В джунглях Андромахи-1498 было влажно и душно, как во всяких джунглях повсюду во вселенной. День выдался солнечный и безмятежный. Среди отражающей, так же как поглощающей звуки крупной плотной листвы разносились дикие вопли и мелодичные трели лишь в малой части классифицированных животных и птиц. Приматы с зеленой и оранжевой шерстью прыгали по ветвям и лианам. По заметкам профессора Карелла, отца Тарси и Нейта, многие дневные животные здесь вырабатывали собственный хлорофилл. Обеспечивающий часть питания и дающий к тому же замечательную маскировку. Их шерсть была подобна листве или, скорее, хвоинкам.
Особый состав атмосферы, не жизненно-критично отличающийся от земной или ледийской, богатый кислородом даже в тени буйной растительности, в просветах которой виднелись плывущие по голубому небу рыжеватые облачка, немного пьянил и оставлял во рту легкий горьковатый привкус. Хотя уровень кислорода был выше, чем в большинстве известных джунглей, влажность, высокая температура и чувствительно большая, чем на Леде, сила тяжести, затрудняли дыхание. Надежные репелленты защищали нас от местных кровососущих насекомых, которым едва ли понравилась бы наша кровь, но они сочли бы своим долгом попробовать на вкус все, что им показалось бы хоть отдаленно похожим на съестное, куда лучше легких костюмов в стиле «камуфляжного сафари». Не понравились бы эти репелленты и большинству возможных хищников.
— Ого! — деланно бодро выдохнул Нейт, сверившись с показаниями портативного детектора и на всякий случай подозрительно поглядывая на окружающее, чтобы оценить его визуально. — По крайней мере, планетой не ошиблись!
— Уже славно, — согласился я, припомнив, с какого раза мне удалось попасть на «Штандарт». А тут нас перемещалось еще и сразу трое. Зато и на контроле над аппаратурой засел уже более опытный, чем в прошлый раз, диспетчер, с парой новых ассистентов, и я сам после прошлого раза всерьез перепроверял и калибровал настройки. — Засек, где находится лагерь?
— Да. Они посылают обычные маячковые сигналы экспедиции. Все по расчетам. В миле к востоку отсюда.
— Ладно, вдыхаем глубже и идем смотреть.
Тарси только кивнула, нервно сглотнув. Похоже, она временно утратила способность говорить. По понятным причинам она была бледнее обычного, хотя выглядело это менее заметно, чем всегда — чтобы ее сходство с нею самой в этом времени или в этом измерении не так бросалось в глаза, она выкрасила волосы в непривычный ярко-синий оттенок, а Нейт — в радикально зеленый, нарастив себе креативную густую челку, закрывавшую пол-лица. Видок у нас получился, благодаря одному лишь Нейту, чудовищно несерьезный. Впрочем, для праздных развлекающихся туристов, посещающих на своих новеньких скоростных космических яхтах какие им вздумается планеты, не дожидаясь, пока их изучат, засоряя чужую экосферу и болтаясь под ногами у исследователей, все выглядело вполне достоверно.
В подробностях гибели профессора Карелла не значилось никаких техногенных взрывов. Его «подстрелило» местное растение, выпустив облако спор, покрытых жгучей слизью, довольно опасных для местной фауны — слизь представляла собой особый фермент, переваривающий того, в кого угодила, чтобы получше обеспечить споры питательной средой. Правда, поражение оказывалось летальным лишь для мелких животных, крупные отделывались поверхностными язвами и потерей части плоти. Для человека такое попадание почти безопасно, если не поражает глаз, фермент довольно легко нейтрализовать, но это был первый зафиксированный случай столкновения с данным растением, к тому же вызвавший непредвиденную аллергическую реакцию. Профессору не успели помочь вовремя. Конечно, известие об аллергической реакции тоже невольно вызывало подозрения, учитывая, на что ссылались при снятии с переговоров «полковника Крейга», и едва ли мы могли убедиться в его истинности или неистинности, раз находились в другом измерении с иной версией событий. Тем не менее, мы прибыли за пару часов до происшествия с аптечкой, набитой всеми антидотами, какие только пришли нам в голову, как от всех опасностей, что могли встретиться на этой планете, так и от некоторых других, которым на этой планете места не было.
Пожалуй, не так уж важно было собственно установление истины, как возможность что-то исправить хотя бы в одной из бесконечности реальностей. Всем нам отлично знакомо это желание.
Еще прежде, чем мы увидели своими глазами, а не на карте навигатора, лагерь исследователей, мы услышали сигнал тревоги — то возрастающий, то стихающий гудок.
— Видимо, в честь нас, — нервно усмехнулся Нейт. — Экологическое заражение и все такое.
— Как будто это имеет значение после того, как они находятся тут уже месяц, — подхватила Тарси. — Я точно знаю, что они тут не в спецкостюмах. Эта планета с самого начала была кандидатом на колонизацию.
— Порядок есть порядок, — побыл я Капитаном Очевидность. — Они тут предварительно биологическое имущество описывают, а мы мешаемся.
— Ну да, — Кареллы дружно кивнули, Нейт отключил карту, и мы двинулись просто на звук.
Взволнованные возгласы впереди сменили отключенный сигнал прежде, чем мы ступили на широкую полянку, уставленную легкими сборными модулями на манер обычных палаток.
Около десятка загорелых экологов, — примерно треть всей экспедиции, — в костюмах, очень напоминающих наши, взирали на нас неодобрительно и довольно настороженно, но оружия, похоже, никакого не наблюдалось, у некоторых в руках были лишь считывающие приборы.
— Как вы тут оказались? — осведомились у нас сразу на несколько ладов разными голосами и, на всякий случай, на нескольких самых распространённых диалектах.
— Здрасьте всем! — неестественно надтреснутым голосом окликнул Нейт. — Мы немного заблудились. У нас проблемы с гипердвижком и навигацией. Подскажете хоть, какая это планета? У вас тут какой-то кэмпинг?..
— Эта планета еще закрыта для посещений, — возмутилась какая-то сухопарая дама. — не хотите же вы сказать, что у вас абсолютно все вышло из строя, чтобы вы не могли определить координаты!
— Мм… э… но тут только цифровой код. В базе еще нет названия. — По крайней мере, на данный момент исторически так оно и было.
— Да конечно еще нет, — добродушно отозвался какой-то усатый мужчина с болтающимся на груди биноклем и в шляпе, очень напоминающей пробковый шлем. — Шеф еще только собирается отослать предполагаемое название с будущим отчетом. Он хочет назвать планету Тарсилис.
