Порыв ветра принес сладковатый запах гари. Даже здесь, в двадцати километрах за чертой я чувствовал дыхание полиса. Солнце коснулось горизонта, обещая скоро оставить загородную пустошь сумеркам. Рука скользнула в карман, наружу показался старенький наладонник. На тусклом экране показался обрывок карты и часы. 19:07. Место и время с точностью до метра и минуты.
Я стоял на обочине под мёртвым фонарем. В трехстах метрах севернее светилось окно пропускного пункта. Разбитую дорогу перекрывал шлагбаум — проезд через старую дамбу контролировали. Массивная бетонная стена удерживала многие тонны воды, создавая огромное Северное водохранилище. В последнее десятилетие питающая река обмелела, уровень сильно упал. Из дюжины огромных шлюзов работали только три, но даже отсюда я слышал грохот падающей воды.
Человек Соломона опаздывал. За неделю я достаточно разобрался в структуре организации сенсеров, чтобы не удивляться. Засекреченные даже друг от друга, по городу были разбросаны несколько мелких ячеек. Никакого централизованного управления или контроля. Всё на правах неформального братства, объединенного общей угрозой. Обычных средств связи «чувствующие» не признавали, полагаясь лишь на свои способности. Это сильно затрудняло обмен информацией. Но я начал подозревать, что такая осторожность спасла их от спецслужб. Второй причиной оказалась численность. По самым оптимистичным подсчетам на весь Полис едва набиралась сотня сенсеров.
Ветер изменился. Потянуло сыростью и прохладой, появился гнилой болотный запах. Руки машинально застегнули куртку, на глаза упал капюшон — после получасового ожидания я начинал замерзать. Меня отправили одного на встречу непонятно с кем. А я уже два года не выбирался за черту города. Вокруг нет надежных стен, над головой вместо массивных сводов метро — мутное вечернее небо. Пусть жуткий стеклобетонный лабиринт всегда грозит упасть на голову, но в нем можно легко затеряться. А на открытом пространстве я чувствовал себя уязвимым.
Оставив попытки рассмотреть что-то в сумерках, я закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Никого из «своих» рядом не было. Чувствовать рядовых собратьев я научился, хотя способный сенсер мог закрыться от моего внимания.
Пространство вокруг четко делилось надвое. Я словно стоял на невидимой границе. С одной стороны нестабильность полиса, с другой — глухое спокойствие Северного бассейна. Если иллюминацию и движение над городом я видел с закрытыми глазами, то над водной массой не было вообще ничего. Моё второе зрение пасовало. Должно быть, вода гасит или поглощает тонкие энергии. Самое стабильное место. Что местные сенсеры здесь нашли?
Следы слишком слабые. Не хватает концентрации. Я сделал несколько глубоких вдохов и решил попробовать недавно освоенный контролируемый транс. Но не успел. В открытое сознание проник посторонний. На мгновение мысли и чувства спутались, я едва не потерял контроль.
Чужая воля попыталась ввергнуть меня в беспамятство, но я успел закрыться. Князь уже вбил мне в голову основные принципы защиты. Я отрешился от телесных ощущений и сосредоточился на постороннем статичном объекте — земле под ногами, твердыне — самом прочном и нерушимом, что можно представить. Чужое давление не ослабевало, но больше не грозило опрокинуть меня. Я ограничил активность нервной системы и теперь поддавался воздействию не лучше растения.
Приём дал несколько секунд. Я открыл глаза. В тридцати шагах на дороге застыл высокий мужчина в длинном плаще. Лицо скрывает глубокий капюшон, но мне не нужен зрительный контакт. Между нами, словно струна, натянулась невидимая связь. Он понял мой ход, но не успел сменить тактику. На мгновение я открылся и метнул в противника воспаленный образ — огромный осколок неба, из тех, что сыпались мне на голову во время приступов. Давление пропало. Мужчина дрогнул, но вместо того, чтобы свалиться без чувств, слегка пошатнулся и примирительно поднял руки.
