Премьер-министр жаждал крови не на шутку. Он вздумал перетряхнуть все спорные дела за минувшее столетие и еще несколько ближайших. Вскоре после начала заседания я догадался, что его подстегивает ставшее ему известным мое согласие, данное архиепископу. Несмотря на то, что совсем недавно он сам настаивал на том же. Видимо, при любом раскладе его сводило с ума то, что к нему не прислушивались вовремя и проявляли непредсказуемое своеволие. Закончилось это уже почти традиционно: я попросил его придерживаться порядка приоритетности вопросов и в целом стараться сосредоточиться на конкретных проблемах. Как обычно на этом этапе, подействовало, хотя возмущение выстреливало из него, как капли жира из котлеты, превратившейся в тугой сердитый мячик на раскаленной сковородке. Но к этому времени я сделал пометки напротив всех тем, подтем и пунктов, перечисленных в сегодняшнем списке, выстроил помеченное в отдельную структуру и переслал замечания остальным министрам, к их оживлению и радости, особенно тех, чьи области оказались непосредственно затронуты. У премьера, конечно, имелась еще одна причина для нервозности — до перевыборов оставалось меньше года, ему чертовски хотелось не только проявиться, но и показать, кто в этом злосчастном королевстве хозяин — в современной, не стоящей на месте ситуации, при деградирующем и отмирающем институте монархии, переживающем катастрофические потрясения. Уверен, он считал весьма прискорбным тот факт, что с данным институтом не оказалось покончено одним ударом, что было бы куда милосерднее для многострадального денебского народа.
Сегодня мне самому казалось, что я вчера сильно погорячился, дав согласие архиепископу. Это расшатывало мою принципиальную позицию, к которой все только начали привыкать как к данности. Так что теперь, пока согласие еще не было подтверждено во всеуслышание и дата не назначена, я мучительно раздумывал, как бы дать задний ход, но твердости позиции это бы уже не вернуло. И да, верно, это было явным ответным ходом на попытку Лиги дискредитировать денебские традиции, естественной компенсацией.
— Кроме того, — продолжал премьер с очаровательно исторической фамилией Болингброк, некогда взятой его предками без всякой реальной связи со стародавними земными Болингброками, — обращаю ваше внимание, что на расследование катастрофы уходит, буквально утекает в черную дыру, немало бюджетных средств!
— Совершенно с вами согласен! — подтвердил я, слегка огорошив его такой кажущейся легкостью. — Согласен с тем, что пора убрать поисковые зонды, которые не обнаружили за все это время ничего важного. — Несмотря на то, что министры старались сохранять солидность, в атмосфере наметилось нездоровое возбуждение. Нельзя же было не провести параллель с налетевшим на поисковый зонд кораблем Лиги. Я рассеянно кивнул им и их догадкам: — Но следует сохранить на некоторое время карантин, ограничив доступ в обе зоны, где наблюдались предполагаемые физические аномалии. Или не наблюдались — то, что их напоминает, может оказаться чем-то легко объясняемым и при том весьма по-разному, сходство может быть случайным, но лучше соблюдать меры предосторожности.
— Сходство может быть случайным? — у премьер-министра возмущенно задрожал кончик носа.
— У вас есть другие предположения?
— Корабль Лиги — «Эвридика» — не просто исчез, он оставил гору обломков!
— Которые на данный момент изучаются, и у следствия есть масса оснований полагать, что обломки могут быть фальшивыми. Мне трудно поверить в такие уж странные аномалии. «Эвридика» сымитировала исчезновение «Штандарта», но сочла нужным оставить свидетельства того, будто она погибла.
— И зачем бы ей это делать?!
— Мне казалось, вы имеете представление о том, что такое политика. — Над такой банальной шуткой неприлично было смеяться, но несколько министров, включая лорда-канцлера, деликатно откашлялись. — Может быть, затем, чтобы посмотреть, скроем ли мы тот факт, что что-то нашли, и скрываем ли что-то, что нашли после исчезновения «Штандарта». В любом случае, боюсь, замысел далек от безобидного. Но что в самом деле могло быть случайным, так это ошибка в навигации, приведшая к выходу из гиперпространства не в заданных координатах, а в точке входа. Или никакой ошибки не было, корабль зачем-то вернулся, и случайностью является только его столкновение с зондом, помешавшее осуществлению какого-то плана.
