5419 год, начало первого месяца зимы
Леса Элькхевен
Близилось утро, но было все так же темно. До первых лучей солнца еще далеко, однако впереди брезжил свет. Красноватые блики отражались от снега и танцевали на обледенелых стволах деревьев. Не смотря на сильный ветер и густой снегопад, костер все же горел, хоть и неровным, мечущимся из стороны в сторону, светом.
Мы уже около получаса наблюдали за охотниками, засевшими в небольшой ложбине. Их было восемь человек, и они очень беспечно себя вели: даже не удосужились выставить часовых. Но это только их проблемы. Охотники жгли костер, вольготно расположившись на поляне, поэтому обнаружить их не составило труда. Браконьеры… похоже Ториш был прав.
Как и предполагал Пекарь, запах должен был привести нас к цели. Он привел нас сюда, на край овражка, со всех сторон поросшего могучими деревьями. Чем не цель? Тем более, теперь все складывалось в целостную и предельно понятную картину: охотники намеренно выкурили Могура из берлоги, загнали и убили зверя. В этом я оказался прав. Оставался открытым только один вопрос — как браконьеры дотащили мертвого медведя сюда? Хотя, они ведь могли все спланировать: устроить ловушку в этом овраге, найти берлогу Могура, разбудить его и, став как бы приманкой, привести зверя в западню! Как вариант — возможно. На деле же, скорее всего, трудновыполнимо. При такой «охоте» без потерь не обойтись. Интересно, скольких потеряли охотники?
Нет, к демонам! Меня это не волнует. Не смотря ни на что, мне жалко медведя. Вымирающий вид. Из-за ценного меха и спокойного характера они долгое время были желанной добычей для любого охотника. Лет пятьдесят назад, когда Могуров еще не охраняли, на этих зверей собирали целые охотничьи рейды. Медведей убивали десятками, а то и сотнями, убивали до тех пор, пока королевские лесничие не схватились за голову. Могуров осталось всего пара десятков. Тогда-то и решено было вверить охрану этих животных егерям.
От размышлений меня отвлек вернувшийся Эд. Он ловкой змеей скользнул меж сосновых ветвей, низко стелящихся над землей, и бесшумно нырнул в снег рядом со мной. Вся шапка и лицо паренька были покрыты инеем. Даже юношеская щетина, которую Эд старательно растил, чтобы казаться взрослее, в мелких ледяных крупинках. Парень пристально следил за костром.
— Ну, что там? — шепотом спросил Пекарь.
— Тихо. Никого вокруг, все у костра, — ответил Эд.
— Да, в такую-то погодку хороший хозяин собаку из дома не выпускает, — поежившись, высказался Ториш.
— Ну, эти-то свое по лесу набегали. У южной оконечности оврага много следов. Видимо там они уходили и там же возвращались обратно. Я немного пошарил там, но ничего не нашел, видел, вроде, только какую-то яму. Дальше заходить не стал, мало ли.
— Это правильно. Светиться пока не стоит. Понаблюдаем…
Шепот отца и сына стих. Я принялся быстро растирать озябшие руки. От холода не спасали даже шерстяные варежки и перчатки под ними. Хотя, что там руки — замерзло все! Да, валяться в снегу то еще удовольствие. Нужно было, все-таки, прихватить с собой какой-нибудь теплый шарф, хоть лицо бы укрыл. Только теперь-то что горевать. Эх, сейчас бы к костру, согреться, ну или, хотя бы, поесть. Но это все потом. Сейчас мое внимание было сосредоточено на браконьерах.
У костра наметилось движение. Двое браконьеров поднялись со своих мест, подхватили мечи и нырнули в лес.
— Ага, патрульных засылают, — заметил Эд.
— Точно, — подтвердил Ториш.
— Что делать будем? Может, прихлопнем поодиночке? — спросил сын Пекаря. Глаза парня засветились азартом и предвкушением битвы.
— Не суетись. Дергаться раньше времени не будем, а то эти заподозрят неладное, хватятся искать. Или с места снимутся, да сбегут, лови их потом по всему Элькхевену. Нет, мы по-другому сделаем. Сами к ним в руки придем. Заодно и убедимся, что это они мишку завалили. А то мало ли, может эти-то вообще не причем.