— Спокойно. — Голос оказался ровным, без намека на слабость или отдышку. — Я должен был убедиться.
Я мог только завидовать его хладнокровию. Мои чувства вернулись: сердце забилось где-то под кадыком, пульс стучал в висках. Стараясь не показывать слабость, я глубоко вдохнул и выдал:
— Покажись.
Незнакомый сенсер усмехнулся. Костлявые пальцы откинули капюшон. Наружу показался гладкий лысый череп, худое бледное лицо.
— Рассчитываю на ответную вежливость.
Я тоже стянул капюшон.
— Я не хотел бы кричать… — сенсер зашагал ко мне.
Внутри всё сжалось от страха. Я понимал, это и есть посланник крайней ячейки. Но он одним «приветствием» едва не вывернул меня наизнанку. И теперь приближался. Казалось, мои волосы шевелятся в такт его шагам.
— Вы, должно быть, из центральной? — Он протянул руку.
При ближайшем рассмотрении мужчина оказался не таким уж грозным. На вид ему было лет сорок. На лице лишь наметились несколько морщин. Волос на голове не оказалось вовсе. Вместо бровей — тонкие татуировки в форме крыльев. Необычные темно-синие глаза смотрели живо.
— Юрий. — Я пожал руку. — А вы?
— Сет.
Оставалось надеяться, что египтяне здесь не при чем. Я присмотрелся к цвету его энергетической оболочки, пытаясь определить склонность посланника. Если верить Соломону, все сенсеры со временем обретают специализацию. Манипулятор лучше работает с тонкими энергиями, читает эмоции, может подчинять людей. Энергетику поддается силовое оборудование и простая электроника. Зрячий известен особой чувствительностью и способностью к телепатии. Я ещё не приобрел выраженной черты — на полное раскрытие потенциала нужно больше времени.
Тонкая полупрозрачная оболочка вокруг Сета переливалась холодными цветами. Как и любой сенсер, он был в меру универсален, но в цветовой гамме преобладал голубой и светло-синий.
— Энергетик, — кивнул он. — Есть подозрение, что мои способности будут полезны.
Дальше я услышал короткую версию своего инструктажа. После подавления тринадцатого сектора с Соломоном связалась удаленная ячейка, убежище сенсеров за чертой Полиса. Они зафиксировали мощный всплеск электромагнитной энергии над Северным водохранилищем. Раньше там отмечали лишь слабые пульсации и не придавали значения. Но это был настоящий взрыв. Двое местных сенсеров пострадали. Откат почувствовали на границе города. Соломон определил, что характер излучения близок к тому, что посылала телевышка в старом центре. Меня отправили разобраться на месте.
— Удаленное наблюдение ничего не даст. — Сет вещал на ходу. — Мы должны подобраться ближе.
— Ближе… куда?
— Туда. — Он махнул в сторону водной глади.
За разговором мы дошли до поста охраны у въезда на дамбу. Меня привел в чувства грохот падающей воды.
— Сет… — я спохватился. — Это закрытый объект, ведомственная охрана…
— Всё верно, — спокойно ответил сенсер. — И у них есть доступ на пристань, ключи от катера. Или ты собираешься добираться вплавь?
Я не успел ответить — на крыше ожил прожектор, луч света ударил в глаза. Солнце еще не село, но охрана действовала по инструкции, и это не предвещало ничего хорошего. Через пару секунд из дверей пропускника выскочил дежурный, нам приказали остановиться.
— Я задавлю радиосвязь, — вполголоса сказал Сет. — А ты займись ребятами.
Сенсер глубоко вдохнул и коснулся виска. Я почувствовал, как пространство вокруг него пошло мелкой рябью — мой спутник ставил высокочастотные помехи. Похоже, для него это обычное дело. Я с оторопью понял, от меня ожидают такого же профессионализма.
— Стоять! Закрытая территория! Предъявите пропуск… — Охранник знал, никакого пропуска нет. Он сделал несколько шагов вперед, правая рука расстегнула кобуру.
