Шериф. Ну что же... Ты же знаешь, я всегда рад оказать тебе услугу.
Гробовщик (значительно). Я это знаю.
Уходят.
На втором этаже появляется Путник. Подходит к Вдове, все еще сидящей в коляске.
Путник. Вот ты где... Меня разбудил какой-то странный звонок. (Разглядывает коляску.) Сохранилась все-таки... Ты почему сбежала?
Вдова. Тебе надо отдохнуть.
Путник. Никакого желания.
Вдова (с улыбкой). Жизнь среди индейцев пошла тебе на пользу.
Путник. Очень. Хотя бы потому, что именно там я понял, что был недостаточно ласков с тобой.
Вдова. Я этого не ощущала.
Путник. Истинную цену всему узнаешь, лишь теряя то, что имел... Только там я по-настоящему понял, как много ты для меня значишь и как мало я делал для того, чтобы ты это почувствовала...
Вдова. Не было необходимости: я все делала за двоих.
Путник. Ты шутишь, а это действительно так...
Целуются.
Вдова (нежно). Зато ты разрушитель мебели.
Путник. Каждый день буду дарить тебе вместо цветов новую кровать.
Вдова. А стол?
Путник. Столы мне нравятся меньше.
Вдова. Мне тоже, но целый стол лучше, чем поломанная кровать.
Путник. В таком случае поломанный стол лучше целого.
Вдова. В этом еще надо убедиться.
Путник. Именно этому мы посвятим остаток жизни. (Смотрит на коляску.) Кто ее так разукрасил?
Вдова. Он.
Путник. Как ни странно, но, когда я испускал дух на мокрой от крови земле, почему-то очень хотелось оказаться в этой коляске и чтобы ты была рядом... Когда теряешь надежду на удачу, вспоминаешь о справедливости... Умирая, я думал: неужели ты не заслужил хоть несколько последних минут полежать в этой коляске и чтобы она за тобой ухаживала...
Вдова. Действительно странное желание: ты в нее даже не поместишься.
Путник. Помещусь... Я уже проверял.
Вдова (смеется). Когда?
Путник. Давно. Сразу же, как ты вылечилась.
Вдова. Ты что, уже тогда мечтал в ней полежать?
Путник. Да. И чтобы ты кормила меня с рук.
Вдова. Боюсь, что это продолжалось бы недолго.
Путник. Почему?
Вдова. Она все же слишком мала для тебя. Пришлось бы перенести тебя в кровать.
Путник. Ни в коем случае. (Забирается в коляску.) Если ты согласна кормить меня с ложки здорового, я готов добровольно пролежать в этой коляске всю оставшуюся жизнь.
Вдова. А как же с мебелью? Только что ты собирался остаток жизни посвятить ей!
Путник. Днем я буду лежать в коляске, а по ночам крушить мебель... Я хочу тебе кое-что сказать. Мужчина должен быть сдержанным в словах и чувствах люди, среди которых, я родился и вырос, внушили мне это с детства! Я поверил им и почти никогда не рассказывал о себе... С тех пор, как я себя помню, меня готовили быть воином... Я навсегда усвоил все, чему учили меня отец и старшие братья, но в результате оказалось, что мне недодали ласки - очень уж рано меня отняли у матери. Понял я это, лишь когда встретил тебя: женщины, которых я знал раньше, были для меня только развлечением. Ты первая, кто разбудил во мне потребность в ласке, и каждый раз, когда ты, лаская меня, говорила о своей любви, я ощущал себя ребенком. Я тщательно скрывал это, и только там, среди индейцев, я подумал о том, как мало ты получала в ответ на свою любовь. Теперь все будет иначе. Война окончена, и мы всегда будем вместе...
Целуются.
Вдова. Я так счастлива.
Путник. Ты любишь меня?
Вдова. Я не представляю жизни без тебя.
Путник. А меня бы уже давно не было на свете, если бы не ты - каждый раз, когда жизнь уже покидала меня, возникала ты, и только это меня спасало...
Вдова. Я это чувствовала. Бывало так, что я целыми ночами говорила с тобой...
Путник. Это меня спасло.
Вдова. Теперь мы вместе, это главное...
Путник. Ты права - это главное... Ничего больше мне не нужно... Ты знаешь, что они сделали с Турчиным?
Вдова. Я не хотела тебе говорить.
Путник. Значит, это правда?! Его судили?
Вдова. Да.
Путник. Из двухсот человек, приехавших со мной сюда, больше половины погибло на моих глазах. Что с остальными - неизвестно. И после всего этого лучшего из нас, нашего командира, отдают под суд! За что? Что плохого в том, что он взял в армию негров, за свободу которых мы приехали сюда сражаться?