Возвращался домой я в темноте. Солнце уже давно село и я, если так подумать, вообще не представлял который сейчас час и сколько там до первых зорек. Северные летние ночи светлее южных, а потому я не опасался нарваться на какие-нибудь неприятности. Тут скорее нужно меня бояться, хе-хе. Гроза торговцев, морской разбойник. Вот такой вот я не правильный герой. Хотя… есть что-то прекрасное в перерождении в новый мир. Все условности и старого мира, которые тебя сдерживал в моральном и этическом плане тут не работают. Ты уже пережил смерть и тебе глубоко насрать на всех этих королей с их замашками. Свобода. Новый мир дарит тебе свободу.
Может быть поэтому все книжные персонажи попаданцы, про которых мне удалось прочитать в прошлой жизни, становились кем-то значимым в новом для них обществе? Мне удалось проскочить стадию рабства в своем попаданчестве, а угодить в кабалу все шансы были. Вспоминаю эти пустые глаза друфриэмцев на площади и меня мурашки пробирают.
Я шел по ночной улице и рефлексировать. Может же герой позволить себе чуть-чуть расслабиться после хорошо проделанной работы?
Карта есть, маршрут проложен. Осталось собрать экспедицию и отправить в путешествие за ништяками. Надеюсь, что мне всё-таки повезет и я обрету могущество, хе-хе.
Нужно будет всё-таки как-то почитать этот мануал для героев, что местные называются святым писанием, но не сегодня. Точно не сегодня. Приду домой, и завалюсь спать.
Желудок предательски заурчал. Есть хочу.
Может быть богиня всё-таки опекает меня?! Иначе я никак не могу объяснить наличие павильончика освещенного в ночи парой бумажных фонарей. Подошел поближе, нет, поваром был не азиат. владельцем павильона был гоблин.
Гоблины были родственниками орков, но существенно от них отличались. Длинные уши, а у орков короткие. Немного длиннее привычного нос, у орков короткие. Тщедушное тело, у орков могущее. И зеленый цвет кожи, а у орков красный.
Они были одного вида, но чаще всего у себя на родине друг друга жутко ненавидели. У каждых была своя отдельная друг от друга культура и традиции. Но всё-рано прослеживались сходства. Орки жилы на равнинах, строили свои города большими и просторными. Гоблины жили в горах и каждый удобный квадратный метр имел свое предназначение. Более рациональные, более расчетливые, они были противоположностью оркам в быту. Так могло сложиться, но орки тоже были еще теми лицедеями. За красивыми оборотами речи, отстраненной философской фразой могло скрываться всё что угодно. Эти народы имели много общего, но не собирались этого признавать.
Всё это мне рассказал Юрай, когда мы маялись скукой в нашем морском путешествии.
Я подошел к павильону и смог рассмотреть хозяина заведения на колёсиках лучше. Цвет кожи не был сплошным зеленым, скорее белым как обычного европейца, только с бледно зелеными пятнами. Как я правильно помню так гоблины стареют, выцветают. У орков точно так же.
— Здравствуйте уважаемый, — поздоровался я в традициях орков, как меня научил Юрай. Правая ладонь покрывает левый кулак.
— Здравствуйте, — ответил мне старый гоблин в своей традиции. Левая ладонь покрывает правый кулак, — кушать будете?
Голос старика, а я теперь точно убедился в этом, звучал слегка шепеляво и надрывно, как будто бы человек с ангиной пытается правильно произносить слова.
— А чем можно угоститься?
— Суп с морепродуктами, суп с курицей, суп со свининой, суп с говядиной, — хозяин поочереди открывал кастрюлю так, чтобы ароматные пары обдавали меня и я мог их почуять. Мастерская уловка. Вспомнил старый бурятский мультик, на просмотр которого я убил очень много времени. Хакаге, я так и не стал, но рамен я узнавал очень хорошо даже в чужом мире.