Когда в дверях показался второй боец, я едва не запаниковал. К счастью, это настроило на нужный лад. В памяти мелькнул нужный образ, очнулся пережитый ужас. Я сделал пару шагов навстречу.
— Моему товарищу плохо. — Сейчас неважно, что говорить. Бритый котелок напротив не способен обрабатывать сложные предложения. — Вызовите кого-нибудь…
Второй дежурный снял с пояса рацию, но не для того, чтобы вызвать помощь. Из динамика вырвалось резкое шипение, совсем не похожее на обычный эфир. Пока на озадаченном лице формировалась мысль, я атаковал. Бросил в ближайшего бойца зрительный образ — огненный смерч, пожирающий небоскреб. Мужчина оказался легко внушаем — уже через секунду упал на колени и обхватил голову руками.
Второй боец оказался крепче. Не обращая внимания на товарища, он рванул кобуру и успел навести на меня пистолет. В его сознании вспыхнул ржавый мусорный монстр со свалки. Моё воображение быстро нарисовало огромный металлоломный кулак, опускающийся на стража порядка. Тот пошатнулся. Я непроизвольно выбросил руки вперед, усиливая напор. Бойца передернуло, лицо исказилось от ужаса, оружие выпало из рук. В момент воображаемого удара он закрыл лицо и через секунду потерял сознание. На всякий случай я усилил давление, и первый дежурный тоже повалился без чувств.
Поле осталось за мной. Но далось это тяжело. Виски сдавливала боль, пульс ясно отдавался ушах. Легкие работали так, словно я пробежал марафон. Рядом очнулся Сет. После нескольких шумных выдохов открыл глаза:
— Вот и славно. — Он присмотрелся к бесчувственным телам. — Второй, кажется, штаны намочил. Грубо работаете…
— Зато оперативно, — буркнул я.
— Это да. Прямое подавление универсально, хотя и слишком энергоемко. — Сенсер склонился над первым телом, руки зашарили по карманам. — Я стараюсь не прибегать. Малый потенциал, знаете ли. Потом долго восстанавливаюсь.
— Сет. На будущее… — стоило прояснить ситуацию. — Меня инициировали неделю назад.
Сенсер на секунду замер, внимательно посмотрел на меня.
— В смысле?
— В прямом. — Я решил, что нет смысла скрывать. — Ещё недавно я понятия не имел о своих способностях. Я только учусь.
— Вполне успешно, я полагаю. — Сет провел ладонью по черепу, приглаживая несуществующие волосы. — Неплохо справляетесь, я не догадался.
— Спасибо, конечно. Но в дальнейшем, — я перенял официальную манеру общения, — посвящайте меня в свои планы.
— Договорились.
Дальше всё пошло, как по нотам. У дежурного нашлась ключ-карта. В её помощью мы без проблем проникли на пост и получили доступ к терминалу охраны. Сет быстро отключил видеокамеры и приглушил освещение вдоль берега водохранилища. Спустя четверть часа мы уже возились со старой моторной лодкой на маленьком причале на паре километров от дамбы.
— Этот… — я запнулся, подбирая слово, — образец техники нас довезет?
— Довезет, — улыбнулся Сет. — Если заправить.
Интересно было наблюдать, как худощавый сенсер проверяет грязные канистры, морщась, принюхивается к содержимому.
— Двигатель внутреннего сгорания. — Глупо констатировал я.
— Он самый. Как в старые добрые… ага, вот дизельное! — Сет с трудом подхватил канистру и потащил в лодку. — Отвязывай, сейчас поплывем.
После ряда чудовищных манипуляций, мы всё же завели двигатель. Сет устало опустился на борт:
— Готово. Ты, кстати, плавать умеешь?
— Нет, — признался я.
— Я тоже. — Сет слабо улыбнулся. — Поехали.
Прохладный воздух ударил в лицо. Усилился запах гнили — берег бассейна давно не чистили. Солнце почти село. Из-за горизонта торчал лишь расплывчатый край. Я первый раз увидел, какими бывают сумерки без электрического света фонарей и витрин. Лодка медленно шла к центру водохранилища, оставляя след на темной воде.
