проделать брешь в защите соперника, однако экзамен на этом не кончился. «Полагаю, — посовещавшись с остальной комиссией, вынес вердикт глава боевого факультета, — засчитать адепту эль Хаарту победу по результатам схватки будет слишком поспешным решением. Да, он хорош в обороне. Однако что касается атаки? Боец должен уметь нанести удар! И адепту эль Хаарту придется доказать, что он в состоянии это сделать. Учитывая обстоятельства, соискателю дается перерыв в десять минут, чтобы перевести дух, а комиссия пока подберет ему достойного соперника». Он кивнул координаторам из числа младшего преподавательского состава, и Нейла вывели из зала. Оказавшись в маленькой смежной каморке, где хранился тренировочный инвентарь, молодой человек тяжело опустился на скамью у стены и закрыл глаза. Он выстоял, но это далось ему нелегко. Гудели ноги, ломило в плечах, ныли запястья — мэтр Герви заставил его попотеть. Еще полчаса простоять в обороне он смог бы, конечно, но ведь теперь от него требовали прямо противоположного, того, к чему у него не было ни малейшей способности!
— Три месяца псу под хвост, — пробормотал Нейл, откидываясь затылком на стену. — Только мучился зря…
— Думаешь?.. — раздалось вдруг над правым плечом. — А я вот время провел недурно.
Нейл, вздрогнув, подпрыгнул на лавке.
— Фаиз?!
Ан Фарайя, неизвестно откуда взявшийся в запертой снаружи каморке без окон, согласно хмыкнул.
— Не ори, — велел он, оглянувшись на дверь. — Услышат — оба отхватим, и мучиться ты после этого будешь недолго, но качественно, это я тебе гарантирую… Вытри сопли. Времени у нас мало. Я узнал, кого они выставят против тебя.
— Какая разница? — отмахнулся Нейл. — А то ты мою атаку не видел! Я и двух минут не продержусь — против кого угодно!
— Продержишься, — отрезал алмарец. — Если перестанешь ныть и заткнешься! Согласен, нападение у тебя трещит по швам, и Рексфорду ты как соперник в подметки не годишься — там и мне-то повозиться пришлось бы, но…
— Райан?..
— Заткнешься ты или нет? Да, Райан, а ты чего ждал? Они всё предусмотрели. Почти, — в черных глазах алмарца промелькнула тень торжества. — Вчера Рексфорд тоже держал экзамен. И ему на нем неплохо прилетело в правое подреберье. Драться, само собой, ему это никак не помешает, но бок он будет беречь.
— И как ты тогда предлагаешь к нему подобраться?
— Никак, — раздраженно чихнул Фаиз. — Я тебя, идиота, чему учил? Заставь его закрыться справа, и он откроется слева! Туда и бей, дубина! Да так, чтобы наверняка — прием ты знаешь. Я надеялся, что до него не дойдет, но тут уже без вариантов. В честном бою Рексфорд тебе не по зубам.
Нейл, не ответив, опустил голову. Райан. Он и правда вчера держал экзамен — последний, так что ему теперь делать здесь?.. Значит, всё было утверждено заранее. И номер Второй знал, что от него потребуется. Дружба дружбой, а служба службой? Нейл невесело усмехнулся. Ну да. С Азатом ведь было то же самое. Нет у буревестников друзей, есть только хозяева и прочая мелочь, там, где-то внизу, на земле.
— Брось, Фаиз, — сказал он. — Зря это всё, сам же знаешь. Паршивый я боец, никакие запрещенные приемы тут не помогут…
Ан Фарайя свирепо раздул ноздри. Коротко выплюнул себе под нос какое-то неразборчивое ругательство и, шагнув вперед, навис над своим учеником. Жесткие пальцы с силой стиснули шею Нейла, заставив его вскрикнуть от боли и поднять голову.
— Слабак, — прошипел Фаиз. — Знать бы, так вовсе за тебя не брался. Или молочной росы в тебя влил, коли уж ты только под ней мужиком становишься! В глаза мне смотри, тряпка! И вспоминай — ночь вспоминай, пруд свой и ту тварь, что ты тогда на меня спустил… Или это был какой-то другой эль Хаарт?
Нейл застыл, глядя в потемневшее от гнева лицо алмарца. Давешний страшный сон, что он всё никак не мог вспомнить, вдруг ясно и четко воскрес в памяти: ночь, отражение луны в воде, Сандра — и еще кто-то, невидимый, неосязаемый, притаившийся во мраке за спиной. Так вот кто был той бесплотной тенью! Вот что означало это непонятное «заглянуть за грань»!..
