Домой Лену вез Пустышка. Свою машину оставила на стоянке перед салоном, будучи не в силах отвлечься от противоречивых чувст. Как-то все вышло коряво. Зачем позволила уговорить себя чужой, по сути, женщине? Стоит оно того? Согласия еще не прозвучало, но зачем глину в ступе месить, себя обманывать? На дне сумки покоились ненавистные пятнадцать тысяч, которые доставать не хотелось. Весь план посыпался к чертям собачьим! К тому же опасностью повеяло. Тонким запахом потянуло, непонятным, беспокоящим, словно аромат крови с бойни до несмышленого бычка дошел, а ему невдомек. Тревожно стало и грустно, но от чего не понятно.
— Останови машину, — приказала Лена. Андрей умело припарковался на обочине. — Значит, так, строго приказываю. Забудь о Госпоже и Елене Сергеевне, если я прямо не велю. Мы с тобой — тайные любовники. Познакомились… в торосовом центре Метро. Пару раз переспали… с элементами садо-мазо, так для тебя, бирюка, натуральнее. Ты влюбился. Сейчас ты мой преданный поклонник, а я стерва, которая перед тобой хвостом крутит. В этом плане будешь рассказывать, но только если кто сильно попросит. О наших истинных отношениях никому ни слова, ни буквы, ни намека… пока, вроде, все. Ясно?
— Так точно, Г… Лена… Леночка…
— Вот так правильно, поехали. — За время движения мысленно открыла интерфейс объекта «Андрей» и отключила ему «чувствовать местоположение хозяйки». Себе функцию слежения за рабом оставила.
— Тебе сколько лет, кстати, — поинтересовалась между делом.
— Двадцать девять.
— С бабой хоть месяц вместе прожил? Пусть даже с мамой в одной квартире.
— Один раз, около пяти дней, — выдавил из себя, подчиняясь приказу. — Мама ее обсмеяла, и она ушла. Мы с ней ни разу дома не переспали — мама всегда меня окликала, все ночи. Определит момент, когда все на мази у нас, что во-вот начнется — будто глаза у нее в квартире повсюду, будто… сова всевидящая, и «А-а-ндрю-у-ша-а!». То шторы ей поправить, блин, то принести что-нибудь… — говорил холодно, механически, как классический робот. Как Вертер из кино про Алису.
— Ого! Я бы сутки не выдержала, а та целых пять! Любила тебя, сыночка маменькиного, я тебе как баба говорю… следующий за перекрестком поворот направо и во двор… А может, на хату польстилась, но не вывезла, — вернулась к теме, уже выйдя на улицу, когда захлопывала за собой пассажирскую дверь.
Андрей проводил хозяйку тоскливым, как у побитой собаки взглядом…
Относительно беззаботная жизнь Лены кончилась. Теперь приходилось напрягать мозги и принимать решения уровнем гораздо выше привычных вопросов, ранее серьезно волнующих: «что купить на ужин», «что приготовить», «как собрать детей в школу», «надо проверить домашку» и другие семейные проблемы, которые стали восприниматься сущими мелочами.
— Лев Андреевич, вот… — сказала Лена, виновато потупившись, и передала шефу договор.
— Получилось? — на всякий случай поинтересовался он, сомневаясь в искренности повинного виду сотрудницы. Эта стерва могла подшутить.
— Смотрите сами, — горько вздохнула она.
Быстро пролистав многостраничный документ, он замер, не сумев закрыть рот.
— Ч-то это? — заикаясь, спросил, ткнув пальцем в густо замазанное маркером место подписи. Перевернул лист и схватился за галстук. Расслабив узел, тяжело опустился на стул и налил себе из графина воды. Шумно, двумя глотками осушил емкость.
— Ты понимаешь, что ты наделала? — спросил с нарастающей угрозой, повышая громкость, как самолет при разгоне. — Это теперь хлам! — заорал, наконец. — Что я Бор… заказчику скажу?! Как объясню?! Как, Гуляева?!
