Стая белых лисов с улюлюканьем вылетела из пещеры и понеслась в небо. За ней с бешенным рёвом гналась чёрная туча, смутно похожая на дракона. Туча иногда настигала одного из лисов, всасывала его в себя, и тогда у Михея сердце давало сбой, а дыхание на короткое мгновение перехватывало. Хегг каждый раз злорадно интересовался:
— Что, больно?
Михей молча показывал ему неприличный жест. Они вдвоём с высоты скалистого уступа наблюдали за погоней.
— Долго ещё? — спросил Хегг. — Второй раз перетряхивать горы я не буду.
— Почти закончили, — Михей напряжённо вглядывался в чёрную тучу. — У нас только одна попытка. Если ловушка не сработает, мы опять его потеряем. А время уходит. Вот если бы…
— Не начинай! Я сам решу, когда поговорить с отцом. Он не одобрит моего служения Детям Древа, а я пока не готов к семейным драмам.
— На кону жизнь Саа.
— У нас с Хранителем разные пути. Будь доволен, что я помогаю вам его ловить.
— Вызвал хиленькое землетрясение — тоже мне помощь!
— Ах, вот значит, как?!
— О! Готово! Я полетел загонять нашего друга на папу с дядей!
Михей кувыркнулся через голову и лисом взмыл к облакам. Хегг только рукой махнул и растворился в воздухе.
Лисы сделали крутой вираж и понеслись по направлению к земле. Туча нерешительно зависла в воздухе. Михей раскрутился в полёте и запустил в Саартана тугим вихрем силы. Дым-дракон взревел громче прежнего и погнался за обидчиком. У самой земли белые лисы бросились врассыпную, а главного Михея перехватил лис рыжий и такой огромный, что уступал в росте Хранителю-дракону самую малость. Саартан не успел сманеврировать и влетел прямиком в расставленную сеть. Ловушка захлопнулась. Нити сети сверкнули оранжевым, опутали тучу, и там, где они соприкоснулись с клубами тьмы, появилась плоть. Хранитель забился в магических верёвках, зарычал. Разгоревшиеся на проявившейся морде красные глаза с ненавистью уставились на зажатого в лапах рыжего лиса Михея. Михей опустил голову:
— Прости меня, Саа…
Чёрный дракон дышал натужно, сипло и редко. Голова его, притянутая к каменным плитам цепями, иногда вздрагивала, гребень, когда-то радужный и красивый, а сейчас рваный и покрытый серым налётом, нервно приподнимался, замирал и вновь опускался. Хранитель впал в глубокий транс. Михей сидел рядом с мордой дракона и, не моргая, пялился в пол.
— Никаких изменений? — Хегг появился как всегда бесшумно и неожиданно.
Михей вздрогнул и медленно поднял на него глаза. Воспалённые, впавшие, в тёмных кругах. Хегг вздохнул, подошёл ближе.
— Он не пускает меня, — грустно сказал Михей. — Все мои клоны умирают, пытаясь пробиться к нему.
— А мы до сих пор не отыскали проклятый Остров! — Хегг ударил кулаком по раскрытой ладони. — Аист скрыл его даже от богов! А подружка Хранителя там, это мы знаем точно.
— Ты говорил, что Лорд хотел переиграть Мельхиора, передав власть над миром тебе. Но ты правишь с разрешения этого цайара. Так что кто кого переиграл — это ещё большой вопрос. Не удивительно, что тебе не удаётся найти Блуждающий Остров.
— Зачем Аисту девчонка?
— С кулоном Шу-то?
— Мы не уверены на сто процентов, что кулон у Аиста. И зачем ему душа твоего Шу тогда? Фаарха же вроде ученик Мельхиора, не?
— Шу уклонился от ответа. Он решил лично навестить своего учителя.
— Может тогда оставить Хранителя змею? Пусть приведёт его в чувство своими методами.
— Это должен сделать я. Я, понимаешь! — Михей устало потёр глаза. — Если это сделает кто-нибудь другой, то Саа… Я для него перестану существовать.
— Эгоистично, не находишь?
— Саа в моём сердце занимает слишком много места, чтобы не считаться с этим. Это хуже кровной связи… больнее. Да что я тебе рассказываю-то?! Даже твои хозяева-цайары не смогли выжечь любовь к Саа из твоей души!