— Да они это! Тут и сомневаться нечего… Только вот где медведь! — вспылил Эд.
— Тихо! — шикнул на сына Пекарь. — То-то и оно, что Могура мы так и не видели.
— Ну, и что ты тогда предлагаешь? — встрял я в разговор.
— Так. Сделаем вот как. Ты, Эд, скрываешься в лесу. Только броди рядом, да посматривай, если заваруха начнется — ты знаешь что делать… В общем не мне тебя учить. Мы же трое выходим к патрулю… Ах, да, Эд, прихвати-ка мой арбалет. Не время пока светить дорогущими побрякушками.
— А ты?
— Я-то и топориком справлюсь, если что! — улыбнулся Пекарь.
Эд забрал арбалет отца и скрылся в ельнике, а мы, стараясь как можно громче шуметь, пошли вдоль оврага, но так, чтобы нас не было видно у костра. Вскоре, впереди услышали треск ветвей и хруст снега.
— Эй, кто там лезет? Стоять на месте! — раздался грубый голос из зарослей. Мы остановились.
— Неужто кто живой тут есть?! — наигранно удивился Пекарь. Нам же шепотом сказал: — Запомните, мы — охотники. Заблудились. Идем из Селушек. Все. Говорить буду я, а вы помалкивайте, а коли что — поддакивайте.
— Есть, есть… да не про вашу честь! Кто такой? — проорал патрульный.
— Ох, милок, охотнички мы! Да токма заблудились. Пурга сучья, будь она неладна… Едрить ее в горло!
— Так ты там не один? Сколько вас?
— Да трое, сынок, трое! Так, замерзли! — плаксиво крикнул Ториш.
— Гусь, тут пришлые! — крикнул патрульный. — Чего делать-то?
— Да я уж слышу! Тащите их сюда… идиоты хреновы! — раздался громкий, гнусавый голос из оврага.
Через пару секунд к нам вышел первый часовой. Он остановился, подозрительно осмотрел нас и крикнул в темноту:
— Брайт, ты далеко?
— Да тут я уже! — совсем рядом раздался еще один голос. Через заросли орешника ломился низкорослый мужичок в рваном, кое-где зашитом цветными лоскутами, тулупе и вязаной шапке, натянутой по самые глаза.
— Ну, чего пялишься, узкоглазик?! — злобно спросил Джалека второй браконьер. По-восточному раскосые глаза южанина грозно сощурились и остановились на мужичке. Ноздри егеря бешено раздувались. Я незаметно пихнул товарища локтем в бок. Джалек успокоился, но, по лицу видно, ничего не забыл.
— А ну давай, топай! — подтолкнул Пекаря кулаком в спину первый часовой. — Не заставляй Гуся ждать, он этого ох как не любит.
Я, поддерживая Ториша под локоть, помог спуститься по пологому заснеженному склону. Джалек шел за нами следом, двое браконьеров спускались последними.
— Вот так вот! Ну и ну! К нам гости пожаловали! — дребезжащим, противным, но, вроде как, добродушным голосом протянул высокий, тощеватый мужчина, сидящий на бревне в самом центре поляны. Видимо это и был тот самый Гусь. А что, очень даже похож: длинная, тонкая шея, чуть приплюснутая голова; маленькие, злобные глазенки, мелкий нос и широченный губастый рот. Да еще этот противный голос… Точно гусь!
— Ну, что ж. Проходите к нашему костру, раз такое дело, — еще более ласковым голосом сказал главарь браконьеров и указал рукой на свободное бревно. Ага, знаем такое: мягко стелет, жестко спать! Но надо отдать должное Гусю — играет роль добродушного хозяина он отлично.
Мы шагнули на поляну, ярко освещенную пламенем костра, и двинулись к свободному месту. Хм, эти охотники не дураки, уже успели подготовиться. Освободили бревно у дальнего края поляны, а местечко-то отличное. Мы все трое будем у них как на ладони, и никуда не дернешься. Хотя, нам это и не нужно.