Последнее слово произнес не только он. Его тихо выдохнула рядом Тарси. Она об этом знала, хотя планету в итоге назвали совсем не так. Может, поэтому она не любила свое полное имя. Как бы то ни было, Андромаха-1498 стала в итоге Медеей Минор.
— Мы все тут ее так называем!
Сухопарая дама перевела неодобрительный взгляд на коллегу, но только пожала плечами.
— Простите, — нервно перебила Тарси. — А ваш шеф… он не здесь?
— А зачем он вам? — строго спросила сухопарая дама.
— Просто, чтобы знать, кто здесь главный, — впервые вмешался я, сильно подозревая, что от этого вопроса Кареллы могут разволноваться окончательно.
— Он очень занят!..
— Приболел… — пробормотал кто-то одновременно на заднем плане.
— Приболел?! — выдохнула Тарси. Было похоже, что она готова упасть в обморок — неужели мы опоздали? Но компания исследователей выглядела так безмятежно…
— Извините, ради бога, — опять вмешался я. — Мы тут ничего не знаем. Здесь можно подцепить какую-то опасную инфекцию? Мы правда не нарочно к вам сюда свалились! — Как раз тут-то правдой и не пахло, но обычно это слово людей успокаивает.
Сухопарая дама насмешливо пожала плечами.
— Откуда же мы знаем особенности вашего иммунитета и с какой планеты вы сюда свалились?
— С Земли! — быстро ответил Нейт. — Я думал, по акценту все ясно!
— Мы бы все равно очень хотели поговорить с вашим главой, или тем, кто его заменяет. Нам нужна помощь, вряд ли вы можете ее нам оказать, никому не доложившись.
Сухопарая дама кивнула.
— Хорошо, мы о вас сообщим. Ждите здесь. — «Никуда не уходите», — читавшееся в ее суровом взгляде, осталось невысказанным.
Она самолично удалилась к центральным палаткам и скрылась в одной из них.
— Кажется, девушка сейчас упадет, — спокойно констатировал кто-то из ученых, остальные заволновались и помогли нам с Нейтом подхватить едва стоявшую на ногах Тарси. Строго говоря, она не падала, ее только очень сильно трясло. Кто-то немедленно принялся измерять ей давление и прочие жизненные параметры, кто-то тут же сделал экспресс-анализ крови — неужели мы и правда умудрились подхватить что-то подозрительное в джунглях? В конце концов, они еще были недоизучены. А если мы приволокли с собой что-то опасное с другой планеты, это могло грозить всей экосистеме.
Ничего опасного так на ходу пока никто не обнаружил, и мы пустились в пространную дискуссию об ипохондрии, а также о том, что профессор Карелл — вот нам и рассказали, что с ним случилось, строго говоря, ничем не заразился, лишь пережил острый приступ аллергии, атакованный коварным местным растением. Но все закончилось благополучно, так как его супруга и первый ассистент, молниеносно разобралась в чем дело и, вполне вероятно, спасла мужу жизнь! Да бросьте, — возразил кто-то, — к чему так драматизировать? Все было совершенно безопасно. Разобрался бы кто угодно, кто оказался рядом — дело-то пустяковое, кто же тут не видел аллергии?
— Его супруга? — заторможенно переспросила Тарси. Насколько мы знали, профессор Карелл состоял в браке лишь однажды, с матерью обоих присутствовавших тут его отпрысков. Но ее никоим образом не могло быть на этой планете. А кроме того, мы действительно припозднились, раз нам описывают подозрительно похожее происшествие, которое мы собирались предотвратить хотя бы в этой версии событий. Или, может быть, имел или будет иметь место не один подобный случай. и один из них окажется смертельным?
— Извините, а какой сегодня день? — спросил я. Вопрос Тарси о загадочной супруге профессора все равно звучал риторически, будто она просто повторяла обрывки услышанного. А если бы не звучал подобным образом, казался бы неуместным.
— Девятое, среда, — откликнулся кто-то.
Я рассеянно кивнул. Вопрос самый обычный, в отличие от «какой нынче год?», которым то и дело задаешься в путешествиях во времени. С числом все было в порядке, мы прибыли в нужный день.
— Четырнадцать двадцать? — уточнил я, глянув на часы. При космических перелетах синхронизация всегда та еще проблема.
— Семнадцать пятьдесят, — поправил кто-то.
— О… — Я удивленно посмотрел на здешнее солнце, оно не казалось настолько далеким от полудня. Кажется, мы здорово промахнулись?..
— На вашем месте, мы бы не вдавались в подробности. Мы еще не утвердили оптимальное планетарное время, пользуемся стандартным корабельным.
— Понятно. — Я почувствовал себя идиотом. Это же очевидно… Хотя в нашу чуть более позднюю эпоху планетарное время старались установить первым же делом, а в относительно недавнее прошлое из-за обычно существующего буфера мы заглядывать не привыкли. И такая мелочь от нас ускользнула. Тем более что мы собрались так спонтанно.
Мы прибыли позже инцидента. И либо профессор находился в опасности прямо сейчас, либо событие произошло иначе, видимо, благодаря упомянутой его супруге, так как здесь он женат на ком-то другом, кто был с ним рядом, и с ним все в порядке…
Одновременно с чувством вины — как будто подсознательно я желал именно так ошибиться, я испытал облегчение. Мы опоздали. Все уже случилось и не случилось. Хотя на последний счет еще могли оставаться какие-то сомнения — пока мы не убедимся сами, что здесь все иначе, как я и обещал с самого начала. Это другой мир, в котором не узнать правды о своем собственном.
Тарси отчетливо охнула и втянула воздух сквозь зубы.
— Отец!.. — тихо проговорил Нейт.
Вход палатки в глубине лагеря распахнулся, и из нее вышли двое — коренастый темноволосый человек и помогавшая ему стройная высокая женщина, заботливо подхватившая его под руку. Она заботливо склонилась к своему спутнику, так что мы не видели ее лица, только темно-русые волосы, собранные в пучок. Мужчина весело махнул свободной рукой, будто заверяя, что с ним все в порядке, и негромко успокаивающе рассмеялся. Женщина покачала головой и, хотя мы по-прежнему не видели ее лица, кажется, улыбнулась.
— Мама!.. — пробормотала Тарси потрясенно.
— Что? — переспросил я, и тут женщина подняла голову и посмотрела в нашу сторону.
— Ой, черт… — сказал Нейт.
И мы все подавили желание немедленно исчезнуть, напугав всех свидетелей до смерти. «Неизвестной» супругой профессора все еще была Лидина.
— Спокойно! Спокойно! — шепнул Нейт сестре, а может быть, и самому себе. — Тут все иначе! Она нас не узнает!..