— Я не виновата, Лев Андреевич, честное слова! — заорала в ответ с истеричными нотами, готовая сорваться в слезы. — Я еле-еле через секретаршу пробилась, пришлось записываться на прием по личным вопросам, и та колбаса старая с милой такой улыбкой, конечно-конечно, говорит, расписалась сначала, а потом… ой, воскликнет, еще же печать нужна, взяла маркер и методично так, не торопясь, злорадно так, зачеркала… сначала вертикально закрасила, потом горизонтально… — на последнем слове разревелась в голос.
«Актриса во мне умирает», — думала Лена, платком промокая мокрые покрасневшие глаза. Стоило до мелочей вспомнить, как мама в детстве не повелась на ее истерику и не купила в магазине сумашедше красивую куклу, о которой месяц мечтала, которой жаждала обладать так сильно, что и сравнить не с чем, — от вселенской обиды слезы сами по себе наворачивались, вне зависимости от возраста. Давно взяла этот прием на вооружение и секрет хранила свято.
— Вон! Пошла вон! — завопил шеф, как резаный. — Все, по статье уволена! Я тебя в черные списки внесу! Во-о-н!!!
Лена, пятясь, покинула кабинет, сквозь не закрытую дверь успела расслышать.
— Борис Евгеньевич, все нормально. Только, извините, договор восстанавливать придется — испорчен… да-да, за мои средства…
— Чего это он? — услышала за спиной шепот секретарши Светы. От неожиданности дернулась и резко обернулась.
Света от любопытства чуть ли не приплясывала, на Лену смотрела круглыми глазами, надеясь услышать страшную тайну.
— Не дала я ему, — буркнула Лена и прошла мимо.
Какие слухи пойдут по конторе ее больше не волновало. Очередная страница небогатой событиями жизни закрылась. До момента обретения Айфона небогатой.
Вышла из здания делового центра, в котором ее бывшая конторка арендовала скромный уголок из трех помещений, без сожаления оглянулась, окинула взглядом двенадцатиэтажную башню из стекла и бетона, похожую на гигантскую афишную тумбу из старого кино, и вздохнула полной грудью. Надеялась почуять запах свободы, но…
Перед вызовом такси вдруг вспомнила и, чтобы не забыть снова, позвонила рабыне. Приказала ей то же самое, что и второму невольнику, разве что «любовников» заменила на «хороших знакомых на почве кулинарии».
— Ах-да, чего я звоню-то… все забываю и забываю. Я тебе адрес скину, купи тот коттеджик на мое имя. Если он уже продан, то соседний. Но вряд ли. Там хозяин цену ломит — закачаешься! Жмот. Но ты поторгуйся. Пока все, отбой… — хотела уже отключиться, как услышала:
— Г… Лена, постой! Коттедж не в том поселке, который рядом с твоим спальным районом? — заговорила быстро, опасаясь, что хозяйка не пожелает слушать и отключится.
— И что, если так?
— Того застройщика я знаю — это Боря Герман, — Лену аж передернуло, но она промолчала. — Жмот первостатейный! Говорят, у таксистов сдачу до копейки требует, а чаевых не дает якобы «из принципа». Плюшкин по сравнению с ним — пример расточительности…
— Короче… — со злостью ускорила процесс Лена, к своему стыду не вспомнив, кто такой этот жадина «Плюшкин».
— Он мне кое-чем обязан, так что скидку я у него выбью…
— Вот и отлично. Не затягивай… — с последним словом положила трубку.
К Виталине Витальевне Лену пропустили без разговоров. Лидочка, молодая стройная девушка с любопытными, как у мартышки глазами, загадочно буркнула «Проходите», и Лена была уверена, что все возможное, чтобы узнать о событиях в кабинете директора, она сделает. Поэтому не проскользнула мимо, а высказалась.
— Вы хотите работать, Лидочка?
— Разумеется… — интерес к происходящему только раскалился.
— Вы знаете, что в кабинете случилось вчера, когда там мы с Андреем долго с директором совещались?
— Э-э-э, — глаза секретарши заметались. Она не ведала, что ответить.
Судя по тому, что никакую скабрезность Лида не выражала, Лена очень надеялась, что ничерта она не знает. Просидела в гаджете, может, болтала с кем-то, но ничего конкретного не заподозрила. Иначе скрывала бы явную заинтересованность в новой непонятной сотруднице, открывающей двери директорского кабинета чуть ли не пинком.
