Глава VI
Ксюша проснулась первой, и сразу помчалась наверх проведать Татьяну. Распахнув дверь в её комнату, она увидела пустую кровать и изодранный лист бумаги на прикроватной тумбе. Отсутствие Таниных вещей, спортивной сумки и самой хозяйки изрядно её напугало.
Схватив лист бумаги, край которого был изодран, будто его рвали когтями, Ксения прочитала записку. Сказанное в ней удивило её не меньше, чем само таинственное исчезновение.
Торопливо сбежав вниз, она растолкала Сашу, сунув ему под нос лист бумаги. Сонный Саша долго тёр глаза и никак не мог понять, чего от него хотят.
— Ну… — недовольно пробурчал он. — Уехала, и что?
— Сань, просыпайся, а⁈ Это… — Ксюша потрясла листком бумаги перед носом жениха. — Это я нашла в Таниной комнате, в Та-ни-ной! — по слогам повторила она. — Таня уехала! Но этого просто не может быть — она не могла так поступить с нами! И здесь написано, что поехала к какой-то бабушке! — торопливо перечисляла Ксюша. — Но у неё бабушек отродясь никаких не было! И на чём она могла уехать, на метле что ли, мы же на одной машине сюда приехали! Саня, ну Саня, да проснись ты уже наконец! — Ксения трясла его за плечо.
— Ксю… Честное слово… Мне вообще кот приснился, на задних лапах ходящий, чёрно-белый и он нёс Танину сумку, так что, это правдой считать?
— Какую сумку⁈ — насторожилась Ксения и прищурилась. — Ты что, в курсе да, что она уехала? Ты её видел, говорил с ней?
— Ксю! — недовольно пробурчал Саша. — Я тебе только что сказал, что мне приснился сон, в котором кот нёс Танину сумку. Кот! Не Таня! Что у тебя с причинно-следственными связями?
— Ах вот ты как, да? То есть я дура неграмотная по-твоему?
Ксения соскочила с кровати и уже было рванула к дверям, но была поймана Сашей за руку и немедля захвачена в крепкие объятия.
— Ксю, ну хватит, а? Что за комедии с утра? Я ещё и не проснулся толком, а тут ты, и уже с обвинениями.
— Это, милый мой, не комедия — это жизнь. Ты вообще меня не слышишь? Я тебе повторю по слогам — Таня уехала и оставила записку. Тебе не кажется всё это странным?
— Нет, не кажется. Я удивился, что она не сделала этого ещё вчера… — тихо сказал Саша и отпустил Ксению. — Знаешь, я бы не смог сидеть в компании и делать вид, что ничего не произошло, зная, что буквально за стенкой бывший жених развлекается со своей новой женой.
— Сань, ты серьёзно? — прошептала Ксения и удивлённо уставилась на него. — Ты у меня такой ранимый? Милый, прости, я не подумала, я совсем не подумала… Ты знаешь, я сначала говорю, а потом думаю.
— Я знаю, Ксю. — тихо ответил Саша. — Но это не мешает мне любить тебя. И дело не в моей ранимости, а в Тане. Я считаю, что она правильно сделала, что уехала. Ей нужно отвлечься, и наша компания для этого не подходит. Куда она там уехала?
Саша взял из ослабевших пальцев невесты лист бумаги и прочёл записку.
— К бабушке… — шёпотом ответила Ксения. — Но у Тани нет никакой бабушки…
— Значит есть, просто она о ней не говорила. Мало ли, какие у людей бывают тайны.
— Ничего не понимаю. — окончательно расстроилась Ксения. — Мне казалось, что я знаю о ней всё-всё. А тут — бабушка…
— Не расстраивайся, Ксю. Давай лучше разбудим ребят и расскажем им о случившемся, думаю они поймут. А через неделю Таня вернётся и всё нам расскажет.
Саша приобнял невесту и успокаивающе погладил её по спине.