Сет взял управление в свои руки. Я сосредоточился на новых способностях, вторым зрением присмотрелся к окружающему миру в поисках аномалий. Вокруг было спокойно. Небо над водной гладью казалось целее, чем над жилым кольцом. Мы успели преодолеть несколько километров вверх от дамбы и выбрались на середину хранилища, когда Сет заглушил двигатель. Я огляделся по сторонам, прислушался к ощущениям — тихо.
— Сет, всё в порядке?
— Не туда смотришь. — Сенсер выглядел сосредоточенным: спина ровная, глаза прикрыты, пальцы на ладонях растопырены. — Вниз…
Я направил внимание сквозь водную гладь за бортом. Несколько секунд перед глазами качалась мутная поверхность, но потом включилось второе зрение. Рядом с лодкой, на глубине нескольких метров висел какой-то прибор. Сейчас он не работал, но я заметил тонкую светящуюся нить — питающую линию, которая тянулась дальше под водой. Воображение рисовало бледный пульсирующий огонек внутри конструкции. Значит, крохотная управляющая электронная схема оставалась под напряжением. В нескольких метрах от лодки обычное зрение отметило утопленный до половины пенный поплавок. Похоже, что он и держал на весу неведомый прибор.
— Странный буёк, — констатировал я.
— Там ещё один. — Сет показал вперед. — И там пара. Тут целая сеть этих… маячков.
Мне потребовалось больше времени, но скоро я тоже стал чувствовать в темной воде чуть светящиеся силуэты. Странно было воспринимать окружающий мир таким образом. Смотреть сквозь материю. Не видеть, но чувствовать. Пока Сет сосредоточился на ближайшем буйке, я попытался охватить зрением водную массу под лодкой. Внизу проявились десятки тусклых светляков, внимание рассеялось.
— Какой-то фон, — пожаловался я.
— Здесь только вода, — отвлекся сенсер. — Приборы молчат.
— Не от них. — Я мотнул головой. — Это под нами.
Сет перегнулся через борт, рука коснулась воды. Стало жутковато. Я, вдруг, понял, что мы выбрались на середину гнилого бассейна, и под нами полтора десятка метров глубины. Случись что — на старой посудине нет даже жилета, а плавать я по-прежнему не умею. Следом за батофобией потянулись другие страхи, и чтобы не запаниковать, я принялся разглядывать слабые огни дамбы вдалеке.
За бортом хлюпнуло. Сет отшатнулся и неловко завалился на спину.
— Мерзкие твари, — он поднялся со дна и сел, разглядывая палец. — Прокусил, представляешь?
— Кто? — испуганно спросил я.
— Сомонь, чтоб его…
Я выглянул за борт и успел заметить в воде скользкую спину. Мне доводилось слышать об успехах генных инженеров, но живьем новую рыбину я видел впервые. Мерзкий гибрид из полудюжины видов пресной рыбы — сомонь — обладает целым набором полезных качеств. Гордость генетиков выживает в любой воде, не боится химикатов из промышленных сбросов и жрёт всё подряд. Правда, выглядит жутким мутантом и мясо отравлено. Идеальная рыба для пригородных водоёмов. Похоже, их запустили, чтобы они чистили Северное водохранилище.
— Я их слышу. — Сказал Сет, заклеивая укус. — Это низшие существа, но я их слышу.
— Рыбы-экстрасенсы? — Нервно пошутил я.
Сет поморщился:
— Скорее намагниченные гвозди в помойном ведре.
Я глубоко вдохнул и прикрыл глаза. Второй раз вышло лучше — я увидел россыпь тусклых огней, сотни слабых светляков в водной толще. Под нами их оказалось совсем мало. Основная масса собралась выше, в паре километров.
— Надо плыть дальше. — Я махнул рукой. — Там скопление. Отсюда не разобрать.
