Осень и впрямь выдалась дивная, под стать ушедшему лету. Дождей было мало, ветры веяли теплые, а солнце не торопилось кутаться в серую шаль облаков — его лучи скользили по бескрайнему ковру вилоры, устилавшему Даккарайскую пустошь, и вся она горела золотом. В желтое, оранжевое, красное оделись деревья на улицах кадетского городка, порыжевшие кусты гратии вокруг площади обсыпало крупными гроздьями ягод, алых как кровь и, увы, несъедобных, с тихим шорохом осыпались на тротуары листья, мягко кружась в воздухе, а сам воздух, сделавшись прозрачней стекла, сладко пах дымом далеких костров.
«Другое дело! — думала Кассандра, глядя со спины Яра вниз, туда, где в самом сердце пустоши темнела древняя цитадель. Серые горы, синее небо, черные камни мостовых, все в ярких кляксах опавшей листвы — никогда еще Даккарай не казался ей столь прекрасным. — Вот это я понимаю — осень! Никакой грязи да ураганов! И вилора еще нескоро отцветет». Наездница улыбнулась. Новый учебный год не шел ни в какое сравнение с предыдущим не только из-за погоды. В душе Кассандры наконец-то установилось то самое равновесие, о котором когда-то говорил ей мастер Тайрин. Былые страхи, неуверенность в собственных силах, гнетущие воспоминания и неотступное чувство вины — всё ушло, растворилось в последних летних сумерках, оставив вместо себя лишь спокойствие и радость новому дню. Больше ничто не заслоняло ей неба. Конечно, Кассандра всё равно скучала по дому, и по Нейлу тоже скучала, едва ли не больше, чем раньше, но то была уже не тоска заблудившегося в ненастье звереныша, что грезит о теплой и безопасной норе — теперь это было скорей предвкушение радости скорой встречи. Мир Кассандры снова обрел четкие границы, все бреши были залатаны, а тыл незыблемо надежен, как в детстве. И она была счастлива. Даже в Даккарае, со всеми его побудками в половине седьмого утра, дежурствами и нарядами вне очереди… У нее были крылья. А впереди ждало будущее — пускай неясное еще, но полное новых надежд и открытий.
В военной школе Даккарая начался новый учебный год, и дни полетели один за другим. Первые недели сентября, после летней домашней вольницы, всем кадетам приходилось солоно, и Кассандра не стала исключением, однако потихоньку жизнь вернулась в прежнюю колею. Лекции, зубрежка, плац, проклинаемая всеми жареная селёдка — и небо, и ветер, и снова поводья в руках. Последнее оправдывало всё! «Еще бы почаще нас выпускали из клетки», — с сожалением подумала Кассандра, поднимая взгляд от школы вверх, к мелким кучерявым облакам. Они не заслоняли солнца. И в их легкой скользящей тени трепетали крылья — драконы наездников первого курса кружили над пустошью, медленно выстраиваясь клином. Как быстро пролетел час! Вздохнув про себя, кадет Д’Элтар натянула повод и ткнула коленом в лопатку Яра. Разведчик недовольно прижал гребень. Назад в строй ему не хотелось. Кассандра была с ним полностью солидарна, но их общее мнение капитана Рид интересовало в последнюю очередь, так что…
— Давай, давай, поворачивай, — буркнула наездница, вертя головой. Сегодня они были во втором крыле, возглавляемом Кайей, и Кассандра не хотела подставлять подругу.
— Йар-р-р! — скрипуче высказался дракон. Получил новый тычок коленом, укоризненно скосил глаза на Кассандру и все-таки начал набирать высоту.
Они успели вернуться в клин до того, как он разошелся надвое. Яр, привычно заняв свое место подле самочки-разведчика по имени Сау, словно невзначай задел ее крылом и, рисуясь, горделиво встопорщил гребень — гляди, мол, экий я молодец! Та флегматично повела длинной шеей. Сидящая у нее на спине кадет эль Тэйтана захихикала:
— Бедняга! Ну, не отчаивайся, может, когда-нибудь все-таки повезет!.. А, Сау? Как думаешь?