— Можно со свининой, сколько?
— Как покушаете, там и рассчитаемся, дорогой гость, не торопите время, его и так вечно не хватает.
— Как скажите, уважаемый, как скажите, — говорил я пытаясь — забраться на высокий табурет.
Павильончик на колёсах имел навес, по бокам стояли бумажные светильники, освещающие этот маленький пятачок уюта и вкусной еды. Усевшись я понял, что из-за освещения ничего вокруг не могу разобрать. Создавалось ощущение, что ничего кроме меня, хозяина и этой кухни на колесах нет ничего.
Мастер нарезал лапшу и закинул в воду, периодически помешивая и доставая её на воздух он внимательно следил за готовностью, параллельно наливая горячий бульон в большую полукруглую миску. Нарезал какие-то местные травы. Лапша была готова, почти акробатическими манипуляциями повар достал ей и опустил в бульон, закинул сверх зелень. Открыл какою-то еще одну керамическую кастрюлю, вынул оттуда мясо местного животного, которое я благодаря магии, называл свиньёй. Нарезал быстро мясо на ломтики и добавил в миску к лапше и зелени. Посыпал специями. взял двумя руками миску и поставил перед мной.
Густой пар валил от этого блюда. Прозрачный бульон, в котором отлично было видно лапшу, мясо и зелень.
— Секунду! — остановил меня хозяин, когда я начал уже тянуться за палочками, а тут были именно они.
Хозяин достал из другой миски два яйца, быстро очистил их от скорлупы, порезал по полам и добавил мне в еду.
— Кушайте с удовольствием, — пожелал мне мастер.
— Спасибо, — мой голодный желудок уже во всё сигналил, что пора бы уже и подкрепиться.
***
Закончив допивать через край остатки супа, я громко бахнул пустую посуду на столешницу.
Мой осоловевший от еды взгляд встретился с ухмыляющимся поваром. Я улыбнулся в ответ.
Повар мгновенно убрал улыбку со своего лица и кивком головы указал мне в сторону. Ничего не понимая я повернулся всем корпусом, оставаясь сидеть на табурете, в ту сторону.
— Тебя сложно выцепить, герой.
Из темноты вышла молодая женщина. Я её уже видел, в этот раз мне не мешала пресловутая мозаика рассмотреть в деталях чарующую красоту собеседницы. Светлое воздушное платье с закрытым декольте. Кружевной корсет охватывал величественную грудь…
— Типичный мужик, — прервала мои попытки в воспевание женской красоты собеседница, — может быть ты мне мне в глаза хотя бы посмотришь? А? Бесстыдник.
Голос женщины был точно таким же каким я его слышал тогда, в момент перед тем как оказаться на той площади Друфриэма. Высокий, нежный, добрый.
— Ничего не могу с собой поделать, базовые инстинкты, поел, а вот теперь можно и…
— Не продолжай, уселась она в своем платьем на соседний табурет, к моему великому сожалению никакой соблазнительной ножки из под подола не выглянуло.
— А я ведь удивлена, как у тебя так долго получалось скрываться от меня.
— И что мешало такой великой личности как полноценная богиня связаться с таким обычным человеком как я? — лениво поинтересовался я. Я был сыт, даже более, а еще хотел уже дойти до кроватки и отдаться морфею во всех позах: на подушках, под одеялом, между подушек, с ногой из под одеяла, на спине, на боку, калачиком…
— Илитариал, будь добр, — обворожительно улыбнулась гоблину богиня, — два бодрящих пунша, по твоему особому рецепту, пожалуйста.
Гоблин кивнул и достал высокий сосуд с крышкой, поставил его на плитку и залил кипятком из соседней кастрюли. Достал где-то лимон, разрубил его кусочки, выложил в тару на огне, добавил туда несколько листьев какой-то травы с запахом крепкого чая, добавил пару ложек мёда, помешал. Добавил еще какие-то специи, размешал. Накрыл крышкой, всё это время мы молча наблюдали за работой мастер. Хозяин павильона на столько мастерски выполнял обычные действия, что это становилось частью представления.
