Смертельно не хотелось ни с кем ни о чем говорить. Понятно, что всех переполняли эмоции, не только меня, но будто накрыло тяжелым облаком — и просто усталость, и многое хотелось переварить в одиночестве, не среди них всех. Если бы Лорелей упомянула только Вирема, или только «наследников Веги»… впрочем, ясно ведь, что Майк был тут совершенно ни при чем, если бы не королева Лорелей в нашей собственной истории, он бы даже не родился — вряд ли его родители когда-нибудь вообще встретились. Впрочем, откуда я знаю? В любом случае история была бы совершенно иной, Вега оставалась бы королевством, и когда-нибудь это повлияло бы на Денеб таким образом, что, судя по тому, что обронила Лорелей, я, видимо, умер. А она отправилась в прошлое, спалив все мосты, вселившись в собственную тетушку, использовав ее просто как подходящую молодую оболочку, и, должно быть, из-за той истории, что она помнила, она практически выкосила королевский дом Веги на корню. Феерически… И это люди, которым я теперь больше всего доверяю, не беспочвенно, но оказаться причиной жутких трагедий в их прошлом — не тот сюрприз, что мог бы порадовать.
— Голова болит? — сочувственно переспросил Нейт. Его глаза блестели от возбуждения после приключения. Невольно вспомнилось, как сияли глаза Лорелей. Я только сейчас понял, что это из-за того, что в них стояли слезы. В глазах Нейта их точно не было.
— Наверное… — хм, и правда побаливала, но было все равно не до нее. Даже если «Пандора» каким-то образом вытащила все лишь из шкатулки моей головы — это следовало переварить и успокоиться, не так вот сразу…
Но иначе никак. Воображение, будь оно проклято.
Может, и правда что-то не в порядке: в прошлом о будущем слишком много знала Лорелей, а здесь, предположим, ее сестра? И у нее какие-то настоящие личные причины меня ненавидеть? И зачем-то скрывать генокод Тарси от нее самой?.. Чтобы ее тетушка Лора не казалась ей слишком очевидным вариантом? Вот же черт, тут прямо напрашивалась какая-то связь. Если только я не путал причины и следствия, и именно эти странности не создали ту реконструкцию реальности, к которой отправила нас «Пандора». Да, вот это возможно. Дыши глубже, даже если пока паршиво получается.
— …Удивительно! — делилась между тем впечатлениями Тарси. Ее глаза светились. «Слезы», — снова отметил я. Но не печали, восторга. — Невероятно! Но едва ли я решусь когда-нибудь повторить подобное!
О, я только что пронаблюдал такое «подобное», что дальше представить сложно…
— Изумительно. Но ведь это неправда. Просто исполнение желаний, — вздохнула она. — Как вы и предупреждали.
— Возможно, — согласился я.
— Возможно?
— Обычно несколько более материально.
Я порылся в кармане легкомысленного сафари-костюма, — неплохо бы, кстати, переодеться на случай неожиданной военной тревоги, которая всегда может стрястись, — и вытащил маленький помятый сиреневый цветок, который сорвал с какого-то деревца, пока ожидал остальных в стороне от лагеря. Тарси уставилась на сувенир с таким недоумением, будто и правда решила, что едва она перенеслась в исходную версию реальности, все увиденное должно было растаять, как сон. Способности человеческого мозга к самозащите потрясающи и трудно преодолимы. А ведь даже просто техника в наши дни вполне способна «материализовывать» объекты. Но все-таки…
— Ты в курсе, что он ядовитый? — предупреждающе кашлянул Нейт. — Родители рассказали нам об этом кустарнике, кажется, ты тогда уже ушел.
— Я не есть его собираюсь, — успокоил я. Хотя ладно уж, не знал — мы, конечно, немного подготовились перед экспедицией, но на все тонкости у нас времени не было. В перечне очевидных опасностей цветок не маячил, так что едва ли прикосновение к нему чем-то грозило, если только я не додумаюсь добавить его ради экзотического аромата в чашку с терро.