— Нет! — воскликнула Лидина, и улыбка сбежала с ее лица, на котором появился совершенно человеческий испуг. Она остановилась и как будто постаралась загородить собой мужа. — Что тебе здесь понадобилось?!
Мы озадаченно переглянулись, а члены экспедиции немедленно отошли от нас подальше. Кто-то из них наконец позаботился о том, чтобы раздобыть оружие — короткие широкоствольные хлопушки, отпугиватели крупных животных без причинения им ущерба.
— Вы о ком? — спросил я, весьма абсурдно чувствуя себя единственным человеком, еще не потерявшим дар речи. Даже не подозревал в себе такой толстокожести. Ладно, назовем ее профессионализмом.
— О… О… — Лидина прищурилась, всматриваясь — теперь было ясно, на кого именно она смотрит с таким ужасом — на собственную дочь. — Это не ты?.. Не Лора?.. — произнесла она с сомнением, явно не обманываясь измененным Тарси цветом волос.
Вместо ответа Тарси наконец потеряла сознание и молча рухнула на землю. Мы с Нейтом оказались слишком выбиты из колеи, чтобы успеть подхватить ее на этот раз, да еще эти отпугиватели крупных животных… они вполне могли нанести вред человеку.
Лидина, оставив мужа, в два прыжка оказалась рядом, продолжая цепко всматриваться в лицо Тарси.
— Нет, слишком молода, — пробормотала она, едва ли сознавая, что размышляет вслух, затем требовательно посмотрела на нас с Нейтом. — Кто она?! И кто вы?! Откуда вы, черт возьми, свалились?!
— С ка-катера! — заикаясь, ответил Нейт, неопределенно махнув рукой в сторону джунглей. — У нас авария, неисправность…
— Не заговаривайте мне зубы! Кто она?
— Беатрис Тилли, — назвал я условленное вымышленное имя. — Да что с вами такое? Вы же видите — ей нужна помощь!..
— Даже не вздумайте к ней приближаться и держите руки на виду!
Вблизи я разглядел получше, что было сжато в ее собственной руке — это был не отпугиватель, а усыпитель. Такая штука могла уложить слона концентрированным зарядом контактного снотворного. И на корпусе мигал красный индикатор — предупреждающий, что установленный режим представляет опасность для человеческой жизни.
— Кто ее мать? — осведомилась Лидина.
— Что-что? — пролепетал Нейт.
— Прототип для клона?.. — предложила она альтернативу.
— Лидия? — позвал из-за ее спины встревоженный голос мужа. — Что происходит?
— Не приближайся, Фари, — ответила она, не оборачиваясь. — Кажется, нас вздумала навестить моя сестра.
— Она точно не ваша сестра! — заверил я.
— А вот проверим! — парировала она. — Кто-нибудь, держите их всех на мушке. Ну а если все же вздумаете напасть на безобидных ученых, — сказала она, обращаясь к нам, — бог вам судия и будьте прокляты!
— Да не собираемся мы нападать! — запротестовал Нейт.
— Посмотрим, что вы скажете, когда я достану это, — Лидина вытащила из кармана портативный анализатор, — и проверю ее ДНК. Ну, как ваши триггеры? В порядке?
Вот это было совсем нехорошо… Но сам по себе ее страх перед тем, кем мы могли оказаться, был чем-то потрясающим, я бы не отказался узнать всю историю того, что он значил.
— Да о чем вы говорите? — сделал я последнюю попытку отвлечь ее, отлично зная, что она не сработает.
— Вы знаете, о чем!
Она склонилась над Тарси с анализатором. Несколько секунд до полной катастрофы. Или до откровения… Исчезнуть прямо сейчас? Благоразумие или любопытство? Нейт пристально посмотрел на меня, и мы оба выбрали последнее — никто не нажал аварийную кнопку. Мы подождали, пока не завершился анализ.
Лидина резко выдохнула, глядя на монитор.
— По крайней мере, похоже, она не совместима с программой… Но все-таки, какого черта вы тут делаете? И… — Она пригляделась к монитору внимательней и побледнела еще больше. — Это невозможно!
Аппарат запищал, регистрируя полное совпадение с кодом, уже внесенным в программу. Она поняла, кто такая Тарси. Как минимум — полный клон ее дочери. Зачем она таскала ее код в анализаторе? Вместо семейной фотографии? Наверняка у нее были на то веские причины.
Она снова решительно вскинула усыпитель. Если только не внести очень быстро соответствующий антидот, выстрел будет фатальным. Нейт почти бессознательно потянулся наконец к браслету.
— Не двигайся! — широкое дуло метнулось к нему.
— Не надо, мама!..
Лицо Лидиной исказилось от холодного бешенства. Своим намеком Нейт разъярил её окончательно. Раздался хлопок и заряд концентрированного снотворного швырнул его наземь рядом с Тарси. После чего усыпитель снова оказался нацелен на меня.
— Ну а ты что скажешь? — осведомилась она свирепо. Ее всю колотило, но оружие она держала уверенно. Теперь, когда Нейт уже подстрелен, ей нужно будет поскорее успокоиться и прийти в себя, чтобы устранить последствия того, что она только что сделала. Точно не время для долгих разговоров.
— Вы все равно выстрелите, — констатировал я.
— Ты прав, — кивнула она. — Выстрелю.
Уверенный, что, как и Нейту, она выпалит мне прямо в лицо, я успел зажмуриться, но она выстрелила мне в середину груди, едва не остановив мое сердце. Она понятия не имела, что ей это не впервой. И что если бы она его все-таки остановила, то увидела бы потрясающее зрелище, как я растворяюсь в воздухе, автоматически возвращаясь в свое время.
***
Но на что мы и могли рассчитывать, так же, как усыпили, нас привели в чувство: как будто я перенесся через пропущенное время рывком. Естественно, с пульсирующей болью в голове и тяжелым комком и онемением в легких, но сознание, субъективно, вернулось быстро, почти без дезориентации. Поднять руку, чтобы протереть глаза, конечно, не вышло — это был просто рефлекторный порыв. Кстати, где она вообще?.. Кажется, зафиксирована за чем-то твердым и неудобным — за столбиком? Я потряс головой и несколько раз моргнул, прогоняя заволакивающий все туман. Свет вокруг оказался приглушенным, но не потому, что наступил вечер — он пробивался сквозь ткань палатки. Точно, это должен быть опорный столбик… Опорный столбик? Кто пользуется опорными столбиками в сборных каркасных модулях? Но видимо, зачем-то эта штука была нужна, не ставили же ее специально ради этого случая. Предположим, какая-то профессиональная специфика. И палатка какая-то упрощенная… хозяйственная? С рядами пластиковых контейнеров. Ладно, пусть будет опорный столбик, хорошо хоть пол не земляной, а все-таки выстланный каким-то пластиком. С такой влажностью, как в этих джунглях, было бы чертовски неуютно.