— Вы полагаете, мы имеем право обвинять в злом умысле наших политических партнеров?! А они остаются партнерами несмотря на все наши разногласия!
— Нет, это лишь одна из возможных версий, и как раз поскольку возможны другие, нам придется сохранить в данных зонах на какое-то время карантин. Именно поэтому. Мы не можем гарантировать в таком случае, что все закончилось.
— А… — премьер-министр даже проявил одобрение. — Я нахожу предложение разумным и дипломатичным. — Кажется, он действительно так считал. Особенно после тех импульсивных эмоциональных заявлений, что последовали сразу после происшествия — это читалось в его беспокойном взгляде. — Насколько велика должна остаться карантинная зона в месте гибели «Штандарта»?
Похоже, слово «гибель» выскочило у него непреднамеренно, но я вздрогнул.
— Оставим ее совсем небольшой, чтобы это не мешало пространственным сообщениям.
Он снова кивнул одобрительно.
— Это может стать своеобразным мемориалом.
— Благодарю вас. По крайней мере, на время.
Видимо, он пришел к мнению, что, в частности, из-за происшествия с «Эвридикой», оказавшегося своеобразным фарсом после трагедии, я наконец прошел через все стадии осознания гибели денебского флагмана, или хотя бы большую их часть: отрицание, гнев, торг и депрессию, оставшиеся позади, к принятию неизбежного, и это его успокоило. Должно быть, получив тому подтверждение, он сделал вывод, что то же самое означало согласие, данное архиепископу. Возможно, жизнь в Денебе возвращалась в более-менее нормальную колею.
Конечно, так все выглядело внешне — все наши согласия и, может быть, наигранное понимание.
— Однако я не могу не отметить, что, учитывая вашу прошлую жизнь, — снова заговорил он, немного вкрадчиво, будто пытаясь смягчить эффект, или чтобы казалось, что он желает его смягчить, — определенные эксперименты и происшествия с континуумом могут быть для вас тем или иным образом… в порядке вещей. И оттого обязан спросить. Не подсказывает ли вам ваш прежний опыт, на что может походить происходящее?
— Прежний опыт может порой мешать, а не помогать трезвой оценке ситуации, — ответил я почти без заметной паузы. — Прошлое проходит. Надеюсь, я сумею к этому привыкнуть. И не допускать дальнейших манипуляций со стороны тех, кто мог бы за это ухватиться.
Я был слишком увлечен своими переживаниями и необходимостью красиво уклониться, так что меня почти застала врасплох их реакция. Один за другим министры поднимались, отодвигая стулья, и принимались аплодировать. Честно говоря, это даже пугало.
Кто там утверждал, что слова «честно говоря» чаще всего говорят лжецы? Утешало лишь то, что я находился в такой же славной компании. И хотя бы на какое-то время это была ложь, которую они оказались готовы и даже счастливы принять.
Когда совещание закончилось, я взглянул на свое расписание, надеясь выкроить часок для «Пандоры», и увидел впечатляющее звездное скопление подмигивающих маячков срочных запросов. Видимо, мое вчерашнее оживление вызвало рецидив. «Ну, раз вас так много, можете дружно подождать, не соскучитесь», — рассудил я, переправив почти всю россыпь в канцелярию. И раскрыл послание под фиолетовым маячком — пометкой Арли.
«Кое-кто хочет вас видеть, — кратко сообщал он. — Из старых друзей».
Я еще раз посмотрел на статус пометки. Важная новость, но не требующая немедленной реакции, ничего катастрофического.
«Где?» — отправил я короткий вопрос.
«Вторая переговорная», — пришел ответ спустя несколько секунд. Судя по всему, они уже находились там. Но не за закрытыми дверями, иначе всякая связь была бы прервана. Видимо, ждали меня.
«Иду к вам», — сообщил я.
