— Просыпайся…
Спокойный голос. Он идет издалека, короткое эхо кажется вполне уместным.
— Проснись.
В сознание просачиваются другие ощущения. Появляется вес и объем — моё тело. Ломота в мышцах, боль от ссадин и ушибов упрямо тянут в реальность.
— Ну, хватит. Я же вижу показатели. — Голос немного обиделся. — И не надо обманывать, сорок ударов в минуту для тебя самое то.
Тело судорожно изогнулось, в грудь и предплечья врезались фиксирующие ремни. Легкие сделали глубокий вдох, и я распахнул глаза. В сознание ворвался слепящий поток. Пришлось зажмуриться.
— Ну, вот и молодец. Можно убрать лампу.
Свет отвернулся. Я снова поднял веки и попытался рассмотреть говорившего. Передо мной стоял невысокий седой мужчина в белом халате. Приятная улыбка, аккуратная белая борода и очки — добрый доктор из детской книжки. Только ситуация не вяжется с образом. Оказалось, я нахожусь в вертикальном положении, привязанный ремнями к стоящей койке. А из одежды на мне только серая больничная распашонка с завязками чуть пониже спины.
— Где… я? — Пересохшее горло едва позволяло говорить.
— Правильный вопрос. — Улыбка стала шире. — Попробуй осмотреться.
Я последовал совету. Помещение вокруг походило на процедурную комнату современной клиники: чистота и стерильность, шкафы с медикаментами, жуткие диагностические приборы на столах. В потолке батарея ламп дневного света. Одна из стен целиком прозрачная. За плотной тонировкой — очертания высотных зданий, сплошной железобетонный лес, блики на стекле и пластике.
— Сороковой этаж.
Мужчина подошел к стене и коснулся крохотного пульта. Тонировка растворилась, в комнату ворвался дневной свет. А моё сознание придавила знакомая тяжесть. Способности очнулись мгновенно, зрак потянулся к бездонной пропасти вдалеке. Сквозь тонны стекла и бетона я почувствовал близость Надрыва. С губ сорвалось:
— Мы в промышленной зоне.
— Верно. — Доктор немного смутился. — На самой окраине. Вы быстро приходите в себя. Это интересно. Авель не зря вами увлекся.
— Авель?
— Светловолосый юноша, который вас… — Мужчина замялся, подбирая слово. — С которым вы имели общение прошлым вечером. Это он услышал вашу активность на складе и помог группе захвата.
Подозрения оправдались. Сенсер-предатель на поводке корпорации. Но я всё же спросил:
— Демонстрация у энергоблока… это он навел вас?
— И энергоблок, и ваша беготня в санитарной зоне, — с сожалением закивал доктор. — И даже вылазка на водохранилище. Он хорошо помогает нашим оперативникам. Удачный эксперимент, кто бы мог подумать…
— Эксперимент?
— Коррекция личности. Авель не всегда был Авелем. — Мужчина развел руками, всем видом выражая сожаление. — Зато теперь он сотрудничает безоговорочно.
— Личный экстрасенс? — Во мне шевельнулась злость.
Снаружи скрипнул металл, на противоположный дом упала тень. За прозрачной стеной проплыла кабина навесного монорельса. Доктор провел его взглядом и ответил:
— Да, если хотите. Тайная организация вне нашего контроля — недопустимо. Даже теперь, после разгрома вашей местной сети, мы ничего не знаем об остальных.
В горле поднялся ком, стало труднее дышать. Глаза закрылись, и я сконцентрировался на пульсирующем светляке нервной системы доктора. Прежней мощи не чувствовалось, но сил должно хватить. Вежливый садист заплатит за всё.
— Но о твоих друзьях мы поговорим позже…
Связанный по рукам и ногам, я потянулся к мужчине. Внимание отметило десяток уязвимых нервных узлов. Но едва я начал давить, в изголовье койки пискнул динамик. Доктор повернулся мгновенно, в руках мелькнула указка, и меня пронзил электрический разряд. Шокер ткнулся в бедро, мышцы схватила судорога, к горлу подкатила тошнота. Сосредоточение пропало, ментальная атака провалилась.