Самочка томно оглянулась на широкогрудого штурмовика позади, и Кассандра, фыркнув, утешительно похлопала своего дракона по лопатке:
— Не бери в голову, Яр! Эти женщины сами не знают, чего хотят.
— Кто бы говорил, — отпустила шпильку Орнелла. И заметив, как знакомо нахохлилась ее пара, невинно захлопала ресницами: — Что? Я что-то не так сказала?
Кассандра скорчила в ответ сердитую гримасу. Герцогиня эль Тэйтана и раньше-то не давала себе большого труда держать язык за зубами, но в последнее время, по мнению подруги, вконец распоясалась. Ненавистный ей кадет Д’Освальдо получил отставку еще весной, и Кассандра, которой из-за него проели целую плешь, вздохнула с облегчением — увы, ненадолго. Клифф, в отличие от Энрике, никуда не делся. А посвящение в самую большую тайну подруги и вовсе развязало Орнелле руки — вместе с языком. «И зачем я только ей про Нейла рассказала? — в очередной раз с досадой подумала Кассандра. — Нет, она, конечно, помогла, и без нее мне бы до Белой усадьбы нипочем не добраться, но…»
— Уймись ты уже наконец, — прошипела она раздраженно. — Хватит мне воздыхателей приписывать на пустом месте! Клифф мой друг! И Нейл тоже!
— Не слишком ли много у вас друзей, ваша милость?..
— А у вас, ваша светлость? — не стерпела Кассандра, очень кстати вспомнив Зигмунда де Шелоу. — Или это мне каждую неделю целый том поэтических вздохов на двадцати листах присылают? И что-то не заметно, чтоб вы были против!
Орнелла, поперхнувшись улыбкой, недовольно сверкнула на подругу глазами.
— Ладно, — после сердитой паузы буркнула она. — Уела…
Подумав, герцогиня хотела добавить что-то еще, но тут над головами выстроившихся в ровный клин первокурсников раздался повелительный голос капитана Рид, и дальнейшие препирательства пришлось отложить на потом. Чему на самом деле втайне порадовались обе. У Кассандры ехидные намеки подруги уже сидели в печенках, а что касалось Орнеллы… Нет, сердце ее, разумеется, целиком и полностью принадлежало Ричарду де Кайсару, но Зигмунд — это было другое. Что именно, она и сама затруднялась сказать. Дружба, как у Кэсс с этим ее «братом»? Да нет, вряд ли. Льстящее самолюбию безусловное обожание без каких-либо попыток завладеть предметом страсти? Уже теплее, но всё равно не то. Поди разберись! Единственное, что Орнелла знала наверняка — с Зигмундом ей было интересно. И письма он писал красивые, умные, без всяких слюнявых пошлостей, как некоторые незадачливые поклонники из родного Предгорья. Орнелле нравилось читать эти письма. И Зигмунд тоже нравился. Совсем не так, как Ричард, но всё же. «Много тут некоторые понимают!.. — уязвленно подумала она, косясь на подругу. — «Поэтические вздохи»! Даже если и так, что с того? Уж всяко лучше бесконечных семейных баек от Вэдсуорта!» Она независимо вздернула подбородок. А после, вновь вспомнив Клиффорда, насмешливо фыркнула. Может, сын герцога эль Хаарта и был Кассандре другом на самом деле, но уж кадет Вэдсуорт по ней определенно сох — на это у Орнеллы глаз был наметанный. Друг он ей, как же! «Одна радость, — подумала герцогиня, — Вэдсуорт хоть иных спектаклей не разыгрывает, в отличие от этого деревенского хама с пустым карманом и далеко идущими планами… Умница Кэсс, что дала ему от ворот поворот!» Губы кадета эль Тэйтаны дрогнули в мстительной полуулыбке. Она на дух не выносила кадета Д’Освальдо — и он, надо отдать ему должное, платил ей той же монетой.