— У нас с Хранителем…
— Разные пути, ты говорил. Но это всего лишь слова, Андарс. Иначе тебя бы здесь не было.
— Приветики новому Богу! — Лурвэ впорхнула в подвал, мелко трепыхая крылышками, как какая-нибудь колибри.
— Моё почтение, принцесса. Рад наконец-то личному знакомству, — отозвался Хегг и вопросительно глянул на Михея.
— Лурвэ поможет мне проникнуть в сознание Саа, — объяснил Михей. — От клонов нет толку, я пойду сам.
— Сам?! Ты же погибнешь там! — Хегг отступил на шаг от дракона, мол, я в этом не участвую. — Или, что ещё хуже, останешься пленником внутреннего мира Хранителя, где он сможет бесконечно тебя убивать!
— Я должен, Андарс. Как ты не поймёшь!? Мы можем вообще никогда не найти Остров! А Саа в своих тёмных блужданиях переродится в Разрушителя, и тогда… мы потеряем его. Я хочу хотя бы заставить его принять человеческий облик.
— Что ты задумал? — спросил Хегг, взмахом руки экранируя дракона от разговора.
— Обмануть пророчество. Попытаться. Если Разрушителем может стать только человек, то… Кот с Кэпом прилетают на днях в Суушир. У них отпуск.
— Причём тут… О! Сбрендил?!
— А вдруг сработает?
— А если нет?!
— Хуже не будет.
— Но Саа — менкарец!
— Тем более. Какая разница, как черпать силу извне? Я просто изменю метод.
— Ты изменишь всю его жизнь!
— Я уже это сделал. Повторяю — хуже не будет.
— Я против.
— Обсудим это позже, — Михей поднялся и кивнул Лурвэ. С мольбой посмотрел в глаза новому Богу. — Помоги пока просто вернуть его. То есть, помоги мне не сгинуть в лабиринтах его разума. Андарс?
Хегг взъерошил седые волосы. Посмотрел на пожавшую плечами принцессу Ада.
— Ладно, — сдался он. — Ты ведь всё равно полезешь к нему в голову. Подвал по-прежнему непрозрачен для отца?
— Да.
— Хорошо. Не хочу, чтобы он узнал о моём присутствии, когда я ослаблю свою защиту. Принцесса?
— Я готова.
— Тогда начинаем.
***
Лава в пещере застыла в причудливых формах, превратив подземные залы в музей багрово-чёрных изваяний. Откуда-то проникал рассеянный свет. Михей шёл по блестящему, будто стеклянному полу, прислушиваясь к эху собственных шагов, и озирался по сторонам. Было тихо. Ни тебе капания воды, ни шуршания тварей, живущих во мраке, ни потрескивания горных пород. Ничего. Только далеко раскатывающееся эхо шагов, и всё.
— Саа? — осторожно подал голос Михей.
— Саа? — удивилось многоголосое эхо.
— Саа, ты здесь?
— Здесь, здесь, — ответило эхо.
— Здесь, — прошелестело из темноты.
Михей остановился и напрягся.
— Саа, нужно поговорить. Это важно!
— Поговорим.
Острые чёрные иглы прошили Михея насквозь и под звон разбивающегося стекла пригвоздили его к стене. Михей схватился за шип, торчащий у него под ключицей, застонал. Иглы не задели жизненно важных органов, но ощущать их, леденящих и обжигающих одновременно, в себе было… как-то неприятно.
— Говори, — с потолка пещеры стекла струя жидкого чёрного дыма.
Она коснулась гладкого пола и оформилась в фигуру, закутанную в плащ. Глаза у фигуры горели красным.
— Саа… — Михей запнулся и закашлялся.
Фигура шевельнулась, возникла перед прямо перед. Чёрная рука надавила на шип, вдавливая его глубже в плоть. Михей от боли сжал зубы и скривился.
— Язык прикусил? — глумливо спросила фигура, проворачивая шип в ране. — Слова забыл?
— Разрушитель, — выдавил Михей.
— Меня зовут Мифлецет.
— Один фиг… где Саа?
— Саа больше нет.
— Есть. Я чувствую.
— Что ты можешь чувствовать, ничтожество?! — Мифлецет отшатнулся от мальчишки, распахнул плащ и взметнул его крыльями. — Ты знать не знаешь, что это такое!
— И ты…
— И я, — легко согласился Разрушитель, мгновенно успокаиваясь и опуская крылья. — Но я познаю чувства через Хранителя, а у тебя нужные рецепторы отсутствуют. Ты жалок в своей уверенности в обратном.
