Осень 1670 года, Везерлех, окрестности столицы Везерхолл
“Невозможно понять, хороший ли ты человек, если не убивал. От ощущений, приходящих после, все сразу становится на свои места. Почувствовав внутри пустоту, помни: ты был хорошим человеком, в противном случае — ничего не поменялось.” — Теодор Де-Ветт, глава гильдии убийц.
Наступало утро. В дубовом лесу неподалеку от озера стоял небольшой дом. Удивительно, что в столь раннюю пору на крыльце сидел его хозяин. Это был крепкий мужчина со светлыми глазами и темными, уже начинающими седеть волосами, которые были очень коротко подстрижены. Счищая кожуру с апельсина — довольно редкого фрукта в этих краях, он задумчиво поглядывал на озерную гладь и наслаждался тишиной. Человек слегка дернулся, когда кто-то окликнул его.
— Сер Дэнтон! — Подбежал королевский гвардеец Везерлеха, несший в руках какой-то сверток. — Сэр!
— Выкладывай. — Без интереса процедил он, закинув дольку апельсина в рот. — Боец, отдышись. Ты так через весь лес бежал?
— Так точно! — Он протянул свиток, после чего согнулся и начал быстро дышать. — Это очень важное послание, я не мог иначе. Приказ, вы же понимаете.
— Не понимаю. — Признался Дэнтон, вчитываясь в свиток. — В этом лесу никого нет: ни разбойников, ни охотников, никого, кто мог перехватить тебя с донесением. — Вздохнув, он слегка прищурил глаза, чтобы прочесть мелкие буквы. — Зрение совсем не то, что было раньше. Мне на секунду, почудилось, что королевская семья отправила меня в Темнолесье.
— Так и есть.
— Темнолесье? — Дэнтон закинул еще одну дольку в рот, глядя на гвардейца. — Ты хоть понимаешь, что бегом бежал ко мне, чтобы отдать письмо с очень плохой новостью? Кажется, ты сейчас с удвоенной скоростью будешь бежать назад, а за тобой погонюсь я с секирой.
— Не моя вина, сэр. — Перепугался гвардеец, отступив назад.
— Знаю. Хочешь апельсин?
— Никак нет!
— Яблочко?
— Никак нет!
— Как все запущено. — Шепнул про себя хозяин домика. — В общем, король хочет, чтобы я разобрался с орденом рыцарей-изменников, засевших в лесу. А все потому, что они перебили целый городок лесорубов.
— Так точно! — Продолжал вскакивать гвардеец. — Таким образом, Везерлех попробует избежать войны с севером. Мол, сами разберемся с изменниками, по старым законам. Однако союзу с севером больше не быть, в любом случае, границы перекроют, никакой торговли в ближайшие годы.
— Да чего все так боятся этого севера? Ну, здоровые вояки, ну любят снимать топорами головы с плеч, вливают в себя эль бочками, и что? У нас такие замки строят, что даже если умножить их войска надвое, они все равно не возьмут ни один из них. — Дэнтон вновь вчитался в послание. — Единственного рыцаря натравить на орден таких же рыцарей?
— По донесениям, почти все воины ордена найдены мертвыми: часть в лесу, часть на месте преступления. Не обнаружены только тела Кроули Борна и Титуса Борна, но через границу они не переходили. Скорее всего, пошли через Темнолесье, дабы вернуться в свое убежище.
— Два брата, ясно как белый день, наверняка — два труса, которые покинули опасное место еще до того, как стало совсем горячо. Довольно знакомая фамилия — Борн, это как у нашего адмирала флота?
— А еще, у главнокомандующего пограничного форта на севере, Рихарда Борна.
— Большая семейка? Пожалуй, нужно чаще выходить из своих владений, столько новостей проходит мимо ушей. Влиятельные люди, пожалуй, это сильный удар по их репутации. Ладно, когда прибудешь обратно, скажи королю, что Дэнтон Стоун в деле.
Взглянув на уходящего гвардейца, Дэнтон метнул апельсин в озеро, после чего неспешно зашел в уютный и обставленный изысканной мебелью дом. В углу стояли тяжелые рыцарские доспехи, сталь была отполирована, а кольчуга отражала блики света, падающие от камина. Взгляд рыцаря перешел на алую тунику, а затем на рыцарский меч и щит, на котором расправил крылья черно-алый дракон.
— Вновь работа, вновь отправляться в путь. — Вздохнул он.
— Готовить скакунов? — Спросил оруженосец — невысокий парень, отрываясь от книги.
— Одного. — Весело процедил рыцарь. — Подготовь одного коня, Лерой.
— Милорд поедет один?
— Темнолесье, я еду туда. Думаешь, взять тебя с собой — хорошая идея?
— Вы считаете, я не справлюсь?
— Еще как справишься. — Успокаивал его Дэнтон. — Просто не стану рисковать. Моя цель, как я понял, братья-рыцари, которые пошли в Темнолесье, возьму, да поеду им навстречу. Прямо через горный хребет. Я слышал много историй о тех местах, пришло время лично проверить эти слухи.
— Что готовить в дорогу?
— Сухой паек на неделю, я не собираюсь там задерживаться, благо живу недалеко. Флягу с вином, точильный камень, все, как обычно, кроме одного. — Дэнтон взял щит в руку, указав оруженосцу на нарисованного на нем дракона. — Я должен оправдывать то, как меня называют.
— Дэнтон Драконья Кровь? — Обрадовался юноша. — Мне подготовить для вас взрывчатку?
— Бросай в сумку все, что только найдешь. — Дэнтон облизал языком внутреннюю часть губы, которая была слегка обожжена. — Дракону пора на взлет! Понимаешь, Лерой?
— Понимаю, сэр. — Отложив книгу, юноша поник. — Однако я очень хотел бы выдвинуться с вами.
— Успеешь еще, сынок. Я ведь не собираюсь уходить в отставку, не получив достаточно славы, да и куда объединенные королевства Везерлеха без меня? Я же легенда! Да взять, к примеру, войну между севером и нашей страной, я столько светловолосых зарезал, что со счету сбился. Даже легионеров, как орешки, щелкал, что мне Темнолесье!?
— Вы не страшитесь тех земель?
— Нет, сынок. — Дэнтон стал перекладывать латы и снаряжение на дубовый стол, сметая рукой книги в дорогих тисненых обложках. — Не хочу, чтобы такое важное поручение короны выполнял кто-то другой. Обо мне уже слагают баллады, пока не стану известнее короля — не успокоюсь. — Он замер, выискивая взглядом какую-то деталь доспехов, а найдя ее, продолжил. — Орден Пылающего сердца перебил уйму народа в городке лесорубов, затем кто-то уничтожил их самих. Когда дело будет сделано, все запомнят только одно: Дэнтон Стоун умыл в крови тот самый великий орден. Честно сказать, эти бронзовые зазнайки всегда выводили меня из себя. Но, пользуясь своими связями с короной, я внесу свои коррективы в их существование.
— Убьете последних воинов ордена?
— Ты, разумеется, сказал без рыцарской романтики, однако, так оно и есть. — Дэнтон стал проверять защелки брони, поискал пятна на блестящем покрытии нагрудника и осмотрел плащ, убеждаясь, что он целый. — Если бы я не выполнял свою работу должным образом, Лерой, не владел бы этим огромным участком и озером в придачу.
— Но цели сразу две!? Разве это честный бой?
— Два рыцаря на одного? Нет, ерунда, я куда лучше, чем какие-то фанатики, у меня есть оруженосец, а у них даже своих собственных домов нет! Бродяги, одним словом. Кто-то видел артефакты, которые те ищут? Нет! Зачем их вообще финансировали на протяжении долгих веков? Не отвечай, вопрос риторический. Просто дрожь берет, когда думаю об этом. Где была корона, когда я просил средства на собственный орден?
— Но у вас и так полно денег, милорд. Есть большая территория, а разрешение на создание объединения вы получили бы без проблем. — Лерой задумался. — И зачем вам свой орден?
— Да кто его знает. — Принялся одеваться рыцарь. — Просто подумаю об этом, и на душе становится теплее, да и к престижу стремлюсь, хочу, чтобы относились, как к королю, да и личная стража не помешает. Хотя, наверное, ничего бы менять не стал, может, завел бы второго оруженосца. Ты бы носил мой меч, а он — щит. — Дэнтон взглянул в другой конец гостиной — над камином была полка, заставленная рыцарскими шлемами. Среди них был и шлем Везерлеха, принадлежавший ему, но наш герой очень давно его не надевал. Дальше в ряд были выставлены остальные шлемы, привезенные из других стран и выполненные в разных стилях, с заклепками необычной формы и даже с оперением. — Лерой, когда я вернусь, моя коллекция должна быть отполирована, и освободи на полке немного места. Не знаю как, наверное, убери мой шлем вниз, на сам камин, а шлем серого легионера отодвинь в сторону.
— Зачем, милорд?
— Затем, что я вернусь с бронзовым трофеем. — Злобно улыбнулся Дэнтон, застегнув последнюю лямку на стальном нагруднике.
*****
Не все Темнолесье было мрачным местом, раскрашенным в серые тона. Клык Дракона — городок с немудреным названием, который иногда наполнялся теплыми солнечными лучами. Он располагался в самом центре непроглядных лесов. Кроны деревьев Темнолесья обычно скрывают от его обитателей солнечный свет, но в этом городке, деревья растут не так густо, как везде в этих краях. Днем его улицы серые, ночью — черные, но вечером, когда солнце поворачивается под определенным углом — во время заката — свет начинает проливаться сквозь кроны, словно пробивая непроглядный черный купол и озаряя городок оранжево-красным сиянием. Сейчас наступило как раз такое время, а с ним — возможность насладиться прекрасным зрелищем.