Нынче была суббота, и занятия по летному делу у первого и третьего курсов проходили в соседних загонах. В два часа пополудни обе тренировки завершились, и кадеты потянулись к ангарам по смежным коридорам — первокурсники ведя зверей в поводу, старшие, как заведено, в седлах. Клиффорд Вэдсуорт, на повороте поравнявшись с Кассандрой, весело помахал ей рукой. Та улыбнулась в ответ.
— Привет, Клифф! — сказала она.
— Привет. Как полетали?
— А! Как всегда…
— …мало? — проницательно закончил за нее он, и девушка в ответ сморщила нос.
— Легко тебе говорить, — заметила она. — Вы-то из седел не вылезаете!
— Да уж, — сокрушенно вздохнул он, — скоро ходить разучимся.
Они рассмеялись и разошлись в стороны, каждый по своему коридору. Энрике Д’Освальдо, чей штурмовик в паре с драконом Реджинальда Стрэттона шел замыкающим через три хвоста от Вэдсуорта, хмурым взглядом проводил сначала одну, потому другую спину.
— Что, старина, все-таки сорвалось?.. — услышал он и, поторопившись натянуть на лицо маску безразличия, оглянулся через плечо.
— Что сорвалось?
— Да брось, — понимающе усмехнулся Стрэттон. — Я не Клифф. И, кстати говоря, ставил на тебя, хоть это и не по-родственному.
Энрике не удержался от смешка. Семейство Вэдсуортов, подобно неукротимой вилоре, прорастало везде — мало какой из родов Геона мог похвастаться отсутствием родственных с ними связей. Правда, Стрэттоны были им из ближайшей родни, и Клиффорд с Реджинальдом приходились друг другу троюродными кузенами.
— Простите, что не оправдал надежд, дорогой граф, — насмешливо проронил Энрике. Стрэттон пожал плечами.
— Какие ваши годы, дорогой барон, — философски отозвался он. И добавил сочувственно, пусть и в своей обычной суховатой манере: — Наплюй. Не в одной соли счастье. А Клиффу скорее всего тоже вряд ли обломится — наши отцы спят и видят, как бы отдать за него Вирджинию.
Кадет Д’Освальдо расхохотался:
— Вот отчего такие ставки! А я-то уж было поверил в святые узы дружбы!
Вирджиния Стрэттон приходилась его товарищу родной сестрой.
— Одно другому не мешает, — практично заметил Реджинальд, глядя на что-то в соседнем коридоре. — Ну да там поглядим. Старина Клифф, сколько помню, к отцовским планам всегда относился без энтузиазма… А ты не кисни. Другие найдутся, не в Даккарае, так еще где.
Энрике неопределенно шевельнул плечом. Другие, конечно, имелись, даже искать не надо было — хоть та же дочь графа Вэйделла, хранителя третьей южной заставы. Возьми он ее в оборот, и недели ждать не пришлось бы, вот только приданое за дочерью граф давал совсем скромное, и даже хорошенькое личико потенциальной невесты этого недостатка не компенсировало. К тому же, девица Вэйделл была откровенно глупа. А ее жеманство, глупые вопросы невпопад по поводу и без и пронзительно-визгливый смех, точь-в-точь как у матери, вызывали у Энрике одно раздражение. Само собой, от жены требуется рожать детей и вести хозяйство, если подумать, мозги для этого необязательны — но не до такой же степени?.. Будь Вэйделлы хоть вполовину так же богаты, как Д’Элтары, Энрике, возможно, и наступил бы себе на горло, но увы. Поэтому кокетство графской дочери он предпочел галантно не замечать…
— Кстати говоря, — голос друга вернул его из прошлого в настоящее, — с Д’Элтарами ты всё же удивил меня, старина! Нет, куш солидный, не спорю — но ведь есть и потяжелее. Причем под самым боком.
Энрике недоуменно наморщил лоб.
— Ты это о чем, Морковка?..
Кадет Стрэттон кивнул в сторону правого коридора, в котором один за другим исчезали первокурсники.
— Да всё о том же. Только вместо соли там всё Верхнее Предгорье — плюс герцогский титул. Это помимо остального, на которое половина Геона облизывается.