— Нет, я попробую до неё дозвониться. Пусть скажет мне лично, что у неё всё в порядке и объяснится наконец!
Ксения вырвалась из объятий любимого и схватила телефон, лежавший на тумбе. Набрав знакомый номер, она долго слушала гудки. Потом в трубке что-то щёлкнуло и противный металлический голос сообщил, что абонент находится вне зоны доступа.
— Недоступна… — тяжело вздохнула Ксения.
— Не волнуйся, скорее всего в деревне просто плохое покрытие, а может и вообще связи нет. Подождём, она обязательно позвонит сама.
Ксения отрицательно покачала головой и снова нажала кнопку вызова.
— Я волнуюсь, Сань…
— Пойду умоюсь. — вздохнул Саша, зная, что пытаться переубедить Ксению — пустое занятие. — Пойдём к ребятам?
— Сейчас, я сначала попробую дозвониться.
Саша пожал плечами и понуро поплёлся в ванную.
… — Вот ведь, — думал он, — сон в руку, кот с Таниной сумкой. Видимо вместе уехали…
Ксения вошла на кухню, застав врасплох жующую кусок торта Анечку.
— Ты же на диете.
— Угу. — согласно кивнула Анечка, и сунула в рот оставшийся кусок.
— А чего прячешься, чтобы никто не видел, как ты «соблюдаешь диету»?
Анечка попыталась ответить, но вовремя вспомнив, что с полным ртом настоящие леди не разговаривают лишь многозначительно вытаращила глаза.
— Поняла. — устало ответила Ксения. — Я никому не скажу. Там ещё пироженки есть.
— Где? — взвизгнула Анечка и бросилась к холодильнику.
— Отличная диета. — проворчала Ксения и вышла из дома.
Солнышко светило очень ярко, по небу носились верещащие стрижи. Макушки вековых сосен, казалось цепляли пухлые пузики облачков. Вокруг царила такая безмятежность и покой, но Ксении было неспокойно на сердце. В задумчивости она брела по тропинке, ведущей к лесу. Внезапно её осенила гениальная идея — надо позвонить преподавательнице Татьяны по вокалу, кажется — это её единственный близкий человек, который может быть в курсе. Судорожно пролистывая контакты в телефоне, Ксения нашла номер и вздохнула с облегчением.
На звонок ответил приятный мужской баритон.
— Ой… — сконфузилась Ксения. — А могу я услышать Алевтину Михайловну?
— Алечка сейчас не может говорить. С кем имею честь? — поинтересовался мужчина.
Ксения замешкалась, решая продолжить беседу, или положить трубку.
— Алечка сейчас в больнице, с вами говорит её супруг Самуил Германович.
— Ой, как хорошо! Точнее, я не это имела в виду. Это совсем не хорошо, что она в больнице. А что с Алевтиной Михайловной, что-то серьёзное?
— Ну что вы, ничего страшного, просто аллергия — всё в цвету. А вы по какому поводу, по вокалу?
— Я Ксения, подруга Татьяны… Лариной. Хотела поговорить с Алевтиной Михайловной, спросить, вдруг она знает куда могла уехать Татьяна?
— Я могу вам подсказать. — в трубке послышался мягкий смех. — Танечка уехала отмечать свой день рождения с друзьями на природу.
— Да… Но, она уехала сегодня утром, оставив записку, что поехала к бабушке.
— Значит это так и есть. Думаю, она поехала к сестре Алечки, что живёт в лесу. Полагаю, вы не можете до неё дозвониться?
— Не могу. — печально вздохнула Ксения. — И я изрядно поволновалась, думала, что у Тани никого нет.
— Не волнуйтесь. Всё в порядке, если Танечка сказала, что она у бабушки — значит она у бабушки.
— Спасибо, Самуил Германович.
Ксения положила трубку и вздохнула. Вроде бы ситуация прояснилась, но что-то продолжало её тревожить. Всё это было очень странно, и совершенно не похоже на обычное поведение Татьяны.
