— Как это? — удивился Чичкофф. — Ты что, не понял? Такие, как мы, не должны оставаться в живых. Мы не заслуживаем воздуха, которым дышим. Мы — Каины… нас надо извести под корень, под корень, всех…
Мы молча сидели на помосте, над братской могилой наших шестнадцати братьев и сестер, убитых нашими руками. Черная корма уходящего сухогруза покачивалась по дороге за горизонт. Вдруг Чичкофф встрепенулся.
— Помнишь, в самолете мы говорили про моего однофамильца Павла Ивановича Чичикова? Ты еще возразил, что он-де покупал мертвые души, а я нанимаю живых актеров… А оказалось-то все в точности как у Павла Ивановича… — он ткнул пальцем в помост. — Разве их души были живыми, Каин? Я покупал мертвые души! Мертвые!..
— Ладно, — сказал я. — Мертвые. Что дальше?
— Дальше? — усмехнулся он. — Одно из двух. Как тогда, давно. Выяснение вопроса: который из двух Каинов окажется шустрее? Не знаю, почему ты до сих пор жив: я уже сто раз мог бы тебя застрелить. Поговорить захотелось. Вредная привычка.
Я ударил его камерой: она лежала как раз под рукой. Чичкофф не сопротивлялся, просто сидел и ждал. Я ударил его снова. И снова. И снова. Он упал на бок, а я продолжал бить. Профессиональная видеокамера не легче того камня, которым убивал своего брата мой самый первый тезка. Потом я похоронил его там же, в яме под помостом. Любишь кататься, люби и саночки возить.
Вот, собственно, и все. Меня зовут Каин, и я хочу жить. Батарейка в чичкоффском ноутбуке пока еще фурычит, а у меня с собой есть несколько флешек. Я запечатаю их в бутылки, как когда-то потерпевшие крушение запечатывали нацарапанные кровью записки. Если вы сейчас видите эту запись, значит, мое послание достигло цели. Я потерпел крушение. Спасите мою душу, хотя бы и мертвую. Впрочем, как возражал сам же себе мой брат Чичкофф, мертвых душ не бывает.
Каин выключил камеру, немного посидел, щурясь на заходящее солнце, и поднялся. Время было собирать бутылки.
Бейт-Арье, март-апрель 2009