— Вижу, вспомнил, — ан Фарайя наклонился еще ниже, почти касаясь лбом его взмокшего лба. — А теперь послушай меня, эль Хаарт, — ты не паршивый боец, ты трус! Ты сам себя боишься, и тебе легче подставиться под удар, чем предупредить его, но есть кое-что, чего ты боишься больше: то, что ты прятал от меня там, в темноте, то, что заставило тебя напасть первым… Да, я видел твою атаку, иначе не стал бы с тобой возиться. Всё ты можешь! Так вытри сопли, подними свою трусливую задницу и покажи наконец, чего ты стоишь!
Фаиз сжал пальцы еще сильнее, так, что у Нейла потемнело в глазах. Сбросив с себя оцепенение, он дернулся всем телом, отшатнулся к стене — и, проморгавшись, понял, что никто его больше не держит. Он был один в пустой комнате. Алмарец исчез. Тяжело дыша, Нейл потряс головой, и почти в то же мгновение дверь в зал распахнулась. «Отдохнули, адепт? — услышал он голос кого-то из младших преподавателей. — Тогда прошу на выход. Вас уже ждут».
Райан проиграл ему этот бой, нечестный с обеих сторон и оттого еще более тяжелый. Нейл сделал всё, как велел ему наставник. Он измотал соперника глухой обороной, провел обманный маневр, заставив его открыться, и нанес тот самый удар, которому Фаиз учил его две недели «на всякий случай» — короткий, молниеносный и невидимый глазу, запрещенный прием какой-то восточной школы, неизвестный ни Рексфорду, ни, похоже, кому-либо из комиссии… Он победил. Он подтвердил свое право на серый мундир бойца. Но глядя на скорчившегося у его ног соперника вдруг понял, что не чувствует ничего, кроме безмерной усталости. Иссякли последние силы, а с ними и все чувства — ни радости от победы не было, ни вины перед Райаном, ни сожалений о том, что победил он обманом. Хотелось просто закрыть глаза и исчезнуть, оказаться где-нибудь подальше отсюда, неважно, где, неважно, как… Нейл не вслушивался в голоса приемной комиссии, долетавшие до него глухо, обрывками, словно издалека, он даже не удивился внезапному появлению в зале барона Норвиля и без всяких эмоций выслушал невнятные поздравления с зачислением на боевой факультет — всё, на что его хватило, так это поклониться мэтрам и покинуть зал. Как вернулся в казарму, Нейл не запомнил. Он запер за собой дверь, задернул шторы и растянулся на кровати, даже не снимая ботинок. В голове было пусто. Спустя пару часов кто-то постучал в дверь — раз, другой, да так и ушел, не дождавшись ответа. Нейл лежал и смотрел в потолок. Ближе к вечеру в дверь поскреблись снова, и голос Зигмунда де Шелоу позвал его по имени — Нейл не отозвался. Интересно, зачем вообще приходил, отстраненно подумал он, прислушиваясь к затихающим шагам в коридоре. Поздравить? Так было б, с чем… Молодой человек закрыл глаза и уже без всякого удивления услышал над головой короткий сухой смешок.
— Что, эль Хаарт, помирать собрался на радостях?..
— Мне кажется, я уже умер, — обронил Нейл. — А ты, похоже, все-таки умеешь проходить сквозь стены. Что тебе нужно, Фаиз?
Он услышал, как тихо скрипнула соседняя кровать, чиркнуло о кремень огниво, и зашипела, разгораясь, курительная трубка. Ан Фарайя, как всегда, не торопился с ответом.
— Спасибо, — помолчав, сказал Нейл. Алмарец хмыкнул.
— Сочтемся, — ответил он. По комнате поплыл сладковатый дым. — Что лежишь-то как на похоронах, эль Хаарт? Ты получил, что хотел. Вроде радоваться должен.
— Вроде должен, — согласился Нейл. — Да вот не получается что-то. Как там Райан?
— Да что ему сделается? Отдышался, получил по шапке за несостоятельность и теперь разрывается между тем, чтобы все-таки дать мне в морду, и… — он, умолкнув на мгновение, снова хмыкнул. — Молодец, Рексфорд. Предсказуемо выбрал второе.
Из коридора послышались шаги. Ручка двери, вздрогнув, дернулась несколько раз. «Нейл! — донесся с той стороны голос Райана. — Ты здесь?» Адепт эль Хаарт открыл глаза. Подумал, стянул с шеи свой амулет и беззвучно щелкнул пальцами, накрывая спальню защитным куполом. Фаиз, сидящий на соседней кровати с трубкой в зубах, понимающе хохотнул.
— Зря, — блестя глазами, заметил он. — Открыл бы, эль Хаарт. То-то была бы сцена!..