Сенесер завел мотор, и скоро лодка на тихом ходу пошла вперед. Пока Сет правил плавсредством, я смотрел по сторонам. Чем дальше от дамбы мы уходили, тем больше буйков нам встречалось. Приборы по-прежнему молчали, но теперь я четко видел, что под водой раскинулась целая сеть. Паутина питающих линий тянулась дальше, но становилась плотнее и теснее. Мы приближались к центру.
В какой-то момент двигатель заглох. Сет привстал на подножке и указал вперед. В последних закатных лучах мы рассмотрели силуэт небольшого судна. Странная угловатая форма и низкие борта поначалу привели меня в замешательство. При ближнем рассмотрении оказалось, что перед нами речное скеговое судно. Воздушная подушка была приспущена, потому корабль сидел низко, и бортовые заграждения выступали из воды едва ли на полметра. Он напоминал старый полусотметровый паром с множеством надстроек. Только на бортиках палубы, несмотря на позднее время, не светилось ни одного огня. Люди тоже отсутствовали. Я заметил лишь пару светящихся окон на втором этаже надстройки.
— Сеть начинается здесь. — Голос Сета был бесцветным, сам сенсер пребывал в легком трансе. — Сходятся все линии.
Я тоже посмотрел сквозь водную толщу. Сотни пульсирующих кабелей собирались под судном в единую артерию и тянулись к днищу. Моё внимание привлекло движение на глубине. Ниже под судном мерцал и переливался расплывчатый хоровод. Тысячи тусклых светляков неслись друг за другом, образовывая огромный круг. На глубине двух десятков метров кружился огромный косяк рыбы. Стало жутко. Я в сотый раз усомнился в своём психическом здоровье.
— Сет, ниже. — Я указал направление. — Ты это видишь?
— Да что здесь, мать его, происходит? — Интеллигентный сенсер с трудом сдерживал ругательства.
— Нашёл у кого спросить, — огрызнулся я. — Как это вообще возможно?
— Да никак. — Сет замотал головой. — Это низшие существа. Прямым воздействием на тот микрограмм серотонина ничего… — он запнулся, — да бред!
— Там могут быть ответы. — Я присмотрелся к пустой палубе. — Наверху никого нет.
— Заглянем? — Сенсер посерьезнел.
— На огонек, — кивнул я.
Маневрируя между буйками, Сет осторожно направил лодку вперед. Мотор на малом ходу работал тихо, но в последние двадцать метров пришлось его заглушить. На палубе не загорелся ни один огонек, посторонних звуков не добавилось — нас не заметили. Словно диверсанты из старых фильмов, мы зацепились за ограждения и бесшумно влезли на низкий борт. Лодка осталась привязанной к буксировочной скобе, благо, течение здесь почти не ощущалось.
Палуба речного судна походила на обшивку военного транспорта. Всюду холодный металл, ровные ряды заклепок, грубые лестницы и глухо уплотненные резиной иллюминаторы. Сгущала атмосферу высокая надстройка с широкой параболической антенной. Я с опаской прислушался, но излучатель мочал. Агрегат стоял неподвижно и смотрел в сторону Полиса.
Мы осторожно обошли судно, присматривая спуск в трюм. Дверь обнаружилась в хвосте, рядом с массивными насосными установками — два мощных водомета служат движителями тяжелого корабля. Короткая лесенка осталась позади, Сет остановился у тяжелой створки.
— Просто так и зайдем? — Я начал сомневаться в наших методах.
— Там никого нет, — отмахнулся сенсер. — Люди дальше, а тут… слышишь звук.
За неплотно прикрытой дверью что-то глухо рокотало. Я не успел разобрать звук, а Сет уже потянул скобу на себя и шагнул вперед. Пришлось последовать за ним.
В полутемном помещении горел лишь один светильник. Но света хватило, чтобы рассмотреть батарею дизельных генераторов в стены. Это они гудели и рокотали на все лады, вырабатывая электроэнергию.