— Очнулись? — осведомился враждебный и знакомый женский голос.
— Почти… — В одной руке Лидина по-прежнему держала усыпитель, в другой — автоматический шприц. Несмотря на обстановку, я ощущал, что это она меня боится до смерти и одновременно чувствовал себя в полной безопасности, хотя последнее могло быть несколько поспешной иллюзией, возникавшей на контрасте бездны мелких факторов. — Спасибо, что не выстрелили в лицо.
— Пришлось бы час ждать, пока не спадет опухоль, чтобы поговорить.
— Конечно… — Косвенное подтверждение, что и с Нейтом все в порядке, по крайней мере, будет через час. Да и как могло быть иначе? Это же безобидная научная экспедиция! На последнем слове из легких наконец вырвался затаившийся в их глубине хрип. Все-таки и в таком варианте не все было идеально для беседы.
— Я проверила всех, — заявила она, пока я переводил дух. — Они — полные клоны моих детей. Вы — нет. Видимо, это говорит о том, что именно вы кукловод? Что за шантаж вы затеяли? Что с моими настоящими детьми?
— Не знаю, но думаю, они в полном порядке.
— Не знаете? — с нажимом повторила она. — А кто знает?!
Меня разобрал кашель, что она наверняка приняла за увиливание от ответа. Раздался отчетливый легкий щелчок.
— Отлично, сами напросились!
— Стойте?!.
Она быстро наклонилась и всадила мне в шею что-то из автоматического шприца. Голова резко закружилась, желудок тоже. Зато кашель пропал будто по волшебству, видимо, просто переключилось внимание.
— Что это за гадость?!.
— Одна из разновидностей сыворотки правды.
— Отлично!..
— Что с моими детьми?
— Они в безопасности. Если только вы их не прикончили!
— Что?!.
Черт… Нет. Это не сыворотка. И в прошлый раз не подействовало, и сейчас не должно. Кажется, я просто разозлился. И да, все еще не придумал, как лучше выкрутиться, помимо того, чтобы и впрямь не рассказать все как есть. Обычно от этого у людей случается шок.
— Мы вам не враги. Это действительно ваши дети. Вы слышали о станции «Янус»? Или ее нет в вашем мире?
— В нашем мире? — тупо переспросила она, и я расслышал новый резкий щелчок.
— Прекратите! Хотите, чтобы меня тут стошнило?..
— Не стесняйтесь! — великодушно разрешила она и всадила мне в шею еще порцию той же дряни.
Замутило еще сильнее. Только чудом удавалось сдержаться. В глазах здорово потемнело.
— Как вы сюда попали?
— Перенеслись во времени. — Интересно, я это сказал или только подумал?
— Ответ неверный.
Но новой инъекции не последовало. С ней бы этот разговор точно закончился.
— Тогда хоть обыщитесь, никакого катера вы не найдете. — Очень странно, что вообще получалось отвечать в полуобморочном состоянии. Не поручусь за внятность, но она как-то разбиралась, и то ладно.
— Какое отношение вы имеете к моей сестре?
— Абсолютно никакого. Она, кстати, давно мертва.
— Мертва? — настоящее удивление в голосе, но никакой скорби. — Я говорю о королеве Веги.
— Ну да, и Вега давно не монархия.
— А! Вы все еще делаете вид, что вы из будущего!
— Нет… а что, разве она еще жива?
— Кажется, средство действует на вас парадоксально, — произнесла она с явной досадой и шприц опять щелкнул.
Очень хотелось отпрянуть, но было некуда, да и направления сейчас, честно говоря, я совершенно не разбирал. Но после третьей инъекции в голове начало проясняться. Я вздохнул с облегчением. Верх и низ разобрались, кто где находится, и вывернуться наизнанку больше так не хотелось.
— Какое отношение вы имеете к Департаменту государственной безопасности?
— Ни малейшего, — заверил я. Очень захотелось прибавить: «В отличие от вас!» Но это бы ее точно не успокоило. — Так вы все же слышали о станции «Янус»?
— Да, — проговорила она задумчиво.
— Маловероятное не является невозможным. Да, мы из будущего и появились здесь затем, чтобы хоть в каком-то мире ваши дети спасли своего отца.
Она недоумевающе и раздраженно потрясла головой.
— Что за разговоры о каких-то других мирах?
— Вы не слышали? Мы никогда не попадаем в собственное прошлое, только в один из похожих потоков, в другую вероятность.
Она пожала плечами, явно не очень веря.
— Именно поэтому мы не изменяем прошлое, оно защищено.
— Как-то мы, похоже, не очень защищены от вас?
— Потому что здесь все иначе. Вас тут не было в нашей версии прошлого, и ваш муж погиб сегодня от аллергической реакции, вызванной спорами местного растения.
Ее щека нервно дернулась, и еще, слабее, но несколько раз, почти неуловимо.
— Поэтому ваша дочь в таком шоке. Для нее этот день сплошное потрясение. И она еще не очень опытна в путешествиях во времени.
— Вы говорите, что не во времени.
— Во времени тоже, и в вероятностях развития событий вместе с тем, неизбежно. В нашей версии ваша сестра в это время действительно уже погибла. Но что вас в нас так напугало?
— Не ваше дело!
— Честное слово, мы унесем ответ в свое время, где все совсем иначе.
— Впервые слышу такую галиматью!
— Кстати, наши браслеты — вы смогли их снять?
Она нахмурилась и явно задумалась, отвечать или нет. Пожалуй, ответ был — нет. И на их месте я не стал бы сильно стараться, мало ли что непредсказуемое можно запустить подобным образом. Да и в конце концов, это только подстраховка. При определенной практике, стоит как следует сосредоточиться на условленной формуле переноса, мы просто растворимся в воздухе. Разве что Тарси может не суметь проделать этот трюк самостоятельно.
— В крайнем случае, — заметила она довольно мрачно, — всегда можно и отрубить руку с браслетом.
— Не верю, что вы так кровожадны.
— Лучше не испытывайте свою веру.
— Не буду. Только повторю, что вам ничего не угрожает. Но именно вас мы тут встретить совсем не ожидали.
— Почему? В вашем «мире» я уже умерла?
— Нет, — ответил я и, подумав, решил все же рискнуть: — Хуже.