Двери переговорной были открыты в ожидании меня нараспашку. Если, конечно, подобное выражение применимо к раздвижным дверям. Но к настроению вполне применимо. Кто-то внутри негромко рассмеялся, и знакомый голос произвел на меня впечатление стеклянной стены, на которую я налетел и запнулся. Быть не может! Нет, совсем не в плохом смысле, но в этом было что-то настолько невозможное, что и казалось непреодолимой невидимой стеной. Даже если я туда войду, это же будет не по-настоящему!..
Я с изумлением и трудом пробрался сквозь сопротивляющийся воздух. Уф. Дежурный, судя по всему, не понял, что со мной происходит. Если что-то и заметил, то, скорее всего, решил, что я задумался о чем-то важном и государственном. Я махнул ему, тот понимающе кивнул и закрыл за мной мягко зашипевшую блокирующуюся дверь, едва я вошел в комнату. Олаф и Гамлет, сидевшие там в компании старшего Арли, выглядели настолько чужеродно, будто сквозь них просвечивали дыры в пространстве-времени, наспех ими залатанные. Они изменились с тех пор, как я видел их в прошлый раз, Гамлет завел очень странную прическу — будто волосы росли у него только на левой стороне головы, и сильно загорел, а Олаф обзавелся еще довольно жидкой каштановой бородкой и манерным маленьким хвостиком. Гамлет был разодет в нечто вроде золотой парчи — последний писк моды в некоторых областях империи, Олаф выглядел вполне обычно, разве что непривычно без униформы «Януса», будто все мы оказались в каком-то другом времени. Мне показалось, их взгляды, обращенные ко мне, обрели нотку депрессивности именно из-за напоминания о «Янусе».
— «Ты, Гильденстерн? Ты, Розенкранц?» — вопросил я довольно-таки по-идиотски, но зная, что спрятать радость у меня никак не получится, и по мне все отлично видно.
Олаф хрюкнул, покачав головой, и прикрыл глаза ладонью.
— Мерзавец! — воскликнул Гамлет, снова возмущенно хохотнув. — Так-то ты нас встречаешь! Впрочем, да, дела-то те еще… — вздохнул он.
Они оба вскочили с мест, и я от всей души обнял сперва Гамлета, оказавшегося ближе, а затем и Олафа.
— Как вы тут оказались так неожиданно?
— Да вот… — с замысловатой интонацией обронил Олаф. — Решили, что можем пригодиться. Как ты помнишь, со Станции нам пришлось унести свои пушистые хвосты. — Я подумал о его новом маленьком, но гордом, хвостике и мысленно кивнул. — Дома мы немного выпали из течения жизни. Найти себе там применение, конечно, можно, но как-то все это… не то чтобы мелко и блекло, — иронию можно было намазывать как масло на булочку, — но не то. У вас здесь тоже творится черт знает что, но я смотрю, и Арли здесь, и Нейт с сестрицей прижились. Так что хотя бы проведаем коллег. Тем более, как я понимаю, тут тоже все не сахар, только и деться никуда не можете. А на днях, слышал, еще происшествие с этой мымрой, так что, наверное, хорошо, что мы тоже теперь здесь, хотя последнее — совершенно случайное совпадение.
— Понятно. А что именно такое со Станцией? Почему прямо так уж «пришлось унести хвосты»?
— Да как-то все нагнеталось, нагнеталось…
— Но она на нейтральной территории, — уточнил я, хотя в целом догадывался, что это не так уж много значит.
— Когда дело касается «Януса», нет ничего нейтрального, — резко сказал Гамлет. — От того, что вы исчезли, отношение к нам не улучшилось. — В его голосе, разумеется, звучали нотки обвинения, пусть и не слишком громкие.
— Должен отметить, — мягко предупредил Арли, — что, по крайне мере отчасти, это все же официальный визит. Так обозначено в протоколе.
— В самом деле? — переспросил я, поглядев на нахмурившегося Олафа и Гамлета, на скулах которого появились розоватые пятна.