Несмотря на добродушные слова Гуся, на поляне царило напряжение, прямо витало в воздухе. Я тут же смекнул, что будь мы на самом деле простыми охотниками, нас бы не выпустили живыми отсюда. Судя по внимательным и суровым лицам браконьеров, они уже все решили — нас в расход!
Мы расселись у костра, положили копья и луки рядом. Повисло тяжелое молчанье. Вдруг Гусь заговорил все также приторно любезно:
— Ну, рассказывайте, кто такие, откуда?
— Так я ж и говорю, мил человек, охотники мы. Да только заплутали. Как из Селушек вышли, так в метель, почитай, и попали. Потерялись вот, — ответил Ториш.
— Да, далековато вас занесло! — удивился Гусь.
— Далековато? Так а что это за места? — озадаченно спросил Пекарь.
— Северная окраина Болотищ. Тут уж Подборье недалече!
— Подборье… А вы сами, случаем, не оттуда?
— Ага, оттуда, — ответил Гусь.
— От ить! Ну и свезло же нам, ребятки! — это уже Ториш к нам обратился. — Значит прям туда и двинем… У меня ведь там друг живет! Маруш кличут. Знаете такого? Поди должны знать.
— А как не знать? Староста он теперь у нас там!
— Маруш-то? Да иди ты! От ить, а?! Ну мужик — железный характер, — кудахтал Пекарь.
Ай да Ториш! Складно чешет наш командир. Да как умело! Во вранье так мастерски правду вплетать. Хотя, тут нам по большей части повезло. Обстоятельства сошлись так, что браконьеры оказались из знакомой Торишу деревни. Да это и не мудрено: за свою нелегкую жизнь Пекарь много где побывал.
— Значит из Селушек… — протянул Гусь. — А в Подборье чего делал?
— Да дела давние, да семейные… Теща у моей женушки там жила, чтоб ей в гробу подскочить да лоб об доски расшибить, шельма противозная! Вот, бывалочи, по лету и ездили. А как померла теща, так и не были. Уж, почитай, годков десять.
— Ясно. А много ли с вами других охотников было? — как бы между делом спросил браконьер.
— Только мы втроем. Сынка-то я еще не беру на промысел. Маловат еще. А другие мужики кто дрова заготавливать уехал, кто пьет… Погода-то…
Гусь еще о чем-то расспрашивал Ториша, а тот охотно отвечал. Да что там отвечал — болтал напропалую! Я перестал слушать пустой треп и еще больше начал присматриваться к браконьерам. В первую очередь все к тому же Гусю.
Главарь браконьеров так же сидел на бревне в центре поляны и кутался под меховой накидкой. Вон как мило улыбается, ну прямо гостеприимный хозяин, а сам еле заметно шевелит руками под мохнатым покрывалом, будто прячет там что-то. Скорее всего, короткий мощный арбалет. А что очень удобно. Не надо вставать, поворачиваться, тратить лишние секунды. Просто направил в нашу сторону и жди, а если что, то прямо от бедра и стрельнуть можно, все равно кого-то из нас зацепит.
Я перевел взгляд на правую сторону поляны. Рядом со старым пнем беспорядочной кучей лежало оружие. Два щита, меч, топор и недлинное копье с листовидным лезвием и металлической поперечной планкой под ним. Этакий распор, которым можно остановить нарвавшегося на копье зверя. Например, медведя. Как вариант. Оружие это, по-видимому, уже ничейное, так как все браконьеры вооружены. Значит, охотники потеряли как минимум троих бойцов, пока загоняли Могура, а оружие павших товарищей все-таки подобрали.
Мой взгляд упал на остальных браконьеров. Типичные головорезы, отребье! Лица всех без исключения были в шрамах, а некоторые и вовсе изувечены. Один из охотников имел и вовсе ужасный вид. Мужчина был похож на демона! Правое ухо изорвано и заострено, вдоль всего лба тянется глубокий жуткий шрам, а кончик носа и вовсе срублен, открывая на всеобщее обозрение две продолговатые мерзкие ноздри.