Энрике выпрямился в седле. Проследил за коротким жестом товарища и, наткнувшись взглядом на длинную золотую косу, весь передернулся. Эта самодовольная кошка?
— Да я лучше с голоду сдохну! — не сдержавшись, выплюнул он сквозь сжатые зубы. Реджинальд Стрэттон, чуть приподняв огненно-рыжие брови, понимающе хмыкнул.
— Послушной супругой она вряд ли станет, — протянул он, — но, в конце концов, не кротостью единой… Де Кайсар, конечно, идиот, но тебе оно было бы только на руку. Зря шипишь, Энрике, игра стоит свеч. Каменоломни, рудные шахты, пара золотых приисков — и, заметь, никаких папаш с мамашами, чахнущих над приданым!
— Так что же сам не женишься? — усмехнулся Энрике. Он уже кое-как совладал с собой. Будущий граф Стрэттон развел руками:
— Обязательства, друг мой, обязательства. Увы!
— Угу, — саркастически кивнул Энрике. — Рассказывай… Кстати, при чем тут де Кайсар? Вроде нормальный парень.
— Этот рыцарь в сияющих доспехах? — снисходительно проронил Стрэттон. — Я тебя умоляю, идиот он и есть! Так ты не знаешь?..
— О чем?
В ангар кадет Д’Освальдо как всегда вошел замыкающим. Лицо у него было задумчивым, но в темных глазах поблескивало тщательно скрываемое торжество. Де Кайсар! Так вот, значит, что позабыла в Даккарае эта финтифлюшка? Следовало бы догадаться — какой из нее наездник, смех один! «Ну, попадись ты мне теперь на узкой дорожке, — мечтательно думал Энрике, ведя своего дракона к стойлу и поминая Ричарда де Кайсара самыми добрыми словами из всех, что знал. — Только попадись — и попробуй сказать хоть слово! Уж я найду, чем ответить…»
Сигнал к отбою прозвучал как всегда в десять, но в комнате под лестницей на первом этаже женской казармы лампа горела еще долго — почти что до самой полуночи. Сельвия под чутким руководством Кассандры чахла над учебными картами, Кайя зубрила историю, Орнелла, отгородившись от соседок раскрытым учебником, вдохновенно сочиняла ответное письмо Зигмунду де Шелоу. Так что по кроватям подруги разошлись поздно — и почти тут же уснули. Все, кроме Кассандры.
Де Шелоу писал Орнелле не реже раза в неделю, и обычно конверт со штемпелем и гербом Бар-Шаббы ждал ее на столе каждую субботу после полудня. Нынешняя не стала исключением. Еще вернувшись с занятия по летному делу, Кассандра увидела возле лампы знакомый треугольник из плотной коричневой бумаги и вся взбудоражилась — писем этих ждала не только та, кому они предназначались. До самого Зигмунда кадету Д’Элтар дела не было, да и писал он, по ее мнению, какую-то чушь, то насквозь заумную, то, еще хуже, сплошь в романтических вензелях — что только Орнелла во всем этом находит?.. — но иногда он упоминал о школе. И о своих друзьях. Пусть мало, пусть без особых подробностей, но всё же именно от него Кассандра узнала, что адепт эль Хаарт, оказывается, учится теперь на боевом факультете. Сам Нейл ни слова ей об этом не сказал. Почему? Забыл, не счел нужным вспомнить, или у него на это просто не хватило времени? Да, конечно, их единственная встреча была совсем короткой, и больше он не пришел, но… «Неправильно всё это, — думала Кассандра, лежа без сна и глядя в потолок. — Несправедливо! Почему Орнелле можно дружить с магом, а мне нет? В чем разница? Кому какое дело?» Обиженно хмурясь, девушка перевернулась с левого бока на правый. Пальцы сомкнулись вокруг медальона. В сегодняшнем письме де Шелоу упомянул о том, что его товарищ третьего дня принял присягу, и они «славно отметили» это большое событие. Что было несправедливо вдвойне: Кассандра, а не Орнелла