Убедить Петра Строгова в необходимости отправить дружину в поход было просто. Сложнее оказалось отговорить князя от личного участия в опасном набеге, но и это в конце концов было сделано. Петра убедил довод, что пока его ратники добывают славу на поле боя, он должен заняться организацией будущей войны. Корнил Шахов был восхищён собственной смекалкой и умом. Уводя дружину на границы владений державного князя, воевода одной стрелой убивал сразу трёх зайцев: его новобранцы получали опыт настоящей войны, князь Пётр демонстрировал союзникам свою силу, а Корнил Шахов укреплял свой авторитет и значимость. Был и ещё один заяц. Жена князя, Вера Строгова, получит ту победу, за которую ей придётся наградить воеводу своей благосклонностью. Конечно, Корнил понимал, что Вера брякнула не подумав, и не станет вот так просто изменять своему мужу. Но на этот счёт у воеводы был план.
Корнил прикрикнул на своих бойцов и они ускорили шаг. Дорога, шедшая через заснеженный лес, выведет их к поляне. Там дружина устроит укреплённый лагерь по всем правилам военного дела. Позади над верхушками елей стелился дым от пылавшего острога. Уже вторая крепость, сожжённая воинами Корнила Шахова за последние десять дней. Ещё были мелкие отряды Поместной стражи, которые они разогнали. Когда же Всеслав вышлет против них что-нибудь посерьёзнее? Какой-нибудь полк или дружину. Воеводе не терпелось попробовать свои силы на противнике посильнее. Пусть всякие высокородные князья смотрят на него с презрением, пусть его Дом наполовину смешался с крестьянскими семьями. Кровь у всех красная и мозги в черепушках у тех, кому посчастливилось иметь знатных родителей, не всегда соображают лучше чем у худородных. Ещё будучи простым ратником, Корнил обращал внимание на то, как командуют офицеры, размышлял, как бы он поступил на их месте в том или другом случае. А став воеводой при князе Петре, он стал изучать военное дело ещё тщательнее. Очень много общался с опытными офицерами, выведывая их мнение по самым разным ратным вопросам. Даже читал книги из библиотек, где описывались войны прошлого. Как ни странно, было в них много чего полезного. Словом, пускай Всеслав пришлёт за ним кого-нибудь из своих офицеров, Корнилу не терпелось сойтись с действительно опасным и сильным врагом.
Спустя четыре дня мечта Корнила Шахова сбылась, его конные разведчики обнаружили полк державной армии, выдвинувшийся против его дружины. Об этом воеводе доложили ночью. Узнав, что противник в половине дневного перехода, он приказал трубить подъём на три часа раньше. Воины плотно поели и выдвинулись на врага ещё до рассвета. Смертельная игра началась.
Дозорные, выставленные державным полковником, вовремя заметили дружину Корнила Шахова. Полк успел приготовиться к бою. Воевода осмотрел построения врага и сразу же нашёл слабые места. Если не считать нескольких десятков конников, силы врага были в основном пешими, причём без достаточного числа лучников. Вместо того, чтобы занять бугор, державные офицеры выстроили своих людей у его подножия. Возвышенность не ахти какая, но она бы дала копейщикам серьёзное преимущество. Корнил Шахов выдвинул вперёд ударный кулак своих копьеносцев, за которыми выстроил лучников. По бокам же поставил конницу.
Пропели трубы и под треск барабанов рати стали сходиться. Сразу обнаружилось, что державные бойцы плохо держат строй в движении. Дружинники Корнила Шахова делали это намного лучше. Не зря он до изнеможения гонял их на тренировках и ругался последними словами. Ещё больше ряды врага расстроились после того, как лучники Корнила Шахова накрыли их своими стрелами. Немногочисленные стрелки врага пытались поддержать своих пехотинцев, но толку от их стараний было мало. Когда копейщики сошлись в рукопашную, воевода приказал коннице атаковать и сам повёл её в бой. Всадники, которых так старательно обучал Корнил, показали себя превосходными бойцами, за короткий срок истребив почти всю конницу врага. Воевода и сам убил своим копьём троих державных конников. Несколько уцелевших бросились бежать, а тем временем Корнил Шахов со своими молодцами зашли в тыл копейщикам. Исход боя был решён. Началось безжалостное истребление проигравших. К чести древгородского полковника, он не бросил своих воинов, а сражался рядом с ними до конца. Четверо пехотинцев окружили офицера, но он, возвышаясь в седле, умело от них отбивался и даже одного ранил. Один из бойцов решил подрубить ноги коню, но Корнил Шахов остановил его: «Скакуна не трогай, я его себе заберу». Копьё воеводы вынесло полковника из седла, нанеся ему глубокую рану и сломав несколько рёбер. Корнил выхватил саблю и спустился к поверженному врагу. Подняв полковника за кольчужный ворот, воевода рубанул его по горлу, залив вытоптанный снег кровью. «Пленных брать не надо, всех к Килме в гости», — приказал он.
