Уже прошло две недели, как профсоюз существует, растет и расширяться.
Очевидным для меня делом оказалось, что большая часть новобранцев — это молодые ребята, которые не до конца растеряли свою тяги к приключениям и дух романтики. А так же я не очень удивился, когда узнал, что некоторые вступающие ребята профсоюз считают бандой, которая будет «грабить кОрОвАны», в смысле, бить морды разным зарвавшимся личностям и собирать мзду с желающих поработать в порту. Таким приходилось или объяснять, как будут вестись дела на самом деле, или просто отказывать с пометкой в личное дело. Для многих был откровением, что давить мы будем не в низ, а вверх. Феодальное общество, чего с него взять то?!
Да! Председателем Центральной коллегии ПСПР выбрали в ту ночь по итогам кабацкой драки и последующей победной попойки Юрая. В ту ночь мы победили в драке, а потому отмечали с размахом.
Секретарем ЦК ПСПР выбрали товарища Ягрума, у него оказался каллиграфический почерк, да и я поддавшись влиянию штампов, решил что такой тыловик нашему движению очень подойдет. Он же настоящий гном! А гном-зампотыл это вообще страшно!
А себя любимого я выдвинул и назначил на должность Генерального Секретаря ЦК ПСПР! Во! Никто, подозрительно, не был против. Как я не пытался расписывать все наши планы, в итоге все равно все решили, что я просто буду одним из главарей нашей банды «Портовый Профсоюз». Ибо кто все придумал? Я. И спрашивать будут с меня же. Уже тогда я начал задумываться о том, как изменить их мысли насчет нашего синдиката, ну не банда мы… и не даже не гильдия. Мы круче! Мы первый фэнтезийный профсоюз! Во!
О личных делах. Доносы, доносики… Вру. До этого этапа мы еще не дошли, и я, пока, этому только рад.
Поручил Ягруму записывать на каждого члена профсоюза лист со словесным описанием и лист с характеристикой. Казна синдиката потихонечку росла, в большей степени из-за моих с Юраем вложений. Я решил, что пока никуда не поеду, а потому теперь вкладывал заработанное в профсоюз, а не в копилку на Северное Бали.
Профсоюзные билеты изготовили вообще быстро. Знакомый знакомого видел как на складе пылилась кожа, на которую очень долго не находилось покупателя. За копейку малую мы себе отгрузили от туда некоторое количество и заказали у кожевников тиснение, чтобы все было по канону. Так как денег на что-то особенно не было, на каждом парт билете был оттиск дерева (запыленный шаблон нашелся у мастера) и надпись на русском «Профсоюз».
После того как показал орку и гному понял — спалился. Ни тот ни другой прочитать не смогли и вообще как-то странно на меня начали поглядывать. Что же они там увидели?! Божественную цензуру — мозаику?! Ладно хоть вопросы не стали задавать и на том спасибо.
Потом пол ночи я сидел и лично склеивал нарезанные «корочки» с бумагой на внутреннюю сторону. Ягрум, на следующий день, каллиграфически заполнял, когда выдавал кому-то. Всегда считал что у врага нужно учиться, а потому переиначил на свой лад опыт одних хитрожопых немцев и самый первый профсоюзный билет шел под номером «Семь семь семь». Чтобы никто не догадался, что нас меньше чем цифр в билете.
Три топора достались нашему пахану, он же председатель, он же бригадир — Юраю.
«Семь семь восемь» — Ягрум.
А себе я забрал «семь семь девять». Не все же плюшки только мне.
Орк не оценил мои последующие шуточки с песенкой на непонятном языке. Наверное еще не понял в чём соль.
***
Еще через две недели в профсоюзе состояло уже больше половины портовых грузчиков и в нашу сторону стали, пока еще из праздного любопытства посматривать остальные простые рабочие порта. Служащие же, пока только, у виска крутили пальцем, даже не представляя, что из себя может представлять организованная толпа рабочих разгневанная на правящую элиту. Хотя повода побузить нам пока никто не давал.
Собственно почему мы так быстро завладели умами грузчиков? Все просто — мы договорились о минимальной цене оплаты труда ниже никто не соглашался, а остальные просто из солидарности нас поддержали. Увидев, что это работает начали приходить на наши посиделки и то как мы обсуждаем те или иные проблемы.
У кого-то жена рожала, коллектив скинулся на пеленки и распашонки — выделили из казны. У кого-то была серьезная травма и он бы не смог работать дальше — оплатили мед услуги — магия же!
