"Что слышу? - рек Оскар, сугубо изумленный.
Ужель Дермид меня способным чает быть
Кровь друга своего дражайшую пролить?
Бывал ли таковой злой изверг во вселенной?
Дермид! хотя ты мне совместник по любви,
Но я лишь помню то, что ты мой друг: живи!"
"Мне жить? Ах, нет! мне век уж не прелестен.
Рази меня, доколь невинен я и честен!
Рази!.. Иль хочешь ты меня толь низким зреть,
Чтоб выю я простер под недостойну руку,
Дабы со срамом умереть?
Оскар! не множь мою ты муку,
Дай смерть рукой своей, и верь мне, что она
Пребудет для меня и для тебя славна".
"Дермид! ты требуешь... О, горестная доля!..
Зри слезы... Что сказать? Твоя свершится воля...
Но что! ужели ты с бесславием умрешь?
Как агнец, выю сам под острие прострешь?
Нет, смерть твоя должна быть смертию героя!
Ступай, вооружись, назначим место боя!
Сражен твоей рукой, безропотно паду
Или, сразя тебя, сам путь к тебе найду".
Уже они текут на брег шумящей Бранны,
Где были столько крат победой увенчанны;
Остановляются, в слезах друг друга зрят,
Безмолвствуют; но, ах! сердца их говорят!
Объемлются - потом, мечами
Ударив во щиты, вступают в смертный бой.
Уже с обеих стран лиется кровь ручьями;
Уже забвен был друг - сражался лишь герой.
Но чувство дружества Оскара просвещает:
Оскар, воспомня то, что друга поражает,
Содрогнулся и свой умерил пылкий жар.
Дермид же, в смерти зря себе небесный дар,
Отчаян, яростен, опасность презирая,
Бросается на меч, колеблется, падет
И, руки хладные ко другу простирая,
С улыбкой на уетах сей оставляет свет.
Оскар, отбросив меч, очам его ужасный,
Источник пролил слез и горько восстенал:
"Кого ты поразил рукой своей, несчастный?
На труп взирая, он вещал.
Се друг твой, се Дермид, тобою убиенный!
А ты, ты, кровию Дермида обагренный,
Еще остался жив? Оскару ль то снести?
Умри, злодей, умри!.. Комала, ах! прости!"
С сим словом путь к своей возлюбленной направил,
Котору посреди смущения оставил.
С пришествием его она узрела свет.