***
Одержанные воеводой победы, хоть и были не очень крупными, но всё же принесли Петру уважение среди противников его брата. Хотен Юрьев одобрил идею воссоздания Вежинского содружества и обещал оказать всяческую помощь. Свою долю благодарности получил и Корнил Шахов. Офицеры Дома Юрьевых стали проявлять к нему больше почтения, чем раньше.
Пётр и его воевода уселись в Малой трапезной княжеской резиденции. Прислужники подали им хлеб и пиво в пузатых деревянных кружках. Втянув губами пену, Пётр сделал большой глоток, после чего отломил кусок свежего хлеба и заел. Корнил Шахов в точности повторил действия своего господина, чем вызвал его улыбку.
— Так что, каковы потери в дружине?
— Убитыми и умершими от ран двести восемнадцать ратников, — не задумываясь ответил Корнил.
— Потери не слишком маленькие.
— Это война, господин. Зато те, что выжили стали настоящими воинами. Два сожжённых острога, разогнанные разъезды стражей, уничтоженный полк. Потери сил Всеслава превышают тысячу убитых. Итог очень хороший.
— Да, ты как всегда прав, Корнил. Ничего, я напишу Сонмищу мудрости и они найдут для меня две сотни новобранцев.
— Обучить их будет уже легче, ведь остальные попробовали себя в сражении, — заметил воевода.
— Я в канцелярию управы, — сказал Пётр, поднявшись из-за стола. — Буду писать письма Булатовым и Озеровым. Настало время объединять князей на борьбу с Всеславом. Ты идёшь?
— С твоего позволения, господин, я выпью ещё кружку пива. Хочу отдохнуть немного.
— Как допьёшь, приходи. Корнил!
— Да?
— Спасибо тебе. Если бы не твоя помощь и твоя преданность, ничего бы не получилось.
— Для меня великая честь служить тебе, господин.
Когда Пётр удалился, Корнил велел подать ему ещё кружку пива. Отхлёбывая приятную горечь, воевода поблагодарил богов за то, что даровали ему удачу в походе. Он не только умеет организовать толпу в войско, но и побеждать у него получается. А значит, влияние на Петра только усилится. Он подвинул кружку, придавив ей несколько крошек, лежавших на столе. Сделал несколько круговых движений, раскатывая эти крошки в малюсенькие блинчики. Наблюдал как ходит в кружке янтарное пиво, накатывая то на один её край, то на другой. В походе они взяли кое-какую добычу, немного золота и серебра. Все ценности Корнил передал Петру, само по себе богатство его мало интересовало. Гораздо более значимым он считал власть и влияние. А власть и влияние можно обратить во что-нибудь приятное. Словно в ответ на его размышления в Малую трапезную вошла Вера. Молодая женщина сделала несколько шагов к сидящему за столом воеводе, но потом остановилась.
— Ой! — Вера не ожидала увидеть здесь Корнила, встречи с которым она всячески избегала.
— Вера, здравствуй! — Корнил с лёгкостью хищника переместился от стола к двери, загородив ей выход. — Как я рад тебя видеть!
— Я тоже рада… Где мой муж, я искала его. Пропусти, мне надо уходить.
— Куда же ты убегаешь? Думаешь, так можно?
— О чём ты?
— Вера, — Корнил с наигранным разочарованием развёл руками, — разве ты забыла, что за победу обещала одарить меня своей любовью? Я одержал победу! И теперь хочу получить от тебя свою награду.
— Дурак ты. Я ничего тебе не обещала, ты сам себе выдумал что-то. Забудь о своих мечтах. А то тебе же хуже станет.