Город выглядел достаточно цивилизованно для этих краев. Территория Темнолесья небогата селениями, поэтому странно не встретить здесь хотя бы одну хорошо развитую общину с налаженной экономикой и кое-какими законами, хоть и абсурдными, с точки зрения признанных королевств, коим этот край никогда не являлся.
Почему не являлся? — Потому, что Темнолесье — всего лишь часть земель королевства Нортленд, хоть и имеет внушительные размеры. Стратегически важных ценностей темные леса не несли — древесина не стоит того, чтоб рисковать жизнями лесорубов. Любого посетителя встречали каменные или деревянные дома с темно-синей черепицей, которая сейчас, в свете солнечных лучей, играла оранжевыми красками. Железные ограды и постройки из красного кирпича начинались только ближе к центру селения. Здания не были похожи друг на друга: в каждом из них легко читались архитектурные особенности, присущие разным культурам, но смешанные с мрачностью, свойственной северянам. Это казалось довольно странным, по слухам, Драконий клык — был городом воров и убийц, но выглядел как самое обычное поселение ремесленников. “Слишком давно это было” — ответит каждый из жителей — все меняется, а время течет, принося в Темнолесье новые обычаи. Прогресс? Он есть и здесь: тех же мушкетов и пистолей городские жители не знали еще несколько лет назад.
Основной прибылью для поселенцев являлась алхимия и примитивная инженерия, например, производство элементарных мушкетов или простых механизмов: изделия переправлялись через горы в другие страны, принося стабильный доход. Пороховое оружие стало невиданным ранее прорывом, вследствие чего спрос на арбалеты очень упал. Обилие растений, которые можно было собрать в округе, позволяло заниматься алхимией, а некоторые лекарственные травы иногда прорастали на земляном полу хижин без участия владельцев жилища.
Кроме производства мушкетов, гильдия инженеров занималась изготовлением других необычных вещей. Ведь грех не воспользоваться залежами известной черной стали и месторождениями "светлячков" — камней, сияющих в темноте. Они способны придать шик любым украшениям, но не несут практической пользы. Камни добывали на продажу, жители Темнолесья почти не использовали их, ведь в здешних местах никому не хочется особенно выделяться.
— Вот мы и пришли. — Сказала привлекательная светловолосая девушка в легких кожаных доспехах. Железные пластинки на ее плечах были закреплены неаккуратными заклепками, а тугой кожаный корсет высоко поднимал пышную грудь. В синих глазах девушки сияла радость, что изрядно выводило из себя ее спутницу.
— Наконец-то! — Вздрогнула от злости ее подруга. Она была чуть ниже, темноволосая, темноглазая. Лицо казалось очень приятным. Сейчас брови аккуратными стрелами опустились вниз из-за злости, которую девушка так плохо скрывала. Поймав себя на мысли, что этот блеск в глазах спутницы раздражает ее, как толпа — изгоя, она поправила сумку на спине и не спеша пошла по тропе. — Я есть хочу, пить, спать и побыть в тишине, желательно, не менее века.
— Не ной, сейчас все будет на высшем уровне. Только не отходи от меня очень далеко, ведь я знаю столько хороших мест, город необычайно красив в закатную пору. Я ведь росла тут, помнишь мои рассказы?
— Запасемся едой, переночуем, и в путь. Мне не интересна архитектура этого варварского селения, как бы красиво солнечные лучи не падали на здешние крыши. Лужа мочи при любом освещении остается лужей мочи.
— Оно отнюдь не варварское, его история интереснее, чем сказания о древних, я говорю тебе это как уроженка севера, прожившая здесь половину жизни. Так что будь учтивей к моей второй родине, это воистину прекрасное место.
— Темнолесье считается частью севера, а не отдельным королевством. Так что будь реалисткой! Я не горю желанием кормить вшей в этой дыре и еще платить за это.
— На карте мира… — Продолжала блондинка. — …Темнолесье выделено пунктиром настолько четко, что сразу видно его границы. Да и в этих землях Драконий клык считается столицей, так что, дорогая, добро пожаловать в колыбель ночи.
Встретившаяся на их пути таверна называлась "Пепелище", она была основана изгнанным рыцарем, давно почившим из-за болезни, подхваченной после ночи с дешевой куртизанкой в столице Гаардена. Необычное здание из дерева и камня привлекало внимание, а вывеска представляла собой тканевое полотно с названием, написанным кровью. Она была запекшейся, отчего приобрела коричневый цвет, напоминавший кое-что другое, но никоим образом не кровь.
Светловолосая воительница зашла в таверну первой и заметила, что деревянный пол был на удивление чистым но, несмотря на это, довольно старым, со скрипучими досками. Многое поменялось с того момента, когда она была здесь последний раз. Людей было мало, столов и стульев тоже, поэтому они были расставлены, в основном, вдоль стен, якобы для того, чтобы освободить место для танцев. Около ступенек на второй этаж располагался прилавок с трактирщиком — шаткий и неаккуратно сделанный — обилие гвоздей так и бросалось в глаза.
— Приветствую вас, есть ли свободные комнаты? — Воительница улыбнулась плешивому трактирщику, но он лишь пожал плечами и отпил из графина, набранного специально, чтобы освежать бокалы посетителей. — Ночи уж больно холодные.
— Нет.
— Ты уверен? — Улыбнулась она, облокотившись на прилавок так, что большой бюст оказался прямо перед лицом собеседника. На секунду у него появилось желание нырнуть туда лицом, но здравый смысл взял верх, вернув его в реальный мир.
— Нет, милая. Но могу постелить вам в подвале за пять монет или у себя в спальне — бесплатно. Ну, почти бесплатно. — Уточнил трактирщик и пригладил волосы, ощущая себя куда привлекательней, чем было на самом деле.
— Боюсь, если я буду ночевать в твоей комнате, тебе придется спать в подвале, или что еще хуже — на улице, под кустами. На втором этаже много комнат, неужели все они заняты и нельзя выделить одну единственную каморку с двумя одеялами?
— Да, и все чертовы маги. Хоть какая-то польза от инквизиции благодаря ей волшебники не жалеют монет, лишь бы не оставаться в ночью на улице, зная, что все в Темнолесье мечтает их убить: от природы и погоды до самой инквизиции и разбойников. Их трусость и бегство через горы делает меня богатым человеком, а потому — счастливым.
— Что-то имеешь против магов? — Возмутилась вторая гостья, подойдя ближе к прилавку. Она была ниже своей воинственной спутницы, поэтому прилавок был ей по ребра, как и любому другому человеку. — Мне повторить вопрос?
— Только то, что преодолеть границу смогут не все. Это ведь Темнолесье, милочка, неоправданный риск в каждом глотке воздуха, отчего у каждого поджилки трясутся от страха, и застывает кровь. — Сдержав паузу, трактирщик с почти беззубой улыбкой продолжил. — Ладно-ладно, давайте сделаем так: пятнадцать монет, и комната ваша. — Нельзя сказать, что злобный тон девушки или ее угрожающий взгляд заставил его это сделать, просто, таким образом, он набивал цену, которой явно не стоила ни одна из комнат. — Лучшего предложения вы не найдете. Идет?
— Идет! — Фыркнула девушка.
— Поднимайтесь на второй этаж, третья дверь по коридору слева.
Они сделали так, как сказал трактирщик, но дверь оказалась не та. Открыв ее, они увидели следующую картину: в комнате находилось трое мужчин. Один из них был в ярких бронзовых доспехах и заливался смехом, держась за свои короткие седые волосы, рядом, прикрыв ладонью глаза, сидел некто в черном капюшоне, зажав в руке бутылку вина. Это было проявление стыда, и довольно оправданное. Посреди комнаты стоял третий мужчина: светловолосый, с короткой стрижкой и абсолютно голый, демонстрируя тело, покрытое шрамами и рубцами.
— Разве он не гигант? — Спросил Роланд и только потом понял, что в комнату кто-то зашел. После чего развернулся к девушкам лицом и недоумевающее посмотрел на них, ничего не стесняясь и даже не пытаясь прикрыть срам.
— Я видала гигантов и крупнее. — Заметила блондинка.
— Да не про член я! — Выкрикнул голый мужчина, после чего указал на шрам на ноге. Бронзовый рыцарь и некто в капюшоне разразились громким смехом. Второй выронил бутылку вина, которая со звоном и плеском закатилась под кровать. — Я про шрам! Про шрам я! И вообще, нужно стучать, мать вашу за ногу! Убирайтесь!
Повторять не было необходимости, они бы с радостью ушли сразу, если бы глубочайшее удивление не парализовало их. Но, отойдя от шока и быстро захлопнув дверь, девушки быстрым шагом направились к трактирщику, который спустя несколько минут извинился и предложил другой вариант, сославшись на свою забывчивость. Он просто не записал, что сдал злополучную комнату часом ранее. Спустя еще несколько минут после скандала с хозяином трактира, девушки были уже наверху, в комнате, где царило спокойствие и не было никаких голых мужчин, что отчасти даже огорчало высокую воительницу.
— Тот светловолосый парень мне понравился. — Заметила она.
— Там было, как минимум, два светловолосых, другой сидел в капюшоне. Ты говоришь о седом, или том, кто торговал своим кудрявым хвостом?
— О том, который покрыт шрамами.
— Мари, ты издеваешься? — С раздражением в голосе спросила хрупкая девушка. — У него шрамов больше, чем солдат, погибших после великой осады. Он тебе так понравился? Может, еще замуж за него выйдешь? Наверняка, это какой-то головорез, разбойник или кто-то еще из их числа.
— У меня шрамов не меньше, да и вообще, тебе бы тоже не помешало мужика найти, а то умрешь старой девой. Ты же ни разу не вкусила сладости греха, после "того случая". То и дело, жалуешься на жизнь, а стоит кому-то положить на тебя глаз — вырываешь его. Признай то, что ты старуха с молодым телом.
— Полно других забот, вот и все.
— А ты попробуй, отвлечешься. Не все же время думать о проблемах и ненастьях.
