Убедившись, что рядом никого нет, я устало прислонился к отдающей холодом стене, пытаясь собрать разбегающиеся мысли в кучу, игнорируя неприятный привкус во рту. Спустя некоторое время мне вновь пришлось обратить внимание на своих родителей, которые вполне успешно восстанавливали связь с этой реальностью, постепенно выныривая из навязанного дурмана.
— М-гх, что это было? — Страдальчески простонав и протерев рукой свои глаза задала вопрос своему мужу Джейн.
— Не знаю, дорогая, но с этим дымом явно было что-то не так, — высказав само собой напрашивающуюся догадку, что всплыла в его сознании. Он прополоскал свой рот водой из вытащенной им бутылки, после чего сплюнул в сторону и передал бутылку своей жене. — Да, скорее всего в этом-то и дело, надо было раньше оттуда уйти.
Посмотрев на его действия и немного потупив, я из ближайшего мусора трансфигурировал небольшой стакан. Наполнив его водой с помощью простенького заклинания, после чего повторил действия своих родичей я, немного погодя, задал заинтересовавший меня вопрос.
— Отец, ты ведь ещё там в магазине всё прекрасно понял, да? Как ты догадался, что что-то пошло не так?
— Х-э-эх, ну было в моей жизни пару моментов, когда мне довелось испытывать что-то подобное на себе, — погрузившись в свои воспоминания, с ностальгией ответил он мне. — Переговоры не всегда проходят по твоему плану и порой последствия бывают непредсказуемыми, как для одной стороны, так и для другой.
Мне осталось только промолчать. А что тут можно сказать? Я вообще в этой теме ничего не понимаю и могу основываться только на разных историях или, ещё того хуже, фильмах, в которых правды едва ли десятая часть, если сильно повезёт.
— Пожалуй, нам нужно возвращаться в отель, пока всё спокойно, — после небольшой паузы предложил я.
— Думаю, так будет лучше всего, да и хватит нам на сегодня острых впечатлений, — согласился со мной он, после чего уже обратился к маме. — Ты как, дорогая, полегчало?
— Да-да, скорее пойдёмте уже домой, хватит с нас на сегодня, — устало ответила она ему.
Сохраняя молчание, я кивнул головой. Мне удалось выполнить почти все дела, планируемые на этот поход, а на оставшиеся можно спокойно забить, так как в глобальном плане они ничего не решали, просто придётся повозиться немногим больше в ворохе полученной информации.
— Вот и отли-кх… — резко дёрнувшись в сторону я увидел, как двое вполне обычных мужчин зашли в наш переулок и без объяснений обезвредили моего отца, наверное, единственного, по их мнению, боеспособного члена нашей семьи, что крайне неверная точка зрения.
Наблюдая эту картину из первых, так сказать, рядов я быстро осознал пару довольно простых в своей основе переменных. Первый и как по мне довольно забавный факт заключался в том, что я баран. Почему, спросите вы?
Ну в этом, наверное, виновато моё отношение к этой ситуации в целом, вот почему мы сразу как очухались не отправились как можно дальше отсюда. И ежу же понятно, что у нас появиться проблемы, стоит той шарлатанке отойти от моего заклинания, да и наверняка она не в одиночку работает. Впрочем, с кем не бывает, в относительной безопасности расслабился, перестал смотреть по сторонам и прочее-прочее. Но тут в силу вступает второй факт, в котором фигурирует ваш покорный слуга, пойманный со спущенными штанами. Неудобное положение с невозможностью быстро достать палочку и пара немногословных магов, которым ну прям кровь из носу как требуется поймать нас для приватного разговора или устранить, чтобы мы не обратились в местный аналог аврората.
Из всех вышеперечисленных факторов я сделал крайне занимательный вывод, что являюсь довольно твердолобым бараном, а что эти самые бараны делают, когда раздражены или им угрожает опасность? Верно, со всего размаху их пустой башки таранят собой противника. Вот и мне сия идея показалась очень многообещающей и, недолго думая, я направил свою прану на усиление, после чего, сорвавшись, почти по прямой траектории влетел в неожидавшего такого фортеля мага, о чём тот сразу пожалел, отлетев на пару метров назад, где и застыл, скрючившись от пронзившей его боли.
