— Вообще-то это любопытно, — заметил Алексей. — В Ионическом море есть остров Кефалония. Там в Средние века возле деревни Макропуло находился женский монастырь. Однажды все мужчины из поселка отправились на рыбную ловлю, а в это время на горизонте показался пиратский корабль. Монахини понимали, что их ждет. В отчаянии они стали горячо молиться перед иконой Божией Матери, именуемой Лангабарской, то есть Змеевидной, взывая к Ее заступничеству.
Алексей вроде бы рассказывал всем, но чувствовалось, что он обращается преимущественно к Якову.
— И что же? — спросил тот.
— Казалось, спасения уже нет. Пиратский корабль пристал к берегу. Разбойники начали ломиться в ворота обители. Когда те рухнули и пираты ворвались внутрь, то были охвачены ужасом. Они увидели больших черных змей… Нечестивцы в страхе бежали прочь, а с тех пор на этом острове происходят удивительные чудеса. Каждый год, в день Успения Богородицы, после захода солнца, со всех окрестных гор на место монастыря, где теперь стоит часовня, сползаются ядовитые змеи. Они становятся совершенно ручными и никого не жалят. Хотя в иное время их укус смертелен. Во время литургии они ползут к Лангабарской иконе Божией Матери. Со змеями можно играть, ласкать их, гладить, обвивать вокруг шеи. Всех охватывает какая-то просветленная радость, особенно детей. Это удивительное состояние, словно ты попадаешь в рай. Такого больше нигде нет, ни в каком месте земного шара. На следующий день змеи уползают обратно в горы. И вот тогда уже их укус становится смертелен.
— Гм-м… Плоды древа познания добра и зла вообще смертельны для человека, — заметил Яков. Но рассказ произвел на него впечатление — я видел.
— А насытившись ими, человечество уже не найдет обратного пути к древу жизни, — добавил Алексей. — Ежегодное кефалонское чудо — это из области бессознательно-таинственного, где царствует дух, душа, а не разум. Господь держит перед нашими глазами открытую Книгу, перелистывая страницы жизни и мира, а мы либо зажмуриваемся, либо пытаемся все истолковать по-своему, как господин Квашин.
— А вы прямо как будто все это видели своими глазами, — усмехнулся Яков.
— Не только видел, но и играл с этими змейками, — отозвался Алексей.
— А я так даже и целовалась с ними, — сказала Маша, входя на кухню и присоединяясь к разговору. — Мы были в Кефалонии в конце августа, как раз в день Успения Богородицы. Две недели назад. И именно там Алексей сделал мне предложение.
— Поздравляю, — произнес Яков. — Выходит, ваши сердца соединились почти что в раю. Как у Адама и Евы.
— Наши сердца соединились еще раньше, — ответила Маша. Выглядела она как всегда прекрасно и чувственно: — А в Макропуло мы, можно сказать, обручились. И я действительно была словно на седьмом небе от счастья. Никогда не испытывала такой восторг! Одна ядовитая змейка на плече, другая — в волосах, третья заползла в мою сумочку — этакая любопытная эфа — а в это время Алексей надевает мне на палец обручальное колечко. Райское блаженство!
— Я тоже поздравляю, — сказал Владимир Ильич. — Живите долго и счастливо и умрите в один день.
Требовалось и мне что-то произнести, поэтому я несколько кисло заметил:
— Здесь, среди наших болотных гадюк, у вас бы не получилось это столь легко и красиво. Тут вы изгнанники из Эдема. Может быть, вообще зря вернулись в Россию? Оставались бы в Кефалонии. Местные змеи кусаются и по постным и по скоромным дням, уже всю столицу в кольцо взяли.
— Но почему же они все-таки ползут в Москву? — задумчиво произнес Владимир Ильич.
На его риторический вопрос отозвался лишь Алексей:
— Ищите во всем великого смысла, говаривал иеромонах Нектарий Оптинский. Все события, которые происходят вокруг нас и с нами, имеют свой смысл. Ничего без причины не бывает…
— Пойду! — махнул рукой физик-ядерщик.