— Так почему было трудно со мной связаться? — нарушил тишину я.
— А ты когда последний раз в храм заходил?
— Э… — удивился я вопросу, — недавно, книжки покупал.
— Это ты в обычный магазин приходил, а я тебе про настоящие храмы, где люди приходят помолиться, пообщаться, получить благословение.
— А что мне там делать? Я в вас не верю, молиться мне претит.
— Не верит он, хотя с двумя богами уже лично общается.
— Эм… Илитариал?! Тот самый Илитарил? — спросил я гоблина напрямую.
Тот молча кивнул, он открыл в этот момент свою тару с пушем, плеснул туда какой-то ядрёной водицы, размешал и закрыл снова.
— Приятно познакомиться, а Сергей.
— Гоблин снова молча кинул. Мол, тоже.
— Он не очень любит разговаривать, он больше слушать и подслушивать любит, — пошутила богиня.
— Так, а зачем искала меня? — спросил я её. Потихонечку надпочечники накачивали меня гормонами, а потому я становился всё бодрее и бодрее, периодически осматривал округу в поисках мест, куда можно было бы удрать. Но как назло ничего вокруг за границей света нельзя было рассмотреть.
— Ты был нужен в Друфриэме, у меня были на тебя определённые планы.
— А по конкретнее?
— Ну, если честно, то я хотела посмотреть как ты сможешь повлиять на это общество работорговцев. Вдруг получилось бы его сломать? — лукаво улыбалась мне эта женщина, что очень удачно сейчас имитировала молодую девушку.
Гоблин-повар достал из под стола три большие кружки, разлил по ним свой пунш, один оставил себе и два раздал нам с богиней. Усевшись на свой табурет по ту сторону прилавка, повар начал внимательно следить за беседой меня и богини.
Сделав острожный глоток, сжимая двумя руками свою кружку, продолжила говорить женщина:
— Чтобы ты знал, боги не могут вот так просто пойти и поговорить с нужным им смертным или с почти бессмертным героем. Для этого нужен бог посредник, что случается крайне редко, мы не то чтобы не ладим, мы стараемся друг друга не замечать. Илитариал организовал это место, где мы с тобой можем пообщаться. Так сказать поймал тебя на вкусненьком, — прыснула богиня от своей шутки.
— Хм… бесплатный сыр, — поворачиваюсь в сторону повара. — Так ты поэтому не принял с меня деньги в начале?
Тот кивает отрицательно, а потом кивает в сторону таблички с ценниками. Я посмотрел на ценники, потом посмотрел на улыбающегося самой мерзкой гоблинской улыбкой хозяина павильона, который к тому же еще правой рукой показывал мне межмировой жест означающий «деньги».
— А чего он сейчас молчит тогда? В начале говорил.
— Наговорился, — ответил гоблин.
— А ну раз так, тогда ладно.
Мы все втроём сделали по глубокому глотку пунша, который уже успел чуть-чуть подостыть и не быть таким обжигающим как в начале.
— То есть всё дело в банальном интересе, как герои, которых вы засылаете, снова и снова ломают этот мир? — задал я вопрос, для которого тщательно подбирал слова.
— Ну… — богиня, которая изображала молодую девушки, начала болтать ногами полностью повернувшись ко мне, — если коротко и ничего тебе не объяснять мой ответ: «да».
— И я по твоему первоначальному замыслу должен был сломать Друфриэм?
— Да, но ты оттуда слишком резво убежал. А потом натворил делов в одном из перспективных регионов внеся туда толику своего героического хаоса. Признаюсь, довольно интересное решение эти ваши «профсоюзы»…
— Это к вам еще теоретики коммунизма, видимо, не попадались.
— Нет, не попадались.
— Чего?! Серьезно?