Сомневающиеся увидели халяву и потянулись к нам, а мы уже их подвели под всякие клятвы и обещания перед богом нашим «Уставом». Народ тут простой, и к своим словам относятся серьезно в большинстве своем, а потому все честно старались следовать нашим простым порядкам.
Чуть позже случилось оказия…
***
В порту встал на якорь небольшой караван местной торговой гильдии на подобие нашей ост-индийской компании. Где-то за стеклянные бусы закупились ребята всякими мехами, специями и особыми солями. Пришел приказчик искать людей загружать/разгружать предлагал деньги за работу.
Юрай подошел к Ягруму и попросил его посчитать, не хотят ли нас надурить, а то его личный опыт говорил о том, что с большими караванами всякие торгаши всегда хотят сэкономить, да так, что не всегда понятно где именно обманули простого работягу. Остальные бригадиры тоже головой покивали, они теперь все под Юраем же, да и сами имели не малый опыт общения с такими прохиндеями как «Континентальная Торговая Гильдия».
Ягрум расспросил приказчика «Что, Куда, Когда», и сел за свой блокнотик пересчитывать. Выложил нам свой расклад и сколько это будет стоить. Юрай пошел договариваться от лица коллектива к главному у торгашей. Договорились, их все устраивало, нас тоже.
Буржуи оценили наш централизованный подход, им было гораздо проще договориться о работе с представителем, чем самим разводить бюрократию.
Началась работа.
Народ грузил мешки, ящики и бочки на тачанки, которые мы прикупили и прокачали ранее на все те же деньги профсоюза, и перевозил все на склад.
Неприятность случилась неожиданно, но я бы сказал своевременно. Один из морских офицеров решил проявить свою удаль перед своей командой и начал оскорблять работников за то что те буд-то бы медленно работают и вообще дармоеды несчастные. Нам в принципе было пофигу — у нас работа, время деньги, а то что он там брехать изволит — по-барабану. Скрипели зубами и продолжали работать.
Но «офицерешке» видимо показалось недостаточной реакция пролетария. Его смеют игнорировать! И пнул под зад одного из наших ребят. Смешно!
Парень в этот момент нес мешок с чем-то сыпучим по трапу с корабля и от неожиданного пинка оступился и уронил мешок в воду. Добро естественно было сразу же испорчено и пошло на дно. Грустно…
Это все было на глазах у всяких приказчиков, которые тут же навострили лыжи высказывать претензии рабочему угрожая всяческими карами, так как эта «криворукая карзуская лысая обезьяна, посмела испортить товар уважаемых господ».
Мы с Юраем не стали дальше это терпеть и пошли заступаться за нашего.
— Уважаемый, — вклинился я в обличительную речь приказчика. — А не пошли бы вы по ветру со своими претензиями?! А?!
— Не смей лезть в это дело! — огрызнулся один из подручных приказчика. Сам же приказчик продолжил свою обличительную речь с перечислением полного списка, что сделают с «криворуким». Прозвучали такие слова как «яма должников» и «каторга». Это уже мгновенно вывело из себя орка, пока я только накручивал себя на боевой лад — глаз дергался, пока прикусывал губу изнутри.
— Да ты совсем ахренел, Грог?! — видимо Юрай знал приказчика хорошо, раз обратился по имени и не стал сразу бить.
— Юрай?! Ты?! Это твой? Как он будешь компенсировать? — резко перестроился Грог на новую цель.
— Грог, ты как был шакальим выкормышем, так им и остался. Мы все видели, что это вон та гнида, — показывает пальцем на офицерика, который в этот момент продолжал «бдить» за «нерадивыми грузчиками» под дружный галдёж сотоварок. Он хорошо расслышал слова бригадира и сразу же, подобравшись, двинулся в нашу сторону, попутно махнув своим матросам подобраться.
Я думаю, что обострить ситуацию сейчас нам будет выгодно. Если раньше про профсоюз все думали, что это какой-то клуб по интересам униженных и оскорбленных, то сейчас отличная почти комнатная ситуация, при которой мы сможем о себе заявить. Акции на пацанской бирже одобрения резко подрастут в массах. Ситуацию нужно обострять, но не доводить до крайности. Сложно.
Решено. Говорю:
— Неуважаемый мной более, Грог! — выплевываю обращение, — Я хочу вам сказать, что если бы не саботаж вон того пёстрого индюка, — уже я тычу пальцем в двигающуюся в нашу сторону группу моряков.