— Во мне бесконечная Любовь Творца, — Михей прикрыл глаза, в которых всё начало расплываться. — Этого достаточно.
— Творца! Ха! — Мифлецет сардонически расхохотался. — Того Творца, который допустил моё существование? Существование того, кто уничтожит все его создания! Даже память о них сотрёт!
— Не мне обсуждать решения Единого. И ты сам себя допустил. Тебя зачали на Менкаре, чтобы ты уничтожил живой мир с Древом, но не удержали. А будь ты слепой безвольной силой, этого бы не случилось. Значит, ты мыслишь. И, следовательно, создаёшь себя сам. Только вот скажи мне, уважаемый Мифлецет, зачем продолжать следовать заложенной в тебя программе Разрушителя, если ты свободен, м?
— Это не программа, а смысл моего существования. Моя природа.
— Да что ты?
— Да! — Разрушитель подлетел к Михею, навис над ним чёрной тенью. — Моя цель!
— И зачем же тебе всё разрушать, м?
— Чтобы ввергнуть всё в изначальный Хаос!
— Зачем?
— Чтобы… — Мифлецет зашипел от ярости. — Я же сказал, что это моя суть!
И вогнал материализовавшийся у него в руке кол Михею в сердце. Михей уронил голову на грудь и перестал дышать.
— Надоедливый таракан, — фыркнул Разрушитель, запахнулся в крылья-плащ и отступил от стены. — Стоило приходить, чтобы сдохнуть.
— А что ты будешь делать, — Михей открыл глаза, а Мифлецет от неожиданности подпрыгнул на месте. Кол, воткнутый в сердце мальчишки, со звоном упал на пол. — Когда всё уничтожишь?
— Чтоб тебя! — чёрная фигура пошла рябью. — И живучий, как таракан!
— Я к тебе до скончания веков приходить буду и мучить вопросами, — Михей хитро улыбнулся. — Так что давай сразу расставим все точки над «и». Так чем ты будешь заниматься, когда вокруг будет только Ничто?
— Я… — Разрушитель не нашёлся с ответом и замолчал.
Надолго. Михей нетерпеливо мотнул головой.
— Ты понимаешь, что превращая всё вокруг в исходный материал, отдаёшь коробку с пластилином обратно Творцу? — спросил он. — Творец наклепает новые миры и новых существ, а ты, как дрессированная обезьянка поскачешь собирать разбросанные детальки. Заманчивая перспектива, ничего не скажешь. Хотя… кто тебе сказал, что ты — Тот Самый Разрушитель? Тебя ведь в пробирке вырастили. И у тебя нет ни убеждений Того Самого Разрушителя, ни его Воли. Ты, по сути, всего лишь человек, которому отвели роль в неоригинальном шаблонном пророчестве.
Мифлецет молчал. Михей перевёл дыхание и продолжил:
— Чтобы стать Тем Самым Разрушителем, великим и могучим, ты должен избавиться от Саа. Саа эмоциональный, он любим и любит. Страдает, ошибается, чувствует вину, испытывает боль. Его милосердие сильно ограничивает тебя. И пока вы с Хранителем одно целое, ты — его пленник. Отдай мне Саа. Ты ведь меня знаешь, я выверну всю его жизнь так, что он сам вернётся к тебе, и вы поменяетесь ролями. В плену окажется Хранитель.
— Он и сейчас в плену, — буркнул Мифлецет.
— Да, но сейчас он ещё не отказался от своей жизни, влияет на тебя. Даже то, что ты слушаешь меня — заслуга Саа.
— Это заслуга твоей демонихи! Она пьёт из меня силу, и мне приходится терпеть твои бредни!
— Интересненько, — Михей оживился. — Как это мешает тебе убить меня?
— Мне лень, — Разрушитель плотнее закутался в плащ. — Вот как.
— О! Апатия! — Михей захихикал и тут же закашлялся — неудобно хихикать, будучи пришпиленным к стене. — Разрушителю тупо лень разрушать. Нонсенс! Но ведь действенно!
— Ты снова оживёшь, зачем париться?
— А Творец заново всё отстроит, зачем париться? — в тон Мифлецету спросил Михей.
— Тоже верно, — Разрушитель сник.