— Я вернул тебя в сознание не для того, чтобы ты вскипятил мой мозг. — Мужчина журил меня, как непослушного ребенка. — В тебе пол-литра качественных ингибиторов и синтетических наркотиков, а не этот ваш суррогат. Цени хотя бы это.
— Зачем я вам? — Спросил я, едва смог говорить. — И кто вы?
— Ещё один правильный вопрос, — улыбнулся мужчина. — Ты должен кое-что увидеть. Но об этом позже. А меня можешь называть… — Тонкие пальцы поправили халат. — Например, Доктор.
С этими словами он подошел к неприметной двери и нажал пару кнопок на терминале. Пластиковая панель отъехала в сторону, и в комнату вошли двое санитаров. Типовые крепкие ребята в серых комбинезонах. Такими я их и помнил. У одного в руках сверток.
— Отвязывайте, — кивнул Доктор и повернулся ко мне. — Здесь только одежда. КПК, браслет и остальное тебе не понадобиться. Приводи себя в порядок. Нам предстоит маленькая экскурсия.
— У меня есть выбор? — попытался усмехнуться я.
— Есть, — ответил мужчина. — В отличие от твоих собратьев. И скоро ты его сделаешь.
Когда санитары отвязали меня от койки, я едва не упал — затекшие конечности оказывались слушаться. Из свертка появилась моя обычная одежда: белье, ветровка, тертые джинсы и сапоги на шнуровке. От всего остро разит дезинфектантом. В карманах пусто. С помощью санитаров за пять минут я привел себя в подобающий вид.
— Последняя деталь…
На моей шее застегнулась пластиковая петля с крохотным прибором, похожим на пульсометр.
— Всего лишь мера предосторожности, — пояснил Доктор.
Скоро мы вчетвером покинули «процедурную» и зашагали по коридорам комплекса. Я насчитал девять похожих палат и две дюжины боксов поменьше. Но по пути нам не встретился ни один человек.
— Где все?
— Это сороковой этаж, — ответил Доктор. — Последний. Основная часть персонала сосредоточена на нижних уровнях. Там у нас небольшой садок.
Я решил не уточнять. После недолгого перехода мы вышли к распахнутым дверям лифта. Как только вошел последний санитар, створки захлопнулись, и кабина полетела вниз. Возникла иллюзия падения, внутри шевельнулась боязнь высоты. За прозрачными пластиковыми стенами замелькали плиты шахты, побежали лампы этажей. Поддавшись привычке, я пересчитал огни.
После семнадцатого пролета кабина резко сбросила скорость. Бетонные стены шахты сменились прозрачным желобом из оргстекла. Взгляду открылось огромное полутемное помещение казарменного типа. Ровные ряды этажных коек тянулись вдаль, сколько хватало глаз. Я заметил только одинаковые белые пижамы и гладко выбритые головы спящих. Лифт сполз на следующий этаж.
— Спальный блок, — прокомментировал Доктор. — Ничего интересного.
Дальше мимо нас проплыл огромный спортзал. На этаже расположилось полсотни различных снарядов и тренажеров. Здесь освещение оказалось лучше. В свете неоновых ламп я рассмотрел занимавшихся. Все люди, как один, одеты в бело-голубые спортивные костюмы. Прическа одна на всех — стильный полубокс. Взгляд с трудом отличал мужчин от женщин. Движение у всех скованные, механические, лишенные любых особенностей.
— Кто эти люди?
— Новое поколение. — Мужчина посмотрел сквозь пластик, взгляд стал отрешенным. — Люди, какими они должны быть.
По спине пробежал холодок. Я почувствовал нерушимую уверенность в голосе — эхо одержимости. Такой она бывает у людей, поглощенных сверхидеей.
Секунда, и спортзал проплыл мимо. Стеклянный желоб сменился бетоном. На следующем этаже лифт остановился.
— Выходим, — бросил доктор.