должна была узнать об этом первой; она, а не какие-то там маги, должна была быть рядом с Нейлом в такой важный день! Она тоже боец! И его лучший друг!.. «Который даже написать ему не может без того, чтоб он опять не получил по шапке, — мрачно пронеслось в голове наездницы. — Правильно Нейл меня дурой тогда назвал. Не влезь я к ним в окно позапрошлым летом…» Она еще сильнее стиснула в ладони медальон, так и не закончив мысль. Ну не влезла бы, и что? Написать-то всё равно не смогла бы. Отец Нейла чуть не с собаками стережет! «Вот кто из нас двоих девица, право слово? — недовольно подумала она. — Даже папа и тот уже обо всём забыл, а герцог… Что ему, больше всех надо? И ладно бы Нейл был в меня влюблен, как де Шелоу в Орнеллу, так нет же!» Она тихо и гневно засопела в подушку. Родители Зигмунда, в отличие от его светлости, сыновнему увлечению никак не препятствовали и у себя герцогиню эль Тэйтана принимали всё лето с распростертыми объятиями. Они сами, конечно, не маги, но сын-то их маг! И, между прочим, влюбленный по уши — Нейл так сказал, значит, правда. «Так почему им можно, а нам — нет?!»
Кадет Д’Элтар перевернулась на спину. Ее душила обида. И немного — зависть. Она покосилась в сторону соседней койки и неслышно фыркнула. Спит! Конечно, ей-то что! Ей никто не указ! Хоть один маг, хоть десять!.. «А я теперь жди целый год, — подумала Кассандра. — И еще неизвестно, чего». Она протяжно вздохнула и отбросила в сторону одеяло. В комнате было жарко — стараниями всё той же герцогини. Орнелла не выносила холода, и если вне казармы еще держалась, то в собственной спальне «дрожать почем зря» отказывалась наотрез, благо, на отоплении в Даккарае, в отличие от многого другого, не экономили… Кассандра поднялась с кровати и, бесшумно скользнув к окну, потянула в сторону задвижку. Хоть на пять минут проветрить, дышать же нечем! И как только Кайя с Сельвией могут спать в такой духоте?..
Створка, тихо скрипнув, подалась вперед. Кадет Д’Элтар прикрыла глаза. Горящих щек коснулась ночная прохлада, волосы взъерошил легкий порыв ветра, в комнату проникло дыхание осени — мягкое, влажное, наполненное запахами сырой земли, опавших листьев и дыма… Дыма? Кассандра открыла глаза и принюхалась. Нет, это не костры, да и кто станет их жечь посреди ночи? Может, показалось? Девушка вновь втянула носом холодный воздух, и брови ее нахмурились. Вокруг было темно и тихо, однако в воздухе отчетливо тянуло гарью!
— Орнелла, — шепнула она, не поворачивая головы и напряженно вглядываясь в ночь. — Проснись! Кажется, что-то горит…
— Ммм?.. — донеслось справа. Разбудить герцогиню эль Тэйтана было не так-то просто. Кассандра рывком распахнула окно. Нет, не показалось: удушливый запах гари стал сильнее. Да что такое?
— Орнелла! — уже громче позвала она. И вздрогнула — над спящим кадетским городком оглушительно взревел горн. Протяжный прерывистый рев сложился в знакомый сигнал: три длинных гудка, один короткий, пауза, два длинных, один короткий… Учебная тревога? Или всё-таки пожар? Хотя, в сущности, какая разница!
— Орнелла! — уже в полный голос воскликнула она, метнувшись к столу. Зашипел, разгораясь, фитиль масляной лампы. — Девочки! Вставайте!
Над головой послышался шум. Казарма проснулась, захлопали двери. Кассандра, торопливо влезая в штаны и набрасывая мундир уже поверх рубахи, бросила тревожный взгляд в окно: окна мужских казарм, минуту назад такие темные, вспыхивали одно за другим. А ночь стремительно наполнялась топотом ног и отрывистыми командами.
