Чья месть мрачнее бурь, висящих в тучах черных,
На коих возлегла Тоскара грустна тень,
Яви свой ярый гнев в торжественный сей день!
Помощником мне будь к погибели Фингала,
Которого рука кумир твой потрясала,
Которого мечом мой сын погиб в бою,
Чей хитрый взгляд прельстил дочь слабую мою
И чрез кого я стал без чад моих, без чести,
С одною грустию, с одним желаньем мести,
На старости моей в печальном сиротстве.
Мой враг перед тебя явится в торжестве;
Нашли на дух боязнь, на мысль недоуменье,
Предзнаменующи могущего паденье.
Чтоб он, как лютый зверь, страшилище лесов,
Гонимый ловчими, преследован от псов,
В расставленную сеть стремился торопливой,
И веселился б Старн добычею счастливой!
Внесу тогда, Оден, во капище твое
Его булатный меч, огромное копье,
И щит, и шлем, крылом орлиным осененный,
И весь доспех его, чтобы вещал вселенной
Из рода в поздний род, от века в дальний век,
Сколь слаб перед тобой сильнейший человек!
Мечтав не знать себе в величестве примера.
Он пал, и три шага - его жилищу мера.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Старн и Колла
Старн
Благоприятну ли несешь мне, Колла, весть?
Готовы ль воины мою исполнить месть?
Могу ль надеяться на их неустрашимость?
Колла
Колеблет, государь, их мысли нерешимость.
Еще им памятен неизъяснимый страх,
Который рассевал Фингалов меч в боях,
И целые ряды как были низложенны:
Иные ранены, другие быв плененны,
И все в Фингале зрят как браней божество,
Которому что бой, то ново торжество.
Осьмнадцать ратников тебе, о Старн! послушны;
Страшатся прочие...
Старн
Страшатся? малодушны!
Что сей Фингал доднесь никем не побежден,
Бессмертным разве он от матери рожден?
Иль грудь его тверда, как камень древних башен?
Нет, нет, не должен быть, не может быть тот страшен,
Которого в бою прервет блестящий век
Кинжалом иль мечом отважный человек,