Мне тоже досталось, ведь боль-то я не перестал чувствовать, хоть и был под усилением. Но времени на нытьё почти не осталось, так как второй, услышав стоны напарника, моментально развернулся, но не добившись внятного результата, так как по мечущейся из стороны в сторону цели не очень-то удобно вести прицельный огонь, он спустя пару заклинаний с его стороны аналогично первому разложился на земле в форме эмбриона, пытаясь протолкнуть в себя крупицы воздуха.
Подойдя к сражённым наповал от моей мощи противникам, я добавил каждому по оглушающему, после чего, уже немного расслабившись, начал более детальный осмотр, благодаря которому я с уверенностью могу сказать, что вообще без понятия, кто это на нас напал, ведь это были даже не японцы, а европейцы. Вот и остаётся мне гадать: то ли они залётные, то ли их к нам подослали. Не получив от них зацепок, я решил игнорировать их существование, напоследок в отместку за отца со всей силы ударив их перекаченным ступефаем. Не смертельно, но потом головная боль гарантирована.
— Мам, с тобой всё в порядке, ты не ранена? — взволнованно уточнил я, пытаясь вместе с тем растормошить впавшую от увиденной ей картины в ступор мать. — Как там отец?
— Н-не знаю, со мной всё нормально, — заторможено ответила та, а после, медленно переведя взгляд на своего мужа, добавила. — Он без сознания.
— Так, сейчас-сейчас, подожди минутку, скоро мы вместе уйдём отсюда, — успокаивающе проговорил я, вспоминая подходящее случаю заклинание и найдя нужное тут же его применил. — Ренервейт.
— Уф, что со мной произошло? — постанывая, задал он наиболее актуальный для него вопрос.
— Тебя оглушили и ты потерял сознание, — кратко обрисовав произошедшее и, видя его замешательство напополам с тревогой, тут же поспешил успокоить его, развеяв все волнения. — Не беспокойся, я уже со всем разобрался.
— Хорошо. Нам надо поскорей вернуться в свою гостиницу, где всё обсудим, — не приемлюющим возражением голосом поставил он нас перед фактом, отряхивая свою одежду.
***
Кое-как с помощью такси мы добравшись до нашего отеля и как подкошенные рухнули в свои кровати, единогласно решив отложить все дела на потом. Немного отдохнув мы решили, что портить свой отдых муторными разборками с местным авроратом и криминалом не хотим, да и трудно добиться справедливости в чужой для тебя стране, особенно на фоне того, что найти нападавших уже физически невозможно. Времени пройти успела уйма и если они не дураки, то вполне способны замести свои следы. Поэтому решив, что больше ждать нечего, мы собравшись отправились садиться на поезд до Киото, где и собирались провести оставшиеся дни нашего небольшого путешествия.
Добрались до города мы быстро, а главное — с комфортом, и опять пришлось заняться скучнейшим занятием, а именно разборка вещей и поиск нашей гостиной. Не буду вдаваться в подробности, и так всем всё понятно. Так как конкретного плана действий мы не имели, то пришлось работать про проверенной всеми схеме, то есть шататься из стороны в сторону, курсируя по всем найденным нами памятным и просто знаменитым местам.
И вот, во время этих действий меня посетила, по моему мнению, довольно логичная в своей основе мысль, которая заключалась в вопросе самому себе, а именно: почему я вообще был уверен, что мне помогут со своей небольшой проблемой. Нет, согласен, я даже не рассчитывал отделаться простым спасибо, но ведь они могли заинтересоваться моей аномалией и запереть меня в местных застенках и ищи меня потом по всей Японии.
Конечно, есть много способов обезопасить себя от опасности. Взять те же контракты и клятвы, но они не дают полной гарантии, ведь даже самый параноидальный и хорошо продуманный контракт можно обойти. Единственное, что может остановить твоего оппонента — это цена времени и затраченных на всё это средства, но не стоит забывать про простое любопытство.
Вся эта ситуация давным-давно потеряла свой привлекательный ореол и уж точно во мне не проснулись способности великого юриста, на раз-два вникающего во все хитросплетения местной юриспруденции, но выбирать не приходилось, а надеяться на удачу в данный момент, как по мне, такое себе решение.
Настал час Х, и я, с большим скрипом уломав своих родных на единоличную поездку в один из многих храмов, отправился туда на такси, так как мне не разрешили ехать туда на поезде или ещё каком транспорте. Насколько я успел понять, почти все храмы относятся к магическому миру — некоторые в большей, некоторые в меньшей степени, но все, без исключения. На это повлияло наличие множества мелких и не очень мелких богов, сила которых влияла на их условно подконтрольную территорию, делал её, наверное, более мистической, что ли?