Моя наблюдательность, отточенная за долгие годы службы егерем, позволила мне подметить все оружие охотников, запомнить их расположение, а также возможные пути отхода и атаки. Еще я прикинул варианты развития событий. Расклад был явно не в нашу пользу. Браконьеры расположились так, чтобы сразу взять нас в клещи и прижать к деревьям, тогда перебить нас будет проще простого. На руку охотникам играл и численный перевес, и узкий овраг, окруженный пологими спусками, заваленными снегом. Все на стороне этих мразей! Вот только и у нас в рукаве есть козырь. Жаль, что всего лишь один, но я все равно надеялся на него.
От наблюдения меня отвлек хрип. Он больше походил на рычанье, но сразу же превратился в кашель. Это захрипел браконьер сидевший дальше всех от нас.
— Эй, Боб, чего опять началось?! — жестко спросил Гусь.
— Все нормально, я… — Боб опять закашлялся, покраснел и осклабил коричневые, гниловаты зубы. — В норме…
— Не вздумай у меня тут расхвораться. Я с тобой нянчиться не буду! — Гусь, казалось, поставил ультиматум, который ни в коем случае нельзя нарушать. Приболевший браконьер кивнул, успокоился.
— Так вот, — Пекарь продолжил, видимо, прерванный разговор, за которым я давно перестал следить, — на куницу-то всегда к Низкому ходили, а теперь, почитай, как отрезало. То ли перебили всех, то ли мигрировали куда — не поймешь.
— Да брось! Куница там и до сих пор водится…
— Пойду отолью! — Джалек внезапно прервал разговор Ториша и Гуся. Южанин поднялся и, не обращая ни на кого внимания, ушел в темноту. В сторону южной оконечности оврага. Недавно кашлявший Боб дернулся, было, следом, но главарь браконьеров еле заметно махнул рукой. Боб остался на месте.
Ториш проводил взглядом Джалек и сказал:
— Так о чем бишь это я? А, да! Свояк мой говорил: нету там куницы. Выдра, ондатра, выхухоль. Куницы — нема.
— Да и демоны с ней. Больно мелковат зверь-то. Пока набьешь, пока мех обделаешь… Тьфу! Не выгода, а кошачьи слезы, — подытожил Гусь.
Повисла неловкая пауза. Все браконьеры теперь смотрели на нас. Пекарь поерзал на бревне и смущенно сказал:
— Ну, чего? Тут перекусим или ужо до Подборья потерпим?
— Потерпим, — хмуро сказал я. Пекарь кивнул.
— А что, ребятки, вы когда домой-то думаете возвращаться? — снова входя в роль, спросил Ториш.
— Не скоро, отец, — ответил Гусь. Пекарь вздохнул, покивал.
Сзади раздался хруст снега. На поляну, в свет костра, вышел Джалек и остановился. Садиться он не спешил.
— Ну, пора нам! Погрелись у костра, да и честь знать надо, — Ториш встал со своего места, я последовал его примеру.
— А что, посидели бы еще… — протянул Гусь.
— Нет уж, хватит. Спасибо вам, хозяева за очаг, а только и стеснять других мы не привычные.
Я сделал незаметный шажок и сместился Пекарю за спину.
— Ну, как знаете!
— Да уж, пойдем.
Я легонько прихватил Ториша за полушубок. Командир поправил заплечную сумку.
— Как вы его сюда дотащили? — Вдруг спросил Джалек.
— Кого? — изумился Гусь.
— Могура…
Гусь дернулся и в ту же секунду тренькнул арбалет. Я упал на правый бок, утянув за собой Пекаря. Болт прошелестел в десяти сантиметрах от нас. Джалек отпрыгнул за бревно. Южанин молниеносно вскинул ятаган и выписал им невообразимый пируэт, отбив метательный нож. Браконьер с обрубленным носом метнул следующий, но мимо. Третьего шанса убийце Джалек не дал. Призрачной тенью метнулся вперед и разрубил горе-охотнику лицо напополам.