В раздумьях Ксюша вернулась к дому, на пороге её ждал Саша.
— Дозвонилась? — встревоженно спросил он.
— Нет, всё ещё вне зоны. Но я поговорила с мужем её преподавательницы, он сказал, что Таня могла уехать к сестре Алевтины. Но! Странно это.
— Ксю, успокойся. Она скоро сама позвонит и всё нам расскажет. А знаешь, Антон не удержался и, проколол шины у машины Игорька.
— Да ты что⁈ — воскликнула Ксения. — Серьёзно?
— Представляешь? Игорь только что бегал по всем домикам и спрашивал насос. К нам так и не зашёл. — хохотнул Саша. — Боится, что ли?
— Да и поделом ему. Хотя, это не очень хорошо, лучше бы Антон ему в морду дал за такое.
— Ксю! — воскликнул Саша.
— А что? Это нормальная мужская реакция. И вообще… Мне что-то не по себе. Что нам делать?
— Как что? Сейчас пообедаем, прогуляемся к озеру, походим по лесу, отдохнём. А утром поедем домой. Кстати, Кирилл там уже удочки приготовил…
— Не удочки, а спиннинги, ты что, вообще ничего не смыслишь в рыбалке? — недовольно проворчал Кирилл, появляясь на крыльце. — Знаю. — предвосхитил он вопрос Ксении. — Правильно сделала, что уехала. Ну, я пошёл, догоняйте.
Кирилл подхватил ведро и пошёл по тропинке, ведущей к озеру.
— Чего это он, а? — провожая взглядом Кирилла, спросила Ксения.
— Расстроился. Он всегда за Таню переживает, оберегает её, ещё с института.
— Но любит он меня, и точка. — раздражённо проворчала Ира, неслышно появившись за спинами ребят.
Ксения вздрогнула от неожиданности.
— Да, блин… — прошипела она. — У вас, что, это семейная черта неслышно появляться за спиной?
— Нет, просто не стоит так увлекаться сплетнями.
Саша, увидев как Ксения готовится дать жёсткий отпор — взвыл во всё горло:
— Ну хватит уже! Девочки! Прекратите! Вы становитесь похожими на склочных старух, сидящих на лавочке и обсуждающих мимо пробегающих школьниц, раздуваясь от зависти. Хватит!
— Да пожалуйста. — недовольно фыркнула Ирина и пошла за мужем, неся корзину для завтраков в одной руке и ведро с червями в другой.
— Иди! — крикнула ей в спину Ксения. — Руки только не перепутай, когда мужа будешь кормить!
— Ксю! — завопил Саня и схватился за голову. — Да что с тобой⁈
— Ничего! — зло ответила Ксюша. — Я что, одна тут нервничаю, а всем пофиг? С Таней что-то случилось! Я чувствую!
Ксения резко развернулась и ушла в дом, громко хлопнув дверью. Саша тяжело вздохнул и поплёлся за ней.
В это время, на кухне Анечка доедала последнее пирожное. Саша внимательно посмотрел на стол, уставленный пустыми коробками из-под сладкого, перевёл взгляд на неё и тихо спросил:
— А огурчик солёный хочешь?
— А! Точно! Давай! А то, кажется, я сладкого слегка переела.
— Антон! — заорал Саня. — Кажется твоя поездка в горы отменяется! А вот загс ждёт с распростёртыми объятиями!
Антон вошёл на кухню, неся в руках полотенце.
— Чего? — переспросил он. — Я в ванной был, не расслышал.
— Всё, говорю, хана твоей горной экспедиции. — хохотал Саня.
— Это с чего вдруг? — насторожился Антон.
Саша начал перечислять, загибая пальцы:
— Тянет на сладкое — это раз. Сразу хочется солёного — это два. Излишняя капризность — это три. А вот когда по утрам затошнит — это будет уже четыре, но будет уже поздно!