— Папа, я с тобой, — вышел из-за стола Яков. — Встретимся вечером, как договаривались, — добавил он, обращаясь к Алексею. — Это будет забавное зрелище.
Когда они ушли, я, поливая герань, спросил:
— О чем это вы договаривались? И что за зрелище нас ожидает?
— Сам толком не знаю, но он очень настаивал прийти, — ответил Алексей. — Я не мог отказать. Кажется, ему все здесь интересно, в России. Он тянется к нам, это заметно. Но и мне этот человек очень любопытен, сам не знаю почему. В нем есть что-то живое… и мертвое. Будто это моя вторая половинка. Найденный брат, что ли.
— Близнец прямо, — насмешливо сказала Маша, встав на этот раз на мою сторону. Судя по всему, Яков и у нее вызывал какое-то раздражение и подозрение: — А не тянется ли он к святым мощам Даниила Московского? Слишком уж много странных совпадений.
— И вообще он наверняка из Моссада, — заявил я. — А также из ЦРУ, румынской сигуранцы, польской дефиницы, интеллинджер сервис и контрразведки Ватикана. Ты с ним поосторожнее. Тот еще змей-искуситель.
— Тем более. Лучше, если он будет где-то рядом, перед лицом, а не за спиной. Но давайте решать: что же нам делать дальше? Василий Пентелеевич Скатов мертв. Тетушка Ольги Ухтомской тоже погибла. Их домик в Опалихе сгорел. Если святые мощи благоверного князя Даниила Московского по-прежнему находятся у племянницы, то где нам ее искать? Саша, ты, по-моему, более всех из нас обладаешь дедуктивным мышлением, пораскинь мозгами…
Меня, надо признать, польстило мнение Алексея о моих скромных способностях. Я раскинул мозгами и надул щеки, сделав важный вид. Для эффекта еще и прикрыл глаза. Прошло некоторое время.
— Эй! Ты там не уснул? — поторопила Маша. И ущипнула меня. Тоже, видимо, для эффекта.
— Мы сейчас должны срочно пойти… в японский ресторанчик и поесть суши, — изрек я. — Тут неподалеку есть один.
— А почему не щи с кашей? — полюбопытствовал Алексей.
— Потому что тут идет очень тонкая игра. Нужна интеллектуальная пища.
— Он просто хочет налопаться креветок, — сказала Маша. — Но у меня денег мало, учти.
— Я угощаю, — с барским жестом произнес я. — За мной, изгнанники из рая! Спускайтесь на грешную землю.
В ресторане Бонсай нас усадили за низенький столик, и мы заказали себе каждый что хотел — по вкусу. Я — осьминога тако и морских гребешков, Маша — копченого лосося сяке кунсей, а Леша — тунца магура. Взяли мы также на гарнир вдоволь бамбука и салата из водорослей. Порции были маленькие, поэтому через некоторое время я, с общего согласия, потребовал еще ракушек, кальмаров и креветок эби. От саке решили отказаться.
— Не время пить, как говорил Гамлет, когда король протягивал ему кубок с отравленным вином, — сказал я, насытившись. — У меня в общем-то уже появилась одна мысль.
— Всего одна? — презрительно спросила Маша. — Тогда пошли теперь в итальянский ресторан. Может быть, будут две. Но на Гамлета ты все равно явно не тянешь. Тот был человеком не только мысли, но и действия, а ты сам как ракушка под соусом.
— Скажи ей, чтобы она перестала меня третировать, — пожаловался я Алексею. — А то я не могу правильно проанализировать ситуацию. Но в общих чертах мне уже ясно, где искать Ольгу Ухтомскую.
— Где? — они оба наклонились ко мне. Теперь мы походили на членов мафиозной якудзи, да еще говорили шепотом.
— Первый вариант: суровый старик с фотографии. Второй — другой снимок, где Ольга заснята со своей подругой. Раз она носила эти фотки с собой, значит, они ей чем-то дороги. Есть еще третья фотография, где Ольга с детьми, там их пять или шесть, но я сомневаюсь, чтобы это были именно ее дети, скорее всего, она просто подрабатывает воспитательницей.