И впрямь, кто будет мчаться все же через полгалактики просто потому что соскучился? Расстояния всегда имели значения. Особенно когда они так велики.
Гамлет смущенно шаркнул ногами под креслом.
— На самом деле, и то, и то, — протянул он, и голос его прозвучал до странности фальшиво.
— Ну, я-то, все-таки, неофициально, практически, — обозначил Олаф. — Почти что только подвез, раз у меня свой корабль. У меня нет родни в Секторе Цефея.
— А, Сектор Цефея…
К самому земному созвездию Цефея область относилась условно — так она именовалась лишь за то, что лежала в направлении от Денеба к альфе Цефея. Остальные привычные для Земли звезды этого созвездия отсюда связать в воображаемое единое было невозможно.
— Гм… — Гамлет откашлялся, опустив взгляд. — Нам же все-таки надо было чем-то заняться, раз мы больше не «Янус».
— Безусловно. Так в чем дело с Сектором Цефея?
Гамлет нерешительно глянул на Арли, явно не очень-то желая говорить в его присутствии. Уловив намек, Арли невозмутимо поднялся, но я задержал его жестом.
— Все в порядке, Филиард Арли моя правая рука. Когда дело касается политики, это единственный советник, которому я могу доверять. Прошу вас, останьтесь.
— Лучше бы все же с глазу на глаз…
— Раз это официальный визит — нет, — возразил я обманчиво мягко.
— Гм… не совсем официальный… Но это предлог. Тема визита звучит как обсуждение перспектив развития области. Скучные формальности. Ты же знаешь, мой двоюродный дед — губернатор Сектора. И раз уж я не знал, куда себя деть, ему показалось хорошей мыслью поручить мне это задание.
— Цефей хочет выйти из состава Денебской империи, так?
— Э… ну раз ты сам это сказал, то да.
Не то чтобы я предполагал именно это, высказывая самое, на мой взгляд, неудобное, что могло бы так смутить Гамлета, так что все-таки ощутил неприятный шок, оказавшись чуть менее готовым к подтверждению, чем думал сам. Смешно. Что же тут было неожиданного?
— Можно было представить.
— Действительно… — пробормотал Гамлет.
— Прошу прощенья, молодые люди, — церемонно проговорил Арли, — я все же вынужден вас оставить. У меня много дел.
Я рассеянно кивнул: конечно. Я знал, что их действительно много, видел всю эту звездную россыпь, требовательную как стая птенцов кукушки — я сам был этой кукушкой. На этот раз я не стал его задерживать. Все уже было сказано.
Арли вышел. Воцарилась неловкая пауза.
— В конце концов, тебе же все это неинтересно, правда? — осторожно спросил Гамлет.
— Что именно неинтересно? — поинтересовался я. Олаф совсем помрачнел, ему ситуация не нравилась.
— Политика, — предположил Гамлет. — Все эти отжившие свое звездные монархии.
— А, ну да…
— Так что правда, за каким лешим тебе Цефей?
— Хм…
— Что думаешь?
— Надеюсь, ты не имел такой глупости, чтобы сильно их обнадеживать?
— Почему?
Вопрос слегка поставил меня в тупик.
— Что значит — почему?
— Ну, мне кажется, что это же вполне естественно — позволить всем жить своей жизнью.
— Что, просто так? Потому что мы старые друзья? Кого из них ты хотя бы представляешь?
— Мм… официальное правительство… — Гамлет казался сбитым с толку.
— Но не совсем официально?
— Да, чтобы не слишком шуметь, можно же все решить миром, правда?
— Очень. Интересно.
Гамлет и раньше проявлял чудеса наивности на грани потери чувства реальности, но еще никогда с такими высокими ставками.
— В смысле?
— Однозначно нет, — сказал я, и имел в виду не только Сектор Цефея.
— Но почему?
— Потому что никто не любит явных манипуляций. — Я увидел, как Олаф улыбнулся и мне немного полегчало. — И поспешных действий неизвестно кому в угоду. Едва ли ты обладаешь полнотой необходимой информации, чтобы говорить об этом всерьез.
— А ты обладаешь? — обиженно переспросил Гамлет.