Анечка достала двумя пальцами из банки огурчик и аппетитно хрустя откусила половину.
— Не-е, ерунда это всё. — отмахнулся Антон. — У неё всегда так, вчера вон, доширак с вареньем ела. Сухой причём. И уверяла, что это очень вкусно.
Саша многозначительно поднял бровь и ухмыльнулся:
— Тревожный симптомчик, Антоша, не находишь?
Антон недоумённо посмотрел на Сашу, перевёл взгляд на Анечку и плюхнулся на стул.
— Не может быть! — прошептал он.
— Ещё как может… Папаша! — захохотал Саня и похлопал Антона по плечу.
— Мальчики, вы о чём? Я всегда так ем. — ответила Анечка и потянулась к баночке с заветными огурчиками. — А по утрам меня тошнит от бесконечных диет, и я уже устала объяснять…
Тут Аня замерла, зажала ладошками рот и умчалась в ванную.
— Поздравляю, папаша. — хохотнул Саня и направился в свою комнату. — Горы подождут!
Большой обеденный стол выставили в сад, под яблони.
Таня диву далась как быстро его накрыли, аромат от всевозможных яств разносился по всему лесу. Тут был и поросёнок запечённый с яблоками, и уха из стерляди по-царски, перепела тушёные, колбасы копчёные, грибочки маринованные, картошечка варёная со сливочным масличком, пироги с капустой, пироги с грибами, сладкие ватрушки с творогом и земляникой, квас ядрёный, морс студёный.
В Танином в животе вдруг заурчало и громко квакнуло.
— Проголодалась? — уточнила Василиса и рассмеялась. — Я после прогулок по лесу тоже всегда голодна, как волк.
— Вась! Когда бабуля всё это успела? Да я бы полдня у плиты простояла и то бы не смогла, столько всего!!!
— А… — Вася покраснела. — Аглае Нафаня помогал. Да и бабушка со вчерашнего дня готовилась, хотела тебя удивить да вкусненьким угостить.
— Чегось девоньки приуныли, почему не за столом? — раздалось хриплое покашливание за их спинами.
— Кощ, то есть дедуля! — подпрыгнула Вася. — Вечно ты бесшумно подкрадываешься, напугал!
— А, эт я могу, да… — довольно крякнул Кощей, и поправил пиджак. — Что-то жарко мне, нарядила меня старая. Сама бы ентот пинджак с кармана́ми на себя нацепила, так нет. За стол, говорит, при параде надобно!
— Дедуль, так ты сними пиджак-то. Мы же дома, зачем такой парад? — ласково ответила Татьяна.
— Все за стол! — скомандовала Яга, выйдя в сад. — Остывает всё!
— Ба! Пир-то какой! Когда ты всё успела! — восхитилась Таня.
— Ну-у… Старалась я, аха. — покраснела Яга от удовольствия. — Хотелось внучек своих порадовать, да и Нафаня подсобил, он у нас мастер на все руки.
— Вы как хотите, а я уже ем! Сто лет не ел! — заявил Кощей, придвигая к себе блюдо с поросёнком.
— Не трожь! — завопила Яга.
Кощей испуганно убрал руки и посмотрел на Ягу.
— Я это…
— И-и-и не выдумывай! — грозно сказала Яга. — Сейчас Нафанечка всё красиво по тарелочкам разложит, чтобы всё, как у людей было, а не так как ты привык, руками хватать с пылу с жару.
Немножко замешкавшись пока садилась за стол, Таня обнаружила, что тарелки уже полны. Удивившись, как она могла пропустить этот момент, она протянула руку и в ней тут же оказался кубок с морсом.
— Спасибо! — шепнула она ошарашенно.
Нафаня довольно улыбнулся и сел за стол.
Аглая подняла свой бокал и торжественно провозгласила:
— Лесу древнему поклон — все в нём обретают дом.
