— Охранники, — бесстыдно призналась я. — Они подумали, что я пытаюсь сбежать, когда Шикса на днях опрокинула чайный сервиз. Я сказала им, что это призрак, и они мне поверили. Тебе не кажется странным, что королевские гвардейцы верят в привидения? И не просто верят, а по-настоящему боятся?
— Об этом я ничего не знаю. Я сомневаюсь, что они боялись, скорее всего, им не терпелось позвать горничную, вот и всё.
Я развернулась, прерывая её работу.
— Матильда, они сбежали. Я не знаю, как ещё это описать. Я предложила призраку развлечь меня, и они втроём практически выбежали из комнаты.
Она щёлкнула пальцами, и я повернулась, чтобы она могла закончить свою работу.
— Я слышала, как они говорили о происходящем в замке. Есть комнаты, в которых, по их мнению, обитают привидения, и они избегают их, когда могут. Я слышала, как они говорили о том, что нечто перемещает столы, стулья, свечи и тому подобное, но обычно они больше раздражены, чем напуганы. Это странно. Я никогда не видела, чтобы слуги так заботились о призраках. В Соравале король Хьюго поднял бы нас всех на смех за то, что мы поверили в эту языческую чушь.
— Язычество? Что ты имеешь в виду?
В религии Света не верили в призраков или духов. Я знала это. Когда тело умирало, если человек был хорошим, его душа становилась частью Света. Плохой душе суждено было стать частью Тьмы или Денамона. С течением времени солнце становилось всё ярче и ярче, вбирая в себя множество добрых душ. А Денамон всё темнее и темнее. Монахи верили, что идёт нескончаемая битва во имя победы одной из сторон. Они верили, что в начале времен не было ничего, кроме тьмы, но люди заставляли Свет расти до тех пор, пока день в основном не стал светлым, и лишь небольшая его часть была отдана тьме.
Матильда понизила голос и склонилась над своей работой.
— Да, призраки для язычников. Они верят, что душа, у которой всё ещё есть дело в царстве живых, будет бестелесно блуждать, пока это дело не будет решено. Они верят, что душа имеет право отомстить за свою смерть или вернуть долг, прежде чем она пересечёт завесу.
— Нерешенные дела?
— Они верят, что душа обладает силой, которой нет у тела. Например, она может двигать вазы, если хочет привлечь внимание горничной. Или опрокинуть чайный сервиз в припадке ярости. Призраки так же реальны для язычников, как вы и я. Хотя они могут оставаться невидимыми для обычных глаз, язычники верят, что беспокойные духи контролируют всю магию, оставшуюся в этом царстве.
— Это просто смешно.
Я вспомнила всё, что моя мать когда-либо рассказывала мне о языческой религии. Она ни разу не упомянула о призраках и духах. Она говорила о магии, но никогда не думала, что последняя всё ещё существует. О магии говорили в прошедшем времени ещё до того, как появились мир и Мраморная стена. Если она и говорила что-нибудь об этом, то только для того, чтобы проиллюстрировать историю или рассказать легенду о герое.
— Я встречала язычников и раньше, — заявила я, — но никогда не слышала, чтобы они говорили о магии так, будто всё ещё могут ею владеть.
— Ну, тогда, может быть, вы не встречали настоящего язычника, — рассмеялась она. — Я сама встречала только пару, но они верили в оба вида магии.
У меня возникла идея, но я хотела услышать её объяснения. Тайна внезапно оказалась в моих руках, и я не могла жадно не зачерпнуть ключи к разгадке.
— Оба вида? Что ты хочешь этим сказать?
— Ох, милая. Видите ли, теперь я не верю, что вы когда-либо встречали язычника. Вы говорите это только для того, чтобы вытянуть из меня ответы.
— Матильда! Я встречала язычника. Однажды я была очень близка с язычником. Но я никогда не слышала об этом. Пожалуйста, объясни. Иначе мне придётся сбежать из этой комнаты и самой найти язычника.
— Драконья кровь, дитя. Успокойтесь.
