— Смотри!
Бахнина в ужасе протягивает руку.
От яхт-клуба по заливу рассыпались темные пятнышки и скользят навстречу.
— Это наши…
Ребята приближаются шумно, смеются, галдят. До нас долетает:
— Эй!.. Чудики!.. Где пропадали?!
Кричим:
— Там уже нет!
Нас охватывают большим кольцом. Кольцо суживается.
— Перемерзли-то как! Эх вы, лунатики!
Прорываюсь сквозь круг. Не слушать же насмешки. Нина нагоняет.
— Как я жалею, что с тобой не поехала. Кружок не работал… Подожди, да подожди же. Тебя оттирать надо. Губы как васильки синие.
Теперь уже Нина издевается над моим лицом, руками. Мнет, треплет их.
— Давай меняться фуфайками. У тебя уже чужая? Бахнина дала? Молодец! Я говорила, что девчата выносливей.
Пушистая фуфайка Бахниной оттопыривается на груди.
Мы летим, обгоняя других, только снег в стороны.
В яхт-клубе зимует с собакой и вечной носогрейкой сторож— старый финн. Он зажигает сухую траву и засовывает в круглую железную печурку. Вспыхивает сухое смолье. На ласковых языках пламени девчата жарят одубевшую мороженую колбасу и хлеб.
— Вставай! Летим на буерах…
На буерах, вытащенных из сараев, закрепляем мачты. Паруса под ветром стреляют и рвутся в неизвестность. Нина завоевывает «Соколенка» — самый крошечный двухместный буер. Она за рулевого, я разгонщик.
Море засыпано тонким слоем снега, кое-где синие плешины льда.
Буер пойдет.
По сигналу вылезают десятиместные великаны и, как солидные судна, медленно плывут, скрипя коньками…
Наш «Соколенок» быстр и вертляв. Он вздымает облака снежной пыли, грудью ударяется в сугробы и вылетает из них, оставляя звенящую завесу.
Нина держит руль и концы паруса. Она низко нагибается, что-то кричит, но ветер забивает рот снегом. Этот же колкий ветер пронизывает одежду и косматыми лапами скребет по телу, делая кожу гусиной. Паруса стреляют и мчат. Лежу на дне лодки, не держась, и щурюсь как кот.
«Соколенок» тонет в сугробах, подчерпывает полную лодку сыпучего снега и опять вылетает на лед отряхиваться.
Крутой поворот… Пулей вылетаю из буера и продолжаю путь на собственном животе.
Облегченный буер уносит Нину и скрывается.
Я один под ветром на льду.
На западе слышны пистолетные выстрелы — там авария. Сейчас все буера спешат на помощь. А тут торчи как чурбан, пока тебя разыщут.
«Соколенок» мелькает вдали, исчезает, снова показывается и вдруг неожиданно вылетает из сугроба, разнося его в пыль. Делает большой круг и около меня ослабляет паруса.
Нина хохочет:
— Здорово ты, я даже не заметила сначала.
Спешим к потерпевшим аварию. Туда же летят буера с севера, юга и востока.
Аварию потерпел «Великан», наткнувшись на горбатую льдину. Ребята разбросаны. Лодка буера перевернута. Первый конек разбит. Паруса с мачтами улетели по ветру дальше. «Соколенок» им вдогонку. Остальные буера подбирают потерпевших.
Паруса, получив свободу, от радости громадной чайкой скачут, кувыркаясь по льду. Старательно увиливают и удирают от «Соколенка».
Наконец они в моих руках бьются в последних конвульсиях и послушной подстилкой ложатся на дно лодки.
Воет сирена: — «Возвращайся-а-а… Возвращайся-а-а!»
Меняемся с Ниной местами. Теперь она может говорить со мной, слова ветер сам принесет к ушам.
— Мне Бахнина все рассказала. Здорово ты… Теперь она на моих правах… Ну что ж, товарищи — так товарищи.
Нина скучно улыбается. Я кричу:
— Не фантазируй! Не так это!
Но ветер затыкает рот. Нина ничего не слышит. Она что-то поет и пускает пригоршни лохматого снега на меня.
В яхт-клубе одеваем лыжи. Отсыпаем финну табачку для его носогрейки и айда домой.
Настоящее производство оскалило на «сосунов» зубы. Встречает своей суровостью, осторожностью, практикой столетий.
Теория в фабзавуче много вбила молокососам лишнего, сейчас мешающего, совершенно непригодного, а настоящего, жизненного, так это понемножку — чуть-чуть. Название одно.
В фабзавуче работали на допотопных таратайках с названием станки. Здесь на заводе техника, новые конструкции. Ребята знают их только по картинкам в книжках.
Производственники скрытничают. Прячут от любопытных глаз свой опыт.
Парятся сосуны. Потеют и парятся.
Монтажники, превратившись в паровозников, облипли маслом, нагаром и копотью топок.