Вот прошло ещё три года, и, на удивление, эти несколько лет были довольно-таки насыщенными на события, да и лёгкими их не назовёшь.
Вообще, у меня спонтанно возникла идея фикс, которая заключалась в том, чтобы понять, в каком, собственно, мире я умудрился переродиться.
Первыми были откинуты всякие миры с большим уклоном в фэнтези и средневековье, так как на дворе уже почти начало третьего тысячелетия стояло и тут что-то не пахло дикостью того времени.
Вторыми в топку полетели стимпанк и тому подобная фигня, вроде бояръ-аниме по вполне себе прозрачным причинам.
Третьими под нож у меня пошли, хоть с большим скрипом и сомнением, различные аниме миры разных калибров, вместе с моими так и умершими в утробе мечтами погонять на ОБЧР. Но я всё же сомневаюсь, так как скатать по-быстрому в Японию и посмотреть, что там творится я по понятным причинам никак не мог. И всё-таки, может быть, где-нибудь там, за океаном, своего звёздного часа сидит и ждёт ОЯШ, а я ни сном, ни духом об этом.
Но вскоре поняв, что так гадать можно бесконечно долго, я, недолго думая, отдался на волю случая, молясь, чтобы тут не было варпа и прочей ереси с добрым и понимающим дядюшкой Инквизитором, который совсем не желает вреда всяким молодым магам и псионикам. Да и вообще, его не так поняли, ведь он только карает тёмных и богомерзких тварей, например ма… кхм то есть, конечно же вампиров и прочих нечестивых, грязных созданий! (Мне так и слышаться на краю сознания его радостные вопли на тему: «Сжечь этих поганых еретиков!!!»)
Ну это так… хе-хе… сугубо мои размышления, которые, наверное, очень далёки от реальности.
И пожалуй, стоит начать с того, что в садик по состоянию здоровья я так и не пошёл, чему был несказанно рад, так как терпеть мелочь пузатую у меня никакого желания нет, хотя моя мама даже так умудрилась «помочь» своему сыну в вопросе социализации в обществе.
Что она умудрилась такого этакого сделать?
На самом деле ничего особого, выходящего за привычные рамки, просто она свела меня с детьми своих подружек, с которыми постоянно ходит по магазинам или просто гуляет по нашему городу в свободное от работы время.
Общение, конечно, почти с самого начала особо не задалось, так как мне было смертельно скучно и о чём говорить с пятилетками, которым интересно куличики лепить в песочнице, я в душе не ведал. После пары бесперспективных и изначально обречённых на провал попыток я, недолго думая, бросил это гиблое дело, ведь даже в игры с ними не поиграешь. Но тут уже проблемы с моей стороны, так как активные игры пока слишком утомительны для меня и моего хилого тельца. О чём вообще говорить, если я падаю с одышкой после жалкой минуты бега?
В конце концов мне надоело и я, недолго заморачиваясь, просто стал брать с собой разные книги, и так как фантастика в этом времени пока не особо-то развита или найти её бывает довольно трудно, от безнадёги я стал читать то, что находил у себя в домашней библиотеке. А выбор в ней был до банального прост: взять женские романы и малочисленную фантастику, изученную мной вдоль и поперёк ещё год назад или… взять научную и юридическую литературу. Думаю всем понятно, что я выбрал из предложенных мне вариантов.
Нет, конечно, родители покупали мне книги, но они были откровенно детскими. Я очень долго переубеждал их, что достаточно смышлен для более взрослой литературы и если купить что-нибудь поинтересней, то ничего плохого не случится. Слава богу, что они долго не сопротивлялись, наверное решив, что хуже не будет. Ну, а если говорить совсем по-простому и коротко, то я медленно, но верно превращался в мальчишечью версию Гермионы Грейнджер.