Сет пересек помещение почти не глядя по сторонам. В полутьме я не успел ничего рассмотреть, но доверился чутью спутника — здесь его стихия. Скрипнула следующая дверь, и мы оказались в тесной проходной каюте для технарей. На нижней койке ярусной кровати дремал работник машинного отделения. От неожиданных звуков он проснулся, но прежде чем на помятом лице собралась мысль, Сет положил ладонь ему на лоб. Работник коротко всхлипнул, глаза закатились, и всклоченная голова упала на подушку.
— Простой технарь. Ничего не добьемся, — прокомментировал сенсер. — Пусть полежит.
— Куда дальше? — Спросил я.
— Наверх. Слышу фон… — Сет на секунду прикрыл глаза. — Много оборудования.
В узком коридоре за дверью нашлась лестница. Сет оставил беспечную манеру передвижения — два пролета и следующий переходник мы преодолели со всеми предосторожностями. Дальше дорога расходилась: ещё одна лесенка вела на верхнюю палубу, два темных прохода расходились в стороны. Нам везло, никто не спешил выйти из каюты, не было слышно речи или звуков тревоги. Казалось, все покинули судно.
Сет доверился чувствам и свернул налево. Ботинки тихо ступили на рассохшуюся резиновую дорожку. Через два десятка шагов впереди показалась полоска света из прикрытой двери.
— Готовься, — бросил сенсер. — Охраны там нет, но и рады нам не будут. Вспомни какой-нибудь шок.
Долго думать не пришлось. Память быстро вытряхнула из закромов образы нескольких приступов на выбор. Пусть будет метро. Перед глазами зашевелились и пошли трещинами многотонные плиты. Я невольно коснулся виска и придержал воспоминание. В случае надобности, на людей обрушиться воображаемый потолок. Кулаки сжались сами собой, я кивнул:
— Готов.
— Только не спеши. Ты просто страхуешь, — предупредил Сет. — Говорить буду я.
Тяжелая дверь открылась внутрь, и мы вошли. Помещение походило на внутренности бункера Вяземского. Среди множества компьютерных столов, мигающих панелей и незнакомого оборудования я не сразу заметил людей. В комнате работали трое. Сутулый очкастый лаборант сидел за компьютером. А у огромного аквариума с речной водой возились двое мужчин средних слет в зеленоватых лабораторных халатах. Один кормил молодых сомоней рыбным фаршем из ведра. Другой копался в электронных внутренностях неизвестного прибора на высоком штативе. Внешне тот походил на жуткую электронную щупальцу и, судя по всему, погружался в резервуар с копошащейся рыбой.
Нас заметили не сразу. Когда естествоиспытатели обернулись на шум, мы уже пересекли треть помещения и находились в десяти шагах от ёмкости. Сет верно оценил ситуацию и на ходу коснулся всполошившегося лаборанта. Очкарик дернулся последний раз и лег лицом на клавиатуру, по экрану побежала строчка одинаковых символов. Пускай. Молодой сотрудник наверняка имеет низкий уровень допуска и ничего полезного не расскажет.
Я следовал за энергетиком, готовый в любой момент провести ментальную атаку.
— Добрый вечер. — Сет не стал опускаться до воплей и угроз. — Я бы рекомендовал вам…
— Мы же просили, не трогать персонал! — Неожиданно возмутился мужчина, копавшийся в электронике. У него на груди висел бейдж с голограммой «Заведующий». — После прошлого визита Геннадий до сих пор не восстановился, а это подрывает работу! Испытания закончились, последняя серия показаний снята и отправлена ещё позавчера. Магнитные поля в норме, радиационный фон в пределах… что вам теперь мешает?!
Сет выслушал тираду бесстрастно, только татуированная бровь чуть поползла вверх. Прежде чем он успел открыть рот, я вмешался — взял его за локоть и выдал:
— Просим прощения. Мы из новой… — я запнулся, подбирая слово. — Из новой смены. Не успели получить подробных инструкций.
Сет сдавлено выдохнул и кивнул. Работники плавучей станции чуть успокоились, но старший для порядка продолжил возмущаться:
— Тогда зачем вы здесь? Мы ведь всё согласовали с этим вашим…
— Куратором, — наугад сказал я.
