28 декабря, 1995 г.
Греция, о. Крит
Рождество прошло замечательно, может быть, потому, что оно прошло в Греции и со всей семьёй и друзьями.
Вся суматоха началась утром в Сочельник, двадцать четвёртого. Я прекрасно отоспался ещё в Чёрных Пещерах, так что, вернувшись в пять утра, больше не ложился, впрочем, я был не одинок: тётя уже начала подготовку к рождественскому ужину и дню рождения Лили. Сестрёнка же у меня появилась на свет два года назад в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря.
Мы поговорили с тётей, всё-таки детально каникулы не обсуждали, когда я приехал. Она расстроилась, когда я сказал, что после Рождества хочу с Дадли поехать в Грецию. Не то что ей было для нас жалко: она отпустила, просто расстроилась, что мы на каникулах почти не будем дома, у нас свои дела, а она скучала. Потом проснулась Лили, которую я с лета не видел, так как её уже уложили спать к тому времени, как я приехал с дядей с вокзала. Мелкая вовсю болтала, вполне понятно, между прочим. Ну и подросла. Пока с ней возился, в голове крутилась мысль, что я нечестно поступаю со своей семьёй. Тётя с дядей нам с Дадли так обрадовались, а мы сразу из дома: там планы, сям планы и всё такое. Да и тётя Туни, наверное, тоже устала и хотела бы отдохнуть. И когда я это понял, то как-то само собой созрело решение этой дилеммы. Нашлась работёнка для Кричера, Ураги и Леона.
С нами в Грецию, со слов Снейпа-сенсея, уже засобирались не только мистер Люциус и Драко, но и мистер Абраксас и миссис Нарцисса, а ещё под предлогом «лечения более мягким климатом после Азкабана» присоединиться к нам захотел и Барти вместе с отцом. Он даже больше насчёт старшего Крауча переживал, что его отец в последние годы много нервничал, ну и не отдыхал совсем, всё работал и за ним приглядывал.
В итоге я всех взбаламутил, подключил связи Малфоев, не знаю, как они это сделали, но примерно в полдень двадцать четвёртого декабря Ураги притащила один детский и четыре взрослых авиабилета до Ханьи, это город на острове Крит, на котором находилась ферма мистера Зерваса. Вообще Крит оказался курортной зоной Европы, типа самая большая протяжённость пляжей, куча отелей, достопримечательности и древности.
Потом я огорошил родственников тем, что мы на неделю отправляемся все вместе на Крит и вылетаем из Лондона через четыре часа с небольшим, потому что билеты были на вылет в пять двадцать вечера.
Вот когда пригодились сумки и всякие мешки с расширением пространства! Тётя даже весь наш рождественский ужин с собой умудрилась сложить. Хорошо, что у нас совы, не кошки и не собаки, Ураги и Леон могли о себе сами позаботиться. Дядя легко согласился на «блиц-приключение» и всего парой звонков по телефону смог «выкроить недельку», тем более, что «рождественские каникулы» были не только у детей, но и у взрослых. Потом мы очень быстро поехали в Лондонский аэропорт, чуть не опоздали на регистрацию, но успешно сели в самолёт.
Перелёт до Ханьи занял четыре часа, так что мы прибыли в Грецию буквально за сорок минут до полуночи по местному времени: оно на два часа от лондонского отличается. Нас встретили Драко, миссис Нарцисса и Барти-младший. Оказалось, что на Крите можно арендовать фулихоров, так что мы не дожидались никакого автобуса или транспорта, нас просто переместили сразу к гостинице, о которой позаботились Малфои. Драко сказал, что они уже около трёх часов в Греции: переместились порт-ключом и всё переживали за ненадёжный маггловский аппарат, который непонятно как летает.