Мерзкий тип реально был похож на пёстрого индюка. Черный сюртук из дорогой ткани, которая переливалась на свету от черного до синего. Все эти бантики и рюшечки, мужские колготки, туфли, шляпа с перьями похожими на павлиньи только без глаза. Ну вылитый индюк. Или тут уместнее фазан, петух?!
Почти за два месяца моего проживания в Грэнто я таких франтов не встречал. Тут все мужчины предпочитали штаны или-или короткие штаны. Откуда приплыл этот, я бы хотел узнать, чтобы в дальнейшем всячески избегать тех мест всеми правдами и силами.
Продолжаю:
— И вы, и я, и остальные ребята видели, как этот «эффективный руководитель», — чуть не плююсь вспоминая Землю, — применил свои ходули не по прямому назначению. И если вы собираетесь кому-то что-то вменять, чтобы прикрыть свою сраку, а при случае еще и накрутить и докинуть несуществующих недостач, то вот отличный кандидат на роль «козла», неуважаемый Грог.
Роль козла мариману видимо не понравилась, вон как его пучит от негодования, того гляди рванет и нас забрызгает яркими чувствами. Пока молчит, видимо разрыв шаблона пошел, растерялся, но походка уверенная — видимо привык «решалой» выступать. Уже ненавижу.
Всегда считал и продолжаю считать, что феодалы — это те же самые бандиты. Как блатные с их «этикетом» и ореолом отчужденности. Просто потомственная «крыша» поколение за поколением бронзовела на взимаемой дани и становилась все более экзальтированной и куртуазной. Следовательно вести себя планирую с этим высокородным скотом точно так же. Не факт, что он на самом деле потомок какого-то местного шишки, отмеченного в архивах, но явно им подражает. Раб всегда мечтает о своих рабах, так и тут низы смотрят со слюноотделением на «элиту», уподобляясь только самым худшим их чертам даже не видя, что под собой скрывает их публичный образ жизни.
— Ты кто такой? — предъявляет мне ногастый хулиган в пернатом костюме.
— Представься для начала, я тебя не знаю, — ответ за пределами шаблона морячка.
— Капитан-лейтенант Траивонд Мирел! Заместитель командира контр-абордажной команды корабля «Изобилие». А вот кто вы, представьтесь сейчас же?! — бурлил офицер.
— А чего вопишь то?
— Вы меня оскорбили! Ты и этот Орк.
— О! И что? Сатисфакция?!
— Вы так и не представились, сударь.
— Серый. Грузчик. Генеральный секретарь центральной коллегии профсоюза портовых рабочих. Вот этот орк, кстати, председатель центральной коллегии профсоюза портовых рабочих. И имеем претензию к вам и вашим работодателям, ибо их сотрудники мешаю рабочему процессу. Суют свои носы куда не попадя морально угнетая добропорядочных рабочих, так еще и ноги тоже пытаются пристроить не по назначению. Вы когда своими конечностями чем думали? Или у вас голова, чтобы в нее есть?! Вы вообще что себе позволяете, а?!
— Да как вы смеете меня оскорблять?! Я проучу тебя, кем бы ты не являлся. Знаешь сколько наглых аборигенов я перерезал за меньшее?!
— Что?! Ты и меня зарезать задумал?! Народ? Все слышали? Мне угрожают расправой!
Грузчики, что в момент спора тихонечко подтягивались к нам дружной толпой и начали глупо и наиграно смеяться. Театрально покрутившись на публику я сказал орку:
— Как думаешь? Нам уже достаточно сделали и наговорили чтобы мы приняли ответные меры?
— Не знаю, Серый, мне кажется что если вот этот, — снова ткнул орк в сторону павлина пальцем, почти в упор, — не попытается как-то урегулировать ситуацию, то думаю пора.
— Что скажешь? — спрашиваю я уже офицера. Не по чину председателю ЦК напрямую общаться с разными залетными. Для этого у него есть секретари, а я круче — я генеральный секретарь. Мухахаха!…
— Скажу, что вы зарвались и сейчас за это поплатитесь!
— Стоять! — орет во все горло приказчик Грог. — Что это, мать вашу, за спектакль?! Юрай, что этот клоун себе позволяет? Вы оба сейчас у меня больше в порту больше не появитесь! Командиру стражи в приказном порядке будет запрещено впускать любого, кто поддержит этот балаган! Так и знайте! Я на вас управу всегда найду. Стража!