***
Также стоит упомянуть мои тренировки. Если до пяти лет я исправно ходил на оздоровительную гимнастику, то потом меня без моего ведома записали на плавание, а плавать я не то, чтобы любил (хотя стоит отметить, более-менее умел), но и стиль топора мне был весьма хорошо знаком.
Тут, наверное, стоит пояснить, что я не очень-то и любил выделяться из толпы, ведь это так напряжно… но на фоне тех ребят, которые ходят вместе со мной, у меня не было и мельчайшего шанса остаться в «тени». Я, не желая того, неслабо так выделялся в плане внешности и выделялся, надо сказать, довольно сильно. Словно героя первого плана из какой-нибудь игры засунули в окружение целиком и полностью состоящее из героев третьего плана, и это не бахвальство, а суровая реальность.
Во-первых, в этом виноват мой рост, который еле-еле вытягивал на метр с кепкой, когда в среднем остальная ребятня была выше меня сантиметров на пять, а то и больше. И если дело бы заключалось только в росте, то я наверное не особо бы и «царапал глаза», но… это безжалостное, бескомпромиссное чёртово но…
Во-вторых, моя внешность в общем и целом была как у карикатурного бисенёна многолетней выдержки, хоть и мелкого ещё. Вот представьте: хрупкое телосложение без чётко выраженной мускулатуры, плавные черты лица и льдисто-голубые глаза в комплекте с волосами только-только выпавшего белоснежного цвета, и вот это всё и есть моя внешность. Вы не подумайте, я очень рад, что не урод там какой-нибудь, и не то, чтобы против такой экстравагантной внешности, так как со стороны, наверное, выгляжу очень «кавайным» и миленьким, но от более мужественной эм… то есть, обычной и средней по всем параметрам внешности не отказался бы.
Наверное, если бы я смог нарастить рельеф и мышцу, это не особо бросалось бы в глаза, но увы и ах… это мне не грозит, благодаря моей «особенности». О чём говорить, если я даже потолстеть толком не могу, как будто всё, что я ем, исчезает в чёрной дыре, не доходя до моего желудка.
А ещё, наверное стоит вспомнить мой магический выброс, который произошёл, когда я вместе с родителями возвращался обратно домой после длительной прогулки на свежем воздухе.
«Воспоминание»
Как говорится, ничего не предвещало беды. С неба спокойно и размеренно спускались большие белоснежные хлопья снега. Вокруг витал дух Рождества и мы спокойным шагом шли по улице, усеянной мириадами ярких разноцветных огней.
А возвращались мы из парка, где совместно проводили время, всячески развлекая себя, так как мои родители смогли временно освободиться от рутины и забот о нашем бизнесе. Что неудивительно, пойти домой мы единогласно решили пешком, так как погода была весьма благоприятно настроена, да и вообще вечер выдался весьма хорошим.
И вот, мы спокойно идём по улице никого не трогаем, родители разговаривали о планах на ближайшее будущее и обсуждали насущие вопросы жизни, в то время, как я лениво, так сказать, с этакой ленцой скользил взглядом по всей улице, рассматривая разные рестораны и уже давно закрытые магазины.
Как внезапно спустя какой-то миг, я встал посередине тротуара как вкопанный и на меня, будто неудержимой волной, накатило непонятно откуда взявшееся беспокойство.
Почувствовав, что я остановился, мои родители недоумённо обернулись и мама задала насущный в данной ситуации вопрос.
— Что-то случилось милый, с тобой всё хорошо? — взволнованно спросила Джейн, в то время, как отец не размениваясь на слова просто и незатейливо, вопросительно посмотрев мне в глаза, выгнул свою бровь.
Помедлив с ответом, в попытках разобраться с непонятно откуда взявшимися чувствами, я кое-как смог выдавить из себя.
— Кхм… нет, не совсем, — с неким усилием проглотив комок, неуверенно ответил я. — Просто… странное ощущение и непонятное м-да… — позорно стушевался я под конец.
— Может быть ты просто устал, всё-таки весь день на ногах, — задумчиво и со скрытым, еле заметным беспокойством разглядывая меня, спросил отец.