Свой выбор я, после некоторых колебаний, остановил на храме посвящённый Каннон вроде как богине милосердия, если верить нарытой мной исторической справке, и, чтобы точно успокоить начавшие шалить нервишки, вспомню-ка я о нём пару интересных фактов, кхм-кхм.
Итак, если коротко, то данный храм знаменит своим чудотворным источником, который расположен недалеко от главного здания храма в небольшом павильоне, построенным над тем родником. Вода в нём стекает вниз тремя струями — ее можно черпать и пить из специальных кружек. Собственно, струи символизируют долгую жизнь, здоровье и мудрость, но пить из всех трех сразу не самое лучшее решение в вашей жизни. Мало ли, что с вами случиться, ведь жадность зачастую не совсем совместима с мудростью.
Помимо родника, Киёмидзу-дэра знаменит своей широкой террасой, построенной без единого гвоздя и установленной на 139 сваях. С нее открывается отличная панорама города, особенно прекрасная выглядящая весной, когда цветут вишни. Кроме этого, в старину ходило поверье, что тот, кто спрыгнет с террасы и останется в мире живых, будет вознагражден исполнением самого заветного желания. По официальной статистике, отважились на этот, по-другому не скажешь, прыжок веры 234 человека, из которых 200, не иначе, как по воле божьей, как-то умудрились выжить.
— Ну вот я и здесь, надеюсь, что местные служащие отнесутся ко мне нормально, — без особой радости прошептал я себе под нос.
Не придумав ничего лучше, я, не мудрствуя лукаво, выловил одну из многих мико, бродивших то тут то там, и прямо, без размусоливаний, настоятельно попросил отвести меня к настоятелю храма по одному очень деликатному вопросу. Внимательно осмотрев меня и мой внешний вид, она поклонилась и, быстро развернувшись, растворилась в толпе местных туристов, оставив меня в полном одиночестве.
Прошло едва ли минут двадцать, когда ко мне подошла девушка в форменной одежде мико и благодаря немного отпустившему меня напряжению я смог более внимательно рассмотреть её наряд: ярко красные штаны и заправленное в них, если не ошибаюсь, нижнее кимоно белоснежного цвета. Кстати, весьма симпатично смотрящееся на местных девушках, есть в этом какой то шарм, кхм… В общем, меня поманили за собой в сторону, закрытую для туристов, где, проведя через хитросплетения внутренних коридоров, вывели в зал, где, возможно, и проводятся ритуалы богослужения. Там-то меня и ждал местный настоятель: японец средних лет с едва заметной проседью. Ничего выдающегося на первый взгляд в нём не было, но вот его внимательный взгляд сразу выветривал подобные мысли.
— Здравствуйте, меня зовут Алан Шни. Извините за беспокойство, у меня мало времени, — неуклюже поклонившись, постарался я сгладить первое впечатление с моим незапланированным приёмом.
— Интересно, — внимательно осмотрев меня с ног до головы выдал он. — меня зовут Окихиро Ямаути и мне кажется, молодой человек, что я знаю причину вашего появления. Нам предстоит долгий и, я надеюсь, продуктивный разговор.
— Хорошо! Раз так, то вы сможете мне помочь? — растерявшись от столь необычного приветствия мне только и оставалось, что принять предложение усесться на против него, попутно перейдя к обсуждении моей цели визита.
Выражение лица жреца потеряло мягкость, вмиг поменявшись на серьёзное и сосредоточенное.
— Я понимаю твоё беспокойство, но должен сразу предупредить чтобы не давать лишних надежд, — посмотрев мне в глаза и увидев, что его слушают, он продолжил. — Наверное, ты сейчас ждёшь, что я начну давать тебе советы или вообще решу твою проблему с божественной помощью? — хмыкнул Окихиро. — Нет. Видишь ли, я почти уверен, что тебе не в силах помочь ни в одном из храмов Японии, а просить помощь у Ками-сама… — покачал тот головой. — Если говорить откровенно, на это пойдёт далеко не каждый, ведь боги покинули наш мир и обратить на себя их внимание дорогого стоит.
— Н-но как, что мне тогда делать? — потрясённо проговорил я, не в силах осознать, что этот путь, как и многие другие закрылся, звучно хлопнув на прощанье дверью.