— Ну что же, я подозревал, что ты попытаешься увильнуть. Я продумал как быть. Слушай внимательно, — Корнил понизил голос и Вере пришлось напрячь слух, чтобы всё разобрать. — Или ты станешь ко мне благосклонна или я прикончу кого-нибудь.
— Кого? — замерев спросила опешившая Вера.
— Кого-нибудь совсем непричастного. А потом ещё кого-нибудь. И уведу дружину. Стану разбойничать на дорогах. И ещё учиню погром. Подумай над ценой своего отказа. Стоит ли смерть непричастного человека твоей упёртости, — Корнил с ухмылкой покинул Малую трапезную, оставив молодую женщину с ужасом обдумывать услышанное.
***
Миша Воробей явился к хозяину Древгорода за четверть часа до назначенного срока. Пришедший от Всеслава человек, передавший приказ явиться, намекнул придворному хронисту, что князь сегодня «очень суров». Миша решил прийти пораньше. После порки кнутом на конюшне, он взялся за работу над книгой основательно. Просиживал целыми днями за столом, описывая походы своего повелителя, внёс порядок в черновые записи и заметки. Ему вовсе не хотелось лишиться пальцев и оказаться на улице, поэтому к встрече с князем Миша был готов. Хотя замечание о суровом настроении господина заставило его понервничать, пока он ожидал приёма у его дверей.
Однако вопреки опасениям, Всеслав принял его очень радушно. Велел садиться рядом с собой за стол и показывать рукопись. Миша разложил перед государем исписанные аккуратным почерком листы грубой бумаги с описаниями возвращения державного князя из ссылки. Всеслав внимательно вчитывался, делал небольшие замечания, уточнял интересующие его моменты. Когда князь дочитал и собирался обговорить с Мишей правки, в дверь вошёл стражник и доложил, что к Всеславу явилась группа бойцов Заморской гвардии и просят принять их. Державный князь велел Мише остаться и записывать их беседу. Хронист мысленно порадовался, что взял необходимые для подобных случаев письменные принадлежности. А ведь ещё раздумывал, тащить их или нет!
Гвардейцев было четверо. Крепкие рослые мужи с гладко выбритыми лицами, серьёзными глазами и кожей, напоминающей своим цветом бронзу. Сыны южных земель, в которых они во славу Единого вели войну в императорских войсках. Они поклялись не складывать оружия, покуда весь мир не примет элаитство. И теперь эта клятва привела их в Рустовесскую землю. Вошедшие с почтением поклонились государю. Вперёд вышел один из них, выбранный гвардейцами за почти безупречное знание рустовесского языка. Лишь лёгкий акцент выдавал в нём иностранца. Ну и внешность, само собой.
— Государь! Мы выборные поверенные от Гвардии Элая. Твои верные воины и слуги Единого бога поручили нам передать тебе наш вопрос.
— Гвардией Элая командует мой верный слуга, военачальник Волк Озеров. Вы уведомили его, что хотите меня о чём-то просить?
— Нет, господин. Наш вопрос находится выше его власти.
— Что же, я слушаю вас.
— Государь, — начал гвардеец, — мы прибыли в твою страну, чтобы сражаться за Единого бога. Чтобы с нашей помощью все жители Рустовесской земли обратились в истинную веру. Тем же самым мы занимались и на родине. Но вот уже несколько месяцев мы не воюем. Лишь проводим время в тренировках. Но тренировками не донести истину до сердец людей. Без дела многие наши воины болеют. Ваша погода не привычна нам, южанам. И мы, твои преданные гвардейцы, спрашиваем тебя: когда ты используешь нас для войны за веру? Ведь мы прибыли, чтобы сражаться за тебя, государя, который принял Единого бога. Вот что интересно воинам. Мы готовы терпеть лишения и болезни, но хотим знать когда ты поведёшь нас в бой?
— Вы не должны думать, что ваша служба не приносит пользы Элаю. Разве вы забыли наш осенний поход? Мы обратили в истинную веру катхоров, целый народ. И я прошу вас, не думайте, что вы не нужны мне. Сейчас я готовлюсь к решительной схватке с врагами моего государства. Грядущим летом произойдёт решающая битва и мне не обойтись без гвардии.
— Летом, — гвардеец выглядел разочарованным, — до лета ещё много времени, господин.