Озерцу — большой привет, будет рыбка на обед.
Самоходная избушка — наша милая старушка,
Ноги в лапти наряди и плясать скорей иди!
Будет пир у нас горой — внучки съехались домой.
Бабушке для глаз отрада, и для дедушки награда.
А теперь, наполним кубки! Выпьем, милые голубки!
Таня захлопала в ладоши.
— Бабуля, вот это тост! Да ты у меня сказительница!
Яга раскраснелась от удовольствия и уже было хотела что-то сказать, как вдруг, её отвлёк громкий хруст.
Кощей, не дождавшись окончания тоста, вцепился зубами в ногу поросёнка.
— Кощ, Кошс, Костя!!! — возмущённо начала Яга.
— Говорите-говорите, у вас хорошо получается. А я пока поем! — с полным ртом ответил Кощей. — Картошечку передайте пожалуйста, зря остывает.
Яга раздражённо села на своё место и, буквально, пепелила Кощея взглядом.
— Не буравь! — зло ответил он. — Есть я хочу и точка.
— Бабуль, — примирительно шепнула Татьяна, и накрыла своей ладонью руку Яги, — не сердись, проголодался дедуля, да я и сама, если честно, мечтаю вот так же, как деда, уж больно аппетитный поросёнок у тебя получился.
Яга покрутила в руке ложку и пригрозила ею Кощею:
— В следующий раз по лбу дам.
— Ну, ба! — взмолилась Вася.
— А и правда, чего это я, давайте начнём пир!
Наверное, впервые в жизни Таня так набросилась на еду. Ароматы дразнили, манили, истязали голодный желудок, заставляя его громко квакать. Яга ухмылялась, Кощей сгрыз поросёнка вместе с костями, Нафаня только успевал наполнять кубки и тарелки. Сам скромно поел ушицы, закусив пирогом с грибами.
Тане всё казалось невероятно вкусным, она попробовала каждое блюдо и почувствовав, что сейчас лопнет, медленно потягивала морс.
— Ну, — обгладывая ножку перепёлки, начал Кощей, — червячка заморили, можно и передохнуть до ужина.
— Экий ты быстрый! — недовольно проворчала Яга. — Ужин ему ещё. Давай, вон, прогуляйся по саду, да к горе неплохо бы дойти. — Яга многозначительно посмотрела на Кощея.
— Успеется. — огрызнулся Кощей. — Сколько за столом посидишь — столько в раю побываешь. А я не тороплюсь. Ты бы спела, старая, что ль… Давно я песен не слышал.
— Ещё чего! — возмутилась Яга. — Может тебе ещё и сказку на ночь? Не в голосе я!
— Бабуль… — улыбнулась Таня. — Спой, пожалуйста, а я тебе подпою, если песню узнаю.
— Да я… — покраснела Яга. — И не помню уж ничего…
Нафаня откуда-то из-за спины достал гусли, и тихо перебирал струны. Над лесной опушкой полилась нежная мелодия. Яга вздохнула, закрыла глаза и запела:
'Белым снегом, белым снегом
Ночь метельная ту стежку замела
По которой, по которой
Я с тобой любимый рядышком прошла.'
Таня подхватила мелодию — голос звонкий, лёгкий, переливчатый полетел над лесом. Всё вокруг стихло. Кощей закрыл глаза, заслушался. Вася тихонько всхлипнула. К избушке стали собираться звери лесные.
Пели на два голоса, и так красиво лилась песня, что старый лес замер.
Тем временем, кот негодуя, что его не пригласили к столу, поедал запасы колбасы, честно стыренной у Нафани в кладовой.
— Распелись! — фыркнул он. — Посмотрите на них. А кот тут один, голодный, слово молвить не с кем! Нафиг мне такой обет молчания, я что, монах что ли? Нет, так не пойдёт!