Слушать это было уже невыносимо. Так что она сдалась: желание выпить вина и упреки Мари все же сделали свое дело, хоть и спустя час уговоров. Через мутное стекло уже не пробивался золотистый свет, в почти пустой комнате стало нечего созерцать, и она решила спуститься вниз, чтобы выпить. В коридоре Майя чуть не врезалась в двухметровые ходячие доспехи, пребывая в мыслях о дешевом вине.
— Извините. — Пронеслось из ее уст, ей было все равно, простое проявление вежливости. Ее даже не удивило, что по коридору с закрытым забралом разгуливала стальная статуя.
— Да все равно. — Заскрипел стальными плечами Кастиэль, пройдя дальше. Под его весом прогибались доски, издавая скрип на весь коридор.
Молодая волшебница была единственной девушкой в трактире, но никто даже не окинул ее взглядом. Попробуй — звучал голос подруги в голове. Вздор и наглость: телохранитель не вправе давать советы хозяйке. Попробуем — ответила она сама себе и высмотрела темноволосого парня, одиноко сидящего в углу таверны. Кажется, это тот самый "некто" из троицы. Майя узнала его по одежде. Вальяжно подойдя к занятому им столику, она уселась напротив. Получалось довольно неловко, девушка не привыкла знакомиться первой. Бедолага оглянулся по сторонам и насчитал около трех свободных столов, после чего непонимающим взглядом уставился на нее.
— Можешь угостить выпивкой.
— Разрешаешь? — Озадаченно взглянул Алистер. — С чего это вдруг?
— Моральная травма после "шрама" твоего друга. — Съязвила она, увидев, что незнакомец признателен ей за эту шутку. Собеседник достал из-под стола бутылку вина и придвинул к ней свою кружку. — А ты из чего будешь пить?
— Из другой кружки. — Пояснил он, развернувшись назад, взял кружку с чужого стола и поставил перед собой, подмигнув ее бывшему владельцу. Он был настолько пьян, что не смог выдавить из себя ни единого слова, только невнятные звуки. Похоже, нахальная кража забрала у пьяницы все силы, и он просто лег головой на стол и уснул. Алистер отлил себе вина и снова погрузился в свои мысли.
— Меня зовут Майя, я родом из королевства Везерлех.
— Молодец. — Похвалил он.
— Мило. — Буркнула Майя. — Думала, ты удосужишься представиться в ответ.
— Алистер Де-Ветт, родом из Темнолесья.
— Де-Ветт? Век назад семья с такой фамилией входила в совет короля Гаардена, тебе повезло с родословной, если не брать в расчет ваше дальнейшее изгнание в Острогорье.
— Не в Острогорье, моя дорогая, а в Темнолесье, и да, в моей семье бывали времена получше.
— Прости, я как-то не подумала.
— Ты не сказала ничего такого. Мир слишком тесен, вот и все. Какая настоящая цель твоего визита ко мне? — Алистер попробовал вино, не отводя взгляда от собеседницы.
— Спутница плешь мне проела, мол, пойди с кем-то познакомься, дабы разрядить обстановку, а это явно не мое. Да и нет никакого желания рассказывать о себе.
— Я очень плохой собеседник, нашла бы кого-то поинтереснее.
— Да так и спугнуть можно, я понимаю. Сама не в восторге, но придется мне найти собеседника на сегодня, иначе буду выслушивать о боевых подвигах своей подруги.
— Я тут по той же причине. Все мы делаем то, что нам не по душе, впору привыкнуть.
— Ну, думаю, ты прав. — Пожала она плечами. — К примеру, убивать.
— Нет уж, убивать мне нравится. А вот рассказывать о себе — не особо. Ладно, пусть будет по-твоему. Давай попробуем начать сначала, поведай о себе. Расскажи о своей жизни. Я уже привык слушать чью-то болтовню.
— Когда я была совсем маленькая, мою семью уничтожила инквизиция, но мне удалось бежать. Да, честно говоря, скрываться тогда не хотелось, было тяжело оставить брата, он бежал со мной, но не успел. Его схватили, бедный Кристофер, пытавшийся меня защитить. Он тоже был еще ребенком. Понятия не имею, что там делают с рожденными от магов, но об этом даже думать страшно. Потом я скиталась, приходилось воровать, а в пятнадцать лет, в собственный день рождения, мне впервые пришлось убить человека.
— Неудачная кража?
— Нет, меня взяли в семью, приютили. А человек, который был моим названным отцом, начал вести себя неподобающе. Что-то словно переключалось у него в голове: пока он был с женой — считал меня дочерью, но стоило ей выйти — сразу видел во мне женщину. Черт, я была очень юной. Время от времени он пытался пускать в ход руки. Я сожгла эту свинью и не жалею. — Отпив из кружки, девушка стала ожидать испуга собеседника.
— Ну, бывает. — Холодно ответил он, отчего Майя опешила — ей никогда ранее не приходилось видеть, столь безразличного человека. Или, может, ему нет дела до подобных вещей, может, он привык видеть насилие, это было бы разумно предположить, учитывая то, что его семью изгнали, тем более в эти края. Если это конечно правда — подумала Майя. — Он склонил тебя разделить с ним ложе?
— Нет, я была на тот момент достаточно своевольной и не давалась без боя. А ты? Что насчет тебя, расскажи мне что-нибудь о своей жизни.
— Плохая идея.
— Так не честно, о себе я рассказала.
— Когда я был мал, меня бросили отец и брат, а матери даже не помню — ее убил рыцарь, вскоре у нашей семьи забрали поместье, которое должно было достаться мне по праву. Я вырос под открытым небом, нашел друга, да, того самого, с коротким членом, но с длинным шрамом на ноге. Все его попытки превратить меня в подмастерье своего отца-кузнеца были тщетны. Я все равно стал вором, сначала как ты, чтобы выжить, ну а позднее — потому, что у меня хорошо выходит. Настолько хорошо, что могу обокрасть кого угодно.
— Ты всю жизнь тут прожил?
— Нет, я был в Легионе. Тоже бегу от закона, в этом трактире каждый второй маг или легионер, вполне можешь найти собеседника, подобного себе, волшебников тут много. Я ведь ничего не смыслю в колдовстве, со мной тебе будет скучно.
— Кажется, я не говорила о своем даре.
— Это не дар, а проклятие. — Вздохнул Алистер. — И ты говорила, что твою семью убила инквизиция, те на простолюдинов даже не посмотрят, поэтому я сразу догадался. Сама забываешь, о чем рассказываешь. Не переживай, мне все равно кто ты. И подруга права, тебе стоит быть немного веселее, хочешь шутку?
— Можно.
— Сколько нужно инквизиторов, чтобы прибить полку?
— Не знаю. — Задумалась Майя. — Сколько?
— Два. Один говорит другому что полка — это маг, а другой с радостью ее прибьет.
Шутка была не очень-то веселая, но этого было достаточно, чтобы она улыбнулась и слегка отвлеклась. Как бы то ни было, этот Алистер слегка настораживал. Слишком хороший слушатель, но спокойный до безразличия. От таких людей веет опасностью, вдруг он инквизитор? Ходят ли они в обычной одежде? Столько вопросов и ни одного ответа.
— Сколько из того, что ты мне рассказал — правда?
— Смотря, что принимать за правду. Ведь не факт, что все так, как я знаю.
— Ты сам веришь собственным словам?
— Неохотно. — Вздохнул Алистер, после чего сделал долгий глоток вина. — Ты голодна?
— Ну, я поела хлеба. Денег у нас в обрез, а чтобы купить новый дом за горами, нужно быть менее расточительными.
— Нерасточительная и неприхотливая к еде девушка, чего только не встретишь в этих дивных краях. Думаю, не стоило шутить про инквизицию при маге, вышло не очень весело. Это как приехать в Фаурен и пошутить про рабство, вдруг не знаешь, работорговля там процветает. Недолюбливаю ни тех, не этих.
— Что же так? Ты со мной довольно мил, не сказала бы о твоей неприязни к магам.
— Маги, рыцари и инквизиторы, слишком высокомерны и тщеславны. Трудно чувствовать симпатию к тем, кто высокомернее тебя самого. Маги считают себя сверхсильными, неуязвимыми и бесстрашными. Рыцари — тупы и неповоротливы, полны гордыни и напыщенности. А вот инквизиторы, даже не знаю, думаю тяжело любить тех, кто пытается тебя прикончить. Ты же напротив — кажешься мне неопасной.
— Ты ведь это всем говоришь.
— Только девушкам. — Признался Алистер, припав губами к деревянному краю кружки. — Якобы боги бродили среди нас и только они обладали силами, но потом покинули наш мир, оставив свой след — людей, наделенных даром.
— Якобы? От религии ты на расстоянии вытянутой руки, ведь так?
— Если я когда-то захочу выслушать откровенный бред, я отправлюсь в храм одного из ваших лживых богов. Так что да, это не мое. Хоть погибший принц и пользовался легендами, дабы воодушевить своих солдат, существование богов эти россказни не гарантировали, в них упоминались небесные расы, некие святые воины, оттуда и пошло название Серого легиона. Существование других разумных видов вполне возможно, наука доказала, что даже палка может стрелять — это я про мушкеты.
— Легион, значит? — Кокетливо спросила она, а собеседник затейливо сложил руки перед собой.
— Легион, впечатляет, Майя?
— Ты явно избегаешь открытых боев, ни единой царапины на лице, ни шрамов, ни рубцов. Не думаю, что ты шел в первых рядах, да и на простого солдата ты явно непохож, наверняка из офицерского состава, ведь лучшая броня — это отряд солдат, идущих впереди. Любишь ли ты прятаться за чужими спинами, Алистер?
— Все в точку, но с небольшой поправкой. Для начала, я шел намного раньше первого ряда солдат. Человек перед тобой — разведчик, так что я вступал сражение, до того, как оно начиналось или делал так, чтобы боя не было вовсе. Что касается офицерства, все верно, но я не прятался за спинами союзников, а прикрывал их, таясь исключительно в тени и за спинами врагов. Мое тело защищала ловкость, ведь нельзя ранить того, в кого ты не в силах попасть.