— Если рассматривать реальность как своего рода волну, которую только наше ограниченное восприятие субъективно превращает в «частицу» с определенной неизменностью произошедших событий и их устойчивым привычным порядком, то это многое бы объясняло. — Цветок я просто положил на стол рядом с блюдцем. Раз Нейт не пытался при этом паниковать, значит, угрозы это не представляло.
— Несмотря на то, что выбор направления оказывается настолько… тенденциозным? — неуверенно уточнила Тарси. Прежде мы старались обезопасить ее от разочарования или травмы, заверяя, что все это «слишком далеко и неправда», но раз все обернулось довольно хорошо с ее точки зрения, можно уже было не настаивать на этом так навязчиво.
— Куда же деться от эффекта наблюдателя, то есть, нас, любимых? Но «его» — наша гипотетическая роль может оказаться сильно преувеличенной. Да, мы можем попадать в те зоны волны, которые подсказывает механизму наш мозг, в числе всего прочего, но это не значит, что все это не существует само по себе. Ведь в таком случае нет никакого «коллапса волновой функции», кроме мнимого.
Нейт кашлянул:
— Просто убедиться, что все бывает по-другому — это в любом случае дорогого стоит.
— Да… — Тарси немного порозовела. — Но все-таки не ожидала, что мы можем вызвать к жизни такое количество наших родственников! Очень странно…
И не говорите… Тут я заново осознал, в чьем присутствии все это наговорил. Если Майк, как «наследник Веги» тоже пожелает посетить место и время старой семейной трагедии и что-то в ней исправить, этот узел может запутаться еще туже. А раз может — скорее всего уже запутался. Где-то «в волне».
Кстати о невероятной простоте нашей династической ситуации, к которой невольно скакнули мои мысли после воспоминаний о том, что случилось или не случилось с Вегой. Никаких претендентов из дальних или не дальних родственников, не то что в «исторические времена», а ведь при всех новых способах репродукции их могла бы быть уйма. Но именно потому что их могла бы быть уйма, помимо жестко регламентированного узкого круга, прямо и четко обозначенного действующим монархом в ситуациях, исключающих всякие двусмыслицы, все прочее тут же переставало быть легитимным. Это продолжалось уже несколько столетий и все к этому привыкли. Приоритетные права за границами обозначенного узкого круга были сразу же у смены государственного строя. С одной стороны — замечательный повод легко и быстро избавляться от ненужных «анахронизмов», с другой, при имеющихся ограничениях, «анахронизмы» меньше всех беспокоили и порой казались привлекательной альтернативой вечной демократической неразберихе с безостановочной борьбой за власть всех, кого попало. Альтернатива, конечно, иллюзорная, но имела какой-то успокаивающий психологический эффект.
Майк и Джелли переглядывались. Конечно, и они что-то говорили все это время, но я этого не помнил, помимо того, как они нас встретили — Джелли радостно вопила, было дело, а потом они подсунули нам терро — кофейная подзаправка сразу по возвращении самый невинный способ быстро справиться с последствиями путешествий во времени. Есть методы и посомнительней, обойдемся пока без них.
— Хм, — проговорил Майк. — А будет очень невежливо спросить, что будет, если я загляну когда-нибудь в раннюю историю отца?
Конечно, он тоже хотел ее исправить — сделать так, чтобы никто не погиб хотя бы в призрачной истории в других измерениях. Смешно было бы ему препятствовать после всего, что мы творили на его глазах. Да и возражений еще полчаса назад я бы, пожалуй, не имел.
— Понятия не имею, что будет, — осторожно ответил я. — Наверняка есть версии событий, где все в порядке, изначально и само по себе. Так же, как там, где мы были сегодня.
— А… — кивнул Майк со сдержанной улыбкой. — Хорошо. Тогда, пожалуй, не стоит.
— Мм… что? — переспросил я, не спеша испытывать облегчение.
— Если и так всегда есть версии событий, в которых все в порядке, наше вмешательство ведь не требуется? — уточнил Майк.
— Верно…
— Значит, удостовериться в том, что все может быть в порядке, это, в сущности, лишь психотерапевтический эффект?
— Спорить не буду.