— Эка сообразил! — недовольно фыркнула Маша. — Да это и ежу понятно, что надо искать старика или подругу. А где? Нет, зря мы тебя кормили кальмарами и осьминогами. Надо было ограничиться одним бамбуком.
— Спокойно, Маша! — возразил я. — Вертаемся обратно, я вам изложу свой план.
По дороге я купил с дюжину различных газет, а когда мы пришли в квартиру, разложил их на три стопки. Включив сюда и утреннее Бульварное кольцо с гнусной заметкой М. Треплевой.
— Ну, и что дальше? — насмешливо поинтересовалась Маша.
— Дело в том, — произнес я, — что Ольга Ухтомская оставила в гостинице свою сумочку с драгоценным крестом. Логичнее всего то, что она может предположить, что сумочка досталась тебе, то есть другой паломнице из этой гостиницы. А что делает человек, когда теряет какую-то вещь? Правильно, помещает объявление в газету. Так что, дамы и господа, принимайтесь за работу. Внимательно штудируйте все объявления в газетах, любого свойства. Возможно, мы натолкнемся на истину. Я почти на сто процентов уверен, что Ольга Ухтомская также ищет нас, как и мы ее. Вернее, ей нужен крест.
— Ну что же, попробуем, — вздохнула Маша. — Хотя все это очень зыбко.
— А мне кажется, в этом есть смысл, — отозвался Алексей, уважительно взглянув на меня. За что я ему был весьма признателен.
Сам я вновь стал перелистывать записную книжку Ухтомской. Телефонов в ней было много, но ни одного имени. Не было рядом с ними даже буквенных обозначений. Очевидно, Ольга обладала феноменальной памятью и не нуждалась в дешифровке телефонных номеров. Такие люди встречаются. Стоит им взглянуть на какую-нибудь цифру или значок, и за ним возникает лицо искомого человека. Ей бы самой в спецслужбах работать, этой Ольге Денисовне. А может, и работает? Я припомнил, что мне говорила волшебница Настя о ее контуре. Больные бронхи, предрасположенность к туберкулезу, значит, наверняка сухой кашель. Не тот ли, который звучал в темноте, в больнице, в палате номер шесть? Почему нет? Сначала она убирает свою тетушку, затем — старика Скатова. Чтобы замести, подчистить за собой следы? Мысли мои крутились в самых различных направлениях. Но такой уж я человек, привыкший ничего не принимать на веру. Как Фома. И как историк я знал, что нет лучших губительниц мужчин и светлых идей, чем женщины. Взять хотя бы красавицу еврейку Эсфирь, в честь которой празднуется древний Пурим, а Клара Цеткин навязала нам всем на голову 8 Марта. Будучи наложницей персидского царя Артаксеркса, Эсфирь добилась от него казни 75 000 его подданных, заподозренных в антисемитизме, причем вместе с женами и детьми, без долгих и лишних разговоров. Ничего себе праздничек на крови! А наши-то русские дураки еще и отмечают это 8 Марта да радуются, как бараны. Уж если на то пошло, встречали бы день жен-мироносец или святых Петра и Февроньи, так нет, Пурим им подавай с ядовито-змеиной улыбкой Эсфири… Словом, мне сейчас очень хотелось встретиться с Ольгой Ухтомской, с этой загадочной племянницей. И я даже чувствовал ее присутствие где-то рядом, будто она стояла за моим плечом.
Алексей уже пересмотрел свою стопку газет и взялся за мою. Маша читала медленнее, морща лоб и шевеля губами. Я отложил бесполезную записную книжку. Не звонить же по всем телефонам подряд?
— Нашла! — воскликнула вдруг Маша. — Вот она. Какой же ты, Сашка, оказывается, молодец!
И она положила на стол все то же Бульварное кольцо. Можно было и не тратиться на остальные газеты. Но мне сейчас больше всего было приятно от ее слов, хотя я и не подал вида. Маша обвела красным карандашом объявление, набранное мелким петитом в разделе Разные мелочи. Всего несколько строчек. Но знали бы сотрудники газеты и читатели, что это за мелочи!