Створки разошлись, дюжие санитары взяли меня под руки и вывели в коридор. После короткой прогулки среди одинаковых стен и затемненных окон мы пришли к массивной бронированной двери. Она больше походила на вход в бункер или космический шаттл. Стальные створки разукрашены предупреждающими знаками. Слева в стене мерцает компьютерный терминал с множеством управляющих органов. На дисплее стандартная корпоративная заставка — лицо-маска с черными глазницами.
— Оставьте нас. — Доктор перевел взгляд на меня. — Надеюсь на твоё благоразумие.
Дальше последовала длительная процедура идентификации. Мужчина ввел несколько паролей, дал просканировать левую ладонь и даже подставил глаз для сличения узора сетчатки. Только после этого терминал удовлетворенно пискнул, и створки распахнулись. Доктор отошел в сторону, пропуская меня вперед.
Я сделал глубокий вдох, и шагнул в полутемное помещение. Как только подошва коснулась пола, в комнате зажегся свет. Одна за другой очнулись неоновые лампы, замерцали мониторы компьютеров, раздалось гудение кулеров. Я оказался в маленьком подобии диспетчерской вышки. Только вместо посадочных полос и здания аэропорта за окнами — сборочный цех какого-то предприятия. Внизу копошатся бритоголовые работники в одинаковых серых спецовках, ползут конвейерные ленты, искрит шлифовальные станки.
— Мой рабочий кабинет. — Доктор подошел к окну, поправил очки.
За спиной раздалось шипение, тяжелые створки сошлись. Шевельнулось тревожное предчувствие, я решил не тянуть время:
— Вы хотели мне что-то показать?
— Хотел, — ответил мужчина, не отрываясь от окна. — Вы должны понимать, корпорация Лик стремиться навести порядок в некоторых сферах жизни Полис-6 и страны в целом.
— Установить контроль над всем и всеми, — уточнил я.
— Установить контроль… — Доктор поморщился. — Мы стремимся достичь некоторого влияния, но лишь для того, чтобы направить людей, сформировать новое общество и принять меры для выживания государства в это непростое время.
— Организация сети полисов — одна из таких мер? — Спросил я.
— В некотором роде, — уклонился мужчина. — Здесь много целей, но всё для благополучия людей. Вы задумывались, что нужно, чтобы построить идеальное общество? Сильное, монолитное, безотказный механизм?
— Прошить всем мозги, — зло улыбнулся я. — Запрограммировать всех и каждого по одному шаблону, как промышленную робототехнику.
— Похвальная прозорливость и недостойный скептицизм. — Доктор повернулся ко мне. — Вы слышали о клонировании сознания?
— Фантастика, — отрезал я. — Больные фантазии писателей прошлого века. Копировать можно содержимое жесткого диска, но не головного мозга.
— Такая уж фантастика?
Доктор улыбнулся. От этой улыбки внутри похолодело. Тонкие пальцы прошлись по клавиатуре, на ближайшем мониторе появилась строчка «Протокол эвакуации. Ожидание…». Через секунду сквозь стены помещения проник звук заводской сирены. Я шагнул к окну и выглянул в цех.
На стенах и потолке мерцали маячки, тревожный вой не стихал. Работники быстро, но без суеты останавливали оборудование и вставали с мест. Доктор нажал ещё пару кнопок, сирена изменила тон. Бритоголовые, как один, повернулись и зашагали к центру помещения. Посреди цеха выросла колонна. Работники быстро находили пару, брались за руки, словно послушные дети, и замирали в ожидании следующего сигнала.
— А теперь отбой, — сказал бородатый кукловод и нажал «Отмену».
Сирена стихла. В течение десяти секунд рабочие вернулись по местам, ленты конвейеров поползли дальше.
— Этого не может быть. — Я отказывался верить, голова стремительно опухала от множества догадок. — Вы их выдрессировали. Это просто дисциплина.
— Смотри внимательней, — посоветовал Доктор. — Используй свои способности. Я отключил ошейник.