— Если же вдруг это окажется не так, то масштаб события, полагаю, сам по себе довольно опасный для нас и для настоящего.
— Еще вернее, — подтвердил я, и мы несколько секунд довольно напряженно смотрели друг-другу в глаза.
— Я понимаю, — улыбнулся Майк, явно думая, что понимает, из-за чего я напряжен. Я бы и без Лорелей мог быть таким. Если у каждого появятся «маленькие личные просьбы», растущие как снежный ком, легче будет сразу пустить себе пулю в лоб. Ах да, в наши времена пули слегка не в моде. — Всего все равно не исправишь. А что можно испортить — неизвестно.
Я мысленно выдохнул и ощутил легкое чувство вины. Но, может, он всего лишь, как я, понимал, что если бы не давняя трагедия, он бы просто не появился на свет, и не хотел подвергать сомнению собственную реальность.
— Да еще этот ваш буфер, — вставила Джелли, решив сверкнуть посвященностью. — Который должен скоро появиться, да? Тут и так все время связь рвется.
— Ага, — согласился я. — Правда… Не знаю точно, какой период он в итоге захватит. Но прежде чем захватит, на какое-то время перемещения в принципе станут недоступны. Не знаю, как именно это на нас отразится. Мы оттуда не вернемся, или вернемся спустя несколько месяцев — никто не знает.
Внезапно мои мысли скакнули к «Янусу». Вот же что с ним, скорее всего, случилось — он «замер». Поэтому я никак не могу ни с кем там связаться ни по какому каналу? Потому что пространственно-временной теперь бездействует, а обычные перекрыты, так как это там для всех чрезвычайная ситуация, которая может выйти очень боком нашим старым друзьям и, скорее всего, как раз выходит, судя по мертвому молчанию… ох.
— Но вообще-то, — заметил Майк, обращаясь к Джелли, — событие, которое я имел в виду, скоро уже не будет закрыто буфером.
По крайней мере стандартным, какой был у «Януса». И черт, это тоже может стать проблемой… Хотя, чем дальше во времени, тем все же безопаснее и больше расхождения в вероятностях. Не исключено, что когда Майк наконец решится, он посетит тот самый мир, в котором Лорелей так и не появилась. Да, пожалуй, стоило уже перевести дух. Хотя бы ненадолго.
Видимо, поэтому я предложил сразу же еще одно маленькое путешествие. Потому что когда еще придется? Вдруг «Пандора» так же остановится, как «Янус»? Или просто будет совершенно не до этого. И чтобы Кареллы немедленно не принялись тормошить меня предположениями, откуда со мной может быть знакома Лорелей. Да и я давно уже был должен нашим новым посвященным хоть какое-то невинное приключение.
— Потрясающе!.. — покачнувшись, вымолвил Дон, едва оказавшись на широком пространстве выгоревших трав и с восторгом оглядываясь.
— Надеюсь, вам нравится! — я до сих пор не выпускал чашку терро из рук, с которой и переместился на этот раз во времени, решив, что могу себе позволить после всех волнений немножко повалять дурака — главное не оставить ее тут в саванне, хотя археологи все равно никогда не поверят в то, что нашли. Нейт и Тарси остались колдовать над механизмом.
— Очень, — заверил Майк, подняв ладонь к глазам козырьком и запрокинув голову. — Ничего себе, какое солнце!..
— Старое доброе земное, — констатировал я.
— Точно, — усмехнулся он. — Мы не так уж часто бывали на Земле… А представить, что тут еще нет сплошь покрывающих ее городов, это просто ого-го!
— И эге-гей! — подхватила Джелли. — Здорово и то, что местным начисто плевать, в каком ты костюме!
— Абсолютно, — подтвердил я, поглядев на перемещающееся в отдалении стадо буйволов. Впрочем, мой-то костюм все еще отлично подходил для сафари, в отличие от прочих, зато, надо сказать, и от солнечных ожогов те защищали получше.
Если бы даже мы случайно встретили не только крупную фауну, но и кого-то из древних людей, они бы не смогли ничего внятного передать о нас потомкам.