— Столько пафоса в словах, ты мне определенно по вкусу.
— Тогда у тебя хороший вкус.
Двери в таверну распахнулись, обдав всех легким сквозняком, отчего в помещении стало немного прохладнее. В зал вошла средних лет женщина: волосы слегка потрепаны, а внешность не примечательна — не самая красивая дама в городке. Алистер хорошо ее помнил. Когда-то давно, он был еще совсем мал, в городок переехала графиня, изгнанница, как и его отец. Только причиной ее ссылки стала не причастность к гильдии убийц, а похоть и разврат.
В отсутствие мужа она успела полежать в постели со всеми слугами своего поместья, а возлюбленный супруг прознал о ее похождениях и сослал неверную жену подальше от дома, разумеется, сюда. Похоже, это была ее дочь, которая достаточно последовала тропой своей матери. И вот она брела по таверне, а все, кому не лень хлопали ее ладонью по заду, весело выкрикивая пошлые фразы. Можно было услышать что-то вроде короткого стишка, высмеивающего ее. Жалкое зрелище — подумал Алистер, но тоже шлепнул ее. Собеседница попятилась назад, удивленная таким поведением.
— Приревновала? — Улыбнулся Алистер, после чего под столом передал Майе кошель монет, который секундой ранее болтался у блудницы на поясе. — Сходи и возьми нам поесть.
— Ты вовсе с ума выжил? Тут же много людей!
— Именно! Каждый шлепнул эту овцу, никто не поймет, кто именно украл деньги, да и посмотри на нее. Она едва на ногах держится, идет к прилавку и думает выпить еще. Судя по одежде, эта женщина не из бедной семьи. В таком состоянии она решит, что забыла кошель дома или потеряла в кустах, где ее только что кто-то имел. Взгляни на ее платье, все в траве. Да и вообще, это не так важно, как пустой желудок…
— Ты очень принципиальный вор, верно!? — С улыбкой ответила Майя. — Мне это нравится куда больше, чем нытики, которые то и дело пытаются надавить на жалость, чтобы запустить свои паршивые клешни мне под корсет.
— Возможно, ты единственная, кому нравится моя натура. — Осматриваясь, вор припал губами к кружке вина. — Многие делают то, что у них хорошо получается, так люди и выживают. Кузнец открывает лавку кузнечных изделий, а алхимик — лавку со снадобьями и припарками, я же, в свою очередь, обладаю талантом к воровству. И никак не стыжусь этого, возможно, я добился меньшего, чем ты, но вполне счастлив от того, что уже имею.
— У нас довольно странное свидание.
— Так значит, это можно назвать свиданием?
— Или деловыми отношениями. — Задумалась Майя. — Мы ведь друг другу помогаем.
— Помогаем не умереть с тоски? Наверное. — Он выдержал легкую паузу, всматриваясь собеседнице в глаза. — Судьба редко сводит двух случайных людей повторно. И пусть мы идем почти одной дорогой, не факт, что встретимся снова, а жалко. Вы можете не дойти или я, неважно. — Алистер быстрыми глотками осушил кружку и перевел взгляд на почти пустую бутылку вина.
— И ты не предложишь отправиться вместе? — Удивлялась чародейка.
— Нет, не предложу. Видишь ли, от моих друзей одни только беды, если у нас или вас есть шанс выжить, то по отдельности — без обид. Большие группы приметны, а женская компания будет только отвлекать. Наша троица и так слишком примечательна: бронзовый рыцарь, воинственный северянин и очень привлекательный вор.
— Как ты себя любишь. — Заметила Майя, а Алистер поморщился, выпив винного осадка. — А что с вами делает рыцарь, как ты сказал, бронзовый. Он твой друг?
— Как ты говорила ранее, это деловые отношения. Но вернемся к совместному путешествию. Вы, милые девушки, все время будете требовать привал, забирать время, которого у нас в обрез, за вами придется досматривать, следить за вашим благополучием. И как бы мне не импонировала твоя компания, нам не по пути.
*****
Крыша “Пепелища” была скользкой, поэтому стоять на ней было затруднительно, но Измаилу это не мешало: пользуясь метательными ножами в качестве опоры, он быстро и тихо передвигался от одного края кровли к другому, словно паук, ползающий по своей паутине. Наемник следил за двумя девушками всю дорогу до городка, изначально решив просто проверить, кто они. Одной из дам вполне мог оказаться переодетый Титус, которого ему заказали убить. Но когда все прояснилось, Измаил просто продолжал идти за ними по пятам без явной цели и мотива. Зацепившись за край, наемный убийца спрыгнул на подоконник окна второго этажа: на полу комнаты кто-то спал в обнимку с бутылью вина, лишь немного не дойдя до кровати. Волосы не седые, а значит точно не Титус. Грациозно перескочив на другой подоконник, Измаил обнаружил пустую комнату, и так еще несколько. На очередном подоконнике наемник едва удержался — из-за недавнего дождя металл был еще мокрым. Нога соскользнула, и рыжеволосый убийца чуть не канул вниз, все могло сложиться иначе, если бы он не успел схватиться рукой за выступ. Внизу кто-то справлял нужду и не обратил на шорох внимания, но один из ножей был уже наготове — лишний шум ему не нужен.
Если Измаилу приходилось ликвидировать свидетелей, он называл это сопутствующими жертвами, на которые никогда не скупился, ведь ему платили за эффективность работы, а не чистоту исполнения. Если сравнивать его с другими наемниками-убийцами, то те находили "занозу" и аккуратно ее удаляли, тут всегда была вероятность провала. Но Измаил — человек другого рода, "занозу", он вырывал с мясом, лишними жертвами, шумом, после которого королевские глашатаи будут еще неделю выкрикивать длинные списки погибших. Таким образом, он и стал легендой в узких кругах наемников. Но всегда, без исключений, Измаил выполнял заказ. Как-то раз ему пришлось вырезать всю деревню, так как он не знал цель в лицо, а под описание подходили почти все жители.
Подтянувшись и заглянув в окно, он наблюдал один из самых непристойных видов сношения, и это было отвратительно — он на дух не переносил мужеложцев. Поморщившись, Измаил перескочил на другой подоконник. Посреди комнаты, развернутый спиной к окну, стоял кто-то обнаженный, весь в шрамах и рубцах. Волосы светлые, но не пепельные, опять мимо, а значит нужно продолжать поиски.
*****
Роланд, почесав живот, продолжал стоять, отвернувшись от окна, и даже не подозревал, что к нему мгновением ранее заглядывал наемный убийца, отправленный за его спутником. Вдруг из-за кровати выглянула голова Титуса, тяжело вздыхая, он отшвырнул чей-то башмак в угол комнаты.
— Роланд! Может, ты уже наконец-то оденешься?
— Может, но мне и так хорошо: легкий ветерок обдувает мое закаленное в боях тело. — Он, почесав щетину на подбородке, с интересом следил за действиями рыцаря. — Обязательно ли убирать под кроватью? Тебе же за это не платят, и вообще, это же не твоя кровать. — Голый воин сел на рядом стоящую койку, начав пристально рассматривать рубец на колене, пытаясь припомнить, как и когда его получил.
— Не привык спать в таких условиях, никогда не знаешь, когда эта осторожность может спасти тебе жизнь. — Поднявшись на ноги, рыцарь начал снимать с себя латы и складывать возле кровати.
— Если бы ты вытер пыль, ничего плохого бы не случилось. Нужно бояться пыли, лишь на своем мече, как тебе такое? Я говорил это и Алистеру, когда он пытался очистить от нее стол в одном из трактиров, но этот зануда процедил что-то вроде — "Лучше пыль на мече, чем на надгробии", как всегда, выкрутился. Вот я, когда он говорит что-то из ряда вон выходящее, хвалю его, а он в свою очередь, делает такое лицо, словно не слышал моих слов.
— Он не из тех, от кого стоит ждать похвал и комплиментов, это типичный высокомерный лидер.
— У нас равенство, никаких лидеров. — Возмутился Роланд, нелепо пытаясь изобразить безразличие.
— Сам-то веришь в это? — Ехидно улыбнулся рыцарь, словно рыбак, крюк которого заглотнула большая рыбешка. — Если тебя это задевает, то моя теория была верна, ведь это он всегда решает, что и как делать, куда идти, где устраивать привал, верно? Он классический лидер-тактик, берет, конечно, не пламенными речами и идеей, но хорошо манипулирует, строит какой-то план и уже привык, что все ему следуют. Алистер своеобразный сценарист, чтобы он не планировал — будет так, как он хочет.
— Хватит копошиться под койкой!
— Как знать. Как-то раз мы с моими людьми остановились в Имперском городе, там сняли комнату, а под кроватью оказался механизм. Что-то с проволокой, порохом, металлической стружкой, никогда не понимал, как инженеры это делают.
— Чем все закончилось? — Поинтересовался собеседник, не отвлекаясь от своего колена.
— Одного нашего аккуратно и равномерно размазало по потолку, а еще трое потом стеснялись выйти на люди без шлема. У кого-то из них щека свисала с челюсти, как ухо старого пса. Имперские убийцы изящны в своей работе, и хоть я повидал достаточно механизмов, этот мне запомнился. И был начинен не хламом в виде пороха и гвоздей, как это обычно бывает. Нет, то была жидкость, вязкая и очень опасная.
— Да как ты вообще умудрился перейти дорогу повстанцам империи? — Удивился Роланд, искренне интересуясь его приключениями. — Отродясь не был за великой стеной, говорят, это необычайно красивое место.