Я глубоко вдохнул и перешел на зрак. Картинка потеряла цвета, окна и стены обрели прозрачность. Полсотни рабочих внизу превратились в тусклых светляков. С такого расстояния я не видел подробностей. Но даже на первый взгляд они казались слишком слабыми. Бледные даже для обычных людей, и совсем несравнимые с блеском оболочки сенсера. Значит, высшая нервная деятельность ограничена. Но меня больше испугало отсутствие любых индивидуальных особенностей. Никаких ярких цветов, уникальных форм или пульсаций.
— Они же одинаковые. — Я судорожно выдохнул, вернулось обычное зрение.
— Верно, — подтвердил Доктор. — Идеальный строительный материал.
— Что вы с ними сделали?! — Я повернулся и встретил холодный взгляд.
— Дал вторую жизнь! — Голос мужчины стал жестким. — Это отбросы. Преступники, незаконные иммигранты и душевно больные. Семьсот сорок три человека. Их нет в реестре полиса, как и вас, кстати. Если я смог превратить в образцовых граждан этот сброд, то основное население Полис-6 будет и вовсе идеальным!
— Вышка в центре… — Меня прошиб холодный пот. — Проект «Маяк»?
— Быстро схватываете, — кивнул Доктор.
— Но как?!
Мужчина подошел к компьютеру, пальцы забегали по клавиатуре. Одно из окон потеряло прозрачность, на матовой поверхности завертелось трехмерное изображение — обнаженное человеческое тело. По сторонам поползли показатели жизнедеятельности, кардиограмма и ряд незнакомых графиков.
— Это ИГ-9. Результат шестилетней работы отделения генной инженерии, — пояснил Доктор. Физическое и умственное развитие соответствуют двадцати пяти годам. Гермафродит. Это и есть наш «шаблон».
— Идеальный Гражданин? — Расшифровал я.
— Верно, — кивнул Доктор. — А в голове у него…
— Комбинированный алгоритм, — продолжил я. Пальцы застучали по клавиатуре, вместо человеческого тела на экране появилась трехмерная паутина графов и разноцветные строки программного кода. — Адаптивная структура с подстройкой под входные данные для имитации обучения и интеллектуального роста.
Повисла тишина. Перед глазами плавно поворачивалась огромная модель человеческого сознания. Я едва не забыл дышать, подавленный величием. Сила порядка. Наверняка, не всё совершенно, но работа проделана огромная. Моё Древо по сравнению с этим — детская поделка.
— Поразительная осведомленность, — выдохнул Доктор. — Тем лучше. Вы быстро поймете глобальность нашей задачи и свою роль.
— Роль? — Я с трудом сбросил оцепенение.
— Клонирование сознания — сложный процесс. Не все испытуемые переносят процедуру нормально. — Доктор подошел к окну. — Это связанно с психологическими особенностями… очень тонкие материи. Мы не можем фиксировать изменения вовремя. В итоге получаем психические расстройства, необратимые изменения и даже летальные исходы. Часть людей не переносит коррекцию.
— Какая часть?
— Незначительная. — Доктор вздохнул. — Семь процентов.
— В масштабе полиса это сотни тысяч, — осторожно заметил я.
— Для этого мне нужны вы. — Доктор повернулся на каблуке. — Ваши экстрасенсорные способности… Вы можете отслеживать весь процесс напрямую, без нашей измерительной техники. Может, даже сумеете вмешиваться по ходу процедуры, я не знаю границ ваших способностей! И после прошивки многим нужны более тонкие вмешательства. Новому обществу понадобиться много таких диагностов и поводырей.
— Вам нужна не только моя помощь. — До меня начало доходить. — Вы собираетесь повторить сознание сенсера.
— В идеале, — кивнул Доктор. — Всё для блага будущего общества. Вы можете стать частью нового порядка.
— Для блага? А как же подавление? Тринадцатый сектор… и восьмой, и другие? — Я попытался заглянуть в глаза пожилому социопату. — А уничтожение нашей сети? Это тоже часть великого замысла для общего блага?!
— Цена становления нового порядка, — отчеканил Доктор.
Я не нашел в его глазах и тени сомнения. Это стало последней каплей. В груди что-то оборвалось.