Вблизи мы узрели пока лишь мирного тушканчика, выскочившего из норки и вскоре снова нырнувшего в какую-то дыру в земле.
— Точно не тигр, — констатировал Майк, медленно поджаривающийся на местном солнышке.
— Однозначно, — согласился Дон. — Ну что, поблуждаем? Мы же можем менять местоположение? — уточнил он у меня на всякий случай.
— Конечно.
Они неуверенно разбрелись в разные стороны, осматриваясь.
— И все это совершенно без корабля! — заметила Джелли, покачав головой со вздохом восхищенной досады. — Не тратя ни минуты времени на полет!
— Но только не в реальном мире, — напомнил Майк.
— Что? — удивилась Джелли. Происходящее явно выглядело и ощущалось очень даже реальным.
— В реальном все равно понадобится корабль, — уточнил Майк. — Чтобы все было по-настоящему, взаправду.
— Ага, точно, — кивнула Джелли. — Но ведь машина времени — тоже корабль? Нет, стой, сама знаю. Где угодно, но не в нашей настоящей реальности. Все равно обалдеть, мать вашу!.. Здорово! Эге-ге-е-ей!.. — заорала она на всю обозримую зазвеневшую саванну.
Дон обнаружил длинную кость какого-то копытного и немного поразмахивал ею как дубинкой, выражая солидарность своим далеким предкам.
Смилодонов мы увидели издалека, на них ведь и была настроена «Пандора». Так что они и правда тут были. Но подходить слишком близко не стали — полюбовались небывалыми для Земли нашего времени просторами и ободранным до самых нервов синим небом и вернулись через неполную пару проведенных в прошлом часов и пару минут в настоящем. Обошлось без всяких технических эксцессов — на этот раз связь не пропадала ни на мгновение. Что ж, и эпоха была далека от той, что обычно образовывала буферную зону, потому, как ни странно, столь далекая вылазка была на самом деле куда безопаснее предыдущей. В некотором роде — что и требовалось доказать.
И теперь, выполнив обещание, было гораздо проще распрощаться со всей компанией, избежав на время неудобных вопросов.
Я немного посидел в одиночестве, наведя в кабинете порядок, то есть убрав все следы «Пандоры», подумал и решил, что переходить к здоровому образу жизни совершенно не время. В конце концов, всегда можно прибегнуть к небольшому шулерству с помощью одного приспособления, вызывающего искусственный сон на десять-пятнадцать минут, если совсем уж припрет. Может быть, даже прямо сейчас, несмотря на весь поглощенный кофеин. Пожалуй, это была очень хорошая мысль, так что так я и поступил, отправившись в комнатку, все чаще заменявшую мне нормальные апартаменты. Устройство представляло собой два маленьких диска, которые следовало приложить к вискам, заранее запрограммировав. Я всегда был невысокого мнения об эффективности этой штуки, но точно уж лучше, чем ничего…
Или нет. Проснулся я с головной болью и будто напрочь слежавшимися мозгами. На всякий случай рискнул повторить процедуру. Кажется, немного полегчало. Ладно. Сойдет.
Прежде чем отключить «Пандору», я попытался еще раз связаться с «Янусом» — просто на всякий случай, убедиться, что на данный момент это безнадежно. Похоже, так оно и было. Но теперь поблизости находилась и кое-какая часть «Януса», с которой связаться было очень даже можно.
Но сперва я связался со Страйкером и сообщил, что готов провести обещанный смотр орбитальным войскам. Управились мы часа за четыре с небольшим. По счастью, все было очень локально. И только затем наконец отправил сообщение Олафу и Гамлету: «Еще не спите?»
Оказалось, что нет — уже проснулись, вздремнув практически сразу после нашей встречи, и теперь как раз размышляли, чем бы заняться.
«Как насчет встретить рассвет над океаном?»
Все только за. Вот и отлично.
— Жизнь пуста, — печально разглагольствовал Гамлет. Под нами волновался темный океан, усеянный блестками отраженного света. Старый город сиял всеми огнями, над ним сновали как светлячки крупные и мелкие суда. В вышине вспыхнул и распался искрами метеор. — Все закончилось. Целая эпоха, эон. Кстати, красивый отсюда вид… — Он вздохнул. — Но если сравнить со всей многомерностью, к которой мы привыкли, любой вид, любая высота, даже любая корона какой бы то ни было звездной империи — это ничто.