В Греции отмечали Рождество с размахом, только зачастую вместо или рядом с ёлками у них стояли украшенные деревья «фатни» с фигурками людей. Я тогда от тёти узнал, что «Рождество», это, оказывается, от «рождения» того самого Бога, по которому тут дни и года считают. Никогда про значения этого праздника как-то разговоры не заходили, или просто я не вникал, а тут я узнал, что этот Христос родился в хлеву от девственницы Марии, которая с мужем пришла в город Вифлеем, который располагался относительно недалеко от Крита — буквально на той стороне Средиземного моря, омывающего остров с юга. Именно про это всё были греческие фигурки, изображающие домик, людей и животных вокруг соломенного «гнезда» с младенцем. Вообще-то тётя это Лили рассказывала, которой очень «куколки» понравились, но и я послушал.
Потом сестрёнку уложили в гостинице спать, с ней осталась тётя, а мы ещё с дядей, Драко и Барти-младшим гуляли по Ханье, смотрели салюты, ели всякую местную всячину. Потом дарили подарки, отсыпались, ещё гуляли.
Снейп-сенсей прибыл только на следующий день, у него порт-ключ был настроен на вечер двадцать шестого. Мы поехали на море. Пляжи были практически пустыми. А несколько магических палаток, которые были взяты с собой волшебниками, сделали наш отдых очень комфортным и, к огромному удовольствию дяди, позволили прилично сэкономить на внезапном отпуске. Нам досталась палатка, в которой мы позапрошлым летом жили с Драко и сменяющими друг друга друзьями на Чемпионате мира по квидичу. Да, у Малфоев, кстати, была новая. Я себя пророком почувствовал, когда мистер Люциус с гордостью развернул шатёр… с павлинами. С белыми павлинами! Мистер Люциус важно сообщил, что «сделал спецзаказ в Константинополе». Хорошо, что к этой палатке особые чары прилагались и магглы этих птичек не видели. То есть из нас всех не видел птиц только дядя, но про павлинов поверил на слово.
Лили же всё пыталась «покормить курочек», всегда взвизгивала от радости, когда они свои хвосты раскрывали, и почти не отходила от цветастого шатра, увлечённая волшебными иллюзиями птиц, которые как будто с ней играли, например, клевали песок, который она им предлагала. Потом миссис Нарцисса нашла что-то вроде инструкции-описания на этот шатёр, и Барти-младший перевёл с турецкого, что в эти иллюзии вложены чары присмотра за детьми до трёх лет.
И всё же, как классно в Греции! Даже в декабре море было довольно тёплым: почти двадцать градусов. У нас в Британии практически такой же температуры вода в августе. Да и солнышко тут грело, как у нас в конце лета — начале осени. Плюс есть согревающие чары, плюс воздушный пузырь, чтобы дышать под водой, плюс наше закаливание, плюс и так почти свободные пляжи Крита. А взрослые волшебники немного поколдовали в уютной бухточке, в которой мы разместились, и сюда никто не заглядывал. Так что у нас была полная свобода.
Мы почти сутки с парнями купались до посинения. Дадли пришёл в полный восторг от головного пузыря, который позволял находиться под водой долго и «спокойно нырять на километр». А там столько под водой всяких красивых рыб, кораллов. Ещё мы, уже ближе к закату солнца, натолкнулись на настоящее скопление огромных раков на дне, поймали и вытащили их больше десятка. Тётя тогда показала класс в кулинарном искусстве. Оказалось, что наш дед Гарри, который был родом из Германии, очень уважал раков и даже куда-то ездил их ловить или ему их привозил кто-то. В общем, тётя Туни с детства умела готовить раков чуть ли не десятью способами и сказала, что омары, которых мы, оказывается, поймали, те же раки, но больше по размеру. Из-за того, что тётя вспомнила отца, к слову пришлась и история Ганса Валентайна Хубе насчёт изгнания из старинного магического рода и школы Дурмстранг. По всей видимости, тётя решила раскрыть «семейный секрет». Думаю, в связи с тем, что всё же Малфои пусть и были очень вежливы и корректны, но в принципе лишь терпели моих родственников как приложение ко мне. Только Барти много общался и развлекал старших Дурслей, объясняя что-то или расспрашивая. А с дядей Верноном Барти общался на маггловские темы, в которых неплохо разбирался после того, как пожил и поработал в Коукворте.