— Действительно так, эти аккуратные сады, дивные животные, необычные дома, однако, там процветает тирания, оттого и ведутся повстанческие войны. Император-диктатор стар как мир, но не столько страшен он, как его наследники. Чего только стоит главнокомандующий флота, по рассказам, он перебил уйму народу. — Рыцарь задумался, словно вспоминая те края. — Повстанцы посчитали нас отличной целью, так как мы были представителями другой крупной страны. Разразись между Везерлехом и Империей война, это пошло бы им на пользу.
— Эй, мне кажется, там паутина осталась, чистюля. — Подбодрил его воин и рыцарь вновь скрылся под кроватью, выругавшись и продолжив выискивать источники грязи. Хоть он и так уже все проверил несколько раз, уверенности в чистоте как не бывало. Никто даже и не заметил, что за спиной у Роланда, за окном, вновь кто-то прошелся по выступу, в обратную сторону. Неужели ему по нраву сидеть голым в пустой комнате — подумал Измаил и скрылся. Титус, тяжело дыша, вылез из-под кровати и нервным взглядом окинул Роланда.
— Нет там никакой паутины.
— Да знаю я. — Ехидно улыбнулся он. — Надевай что-то простое и пойдем выпьем с Алистером.
— Не тебе говорить мне, чтобы я одевался. Откуда у вас монеты на выпивку?
— Тебе не понравится. Грабежи, разбойные нападения на торговцев, всего понемногу. Чтобы выжить, нужно отказаться от доли человечности, а если хочешь быть в безопасности — перестань считаться с ней вообще.
— Цитируешь Алистера?
— Именно.
— И устраивает ли тебя такая жизнь, Роланд?
— Нет, меня нет, отчасти. — Он начал одеваться, что не могло не радовать собеседника. — Но кто возьмет на честную работу двух человек, гонимых законом? Смешно представить, как враги народа сидят в казначействе короля и ведут учет сбыта древесины.
— Тоже верно, но грабежи…
— Я конечно не Алистер, но вижу, что тебе тоже есть что скрывать, верно?
— Всем есть что скрывать, мой друг.
— Всегда знай, что я с радостью тебя выслушаю и поддержу. Я очень рад, что путешествую с тобой, есть с кем поболтать. Алистер и слова не по делу не выдавит. Такой спокойный, молчаливый, нравоучения свои зачитывает каждые полдня, а если кто нападет, так сразу скачет из стороны в сторону, и все умирают, я его иногда даже боюсь.
— Он меткий стрелок, верно? Так почему лук, а не огнестрельное оружие или арбалет? Возможно, его тяжело найти, ведь это новинка на рынке вооружения, но думаю, стоит того. — Предположил Титус, на что Роланд нахмурил одну бровь и приподнял другую, пытаясь перекривить Алистера: — "Это оружие издает слишком много шума, мои враги в последние секунды жизни должны слышать лишь тишину". — Процитировал Роланд.
— Когда-то этот пафос погубит его.
— Да, мне не особо повезло с родней, Алистер заменяет мне брата. — Признался воин. — И не удивляйся, что у меня есть брат. Он стал кузнецом, которого не смогли вырастить из меня. Военное дело его мало интересует, так что все же не повезло мне с кровной родней.
— Мне тоже, если бы ты только знал.
— Как тебе пародия, Титус?
— Похож, как две капли воды.
— Я уже предлагал ему мушкет, даже подарил один. И как-то раз он ушел куда-то и вернулся без него, однако, с горстью монет. Сначала мне было обидно, но Алистер наверняка знает, как лучше. Помню, был случай, похожий на этот, примерно на полгода позже. Я захотел арбалет, думал, что было бы очень хорошо стрелять в два прицела.
— Но он не одобрил?
— Он сказал мне следующее: "День, когда ты возьмешь в руки лук, а я двуручный меч, станет для нас последним". Сначала это показалось мне глупостью, но нельзя отрицать его правоту. Я хорошо стреляю, но намного увереннее чувствую себя, держа в руке эфес меча. Да, мне иногда хочется прибить Алистера, но если бы мы не держались вместе, вряд ли смогли бы выжить.
— Это настоящая дружба, ему повезло с напарником, как и тебе.
— Странно, что ты одобряешь его кандидатуру как соратника.
— Не странно. — Пояснил рыцарь. — Попросту не разделяю его принципов, честь для меня важна так же, как и для тебя. Человеческая жизнь — высшая ценность, у каждого есть ради чего просыпаться, и отнимать этот дар — подлость. Для Алистера — это каждый глоток воздуха, каждый шаг, который он делает— этот человек ценит свою жизнь, но ценит и твою.
— Твою жизнь он тоже ценит, хочет, чтобы ты выжил.
— Хочет, но это сугубо деловые отношения. И знаешь, нас обучали многим техникам — распознавание лжи и анализ эмоций — одна из них. Алистер хороший лжец, но если постараться, можно прочитать и то, что я ему импонирую, и как бы глупо это не звучало — он уважает меня.
— Никогда не признает этого. — Вздохнул Роланд, начав натягивать штаны.
— Ему и не нужно.
В таверне становилось шумно, под вечер здесь собирались люди — многие мужи возвращались с рудников и лесопилок, приходили с охоты или сбора трав, нередко прихватывая с собой жен или любовниц — в отдыхе нуждались все. Алистер набивал себе брюхо жареной курицей с чесночным соусом и запивал все это элем. Собеседница же предпочитала менее жирную пищу и налегала уже на второй салат с ягодами и свежими помидорами. Послышался грохот мебели, оторвавшись от еды, они увидели Роланда и Титуса, которые подсаживались к ним за стол, громыхая стульями. Роланд вытащил стул буквально из-под пьяницы, которого ранее Алистер обделил кружкой, теперь бедолага лежал на полу, не моргнув и глазом, лишь пустив по щеке скупую слезу от своего бессилия.
— А я-то думал, мне уже никто не испортит аппетит. — Вздохнул Алистер, но окорок из руки выпускать не спешил.
— Да чего ты, не рад нас видеть? — С наигранным удивлением произнес Роланд, взяв из его тарелки самый большой окорок и начав его уминать, не замечая девушку, сидящую с ними за столом. Никаких манер, ведь еда, по его мнению, такая же святая, как и война.
— Представишь своих друзей? — Поинтересовалась Майя.
— Это Роланд, ты, наверное, не узнала его одетым, но это он. А это Титус, более культурен, чем мой друг, но та еще заноза в заду. — Слегка наклонившись к собеседнице, Алистер с отвращением прошептал. — Он рыцарь.
— На самом-то деле ты нас ценишь и любишь. — С набитым ртом пробубнил Роланд, припоминая слова бронзового друга, сказанные минутами ранее. — Это знают все, кроме тебя.
— Надейся.
Спутники переглянулись между собой, на их лицах появились улыбки. Но продержались они недолго, Алистер поперхнулся, устремив взгляд в другой конец зала. Роланд последовал его примеру — удивление было таким сильным, что он даже не заметил, как облил себя элем. Там за отдельным столиком сидел серый легионер, как и они — офицер. Разница была в том, что он не стесняясь, носил доспехи кавалерии Легиона как знак отличия ордена. Полный комплект стальной брони. Титус хорошо знал историю, узнав латы, он развернулся к Роланду:
— Знакомая броня, верно?
— Офицерский латный доспех Серого легиона, отряд кавалерии, командирский. Я знал лишь одного такого бойца в нашем взводе, и его семь лет назад на моих глазах снесло с лошади пушечным ядром, его звали не иначе как Кастиэль, хороший был человек.
— Да. — С неохотой ответил Алистер. — Это неуважение к нашему давнему другу, Кастиэль видно, в гробу перевернулся бы, если б его не сожгли. Отвернитесь, не стоит так на него смотреть. Если хватило мозгов надеть эти доспехи в сезон охоты на Легион, ждать от этого человека можно чего угодно.
— Да что ты, он же оскорбляет память о нашем друге! Кастиэль вообще мог выжить тогда? Может, это он? — Возмутился Роланд, после чего привлек внимание воина, бросив куриную косточку. Та пролетела через весь зал и со звоном цокнула по его шлему. Стало понятно, что рыцарь смотрит на них сквозь забрало. Роланд оттянул воротник, указав пальцем на знак Легиона на шее. Такой реакции Роланд не ожидал — незнакомец молча встал из-за стола и спокойно ушел на второй этаж. — Ну и правильно, наверняка пошел снимать доспехи, пока мы не дали ему по шее.
— Ты что, не видишь, он наверняка не в себе! Хоть что-то из сказанного мной ты можешь не пропускать мимо ушей? Это ведь совсем несложно! Вдруг это инквизитор, переодевшийся в легионера? А ты ему показал символ, баран!
— Вздор. — Возмутился он, вернувшись к трапезе. — Инквизиции, по уставу, положено носить форму, не думаю, что один из них нарушил закон и облачился во что-то иное.
— Ему скажи. — Указал пальцем Титус, и все обратили внимание на спускающегося назад по ступеням легионера в доспехах — он вернулся, неся в одной руке двуручную стальную булаву, словно она была практически невесомой. Алистер, вытерев губы рукавом, встал из-за стола, потянув за собой Майю.
— Сам заварил эту кашу, сам ее и расхлебывай. — Пояснил Алистер.
— Эй, а ты куда?
— Потанцую с девушкой.
Поначалу это так и выглядело, прижав Майю к себе, он увлек ее в толпу танцующих посетителей, после чего они вдвоем протанцевали к черному выходу так быстро, как это только было возможно. Черт! — выругался Роланд, постаравшись встать и уйти, в то время как Кастиэль пробивался через толпу, расталкивая людей и ускоряясь в ходьбе. Безразличие окружающих ужасало: двухметровая стальная броня с громоздким оружием в руках быстрым темпом шагала сквозь толпу, но все плясали и веселились. Неудивительно, ведь это трактир, да еще и в Темнолесье. Титус единственный остался за столом, опешив от происходящего, он просто встречал подошедшего легионера.
— Ты не легионер! — Процедил стальной человек.