— Да-да, с куратором, — закивал заведующий. — Он заходил пару дней назад, всё объяснил. Мы скорректировали мощность излучения.
Ни я, ни Сет не представляли, с кем путает нас шумный исследователь. Но меня уже несло:
— Наша группа работает автономно. Мы не имеем возможности поддерживать постоянный контакт с центром и надеемся, что вы быстро введете нас в курс дела. — Я постарался сделать как можно более многозначительное лицо.
— В курс чего? — Насторожился заведующий.
— Каков характер ваших исследований? — Вмешался Сет. — Нам поручено самостоятельно разобраться с сетью, которую вы раскинули на водохранилище.
— Это закрытый проект. Ознакомиться с документацией вы можете в установленном порядке. Мои отчеты помечены пятым уровнем допуска.
— Мы ограничены во времени… — я пытался найти убедительное оправдание.
— Да кто вы такие вообще?! — Заведующий уперся.
Я не успел придумать ответ. Сет шагнул вперед, пространство едва заметно исказилось. Я почувствовал легкий энергетический откат и на всякий случай закрылся. Затея с засекреченной корпоративной группой не удалась, и сенсер возвращался к первоначальному плану, применял разновидность морального подавления. Шумный мужчина качнулся, словно его ударили в грудь. Глаза чуть закатились, лицо приняло отрешенное выражение. Сознания он не потерял, но воля была сломлена.
— Расскажи, чем вы здесь занимаетесь? — Терпеливо, словно мой психотерапевт, произнес Сет. — В общих чертах.
— Предварительные испытания метода ментального программирования для проекта «Маяк». — Монотонно забубнил заведующий. — Подопытный материал — генно модифицированные рыбы.
Второй сотрудник почувствовал неладное. Руки разжались, ведерко с фаршем упало в аквариум. Вода забурлила, закопошились скользкие тела — счастливые обитатели принялись делить добычу. Испуганный работник попятился к стене, но словил мой взгляд и замер. Я покачал головой. В памяти крепла тяжелая галлюцинация, но выворачивать сознание перепуганному человеку я не хотел. Он понял угрозу и застыл на месте.
— Чуть проще, если можно. — Сет продолжал расспрос, многоэтажные формулировки ему явно не нравились.
Обезволенный мужчина пожевал губами, словно подбирая слова, и выдал:
— Программирование поведения низших существ.
— А что насчет людей? — На лбу сенсера проступил пот, удержание давалось тяжело.
— Срыв первой серии испытаний — мертвое кольцо. Дальнейшие в приемниках-концентраторах за границей полиса.
— Что такое Маяк? — Сет сдавленно вдохнул. Он был на пределе, но в глазах читалось неистовое желание получить ответ любой ценой.
— Завершающий этап… — заведующий замялся, наружу прорывались собственные эмоции. — Информация засекречена.
— Говори! — надавил сенсер.
— Массовое программирование… — глаза закатились еще больше. — Я не знаю!
— Сет, не выкладывайся, — попросил я. — Нам ещё уходить.
В подтверждение моих слов за переборкой в коридоре послышались тяжелые шаги. Сет отпустил заведующего, тот мгновенно лишился чувств и повалился на пол. Сам сенсер привалился к стойке с лабораторным стеклом. Та опасно качнулась, вниз посыпались пустые склянки.
— Вводи стимулятор! — Я понял, что придется временно принять командование.
Пока Сет возился с одноразовым инъектором, я обратился ко второму сотруднику:
— Другой выход есть?
Давить на него не хотелось. К счастью, мужчина оказался достаточно напуган и быстро закивал, указывая на неприметный люк в конце помещения. Массивная крышка была откинута, наружу выглядывал край лестницы.
— Сет, давай к лестнице.
Заскрежетала дверь, и в помещение вошли двое крепких парней в темно-синей ведомственной охране корпорации. Я даже не удивился. Ребята быстро сориентировались: один выхватил дубинку, другой расстегнул кобуру с огнестрельным.