— Когда «Маяк» заработает на полную мощность, все чувствующие в черте полиса погибнут. — Я уже не пытался его убедить, просто констатировал факты. — Ваш сенсер… Авель, наверняка, говорил вам о Надрыве. Это чудовищная информационная аномалия, дыра в ноосфере…
— Он находит его очаровательным, — перебил меня мужчина.
Внутри словно расправилась пружина. Я бросился на Доктора и сбил его с ног. В падении мужчина смел содержимое стола, на пол полетели бумаги и разный мусор. Прежде чем я понял, что делаю, руки сомкнулись на шее социопата. Мужчина захрипел и попытался меня сбросить, но я справился. Всё сошлось на нём. Его смерть развяжет узел.
Доктор оставил попытки сбросить меня, левая рука зашарила по полу. Я успел заметить в ладони стилус для планшета. Через секунду стальное перо впилось в моё правое плечо. Я зашипел от боли и ослабил хватку. Соперник воспользовался этим и оттолкнул меня.
Когда я выдернул стилус и бросился второй раз, в руках у Доктора уже появилась знакомая указка. Я успел ударить, разбитые очки полетели в сторону. Резким движением мужчина взвел батарею, спустя секунду моё тело пронзил электрический разряд. Боль вспыхнула в боку и мгновенно пронеслась по телу. Сердце зашлось в истерике, легкие забыли о работе. Стянутые судорогой мышцы отказались слушаться. Меня, как тряпичную куклу отбросили в сторону.
— Санитаров сюда! — Доктор шмыгнул разбитым носом и глянул на меня. — Ты сделал выбор.
Я получил ещё несколько ударов по ребрам, даже сбился со счета. К горлу подкатила тошнота, перед глазами поплыли темные круги. Следующие минуты я рассматривал половую плитку в коридорах и мелькающие подошвы Доктора. Пара дюжих санитаров волокла меня, словно манекен. Когда я снова овладел телом, меня грубо встряхнули и заставили идти самостоятельно.
Скоро впереди показались распахнутые створки грузового лифта. Кабина намного шире предыдущей, никакого оргстекла и пластиковых панелей, только металл.
— Куда вы меня ведете? — Я спросил скорее из интереса, для страха не осталось места.
— Теперь тобой займется Авель. — Доктор снова разговаривал спокойно. — Он очень обиделся, когда мы забрали тебя. Пришлось дать ему другую игрушку.
— Обиделся?
— Мы развиваем только его экстрасенсорный потенциал. Интеллектуальное развитие остановлено на уровне дошкольника. Капризный маленький мальчик проще в обращении.
Я оторопел, внутри шевельнулось жуткое предчувствие.
— Что за игрушку вы ему дали?
— Интересную. — Мужчина пожевал губами. — Не такую интересную, как ты, но всё же.
— Кого вы ему отдали?!
Доктор бросил на меня удивленный взгляд, но быстро потерял интерес.
— Из последней партии. Ирина. Может, вы даже знакомы.
Новый приступ гнева бросил меня вперед, но крепкие санитары быстро подхватили под руки.
— Экономь силы. — Доктор даже не обернулся на возню. — Они тебе понадобятся.
Снаружи лязгнуло, кабина остановилась, створки разъехались в стороны. Наша маленькая процессия вышла на крышу корпоративной высотки. В лицо пахнул прохладный ветер, воздух наполнился острым запахом газа. Глазам открылся унылый стеклобетонный лес и огромный разлом над высоким горизонтом промышленного центра.
Вдалеке послышался женский вскрик. Внутри всё сжалось. Я с трудом оторвал взгляд от аномалии в небе и попытался осмотреть крышу. Даже не используя зрак, я почувствовал присутствие Авеля. Пульсации насыщенной бело-голубой оболочки резали чувства. Никакие материальные предметы не могли заслонить её от моего внимания. Рядом угадывалась и другая — блеклый радужный шар. Но на фоне ослепительного следа юноши я не смог ничего разобрать.