Я поспешил товарищу на помощь. Перескочил поднимающегося на колени Пекаря и, пригнувшись, бросился вперед. На меня ринулся здоровенный детина с двумя топорами. Я стремительно поднырнул под первый рубящий удар и врезался плечом врагу в живот. Браконьер перелетел через меня и грузно брякнулся сзади. Я, не останавливаясь, помчался вперед. На меня неслись двое. Пришло время обнажить ромфею!
Не успел я сделать и взмаха, как двое убийц упали замертво с болтами в затылках. Где-то в темноте, за деревьями, еще раз стукнул четырехзарядный арбалет, и браконьер за моей спиной тоже получил смертоносный заряд.
Джалек крутился, словно волчок, уже у костра. Он сражался сразу с двоими. Пекарь, поднявшийся все-таки на ноги, сцепился с кашлявшим Бобом. Мне оставался только Гусь, который уже достал припрятанную за бревном глефу. Это оружие я приметил и был готов.
Противник стоял не двигаясь, выжидал. Пытался подловить меня. Но я-то знаю эти приемы, сам изредка пользуюсь глефой, как вторым оружием. Ну, будем играть по его же правилам! Я остановился, но тут же ринулся в атаку. Гусь предсказуемо ткнул в меня глефой. Я увернулся влево и тут же рубанул мечом снизу. Враг крутанул оружием и древком отбил лезвие ромфеи. Не став медлить, браконьер полоснул наотмашь, и тут уж мне пришлось блокировать. Удар был мощным, и я отступил на шаг, резко качнулся в сторону и боковым ударом попытался достать Гуся. Очередной блок. Начался классический боевой танец. Смертельный танец, ведь один из нас все равно умрет. Жутковато, как, впрочем, и всегда.
Удар, блок, хитрый финт! Сместиться в сторону, уклониться, поднырнуть под удар! Попытка зайти со спины и… новая серия атак. Да, этот противник оказался искусным бойцом. Видна отличная подготовка и серьезная фехтовальная школа за плечами.
Новый взмах, и я еле-еле успеваю увернуться. Лезвие глефы прошелестело всего в паре сантиметров от моего лица.
Быстро меняю стойку и резкими короткими взмахами полосую браконьера. Тот, используя глефу вместо шеста, блокирует удары. Вот настырный ублюдок!
Гусь ловко и стремительно раскрутил оружие над головой. Глефа набрала приличную скорость и теперь двигалась по инерции. Браконьеру оставалось только направлять оружие. А вот мне приходилось несладко. Я не мог подступиться к Гусю. Приходилось сидеть в глухой обороне и постоянно двигаться. Снег, вперемешку с прошлогодней мерзлой листвой, летел из-под ног.
Рубящий удар сверху, коварный выпад, тычок в лицо! Подсечка древком глефы! Я чудом успел подпрыгнуть. И снова: низкий рубящий удар, оттяжка, тычок! Мне насилу удавалось блокировать. Однако с каждым ударом натиск Гуся слабел — браконьер выдохся.
Внезапно меня сотряс и опрокинул набок мощный удар. Земля, снег, деревья, костер вращались перед глазами с бешеной скоростью. В следующую секунду круговерть прекратилась, и я обнаружил на себе Пекаря. Командир ошалело и потеряно вращал глазами лежа на мне. Гусь стремительно кинулся к нам. Четвертый раз стукнул арбалет. Гусь запнулся и плашмя упал в снег с торчащим в шее болтом.
Арбалет стукнул в темноте в пятый раз. Боб, так удачно сбивший Пекаря и меня заодно, опередил смертоносный болт всего лишь на шаг. Браконьер как раз бросился к нам. Мы с Пекарем на пару бросились навстречу врагу.
— Сам! — прорычал Пекарь. Я не стал мешать командиру и устремился на помощь Джалеку.
Южанин так и не успел разобраться со своими противниками. Он как раз атаковал двоих браконьеров. Тех самых патрульных, которые привели нас на эту поляну. Долговязый охотник переключился с Джалека на меня. Теперь мы полностью сровняли шансы — один к одному. Эд, засевший в лесу, не в счет: он не рискнет стрелять пока мы в плотном контакте с врагом. Хотя к Пекарю-младшему как раз претензий нет. Он реализовал все данные ему шансы.