— В каком смысле?
— В нашем мире и времени именно вы возглавляете Департамент госбезопасности Солнечной Лиги.
Лидина жутко побледнела и пару раз судорожно схватила ртом воздух. Перспектива ее совсем не порадовала.
— Невозможно!
— Нет такого слова. Может быть, смерть сестры повлияла на вас и как-то изменила приоритеты.
— Да она мне даже не сестра! — в ее голосе послышались истерические нотки, хотя в целом она еще отлично держала себя в руках.
— Только что вы говорили иначе.
— Может быть, Лора мне и сестра, но… — она опять резко замолчала.
— А что вы говорили о какой-то программе, с которой несовместима ваша дочь?
Не перестарался ли я? Она медленно начала поднимать усыпитель, и почему-то мне показалось, что она не намерена приводить меня в сознание еще раз, ей хотелось избавиться от меня, как от ночного кошмара.
— Это будет большой ошибкой. Впрочем, моя смерть вызовет автоматический перенос и, надеюсь, в моем мире меня успеют откачать. Мы всего лишь не договорим. Повторяю, я вам не враг. По крайней мере, в этом мире.
На последних словах она замерла. Попал! Уф.
— В этом мире? — повторила она странным голосом.
— В другом — увы. Хотите знать, чего боялась ваша дочь, и зачем ей нужно было здесь оказаться — что не давало ей покоя? Она боялась, что вы подстроили смерть ее отца.
Лидина словно окаменела. Превратилась в статую — аллегорию потрясения и растерянности.
— А еще она была в ужасе от того, что мы опоздали. Мы не знали, что вы еще не перешли на планетарное время. И думаю, она была счастлива увидеть здесь вас обоих. Живых. И не в ссоре. Хотя в нашем времени она вас боится до смерти.
Снова повисло молчание. Затем полог палатки приподнялся, пропуская внутрь грузную фигуру.
— Дорогая, что ты делаешь? — мягко позвал профессор Карелл. — Остановись. Я думаю, они настоящие. Это не клоны. Будь они выращены так быстро, теломеры выглядели бы совсем иначе.
— Все в порядке, — заверил я его, вместо его жены, так и застывшей в молчании. Похоже, ее душили слезы.
Профессор покосился на меня с явным недоверием и все еще с настороженностью.
— Это правда? Вы путешественники во времени? Все эти сказки хотя бы в будущем не сказки?
Я покачал головой. Кажется, последние полчаса я говорил не переставая.
— Зачем же вы сюда наведались?
— Хотели предотвратить несчастный случай. Но в этой версии событий он не произошел. Сперва мы перепутали время и опоздали, потом оказалось, что и без нас тут все в порядке.
— Но эта девушка… Тарси, ваша, другая Тарси, почему она упала в обморок? Я проверил, но не нашел никакой интоксикации.
— От облегчения. Когда увидела, что с вами все в порядке… с обоими, — прибавил я.
— Дорогая! — тревожно воскликнул профессор, поспешно шагая к жене и обнимая ее за плечи. — Выходит, эти жгучие споры должны были попасть на нас обоих?..
Лидина судорожно дернулась.
— И если вы откроете чемоданчик, который нес Нейт, наш, другой Нейт, то увидите, что это аптечка, и особое место в ней занимает препарат, который должен был вас спасти. По счастью, это не понадобилось.
— Ох, но это значит!..
— Мы из совсем другого будущего. Никто не может попасть в свое собственное.
Профессор вздохнул не без облегчения.
— Это еще одна из причин, по которой Тарси потеряла сознание — будто оказалась в каком-то нереальном мире, где все так, как она и не мечтала, после самого большого ее страха.
Лидина вдруг решительно отстранила мужа, не менее решительно и быстро приблизилась ко мне, щелкнув такой чрезвычайно полезной во всяком хозяйстве вещью, как складной нож, и перерезала что-то вроде пучка пластиковых стяжек для оборудования, удерживавших меня у «опорного столбика».
— К черту мои чувства! — произнесла она глухо. — Хорошо. Запомните. Лорелей — не моя сестра. Моя сестра — Лора. А Лорелей — не просто модификация имени и не псевдоним. Это название программы, искусственного интеллекта, совместимого с ее сознанием. Она не была такой, какой ее все запомнят. По счастью, «успех» программы был случаен. Остальные участники эксперимента вообще не выжили. Предположительно, она обладает какой-то особой мутацией, которая может быть наследственной. Возможно, ею обладают и какие-то ее близкие родственники. Говоря, что «она не совместима с программой» я лишь имела в виду, что это не клон Лоры. На самом деле, я не знаю… Но и клонов Лоры пока, насколько мне известно, не создано. Она их тоже не создала. Возможно, не хочет утратить единоличный контроль. Но это пока она жива. В вашем мире нет, и вы явно впервые слышите о программе. Может быть, вам повезло. А может быть, вы многого не знаете о том, что творится вокруг вас.
— Лора была и моей младшей сестрой, — печально прибавил профессор.
— У нас были разные отцы, — сказала Лидина.
— А у нас разные матери, — подхватил ее муж.
Я кивнул. Нейт и Тарси мне об этом говорили, да и с биографией мы сверялись заранее. И это тоже давало повод для меланхолии. Тарси не зря так походила на Лору, у нее были с ней общие гены с двух сторон, от обоих родителей. Откуда появилась гипотетическая «нужная» мутация, и передалась ли дальше, пока трудно было сказать.
— Кстати, вы случайно не со станции «Янус»? — обронил профессор. — Значит, у вас он не уничтожен?
— Уничтожен?.. Простите?..
— Это верно, что вы не всегда путешествуете сами, а отправляете свои воспоминания — так называемую психоматрицу? Вам знакомо этот слово? — вдруг вмешалась Лидина, будто вспомнив о том, что давно ее беспокоило.
— Да…
— Кажется, я догадываюсь, почему Лорелей добилась закрытия проекта.
— Закрытия?.. Лорелей?!.
— Мне кажется, возможность отправлять куда-бы то ни было свое сознание, имела для нее какую-то особую ценность или таила угрозу.
— Вполне вероятно… — Искусственный интеллект, внедряемый в сознание, или наши психоматрицы, возможно, в чем-то невелика разница… если она вообще есть.
— Понятия не имею, к добру или к худу, перед демонтажом станция взорвалась. Считается, что в тот момент на ней никого не было: закрыта на карантин, опечатана, а в какое-то мгновение просто все оказалось разворочено и уничтожено.
— Ага… — В голове одновременно мелькнули образы и однажды взорвавшегося вместе со своей королевой дворца Веги, и, конечно, «Штандарта». — А остались после взрыва какие-нибудь следы самой станции?