— Хватит с меня на сегодня «сцен», — сказал Нейл. — Я устал. Зачем он пришел, Фаиз?
— Извиняться, конечно. Ну и прощупать на предмет того, кто его сдал и как тебе удалось его вырубить. Насчет первого можешь сказать, это теперь ничего не изменит. Ты зачислен. А что касается второго — забудь тот прием, эль Хаарт, и никогда не повторяй его больше. Если спросят, прикинься дураком, это у тебя отлично получается… А спросят обязательно, и не только Рексфорд. Он, кстати, через пару часов вернется, и советую ему все же открыть.
— Зачем? Я не хочу его видеть.
— Не будь идиотом. Рексфорд тебе еще пригодится, тем более, что я умываю руки. Собственно, я и пришел сказать, что снял с себя шефство — дальше сам, эль Хаарт, сам! Я тоже устал и в основном от тебя.
— Взаимно, — улыбнулся Нейл. И спросил, помолчав: — Фаиз, это ты привел Норвиля в зал сегодня?
Тот фыркнул.
— Я не настолько всесилен. Да и ты, прямо скажем, не тот трофей, ради которого я полез бы из шкуры вон. Насчет приема — ты меня понял?..
— Понял. Даю слово, никто о нем не услышит и никто его больше не увидит. Я — криворукий дурак, которому просто повезло… — Нейл снова закрыл глаза. — Только никогда больше не лезь ко мне в голову, Фаиз.
— Вот как? Это почему же?
— В следующий раз я уже буду знать, куда бить.
Бывший наставник расхохотался, и впервые за всё время их знакомства в его смехе не было обычной издевки. Райан, постояв за дверью еще пару минут, ушел. Следом за ним ушел и Фаиз — так же, как появился, тихо, незаметно, словно бы растворившись в воздухе. Осталось только примятое покрывало на кровати напротив да слабый запах дурманной травы.
Ан Фарайя на счет Райана не ошибся — едва начало темнеть, как адепт Рексфорд вернулся, и в этот раз Нейл впустил его. Сказал, что крепко спал и не слышал стука, выслушал многословные извинения за то, что случилось на экзамене, извинился в ответ и уверил, что всё в порядке. «Я понимаю, ты не мог отказаться, — сказал он, глядя в лицо товарищу. — Забудь, Райан, дело прошлое, и я ведь все-таки поступил… Как насчет ужина? Возьмем Зигги, прокатимся в «Трилистник» или «Приют менестреля»! Я угощаю». Рексфорд отказываться не стал, и вечер они провели втроем — последний вечер. На следующий день адепты Бар-Шаббы разъехались по домам, все лето Нейл провел в Белой усадьбе, а вернувшись осенью в школу, полностью сосредоточился на учебе. Раз в неделю он ужинал с Зигги в том же «Орле и полумесяце», но Райана присоединиться не звал и в город с друзьями больше не ездил. Отговаривался усталостью, занятиями, отсутствием времени, но на самом деле… На самом деле он просто больше не хотел иметь ничего общего ни с Райаном, ни с его «буревестниками». Конечно, Зигги тоже был из их числа, но скорее вынужденно — такой редкий дар не скроешь, и пускай уж он лучше служит на благо своей стране, чем кому-либо еще! У Зигмунда де Шелоу попросту не было выбора. А вот у Райана Рексфорда, определенно, был. Нейл не держал на него зла — ни за ту историю с днем рождения, ни за экзамен, но… Райан знал, кто такой Азат, так же, как знал, что им придется встретиться в тренировочном зале лицом к лицу, но не сказал ни слова. И вот этого молчания Нейл ему не простил.
«Только прятаться до конца жизни у меня вряд ли получится, — думал он теперь, стоя под дождем посреди площади. — Надо все-таки взять себя в руки. Не знаю, где там Райан может мне «пригодиться», но Фаиз хоть и сволочь, а разбирается в людях… К тому же, наши отцы — близкие друзья. Бегать от Рексфорда здесь, в Бар-Шаббе, не трудно, но рано или поздно учеба кончится». Нейл философски вздохнул про себя. Пусть он и научился врать, держать хорошую мину при плохой игре у него до сих пор получалось не очень.
Он запахнул полы мокрого насквозь плаща и, шлепая по лужам, заторопился к своей казарме. Взбежал на крыльцо, отряхнулся, взялся за ручку двери… И, вдруг почувствовав спиной чей-то взгляд, обернулся. Темная улица была тихой, безлюдной, но знакомое ощущение чьего-то незримого присутствия заставило молодого человека поежится. «Демон был побрал Фаиза с его «гранями», — рванув на себя дверь, раздраженно подумал он. — Еще не хватало мне теперь начать бояться темноты!»