Первое время всё было, как обычно. Не знаю, может быть, на мой избалованный разными форс-мажорными ситуациями взгляд даже слишком обыденно… то есть, мы учились, общались и на этом всё. С непривычки я вёл себя странно, куда страннее, чем обычно, по мнению окружающих. Мои тактические манёвры были замечены а также проанализированы моим верным товарищем, ну и кто бы мог подумать, что моё поведение неосознанно воздействовало на ставшего нервным (моими стараниями) Тони. Видя, что мой друг тоже начал вести себя куда как более собранно (а то, раньше уже были подобные прецеденты, которые в лучшем случае заканчивались простым испугом), даже немного воодушевился, ведь в чистом остатке выходило, что это не я отчаянно нагоняю туману, а тут и вправду что-то сокрыто! В общем, из-за этого небольшого своеобразного порочного круга мы коллективно маялись хренью, играя то ли в конспираторов, то ли в шпионов. Благо, к нашему душевному спокойствию, продлилось это помутнение недолго и вскоре я свыкся с мыслью о бабочках и их несомненно важном месте во вселенной. Да, определённо так и есть.
— Друг мой, ты… «щёлк-щёлк» вообще слушаешь меня? — с едва заметным раздражением сурово спросил Энтони, раздосадованный моим частичным игнорированием, предварительно пощёлкав пальцами возле моего безучастного похерфэйса, дабы привлечь моё явно рассеянное внимание.
— Мммм, да, конечно, а в чём, собственно, проблема? — недоумённо склонив голову, проговорил я, а мой до этого момента потускневший расфокусированный взгляд вернул былую осознанность, показывая, что его хозяин наконец-таки вынырнул из глубоких слоёв варпа.
— Эх, да нет, ни в чём, — изобразив что-то отдалённо похожее на скорбное лицо, обессиленно вздохнув, пробормотал тот, чтобы тут же без капли видимого раздражения переспросить. — Так что скажешь по этому поводу?
— Дай немного подумать, — попросил я его не гнать коней, параллельно старательно, однако без фанатизма перетряхивая в своей голове (не без помощи ментальной магии) весь вываленный на меня им информационный поток, который волей-неволей, но был вынужден выслушивать.
— Думай, тебе ведь никто не мешает. Мы тут совершенно одни и ни единой души на многие-многие десятки метров вокруг, — беспечно обронил Тони, толкнув довольно двусмысленную речь. И словно этого было мало, он словно маньячила какой уставился прямо на меня с проступающим на лице нетерпением, а взгляд этот был такой… такой криповый, что на несколько секунд я почувствовал себя таким беззащитным, в общем если подытожить это на меня порядком так давило.
«Чтоб тебя, друже… не смотри на меня так пристально, это отвлекает. А впрочем, всё равно», — мелькнула и сразу ушла на задний план бессильно опавшая волна возмущения. Так, ладно, о чём он там мне талдычил последние минут сорок? Ага… пусть его предложение звучит немного мутновато, но логическое зерно в нём прослеживается. Потому, наверное, мне не повредит довериться своему другу, всё равно у меня планов на ближайшие пару месяцев почти нет. Не то, чтобы это плохо, скорее наоборот, признак стабильности в моей жизни, однако самому себе можно признать, что меня подобный расклад несколько печалит, а значит…
— Значит, хочешь попытать счастья в тренировочном лагере? — задумчиво пожевав губы, деловито уточнил я, поднимая на него свой взгляд, дабы окончательно прояснить ситуацию.
— Это не лагерь, — тихо возразил Энтони, которого едва заметно, но коробило от моего пренебрежительного отношения. — Чтоб ты понимал, этот проект курируется высшими эшелонами! Попасть туда очень сложно, записывают туда только старшекурсников и то далеко не всех, а исключительно по рекомендации преподавателей, из чего вытекает, что слабаков там не будет, так как порог вхождения крайне суров.