Меня провели сквозь лес антенн и россыпь горбатых вытяжек. За очередной надстройкой показался край. На свободном пятачке у самой пропасти по-турецки сидели два человека. В первом я сразу признал светловолосого сенсера, всё в том же серо-стальном костюме и распахнутом плаще. А вот вторым оказалась Ирина — темноволосая сенсер-близнец восьмого сектора.
Издалека могло показаться, что это просто пара проводит время в необычном месте. Лишь когда мы подошли ближе, я заметил заплаканное лицо девушки и темную лужицу крови на полу. В кулачке мелькнуло крохотное лезвие. Между бровей собралась морщинка, Ирина закусила губу и провела новый разрез над левым запястьем. Из раны побежала кровь, раздался всхлип.
Шевельнулся страх. До меня дошло — девушка режет себя под чутким руководством Авеля. Юный сенсер сидел неподвижно, положив руки на колени, словно сосредотачивался для медитации. Но я чувствовал натянутую нить между двумя сознаниями. Он полностью подавил волю Ирины, оставив немного свободы, чтобы чувствовать боль и ужас происходящего.
— Авель, дорогой, отвлекись на минуту. — Доктор заговорил скучным будничным голосом. — Мы нашли тебе новую игрушку.
Сенсер повернулся, в меня уперся тяжелый властный взгляд. Такой может быть у пожилого мафиози, но не у молодого парня. «Кем ты был? И что от тебя осталось?», — захотелось спросить. Ирина за его спиной судорожно вздохнула и прижала порезанную руку к груди.
— Вы забрали его! — В чистом голосе звучала детская обида.
— Это было необходимо. — Доктор примирительно поднял ладони. — Но теперь он твой.
— Совсем? — Авель оживился. — Больше не заберете?
— Не заберем, — подтвердил мужчина. — Он больше не нужен. А вот с Ириной ты поступаешь некрасиво. Давай её отпустим?
— Нет! — парень мотнул головой. — Мы не доиграли.
Ирина коротко пискнула и завалилась на бок. Тело выгнулось дугой, девушка оказалась в опасной близости от края.
— Ладно-ладно. — Доктор улыбнулся и сделал шаг назад. — На твоё усмотрение.
— На моё, — кивнул Авель.
Ирина вернула контроль над телом и быстро отползла от края.
— Только не играй допоздна, — бросил мужчина, удаляясь. — Завтра нам понадобится твоя помощь.
Авель дождался, пока в отдалении хлопнут створки лифта, и лишь потом заговорил:
— Ты долго прятался. Ты и твой друг. Вы убежали от меня первый раз.
— Я подозревал, что нас ищет сенсер.
— Не называй меня так, — поморщился искусственный экстрасенс.
— А как тебя называть? — Сквозь страх проникло любопытство. Мне даже стало интересно наблюдать за парнем.
— Авель! Только Авель, — ответил блондин.
— Хорошо, Авель. — Я принял правила. — Чего ты хочешь от меня?
— Ты будешь драться. Со мной. Сейчас.
Ответ меня удивил. Во время нашего единственного поединка парень смял меня, почти как обычного человека. Спасибо садисту Доктору, что вернул меня в сознание. Чудо, что я остался в своем уме.
— Зачем?
— Ты сопротивлялся, — ответил Авель. — Никто так не сопротивляется, все слабые. Были двое интересных. Одного застрелили в центре, другой убежал с тобой. Теперь есть ты. Ты будешь драться.
Я помолчал несколько секунд, осмысливая сбивчивый монолог.
— Я не буду драться.
— Тебя отдали мне. — Авель был непреклонен. — У тебя нет выбора.
— Ты не понимаешь. — Я заглянул в пустые глаза, пытаясь найти что-то человеческое. — Мы не враги. Эта пропасть в небе…
— Дерись! — Перебил парень.
В следующую секунду я почувствовал, как «захрустела» под давлением естественная ментальная защита. Авель почувствовал препятствие и усилил напор. В оставшиеся секунды я успел припасть на колено и коснуться холодной плиты. Бетон чувствуется хуже обычной земли, но мне удалось сконцентрироваться на многотонной статичной конструкции и ограничить нервную активность. Ассоциируя себя с твердыней, я замер и постарался рассеять прущую в меня энергию.
