Она не опасна для нас:
Идите сражаться, коль смеете, снова;
Но вот что скажите вождю своему:
Фингал, царь Морвена, не ищет сражений,
Не любит он крови, пролитой для ложныя славы,
Но любит с друзьями на пиршествах Сельмы
О истинно славных делах вспоминать.
Когда же, кто б ни был, с какою бы силой и с скольким числом,
Дерзнет оскорбленьем и рабством грозить
Не только Морвену,
Но дружным соседям его,
То, радостно к брани подъемля копье,
И весело так же, как в Сельме пирует,
Он смерти в долину стремится и сходит с нее
При песнях победных.
Уверьте, коль можно, Карракула в том,
Что тех покоряют его легионы,
Кто прежде сраженья
Крамолой, боязнью иль златом от вас побежден;
Но тот, кто, надеясь на правое дело,
Не терпит крамолы, не ведает страха и златом торговым мерзит,
Тот вам не уступит ни шага отцовской земли;
Пусть знает ваш грозный владетель,
Что я не от страха в пределы покорные Риму
Безнужные брани доселе вносить не хотел;
Но если чрез Клуду проложит он путь за собою,
То нас не удержит ни крепкой стеной,
Ни строем железным своих легионов;
Мы скоро за ними отыщем его!
Идите... А ты, Гиддолан,
Явися пред сыном властителя алчных
С предвестником брани, подъятым копьем;
Пусть, солнечным светом блестя, острие
И, яростью бранной сверкая, твой взгляд
Карракулу скажут, как страшен он нам.
Вот щит, подаренный победой тебе;
Возьми - и сопутствуй плененных к их войску.
Гиддолан
Явлюся к римлянам!
(подходя к Фингалу)
Но щит мне не нужен:
И грудью, где бьется отчаяньем сердце,
Где ярость и горе спирают дыханье,
И ревность, как буря, кипит,
Я встречу удары римлян.
Прости мне, родитель!..
Ламор
Не здесь, а в сраженьи прощенья ищи,
И кровью очисти свое преступленье.