В итоге рассказ тёти Туни насчёт нашего с Дадли деда переломил некоторый холодок. А потом и поспели омары, которых все оценили. Даже мистер Абраксас без какой-либо иронии сказал тёте, что она умеет творить чудеса. Да, омары весьма вкусные, а ещё я вспомнил, что в своём мире тоже однажды ел что-то подобное. Разными деликатесами нас как-то угощал капитан Ямато.
После нашей удачной охоты с нами начал плавать и Барти-младший, и дядя Вернон, особенно после испытаний головного пузыря и восторженных отзывов Дадли, и даже мистер Абраксас, который оказался очень азартным по части добывания чего-нибудь. Видимо, это всё кровь викингов.
Снейп-сенсей во вторник отправил фулихора к мистеру Зервасу, и в среду, двадцать седьмого, он пригласил всех на экскурсию к себе на ферму. Правда, Снейп-сенсей переговорил с дядей Верноном и сказал, что на магическую ферму тот попасть не сможет в силу того, что не пройдёт кордон чар. Так что дядя остался в нашей бухте вместе с Лили. Тётя решила не брать её к разным магическим животным, это всё же не зоопарк, мало ли. Фулихоры перенесли нас к входу в поместье Зервасов. Мы вместе с радушным хозяином, который, не моргнув глазом, заново со мной познакомился, осмотрели звероферму.
Все, конечно, были под впечатлением. И от мантикор, и от пегасов, и от церберов, и от пифона, а ещё грифон сильно вырос, даже «зона поражения» от него увеличилась, и мы издалека на него посмотрели. Мистер Зервас разливался соловьём, рассказывая о тех или иных животных, о тех полезных ингредиентах, которые с них получают. Мужчины в основном расспрашивали про них, про всякие цены, тёте с миссис Нарциссой очень понравился сад и само поместье, в общем, мы там проторчали почти весь день, посидели на террасе, поели всякой вкусной всячины «со всех уголков Греции», в которой, по заверениям Артемия Зерваса, «всё есть».
Вернулись в палатки мы только после заката и ещё долго обсуждали увиденное. Снейп-сенсей смог улучить минутку и договориться с мистером Зервасом о более приватной встрече.
Так что сегодня мы встали пораньше, на самом рассвете, и с помощью фулихора переместились с сенсеем к магической ферме.
— И что же вы хотели мне показать, такого интересного? — встретил нас с широкой улыбкой вполне бодрый Артемий Зервас. — Северус, ты умеешь заинтриговать, я полночи не спал.
— Гарри, — кивнул мне сенсей, и я распаковал из свитка маленького Элмо, который шустро побежал по моей руке.
— Птицеед? Или… — прищурил тёмные глаза грек.
— Секунду, — сенсей достал флакон с противоядием от уменьшающего зелья, передал его мне, и я положил Элмо на землю и капнул на него из бутылька. Он сразу вернулся к своим истинным размерам: почти мне до плеча.
Мгновенно возле Зерваса появилась одна из мантикор.
— Селена! — окликнул грек зверя, названного так, подозреваю, из-за слегка серебристого оттенка «маски» на морде.
Мантикора уркнула и села, как пёс, который несёт службу. Правда, признаков агрессии больше не проявляла.
Наш акромантул задумчиво пошевелил жвалами, прижался лапой к моей ноге, словно копировал Селену.
— Хозяин Гарри, а кто это? Элмо не знает такого зверя, — шепнул он, у Артемия Зерваса полезли глаза на лоб, а рот приоткрылся от удивления.
— Это мантикора, Элмо, — делая вид, что всё так и должно быть, ответил я. — Её зовут Селена. Она красивая, верно? Она волшебное существо, которое охраняет ферму животных, мы в Греции.
— Тут хорошо, Вгреция — хорошее место, Элмо нравится, — важно заметил акромантул и быстро протёр свои самые большие глаза.
— Греция, — поправил его я.