— Послушай, передай воинам вот что. Решительная война начнётся летом, с этим ничего нельзя поделать. Вы же не хотите биться по пояс в снегу?
— Мы поклялись сражаться за Элая, пока его имя не будет славиться всеми обитателями суши. Мы ничего не боимся, — воодушевлённо ответил воин, но по его лицу Миша угадал, что возможность оказаться в снегу его пугает сильнее, чем вражеская сталь.
— Готовьтесь к лету. А тем, кому скучно на плацу, я могу предложить вот что. Сейчас Тайная и Поместная стража готовятся к уничтожению бандитских гнёзд в подвластных мне землях. Ведь простые жители должны чувствовать, что князь заботится о них, а не только собирает налоги. А через мою заботу они ощутят и любовь Единого. Я знаю, что гоняться за разбойниками это не дело для таких прекрасных воинов, но всё же. Если кто-то из гвардейцев хочет поучаствовать в наведении порядка во имя Единого бога, то у них будет возможность присоединиться к стражам. Ты передашь мои слова в точности?
— Да, государь.
Поверенные откланялись и ушли. Но не успел Всеслав вернуться к обсуждению рукописи, как пришёл его брат Лютогост. Он строго и с недовольством посмотрел на Мишу.
— Брат, нам нужно поговорить. Обсудить дела.
— Можешь говорить при Мише.
— Как знаешь. Тот полк, что ты выслал против дружины Петра разбит полностью. Вернее он даже не разбит, он просто уничтожен.
— Полковник?
— Погиб.
— Очень жаль. Он был хорошим офицером.
— И ты так спокоен? Наши потери превысили тысячу человек. Два острога сожжены, а дружина нашего братца улизнула обратно в Густошумье. Нужно срочно поднимать войско и идти на Юрьевых. Ведь они укрывают у себя Петра. Без их помощи он не смог бы нападать на наши земли.
— Мы не будем собирать войско, — спокойно ответил Всеслав.
— Что? То есть что значит не будем собирать войско? Аааа, я догадываюсь, — Лютогост улыбнулся, сел на скамью и сложил руки на груди, — государь Рустовесской земли никогда не делает ничего просто так. Давай объясняй мне свой очередной замысел. Ты же знаешь, что Пётр сейчас собирает союз? Хочет возродить Вежинское содружество.
— Конечно, знаю. Что проще, ловить муравьёв по одному или спалить муравейник?
— Ты про что, брат? — Лютогост с недоумением посмотрел на Всеслава. — Ну… Я не знаю, спалить муравейник проще, чем ловить всех отдельно.
— Вот и я о том. Пусть соберут в Содружество всех недовольных. И вместо того, чтобы бегать по всей Рустовесской державе в их поисках, мы встретимся с ними всеми на поле боя.
Лютогост молчал. Уже не первый раз старший брат показывал ему свою хитрость. Дождаться, когда Пётр соберётся с силой, чтобы прихлопнуть всех врагов разом, что может быть проще? Но ведь и враг дремать не станет. Да и пускай. К весне войска будут готовы помериться силами с любым противником. Он кивнул брату в знак понимания и согласия.
— Хорошо, я понял твой замысел. Тогда хочу спросить тебя о твоих визитах в Вешневодье…
— Погоди, — Всеслав жестом попросил брата помолчать. — Миша, подожди за дверью. Что тебе угодно узнать? — спросил государь, проводив глазами хрониста.
— Та женщина, которую мы пленили весной. Агата Михайлова, кажется? Ты ведь поселил её в Вешневодье?
— Ты же знаешь, что это так.
— Ну да, знаю, — Лютогост говорил неуверенно, так как не чувствовал себя вправе делать своему брату и государю замечания. Но близкая дружба с Зимой заставляла его поговорить на эту тему. — Не моего ума дела, но всё же. Ты часто посещаешь тот острого, особенно в последние месяцы.
— Думаю, я не первый князь, который завёл себе любовницу. Что ты хочешь узнать?
— Не первый, но всё же. Ты державный князь и дела твоей семьи влияют на государство в целом…
— Что ты хочешь узнать? — улыбнувшись повторил Всеслав. — Моя размолвка с женой это наше с ней дело. Она сама виновата. Слишком много себе выдумывала.
