- Предположим; но эта девушка полна неожиданностей, энергии у нее хоть отбавляй. Прозябать она не захочет.
- Жить в Кондафорде - это не прозябание.
- Не обижайтесь, Динни; я думаю только о вас. Я вовсе не хочу, чтобы вы потеряли Кондафорд, как не хочу, чтобы Кит потерял Липпингхолл. Майкл такой взбалмошный. Говорит, что если он один из столпов страны, то ему жаль такую страну, - какая глупость! Я никому этого не говорю, - неожиданно добавила Флер с глубокой искренностью, - но Майкл - золотой человек!
Заметив удивленный взгляд Динни, она переменила тему.
- Значит, на американце я могу поставить крест?
- Безусловно. Три тысячи миль между мной и Кондафордом - нет, спасибо!
- Тогда перестаньте мучить беднягу, - он признался мне, что вы его "идеал".
- И он туда же! - воскликнула Динни.
- Да, и даже сказал, что он от вас без ума.
- Это ничего не значит.
- В устах человека, который отправляется на край света, чтобы раскопать истоки цивилизации, что-нибудь да значит. Большинство людей готово сбежать на край света, лишь бы не видеть ни цивилизации, ни ее истоков.
- Я с ним покончу, как только уладится дело Хьюберта, - сказала Динни.
- Боюсь, что для этого вам придется либо постричься в монахини, либо надеть фату. Фата будет вам очень к лицу, Динни, когда вы пойдете с моряком к деревенскому алтарю под марш Мендельсона, окруженная милым вашему сердцу средневековьем. Хотела бы я это видеть!
- Я ни за кого не выйду замуж.
- Что ж, может, мы пока позвоним Адриану?
В квартире Адриана им ответили, что он будет дома к четырем часам. Динни попросила передать ему, чтобы он зашел на Саут-сквер, и поднялась к себе за вещами. В половине четвертого, спускаясь по лестнице, она заметила на пышном "саркофаге", где покоилась верхняя одежда, шляпу, поля которой были ей знакомы. Она попятилась, но было уже поздно.
- А! Вот хорошо! - раздался голос Халлорсена. - Я боялся, что вас не застану.
Динни подала Халлорсену руку, и они вместе вошли в гостиную Флер, где на фоне мебели в стиле Людовика XV он выглядел, как слон в посудной лавке.
- Я хотел рассказать вам, мисс Черрел, что мне удалось сделать для вашего брата. Наш консул в Ла-Пас заставит этого парнишку Мануэля прислать данное под присягой свидетельское показание о том, как на капитана Черрела было совершено вооруженное нападение; это я уже устроил. Если здесь у людей есть хоть капля здравого смысла, вашего брата оправдают. Я положу конец всей этой идиотской истории, даже если мне придется вернуться ради этого в Боливию.
- Большое спасибо, профессор.
- Не за что! Я теперь на все готов ради вашего брата! Я полюбил его, как родного.
Динни вздрогнула, но в его словах было столько великодушия и душевной теплоты, что она почувствовала себя маленькой и ничтожной.
- Вы сегодня плохо выглядите, - сказал он вдруг. - Если вы чем-нибудь расстроены, скажите, я все улажу.
Динни рассказала ему о возвращении Ферза.
- Эта очаровательная дама! Как жаль! Но, может быть, она его любит, тогда со временем ей станет легче.
- Я собираюсь переехать к ней.
- Молодчина! А что, этот капитан Ферз не опасен?
- Мы еще не знаем.
Он сунул руку в задний карман и вытащил крошечный револьвер.
- Положите эту штуку в сумочку. Самый маленький револьвер на свете. Я купил его специально для Англии, - ведь у вас не принято ходить с оружием.
Динни рассмеялась.
- Спасибо, профессор, но у меня он непременно выстрелит совсем некстати. И даже в случае опасности было бы нечестно им воспользоваться.
- Верно! Мне это не пришло в голову. Но это верно, Человек, которого постигло такое несчастье, имеет право на сочувствие. Но мне не нравится, что вы будете подвергать себя опасности.
Помня наставления Флер, Динни храбро спросила:
- Почему?
- Потому, что вы мне очень дороги.
- Это так мило с вашей стороны; но должна вас предупредить, профессор, что на брачной бирже я не котируюсь.
- Всякая женщина котируется, пока не вышла замуж.
- Кое-кто полагает, что она только тогда и начинает котироваться.
- Знаете, - серьезно сказал Халлорсен, - лично я не признаю измен. Я стою за честную игру в отношениях между мужчиной и женщиной, как и во всем остальном.
- От души желаю вам найти честного партнера.
Он выпрямился во весь рост.
- Я его уже нашел. Имею честь просить вашей руки, и, пожалуйста, не говорите сразу "нет".
- Если вы стоите за честную игру, профессор, я должна сказать - "нет".
Она увидела, как его голубые глаза затуманились, точно от боли, и ей стало его жаль. Он подошел к ней поближе, возвышаясь над ней, как гора, - ее даже дрожь пробрала.
- Вас смущает, что я американец?
- Я сама не знаю, что меня смущает.
- Может, вы все еще на меня сердитесь из-за брата?
- Не знаю.