— Ты чего раскис-то? — Михей развеселился. — Отпусти Саа ко мне и заляг на дно, отдохни. А то тебя такого слабенького во внешнем мире быстренько прикончат! Наберёшься сил, тогда и вернёшься. Почву подготовишь. А там придумаем что-нибудь.
Последнее Михей сказал скорее самому себе, нежели Мифлецету. Конечно, нельзя допустить возвращения Разрушителя. Никак нельзя. Саа должен жить своей жизнью и не зависеть ни от каких пророчеств. Но сейчас это можно и опустить.
— Попробуй забрать своего Саа, — Мифлецет зевнул. — Получится — я не стану вас удерживать. Но потом, когда я вернусь, я сделаю тебя своим рабом. И буду вытирать об тебя ноги. Когда вырву тебе язык. Согласен?
— С языком я буду тебе полезнее, — вкрадчиво произнёс Михей. — И, скажем, слугой, а не рабом. Ты не пожалеешь.
Разрушитель постоял какое-то мгновение, раздумывая, неоднозначно дёрнул головой и растворился.
Иглы, удерживающие Михея, исчезли. Михей сполз на пол, покряхтел, пытаясь встать. Раны, хоть и не смертельные, значительно ограничивали движение. Кое-как поднявшись на ноги, Михей огляделся. Блуждать по пещере не хотелось, да и сил не было. Поэтому Михей набрал полные лёгкие воздуха и крикнул:
— Саа-а-а!
Эхо испуганно заметалось по подземным коридорам.
— Чего орёшь? — Хранитель вышел из-за ближайшей лавовой колонны и поморщился.
— О! Саа! — Михей обрадованно обернулся на голос. — О! Саа… — сказал он совсем другим тоном, когда увидел перед собой незнакомого черноволосого и черноглазого юношу.
В чёрном.
— Не нравлюсь? — прохладно спросил Саартан.
— Нравишься, — растерянно пробормотал Михей. Тряхнул волосами и повторил увереннее: — Нравишься! Ты такой на самом деле, да?
— В реале, как говорит один мой знакомый, — ядовито сказал Саартан. То есть, наверное, Захария… — Так чего орёшь?
— Тебя звал, — Михей потупился. — Думал, ты неизвестно где тут сидишь один-одинёшенек… А ты всё это время прятался здесь.
— Ага. И слушал, — голос Хранителя стал ещё ядовитее. — «Отдай мне Саа. Ты ведь меня знаешь, я выверну всю его жизнь так, что он сам вернётся к тебе, и вы поменяетесь ролями». Хорошенькие сделки ты заключаешь. Друг.
— Но Саа! Что я должен был сказать?! — Михей вскинул голову. — Мне нужно было уболтать его, чтобы он… Ой! А он тоже слушает?!
— Нет.
— Хорошо, а то некрасиво бы вышло.
— А до этого, значит, всё красиво выходило?
— Саа, ну что ты как маленький! — Михей, забыв про раны, всплеснул руками и, охнув, сел на пол. Глянул на Саартана-Захарию снизу вверх насуплено. — Я, между прочим, ради тебя старался.
— Это жизнь-то выворачиваешь? — Хранитель иронично поднял бровь. — Спасибо, не надо мне таких стараний.
— Бэт жива, — Михей решил сменить опасную тему разговора. — Ты поверил в иллюзию там, под Храмом. Это Аист забрал её, учитель Шу… Нет! С самим Шу это никак не связано! Он о твоей подружке только от меня услышал. Чеслово!
— Она мне не подружка.
— Но ты же волновался о ней?
Хранитель помедлил с ответом. Отвернулся от Михея.
— Я волнуюсь за всех, кто рядом со мной, — тихо проговорил он.
— Вот об этом! Слушай, Саа, то, что Менкар рванул — не твоя вина! Всё было подстроено с самого начала! Нет никакого груза ответственности!
— Змей говорил иначе.
— Ты сам принял на себя эту ответственность. Ты винишь себя и тянешь за собой последствия.
— Разрушитель у тебя сам себя создал, и я, получается, тоже?
— Ну… типа того.
— Как всё просто, — Саартан ткнулся лбом в холодную колонну. — Как всё заманчиво просто…
— Но так оно и есть, Саа. Поверь мне!
— Я уже однажды поверил тебе, Мих, — голос Хранителя дрогнул. — И чем всё это закончилось?