В самом деле. Какой еще сектор Цефея? Как мы могли говорить об этом серьезно?
— Не то чтобы все закончилось, — сказал я.
— Ой, если ты про то, что «Янус», «теоретически», все еще существует, я тебя умоляю! Для нас — закончилось. Первое время, конечно, было почти забавно — словно наше время лишь одно из множества времен. Но потом — это все равно, что отнять у птицы крылья!
Олаф промычал что-то согласное с заднего сиденья.
— Многие птицы лишаются крыльев, — заметил я мрачно. — А еще абсолютно всем когда-нибудь придется умереть.
— Как все запущенно, — фыркнул Олаф.
— Спасибо, подбодрил, — проворчал Гамлет. — И как я понимаю, вряд ли ты попробуешь построить что-то подобное в скором времени.
— Не уверен, что хочу это делать.
— Ну вот, — зловеще проговорил Гамлет после короткой паузы. — Это несчастное время нас пожирает, выедает нам мозги! Кем мы становимся? Не средоточиями разума во множественной вселенной, независящими от окружающей среды, мы сливаемся с декором, ландшафтом, прахом археологических слоев!
— Изумительно передает ощущение, — кивнул я. — Но честное слово, я притащил вас сюда не только затем, чтобы повисеть в пустоте между небом и землей.
— Водой, — автоматически подсказал Олаф.
— Да? — встрепенулся Гамлет. — Что-то, о чем нельзя поговорить в стенах дворца?
— Вообще-то, можно. Но он уже слегка… растворяет в ландшафте.
— Точно, так гораздо свободнее! — согласился Гамлет и тут же сник. — Но значит, ты не хотел сказать ничего важного? — в его голосе звучало разочарование и почти что смертная тоска.
— Ох, ребята, если бы вы прибыли немного раньше… Но ничего никогда не получается держать под контролем! — неожиданно для самого себя, я ударил по приборной панели, чудом не задев важных элементов управления. Катер лишь чуть покачнулся в воздухе, да и удар все же был несильный — может, все-таки, я его почти контролировал? Да и что бы особенного могло измениться, если бы они прибыли раньше? Я не позвал бы в команду «наследников Веги»? Все равно собирался. Маловероятно, что я бы заподозрил с их стороны что-то неладное раньше, чем они оказались бы посвящены в секрет, да и мало ли, что я могу еще узнать о ком угодно? — Ладно, черт с ним, с контролем. У меня есть машина времени!
— Уже?.. — от подскока Гамлета катер качнуло куда сильнее, чем от какого-то задевания приборной панели. — Когда ты успел ее построить?!
— Я не строил. Я ее даже не изобретал!
— Что? — небрежно переспросил Олаф. — Как бы ты мог? Она же давно существует.
— Именно. Неважно.
— И где она? Где-то здесь? — засуетился Гамлет. — Под водой?
— Нет. Она во дворце.
— Хм, а почему мы тогда все-таки здесь?
— Потому что здесь спокойнее.
— Для кого спокойнее? — слегка обиженно спросил Гамлет.
— Или ты ее по какой-то причине боишься? — слишком проницательно предположил Олаф. — Думаешь, она может нас подслушать?
— Или потому что так проще спрятать концы в воду, — процедил я сквозь зубы.
— Звучит как-то не очень, — заметил Олаф. — Что происходит?
— Куча побочных явлений, — признался я. — Вот почему я говорил, что не уверен, что хочу создавать подобное. Но она у меня уже есть, она действует, и мне кажется, я по уши во все это влип. — И если вдруг мне втемяшится, что так безопаснее, правда можно будет спрятать концы в воду. Впрочем, ладно, это нервное. Но в некотором роде именно эта иллюзия помогала мне сейчас говорить откровеннее, когда мы были на отдалении от «Пандоры». Все прочие участники проекта сами казались более «отдаленными», но не Олаф с Гамлетом, с которыми мы не раз пускались во все сомнительные тяжкие, уже связанные с «Янусом».