Профессор и его жена удивленно переглянулись.
— Конечно, — ответила она. — Это же был огромный комплекс.
Действительно, так себе вопрос. Даже если бы она «аннигилировала», «не очень чисто переместившись во времени…» — а как бы она это сделала без дополнительного гиперпрыжка? — на Луне находилось еще очень многое, следы чего там бы остались. Так же, как остались после того, как мы однажды сами ее похитили, отправив ненадолго в пятый век, а затем вернув в нейтральное космическое пространство за пределами охотившейся на нее Солнечной Лиги. Понять, что произошло, по косвенным и засекреченным данным, будет непросто… и это ведь произошло в другом мире, мы не можем исправить все вероятности, это вообще не в их природе. И это ничего не говорит о том, что в нашей вероятности дела обстоят лучше. Некоторые — да, некоторые — вовсе нет. К тому же, «мы многого не знаем, что творится вокруг нас». И здесь мы лишь затем, чтобы узнать кое-какие ответы.
— Похоже, первый из оставшихся у меня вопросов: как вы теперь объясните случившийся внезапный переполох?
— Поломкой анализатора? — с нервным смешком предположила Лидина.
Мы вышли из палатки с контейнерами как друзья, по-видимому, не слишком всех этим встревожив, а наоборот, успокоив. Исследователи, остававшиеся поблизости, оглянулись, облегченно вздохнули и вернулись к своим делам. Никто не любит лишних неприятностей. А мы тут же перешли в другую палатку, более жилую. Нейт и Тарси лежали без движения на походных койках.
— Они все еще без сознания? — забеспокоился я.
— Мы не знали, что им сказать, — ответил профессор извиняющимся тоном. — Но они вне опасности. Просто спят. Теперь мы можем их разбудить.
— Мне лучше быть рядом, когда они проснутся, чтобы они не исчезли отсюда, немедленно катапультировавшись и оставив вашей команде кучу неудобных для вас вопросов. — Например: где, интересно, они спрятали трупы? И так приходилось надеяться на лояльность членов экспедиции и не слишком пристальное будущее расследование.
— Безусловно, — вздохнул профессор. Положение вещей его печалило, но явно не слишком беспокоило. Я предпочел считать, что это говорило в пользу экспедиции.
Лидина едва слышно нервно сглотнула, глядя на свой шприц. Щелчок новой настройки я тоже услышал, но, в отличие от профессора, знал то же, что она — что едва ли она та, кого ее дети хотели бы увидеть, проснувшись.
— Предлагаю начать с Нейта. Он опытнее в путешествиях во времени, для него проснуться в любой странной обстановке будет меньшим шоком.
Лидина чуть выдохнула. Следовало бы перестать мысленно называть ее так, это был лишь псевдоним, подобный измененному имени ее сестры Лоры, хотя Лидина уверяла, что это еще и собственное имя программы. Но так было привычнее. Сама ее решимость будто все еще делала ее той, кем мы ее знали, хотя сейчас она не казалась злонамеренной и враждебной. Только напуганной и расстроенной.
— Хорошо, давайте по порядку, — согласилась она с некоторым облегчением. — Я правда не знаю, что сказать… Тем более после того как я…
— Он поймет. Все будет хорошо.
Уж после того, как однажды я его убил, и он не затаил зла…
Она быстро кивнула и облизнула пересохшие губы:
— Господи, ну надо же… Наши дети, такие взрослые…
Руки у нее сильно тряслись. Весь день — сплошное потрясение.
— Вы позволите? — Я протянул руку к шприцу. Собственно, так и впрямь было бы лучше всего. — Нажать вот сюда?
— Да… — она отдала шприц без сопротивления, с благодарностью.
Я подошел к Нейту и не без опаски пригляделся к его лицу под нелепой ярко-зеленой челкой: опухшее, но все не так уж страшно, будто от приступа уже проходящей крапивницы. Профессор явно поколдовал над ним в наше отсутствие.
Приложив похожее на пистолет прозрачное устройство к его яремной вене, я сделал инъекцию. Нейт задышал глубже и беспокойно пошевелился, еще не открывая глаз. Последнее будет для него непросто. Я заранее посочувствовал.
Первое, что он сделал — попытался судорожно схватиться за браслет.
— Нейт! — позвал я, перехватывая его руку.
Он шумно выдохнул, расслабившись — должно быть, подумал, что мы уже переместились домой, и затрудненно заморгал.
Из его рта вырвалось жалкое мычание. Жестоко ему досталось, что ни говори.
— Дыши спокойно! Есть у вас что-то, что поможет убрать этот отек?
— Да я уже… — растерянно протянул профессор.
— Да, — засуетилась Лидина, выхватывая у меня шприц, чтобы ввести новые параметры.
Заслышав голоса, Нейт напрягся.
— Спокойно, — повторил я. — Мы уже разобрались с недоразумениями. Отлично, давайте шприц.
Я сделал еще одну инъекцию, ближе к его нижней челюсти. Судя по всему, у бедолаги опух язык, как от сильной заморозки, но уже через полминуты дело пошло на лад. Он смог наконец сфокусировать зрение и даже пробормотать, хоть и не очень внятно:
— Вот черт!.. — И тут же крупно вздрогнул.
— Не волнуйся, приходи в себя. Нам еще Тарси будить.
Нейт всполошенно переводил взгляд поочередно то на одного, то на другого из нашей невозможной компании.
— Хорошие новости, — резюмировал я, — все живы, никаких несчастных случаев и тебя больше не подозревают в шпионаже и невероятных злодействах. И да, твои родители знают, кто мы, и ничего не имеют против этого. Это их не пугает.
— А что пугает? — тут же настороженно прохрипел Нейт.
— То же, что напугало бы нас. Видишь ли, твоя тетя Лорелей в этом мире еще жива.
— Ох… И?..
— И все, здесь присутствующие, очень не любят кое-какой Департамент.
— Да ну?!.
— Вот именно. Можешь расслабиться. Нас заподозрили в том, что мы как раз оттуда.
— О господи… — Нейт снова шумно выдохнул. На этот раз действительно успокоенно.
Совсем другой мир, как всегда и бывало.
— А теперь извини, мы будем будить Тарси.
— Нет проблем. Удачки. — И тихо всхлипнул, потрясенно глядя на родителей: — Ну надо же… вы оба… Прямо сон наяву!
Вот почему лучше не переноситься в такое ближнее прошлое даже когда это возможно. Слишком много эмоций.
Профессор тихо кашлянул.