— Как ты себе вообще представляешь вселенную?! Думаешь, что мир в котором есть одно, то оно возможно в другом?
— Ну… в общих чертах да…
— В этом своем заблуждении ты в чём то прав, но упускаешь кое-что другое, другую сторону этого утверждения. И звучит оно примерно так: «что невозможно в одном мире — возможно в другом». Есть общие законы, по которым развивается разумное общество. Ты можешь это видеть, когда сравниваешь свой и другой миры, но есть миры где люди никогда не кооперировались и не прекращали видеть в друг друге доступный белок. А есть миры, в которых люди наоборот воздвигли кооперацию в абсолют, дошло до того, что часть особей таких ульев полностью теряют свою индивидуальность во имя общности и высшей касты.
— Мне нужно уточнить. Под словом «люди» ты подразумеваешь именно людей как вид?
— Да. Только про людей.
— Знаешь, я немного разочарован.
— Чем же? — поставила богиня пустую кружку на столешницу.
— Я ожидал какого-то откровения от общения с богом, а тут какой-то третьесортный фантастический роман. Видимо я слишком много насмотрелся в свое время кино с их спецэффектами. Думал, почему-то, вот встречу бога, а он мне такой фьють, бах, бум и море лавы по колено.
— Ну… — богиня чуть-чуть помолчала и продолжила, — я конечно могу устроить тут тебе персональное звездное представление, но ведь оно на таких как ты из более менее развитых миров не работает. Это местным фермерам налил вина из бочки с водой и всё, они уже твои, молись и получай винишко без труда. А вот с вами так не работает, вы начинаете задаваться вопросами, ищите где-то у нас — богов — тайные умыслы. Наше явление вам одновременно ваше разочарование и триумф. До вас снизошли боги, но боги оказались слишком человечны в вашем представлении.
— А еще ты забыла упомянуть, что мы обязательно попытаемся вас убить, так, на всякий случай от, простите ваше божественность, — я начал хихикать, — от греха подальше! Аха-ха-ха.
Гоблин шутку понял и поддержал меня смехом. Его смех был действительно заразительным, потому что чем больше смеялся он, тем больше смеялся я, так у нас через некоторое время не осталось в легких воздуха и мы одновременно начали пытаться дышать через пробирающий нас новый позыв смеяться.
— Две пьяные морды, — продемонстрировала нам своё «фи» богиня.
— Ни в одном глазу, — ответил ей я, — так что там с моими поисками и зачем я тебе теперь такой нехороший беглец нужен?
— Да всё просто, не пригодился там, пригодишься тут. Тут примерно схожая ситуация как в Имперском огрызке — Друфриэме.
— Фашиствующая элита и низведенные до скота крестьяне?
— Да.
Минутка тишины.
— Погоди, — говорю я, — эм… ну я же видел на улице людей, они радуются улыбаются.
— У некоторых нет повода грустить, а у некоторых нет возможности не грустить.
— И…
— Сломай тут всё, — сказала богиня и исчезла.
— Вот так просто взяла и свалила! Ничего не объяснила и свалила! — жалуюсь я уже гоблину допивая остатки пунша.
Соскакиваю со стула и начинаю вспомнить ничего ли я не забыл. Встречаю взглядом гоблина и вижу как то жестикулирует «деньги давай». Достаю один серебряный. Расплачиваюсь. Стою жду, когда Илитариал вместе со своим павильончиком тоже исчезнет.
Минута, две.
— И сколько ты так стоять будешь? — спрашивает меня гоблин, — иди-иди, не пугай мне посетителей.
И я пошёл.