Кузьма в сердцах бросил огрызок колбасы и решительно вышел на крыльцо. И тут же, его нежного, восприимчивого ко всяким деликатесам носика, коснулся дивный аромат. Быстренько осмотревшись, убедившись, что все увлечены песней, Кузьма осторожно подкрался к столу, протянул лапы и незаметненько стянул блюдо с куропатками. Кажется, никто, ничего не заметил. Кузьма осмелел и потащил на себя горшочек с ухой. Накрыв горшок блюдом, поднявшись во весь рост, неся в передних лапах ценный груз, спокойно, вразвалочку, помахивая пушистым хвостом, словно дирижируя, кот пошёл к лесу.
Внезапно всё стихло. Песня закончилась.
Кузьма обернулся и увидел, что все взгляды обращены к нему.
— Здрассьти… — вежливо поздоровался кот. — Тьфу ты, забыл, то есть мяу! — тут же исправился он, но было поздно.
В воздухе что-то звонко щёлкнуло, будто лопнул огромный мыльный пузырь. Яга с ужасом посмотрела на Нафаню, понимая, что волшебные чары домового рассеялись. Тот недовольно покачал головой и развёл руками.
Таня во все глаза смотрела на кота, идущего на задних лапах, и не могла поверить своим глазам.
— Бабуль… — прошептала она. — Значит… Значит мне это не приснилось? — Таня перевела удивлённый взгляд на Ягу.
Та тяжело вздохнула и пожала плечами.
— Нет, звёздочка моя. Не обращай внимания, это Кузьма наш, кот… Паршивец!
— И он разговаривает… — констатировала Татьяна. — А ворон где, я вчера с ним тоже говорила.
— Серафим-то? Так он… По делам улетел. — сдалась Яга, понимая, что придётся говорить правду. — Ты только, Танечка, в обморок не падай, не надо… — ласково попросила Яга. — У нас тут так заведено… Разговорились все…
Василиса взяла Таню за руку.
— Ты не бойся, Танюша. Они у нас воспитанные, просто немножко не такие, как у вас…
Таня посмотрела на Василису, перевела взгляд на Ягу, потом на Кощея — тот сидел, как на иголках.
— Значит мне ничего не приснилось, и всё это правда! — воскликнула Татьяна.
— Ну… Я, пожалуй, пойду. — скромно сказал Кощей и встал из-за стола. — Мне срочно нужно наведаться к Горыны… К горе, я хотел сказать. В общем, вы тут это… Без меня разбирайтесь. Телеграфируйте, ежели чего.
— И мне пора! — стараясь не смотреть на Ягу, сказал кот, и начал отходить спиной к спасительным деревьям. — В библиотеке столько дел накопилось, некогда мне тут с вами разговоры разговаривать! — сказал он и бросился наутёк.
— Кузьма! — завопила Яга и закрыла лицо руками.
Вася зажмурилась. Кощей смылся. Нафаня тяжело вздохнул и убрал гусли.
В повисшей над лесной опушкой тишине, раздался заливистый девичий смех.
Яга с удивлением отняла руки от лица и посмотрела на Татьяну — та хохотала. Вася открыла глаза и удивлённо уставилась на Ягу.
Таня всё смеялась и смеялась, и никак не могла остановиться. Яга протянула ей кубок с морсом.
— Выпей, Танечка. Сейчас пройдёт!
Татьяна приняла кубок и сделала несколько глотков. Переведя дыхание, она оглядела оставшихся за столом, увидела встревоженные взгляды и хихикнула.
— Всё в порядке. Я знала, чувствовала, что мне это не приснилось. Я действительно попала в сказку, или окончательно сошла с ума!
— Танюша… — тихо начала Вася. — Это шок, сейчас всё пройдёт, ты только успокойся.
— Нафаня. — обратилась Яга к домовому. — Принеси-ка там, из шкапчика заветного валерьяны пузырёк.
Домовой уже встал из-за стола и пошёл было к дому, как Таня его остановила.