— А в вашем мире вы можете путешествовать во времени на такие небольшие промежутки? Впрочем, вы же из будущего, там могли что-то придумать, а тут «Януса» уже десять лет как нет. Здесь такого не было, или это скрывалось…
— У нас обычно тоже такого не бывает. Иногда, очень редко, открываются окна, но это скорее в порядке аномалии и быстро проходит. Они не хотели упускать такой шанс.
— Понятно. А мы их так встретили… — удрученно вздохнул он.
Инъекция тонизирующим средством не совсем похожа на поцелуй, которым принято будить спящих красавиц, тем не менее, от ассоциации мне избавиться не удалось.
Тарси заволновалась и начала всхлипывать, еще не открыв глаз.
— Все хорошо, — завел я снова прежнюю песню. — Ты в другом времени, здесь все иначе. Сегодня на этой планете не произошло ничего плохого. Разве не стоило здесь оказаться хотя бы для того, чтобы это увидеть?
Она глубоко вздохнула и открыла глаза. И крупно вздрогнула, как и Нейт.
— Ничего плохого не произошло, — повторил я. — Потому что здесь они были вместе. Приходи в себя.
— Они все знают? — пробормотала Тарси с недоумением.
— Верно. Уже знают. Кто-то очень многое проспал!
Она неуверенно, испуганно, усмехнулась.
В целом все было в порядке, она быстро успокаивалась, но я поймал себя на том, что внимательно слежу за ней не только потому, что для нее все внове и так тревожно. А потому что беспокоился за всех вокруг. Вдруг опасения ее матери в этом мире были вовсе не беспочвенны? Мы ведь из будущего, мало ли что могло быть придумано к нашему времени, даже если брать в расчет разницу между мирами.
— Не может быть! — воскликнула Тарси. Ее синие глаза стали огромными как блюдца и сверкали как чистые озера под ярким солнцем. Вместе с удивлением и отрицанием на ее лице возникло облегчение — ей нравилась мысль, что ее тетя не была настоящей злодейкой, как не была ею здесь и ее мать.
— Погоди, — благоразумно предупредил Нейт. — Это ведь только в этом мире. В нашем может не быть ничего подобного. И может быть… может быть… — Он глянул на «мать» и стушеванно запнулся.
Их родители обменялись трагическими взглядами. Профессор уже не пребывал в блаженном неведении насчет того, что с его супругой в другом мире было что-то неладно, после недолгого разговора с детьми все тайное стало явным, но, едва все прояснив, мы теперь старались обходить этот неудобный момент стороной.
Я попробовал сок из местных плодов, ярко-оранжевого цвета, напоминающий сразу персиковый и грейпфрутовый, с мятным холодком и солоноватый. Все эти нотки вкуса принадлежали одному и тому же фрукту, не приходящемуся родственником ни одному из растений, которые напоминал.
— Я не знаю, — выдохнула Тарси, опустив взгляд, отвечая на невысказанный вопрос брата. — Но я ничего не слышала о подобном. Внедрить постороннюю личность? Зачем? Можно просто скорректировать существующую. Какой смысл в искусственном разуме?
— Вы понятия не имеете, что творится в секретных службах, — печально заметил профессор.
— О, ну, не то чтобы совсем… — Тарси залилась краской, но старалась не упоминать о своей к ним когда-то причастности, чтобы это не прозвучало угрожающе. — Но какой бы в этом был смысл?
— А что вообще делает эта программа? — поинтересовался Нейт. — Для чего ее разработали?
— Для успешного захвата власти, — ответила «Лидина». — Она просчитывает массу стратегий и выбирает оптимальную, а затем действует без всякого намека на мораль.
— Так может казаться со стороны, — упорствовала Тарси. — Никогда ведь не хочется признавать, что родной человек изменился не в лучшую сторону, но это случается сплошь и рядом. Ей могли повредить определенные функции мозга — и вот вам существо без какой бы то ни было морали, это просто!
— Но трудно не повредить при том когнитивные функции! — заметил профессор.
Тарси заметно напряглась, без сомнения, подумав о состоянии собственных когнитивных функций.
— Вы говорите, ее случай успешен. А сколько было неуспешных? По простой статистике могло произойти что угодно.
— Безусловно! — воскликнула «Лидина». — Но ее когнитивные способности явно улучшились. Вот только она стала совсем другой личностью! И она сама однажды рассказала мне, что произошло. Мы пытались общаться с ней, она ведь наша сестра.
— И она рассказала вам такое? Она могла рассказать, что угодно!
— Не горячись, Тарси, — успокаивающе позвал Нейт. — Вы извините, что мы так. Мы ко всему этому неравнодушны. В нашем будущем мы не сталкивались с необходимостью подобного, да и здесь Лорелей выглядит очень… уникально. У вас ведь нет целой стаи таких «королев». Какой-то не очень повторяемый опыт. У нас же ее и вовсе давно нет.
— А здесь она правит почти половиной известного мира!
— И Солнечной Лигой? — спросила Тарси с подозрением.
— Нет. Номинально. Но она с ней в союзе. Теперь все, что не Лига, подвластно Лорелей, а что не подвластно ей, то подвластно Лиге, все прочее ими ослаблено…
— А Денеб? — не выдержал я. Хотя нельзя и попросту не стоит знать все происходящее в каждой версии вселенной. И все же ответ немного успокаивал:
— Денеб независим, но потерял большую часть своих колоний, теперь они частью под влиянием Лиги, частью под влиянием Веги.
— Но династия еще существует? — уточнил Нейт, глянув на меня немного смущенно.
— Да. Но ведь монархия в Денебе глубоко конституционная вот уже пару столетий. Глубже некуда, — добродушно заметил профессор.
Я бы сам назвал нашу монархию «глубоко конституционной», хотя согласились бы со мной не все, не без иронии называя ее «просвещенным абсолютизмом», особенно при сравнении со ставшей у нас демократической Вегой.
— Ну, это нормально, — выдохнул я, пусть обрисованная ситуация выглядела и несколько похуже, чем «у нас». Заодно этот мир стал казаться еще дальше, еще более чужим.
— А у вас там иначе?
— Разве что самую малость.
— Это другая вселенная! — напомнил Нейт всем, и себе тоже. — Здесь Лорелей может быть и программой. Но у нас скорее всего не была. Может, поэтому долго не протянула.
— Есть масса способов повредить психике человека, — мрачно сказала Тарси. — Но посторонние программы, успешно действующие годами — это нечто сказочное.
— Жаль, — вздохнул Нейт. — Кое-что я бы не отказался объяснить подобным образом.
— Ты забыл про «массу других способов», — печально напомнила его сестра.