Почти минуту Авель то усиливал, то ослаблял напор, пытаясь задавить силой. Стоило мне на мгновение потерять сосредоточение, пустить любую мысль или чувство, как их сметало чужой волей. Я уже почти потерял сознание, когда давление вдруг ослабло. Легкие сделали глубокий вдох, обычные чувства начали возвращаться, перед глазами появилась картинка.
— Дерись нормально! — Крикнул парень, пытаясь восстановить дыхание.
— Не буду, — ответил я, едва смог говорить. — Ты сильнее. Ты уже победил меня там, на складе.
— Ты боролся в пол силы, — обиженно бросил Авель. — Отвлекал внимание от тех людишек, уводил за собой.
— Ты их видел? Тогда почему…
— Они не интересны, — перебил парень. — Борись, или я тебя заставлю!
— Попробуй. — Никакой уверенности не было, но я старался сохранить лицо.
Авель присмотрелся внимательнее. Наверное, я не смог закрыться полностью. Он мгновенно прочитал мою тревогу и бросил взгляд на притихшую Ирину.
— Вы знакомы. — Он повел рукой, девушка дернулась, как от удара током. — Я сделаю ей больно.
Прежде чем я ответил, парень отдал мысленный приказ. Ирина, словно кукла, поднялась на ноги и побрела к краю крыши.
— Стой! Она не нужна тебе.
— Не нужна, — подтвердил Авель. — Нужен ты. Борись.
Тело девушки дернулось. Повинуясь чужой воле, Ирина несколько раз ударила лезвием порезанную руку. До меня донеся сдавленный всхлип. В опухших глазах застыло отчаяние.
Я потянулся к сознанию девушки чтобы лишить её чувств. Но парень легко отмел мою попытку. В ответ я сам получил шокирующую «пощечину» и едва не потерял контроль над телом. Давление на девушку Авель всё же ослабил. В ту же секунду она осела.
Преодолевая слабость и шум в ушах, я попытался нащупать вниманием позвоночный столб соперника и достать группу периферических нервов. Наверняка искусственный экстрасенс такого не умеет. Моих сил хватило лишь на короткое воздействие. Но и этого хватило, чтобы Авель зашипел от боли и припал на колено парализованной ноги.
Ответный удар заставил меня повалиться на четвереньки. Вестибулярный аппарат взбунтовался, по телу пошли острые фантомные боли. На несколько жутких секунд показалось, что мне вскрывают череп. С трудом выталкивая воздух, я прошипел:
— Я твой. Убери девушку с края. Она тебе не нужна.
— Не нужна, — снова согласился парень. — Пусть уходит.
Ирина поднялась на ноги и повернулась к краю. В широко раскрытых глазах отразился ужас. В следующую секунду девушка занесла ногу над пропастью и шагнула вперед.
В голове взорвался фонтан боли. Из горла вырвался звериный крик. Ломая все законы битвы разумов, я бросился к Авелю и сгреб его за грудь. В глазах парня мелькнуло недоумение, но прежде чем он усилил напор, я дотащил его до края и отправил вслед за Ириной.
Следующая минута выпала из памяти. Голова раскалывалась от каждого сердечного толчка, рвотные спазмы сгибали тело. К счастью, последние сутки я ничего не ел, а потеря полулитра жидкости ничем критичным не грозила.
Повинуясь интуиции, я добрался до другого края крыши и нашел крепление машины для мойки окон корпоративной высотки. Огромный пыльный агрегат оказался рабочим. Не знаю, какие силы помогли оживить электронику, но уже через минуту я полз по стеклянно стене, вцепившись в гигантский валик.
Агрегат замер на уровне тридцать первого этажа. После пятиминутного ожидания вдалеке послышался металлический скрежет. Я дождался, когда кабина монорельса пройдет подо мной и, очередной в раз попрощавшись с жизнью, прыгнул.
От удара я едва не потерял сознание. Алюминиевая крыша слегка промялась, но автоматика, не запрограммированная на редких самоубийц, не среагировала, и транспорт продолжил движение.