Прислушавшись к себе понял, что да я таки и вправду слегка вымотался.
— Наверное, ты прав, — постепенно успокаиваясь, сказал я, как внезапно произошло сразу несколько взаимосвязанных вещей.
Во-первых, по моей спине стремительно пронёсся табун мурашек, заставивший меня едва заметно передёрнуться.
И во-вторых, по всей улице пронесся сильный порыв ветра, подхвативший пролетающие мимо снежинки, бросая их прямиком нам в глаза, да так сильно, что пришлось потратить некоторое время на то, чтобы проморгаться.
К тому же, откуда-то сверху послышался непонятный хруст, а подняв голову, я только и успел заметить, как с фасада дома сорвало далеко не маленькие сосульки, которые, набрав нехилую скорость, чуть ли не со свистом полетели в нас.
Я едва успел пискнуть и подумать, что всё, отбегался, и это точно наша конечная остановка. Но когда льдинам до нас осталось лететь примерно пару метров, у меня по телу прошла обжигающая волна тепла и в сознании словно щёлкнул тумблер.
И вот, моргнув, я вижу, как те самые сосульки разбиваются на тысячи мельчайших осколков, которых ветер благополучно унёс в дальний небосвод, куда-то вверх, где сияет благородно белоснежной синевой полная луна.
Ну, это собственно и всё, что я смог запомнить про свою, так сказать, первую практику в магии, так как почти сразу моё сознание нежно окутала подступающая тьма и я скорым рейсом «улетел» в страну грёз.
***
— Хм… незнакомый потолок, круто… — меланхолично протянул я, потихоньку рассматривая потолок, параллельно пытаясь познать и найти в нём ответы на тайны всего мироздания. Но, вскоре удостоверившись, что ему в общем-то тоже на меня плевать с высокой колокольни, попытался собраться и вспомнить, как я тут собственно оказался и «тут» — это где?
Исполниться задуманному с переменным успехом мешала головная боль и лихорадка, которую я распознал по температуре и общей паршивости состояния. Поморщившись от неприятных ощущений в руке, заметил рядом с собой капельницу и, повтыкав на неё немного, я начал скользить по, наверное… уже точно больничной палате, более внимательным взглядом. Впрочем, ничего необычного я не увидел.
На улице уже был вечер, распознанный мной по последним лучам заходящего за горизонт солнца, когда в свои права начинают вступать полноценные сумерки.
В палате была стандартная больничная планировка. Тут были две параллельно стоящие друг-другу кровати, рядом с каждой находились тумбочки, окошко, закрытое прозрачными занавесками, и настенные часы.
Убив таким макаром немного времени, я смог вспомнить события, скорее всего, уже прошлого вечера. Вот мы возвращаемся домой, где по дороге меня накрыло волнением и после я, сам того не желая, непонятно как, но с успехом смог применить для нашей защиты магию… Получив после своих фокусов нехилый такой откат, так как до сих пор чувствовал онемение на кончиках пальцев, граничащее с противным чувством опустошения напополам с сильным голодом.
Полежав молча пару-тройку минут с пустым, направленным в никуда взглядом до меня неохотно дошло, что либо я нафиг никому не упал, либо, что куда более вероятно, очнулся ощутимо раньше нужного срока и мне нужно позвать медсестру самостоятельно. А двигаться мне было откровенно в лом, да и вообще хотелось есть и спать, причём последнее желание было бо́льшим.
Я было уже задумался, как мне сподручнее будет позвать кого-нибудь, когда дверь неожиданно открылась, пропуская в проём тёмную макушку. После чего в меня упёрлись удивлённые, отливающие изумрудом глаза молодо выглядящей медсестры. Стоило ей понять, что я очнулся и смотрю прямо на неё, она мигом скрылась за дверью и только цокот каблуков говорил о том, что она чуть ли не бегом понеслась непонятно куда.