— Это всё просто замечательно, честно, — начал я заходить издалека, между делом покачиваясь с пятки на носок, — не пойми неправильно, ты меня заинтересовал, только вот насколько я понял, туда берут с… старшие курсы — это у нас восемнадцать? Или нет… наверное? Нет, всё же где-то в районе семнадцати. Если ты не забыл, то ты сам это произнёс минутой ранее, а, Тони?
— Знаешь, даже как-то обидно стало. Я думал, ты обо мне лучшего мнения, Алан, — без особых эмоций проговорил Энтони. Тем не менее, это не помешало ему окатить меня ироничным взглядом, на что в ответ я просто пожал плечами, мол, сам виноват, нужно было сразу с этого начинать. — Не держи меня за придурка, если бы я не смог найти пару поправок с лазеечками, то от меня ты это предложение услышал бы в са-а-амую последнюю очередь, будь в этом уверен, — поспешил он меня заверить, попутно намекая на мою иногда излишнюю поспешность в выводах.
— Справедливо, — был вынужден признать я, и вправду, он не из тех, кто будет беспричинно поднимать суету. По крайней мере, в девяти случаях из десяти это стоит того.
— Вот, взгляни, — лаконично проговорил тот, помахав в воздухе парой непонятных листочков, после чего протянул их мне.
Едва окинув их заинтересованным взглядом, я быстро смекнул, что тут к чему. В моих руках находилось ни что иное, как пара пустых бланков на имя директора, Флитвика и нашей медсестры мадам Помфри. С головой погрузившись на пару минут в чтение, я разгадал примерный замысел моего несменного товарища по несчастью.
Как оказалось в этот, пф, «лагерь» можно было попасть, не достигая официально назначенного возрастного порога, правда, там черным по белому было написано, что делаем мы это сугубо по собственной воле, в связи с чем в случаях травм и прочих не самых приятных штук, однозначно не совместимых с жизнью, мы сами себе вредные буратино. Помимо прочего, даже после полученного письменного согласия с обеих сторон на нашем пути вставало два препятствия, а если точнее, то мы должны были иметь исключительный талант в одном и более разделах магии, который превосходит наших сверстников на порядок. Вторым препятствием выступал уполномоченный волшебник, который должен был состряпать нам рекомендацию. Убедить человека, отчасти несущего ответственность за вашу жизнь, отправить вас в, как выходит, далеко не на курорт, а скорее наоборот, будет слегка… трудновато. Сей момент может на корню уничтожить наши и так скромные шансы попасть в это определённо интересное место. Главное — не выставить себя импульсивными кретинами, что, учитывая нашу репутацию за последние года… в общем, тут как повезёт. Со стороны мы выглядим вполне спокойными и презентабельными, так сказать, истинно Британскими Джентльменами, пусть и слегка чудаковатыми, у которых временами напрочь сносит все тормоза.
— Ладно, хороший план, — не покривив душой, дал я заключительный вердикт.
— Спасибо, я старался, — сверкнув довольной улыбкой, проговорил Тони растрепав пятернёй свои волосы. Что не говори, а работу тот проделал внушительную.
— Кстати, как там этот лагерь по-настоящему называется?
— В который раз повторюсь, это не лагерь… — дёрнув щекой, проговорил тот, устало массируя кончик носа. — А что насчёт названия, то это проект Эгида.
— Хм-м-м, хорошо, я запомню, — сокровенное «может быть» так и не покинуло мои уста, но все мы прекрасно понимали эту небольшую недомолвку.
Значит, Эгида, да… если я не путаю, то это вроде как иносказательное значение защиты или что-то в этом роде? Интересное название, ничего не скажешь.
***
— И что это значит? — вкрадчиво прозвучал в тишине кабинета голос профессора Флитвика, что со вселенским спокойствием, наработанным за долгие годы практики, взирал на небрежно подсунутые ему мной бумажки.