— Тревога?.. — хрипло донеслось от койки Кайи. Кассандра кивнула:
— Похоже. Орнелла! Вставай!
Кадет эль Тэйтана, отчаянно зевая, села в постели. Слипающимися глазами посмотрела на уже одетую подругу, на двух других, торопливо натягивающих мундиры, перевела взгляд на темное окно и тоскливо выругалась.
— Опять? Да сколько можно? Позавчера ведь только поднимали… Фу, откуда так дымом несет?
— Вставай, — бросила Кайя, застегивая последнюю пуговицу. Потом шагнула к подоконнику и с лязгом захлопнула раму. Орнелла, кривясь, сбросила с ног одеяло.
Горн взревел снова. Он ревел и ревел, не переставая, и это уже было совсем не похоже на сигнал учебной тревоги. Девушки переглянулись, но сказать никто из них ничего не успел — в передней громко хлопнула дверь, и голос капитана Рид, ничуть не приглушенный стенами, коротко, резко скомандовал:
— Пожарная тревога! Всему составу, кроме караульных, собраться внизу! Шевелитесь! Минута пошла!..
Горели продовольственные амбары. Пока еще не все, но сухая осень и поднявшийся к ночи ветер сослужили Даккараю плохую службу — огонь распространялся быстро, перекидываясь с одной крыши на другую. Амбары стояли близко. И к тому моменту, как дозорные подняли всех по тревоге, заняться успела едва ли не треть из них. Бочек с водой и песком, имевшихся на заднем дворе хозяйственного корпуса как раз на этот случай, уже не хватало — слишком жарко разгорелось пламя, так что к колодцам протянулись живые цепи кадетов, передающих друг другу наполненные ведра. Школьная обслуга, приставив к еще не тронутым огнем пристройкам длинные лестницы, теснилась на крышах, сбивая искры. Командиры, закатав рукава мундиров и прикрыв нижнюю часть лица мокрыми шарфами, вместе со старшекурсниками заливали пламя. Оно шипело, выплевывая в ответ густые клубы черного дыма, что ел глаза и мешал видеть, и не столько затухало, сколь отступало: по задним стенкам пристроек, от крайних амбаров к центральным.
— Быстрее! Шевелитесь!
— Ведра на крыши!
— Нужно больше воды!.. Капитан! Майер наглотался дыма…
— В сторону! Где дежурные из лазарета? Шарфы плотнее и не лезьте в огонь!
— К зерну и маслу ползет… Слишком быстро, не успеем! С обеих сторон зажимает! Капитан!..
— Обслуга — вниз, снимайте засовы! Амбары открыть! Первый курс, оставить цепь! На первый-второй рассчитайсь! Вы — на мешки, вы — на бочки! Третий курс! Обеспечить коридор!
— Еще воды на правый край!..
Клиффорд Вэдсуорт, подхватив очередное ведро, выплеснул его в огонь и отшатнулся назад, смаргивая выступившие слезы. Такого едкого дыма ему еще видеть не приходилось. Да что же там такое горит?! Он поправил сползающий с носа край шарфа и обхватил пальцами дужку нового ведра. Не чувствуя рук, поднял его — и услышал рядом чей-то надрывный кашель. Рон?
Опорожнив ведро, Клиффорд сунул его куда-то за спину, где его тут же подхватили чьи-то руки, и завертел головой.
— Рон! — позвал он. Ему ответил новый взрыв хрипящего кашля. — Капитан Хилл! Де Ласси…
— Вывести за периметр! — из колышущейся черноты вокруг, расцвеченной оранжевыми сполохами, долетел голос куратора. — Сдать в лазарет и назад! Бегом!
— Так точно! — выдохнул Клифф, обхватывая за плечи согнувшегося в приступе кашля друга. — Рон, идиотина! Где твой шарф?
— Да ну его… к демонам… — прохрипел Рональд, держась за горло. — Еще… хуже… только…
Его снова согнуло напополам. Клифф, выругавшись сквозь зубы, поволок угоревшего вон со двора. Кругом было черно и тесно от людей. Лязгали ведра, причитали женщины из числа школьной обслуги, топотали кадеты, снующие взад и вперед — кто торопливой рысью, налегке, с пустым ведром, кто согнувшись под тяжестью набитого зерном мешка.