— Греция — хорошее место. Элмо понимает.
— Сколько тебе лет, Элмо? — спросил я.
— Элмо умеет считать. Элмо уже четырнадцать лет, хозяин Гарри.
— Не может быть! — вклинился в наш разговор Зервас. — Этому акромантулу никак не больше семи, конечно, многое зависит от линек… Слушай, Элмо, сколько раз с тебя сходила шкура? Сколько у тебя было линек?
— Элмо считает, — махнул лапкой акромантул.
Я понял, что имел в виду Зервас: сам читал про акромантулов и разных пауков, да и Окума рассказывал о том, как всё у акромантулов происходит. Впрочем, думаю, что грек не знает, что у шотландских акромантулов жизнь более сурова и им пришлось к ней приноравливаться. Так что количество линек тоже ничего не скажет, тем более, что печати и зелья, которые мы использовали, чтобы замедлить Элмо в росте, как раз на эти линьки и влияют.
— Шестнадцать, — выдал Элмо.
— Шестнадцать, — недоумённо повторил грек. — Странно… Ты уверен?..
— Да, у Элмо очень хорошая память. Элмо всё помнит.
— Не сомневайся, линек было шестнадцать, ему четырнадцать лет, а выглядит он на семь, — с еле заметным ехидством кивнул Зервасу Снейп-сенсей.
Всё дело в том, что у пауков нет костей, а под «шёрсткой» у них плотный, похожий на панцирь «экзоскелет». Поэтому увеличиваться в размерах они могут лишь в короткий период после того, как сбросят старый «панцирь», пока новый ещё не затвердел.
Акромантулы рождаются из яйца размером примерно с футбольный мяч. За первый год жизни они стремительно нарастают, линяя где-то каждые две-три недели короткого шотландского благоприятного для них периода. Так что с весны до осени они линяют раз десять и достигают размеров средней собаки. В этот период молодые пауки живут в логове матери, которая их защищает во время первых линек, так как со сброшенным экзоскелетом акромантулы невероятно беспомощны. Вроде тех же омаров, которых достали из их панциря.
После первого года жизни и далее эта самая «линька» проходила у шотландских акромантулов только осенью, пока они были в своих норах, закупоренных паутиной, готовясь к спячке. Это позволяло им, во-первых, спокойно самостоятельно переживать сложный период беспомощности, во-вторых, расти за один раз так, чтобы догонять в размерах своих соплеменников с острова Борнео, которые линяли по совсем иному графику и гораздо чаще. Подготовленный к спячке паук не шевелится несколько месяцев после линьки, в норе из-за наступающих холодов высокая влажность, позволяющая новому экзоскелету дольше не твердеть. Так что в размерах наши акромантулы не уступали южным братьям и весной просыпались уже готовыми к новым подвигам, голодные и гораздо крупнее, чем засыпали. Они поедали свой старый экзоскелет и паутину, чтобы выйти из зимней норы. А потом в течение года не росли до новой спячки. Поэтому было так легко определить их возраст в Запретном лесу: все, как на подбор, по росту. Последняя линька происходила перед половым созреванием, и больше акромантулы не росли.
Когда Окума стал жить в Чёрных Пещерах и выяснилось, что зимы не будет, а ему пора… то линял он примерно два-три раза в год, чем старше, тем реже. Ну а мы, когда с сенсеем задумались насчёт того, чтобы как-то остановить рост акромантулов, тщательно изучили этот вопрос. Всё же пауки не котята и не щенки, а совершенно другие животные.
Естественно, что в сравнении с акромантулами Борнео наши были странными, это кроме того, что они умели говорить, считать, а в перспективе и читать.
— Элмо не единственный в своём роде, — продолжил Снейп-сенсей. — Так получилось, что в окрестностях Хогвартса развелась колония разумных говорящих акромантулов. Сам понимаешь, Запретный лес не бескрайний, дичи и ресурсов на всех не хватает. А акромантулы хорошо растут. Есть опасения, что когда колония разрастётся ещё больше, будет риск нападения на учеников.