Она закончила мои волосы взмахом руки и слегка подтолкнула меня, чтобы я могла посмотреть сама. Когда я медленно подошла к зеркалу, она глубоко вздохнула.
— Хорошо, но не говорите никому, что это я вам всё рассказала.
Я улыбнулась ей.
— Не скажу. Клянусь в этом. Я не скажу ни одной живой душе. Или призраку.
Она отмахнулась от моей неудачной шутки взмахом руки.
— Есть белая магия, хорошая. Это то, что приносится добрыми духами. А ещё есть тёмная магия, некоторые называют её чёрной. И это то, что, как говорят, используют злые духи. На самом деле, говорят, что религия Света возникла именно из этой идеи. Вы знаете, что языческие верования намного старше, чем Братства. Некоторые считают, что Братства украли идею Света и Тьмы у язычников, а затем объявили вне закона все другие практики, которые они не могли объяснить.
Я посмотрела на себя в зеркало, благоговея перед работой Матильды. Мои волосы были катастрофой всего несколько минут назад, но теперь я выглядела как настоящая леди. Коса начиналась у меня на макушке и спускалась сбоку, перекинутая через плечо. Она каким-то образом связала мои волосы воедино, и сплетённые вместе, они казались похожими на локоны.
Возможно, она обладала белой магией.
Я поиграла с концом косы и встретилась с ней взглядом в зеркале.
— Ты твёрдо веришь в Свет?
Её голова качнулась вверх и вниз, и она, не колеблясь, сказала:
— Да, конечно. Я очень предана Свету. Я провожу каждое новолуние в храме и делаю свои подношения в нужные дни.
Я повернулась к ней лицом, чувствуя, что это ещё не всё.
— Но…?
Она посмотрела на меня, потом на свои руки, потом в окно.
— Но я родом из сельской деревни в Соравале, недалеко от Великих Скал Бинаша. Вы слышали о них? — я покачала головой. Она не казалась удивлённой. — Там, на скалах, есть реликвии: старые, грубые памятники тех времен, когда язычники свободно поклонялись своим богам. Когда мы отправлялись в храм, чтобы оставить свои подношения, там также лежали подношения языческим богам. Однажды мальчик примерно моего возраста упал со скалы. Отец нашёл его со сломанными ногами и сломанной спиной. Они ждали, когда он умрёт, проводили бдение и всё такое. Я пошла с матерью в храм, чтобы помолиться за него, предложить всё, что мы могли, от его имени. И когда мы проходили мимо статуй, я увидела там его мать, преклонившую колени перед языческими богами и молящуюся изо всех сил, что у неё были. Я никогда не забуду этого зрелища, потому что она плакала так громко, что, казалось, сотрясала звёзды. Но самое странное…
Матильда поёжилась и потёрла руки, словно отгоняя холод.
— Самым странным были светлячки над её головой. Их была сотня, клянусь. Я всегда буду помнить это, потому что мы так редко видели их, тем более так близко к морю. Ветер отбрасывал их назад, к деревьям. И всё же они были там, когда она молилась и взывала о своём сыне, они парили над ней, как будто тоже молились.
Я сглотнула, пытаясь принять её рассказ.
— Что случилось с маленьким мальчиком?
Она выдержала мой взгляд.
— На следующий день он сел в постели. Он даже снова научился ходить.
Я не могла найти правильного ответа, но звук колёс кареты спас меня от необходимости. Матильда бросилась к окну. Я последовала за ней.
Мы стояли бок о бок, пока Шикса вскочила на подоконник, чтобы посмотреть, что привлекло наше внимание. Я погладила её по спине, пытаясь понять, кто есть кто.
— Ты когда-нибудь видела королевскую карету, которая не принадлежала Соравалю? — спросила я Матильду.
— Несколько раз, — пробормотала она. — Та, что впереди, с чёрно-красным знаменем — Теновия.
— Там Сораваль, — прошептала я. — Хьюго и Анаталь здесь.
По крайней мере, у меня был один союзник в этой компании.