— Ну не зря же ты проделал столь долгий путь? — пожав плечами, он едва заметно улыбнулся и в ответ на мой нечитаемый взгляд прояснил. — Я помогу тебе, рассказав о происходящих с тобой процессах, ведь тебе предстоит с этим жить. Насколько я вижу, ты уже начал предпринимать какие-то попытки, и они даже выглядят успешно…
***
Как говорится, вечерело, ничего не предвещало беды, и мы спокойно сели на поезд, направляясь в сторону нужного нам аэропорта, чтобы вернуться в нашу старую, добрую, но до какого же серую и унылую старушку Британию.
С момента памятного разговора минуло две неполные недели. Мне даже приходилось пару раз возвращаться, так как одного разговора было мало. Настроение после этого было паршивое, хоть мне и помогли. Образно говоря, меня огрели по голове спасательным кругом, но справляться со всем мне придётся в гордом одиночестве. Под конец нашего уикенда я не смирился с тем, что не достиг своей главной цели, но я принял полученную в храме информацию к сведению и, отрешившись от всего, продолжил проводить время со своими родными.
И всё было бы просто отлично. Но меня из раза в раз терзало непонятное, но отчего-то очень знакомое чувство. И даже не по этой жизни знакомое, а, так сказать, призрак прошлого, довлевшего надо мной. Непонятный дискомфорт и беспокойство неуклонно, словно действуя по непонятному мне циклу, с периодичностью в час-другой терзали мой порядком утомившийся разум.
Я настолько извёлся, что многое мог бы отдать тому, кто избавит меня от этого дискомфорта. И вот, словно в насмешку, в один нечёткий миг всё исчезло, позволив мне сполна насладиться этим затишьем перед бурей. То, что это именно затишье, мне довелось понять буквально через какую-то жалкую минуту.
В общем, не буду тянуть. Стоило мне начать втягиваться в неспешную беседу, которую вели мои родные, как наш вагон сотряс сильный толчок, мгновенно скинувший нас со своих мест. Я едва успел усилить своё тело, когда послышался скрежет и всё пошло по наклонной вниз, в прямом смысле этого слова. Последнее, что у меня отпечаталось в памяти — это непонятно откуда появившееся окно, в которое я и влетел на полной скорости, а потом тьма.
Не знаю, сколько я валялся в отключке, но пробуждение было просто неописуемым: голова трещала, взгляд плавал из угла в угол, пытаясь сфокусироваться на одном месте, а довеском шёл рассечённый лоб и заливающая глаза кровь. В общем, не смертельно, но до ужаса отвратно.
— Ч-чёрт… кхм-кхм. — собрав мысли в кучу, пытаясь прогнать мерещащийся непонятные мне звуки, вновь я открыл глаза и увидел поломанное купе. Сверху сквозь окровавленное и почти полностью покрытое паутинками трещин окно на меня падали лучики закатного солнца, вполне сносно освещающие доступное моему взгляду пространство.
— Где? — немного приподнявшись я увидел своих родителей, тоже валяющихся без сознания, и если мама отделалась синяками, то вот отцу досталось примерно так же, как и мне.
Полежав ещё пару секунд, я прогнал по своему телу волну праны и, капитально взбодрившись, уже куда более увереннее начал вставать, стараясь не провалиться вниз вместе с дверью, которая и так держалась на вере в своих создателей. Накинув на себя целебные заклинания и почувствовав, что моё состояние подходит под критерий «сносно», я принялся откачивать своих родителей. На всё про всё у меня ушло минут десять. Дождавшись от них осознанного взгляда, я попросил их вести себя как можно тише, после чего тихо опустившись на корточки, прислушался к происходящему снаружи.
— Хм, это странно, почему так тихо? Где спасатели, да хоть те же голоса пострадавших? — шёпотом проговорил я мысли вслух, напрягаясь от непонятной мне ситуации всё больше. — Отец, я аккуратно осмотрюсь тут. Если что-то не так — сидите как можно тише и… — немного посомневавшись, всё же решил добавить, дай бог им это не понадобится. — Держите наготове палочки.
— Всё так серьёзно? — хмуро уточнил он, вытирая кровь из разбитой губы.
— Нет, не знаю, — довольно расплывчато ответил я ему. — Пока не совсем ясно.