— Всем оставаться на местах!
Я осмотрелся в поисках орудия диверсии. Под руку попался железный кейс с инструментами. Я размахнулся и со всего духу приложил его об угол аквариума. Раздался хруст, по толстому стеклу зазмеилась трещина. Я успел отскочить за секунду до того, как передняя стенка раскололась, и несколько тонн речной воды хлынули в помещение. Вместе с водой из ёмкости выбралась и рыба. Теперь на полу прыгали три десятка жирных сомоней.
Я не стал дожидаться развязки и рванул к лестнице. Сет уже спустился и ждал меня. Оторопевшие охранники не стали палить мне вслед. Я быстро нырнул вниз, а Сет захлопнул тяжелый люк и щелкнул задвижкой.
— Где мы? — Сет осмотрелся. Его голос стал ровным, а взгляд осмысленным — подействовал стимулятор.
Мы оказались в полутемном трюме, похожем на отсек с генераторами. Только здесь по центру зиял глубокий бассейн. Я присмотрелся внимательнее, но дна не нашел. Должно быть, воздушная подушка судна не сплошная, и это — окно в водоём. Над водой в свете пары зарешеченных фонарей угадывался контур жутковатой установки. Конструкция походила на старый трансформатор, прикрепленный к гигантскому кипятильнику. Не хотелось даже думать, для чего она здесь.
— Плавать я всё ещё не умею, — произнес Сет, глядя в бассейн.
— Надеюсь, не придется.
Меня ещё трясло от предыдущего подвига. Думать о подводном заплыве под многотонным судном не хотелось. К счастью, в противоположной стене нашлась дверь. Мы покинули трюм и после недолгих блужданий по неосвещённым коридорам и лестницам выбрались на палубу. На ней никого не было. Начинало казаться, что мы видели весь персонал плавучей лаборатории. Со стороны судно вообще казалось покинутым. Разнообразие вносила только оранжевая мигалка, бесшумно моргающая в темноте на уровне второго этажа. Сет первым заметил её, и мы, не сговариваясь, побежали к лодке.
Уже внутри, пока сенсер заводил изношенный двигатель, я почувствовал неладное — легкий след чужого присутствия на судне. Не мой и не Сета. Едва заметный, словно оставленный несколько дней назад. В городе ничего подобного заметить невозможно. Слишком много людей. В общественных местах каждый метр земли отмечен сотнями и тысячами следов. Можно тронуться умом в попытках разобрать такой узор.
Закашлял двигатель, и лодка тронулась. До берега здесь было чуть меньше километра. Я решил не ломать сейчас голову и позже рассказать о подозрениях Соломону. Но игры разума на сегодня не закончились. В темноте на берегу что-то замерцало. Едва я понял, что зрение здесь не при чем, как свет погас. Шестым чувством я отметил, что мелькнувшая искра похожа на энергетический силуэт Соломона, каким я чувствовал его через стены. В голове мелькнула бредовая догадка — кто-то из сенсеров на берегу пытается укрыться от моего внимания.
— Сет, ты пришел один? — Осторожно спросил я.
— Конечно, — кивнул он. — Здесь недалеко, на обочине трассы мой фургон.
— Кто-нибудь из вашей ячейки может ждать на берегу? — Я начинал волноваться.
Сет странно посмотрел на меня и ответил:
— В нашей ячейке четыре человека, включая меня. Никто из них не знает, когда и куда я ушел.
Несколько секунд я боролся с нарастающим беспокойством. Мне знакомы приступы паники, но это чувство ничего общего с моими фобиями не имело. Ошибки быть не могло, тревога нарастала по мере того, как мы приближались к берегу.
— Поворачивай, — скомандовал я.
— Зачем? Куда? — Сет уставился на меня, но когда увидел моё лицо, продолжать не стал.
— Слишком просто. Нас отпустили, — пояснил я. — Поворачивай к другому берегу быстро!
Лодка качнулась, забирая вправо. Мой спутник не стал спорить. Сенсеры, по определению, доверяют своим и чужим чувствам.