— Нет. — Возрадовался он. — Я их вообще не знаю, подсели ко мне, пили вместе.
— Куда они пошли?
— Мне почем знать? — Пожал плечами Титус, но ответ не устроил громилу, поэтому он схватил рыцаря за воротник рубахи, слегка приподняв со стула. Послышался хруст рвущейся ткани. Осмотрев шею и поняв, что на ней нет знака Легиона, воин поставил булаву на пол и поднял забрало. Такого рыцарь еще не видел: лицо было страшно изувечено пламенем.
— Да кто ты такой?
— Офицер Серого легиона Кастиэль, а теперь говори где они!
— Понятия не имею.
Толпа радостно охнула, через зал в громилу полетел стул, ведь трактирный мордобой — любимое дело в этих краях. Звон и хруст, но воин оставался на ногах, развернувшись назад, он встретился взглядами с Роландом. Стальная статуя подняла булаву и направилась к нему. Музыка слегка утихла, все разом передумали танцевать, с трепетом ожидая чего-то невообразимого.
— Мордобой! — Выкрикнул Роланд, рванув по ступенькам на второй этаж. Оглядываться смысла не было, этот громкий топот был отчетливо слышен, сомнений не оставалось: стальной рыцарь бежал за ним с такой скоростью, что это казалось сумасшествием. А секундой позже послышался шум и гам, крики, как радостные, так и истошно-болезненные — началась трактирная драка, в которой участвовали все, а музыка стала громче некуда, барды горланили, как только могли и ускоряли темп мелодий. Бег по коридору на втором этаже трактира был очень быстрым, Роланд не так глуп, чтобы без меча вести бой с тяжело бронированным легионером. Внезапно из-за угла кто-то вышел, и бегущий воин снес его своей массой. Он извинился, но сам побежал дальше, даже не помогая ему встать — было некогда.
Измаил, через мгновенье придя в себя, обнаружил, что все ножи вновь разбросаны, в его голове даже всплыла мысль о том, что их не мешало бы хоть как-то закрепить. Только он попытался встать, из-за угла на него понеслось что-то похожее на таран, такое тяжелое, что наемник едва успел перекатиться в сторону.
— Эй, я тебя знаю! — Крикнул убийца, вслед изуродованному легионеру, которого уже встречал раньше.
— Мог бы и поздороваться! Мать вашу, зачем я вообще таскаю за собой эти ножи!
Но ему было все равно. Двухметровая машина для дробления костей мстительно стремилась за бегущим легионером, который успел закрыться в чьей-то комнате. Деревянная дверь — плохое препятствие. Именно по этой причине она влетела в комнату одновременно с Кастиэлем. Дверь пролетела через половину пустой комнаты, разрушив своей массой тумбочку, стоявшую у кровати. Пока здоровяк пытался понять, куда делся легионер, Роланд шмыгнул позади него, со смехом помчавшись по коридору.
— Эти доспехи носил мой друг — Кастиэль!
— Стой! — Взвыл Кастиэль. — Это я и есть! И мне с тобой нужно кое о чем поговорить.
— Охотно верю! — Выкрикнул в ответ воин, даже не глядя на бегущего позади легионера. Добежав до своей комнаты, он перекатился через кровать, на ходу захватив с собой сумку и меч, шмыгнул в закрытое окно. Полет Роланда в кусты сопровождался звоном стекла и несколькими ругательными словечками.
Титус увяз в кулачном бою, ведь иначе пробиться к ступенькам было невозможно. Дверь в трактир была распахнута настежь, из нее то и дело кто-то выползал. Он с боем вернулся назад в коридор, поправляя рваную рубаху и осматриваясь. Подобный трюк с провокацией в трактире сработал бы и задержал погоню, если бы целью был не двухметровый стальной легионер. Мимо вновь пронесся Кастиэль, а спустя несколько секунд из-за угла показался Измаил. Они встретились взглядами. Седые волосы — тут был шанс обознаться, но других седых людей он здесь не встречал. Наемный убийца продемонстрировал свой оскал. Рыцарь понял, что подобная встреча не сулит ему ничего хорошего: ножи, недобрая улыбка — это не просто забияка с первого этажа, возможно, даже подельник того стального легионера. Измаил сделал сальто, прыгнув на метр вперед, одновременно с этим запуская в затяжной полет пару ножей. Рыцаря спасли вовремя открывшиеся в коридоре двери, в них стояла молодая воительница Мари, с недоумением глядевшая на него.
— Что за шум?
— Отойдите! — Грубо бросил Титус, он заскочил в ее комнату, отворил окно и нырнул под кровать. Сразу за этим "странным типом" заскочил Измаил, увидев открытое окно, он на бегу вынырнул в него, заранее воспользовавшись кроватью, как батутом. — Что происходит? — Продолжала интересоваться Мари, спокойно закрывая двери и подходя к кровати.
— Черт его знает. — Выглянул из-под кровати Титус, после чего попятился назад, глядя как из-под соседней кровати вылез знакомый воин. — Алистер?
— Вот так совпадение, каким судьбами? — Съязвил Алистер, помогая встать Майе. — А я тут, знаешь ли, пыль вытираю. Собой! — Добавил он. — А ты что здесь забыл?
— На меня напал какой-то рыжий парень, если бы не она, я бы остался лежать в коридоре, мне нужно добраться до своей брони.
— Пожалуйста. — Пожала плечами воительница, надевая снаряжение. — Майя, нам пора уходить отсюда, когда я говорила тебе пообщаться с кем-то, не думала, что это будет именно так. Там ведь наверняка были и адекватные люди.
— Это все Роланд! Где он? — Процедил Алистер.
— Без понятия, за ним погнался тот парень!
— Тут я! — Закричал знакомый голос за дверью. — Впустите!
Титус так и сделал, но стоило захлопнуть за ним дверь, в нее что-то врезалось, доски сразу же дали трещину, удары усиливались, а прореха становилась толще. Ситуацию усугублял некто, пытавшийся влезть назад в окно, из которого сам же и выпрыгнул. На подоконнике появились чьи-то руки, Титус недолго думая захлопнул окно, прибив незнакомцу пальцы. Послышались грубые выкрики в его адрес и шорох кустов, а Роланд в это время пытался забаррикадироваться, подтаскивая всю мебель к двери. Даже когда дверь была заставлена шкафом и подперта двумя кроватями, спокойней на душе не стало.
— Есть идеи? — Поинтересовался Роланд, взглянув на Алистера, как и все присутствующие.
— Я-то что могу предложить? Что за тип, в доспехах Кастиэля?
— Кастиэль. — Заявил Роланд. — Так он сказал, по крайней мере, призраки существуют?
— У него лицо сожжено до ужаса. — Заметил Титус.
— Во что ты опять вляпался? — Процедил сам себе Алистер. — Нужно отсюда бежать, только вот как?
— Окно и дверь?
— Эти пути отхода отрезаны для нас, а пол и потолок — сами понимаете. Очевидных вариантов нет, забаррикадируйте дверь, укрепите ее, пока не созрел план, или пока нас не сожгут в этой проклятой дешевой комнатушке.
— Предлагаю дать бой. — Вклинился Роланд, на что рыцарь и воительница пожали плечами.
— Роланд. — Обратился к нему Титус. — У этой женщины хотя бы есть оружие и доспехи.
— Вообще-то, я еще девушка! Не подумал?
— Прошу тебя… — С недоверием скривился Алистер, изрядно рассмешив Роланда.
— Алистер! — Толкнула его Майя.
— Черт! Да что с вами не так? — Ошарашено спросил Титус. — Как вы можете вести себя как шуты, когда со всех сторон к нам рвутся, дабы прикончить.
— Майя, какой именно энергией ты владеешь? — Спросил разведчик, пристально всмотревшись в глаза милой темноволосой девушки, натягивая маску и капюшон.
— Думала, ты уже не спросишь.
Измаил обдумывал что делать, но ему было сложно сосредоточиться: голоса в голове становились громче, каждый твердил что-то свое, мешая расслышать остальные. Он спонтанно швырнул камень в окно и разбил его, спустя минуту камень вылетел обратно. Наверное, тот легионер мешает им выйти наружу, а в окно они не полезут, думая, что там я. — Размышлял убийца. Есть ли там Кастиэль вообще? Может он их уже убил? Обернувшись назад, Измаил понял, он не единственный следящий за таверной. Маги и легионеры давно уже исчезли, испугавшись суеты и драки, остались лишь местные жители. Никто не нападает — таковы обычаи Темнолесья — каждый сам за себя. Довольно разумный ход, увы, он знал, что сейчас "работать" нельзя, незнакомый человек сразу же привлечет много ненужного внимания. А единственным выходом является опережение, если легионер не прибьет Титуса, это придется сделать ему. Наемник извлек из кармана красный платок, который сразу же повязал на нижнюю часть лица.
— Пустите меня!!! — Закричал легионер, стоявший за дверью, нанося такие удары, что слышно было, как дверь рассыпается на щепки. — Это же я, Кастиэль!
— Да, сейчас. — С сарказмом процедил рыцарь. — Может нам еще самим себя убить?
— Было бы неплохо!!!
— Кастиэль мертв! — Крикнул в ответ Роланд. — Он был отличным малым и совсем не похожим на пережаренную отбивную!
— Это из-за вас я такой! Вы бросили меня гореть! Вы бросили Легион!