Нельзя было с точностью определить его реакцию на этот неожиданный выпад, который организовал один из немногих талантливых студентов. Может быть, это было беспокойство за здоровье своего подопечного или тут замешано откровенное нежелание подвергать его жизнь опасности? Увы, по всей видимости, это знание останется за закрытыми дверями.
— Это бланки, — как нечто само собой разумеющиеся, выдал я, усиленно кося под пай-мальчика.
— Я прекрасно это вижу, — посверлив меня долгим, давящим взглядом, он устало вздохнул, после чего любезно проговорил. — Может быть, чаю или же кофе, а то, судя по всему, наш предстоящий разговор предвещает быть долгим.
— Ммм… да. Если вам будет нетрудно, то можно одну чашечку чая, — чуть подумав, согласился я, не видя в этом предложении ничего предрассудительного, обычная формальность и правила приёма гостей, не более.
— О, ну что вы, мистер Шни, мне совершенно не трудно. Как вам известно, магия во многих аспектах упрощает нашу жизнь, и этот — не исключение, — добродушно усмехнувшись, произнёс профессор, после чего, плавно взмахнув волшебной полочкой в сторону резного шкафа, он левитировал стоящий там красивый фарфоровый сервиз, магией заваривая чай.
— Благодарю, — вежливо кивнул я, протягивая руку к заветной кружке с чёрным ароматным напитком.
— Не стоит. У меня часто бывают студенты, в некотором роде это переросло из банальной вежливости в маленькую традицию, — вежливо проговорил тот, ставя свою кружку на стол, заваленный многочисленными книгами и пергаментами. — Итак, скажите мне, молодой человек, я могу называть вас по имени? — получив осторожный утвердительный кивок, Флитвик продолжил в более свободной манере, тем не менее продолжая тщательно подбирать слова. — Так вот, Алан, в чём заключается причина столь резкой заинтересованности в этом… проекте, если не секрет? Просто раньше я не наблюдал у вас такой тяги к такого рода мероприятиям.
— Почему бы и не рассказать, никакого секрета тут нет. Как вам, наверное, известно, я люблю учиться, постигать новое… вот только несмотря на все мои старания, получить желаемое временами бывает трудно, порой невозможно. Несмотря на неисчислимое многообразие книг и знаний, даваемых нам школой, мне этого не хватает. Не спорю, школьная программа хороша, но только как инструмент для начального всестороннего развития, на этом всё. А вот на другой чаше весов данный ла-кхм, проект, который может помочь мне развить те грани искусства, к которым у меня лежит душа и, что немаловажно, есть ощутимая предрасположенность, — закончив свою мини-речь, в которой я постарался, может и сумбурно, но без особой утайки, кратко описать причину столь неожиданной заинтересованности в этом деле.
— Значит, хочешь новых знаний, которые Хогвартс не может тебе предоставить в силу общего подхода? — понятливо прикрыв глаза, профессор затих, погружённый в размышления, чтобы через некоторое время перевести взгляд на меня и произнести с извиняющими нотками, чётко проступающими в голосе. — Что ж, мне понятно твоё желание. Как хороший преподаватель, коим я себя смею считать, я готов выразить тебе поддержку. Только ты должен понимать, что я не могу просто так подписать принесённые тобой бумаги. Насколько мне известно, там вам может сопутствовать нешуточная опасность, поэтому давай временно отложим этот вопрос.
Тут я уже не смог удержать свои эмоции в узде, не вытерпел и таки бросил на него острый взгляд, прекрасно дающий понять, что я думаю о таком нелепом словосочетании «Хогвартс» и «безопасность». Хоть он и не произносил это вслух, однако стоит, прочитать между строк, как всё встанет на свои места. За всё время моей учёбы происходило столько разных, откровенно говоря, не самых лицеприятных и светлых событий, что опираться в данном случае на понятие эфемерной безопасности — последнее дело. Тут ещё посмотреть надо, где будет лучше: в школе, в которой систематически каждый год тебя пытаются убить разного рода монстры (забудем тот факт, что временами, то есть почти всегда, мы сами нарываемся на приключения) или неизвестное тебе место, где возможно, но только возможно, тебя будет ждать не самая лучшая участь, что после пережитого смотрится… блекловато, мд-а.