— Но ты ведь не собираешься…
— Не собираюсь, конечно. Зима моя жена и так будет всегда. Когда я был ранен, она прикрыла меня собой от воинов Вежинского содружества. Я этого не забыл. И не будем больше обсуждать мои поездки. Ты недавно женился. Вместо того, чтобы выслушивать жалобы моей супруги, лучше ступай к своей. Тебе нужно завести сыновей и дочерей.
Лютогост удалился. Миша Воробей вошёл обратно в комнату. Государь уже держал в руках исписанные его почерком листы. Прочитав черновики, Всеслав велел переписывать их начисто. Хронист уловил недовольство в голосе государя, но понял, что оно связано не с качеством сочинения. Видимо, причиной был разговор Всеслава с Лютогостом. Узнать бы о чём шла речь!
***
После услышанного от Корнила Шахова, Вера попыталась осторожно поговорить с Петром. Она стала убеждать мужа быть осторожнее, не доверять воеводе ни в коем случае. Но муж отмахнулся от предостережений жены. «Если я и могу кому-то доверять, то только Корнилу», — ответил на её доводы Пётр. Когда же Вера продолжила разговор, Пётр велел ей замолчать. Сказал, что слышать больше ничего не желает про Шахова. На нем держится дружина, а на дружине держится сам Пётр.
Отчаявшись достучаться до мужа и боясь рассказать ему прямо о домогательствах воеводы, Вера решила посоветоваться со своей полудружницей из свиты княгини Юрьевой. Конечно, прямо Вера ей тоже ничего не сказала. Описала историю «одной дальней родственницы из Крайнесточья», довершив свой рассказ вопросом: «а как бы поступила ты?» На что полудружница потянулась, мечтательно подняла глаза к потолку и немного подумав сказала:
— А я бы пожалуй отдалась!
— Но как так?! — удивилась Вера. — Уступать домогательствам какого-то проходимца!
— А почему нет? Мой вон всё в походах, в казармах, да на пирах. Молодость уходит, я только и знаю, что с детьми нянчусь и в свите обязанности выполняю. Нет, ну если совсем урод, то я бы не стала. Но если бы такой как эээ, — полудружница задумалась, — такой как воевода у твоего мужа. Как его, Корнил Шахов? Вот с таким бы я хоть сейчас пошла!
— Оооо… Ну да, понятно, — вопросов у Веры больше не было.
Она решила поговорить с воеводой наедине. Чтобы окончательно отвадить его от гнусных мыслей и заставить его понять, что если будет нужно, его быстро поставят на место уже совсем другие люди. Вера долго готовилась к разговору. Придумала серьёзное обоснование. Перед беседой специально себя накрутила, чтобы разозлиться. Она подождала Корнила Шахова у казарм, недалеко от ратных трапезных, там, где лежали под навесом дрова. Место достаточно укромное для того, чтобы не быть в центре всеобщего внимания, но и не слишком уединённое. Если что, оттуда можно быстро улизнуть, а подняв крик, привлечь внимание множества дружинников. Пришлось некоторое время подождать. Но здесь она не привлекала особого внимания. Наконец, Корнил Шахов появился. Но пришёл не со стороны отведённой Петру Строгову половины резиденции князя Юрьева, где была его комнатка. Он въехал на боевом коне, дышавшем паром на морозе, откуда-то со стороны городских ворот. За город что ли ездил? «Корнил!» — махнула ему рукой Вера.
Когда воевода подошёл, молодая женщина выплеснула ему в лицо всю накопленную злость, все собранные доводы и угрозы. Без подготовки и предварительного вступления. Прямо как хотела, так и сказала. Но вопреки ожиданиям Веры, Шахов лишь расплылся в широкой улыбке. Достал что-то из кармана своей шубы и протянул женщине. Вера посмотрела. В ладони её лежали заплетённые в косу волосы соломенного цвета. Вернее, часть девичьей косы, отрезанной грубым движением лезвия. Волосы были испачканы застывшей на морозе кровью.
— Что это такое? — со страхом спросила Вера, хотя ответ она уже знала.