— Не надо валерьянки. Всё хорошо. — борясь с подступающим смехом, сказала Таня. — Я попала в сказку! Я с детства мечтала, с самого детства, что когда-нибудь… И вот, я здесь.
— Тань. — Василиса не могла подобрать слова. — Тебе сложно в это поверить, но это правда. Мы просто не знали, как тебе объяснить, и домовой чары свои навёл, чтобы ты думала, что к бабушке в гости приехала, вот и… А тут Кузьма, и всё лопнуло… — вздохнула Василиса.
— Ты только не бойся! — подхватила Яга. — В сказках про нас много чего написано, да брешут они, ироды, и половины правды не сказано.
— Я не боюсь, бабуля. — спокойно ответила Таня. — Рада я, что так всё получилось, рада, что семью нашла, пусть и сказочную, но дорогую сердцу.
— Уфф… — выдохнула Яга, и схватилась за сердце. — Чтой-то нехорошо мне стало. Пойду-ка, приму капли. А вы тут пока поговорите.
— Бабуль? — забеспокоилась Таня. — Ты чего, плохо, да? Может… Врача?
— Ни-и. Не волнуйся, Танечка, я сейчас… Испужалась просто.
Нафаня взял Ягу под локоток и повёл к дому.
Василиса наполнила кубок и жадно выпила.
— Вась… — Таня успокаивающе погладила её по плечу. — Не переживай так. Всё в порядке, правда. Я ведь вас всех в своих снах не один раз видела. И в детстве, и в юности, и буквально вчера. А в детстве мечтала, что я обязательно, когда-нибудь с вами познакомлюсь… Мечты сбываются!
— Правда?
— Правда! — улыбнулась Татьяна. — Не было у меня никого, вот я и придумала себе сказку, что ты Василиса — сестра мне, а Яга моя бабушка. Только не думала я, что детские мечты станут реальностью. Но знаешь, я рада, очень… — вздохнула Татьяна. — Даже самой не верится!
Вася соскочила со своего места и бросилась обнимать Татьяну.
— А я-то как рада, Танечка! Сестрёнка ты мне! Пусть и наречённая, но сестра. Я тебя вчера как увидела, поняла, что неспроста всё. И Ягуся сказала, что судьба тебя к нам привела, а она не ошибается!
Из-за огромного ствола вековой ели высунулась любопытная чёрно-белая мордочка. Кот посмотрел по сторонам и с опаской вышел из-за дерева.
— Ну что… Буря миновала, гроза прошла стороной? Могу уже я поесть? Сутки маковой росинки во рту не было!
— Кузьма! — воскликнула Вася и закрыла лицо руками.
— Присаживайтесь, сударь! — хохотнула Татьяна. — Милости просим к столу.
— Благодарствую, девица. Весьма гостеприимно, за чужой-то стол приглашать.
— Кузьма, не груби! — приструнила кота Василиса.
— А чего сразу Кузьма-то! И в мыслях не было! Констатация фактов, а факты — вещь упрямая, знаете ли. Ходют тут всякие, коту ни за стол, ни приветствий, слово доброго никто не сказал. Обидно ведь! Я тут для них стараюсь…
— Ты всю колбасу у домового из кладовой перетаскал!
— Не было такого! — возразил Кузьма.
— От тебя за версту колбасный дух слышно! — парировала Василиса.
— А и неча чужое добро считать! Колбаска была, а вот маковой росинки — не было, и не спорь!
Таня наблюдала за перепалкой Василисы и чудесного чёрно-белого кота, ходящего на задних лапах. Чудеса, думала она, и это совсем не сон, а самая что ни на есть реальность. Она попала в сказку, или это сказка вошла в её жизнь? Может быть всё то, что происходило с ней до этого момента, вся её прошлая жизнь, это было подготовкой для чего-то большого и замечательного? Её детские фантазии обрели форму, и всё казалось настолько привычным, будто и вправду происходило на самом деле.