Приказчик обращался к двум стоящим рядом с ним вооруженным некими аналогами алебарды молодцам. Они всё время молча стояли в стеганках и кольчужных капюшонах под шлемом типа салад у которого не было подвижного забрала, но была смотровая щель. Верхняя часть шлема прикрывала собой глаза и нос. Бевора — защиты шеи и нижней части лица не было.
— Этого! — показывает на уронившего мешок грузчика, — под замок. Этих! — показывает на нас с Юраем. — Гнать в зашей и больше не под каким предлогом не пускать. Письменное распоряжение командиру позже передам.
Молодцы добросовестно ринулись исполнять приказ. Их было двое и нас орком тоже двое. Не знаю каким именно кунг-фу владеет Юрай, но мое кунг-фу все равно круче. И не смотря на это доводить до прямого столкновения с местными властями нельзя. Хорошо, что орк думает точно так же.
— Мы то уйдем, — говорит на последок Юрай, кидая на плечо как мешок удивленного таким финтом несчастного грузчика с которого все началось, — но вы очень скоро попросите нас вернуться. Не дам! — последнюю фразу орк уже скалится своими клыками в сторону стражника, который от такой выходки, как похищение задерживаемого на глазах у власти, подъофигел.
Я же чтобы подчеркнуть важность момента, просто сильно сжал латную перчатку второго стражника. Дурашка положил свою культю мне на плечо, чтобы выпроводить. А метал дешевый, почти чугун. В итоге перчатка рассыпалась почти не навредив руке, ха… да я становлюсь суперменом, если голыми руками железяки раскалываю.
И мы пошли, а вместе с нами пошли все грузчики. Юрай сказал уходим и нас позовут, значит так и будет.
Драки не было, был скандал. Беспредел никто не любит, а у матросов видимо не до конца отказали тормоза, раз решил не доводить до крайности, разумный малый. Теперь порт какое-то время не сможет нормально функционировать без огромной толпы чернорабочих, которых почему-то все считали на столько многочисленными — что они не кончатся никогда.
Да, десятки или единицы останутся. Подтянутся левые люди, но это будет все не так. Уходили мы и уходили сработавшиеся коллективы, которые не первый год гнули спину на разгрузках. Быстро такой кадровый голод не устранить. А порт должен работать быстро и оперативно. Все дыры местными штрейкбрехерами не заполнить.
Сегодня для приказчика Грога наступил очень необычный день.
***
Семья Морвен курировала в человеческом городе банду Птичий двор. В шутку среди своих называю Курятником. Эльфийский клан давно пустил свои корни в преступный мир человеческих городов этой части света, создавал подконтрольные организации, которые кормились с рук и делали для хозяев разное за копейку малую.
Представители Семьи он же местный капо всегда был чист и на виду. Жил в представительном особняке, обязательно съемном, правда владелец никогда не приходил за свой квартплатой. К нему на встречи и посиделки постоянно приходили разные интересные люди с самой заурядной внешностью.
Будучи долгоживущим эльфом, Като помнил бабушек своих подчиненных молодыми и юными красавицами, которые были не против разделить ночь и утро с молодым и красивым мужчиной. Тем более детей у дроу и человека быть не может, слишком давно разошлись общие предки, чтобы оставить между собой возможность иметь детей. А вот со светлыми эльфами, а еще лучше лесными — общие дети — бывают. Особенно у лесных, те очень недалеко от людей ушли.
Дядя Като, его так все называли…. Члены клана были не просто капитан и его солдаты и подчиненные — это была ячейка одной большой Семьи, что раскинулась на добрый десяток человеческих государств разных габаритов и достатка. Кроме Друфриэмской империи, иметь там хотя бы какие-нибудь дела было неприемлемо даже для самых странных темных эльфов, что поколениями на протяжении тысячелетий варились в криминальном бульоне, сгорая в огне кар посылаемых королями и возрождаясь из пепла вновь. Долгая жизнь эльфа и непоседливость человека. Эта организация выживала всегда и при любой погоде.
Феникс всегда присутствовал на гербе семьи, как бы этот герб не менялся со временем маскируя новорожденный преступный клан.
Сегодня на встречу с Дядей Като пришел Малыш Ольг. В записке, что передали ранее Ольг обещал интересные вести и вкусные пирожные.