— Волосы. Отрезал часа два назад у одной девицы за городом. И макнул в кровь. Я её убил. Я ведь предупреждал тебя, что убью кого-нибудь, если ты будешь продолжать упорствовать. Вот и сделал. Ты мне опять отказала. Значит, я убью ещё раз. Что я там тебе ещё обещал, что дружину уведу? Раз ты ценишь своё тело дороже чужих жизней, пусть люди умирают.
— Ты не уведёшь дружину, — проговорила Вера, уже сомневаясь в своих словах. Этот безумец не врал, он и правда убил кого-то. — Дружина служит Петру.
— Правда. Но если он умрёт, то кому они будут служить? Они слушаются только меня.
— Что ты такое говоришь?! Моего мужа охраняют!
— Кто, Михайлов? Ну так в чём проблема? Я и его убью. Уйду с дружиной и буду убивать всех, кто мне попадётся. А всё из-за того, что ты не захотела лечь со мной в постель. Все эти люди умрут из-за твоего упрямства. Уже начали умирать.
— Ты безумец, — Вера спрятала окровавленные волосы. — Жди. Сегодня же вечером тебя закуют в кандалы и обезглавят, — она пошла прочь.
— Когда за мной придут, я смогу прикончить ещё пару-тройку людей. Что дороже, их жизни или твоё тело? Как решишь ты, Вера Булатова-Строгова!
***
Тренировка не задалась. Воевода отправился в свою комнатку и закрылся там. Сначала он долго сидел на маленькой скамейке, прижавшись спиной к бревенчатой стене и смотрел в никуда. Похоже, сегодня Позар и Светлоба отвернулись от него. Да причём тут боги? Он сам доигрался. Ему так долго везло, так долго сопутствовала удача, что он сам себя подставил. Симпатия к жене Петра Строгова однажды подтолкнула его к мысли, что он вполне может овладеть ей. И ему стало интересно сделать это. Доказать самому себе, что он способен придумать и провернуть такую опасную интригу. Ставка была очень высока. Он ставил всё чего смог добиться в жизни. В случае победы его любовницей бы стала жена его господина. Кто ещё способен на такую дерзость? И если бы всё получилось, то удовлетворение от того, что он смог было бы намного приятнее, чем тело молодой женщины. Но он переоценил свою хитрость, наглость и своё везение. Безумная прихоть сгубила его. А эта девчонка молодец! Всё-таки вот что значит, кровь знатнейших князей. Она даже не моргнула глазом, просто забрала окровавленные волосы себе и ушла.
Корнил Шахов вздрогнул, словно приходя в себя. На мгновение перед его взором мелькнули наполненные ужасом глаза крестьянской девицы, которую он убил сегодня утром за городом. Сейчас Вера покажет его трофей мужу и за ним придут. Бессудное убийство простолюдинки, угроза смерти своему господину, домогательство к его жене, обещание поднять мятеж. Обвинений хватит, чтобы уже завтра воеводу обезглавили на городской площади. Шахов поднялся на ноги и достал из сундука своё оружие — саблю, кинжал, второй кинжал, засапожный нож. Что же, надо идти до конца. Если Вера Строгова готова прикрыть свою верность мужу чужими смертями, так тому и быть. Он как и обещал, прикончит несколько человек, прежде, чем его арестуют. Хорошо бы, если бы за ним пришёл Егор Михайлов. Его Корнил Шахов никогда не любил. Хотя главный телохранитель очень серьёзный боец, с хорошим опытом рукопашных схваток. Но если наброситься неожиданно, то он справится. В любом случае, он утащит за собой на тот свет ещё пару человек.
Хотя, может ему повезёт и Вера Строгова не станет… В дверь настойчиво постучали. «Корнил, ты у себя?» — воевода узнал голос Петра. Понятно, решил лично арестовать предателя. Корнил взял в руки саблю и кинжал. Но пока не стал доставать их из ножен. Открыл дверь. Князь стоял на пороге, с ним были ещё четверо телохранителей, не считая Егора Михайлова. Пётр дружелюбно улыбался. Наброситься на них прямо сейчас или дождаться, когда они первые себя проявят? После недолгих колебаний, Корнил решил подождать. Ему стало любопытно.
— Я тебя везде ищу, а ты в комнате сидишь. Пойдём со мной.
— Куда, господин?
— Здесь рядом, — подмигнул ему Пётр. — Саблю оставь, она не понадобится.