— Девица в обморок более не грохается… — задумчиво заметил кот. — Странно это…
— Я уже привыкла. — ответила Татьяна и налила в свой кубок морса.
— Быстро, однако. Но коль так, извольте представиться.
Кот встал, отряхнул невидимые пылинки с лоснящейся шёрстки, и галантно отвесив поклон, важно произнёс: — Кузьма Родионович, кот-учёный, трижды великолепный, бесподобный в третьем колене…
Таня едва сдержала смех, но встала, и сделав лёгкий книксен представилась:
— Татьяна Ларина. Польщена знакомством со столь известной в нашем мире персоной. Бесконечно рада. — она улыбнулась.
— Я сейчас не понял, это сарказм, или… — он посмотрел на Васю — та нахмурилась. — Ладно, ладно! — примирительно сказал кот и посмотрел на Татьяну. — Я известен? А что говорят, заслуги мои чтят, а о достижениях помнят?
— О вас, уважаемый кот-учёный, замечательный поэт Александр Пушкин, целую поэму в стихах написал.
— А… Кудрявенький наш? Слышал, да. Мастер он был небылицы складывать в стихотворной форме. Любил бывать, да-а, бабуля наша в нём души не чаяла.
— Как⁈ — Таня аж подскочила. — Так значит это правда, и он у вас в гостях бывал?
— А то как же⁈ Бывало, напьё… Кхм… — Кузьма осёкся, поймав строгий взгляд Василисы. — Шампанское в голову ударит, ну он в тройку и к нам. Отлежится, налюбуется красотой, сказок моих наслушается, и назад — стихи свои складывать. Мастер был, да-а…
— Ушам своим не верю! — воскликнула Татьяна. — Александр Сергеевич здесь, в этом доме! Это же… Это же… — Тане не хватало слов.
— У нас в ту пору часто гости бывали. Ягуся всех привечала, молодая была, задорная такая, чуть что не по её, сразу… Ну, это мы опустим, не для детских ушей. Ушицы не желаете? Говорят, стерлядка нынче отменная, его Чистейшество откуда-то мальков наколупал, сам вырастил… Экологически-чистый продукт! — кот приоткрыл крышку с горшочка, и с наслаждением вдохнул чарующий аромат.
— Я бы с удовольствием, но, кажется, я сейчас лопну! — ответила Таня.
— А вот этого не надо! — забеспокоился кот, и обхватив лапами горшочек, отодвинул его подальше от Татьяны. — Раз вы отказываетесь, я сам, по-сиротски… — промурлыкал он и ловко орудуя ложкой, подцеплял крупные куски рыбы, отправляя их в рот.
Вася только головой качала. И ведь не скажешь коту ничего — ещё обидится, разговаривать перестанет. Правда, ненадолго, но не преминёт напомнить об обиде.
— Пойду я, бабулю проверю, уж больно долго её нет, не случилось бы чего. — сказала Татьяна и встала из-за стола.
— Ничего не случится! — поспешно заверил её Кузьма. — Не надо её отвлекать, она, наверное, наряды примеряет, к пиру готовится.
— Кузьма! — укоризненно воскликнула Василиса.
— А что, опять сказать нельзя было? Я думал уже всё, освоилась!
— К какому пиру? — удивилась Татьяна. — Бабуля ничего не говорила.
В воздухе послышалось громкое хлопанье крыльев и с небес, прямо на стол посыпались яблоки. Следом свалился ворон.
— Серафимушка! — воскликнула в испуге Вася. — Что стряслось?
— А! — махнул лапой кот. — Этот философ опять поди на повороте о смысле жизни задумался, вот и врезался со всей дури башкой в сосну. Крылья, ноги, главное — мозг! Ты там как, голова не болит? — ехидно поинтересовался кот у ворона.
— Воды… — сипло простонал ворон.
— Я сейчас! — воскликнула Татьяна и побежала в дом.