Самодельная баррикада не выдержала, в помещение ворвался стальной легионер, настолько тяжело втягивая воздух, что его дыхание было слышно в самом дальнем углу комнаты. Первым, кого заметил Кастиэль, был лучник, выпустивший в него стрелу, но это мало его волновало, поэтому рыцарь даже не думал увернуться, а зря. Стрела была с непростым наконечником. Раздался глухой щелчок, за которым последовал хлопок. Так среагировал боек, начиненный особой пылью, которая зажегшись от искры, вмиг окутала весь коридор густым дымом. Изумительный эффект. — Подумал Титус, поневоле став еще больше уважать разведчика, затем он вырвался из покрова дыма и в прыжке обеими ногами нанес удар по шлему нападавшего. Раздался оглушительный звон, напоминающий колокол часовни. То, что происходило в дыму, Алистер и Роланд не видели, но слышали удаляющийся топот рыцаря, бежавшего по коридору. Все шло по плану, ведь главной целью друзей оставалась защита Титуса, без него им не видать свободной жизни
Хоть воин и поглядывал время от времени на окно, Измаил все равно изловчился застать их врасплох. Вскочив в комнату коротким мечом наголо и скрытым тряпкой лицом, наемник встретился с воином в красной маске. Несколько взмахов стального меча заставляли нападающего убийцу дергаться в стороны, словно лист от ветра. В итоге, меч рассекал воздух в паре сантиметров то от лица Измаила, то от его груди. Алистер не вмешивался в бой, глупо было бы умереть от клинка друга, который перемещался из стороны в сторону, или наоборот, ранить товарища. Роланд попятился назад, стараясь увернуться от летящих в его сторону ножей.
Это действительно талант — запустить в полет сразу четыре ножа, продержав их между пальцев в течение всего боя. Лишь один повредил его руку, остальные три встряли в кожаную латку на плече. Это был определенно прицельный бросок в область сердца, не иначе. Роланд, несомненно, опытный воин, умевший хорошо оценить темп боя, но сейчас ему необходимо было отдышаться. Резко нагнувшись, он позволил Алистеру перекатиться через свою спину, тем самым дав ему возможность вступить в стычку, не потеряв ни секунды.
— Черт! — Послышался гневный выкрик бронзового рыцаря, который словно пушечное ядро, вылетел из дымовой завесы и угодил в старый дубовый шкаф. Раздался хруст древесины, а сам Титус скрылся где-то в гардеробе, успев сверкнуть латами. А значит, все же добрался до своего доспеха в коридоре, но зачем было возвращаться? Поток воздуха вновь накрыл его дымом.
Алистер не переставал фехтовать с нападавшим, это напоминало игру, а точнее — сражение с зеркалом, техника боя, ритм и реакция на выпады — все было словно отражением его собственного мастерства. Нанеся очередной удар мимо цели, разведчик, оттолкнувшись ногой от бедра соперника, совершил кувырок назад, и Роланд заменил его так, словно и вовсе не выходил из поединка. Северянин никогда не видел подобного кульбита, и противник, увернувшись от рассекающего воздух лезвия, схватил его за воротник, став заваливаться на спину — попытка удержаться на ногах осталась безуспешной. Перекат, и светловолосый воин приземлился спиной на подоконник, проломив его своим весом.
— Алистер! — Выдавил из себя Роланд, пытаясь стерпеть боль в спине и ребрах, силясь сделать вдох.
— Алистер? — Удивленно переспросил Измаил, глядя на человека в капюшоне. Позади него была стена дыма, которая, как казалось, и не думала рассеиваться. Вдруг из нее со свистом показалась дубовая вешалка, но словно чувствуя ее, Алистер пригнулся, позволив ей врезаться не в его голову, а в голову нападавшего. Резкая вспышка в глазах, затем темнота. В ушах Измаила, стоял звон, но боли не было, в глазах все потемнело, он потерял сознание, лишь слегка почувствовал плечом удар об пол.
— Майя! Дай жару! — Выкрикнул Алистер, в этом бою был только один шанс замедлить противника. Ведь брешь в броне стального легионера найти трудно, а значит, смысла в открытом нападении не было. Нанести сверхточный удар, попав в отверстие забрала, не представлялось возможным из-за постоянного движения стального воина, а узкие проемы для глаз не пропустили бы наконечник стрелы, способной поразить цель. Чародейка Майя сжала кулаки, вознеся их к потолку, а потом — резко опустила руки. На мгновенье все звуки утихли, после чего раздался хлопок, а вверх полетели щепки — пол под противником разрушился, после чего стальной рыцарь рухнул вниз, провалившись на первый этаж трактира.
Майя в спешке пыталась догнать подругу, все время, поглядывая назад. Было очень темно, но где-то вдали виднелся огонек удаляющегося городка. Там слышались какие-то крики, настолько отдаленные, что нельзя было разобрать ни слова.
— Хватит смотреть туда! — Рыкнула подруга, схватив Майю за локоть и потянув за собой.
— Думаешь, мы правильно поступили, отделившись от них?
— От них или от него? Там сейчас столько суматохи будет, ты пол-этажа разнесла в щепки. Трактир теперь вполне оправдывает свое название. Нам нужно добраться до Везерлеха, вспомни то, что говорил этот скользкий тип, после демонстрации подобных талантов надо бежать, не озираясь. Единственное, что заставляет меня, его уважать. Ты ведь не хочешь на плаху из-за этого парня? Или это любовь с первого взгляда, и ты уже готова рисковать жизнью ради проходимца?
— Не мели ерунды! Алистер не такой скользкий тип, как ты думаешь.
— Я и не мелю! Сама знаешь, почему должна меня слушаться, я в ответе за твою жизнь. А он ей только что основательно рискнул, вдумайся, о чем он тебя попросил. Ты совсем не разбираешься в людях.
— Не начинай. Если бы я не сделала этого, нас бы прикончили.
— Из-за них.
— Это сопутствующий риск, огонь на себя, если пожелаешь.
— Мне, конечно, жалко твоих родителей и брата, но можешь хоть раз прислушаться к моим словам?
Просто не делать глупостей. Те люди не стоят того, чтобы помогать им справляться с неприятностями и ввязываться в них. Устроила себе единственное свидание за столько лет и такое зрелищное, что я теперь месяца два буду избегать мужчин.
Сначала пришла боль, и лишь затем Измаил очнулся. Перед глазами все плыло, но он видел двухметрового Кастиэля, который стоял над ним. Не видя лица, можно было почувствовать его упрекающий взгляд и расслышать напряженное сопение. Под спиной кололи ветки и копошились насекомые, наемник все еще был дезориентирован в пространстве, но понимал, что уже находится не в таверне. Ощупав пальцами окровавленный и припухший висок, он попробовал встать, но стальной сапог быстро прижал его к земле.
— Я что-то не так сделал, верно? — Спросил Измаил, щурясь и пытаясь сконцентрировать взгляд на собеседнике. — Так укоризненно сопишь. Но ведь ты не вытягивал меня из трактира, чтобы убить? Иначе не притащил бы сюда.
— Почему ты осмелился помешать правосудию? Эти предатели были почти у меня в руках, они бы не ушли.
— Это не я тебя оглушил, так что не делай из меня виноватого. Я почти поймал того рыцаря. Жестянка, дай мне встать на ноги, тогда и поговорим. — Фыркнув, стальной мститель схватил безумца за воротник, и поднял с земли, поставив на ноги, словно тряпичную куклу. Он слегка пошатывался, из-за чего облокотился на Кастиэля. — Это все еще Темнолесье, но тут относительно светло. Мы в Драконьей низине, верно? Славное местечко, надеюсь, ты не волочил меня сюда по земле, тут полным-полно змей и ядовитых трав.
— Я не знаю.
— Может быть, но я — знаю, ты не утащил бы меня далеко от города. Что произошло?
— Сразу после того, как ты попал под мой удар, чародейка разнесла всю комнату, а легионеры рванули в окно. Я замешкал, не мог следовать за ними, каким-то образом дорогу мне отрезало пламя, а поэтому, я потерял их. После меня просто завалило остатками крыши.
— Не мог преследовать их из-за огня? Эти ожоги на лице, ты ведь боишься пламени. Я прав?
— Для человека, которого сожгли живьем, это нормально.
— Выходит, ты не получил желаемого лишь из-за своих кривых рук и трусливых колен. Что с рыцарем?
— Человек из бронзы?
— Человек из бронзы. — Подтвердил Измаил. — Да называй его как хочешь.
— Я за ним не следил, он не легионер, а значит, не нужен мне.
— Да, но дело в том, что он был нужен мне. — Тяжело вздохнув, Измаил развернулся назад, осмотрелся и начал отряхиваться от травы. — Так значит, это были легионеры? Поразительное совпадение, ведь, оказывается, Алистер, не такое редкое имя в Легионе, как я думал. Зачем ты вытащил меня из таверны? Если я тебе так мешал, мог бы оставить меня стражникам или просто позволил бы сгореть в пламени. Не знаю даже, что сказать, трактир "Пепелище" стал пепелищем.
— Ты мне поможешь. — Утвердительно заявил Кастиэль.
— Вот как, просто интересно, почему? Я профессиональный наемник, на моем счету столько контрактов, что тебе не сосчитать.
— Тебе нужен человек из бронзы, а мне тот белобрысый и его дружок. Вместе мы не упустим их из виду, так будет куда надежнее. Сделаем все быстро, а после разойдемся навсегда. — Допустим, зачем они тебе?
— Все, кроме меня, бежали с поля брани в день падения Легиона. Я же горел в горе трупов и клялся себе, что достану тех, кто меня бросил, даже из преисподней, каково было мое удивление, когда я очнулся через несколько дней. Стряхнул с себя прах товарищей по оружию и сквозь боль добрался до пещеры, в которой прожил несколько месяцев, пока не научился вновь свободно шевелиться, не ощущая такой боли, как первые дни.
— Ты обвиняешь их в падении Легиона? Почему? — Замялся Измаил, вспоминая далекий день, когда лично участвовал в засаде. — Почему именно они?
— О путях отступления знали только офицеры, следовательно, моя охота идет только на выжившую верхушку Легиона.
— Хотя, мне приписывают ненависть ко всем легионерам, даже прозвище какое-то дали, что-то вроде "Искупление Легиона" или "Совесть Легиона", в любом случае, бежать от смерти нельзя.