Вот как, решили на хитрость пойти. Разумно. Корнил бросил на кровать ножны с саблей, но обуваясь, припрятал в сапоге нож, а в рукаве кинжал. Они пошли по коридорам резиденции. Интересно, ему что-нибудь скажут или нападут без предупреждения? Может, сразу прикончить князя? Вот он, совсем рядом идёт. Только протяни руку и вонзи сталь ему в шею. Но Пётр шёл совершенно спокойно. Это смущало. Они оказались на улице. Вот это опасно. На открытом воздухе у их сабель будет преимущество перед короткими лезвиями его ножа и кинжала. Надо было нападать в коридорах. Ладно, нечего ждать. Нужно нападать. Корнил незаметно сжал рукоять кинжала. Пусть первым умрёт идущий ближе всего телохранитель. За мгновение до смертельного броска они остановились. Пётр улыбаясь указал на стоявшие перед ними несколько огромных саней, доверху гружёных оружием.
— Смотри, Корнил, что мне Сонмище Мудрости прислало! А, как тебе? Я поэтому сказал тебе не брать саблю. Тут вон, всего навалом.
— Это же здорово! — напряжение мгновенно исчезло, оставив зияющую пустоту, которая заполнилась смехом. Корнил Шахов весело смеялся. Князь всего лишь решил показать своему воеводе оружие.
— Ты чего так смеёшься?
— Так здорово же. Столько оружия! — Корнил снова засмеялся.
— Что же, хорошо, что тебе весело! Слушай, воевода, я знаю, что ты не любишь этого, но тем не менее. Я послезавтра с князем Юрьевым опять на охоту уезжаю. Давай с нами.
— Нет, господин, спасибо. Я здесь останусь. Послезавтра, значит?
***
Воевода Корнил Шахов и жена изгнанного державного князя Вера Строгова вышли за ворота поздним вечером. Дежуривший офицер из Поместной стражи Юрьевых понимающе кивнул Шахову. Вера накрылась накидкой, а лицо закрыла платком. Это были не её вещи. Их дал ей воевода.
— Почему он не задержал нас? — спросила Вера, когда они отошли подальше.
— Не первый раз уже хожу. И тоже с девушкой. Это её накидка и платок. Она так же всегда лицо прячет.
— Так ты всё продумал заранее! Отвлёк внимание стражи… А кто она?
— Из кухонных прислужниц, Элма. Знаешь такую?
— Глухонемая?
— Она всё слышит, но не разговаривает. Ей сваяльцы два года назад язык отрезали.
— Бедная… А ты с ней, ну…
— Конечно, — с улыбкой подтвердил Корнил Шахов. — Внимание хозяина трактира тоже надо было притупить.
— Вот с ней бы и кувыркался, я тебе зачем?
— Нравишься ты мне. Пришли…
Хозяин городского трактира, на заднем дворе у которого был гостевой дом, принял воеводу очень радушно. Воевода платил, а в нынешнее время войны и смуты гости были редкостью. Проводив их до свободной комнаты, трактирщик не обратил на спутницу Шахова никакого внимания. Воевода всё продумал.
Корнил закрыл дверной засов, подбросил в очаг полено. Стал разжигать лучину. «Не надо, — остановила его Вера, — давай в темноте». Воевода снял пояс с саблей и кинжалом, сапоги. Молодая женщина стояла неподвижно. Шахов разделся сам и аккуратно снял одежду с неё. Он вёл себя очень сдержано, хотя Вера чувствовала, что мужчину почти трясёт от желания. Он повалил её в постель и тут же оказался сверху. Она никогда не собиралась изменять своему законному мужу, но так сложились обстоятельства. Ей пришлось уступить домогательствам воеводы, чтобы сберечь жизни других людей. Чтобы уберечь своего мужа. Надо отвлечься, думать о чём-нибудь другом. Вера зажмурила глаза и представила себе летние поля, что были видны со стен Древгорода. Реку, дорогу, возделанные участки земли. Но твёрдое как камень естество возбуждённого воеводы, ненасытно прорывавшееся в её тело, всё же заставило молодую женщину застонать. Он слишком долго желал её, поэтому всё закончилось быстро. Но долгое ожидание имело и другую сторону. Корнил скоро восстановил силы и принялся терзать её вновь. Поля за Древгородом, солнце и летняя река. Думать о них, только о них!