— Всей — едва ли. И не вижу в этом вопросе первоочередности.
— Но я и не хотел вываливать так сразу! — он почти обвиняюще глянул в сторону закрытой двери. Я ощутил мрачную благодарность Арли за предупреждение — чем бы мы ни являлись в прошлом, настоящее от каждого потребует свое. Мы больше не «Янус». Рассказать о «Пандоре» потенциальному политическому противнику, который мог бы использовать эту информацию против… ну, скажем, меня, если не Денеба, который оказался бы автоматически под ударом вместе со мной, было бы верхом опрометчивости. Пусть я оставался в уверенности, что Гамлет не желал ничего плохого никому во вселенной, но дело и без того пахло смутой, стоило лишь подтолкнуть. — И все же… неужели тебя это так затянуло?
— А тебя?
— Как я уже говорил, пришлось…
— Ты не поверишь!..
Олаф тихо хрюкнул и прикрыл глаза рукой.
— Я же просто предупреждаю! — Гамлет начал всерьез сердиться. — Неужели ты думаешь, что все может оставаться по-прежнему? Я чертовски сочувствую твоей потере, и это главное, зачем мы здесь, если бы мы могли прибыть раньше, мы бы это сделали. Это ужасно печально! Я представить себе не мог ничего подобного!
Олаф вынырнул из-под руки, его взгляд тоже стал серьезным и сочувственным.
— Я тоже, — тихо сказал я, и чем-то напугал Гамлета, он вдруг побледнел и опустил взгляд.
— Мы все не могли, — приглушенно проговорил он в сторону. — Как будто все не по-настоящему. Это так… неправильно!
— Да.
— И вот знаешь, мне кажется в Денебе чертовски опасно. Для тебя и для потенциальной возможной новой Станции, альтернативной «Янусу», в чьих бы руках он ни оказался. Я же знаю, что вы забрали все схемы. Поэтому… я хотел предложить Цефей как убежище и для тебя, и для новой Станции.
— Хм…
— Я серьезно. Мне кажется, тут все рушится. Может, мы можем спасти хотя бы что-то, если снизим планку?
— Ты предлагаешь мне отречься?
— А почему нет? Разве не к этому все идет? Даже то, что эта жуткая мымра теперь здесь? — Я уловил в голосе Гамлета нотку паники, и с удивлением понял, что она совершенно искренняя. Да, я не готов был услышать все это с такой стороны, но… возможно, поторопился в своих суждениях.
— Минутку… — протянул я, решив немного замедлить время, чтобы разобраться во всем получше. — Так кто все-таки хочет независимости Цефея, кроме тебя самого? Твой двоюродный дед-губернатор? При личной встрече сам он утверждал, что не желает ничего подобного.
— Все меняется, — заметил Гамлет вполне резонно и тоже вздохнул. — Понимаешь… Теперь он… опасается оставаться частью империи.
— Опасается?..
— Да. Как раз после того… кошмарного случая. И понимаешь, почему хорошо, что об этом могу рассказать тебе я, а не кто-то другой? Именно потому что мы друзья. Потому что другие тебе этого еще долго не скажут, но я не думаю, что только сектор Цефея опасается оставаться частью империи. Процесс распада начался всерьез, вот что я хочу сказать. Даже если кажется, что пока все спокойно. Это лишь инерция прежнего движения. Но то, что началось — когда оно станет явным, его будет не остановить, как каскад.
— А, это я понимаю, — согласился я, и поднял со столика запотевший бокал с оранжевым коктейлем. Потом вспомнил, что его не заказывал, видимо, это сделал Арли. Но это был не его бокал, всего на столике их было четыре.
— И что будешь делать? Может быть, опередить волну? Провести какие-то реформы? Оставить это все?.. — Гамлет снова зарделся. — Мне кажется, главное теперь — это «Янус». Если в Денебе ничего не получится, а мне кажется, тут все очень… сомнительно. Может быть, попробовать оборудовать новую станцию в пределах Цефея?..