— И чего это она? — недоуменно пробормотал я себе под нос.
Конечно, долго мне одному скучать не пришлось, и скоро в мою палату вошёл доктор вместе с той самой медсестрой.
— Ну здравствуйте, молодой человек, меня зовут Чарли Брукс и на данный момент я являюсь вашим лечащим врачом. Давайте начнём наше знакомство с лёгкого опроса. Как ваше самочувствие? — проговорил доктор, машинально поправляя съехавшие на нос очки.
— Если не обращать внимание на жар и ломоту по всему телу, то просто превосходно… — любезно сообщаю ему голосом, в котором без особых проблем можно было услышать лёгкую иронию с малюсенькой капелькой сарказма.
— Ага… раз вы шутить изволили, то значит и в правду идёте на поправку. Ну, раз так, то… вот, — сказав это, он протянул мне градусник и недвусмысленно намекнул выражением лица, что с ним нужно сделать.
Без вопросов взяв протянутый предмет, я положил его под мышку и стал наблюдать за пришедшим врачом. А он тем временем о чём-то усердно думал и время от времени пристально смотрел на меня. Спустя минуту я вернул ему градусник, и, быстро посмотрев на него, он тут же закончил заполнять какие-то документы.
— Ну, температура немного выше нормы, но думаю, это быстро пройдёт и уже через день можно будет вас выписывать. Новую капельницу сменят через час. И да, по поводу родителей не беспокойтесь, я уже попросил дежурного предупредить их о том, что вы очнулись и завтра они приедут забирать вас домой.
— А сейчас я вам настоятельно рекомендую лечь спать, всё-таки организм ещё сильно ослаблен. Если вам станет плохо или что-нибудь понадобится — нажмите на эту кнопку, — кивок головы немного вверх и в бок, где каким-то мистическим образом от меня всё это время пряталась кнопка вызова медицинского персонала. — и к вам прийдёт мисс Браун, — второй кивок, но уже на ту самую медсестру.
И, наверное, посчитав свой долг полностью выполненным, он уже было развернулся, чтобы уйти по своим делам. Что уже категорически не устраивало меня, так как требовалось выбить хоть какую-то информацию о моём состоянии, чтобы быть в курсе ситуации и держать свою руку на пульте.
— Постойте, мистер Брукс, можете пожалуйста ответить на несколько вопросов? — быстро проговорил я.
Немного с грустью посмотрев в сторону выхода и тоскливо вздохнув, он повернулся и размеренно ответил.
— Хорошо… — согласился он, попутно отпуская медсестру продолжать свой обход. — Время до отбоя вроде бы ещё есть, так почему бы и не поговорить немного. Что вас конкретно интересует? — спросил он, усевшись на соседнюю кровать.
— Как я здесь очутился и что со мной произошло? — задал, как я думал, самые актуальные вопросы. Параллельно думая, а где, собственно, прохлаждается наш семейный доктор и почему он собственноручно не лечит меня.
— Ответ на первый вопрос прост: вчера вечером пришёл вызов и тебя доставили в больницу, а по поводу второго… — протянул он. — Вчерашним вечером тебя привезли в наше отделение с температурой под сорок градусов, и ты почти целый день провёл без сознания. Вот в общем-то и всё, если не вдаваться в подробности, на которые у нас кстати нет времени, да и не нужны они тебе.
— Понятно… — протянул я, задумчиво постукивая по подбородку пальцами свободной руки. Ну, в принципе тогда логично, наверное, доставили в ближайшую больницу и, так как я тут всего лишь день валяюсь, меня и не стали никуда выдёргивать.
— Думаю, мне уже пора, — посмотрев на часы, сказал доктор. — Приятных сновидений, — пожелал он мне на последок, выходя из палаты.
— Спасибо… — пробормотал я, почти мгновенно засыпая и не обращая внимания на новые ощущения и изменения в теле из-за скопившейся усталости.