— С дороги! — услышал Клиффорд и едва успел дать крен влево, чтобы не попасть под катящуюся бочку с маслом. Очевидно, амбары уже не спасти, промелькнуло в голове. «Да и боги с ними, — подумал он, оглянувшись назад. Пламя со всех сторон подбиралось к центральным хранилищам. — А вот если масло полыхнет, нам мало не покажется…» Он еще сильнее стиснул ходящие ходуном плечи кадета де Ласси и ускорил шаг. Протолкавшись сквозь толпу, выволок товарища в проулок, оттащил подальше на мостовую — к другим таким же бедолагам, вокруг которых уже суетились дежурные из лазарета, и повернул назад. У самых ворот наткнулся на очередную бочку, что катили две первокурсницы, все черные от сажи — одной из них оказалась Кассандра. Помочь бы им с бочкой, да капитан велел «бегом»…
— Клифф! — услышал он за спиной, влетая в широко распахнутые ворота, но когда обернулся, черный дым уже вновь заволок всё вокруг. Кто-то сунул ему в руки тяжелое ведро. Заплескалась вода, зашипело обугленное дерево.
— Еще на левый край!..
— Пять бочек осталось! Скорее!
— Бросайте, не успеем…
— Рид, Хилл, отводите своих! Амбары рушатся! Всем отступить за периметр!..
— Вэдсуорт! Назад!
Сиплый голос куратора утонул в оглушительном треске ломающихся перекрытий. К черному небу взметнулся высокий сноп искр, и Клиффорду в лицо дохнуло жаром, таким нестерпимо горячим и едким, что из глаз потекли слезы. Мокрый тяжелый шарф пополз вниз. И почти в то же мгновение предплечье Вэдсуорта стиснули чьи-то пальцы.
— Оглохли вы, что ли? — глухо рыкнул над ухом голос капитана Хилла. — На выход, кадет!
Куратор оттолкнул ученика от себя, к воротам, и исчез в дыму. А Клифф, почти ничего не видя из-за едких слез, сделал несколько шатких шагов вперед, по инерции, споткнулся обо что-то и полетел на землю. «Что-то» жалобно пискнуло и зашлось в булькающем кашле. Демоны!.. Зубами вцепившись в шарф, что держался на честном слове, кадет Вэдсуорт зашарил руками вокруг себя. Нащупал содрогающееся в конвульсиях тело, определил, где у него ноги, а где голова и уперся коленями в землю.
— Не вдыхай глубоко, — коротко велел он, подхватывая тело под мышки. И поволок его за собой, надеясь, что направление выбрал верно — перед глазами всё плыло.
— Клифф!
Голос Кассандры пробился сквозь окружающий шум. Тело, висящее в руках Вэдсуорта, стало легче. Кэсс? Что она здесь делает? Ведь первокурсников первыми должны были отвести на исходные!
— Клифф, ты в порядке? Давай, я помогу…
Она была совсем рядом. И, судя по тому, как хорошо ее было слышно, — без шарфа на лице. Клиффорд потряс головой и несколько раз с силой моргнул, смахивая ручьем текущие слезы. Виднее не стало, а вот голова закружилась.
— Клифф?..
— Держи его, — невнятно буркнули слева. — И выводи отсюда, этого я сама как-нибудь… Да шевелись ты, бочки сейчас взлетят!.. Капитан Рид! Кто-нибудь! Помогите!
Кассандра, оставив хрипящего кадета на попечение Орнеллы, метнулась под бок товарищу. Подставила ему плечо, обхватила рукой за пояс и потащила к воротам, то и дело оглядываясь назад. Клифф был тяжелый, его болтало из стороны в сторону, как пьяного, но он хотя бы шел сам, а тот, второй… О, слава богам! Капитан Рид!