— Вот и соображайте дальше. Рот на замок, если желаете получать ту же зарплату с соцпакетм. А то и повышение. Хотите? Вижу, что хотите… не лезьте в чужую семью… я, как Вы догадываетесь, представитель Виталины Витальевны, поэтому не советую… — с этими словами многозначительно повернулась и прошла в кабинет директора.
Директриса ждала ее. Как только услышала доклад секретарши, пересела из-за стола на вчерашнюю многострадальную черную софу. Закинув руки на спинку, а ноги ногу, вольготно расположилась в новом костюме из юбки и пиджака. Туфля-лодочка темно-синего цвета с невысоким каблуком покачивалась вместе с правой ступней.
— Здравствуй, Лена. — Первой поздоровалась она.
— И Вам не хворать, — ответила девушка. Поискала на что примоститься, не теряя достоинство, и, как и вчера, оседлала стул. Только теперь задом наперед, опустив голову на руки, сложенные на спинке.
— Подумала я на счет договора… — и надолго замолчала, ожидая реакции собеседницы.
— Хм, — хмыкнула Виталина, не выдержав первой. — Судя по тому, что ты появилась одна, без группы поддержки… ты-ы… согласилась на мое предложение… нет? — Лене страшно понравилось, как директриса обеспокоилась. Виду не подала — что ты! Но глазки забегали, и туфля закачалась не в пример шустрее.
— За дверью группа поддержки. На Лиду ствол наставили, и она стала тихая, как аквариумная рыбка. Меня пустили тебя портретировать — я сама упросила.
— И? — сглотнула Виталина Витальевна, растеряв весь свой лоск. Замерла, напряглась.
— Мне твои пятнадцать кусков засунуть в одно место можно. Свернуть трубочкой, натянуть на них презерватив и войдут легко, без смазки. Пятьдесят — другое дело. Как ни старайся, бесполезно. Если честно, я и первое, и второе не пробовала, но фантазия работает…
Виталина снова сглотнула. В ее взоре нарастал тихий ужас. Катастрофа всей жизни.
— А если я сто тысяч тебе заплачу, это какую-нибудь роль сыграет? — было видно, что кинутая женщина цепляется за последнее.
— Не знаю, — честно призналась Лена. — Поглядим. Кое-какой вес я имею…
— Ты — новая Борина пассия? — как ни странно, с надеждой произнесла бывшая жена.
— Ну-у-у… — задумалась Лена, подобного не ожидавшая. — Как тебе сказать… короче, забей. Нихрена я твоему Борюсику не отдала, а договор испортила. Довольна? Мне твой старикан как телеге пятое колесо нужен.
Чтобы вывести Виталину из состояния шока, Лене пришлось налить полный стакан из графина и споить его ошеломленной женщине.
— Успокоилась? — хотела сказать «дура», но воздержалась.
— Лена… Леночка, — сглотнув последнее, заговорила директриса. — Я очень тебя благодарю очень… Значит, с договором…
— Да все, забудь! О пяти штуках, которые мне торчишь, не забывай, разумеется, а остальное…
— Да-да, я помню. Сегодня же распоряжусь отдельный кабинет тебе предоставить с массажным столом…
— Бла-бла-бла, разумеется! Но тут такая история… я в принципе не решила, стоит работать у тебя или нет. Как думаешь?
— Стоит! Конечно же стоит! — Виталина Витальевна подскочила с софы и зашагала туда-сюда. — Твой талант терять никак нельзя. Где еще женщины из спа-салона смогут выходить такими счастливыми?..
— А мужики из Ваш… твоей массажной? — Лена решила окончательно похерить местоимение Вы. Так ей было проще. Виталине Витальевне, судя по всему, вообще было не до этого.
— А что мужики? Самцы, то с них взять. Иного удовольствия, кроме как кончить, не понимают. Эволюция такая. Всадить, осеменить, оградить от другого самца, чтобы род не испортил и побежал. Других самок окучивать понесся…
— А мы, самки, по твоим словам, кто? — спросила Лена, почему-то обидевшись.