Долговязый прикрылся легким щитом и начал отчаянно полосовать палашом. Я, по большей части уклонялся от ударов и бил по ногам. Браконьер умело отбивал щитом мои удары. Я сменил тактику и ударил ромфеей будто топором. Изогнутое лезвие, заточенное с внутренней стороны, разрубило щит до половины и засело в нем. Я дернул оружие на себя. Щит противника отлетел в сторону, освободив ромфею. Крутанувшись, я без проблем срубил голову браконьеру. Тело грузно упало на землю. Обрубок шеи, фонтанируя кровью, заливал снег, превращая его в бурое, грязное месиво.
Я хотел, было, бросится на помощь Джалеку, но южанин и сам справился. Он как раз всадил ятаган противнику в живот. На руку товарища хлестала кровь и обжигающая жидкость из внутренних органов. Южанин, не винимая клинка из раны начал потрошить врага. От живота и до глотки. Браконьер не кричал, его била частая дрожь.
— Ну, и кто тут узкоглазик? А ну-ка повтори… — ядовито спросил Джалек, глядя умирающему браконьеру прямо в глаза. Южанин отомстил за недавнее оскорбление!
Я бросился к Пекарю. Положение командира было плачевным: Боб, не так давно кашлявший и вообще казавшийся больным, держал Ториша за глотку. Егерь хрипел, дергал ногами, но освободиться не мог. Боб смотрел на Пекаря красными глазами и хищно улыбался.
Внезапно раздался глухой удар, и последний браконьер свалился в снег. Из лесной тени показался Эд с арбалетом наперевес. Командир вырвался из захвата и сел рядом с Бобом. Ториш растирал горло, сипел и судорожно дышал.
— Ну… кх-кх-кх… ты, сына, как раз… вовремя! Кх-кх… Еще бы пару секунд и все… того батя, скопытился бы.
Эд лишь кивнул и уселся на бревно.
— Браконьера связать бы надо. Притащим в сторожку, а там уж разговорим, — предложил я.
— Само собой! — сказал Пекарь. Командир немного раздышался.
Джалек убрал в сторону оружие браконьера, скинул заплечную сумку, достал веревку. Внезапно оглушенный охотник затрясся, будто в припадке. На его губах выступила пена, из глотки донеслось утробное рычанье.
— Эд, ты, случаем, не перестарался? — спросил Джалек.
— Да я его тихонечко приложил, — обиженно отозвался парень.
Джалек потряс браконьера за плечо. Тот затих, но в следующую секунду резко взвился в прыжке и ударил южанина наотмашь. Егерь отлетел к костру. Обезумевший браконьер сбил с ног Эда и, рыча, бросился ко мне. Я рубанул ромфеей, а противник отмахнулся рукой, будто щитом. Брызнула кровь, отрубленная кисть браконьера отлетела в сторону. Однако нападавший не замечал боли и пер напролом.
Очухавшийся Эд выстрелил из арбалета. Болт пробил тело охотника насквозь. Браконьер обернулся и непонимающе уставился на Эда. Парень выстрелил еще раз. Заряд засел в глазнице противника, но не остановил его. Охотник зарычал, безумно захихикал, по-птичьи заклекотал.
— Голову рубите! — заорал Джалек. Он уже пришел в себя и несся на помощь.
Ториш подхватил топор и рубанул что есть силы. В последнее мгновенье браконьер успел выставить руку, и оружие Пекаря засело в плоти. Я стремительно подпрыгнул и обеими ногами сбил охотника с ног. Однако врага это не остановило. Он быстро вскочил на ноги, но и я не медлил — срубил голову противника одним махом.
Повисла тишина. Только жутко скалящаяся голова браконьера с тихим шорохом прокатилась по снегу. Она остановилась. Единственный уцелевший глаз, лишенный зрачка и черный, как сам Мрак, уставился в светлеющее небо.
— Что это такое… было? — дрожащим голосом спросил Эд.
— Да уж… Ничего подобного в жизни не видел, — просипел Пекарь, — только слышал.
— Одержимый демоном, — ответил Джалек.
Я никогда не видел южанина таким напуганным, как сейчас.