— Ещё ничем, — Михей пожал плечами. — Наша с тобой история ещё пишется.
— Наша с тобой… — передразнил его Саартан. — Надоел ты мне.
— Не правда.
— Тебе-то откуда знать?
— Ты мой друг, Саа. А я твой. Это навсегда.
Саартан повернул голову, скосил на Михея глаза. Михей сидел виноватый-виноватый, но губы его предательски подрагивали в намёке на улыбку. Хранитель фыркнул и снова отвернулся.
— Я потерял кулон Фаархи, — сказал он после длительной паузы.
— Сделаешь новый.
Всё-таки Саартану пришлось развернуться к Михею, так уверенно прозвучал его ответ. Хранитель воззрился на мальчишку, как на умалишённого.
— Ну, Саа-а-а, — Михей расплылся в улыбке. — Кулон отвлекал внимание от тебя самого, только и всего. Да, он был вместилищем души, но такой амулет ты сможешь сделать и сам. Ты же мастер-ювелир! Неужели ты думаешь, что Шу такой глупенький? Душа Шу в твоём сердце.
Михей хихикнул. Саартан часто заморгал и опять обиженно отвернулся.
— Тогда получается, что глупенький я, — глухо проговорил он. — А этот змей снова меня использовал. Я жизнью рисковал из-за этой безделушки!
— Какой ты преданный.
— Такой вот! — Саартан зло ударил кулаком по колонне.
— Не злись, — Михей подполз к нему и обнял за ноги. Хранитель вздрогнул, сдерживая желание отпихнуть его от себя. — Прости меня, Саа. Я тоже… такой вот. Но я люблю тебя, и готов за тебя умереть. Давай мы отныне всё будем решать вместе, м? Я буду всё-всё тебе рассказывать. Чеслово! Кот меня научил быть честным.
— Расскажешь, даже если информация будет угрожать мне?
Михей замялся.
— Что и следовало доказать, — Саартан вышагнул из объятий Михея.
— Я буду предупреждать тебя, если знания окажутся опасными! — скороговоркой выпалил Михей. — И ты сам решишь, хочешь ли их получить! Саа! Когда Шу не станет, я временно займу его место! Некоторая информация не будет принадлежать лично мне, чтобы я мог ею распоряжаться, как хочу! Но всё, что касается нас с тобой, я тебе расскажу! Обещаю!
— Ты — глава Высшего совета кураторов? — Саартан удивленно посмотрел на него. — Серьёзно?
— Временный, — Михей скромно опустил глаза.
— Да ладно?!
— Мне бы советник не помешал. Со стажем работы. Канцлером, например… — Михей подёргал Саартана за штанину строгих чёрных брюк. — Что скажешь?
— Скажу, что Система ещё не ведает, какая угроза нависла над ней. В виде нахального, безалаберного, сумасшедшего, но чертовски удачливого лиса! — Саартан с лёгкой улыбкой покачал головой. — И скажу, что я дурак, раз снова верю тебе.
Михей счастливо вздохнул, стрельнул горящим взглядом в Хранителя и повалился на бок.
— Мих? — Саартан озабоченно склонился над ним, потряс за плечо. Михей не дышал. — Мих!
***
Михей разлепил веки. Робко улыбнулся под строгим взглядом отца.
— Папа?
— Ты умер дважды! — рядом с встревоженным лицом Вакея появилась виноватая физиономия Хегга. — Я был вынужден позвать…
— Ты же Бог, — простонал Михей. К занемевшему телу медленно возвращалась чувствительность, а вместе с ней приходила боль. Умирать совсем не приятно. Нисколечко. — Выдернул бы меня. И у меня же паучки!
— У богов слишком много ограничений! — оскорбилась физиономия и уплыла из поля зрения. — А твои пауки исчезали подозрительно быстро.
— Сколько я потерял?
— Одного за первую смерть и три за вторую, — Вакей помог сыну сесть.
— Ох, это странненько, — Михей схватился за голову. — Наверное, из-за близости Разрушителя. О! Так у меня всего два паучка осталось что ли?! Я на семь лет остальные растянул! А ту-ут…
— Страненнько то, что ты вообще жив остался и вернулся, — хмыкнул Вакей. — Я к тебе пробиться не мог, пока твой друг в себя не пришёл.