— Мы — женщины, Лена, а не какие-то там самки. Это их точка зрения, козлов-мужиков, а не наша… наш массаж в спа — это одна из составляющих остальных процедур, нацеленных на омолаживание, чистку кожи, похудение и оздоровление, на успокоение и расслабление. Стресс по большому счету снимают…
— Ну так и продолжайте работать, о моем таланте забывайте и все дела. Или дела идут не очень, а?
— Хорошо дела идут, Леночка! Наши клиентки отдыхают, омолаживаются и прочее. Для быстрой красоты посещают солярии. Многие перед процедурами занимается фитнесом. Рассчитывают на похудание, на попку укрепить, на фигуру в целом улучшить, на укрепление здоровья. Потом обычно идут в сауны. От пота отмыться в первую очередь, причем глубже, чем в душе, с открытием пор и выведением так называемых шлаков. И вес скинуть тоже желают…
— Все, да не все! — Лена вставила свои пять копеек. — Абонементы разные бывают, сертификаты тоже…
— Все верно, Леночка, клиент сам в праве выбирать услуги…
— Клиент! Ха! Деньги выбирают. Да и хрен с ними, сейчас я на вашей стороне, как потенциальный сотрудник, а не клиент. Я каким боком встроюсь… если захочу встраиваться, конечно.
— Массажем займешься, разумеется! — Виталина Витальевна даже возмутилась. От первичного шока наконец-то избавилась.
— Иными словами, ты предлагаешь мне трахать баб для их расслабления. За их деньги, причем. Ну и чем это отличается от твоего борделя под вывеской «массаж»? Шлюхи что там, что здесь…
— Да как ты можешь сравнивать! — директрис чуть не задохнулась от возмущения. — Сравнила хрен с пальцем, причем буквально! Мужики идут конкретно за сексом, даже если соглашаются на простой «хэппи энд» во время массажа, а не на полный трах. С этим спорить не будешь? — Лена молчала, но всем своим видом пыталась скрыть согласие. Это было видно.
— Прекрасно! Женщины тонкие существа, им банальный… банальная кончина, как мужикам, дается трудно, общественно-моральные правила встают против них. Не пойдешь же ты открыто в публичный дом? — прямо спросила у Лены.
— Конечно! Там все под мужиков заточено, во-первых, и позволять тыкать в себя чужим членом от человека, которого в первый раз в жизни видишь — не комильфо. Даже по пьяни. Потом стремно становится. Это, во-вторых, кстати. В-третьих, раздеться перед посторонним стыдно. Козлам с яйцами в этом вопросе проще. Можно по инету заказать, чем богатые сучки пользуются, чтобы дома, в обстановке, думая, что они трахают, а не ее…
— Сама уловила суть, я не подсказывала. Мужчины в сексе свободнее, чем женщины, и это несправедливо. Контрацепция сейчас такая, о какой в позапрошлом веке и не мечталось, опасность залететь случайно сошла на нет, но принципы, согласись, остаются прежними, устаревшими. Я не упертая феминистка, нет, я честно против свободного совокупления, о чем только тупые мужики мечтать горазды, я за моральное равенство. Вот, например, у нас многие клиентки на массаже так заводятся, что желают кончить. Но хотят так, чтобы в последствие можно было перед подругами не скрывать, что сами задницу подставляли под пальцы массажиста, чего обычно стесняются; если вообще до п… киски дело доходит…
— Короче Склифосовский, хватит меня своими феминистическими бреднями грузить, я на шлюху согласилась еще тогда, когда твой договор испортила. Мне, честно признаюсь, стажировка у Веры понравилась, иначе ты меня сегодня не увидела бы. И давай дальше по-чесноку: лично я готова твоих баб ублажать, а ты?
— Я?! Я ни в коем разе не лесбиянка! Что ты, Лена, исключено! Я, тем более, директор, мне статусом не положено. Вообще душа не лежит, что ты!
— А я? Разве похожа? Я от мужиков фанатею, а бабы так, постольку-поскольку, изюминка в руки стреляет. Иногда противно, иногда приятно — от бабы зависит. Твоим массажисткам тоже, если ты не подозревала. Они, правда, работают, а я любительницей была. Но суть вкурить успела. А ты целый год здесь хозяйка, о чем представление имеешь?