— Гамлет, это же будет признание паники. Если я начну с Цефея, то вот это точно вызовет каскадную реакцию. Поэтому пока все разговоры о независимости «не совсем официальны» — пусть такими и остаются.
Гамлет снова душераздирающе вздохнул.
— Но как ты тут выживешь один? Вас же просто… эх… ты не можешь чувствовать себя в безопасности после всего!
— Я и не чувствую.
— Мы можем сохранить хотя бы Цефей, — настойчиво повторил он. — Посильное маленькое государство, более защищенное, чем эта огромная бездушная махина… — он выразительно махнул рукой. — И, может быть, спасем идею «Януса»!
— Погоди, — предупредил я негромко. — Возможно, спасти ее — означает на деле похоронить понадежней. Мы сохранили схемы как страховку, но это не значило, что на самом деле что-то подобное будет когда-то построено.
Они вздохнули почти синхронно и как-то нарочито посмотрели в разные стороны.
— А тебе не кажется, что мы теперь должны это сделать? Потому что могли бы все исправить? — сказал наконец Гамлет почти тихо и спокойно. — Хоть в каком-то из миров?
Я на мгновение прикрыл глаза и прикусил язык, чтобы удержать то, что с него едва не сорвалось.
— Эрвин…
— Да, думаю, что все понимаю, — решительно проговорил я. — Нам надо побольше прийти в себя, прежде чем говорить об этом. Я здорово от всех вас отвык и появились вы довольно неожиданно. Вы ведь пробудете здесь какое-то время?
— Я совершенно свободен, — ответил Олаф. — Несколько дней уж точно, если не надоем.
— Точно нет. Разве что наоборот. А тебе срочно надо возвращаться с ответом? — спросил я Гамлета.
Тот немного удивленно потряс головой.
— Вовсе нет. Что-то не клеится, да? Казалось бы, место, совершенно защищенное от прослушек, но…
— Неважно. Мне надо немного перенастроить мозги. Кроме того, мешают думать кое-какие важные срочные дела. — Мне действительно требовалось время, и я уже знал, где его взять. Нет… плохая мысль. Определенно плохая. Нельзя же все время действовать импульсивно. Или можно? Никогда не стоит вести себя так, как от тебя ожидают. А если уж и ты сам не знаешь, чего ожидать… — Вам тоже не помешает немного отдохнуть.
Я уже мысленно составлял сообщения своей новой команде: «Нейт, Тарси, вы наверняка думали об этом уже не раз прежде, и точно думали со вчерашнего вечера. Сумеете приготовиться за пару часов? Давайте сделаем это сегодня…». «Дон, извини, тебе снова придется побыть оператором — заодно покажешь Джелли и Майку, как это делается».
В конце концов, мы всего лишь на разведку. Просто сверим ориентиры. Возможно, когда-нибудь обставим все серьезнее, исходя из того, что увидим сегодня, осмотревшись на месте. Заглянем на нужную планету, откорректируем данные…
— А в ближайшие дни, может, даже сегодня же ближе к вечеру, встретимся в более приятной обстановке, да хоть по парку пройдемся или пролетим на катере над городом и заливом. Идет?
— Отличная мысль! — явно воспрянув духом, заулыбался Олаф. Эх, с ним бы мы точно быстро договорились. Но не «разделяй и властвуй» же… хотя бы не с первого дня. — Как можно отказаться от хорошей экскурсии?
— Вот я тоже так подумал. И пока ни о чем серьезном, ладно? Или у меня голова взорвется. Но о том, о чем нужно, мы тоже непременно поговорим.
— А мне тут в голову пришло… — начал Гамлет осененно. — Может, ты уже начал тут что-то строить?
— Мм… нет. Точно еще ничего не строил.
— Хм, ну ладно… — протянул он с сомнением.
— Но есть кое-какие интересные мысли, — постарался я успокоить его сомнения. — О них стоит поговорить, но не на бегу.
— А, точно. — Они оба кивнули.
— Будьте пока моими гостями и, понемногу, мы непременно доберемся до сути. С чувством и с толком.
— А выглядишь ты ничего… — заметил Гамлет, подозрительно ко мне приглядываясь.
