На этих высотах дул резкий ветер, что флаги, казалось, всегда жили своей собственной жизнью. Они танцевали и боролись с хлёстким ветром.
Но пока мы шли через Сарасонет, не было видно ни одного флага. Черепица на крышах магазинов была печальной и изношенной. Улицы не содержались. Мусор летел с одной стороны дороги на другую, пока наши лошади взбирались на крутые склоны.
Мы проехали мимо колодца в центре города, места, которое когда-то было сердцебиением деревни, а теперь заброшено и лишено жизни. В отличие от деревни, мимо которой мы проезжали на границе, жители Сарасонета приходили посмотреть, как мы проезжаем. Они не улыбались, не махали руками и не кричали в знак приветствия. Они просто смотрели на нас.
Снова навалились сомнения. Как всё так резко изменилось за последние восемь лет? Неужели я вспоминала только то, что хотела увидеть? Действительно ли всё было так ярко и весело, как представлялось моему девятилетнему уму?
Оливер присвистнул сквозь зубы.
— Этого не может быть. Это не может быть столицей державы.
— Что-то случилось, — объявила я. — Всё должно быть совсем не так.
— Я думаю, ты неправильно меня поняла, Тессана. Что-то происходит. Но не только для Элизии. Это, что бы это ни было, захватывает всю державу. Похоже, ты прибыла как раз вовремя.
На меня навалилась какая-то тяжесть.
— Думаю, ты прав.
В этот момент на крышу ближайшего здания приземлился ворон. Я подпрыгнула, когда он каркнул. Я чувствовала, как его глаза-бусинки следуют за нами по дороге, хотя и знала, что он не видит меня через искажённое, мутное стекло.
— Ты заметил всех птиц по пути? — спросила я Оливера, когда была уверена, что он меня услышит.
— Мм, — пробормотал он. — Их было несколько. И все одной породы.
Он откинулся назад, скрестив руки на груди, но теперь прижался к окну, чтобы посмотреть, как ещё несколько воронов прыгают с крыши на крышу.
— Хеприн, похоже, не был переполнен ими. Это горные птицы?
Об этом я как-то не подумала.
— Я не знаю. Я полагаю, что они могут быть. Но я помню их и по Теновии, и по Соравалю.
— Это воро́ны?
— Во́роны, кажется.
Он посмотрел на меня.
— В чём разница между воро́ной и во́роном?
Я пожала плечами, когда карета остановилась.
— Понятия не имею. Но я знаю, что это во́роны.
— Откуда ты знаешь?
Я нетерпеливо вздохнула.
— Не знаю, откуда я это знаю. Я просто знаю. Они мне снились. И в своих снах я всегда знаю, что это во́роны.
Оливер прищурился.
— Как это по-научному.
Я показала ему язык, и в этот самый момент дверь кареты открылась.
Лакей невесело откашлялся.
— Дворец Экстентия, — объявил он.
Настала моя очередь откашляться.
— Благодарю, — чопорно ответила я.
Я поправила дорожное платье и прижала дрожащие руки к волосам. Мне хотелось переодеться, освежиться и собраться с мыслями. Но нельзя.
Я обменялась последним взглядом с Оливером, зная, что это будет последний раз, когда я разговариваю с ним в ближайшее время. Ему не позволят увидеться с Тирном, и поэтому он должен был оставаться с людьми Тейлона, пока я не вызову его.
Я ненавидела расставаться с ним. Ещё больше я ненавидела то, что он проделал весь этот путь только для того, чтобы ждать снаружи, как слуга.
— Будь умницей, — прошептал он, когда я встала. — Отрывай головы тех, кто больше всего этого заслуживает.
Я улыбнулась.
— Я постараюсь, — пообещала я. — Но ты же знаешь, как я люблю отрывать головы.
Он подмигнул мне в последний раз. Я спустилась по лестнице, чувствуя себя немного увереннее. Тейлон ждал меня на земле. Его щёки были обветренными и загорелыми, а волосы разметались по голове дикими волнами. Его одежда была очень похожа на мою, грязная от путешествия, слегка покосившаяся и не слишком подходящая для того, чтобы войти во двор. Он был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
Он протянул мне руку, и мы вошли в замок. Слуги выстроились вдоль ковра, ведущего внутрь и вниз по коридору, когда другой лакей повёл Тейлона и меня в фойе с Хеманом и горсткой охранников, следующих за нами.
Воспоминания нахлынули на меня, и с каждым шагом мне становилось всё труднее.
Я вспомнила, как бегала по этим коридорам в детстве, гоняясь за старшими братьями, когда они дразнили меня из-за моих растрёпанных волос. Я вспомнила, как держала маму за руку, когда она вела меня от одного задания к другому. Она всегда улыбалась, всегда была любезна со слугами.
— Передавай им свои наилучшие пожелания, Тессана, — шептала она мне на ухо. — И они отдадут тебе свои.
Я вспомнила, как играла с сестрёнкой в куклы и стелила кровати в ящиках комодов. Иногда мы крали цветы из ваз, расставленных по коридорам, и делали нашим куклам венки. Иногда мы заплетали их в собственные волосы.
А иногда мы оставляли их, чтобы мама нашла.
Я вспомнила тяжёлые шаги отца, когда он шёл по коридорам. Я представила себе, как они сейчас идут к нам, готовые приветствовать почётных гостей.
И Тейлон был почётным.
Любой член любой из девяти королевских семей был бы поводом для моего отца приветствовать их у входа в свой дворец. Потому что он был вежлив, добр и заслуживал короны.