— Это допрос, что ли? Я, выражаясь твоим языком, не вкуриваю что-то.
— Что ты! Какие мы гордые, надо же. О том, сколько люменов в солярии положено выставлять знаешь? О тренажерах в фитнесе представление имеешь? — не давая директрисе вставить слово, продолжала. — О температуре и влажности в финской сауне, русской парной, в турецком хамоне, хоть приблизительно в курсе? О расходе массажного масла, о почасовой норме для работников представление имеешь?
— Я отчеты и заявки подписываю! — перебила, наконец, Лену Виталина Витальевна. — Все цифры видела, помню!.. многие, — закончила менее убедительно.
— Многие, — передразнила ее Лена, понимая, что перебрала с наездом. Вернее, не с той стороны зашла. Но сам факт оправдывания директрисы перед ней, левым, по сути, человеком, обрадовал и вдохнул оптимизм.
— Вчера, вспомни, — заговорила Лена загадочно, — ты меня поимела. Ментально, не физически. Я почувствовала себя униженной. Ловко ты тогда меня на место поставила, мне серьезно обидно стало. Потом я думала. Испортила договор о расторжении аренды, который ты подписала, и тем самым сожгла себе мосты. Понимаешь, к чему я клоню?
— Не-е-т, — поначалу замешкалась директриса, но быстро опомнилась. — Ты хочешь принять мое предложение и устроиться в «Виталину» массажисткой? Верно же?
— Бинго! Но при одном условии… намерена выслушать? Твой Боря, я точно знаю, договор восстанавливает. Это не сложно, как понимаешь, и я снова могу заставить тебя его подписать. Согласна?
Виталина, потеряв весь свой высокомерный лоск, в ответ просто опустила взгляд.
— Отлично. И я тоже хочу защититься от неприятностей, которые непременно возникнут. Вот задницей я их чую, как тот ежик на кактусе! Ты меня понимаешь?
Виталина промолчала многозначно — и да, и нет. Ответить ей было нечего.
— Поэтому я хочу закрепить наш договор не только бумажной, но еще кое-чем… — проговорила многозначительно. — Отлижи мне. — Сказала скороговоркой.
— Что? — Виталина на самом деле не поняла предложения.
— Отлижи мне п… киску… куннилингус сделай, не тупи. Выполнишь — все останется в тайне, но я уверюсь в твоей лояльности. Ну? Решайся. Давить не хочу, исключительно по доброй воле. Нет — я пошла и жди меня с восстановленным договором от Бори. Но если согласишься, то будет тебе счастье. — я забываю о пяти кусках, которые ты мне должна и спокойно на тебя работаю. Выбирай.
Все смешалось в голове Виталины. Гордость боролась со страхом лишиться привычной жизни. За год занятия спа-бизнесом, успела привыкнуть к доходам, да и занятие пришлось по душе. Ей понравилось вникать в дела, назначать сделки, отменять встречи, болеть ночами, размышляя есть ошибка или нет и что придумать, чтобы привлечь клиентов. А ведь это была первая в ее жизни работа. Тем более, что самостоятельная бизнес-леди, выстроившая «империю» с нуля — звучит! Общество, в котором она крутилась, это ценит. Но унижение! Мелкая шантажистка попала в самое неприступное, что в ней есть…
Несколько минут, закрыв глаза, директриса раздумывала. Встала, подошла к селектору.
— Лидочка, — специально говорила медленно, осуществляя мелкую месть наглой малявка со способностями.
Лена невольно напряглась. А ну как сейчас охрана завалится? Потом, разумеется, отыграется, но сейчас… включать насилие через интерфейс Айфона в данный момент, после обещания, было неразумно… и неудобно. Советь до конца в Лене не уснула — обещала же добровольность.
— Ты это… охрану, — сделала специально долгую паузу. — Не беспокой в любом случае. — Лена не смогла сдержать вздоха облегчения. Виталина криво ухмыльнулась. — Я надолго с нашей новой сотрудницей, беседа затягивается. Содержание исключительно секретное. Держи в тайне и не беспокой в любом случае. Пусть даже мэр позвонит — не соединяй.
Отняла руку от клавиши, медленно подошла к двери, закрылась.