— И сколько у вас этих пауков? — взволнованно начал расхаживать мистер Зервас по террасе. — Я помню, что самки откладывают до двухсот яиц… На Борнео обычно выживает половина кладки, но до взрослой особи доживает несколько десятков акромантулов, их истребляют ради яда, но… он есть лишь у половозрелой особи. Не все охотники об этом знают… К тому же, многие гнёзда кроме взрослых акромантулов содержат мелких, и сначала приходится сразиться с ними. Твари очень живучие. Их крайне невыгодно держать на фермах. Слишком много времени уходит до того, как такой паук будет приносить какой-то доход. Тем более ещё неизвестно, можно ли получать яд постоянно, или придётся убить паука, которого двадцать лет растил. Проще позволять им жить в естественных условиях, устраивая охоту пару раз в год. Но всё равно… яд акромантула очень редок. Достаточно яда можно собрать только в период спаривания, до пинты из одной особи, но в это время акромантулы особенно агрессивны… Хм…
— Элмо не вырастет, и яда от него не дождаться, — сказал Снейп-сенсей. — Даже после двадцати лет. Хотя мы смогли договориться с Главой колонии о поставке яда, но его очень мало, только для собственных нужд. В обычное время яда удаётся собрать несколько унций примерно раз в месяц. Мы провели испытания по остановке роста экзоскелета. Зелья и… особая магия не позволяют Элмо расти. Половозрелым он не станет, но он неплох как ездовое животное, охранник, может в принципе сам себя прокармливать мелкими грызунами и ловлей рыбы. А ещё у акромантулов потрясающая память… Один из собратьев Элмо был научен читать тексты на любом языке. Правда, говорит лишь на английском. Обучить другому языку невозможно.
— Но читает на любом? — вскинулся мистер Зервас.
— Да, но переводит только на английский. Не так давно за два часа выучил все руны. Все из большого справочника. И смог перевести страницу со старинным зельем, — хмыкнул Снейп-сенсей. — Рост паука можно остановить, начиная от года, после первых десяти линек.
— А в каком возрасте остановлен рост этого акромантула… Элмо? — поинтересовался грек.
— Элмо, так сказать, испытуемый. Мы добились результата примерно к его семилетию, — сказал Снейп-сенсей.
— Каковы размеры колонии акромантулов Хогвартса? — потеребил нижнюю губу мистер Зервас.
— Нарастание происходит медленно, примерно до шести особей в год, — подумав, сказал сенсей. — Иногда чуть больше, иногда чуть меньше, в зависимости от зимы и температуры. Мы с Гарри обнаружили колонию и занялись ими примерно два года назад. Самым старшим, после взрослых самца и самки, около тринадцати-четырнадцати лет. Они крупные. По условию, которое выставил Король Змей, достигшим пятнадцати лет акромантулам предстоит стать его добычей.
— Что?.. — словно очнулся от мечтаний грек. — Добычей?..
— Король съест Элмо, его братьев и сестёр, — задрожал наш акромантул.
— Но… Это же так глупо, — рассеянно потёр курчавые чёрные волосы грек. — Это же… Их же можно…
— Поэтому мы пришли к вам за советом, мистер Зервас, — вклинился я. — Василиска Хогвартса устроит лишь вариант, если его добыча будет приносить Хогвартсу какой-то доход или пользу. Чтобы им было Позволение жить.
— Нескольких, кто поменьше, думаю, мы сможем пристроить в библиотеку, — вдохновенно сказал Снейп-сенсей. — Вопрос только в том, что делать с крупными пауками, которые уже размером с твоего грифона. Мы думали об Арене в Спарте.
— Но там их просто убьют… — растерянно пробормотал Зервас… — Вы даже не видите перспектив? Они же говорящие! Разумные! Как вам это удалось? Думаю… это магия Хогвартса… Как там оказались акромантулы?.. Как выжили? Впрочем, неважно… Это удивительно. Если этих магических существ можно уменьшать… Они всё понимают и слушают команды… А если ещё и читают на древних языках! Те же гоблины, которые копаются в Египте, таких акромантулов с руками оторвут. Пауки очень сильные… А если ещё и ездовые… Восемь ног, это значит… А можно на нём прокатиться? — оборвал сам себя мистер Зервас.