— Значит, опасность… — протянул я, едва не поморщившись от собственного тона. Интонация была далека от такого понятия, как дружелюбие или теплота. Честно говоря, не думал, что это меня заденет, но как назло, мозг услужливо подкинул все те эпизоды, где меня ломают, режут и просто всячески пытаются навредить, и как же неожиданно, но процентов восемьдесят так или иначе связаны с этим учебным заведением.
— Профессор, вы правда серьёзно… искренне уверенны, что мне там грозит смертельная опасность, только пожалуйста, ответьте честно? — уже более-менее спокойно спросил я, вопросительно приподняв рассеченную шрамом бровь, эдак невзначай акцентируя на ней внимание.
— Да…. — мазнув по моему лицу взглядом, тот посмурнел лицом, после чего, собравшись с мыслями, несвойственно-строго, как для вечного шебутного добрячка, произнёс, напрочь растеряв былую весёлость. — Да, именно так я и считаю, мистер Шни, поэтому крайне настоятельно рекомендую вам не спешить с преждевременно принятым решением.
— Хорошо, мне понятна ваша позиция, — тяжело выдохнув, кивнул я, немного смягчившись. — Спасибо, это многое значит для меня, но поймите, я уже всё для себя решил и тщательно обдумал.
— Вот оно как… ваше решение было окончательным? — сокрушённо покачал головой профессор, с неприязнью покосившись на лежащие рядом с ним бланки.
— Раз вы уже всё для себя решили, то я… согласен подписать их. Да, не стоит удивляться, всё равно вы рано или поздно сумеете добиться своего, если не от меня, так уж точно от моих коллег, — проговорил тот, однако, не успел я вставить ответную реплику, как Флитвик продолжил. — Тем не менее, у меня будет пара условий. Вы будете должны прийти на несколько небольших факультативов, где мы будем общаться и, может быть, я смогу попытаться вас переубедить. Как вам такая идея?
— Это всё, что от меня потребуется? — уточнил я. В принципе, не имею ничего против подобного формата бесед, хотя, конечно, жаль будет попусту тратить своё время.
— Верно, — последовал лаконичный ответ.
— Тогда не вижу причин вам отказывать. Когда будет назначена следующая встреча?
— Как насчёт субботы, примерно в пять часов дня? — сверившись со своим блокнотом, спросил профессор.
— Хорошо, тогда я буду в назначенное время, — дав утвердительный ответ и уже вставая со своего стула, я решил-таки спросить. — Что по поводу документов?
— А что с ними будет? Пусть себе пока лежат в моём кабинете, — непринуждённо пожав плечами, удивлённо произнёс тот. — Или они вам так сильно нужны?
— Нет, не нужны, — без особых эмоций спокойно ответил я. — До встречи, профессор.
— И вам хорошего вечера, — донеслось мне в спину, едва я успел переступить порог кабинета.
***
— Как всё прошло? — с интересом спросил я, мельком покосившись на Тони, который выскользнул из неприметного закутка, которых в этом старинном замке было немерено.
— Ну, как тебе сказать…? — со странной интонацией протянул тот, устремив свой расфокусированный взгляд вдаль да так ненадолго и залип, чему, кстати, способствовали большие витражные окна.
Не сказать, что на улице уже стоял глубокий вечер, однако мало-помалу солнце начало скрываться за горизонтом, всеми силами стараясь напоследок обласкать холодные каменные замковые коридоры, даря его обитателям тепло последних отблесков закатных лучей.