***
Юрай, Марина и их новая компания вернулись в особняк тем же тоннелем. Парня, что ожидал увидеть некоего Ромея, но вместо этого встретился с тупым тяжелым предметом, развязали и привели в чувство. Жертва обстоятельств очень обрадовалась, что жива и с тех пор всячески пытается избегать орка. Мощь красного он прочувствовал более чем достаточно, но при этом не испытывал к нему злобы или обиды. Парень оказался поразительно незлоблив: дело житейское, всякое бывает. Марина даже стала подозревать, что Юрай его слишком сильно ударил по голове. Но другие ребята, которые относились к «пленникам» дружелюбно, намекнули, что тот малый всегда был таким — неоднозначным.
По дому носились люди и приводили его ударными темпами в с состояние «жилого» помещения.
Бывшие рабыни-горничные хорошо знали свою работу, очень часто от качества проведенной уборки зависела их жизнь. Некоторые барышни имели «довесок», с которым им удалось спастись от своих хозяев. Грустным фактом являлось то, что биологическими отцами таких девушек становились как правило рабовладельцы. И эти же хозяева отказывались от своих обязательств перед «ублюдками». Детей так же записывали в рабы, «своими» владельцы орудий говорящий таких младенцев не считали.
Образ жизни в рабстве так сильно деформировал личности девушек, что даже находясь на свободе и в условной безопасности они не могли отделаться от своих новых привычек. Это сказывалось и на их воспитании своих детей. Одна женщина, перебирая посуду, доверила протирать пыль свой дочери.
Девочки было на вид не больше четырёх годиков, дети в этом возрасте, уже должны говорить, изучать что-то новое, постоянно проявлять любопытство и совершать ошибки в своих категорически самостоятельных поступках. Но девочка сидела тихо, она просто брала одну тарелку из стопки, опускала её в бадью с водой, омывала и складывала в другую. Через какое-то время стопка с тарелками стала такой большой, что девочка на цыпочках пыталась положить очередную чистую тарелку сверху. Но вот девочка оступилась, она и повалила колонну.
Ребенок сильно перепугался, он схватил падающую башню тарелок, но самые верхние удержать не успел, они соскользнули и разбились. Мать ребенка увидев эту картину тоже сильно испугалась, но не являлась бы матерью, если бы инстинктивно не стала прятать девочку себе за спину под взглядом всё это наблюдающей Марины.
Марина просто молча наблюдала за этой «трагедией». Лисья жадность, конечно, никуда её не отпускала. Было жалко испорченное добро за которое были отданы последние деньги, но в этот момент всё было неважно. Марина просто наблюдала за женщиной, которая прятала ребенка и по привычке готовилась к самом страшному, что только могла вообразить имеющая горький опыт рабской жизни душа.
Юрай заметил эту картину со стороны, ничего лучше он не придумал, а потому просто дал легкий подзатыльник Маринке.
— Ничего страшного, всё хорошо, — применил свою «профессиональную» улыбку орк. Он тренировал её очень долго, а потому был уверен в её «миролюбивости», — вам ничего не угрожает, спасибо, что помогаете нам с уборкой.
Марина в этот момент насупилась, подзатыльник был очень обидным. Она же не в чем не виновата, она даже ничего не сказала. Она пыталась разозлиться, но слёзы сами наворачивались на глаза. Не желая чтобы её видели в таком состоянии, она развернулась к орку. Ударила его в живот, так как выше дотянуться было проблемой из-за разницы в росте, и побежала на второй этаж в свою комнату.
Статуса пленников с них никто не снимал, а потом пара конвоиров вроде бы попыталась догнать «беглянку», но старший, которого все называли не иначе как «начальник», приказал «отставить» и те вернулись на свои исходные позиции: возле двери и окна.
— И чего я не так сделал в этот раз?! — обратился орк к уже успевшей успокоиться женщине, но та не посчитала отвечать должным. Орк ещё какое-то время простоял потерянным, а потом плюнул в сердцах и пошел на кухню варить себе какой-нибудь бодрящий напиток.
— Я на кухню! — оповестил «надзирателей» орк и загремел кухонной утварью пытаясь найти в этом бардаке хоть что-то себе полезное.