Все знали, что дядя Като любит сладкое, и все считали своим долгом при долгом расставании порадовать любимого дядюшку сладеньким.
Веранда была обставлена для уютного чаепития. Мягкое солнце пробивается через сплошное остекление, пробиваясь через листья зеленых цветков в горшочках, что стоят на подоконниках. Вязанные кресла застелены мягким пледом, чуть в стороне удобный чайный столик. Серьезный дворецкий, он же главный телохранитель Като, чуть в стороне и в поле периферийного зрения своего босса.
Ольг вошел в комнату передав в руки дворецкого сверток с гостинцем. Слуга-телохранитель принял ношу, проверил магией — печать под белой перчаткой светилась синим — подал на стол разложив по десертным тарелочкам, разлил по чашкам из того же сервиза ароматный чай и отошел в сторону. Собравшиеся на чаепитие господа подобрались к столику, сделали по глотку чая чтобы согреться и начали молча уплетать пироженки, запивая вкусным чаем.
Като на фоне Ольга смотрелся шестнадцатилетним юношей с длинными вьющимися почти белыми волосами, красными глазами и очень тёмной кожей. Если бы не испанская бородка тоже белого цвета, как и брови с ресницами, которую Като специально отрастил, чтобы состариться, его вообще приняли бы за мальчика, если не знать его настоящего возраста. А еще рост, кресло и плед скрывали высокий рост Като, выше на пол головы Ольга, а Ольг сам был выше многих человеческих благородных мужчин. Высокий рост, узкие по женски плечи, белые волосы, красные глаза и бородка, любит сладкое и женщин. Для постороннего наблюдателя Като был очень эффектным и очень обычным человеком.
Ольг же выделялся статью. Пышная ухоженная борода, мощные руки, широкие плечи, лысый череп. Все это упаковано в строгий черный однобортный сюртук, чьи большие пуговицы отсвечивают на солнце медными узорами. Белая рубашка и красный шейный платок с клетчатым узором. Ольг был левшой, а потом монокль, в которому он часто прибегал, когда приходилось выполнять роль оценщика, лежал в левом кармашке, а его золотая цепочка свисала вниз крепясь крючком одной из пуговиц на груди.
Като помнил когда мать Ольга, юная Эдера, пришла устраиваться на работу горничной в особняк Като.
Ольг вырос на глазах Като. Из нескладного мальчугана в респектабельного антиквара.
Испив еще чаю поле уничтожения пирожных, эльф заговорил первым:
— Пирожные действительно были вкусными, балуете вы меня, сорванцы. Одобряю, — по отечески улыбнулся Като. — А что там за интересные вещи обещались?
— Обнаружился бесхозный герой. Организовал вокруг себя чернорабочих порта и добивается справедливой оплаты труда.
— Вот это действительно интересная новость, продолжай.
— Мне про него доложил один из Курятника — Снегирём кличут. Мол слышал он интересный разговор, так сложилось, что герой собрал вокруг себя организацию, на первое место выставил некоего Юрая — орк, пришлый. Сам же, публично, на вторых ролях. Этот самый Снегирь удосужился нажираться алкоголем в одном с ними пабе. Паб кстати наш, в тем самым пивом бессмертных. Так вот, заинтересовался наш пернатый и начал собирать доступную ему информацию. Дальше больше, ему стало известно что у тех есть общая касса, решил её стащить. Подрядился в грузчики, вступил в их организацию. Сейчас затаился и выжидает. Сегодня стал свидетелем, как герой увел за собой всех своих подчиненных полностью парализовав работу последнего. Причина — разногласия с приказчиками, последние уже планировали списать недостачу на одного удобно подвернувшегося паренька, за которого и вступился герой, что послужило началом конфликта.
— А что по герою? Кто такой откуда?
— Зовет себя Серый. Окуда пришел не понятно, но есть информация, что может из Друфриэма. Эти все не оставляют попыток получить мировое господство. Возможно тоже призвали своего. Доподлинно известно что в город прошел с южных ворот около месяца назад. Почти сразу пошел в работать в порт. Всё что известно. Никаких близких контактов кроме своей организации не завел. Даже по бабам ходил каждый раз к другой.
— Что мы можем на этом заработать?
— Как насчет всей портовой инфраструктуры?
— Звучит вкусно. Одобряю, — проговорил Като, кутаясь в плед и вытягивая ноги. Разморило на солнышке что-то…