- Где тетя Эм научилась глотать окончания слов?
- Папа рассказывал, что в школе, где она училась, считалось неприличным произносить все слово до конца. Правда, она - прелесть?
Клер, которая в это время подкрашивала губы, только кивнула.
Возвращаясь в столовую, они услышали, как леди Монт говорит:
- Брюки Джеймса, Блор.
- Да, миледи.
- У них такой вид, будто они вот-вот свалятся. Нельзя ли с ними что-нибудь сделать?
- Да, миледи.
- А вот и вы! Тетя Уилмет гостит сейчас у Генриетты. Они там спорят напропалую. Для каждой из вас нашлось по холодной птичке. Динни, что ты сделала с Аланом? Он стал такой интересный, а завтра кончается его отпуск.
- Ничего я с ним не сделала, тетя Эм.
- Поэтому он такой интересный. Нет. Дайте мне морковку, Блор. Разве ты не выходишь за него замуж? Я знаю, у него есть виды на наследство... судебный процесс... кажется, где-то в Уилтшире? Он все ходит сюда и плачется мне в жилетку, бедняжка.
Под пристальным взглядом Клер Динни застыла с поднятой вилкой.
- Смотри, не то он еще переведется в Китай и женится на дочке беглого корабельного казначея. Говорят, в Гонконге их полно. Да! Мой портулак погиб. Босуэл и Джонсон взяли да и полили его жидким навозом. Совсем не разбирают запахов. Знаете, что они один раз сделали?
- Нет, тетя Эм.
- Напустили насморк на моего племенного кролика, - обчихали всю его клетку. Бедняжка умер. Я их уволила, но они не ушли. Не уходят, и все. Дядя их совсем избаловал. А ты не собираешься с кем-нибудь сочетаться, Клер?
- "Сочетаться"! Тетя Эм!
- Прелестное слово, - то и дело попадается в воскресных газетах. Но ты собираешься или нет?
- Конечно, нет.
- Почему? Все некогда? По правде говоря, терпеть не могу морковку... такая скука. Но у дяди начинается опасный возраст... приходится об этом думать. Не понимаю, зачем мужчинам опасный возраст. И, в сущности, он у него должен был уже пройти.
- Он прошел, тетя Эм. Разве ты забыла? Дяде Лоренсу уже шестьдесят девять.
- Понимаешь, это еще совсем незаметно. Блор!
- Да, миледи.
- Уйдите, пожалуйста.
- Да, миледи.
- Есть такие вещи, о которых при нем нельзя говорить, - сказала леди Монт, когда за дворецким закрылась дверь, - аборты, дядя и так далее. Бедная киска!
Она встала, подошла к окну и бросила кошку на цветочную клумбу.
- Блор с нею терпелив, как ангел, - прошептала Динни.
- В сорок пять они пускаются во все тяжкие, - сказала, возвращаясь на свое место, леди Монт, - и в шестьдесят пять тоже, а потом - уж и не знаю когда. Я никогда не пускалась во все тяжкие. Но я подумываю о нашем священнике.
- Он очень скучает, тетя?
- Напротив, отдыхает душой. Он часто бывает у нас.
- Вот было бы здорово, если бы ты затеяла какую-нибудь скандальную историю!
- Динни!
- Дядя Лоренс был бы в восторге.
Леди Монт словно оцепенела.
- Где Блор? - спросила она. - Пусть он мне тоже даст хоть один блинчик.
- Ты же сама его отослала.
- Ах да!
- Нажать звонок, тетя Эм? - спросила Клер. - Он у меня под стулом.
- Я поставила его там для дяди. Он читает мне "Путешествие Гулливера". Какой это был грубиян!
- Ну, Рабле или Вольтер - еще хуже.
- Ты читаешь такие грубые книги?
- Что поделаешь, это классика.
- Говорят, есть такая книга - Апулеса или что-то в этом роде; дядя купил ее в Париже, а в Дувре ее у него отняли. Вы ее читали?
- Нет, - сказала Динни.
- Я, читала, - сказала Клер.
- Дядя мне о ней рассказывал, - тебе вовсе незачем было ее читать.
- Ну, теперь читают все, что попало; какая разница!
Леди Монт перевела взгляд с одной племянницы на другую.
- Что ж, - с загадочным видом произнесла она, - библия ведь тоже... Блор!