— Не очень хорошо влияющих на когнитивные функции и не настолько эффективных, чтобы успешно действовать автономно.
— Да. Зато и генетические особенности тут совершенно ни при чем. Вы должны быть в безопасности, как и любые клоны, которые могут у вас или нас появиться.
«Лидина» улыбнулась с сомнением, но не без облегчения. Она тревожилась за детей с самого начала.
Но все же интересно. Может быть, в этом обосновании, каким бы оно ни было сказочным, крылась хоть часть причины — зачем самой Тарси подправили память? Быть может, ее стремились таким образом защитить от какой-то гипотетической опасности? А ее бурные возражения? Разумеется, искренние, но вдруг и это какая-то маскировка в ее сознании?
Время шло, но Кареллы не очень-то стремились расставаться. Спустя пару часов во мне созрела уверенность, что они не прочь остаться тут на каникулы. А может быть, эмигрировать в эту вселенную навсегда, несмотря на зловещие гипотетические программы. Это и правда было соблазнительно — провести тут пару-другую дней, полюбоваться на ночные звездопады, принять участие в исследованиях, «первыми» найти еще не обнаруженные диковинные цветы… Да, ужасно соблазнительно
Мы уже объяснили остальным участникам экспедиции первичные недоразумения действием токсинов все тех же спор, которые, оказывается, задели не только профессора, а заодно поделились сведениями еще о кое-каких местных опасностях и парочке интересных видов животных — спасибо знаниям из будущего, — что вызвало у ученых детскую радость, но, злоупотребляя их доверием, мы все-таки вызвали бы рано или поздно нежелательные подозрения хотя бы в «промышленном» шпионаже и усугубили проблемы тех, кого здесь оставим. А в нашем мире, пусть прошло бы лишь несколько минут, проведи мы тут хоть весь остаток жизни, мы все еще рисковали возможным появлением буфера в самый неожиданный момент и потерей стабильности сигнала — последний во многом зависел и от проведенного нами здесь времени. В любом случае это сложное уравнение, зависящее не только от стабильности действия машины времени в том моменте, в котором она находится на самом деле.
Я напомнил об этом друзьям, как мог, деликатнее. А затем предложил побыть часок наедине с «родителями».
Побыть одним им стоило. Я бдительно наблюдал все время, не перемкнет ли что-нибудь у кого-то в мозгу, в том числе, может быть, и у меня, но пока ничего плохого не происходило.
Конечно, торчать в одиночку в лагере, слоняясь вокруг палатки, было бы так же неразумно и подозрительно, так что я целенаправленно устремился в джунгли, якобы проверить, подойдет ли для ремонта запасная деталь. Пришлось, разумеется, отбиться от желающих сопроводить и помочь в сложном деле. Солнце клонилось к закату, и это было не очень хорошо, если бы мы вздумали еще задержаться. Кто бы поверил, что мы спешно куда-то стремимся уже после того, как стемнеет? Но пару часов светило еще должно было оставаться над горизонтом. А значит, мы как раз собираемся успеть до настоящей темноты. Зайдя поглубже в заросли, я подумал, что поступаю, возможно, немного нелепо, на самом деле собираясь прождать тут час. Если бы я отправился домой, они в любом случае вернулись бы одновременно со мной, сколько бы времени ни прошло. Но я все еще беспокоился о том, что будет происходить здесь, и сколько это займет. А может быть, я тоже хотел побыть кое с кем наедине. С этой планетой, которую здесь уже вряд ли назовут Медеей Минор. Я прислушивался к ее шепоту в шорохе ветвей и шуршании мелких зверьков, в пении птиц, к ее дыханию во влажных испарениях и движении воздуха, переносимого неощутимым ветром, и мог не тревожиться о том, что она может оказаться не той, кем кажется, о том, что она может страдать как любой смертный человек, испытывать страх и отчаяние. Хотя смертны и планеты. А стихии — переменчивы как души, и ничуточки в этом не виновны. Возможно, наше родство с ними куда глубже — так ли мы на самом деле живы? Так ли сознательны? Так ли бессознательны они? Нужен ли разум для того, чтобы обладать знаниями, которые тем полнее, что не являются знаниями, а просто вещами, живыми существами, природными явлениями, законами физики, тем, что есть, а не представлениями об этих вещах.
Час пролетел незаметно. Я посмотрел на браслет с немигающим маячком, и дал им еще немного времени. А затем еще немного. Наконец маячок замигал. Я включил канал связи:
— Нейт?
— Эрвин, — его голос звучал немного взволнованно, но лишь самую малость, и волнение тут же улеглось. — Ты еще здесь?
— Безусловно. — Иначе связаться у нас бы и не вышло.
— Мы готовы идти!
— Хорошо. «Деталь отлично подошла» — передайте всем большое спасибо!
Нейт издал смешок.
— Обязательно! — И отключился.
Я вернулся немного ближе к лагерю, прошло всего лишь еще четверть часа, когда я услышал приближающийся треск и шорох ветвей и приглушенные знакомые голоса. Сумерки сгущались. Но все еще не катастрофически. Зато у заботливых родителей был лишний повод немного проводить своих внезапно повзрослевших отпрысков. Разумеется, прочим участникам экспедиции были невдомек такие мотивы, но мы-то знаем…
Но сгущающиеся сумерки стали вновь расступаться. Сперва это показалось обманом зрения, потом я подумал, что кто-то в лагере выпустил сигнальную ракету. Затем поднялся ветер и в небесах раздался раскатистый гул.
Ну конечно, гул!.. На каком же расстоянии от лагеря должны были приземлиться мы, чтобы нас не заметили? Конечно, мы претендовали на совсем небольшое частное суденышко. А то, что спускалось на эту планету, ощетинившись яркими копьями прожекторов, казалось чем-то монструозным и спускалось практически на сам лагерь.
— Вы знаете, что это? — крикнул я, перекрикивая гул.
Профессор и его жена казались озадаченными и встревоженными, но они могли выглядеть такими и просто от того, что их застали врасплох при нашей еще не закончившейся встрече.
— … малейшего представления!.. — прокричал в ответ профессор.
— … не можем их оставить! — крикнул Нейт, прикрывая глаза от летящего вокруг, поднятого в воздух мусора. — … должны узнать!..
Вот только от нас тут могло быть куда больше осложнений, чем пользы…
— Ладно! — согласился я совершенно вразрез с этим соображением и почувствовал, как Тарси крепко вцепилась мне в локоть, будто чтобы нас не разнесло в стороны поднявшимся ветром.
— Спасибо! — сказала она мне в самое ухо. — Извини…