— И вот ты, такой честный и благородный, даже не спросишь, зачем я ищу того рыцаря? Разве не интересно узнать, за что я стремлюсь убить его?
— Если это не помешает моей мести, то неинтересно. — Холодно ответил Кастиэль. — Мы отправимся в горы, им наперерез. Там, в стычке с врагами, я помогаю тебе, а ты — мне.
— С чего это ты вдруг решил, что мне нужна помощь?
— Ты шут с метательными ножами, а там рыцарь и пара легионеров, которые по праву считаются мастерами меча. Я сам был офицером Легиона и могу узнать лицо Роланда, он был командующим ударного пехотного звена. Я знаю, на что он способен, уж поверь, тебе не одолеть его без моей помощи.
— Ладно, жестянка, пусть будет по-твоему. Временное сотрудничество, если отвлечешь их, мне это будет даже на руку, смогу действовать открыто с тем рыцарем. Из-за ожогов доспехи не снять?
— Частично да, частично нет. Причина этому — традиции Легиона. Каждый легионер должен быть оружием в руках правителя, а внутренний мир — оставаться сокрытым и не влиять на боеспособность. Именно душу воина символизируют узоры, орнаменты и прочие элементы, нанесенные на внутреннюю часть доспехов.
— Гладкий снаружи — рельефный внутри?
— Да. — Кивнул Кастиэль, наступила минута молчания. Наемник несколько раз нелепо пытался что-то сказать и лишь с пятой попытки смог это выговорить:
— Как ты по нужде ходишь-то?
— Эта часть доспеха снимается. — Кастиэль постучал металлическим пальцем по доспеху в области паха. — Сама потребность открыть эту часть появилась в первую очередь. Благо, пламя только спояло заклепки, которые получилось легко сорвать.
— А твои…
— Нет, не сгорели.
— Чудная яичница была бы. — Съязвил Измаил, но ожидаемого эффекта не последовало, Кастиэль молчал. — Что, даже не улыбнешься? Ах да, извини, совсем забыл, что нечем.
— Ты тянешь время, нам нужно успеть на гору раньше врагов, иначе они уйдут. Эта свора покойников имеет недурную фору и с легкостью выиграет гонку до гор.
— Я все улажу. — Ответил Измаил, похлопав себя по поясу с ножами. — Кстати говоря, как ты снял комнату в таверне и отужинал в ней? Не вижу на тебе кошеля с монетами…
— Почему-то мне трудно отказать, ведь я бываю очень убедительным.
Алистер проснулся в холодном поту в глухих зарослях. Так глубоко заползать в кустарник ему еще не приходилось. На подбородке было что-то мокрое, проведя по нему рукой, разведчик обнаружил густую темную кровь, которая местами уже присохла, но все еще медленно текла сквозь пальцы. Огорчившись подобным, он хотел вздохнуть, но не мог сделать это без боли. Словно внутри была уйма мелких колючек, ранивших его тело.
— Эй, ты проснулся? — Спросил Титус, по шагам можно было предположить, что он находился в нескольких метрах от кустарника. Алистер стал тщательно вытирать лицо, дабы рыцарь не увидел его таким. — О боги. — Процедил он, разведя листву руками и взглянув на Алистера. — Некоторые, умирая, и то лучше выглядят. Как ты себя чувствуешь-то?
— Как лоно девы под конец месяца!
— Это как?
— Весь в крови.
— Роланд пошел к источнику, его ранило осколком, рану я зашил, но он хотел отмыться от крови. Тебе бы тоже не помешало. Сможешь идти сам, или тебе помочь?
— Могу, дай несколько минут.
— Старый пес уходит из дома, чтобы умереть подальше, в одиночестве, не мешая другим. Дабы не быть обузой. Не важно, дикий этот пес или домашний, он в любом случае почувствует приближение момента, когда ему нужно уйти.
— К чему ты клонишь?
— Посмотри, куда ты забрался спать.
— Титус, я не собака.
— Тогда не веди себя так, расскажи Роланду, он имеет право знать.
— Помоги лучше подняться. — Подобная просьба ошеломила рыцаря, но он был рад сделать это. Но привычного слова благодарности не последовало. Алистер, держась за ребра, пошел к костру, где ранее спали Титус и Роланд.
— Можешь не благодарить.
— Я не собирался. Понимаешь, некоторые вещи неизменны. Ты всегда останешься занозой, которая мешает мне спокойно сидеть. До этого она была одна, теперь две, по одной в каждой ягодице. Кстати чародейка постаралась, у меня и без метафор их полно. Понимаешь, Роланд вечно втягивал меня в передряги, приходилось наслаждаться моментами, когда он делал перерывы. А сейчас его заменяешь ты с дотошными нотациями. — Заставив оппонента молчать, Алистер окончил монолог и присел над окровавленной тряпкой, похоже, Роланд вытирал ею рану, когда товарищ зашивал ее.
— Я снова сделал не то, что хотел великий Алистер?
— Можешь всегда называть меня так, мне это нравится. И да, сделал, в той таверне, я сказал тебе пробиться сквозь легионера и забрать свои доспехи. Ладно, с этим ты справился, но какие боги безумия, убедили тебе вернуться?
— Я пришел, чтобы не дать вам умереть, и это благодарность?
— Ты сам чуть не погиб. Хоть изредка, пытайся услышать меня, с твоим задором деревенского конюха-героя, дожить до старости невозможно. Не рви себе зад, пытаясь спасти нас, это мы тебя сопровождаем и сами можем о себе позаботиться. Так было всегда.
— Народ, там, в реке покойник! — Завопил Роланд, быстро возвращаясь из зарослей. Алистер поспешно схватил окровавленную тряпку и прислонил к лицу.
— Роланд! Хотел лицо протереть спросонья, но вымазался в твоей крови.
— Извини, друг, я не специально. — Испугался Роланд, начав копаться в сумке в поисках чистой тряпки.
— Поверить не могу. — Вздохнул Титус, сев перед костром. Мастерство лжеца во всей красе, а не замечающий очевидное Роланд, поверил во все это. — Даже знать не хочу.
— Все нормально. — Вздохнул Алистер, делая вид, что ему вовсе не пришлось лгать, словно сам верил: кровь на подбородке от тряпки друга. — Что за труп?
— Какой-то инквизитор, без головы, узнал его по одежде.
— Маги? — Поинтересовался рыцарь.
— Скорее, кто-то из города грехов, для тебя поясню, это лагерь, где живут наемники, разбойники и прочий сброд. Это место действует как черный рынок, соваться туда не стоит, вообще никогда.
— А себя вы, значит, такими не считаете?
— Язви дальше, мы берем столько сколько нужно, а они все. Есть у них привычка отрезать головы, их используют как украшение лагеря. Надевают на все: на частокол, на копья, на крыши домов забрасывают.
— Отвратительно.
— Знал бы ты, из чего тамошние жители делают тарелки, миски и кружки.
— Город грехов значит? Откуда в Темнолесье берутся такие названия?
— Элементарно. — Стал вытираться Алистер. — Еще давно фанатики и храмовники, якобы святые люди, совершили поход в Темнолесье. Считая это место обителью смертных грехов, собрали людей из Везерлеха и Гаардена, пока последние вовсе не отвергли религию. Умные ребята, кстати говоря. Возглавил весь этот парад некий святоша из Храма Падшей Звезды, кто-то там — не помню имени, ты тогда под стол пешком ходил.
— Очередной урок истории? — Вздохнул рыцарь, пытаясь скрыть обиду за напускным безразличием, хоть самому было очень интересно — ничего подобного в учебниках по истории не пишется, а легенды об этих местах, он слышал лишь краем уха, чего нельзя сказать про Храм Падшей Звезды — он попросту исчез десятки лет тому назад.
— Этот мужик, якобы лидер этого сброда, собрал свой люд у стен одного из безымянных городков в Темнолесье, став кричать "покайтесь", "обратитесь к богам" и тому подобное. Может быть, где-то это и сработало бы. Так вот, жители городка стояли на деревянных стенах, просто потеряв дар речи, слушали этот бред…
— И вырезали? Как тут не догадаться, это же Темнолесье.
— Не сразу, сначала фанатики на глазах у людей, устроили демонстрацию всех грехов, которые только знали, использовав совокупление вместо перерывов в выступлениях. Но, бойня была потом, в живых оставили только епископа, или как его там!? Он вроде отрекся богов и спился, как говорят. И да, ты определенно прав, Темнолесье — это не место где рассказывают сказки о героях и принцессах, спасенных из высоких башен. Тут рождаются страшилки, которыми пугают детей или вспоминают с друзьями у костра. Да какая религия вообще может задержаться в этих краях?
— У тебя дурной настрой? — Сделал замечание Роланд.
— Верно, мой друг. Я говорил обоим, что и как делать, с этим справился бы любой недоумок! Но что заставляет вас вытворять подобное, я даже не знаю. Роланд, Титус, за обоих я отвечаю головой. Иэто не только вы от меня зависите, я также лишусь жизни, если вы будете рисковать своей.
— Мы, значит, зависим от тебя? — Ошарашено попятился назад рыцарь. — Я и забыл, что ты лидер нашей экспедиции, все знаешь, весь такой молодец. Чем же мы зависим от тебя?
— Ты живешь до того момента, пока не перестанешь приносить мне пользу. Я единственный человек, который способен провести тебя через Темнолесье, это не Империя, тут не так приятно находиться в одиночестве, тебе этого попросту не понять.
— Странное у тебя понятие о дружбе, Алистер.
— Ты мне не друг, баран ты бронзовый, а наниматель.
— Эй, перестаньте! — Встрял Роланд, который не мог просто смотреть на перепалку. — Никто никого не будет злить, это не нужно нам, ведь мы — команда. Работаем слаженно — либо гибнем, верно?
— Верно. — Согласился Алистер, встав из-за костра и отправившись вглубь зарослей.
— Куда ты?
— Мне просто нужно проветриться. — Заявил разведчик и скрылся в листве.