— В смысле?
— Ну, я думал, что ты будешь совсем раздав…
— Гм! — громко кряхтнул Олаф. — Может, лучше помолчишь уже?
— Да ладно, ладно, я только… — Олаф, уже готовый выйти из комнаты, подхватил его за плечо и вытащил из кресла.
— Давай потом. Не все сразу.
— Спасибо, — сказал я прицельно Олафу.
— Да я только… я в хорошем смысле…
Переведя дух, я нажал на перламутровую кнопку на столе, открывая дверь.
Гамлет продолжал что-то тихо ворчать, обращаясь к Олафу, пока я переговаривался с дежурным. Арли, как обычно, был на высоте, он уже отдал распоряжение о подготовке соответствующих апартаментов — не совсем дежурных, для многочисленных дипломатов, поближе к моим собственным, для гипотетических родственников королевской семьи и других важных гостей, что виделось весьма уместным, по соседству друг с другом и с ним самим… А вот тут начиналось нечто похожее на проблемы — я не хотел, чтобы они встретились с кем-то из «новой команды», кто может счесть, что секретность «Пандоры» старых друзей не касается. Так что, вызвав сопровождающих, я быстро набрал предупреждение о временной полной секретности проекта, подчеркнув временность (один раз) и полноту (дважды), и отправил общей рассылкой вместе с предложением готовиться к операции, подробности о которой пришлю чуть позже.
А затем, вместе с сопровождающими, в обязанности которых входило не только проследить, чтобы гости не заблудились, но и были обеспечены всем необходимым, отправился проводить старых коллег до их временных обителей. Время от времени утыкаясь в планшет, чтобы набрать и отправить уже составленные сообщения.
— Да я смотрю, работаешь прямо на ходу, — заметил Олаф. — Мы тебя серьезно оторвали?
— Не то чтобы, но хочу кое-что поскорее закончить, чтобы разгрестись.
— Похоже, ты и правда погрузился в дела по уши, — сказал Гамлет с некоторым удивлением.
— Большое королевство — большие заботы, — усмехнулся я.
— Понятно. Вот что тебя отвлекает. Не дает времени подумать…
— Верно, — кивнул я задумчиво, нажимая очередную отправку. — Отличный способ развеяться.
Гамлет слегка вздрогнул. Додумав что-то про себя и во многом угадав.
— Ага.
— И вообще-то, — добавил Олаф, — он тут все-таки не совсем один. Тут есть и кое-кто из наших, и Арли с его командой. Ты же не думал, что он только и ждал, как кто-то прилетит его спасать?
— Ну…
— И тут верно, — согласился я с улыбкой. — И их всех вы тоже еще увидите. Надеюсь, скоро.
— А электрические шпаги?! — воскликнул Гамлет.
— Что?
— Ну, это же ваша достопримечательность. Правда, смотрю, ты такую не носишь… — судя по тону, Гамлет был разочарован как ребенок.
— А, да, я нет. Как-то не вижу смысла, но до того как… — я кашлянул, обнаружив, что невольно перешел в хрипотцу. — Было дело, но только пока все было несерьезно, а король или регент не обязан следовать формальным мелочам. Но на особо пышных церемониях все еще бываю при параде. Обещаю, что непременно подарю тебе такую, и даже потренироваться наверняка успеем.
— Ловлю на слове! — развеселился Гамлет.
Пожав ему руку на прощанье и подмигнув Олафу, я развернулся и направился к своему кабинету, продолжая поглядывать на планшет. Только что загорелся огонек подтверждения от Дона — он еще понятия не имел, что будет происходить, но был готов ко всему, после вчерашнего он ждал этого «зова трубы». Через несколько минут загорелся огонек подтверждения от Нейта. К нему прилагалось довольно бессвязное нервное сообщение, но в целом он тоже был готов — хотя бы прийти на место и понервничать лично. Огонек от Джелли. Чуть позже — огонек от Майка. Наконец и огонек от Тарси, и сообщение: «ДА» — огромными буквами. Ладно, тут все ясно… Что ж, вперед, к приключениям!