— Мне всё подписали, даже не став толком ничего спрашивать, словно ей было всё равно, что вполне похоже на правду… во всяком случае, меня быстро проверили на уровень моих знаний и, судя по конечному результату, уже лежащему на столе директора, мадам Помфри сочла их удовлетворительными, — внезапно замолчав, после чего, словно стряхнув с себя едва различимую поволоку ошеломления, Энтони раздосадовано скривился, и, страдальчески простонав, воскликнув в бездушный потолок. — Ну почему… зачем, вот скажи мне, зачем я, спрашивается, измывался над собой, убивая кучу времени на, как оказывается, абсолютно бесполезные многочисленные оправдания и сопутствующие им факты, цель которых заключалась в перевешивании чаши весов в мою пользу! Всё это было бесполезно, чертовски ненавижу такие глупые ситуации.
Пока мой друг рассказывал о превратностях судьбы и его нелёгкой доле, попутно выплёскивая всё накопленное волнение, вместе с тем костеря всех виновных в этой несправедливости, я многозначительно молчал. Вот это у него, однако, проблемы планетарного масштаба. Я тут, значит, должен с Флитвиком бодаться, а он просто проскочил и ещё смеет мне тут жаловаться. Немного завидно, но зато это означает, что меня больше ценят! Да уж, такой себе аргумент, профессор чар, по-моему, почти ко всем так относится. Только вот, как по мне, он для меня самый лучший вариант. Есть, конечно, другие профессора, взять ту же трёкнутую Трелони, однако мне кажется, что её рекомендация ничего не стоит. Тут нужны более-менее авторитетные преподаватели, тот же Снейп, с которым у нас ровные отношения, вполне подойдёт, но не-а, спасибо, но, пожалуй, это останется на совсем уж крайний случай.
— А, ладно, забыли, у самого-то как дела обстоят? — устало махнув рукой, спокойно осведомился Тони, наконец-то отвернувшись от окон. Вскоре мы уже возобновили прерванный ранее путь в гостиную нашего факультета.
— Ну, как тебе сказать… — без особой на то причины решив скопировать начало его рассказа, состроив максимально нейтральную мину, проговорил я.
— У меня полностью противоположная тебе ситуация. Профессор проявил излишнюю щепетильность в данном вопросе, из-за чего было крайне трудно склонить его мнение в нужную мне сторону или просто настоять на своём, — замолкнув, я невозмутимо стал ожидать ответную реакцию.
— Так что в итоге, у тебя вышло или нет? — поняв-таки, что от него требуют, спросил Энтони.
— Вышло-то вышло, однако с жирной приставкой «условно», — проговорил я, но видя по-прежнему ничего непонимающее лицо моего товарища, уныло вздохнул.
— Мне предписано приходить на внеклассные факультативы, по итогу которых мне и подпишут эту проклятую бумажку. Если тебе интересно, то Флитвик не теряет надежды отговорить меня от, по его словам, опрометчивого и, вместе с тем, импульсивного поступка, продиктованного мне моим максимализмом или юношеской прытью, что закономерно вылилось в эти внеурочные занятия, — пояснил я, как мне показалось, более, чем развёрнуто, заодно отвечая, нафиг оно мне вообще надо.
— Эм, он же всё равно его подпишет, верно? — нацепив на лицо кривую, отдающей неловкостью улыбку, попытался он меня подбодрить. — В любом случае, у нас есть почти месяц на проработку всех «узких» моментов, а если совсем будет туго, то можно попробовать пойти через директора.
— О да, Дамблдор-то уж точно нам поможет, — без особого энтузиазма саркастически буркнул я, размышляя о сложившейся ситуации, которая на самом деле была условно-благоприятной. Меня ведь не послали в самом начале, а это уже что-то, верно?
— Вот и я о том же! — удовлетворённо кивнул тот, явно не выкупив моё отношение к данному предложению, на что я просто прикрыл глаза.
А по поводу директора… ну, может быть Тони и не так уж и не прав, но, если честно, даже не знаю, как к этому относиться. По большому счёту, за всё время обучения Дамблдор мне ничего не сделал, может, во мне говорят предрассудки? Эх, нужно позже это обдумать и желательно на свежую голову.