— Минутку, минутку, — переполошился Гамлет. — Ты что, пытаешься сказать, что ее тут уже кто-то создал до тебя?..
— Не совсем. Просто выяснилось, что существующая техника настолько хорошо подходит, что достаточно было только добавить схемы, чтобы все по-настоящему заработало.
Олаф присвистнул.
— Фантастика!
— Вот это удача!
— Я не уверен, что это удача…
— А что тогда?
— Неквантовая запутанность…
— Чего-чего?..
— Да может и квантовая, неважно! А можете считать, что я тут просто тихо спятил. Но если что, у меня есть свидетели. Хотя бы в том, что эта штука работает.
— Кто у тебя есть?
— Как вы понимаете, не мог же я это делать совершенно один.
— Но ты говорил, что не делал…
— Гамлет, подожди минутку, ладно? Я еще ничего не строил. Но когда я подключил схемы и проверил их соответствие внешней среде, они совпали не то чтобы идеально, но слишком уж хорошо. Не настолько, чтобы работать безотказно и гладко как часы, но достаточно для того, чтобы перемещать во времени и возвращать обратно, иногда с непредвиденными сюрпризами.
— Это с какими?
— Например, с одним воспоминанием, которое я то и дело «видел» уже год. Оказалось, оно из совсем недавнего прошлого, но отдача прокатилась чуть дальше.
— Здорово! — негромко выдохнул Олаф. — Всегда было интересно, на что способна не совсем исправная машина времени! Но чего-нибудь похуже ведь не было?
Уж про «Штандарт» я бы им все равно пока всего рассказывать не стал.
— Дальше уже может быть паранойя, поэтому, вообще-то, мне очень нужен ваш свежий взгляд.
— Всегда готовы, вот правда!
— Даже не сомневайся! — горячо поддержал Гамлет.
— Я знаю, насколько все это зыбко и может быть неправдой, и могу быть предвзят. Я вообще под впечатлением. Мы совершили несколько пробных скачков. В основном — я совершил, остальные так, по разу.
— Мы же знаем остальных, да? — вставил Олаф.
— В целом да.
— Тогда все нормально. — Действительно, было же все предсказуемо. — И что там с этими скачками?
— Как вы понимаете, буфера тут еще нет…
— О, понимаю! — снова подскочил Гамлет. — Ты попробовал вернуться туда… ну… туда… и что же вышло?!
— Да, и туда тоже!
— Тоже?..
— Да, черт возьми! Ты хоть представляешь, чего это могло стоить?!.
— Упс, спокойно…
— Я не сразу на это решился. И все это может быть только чертовым «исполнением желаний». Да, там у меня все получилось. Они живы. Там.
— Ох, господи!..
— Но я боюсь делать далеко идущие выводы.
— Понимаю-понимаю…
— И есть еще кое-что. — Только сейчас мне показалось, что все это ужасно мелко, по крайней мере, в том виде, о котором это можно рассказать. — Из совсем недавнего другого скачка. Очень может быть, что совпадение всей техники не случайное. Возможно, когда-то «Янус» появился здесь, на основе все того, что есть в Денебском дворце. А потом уже оказался в прошлом.
— Мда… — протянул Олаф. — Пожалуй, тебе и правда необходим «свежий взгляд».
Я невольно рассмеялся, и хотя они попросту многого не знали, мне стало спокойнее.
— Да, пожалуй. Ну что ж, исследуем местные глубины!
Я развернул катер носом вниз, и уронил его из крутого пике в темную воду. Стены стали прозрачными, нас повсюду окружала вода, освещенная нашим собственным светом — пузырьки, мечущиеся рыбки, кораллы, колышущиеся ленты водорослей. И среди всего этого — тень акулы, силуэтом торпеды скользнувшей совсем рядом.
— Да твою же мать… — вырвалось у меня, когда я непроизвольно выстрелил, разнеся в тучу пыли, замутившей все вокруг, верхушку гигантского коралла.