— Эх, хорошо. Хоть мне это и не нравиться, но иди, а я присмотрю за Джейн, — не стал он меня отговаривать от моей авантюры, оставшись помогать маме.
Поднапрягшись, я осторожно приоткрыл дверь и, свесившись вниз, очутился в раздолбанном коридоре с закрытыми дверьми. Если мне не изменяет память, то в нашем вагоне кроме проводниц никого не было, так что в первую очередь нужно найти их, а потом уже идти дальше.
Согласовав в своей голове план действий, я направился в сторону их купе, стараясь избегать острых железяк и осколков стекла. Было довольно неудобно, особенно напрягало отсутствие нормального света: некоторые лампы были просто сломаны, в то время как другие мерцали, словно припадочные. Уж лучше совсем без света, чем так.
Добравшись до контрольной точки, я попытался отпереть дверь, но благодаря моему росту как-то слишком быстро осознал бесперспективность данного занятия, а потому, не придумав ничего лучше, я отошёл в сторону и открыл её с помощью левиосы, хорошо, хоть до этого додумался, а то из открытого проёма на пол вывалилось тело проводника. Почему тело? Ну, наверное потому, что жить с вывернутой шеей ой как не просто.
— Это нехорошо, — проглотив вставший в горле ком, прошептал я, отмечая, что второго проводника нигде не было видно. — Блин, видимо придётся идти в другой вагон.
Аккуратно переступив через лежащее ничком тело, я направился в конец нашего вагона, где с некоторыми трудностями мне удалось пробраться в другой, не перевёрнутый вагон. Всё время моего пути на грани слышимости меня сопровождали непонятные шорохи, которые заставляли меня стелить свой шаг как можно мягче и вообще быть заправским ниндзюком. Стоило высунуть голову в местами покрытый тьмой коридор, как прямо у меня на глазах непонятная тварь с мокрым чавканьем оторвала очередной кусочек от изуродованного, полусъеденного трупа, что когда-то было проводником, что я смог понять лишь по остаткам изорванной в хлам формы.
— О… твою же… — вырвался у меня никем непрошенный комментарий этой несомненно неприятной ситуации. По логике мне следовало заткнуться и молчать в тряпочку, но получилось то, что получилось. — Это очень нехорошо.
Явно среагировав на мою реплику, тварь, медленно развернувшись, посмотрела прямиком мне в глаза и я обнаружил, что дёрнулся в порыве кинуться отсюда как можно дальше. Представшая картина была настолько мерзкой, что никакая окклюменция не смогла бы подавить взявшие в оковы моё тело страх.
О да, я хорошенько смог это рассмотреть. Оно как будто специально красовалось, выставив на показ все свои «прелести», тем самым дав рассмотреть себя во всей своей ужасной красе. Чёрная маслянистая чернота капала из различных язв, то тут то там разбросанных по жалкой гротескной карикатуре на человеческое тело, но главное — это лицо, когда-то бывшее человеческим, а сейчас словно оплавленное и перекрученное, скалящее всё ещё сочащийся кровью предыдущей жертвы рот. Но самой запомнившийся мне деталью были глаза на изуродованном до неузнаваемости лице. Два сияющих в сумраке огонька, обрамлённые расходящейся сеткой болезненно пульсирующих вен. Не знаю почему, но я словно чувствовал взгляд этих глаз, из которых словно слёзы горечи текла непонятная мне субстанция точно такого же цвета.
— Нехорошо… хорошо… очень… нехорошо… — послышалось отовсюду сильно искажённая версия моего голоса, эхом прошедшая по всему вагону, заставившая меня содрогнуться и вновь отступить назад.
— Ч-чёрт, что ты за тварь такая! — уже не сдерживая голос нервно воскликнул я, наставив на неё палочку.
— Ты… что… ты… — её рот щёлкал, когда она несвязно повторяла за мной, а затем, словно увидев что-то довольно забавное, на нём появилась широкая мерзопакостная улыбка.
Что там было дальше я не увидел, так как со всех ног понёсся в купе за своими родителями, отвлёкшись лишь на то, чтобы с помощью трансфигурации сплавить ведущий к нам проход.
На улице был вечер, едва видимое солнце из последних сил освещало полуразрушенный квартал, окрашивая его в цвет крови. Осталось совсем немного и мир уйдёт в объятья тьмы, что бережно, крайне бережно хранит в себе тайны, которые нельзя увидеть под светом дня.