— Элмо, ты поможешь мистеру Зервасу? — погладил я жвала акромантула. — Этот человек может помочь твоим братьям и сёстрам. Окума будет доволен тобой.
— Элмо поможет, — привычно присел Элмо, и грек забрался на него и тихо ойкнул, когда его обхватили лапками для устойчивости.
— Думаю, тебе стоит отнести мистера Зерваса на ту скалу, а потом вернуть обратно, — посоветовал Элмо Снейп-сенсей.
Элмо дал старт, стремительно приближаясь к указанной вершине, мантикора склонила голову, словно удивилась, а потом побежала за ними. Впрочем, Элмо очень быстро брал почти вертикальную высоту: у нас в Чёрных Пещерах горы круче даже, но мы там ездили на своих пауках. При относительно небольшом весе, думаю, килограммов шестьдесят-семьдесят, Элмо мог спокойно унести на гору взрослую орф.
Сенсей говорил, что это как раз благодаря их экзоскелету, который распределяет усилие по всему телу, и плюс из-за большего количества конечностей.
Через пару минут Зервас верхом на Элмо снова появился перед нами. Растрёпанный, с сияющими глазами и улыбкой до ушей он стал походить на Сириуса.
— Вот это да! — ухнул грек, когда Элмо аккуратно ссадил его с себя. — Пять тысяч галлеонов!
— Что? — удивился я.
— Даю пять тысяч галлеонов за Элмо, — пояснил мистер Зервас. — Мне нужно показать его потенциальным покупателям, чтобы заинтересовать их в приобретениях пауков из Хогвартса. Ещё те эликсиры для его уменьшения и увеличения… Сколько они действуют?
— Уменьшающий эликсир был изменён под акромантулов, которые не являются млекопитающими, — хмыкнул Снейп-сенсей. — Он действует до семидесяти часов, если не использовать противоядие.
— Ого! Долго! — обрадовался мистер Зервас. — То есть такой большой паук может стать маленьким почти на трое суток? Это же просто отлично!
— Верно, — кивнул Снейп-сенсей, — всё дело в метаболизме членистоногих…
— Это всё после, — отмахнулся мистер Зервас. — Ну, так что скажете насчёт продажи? По рукам?
— Можно, я переговорю с ним? — спросил я, всё же удивлённый скоропалительностью решения грека. Или он просто увидел «золотую жилу», или знает, кому нужны наши многоногие друзья? И пять тысяч галлеонов… Конечно, цены нынче подскочили, но всё равно это прилично. Или он назвал такую щедрую цену, чтобы сложно было отказать?
Мы с Элмо отошли на край террасы.
— Элмо, как думаешь? — тихо спросил я задумчиво шевелящего жвалами акромантула. — Тебе здесь понравилось?
— Элмо считает, что Греция — хорошее место, тут почти так же, как в тёплом доме.
— Не рассказывай никому о том месте, — предупредил я. — Если ты будешь хорошим акромантулом, то сможешь спасти всех своих братьев и сестёр, поможешь Окуме, как будущему Вожаку.
— Никого не съедят? — спросил он.
— Думаю, каждому из вас найдут своего хозяина и работу, какое-то занятие. Я не могу гарантировать, что все хозяева будут хорошо относиться к вам, но мистер Зервас — хороший человек. Ты сможешь помогать ему найти новый дом для тех, кто скоро достигнет того возраста. Даже если это будет сражение на Арене… Я считаю, это всё равно лучше, чем быть съеденным. Как считаешь?
— Умереть как воин лучше, чем умереть как добыча! — воинственно щёлкнул жвалами Элмо.
— Верно, друг, — погладил его я. — Что-то передать Окуме?
— Элмо говорит Окуме: прощай, брат.