Отчаянные призывы Орнеллы всё же услышали. Мимо Кассандры в черный туман скользнули несколько человек в мундирах — один в синем, двое в коричневых, а ее саму вместе с Клиффордом подхватили с обеих сторон и буквально вынесли на мостовую. Несколько мгновений спустя к ним присоединилась кадет эль Тэйтана. Того, об кого в дыму споткнулся Вэдсуорт, унесли в сторону лазарета. «Надеюсь, живого», — подумала Кассандра, всё еще цепляясь за Клиффа. Глаза у нее тоже слезились, а в горле першило.
Орнелла, тяжело переводя дыхание, огляделась: проулок за поворотом, ведущим к складским помещениям, был весь забит народом. Кадеты толклись на мостовой, надсадно кашляя и высматривая своих, многие сидели прямо на камне, откинувшись спинами на стены домов, между учениками сновали кураторы, считая подопечных по головам. Синие и голубые офицерские мундиры почернели от сажи. Еще несколько человек выволокли из настежь распахнутых ворот, за которыми клубился дым. В сторону лазарета на руках пронесли безвольно обвисшее тело, и Орнелла отвела взгляд.
— Ты как, Кэсс? — спросила она, поворачиваясь к подруге.
— Ничего… Помоги мне с Клиффом, он на ногах не стоит.
Вдвоем они усадили молодого человека на землю и прислонили к стене. Кассандра стянула с его лица спекшийся от жара шарф.
— Клифф, — позвала она. — Клифф, ты меня слышишь?
— Слышу, — просипел он, шаря вокруг слепым взглядом. Глаза его были мутные, красные, и из них непрерывно текли слезы. — Только не вижу… Ничего не вижу… С тобой всё хорошо?
— Да, — она сжала ладонями его руку. — И с тобой тоже будет. Я сейчас позову кого-нибудь, тебе надо в лазарет. Орнелла, посиди тут, ладно?
Та кивнула. И проводив взглядом спину подруги, опустилась рядом с Вэдсуортом. Выглядел он плохо, одна радость — хоть не хрипел, как тот, второй… Орнелла, устало закрыв глаза, откинулась затылком на стену.
И вздрогнув всем телом, больно ударилась локтем о камень, когда со стороны складских помещений раздался оглушительный хлопок — это взорвались оставшиеся в амбаре бочки с маслом. Гулкое эхо пронеслось по притихшим улицам. А следом, откуда-то со стороны драконьих ангаров, донесся пронзительный взрёв боевого рога — одинокий, короткий, вдруг захлебнувшийся собственной трелью. Переполненный людьми проулок на мгновение замер.
— Тревога?.. — прошептала Орнелла. Плечо Вэдсуорта, упиравшееся в ее собственное, словно окаменело.
— Нет, — отрывисто уронил он. — Рожок… Кого-то из караульных, возле ангаров…
Мертвая тишина вокруг всколыхнулась топотом ног, отрывистыми выкриками и лязгом стали. Сидящие на земле кадеты, из тех, кто уже успел прийти в себя, повскакивали на ноги. Орнелла, испуганно озираясь по сторонам, вцепилась в локоть Клиффорда. Что происходит? С чего все вдруг так всполошились?
— Опять где-то горит? — вырвалось у нее. — Боги! Да сколько же можно?!
— Нет, — повторил кадет Вэдсуорт, и что-то в его голосе заставило герцогиню еще сильнее сжать пальцы. — Никогда не видел такого дыма… И пристройки загорелись с краев, одновременно… Это не пожар. Это поджог! Чтобы весь Даккарай сбежался сюда, пока…
Кадет эль Тэйтана похолодела. Поджог? Да разве такое возможно — здесь, в лучшей военной школе Геона? Кому, во имя богов, такое могло прийти в голову и, главное, зачем?!
Словно в ответ на этот вопрос ночь откликнулась исступленным ревом сотни драконьих глоток. Орнелла побледнела. «Чтобы весь Даккарай сбежался сюда, пока…» Пока что?
— Драконы, — прошелестела она, широко раскрывая глаза. — Наши драконы! Боги-хранители, Клифф!