— Саа?.. Ой, Саа! Где? Где? — завопил Михей, бешено завертел головой, и не сразу сфокусировался на стоящем в круге из цепей смущённом юноше. Зато когда сфокусировался, заголосил ещё громче: — Саа, Саа! Ты стал самим собой во плоти! Ва-а-а! Чернявенький! Жгучий брюнет, ах! Ты чего там стоишь, как не родной? О! А это мой папа! Ой, Андарс! — Михей выцепил взглядом Хегга. — Ты же не хотел, чтобы папа тебя видел? Из-за меня так подставился! Прости-и-имгмм!
Вакей зажал мальчишке рот рукой.
— Перевозбудился, — вздохнул он и посмотрел на Хранителя. — Забери его, Саартан… куда-нибудь подальше. Я с ним потом поговорю. Ремень бы…
— Не, ну а чего сразу ремень-то? — возмутился Михей, когда отец отпустил его.
— Того, что ты зачастил умирать без разрешения.
— Ну, пап!
— Не папкай. Саартан, уведи отсюда этого шалопая.
Хранитель неуверенно кивнул Михею, мол, валим? Михей надулся и с громким «Пф!» потопал к двери.
— Лурвэ, иди с ними, пожалуйста, — попросил принцессу Ада Вакей.
Лурвэ без лишних слов послушно пошла следом. Когда все вышли, Вакей повернулся к Хеггу, который безуспешно пытался незаметно «исчезнуть» к себе в Небесный Храм.
— Я перекрыл все выходы, — усмехнулся Вакей. — Ты, конечно, Бог, но не в моём доме. Долго собрался от меня бегать?
— Я не бегал, — Хегг опустил глаза. — Откладывал разговор.
— Боялся, что я поругаю тебя за шашни с цайарами?
— Это… не просто шашни. Кажется, я случайно отдал им душу. Да ещё и должен остался.
— Тем более нужно было прийти ко мне. Или от меня ты тоже отрёкся, как от своего прошлого?
— На словах получается, что так. Но я бы никогда!..
— Знаю, — Вакей улыбнулся. — Иди сюда, блудный сын.
Хегг, не поднимая головы, подошёл к отцу, уткнулся ему носом в плечо, и чуть не разрыдался самым неподобающим Богу образом, когда тот крепко обнял его.
***
Михей сумбурно представил Лурвэ, что-то протараторив про ад, демонов и королевскую семью. И принялся скакать по гостевому залу, размахивать руками, давясь слюной и воздухом, проглатывая слова и перепрыгивая с темы на тему, рассказывая Хранителю обо всём, что считал важным. А важным он считал, пожалуй, всё. Саартан вполуха слушал про Файлэнга, ставшего куратором, про сына Глиста и Гальционы — Гаона, личного клипера Михея, про семя Древа, про то, какой «Шу крутой и синий, когда в истинном обличье». Про хаимов и Андарса, пытавшегося шесть раз убить Михея… Ах, да! У Михея теперь прозвище Плут… Про Бэт, которая (скорее всего) выкрала кулон Фаархи у Хранителя, чтобы отдать его Мельхиору (не факт) — учителю нага, скоро уже бывшего главы Совета. Про то, что этот самый Мельхиор, он же Аист, живёт на Блуждающем Острове, который не найти даже Хеггу — новому Богу Суушира. Богу… да уж. И Лэуорд тоже теперь Бог. Что вовсе не удивительно: всё к этому и шло… Монолог Михея без предупреждения перешёл к пирожкам Дейрдре, порталу на Землю в её доме и приезду Кота с Иватарном, резко тормознул на слове «вампир».
— … чтобы обмануть пророчество, — закончил Михей и обессилено рухнул в кресло. — Я обещал быть честным с тобой, Саа. Надеюсь, ты простишь меня, что я исподтишка хотел превратить тебя в вампира.
— Конечно, — машинально ответил Саартан. Его мозг блаженно растёкся по черепной коробке от звонкой трескотни мальчишки, по которой он скучал. Сам же говорил когда-то, что без неё так невыносимо тихо, что кричать хочется. Это правда, оказывается… Стоп! Превратить в вампира?! — Что?!
— А чего? — Михей подтянул колени к подбородку, сворачиваясь в кресле калачиком. — Самый подходящий вариант.
— Плутик, я вам только мешаю, — подала голос Лурвэ. — Я пойду, своих проведаю. Перепланировка Ада — дело серьёзное, контроля требует.
— Конечно, Лурвэ! — Михей скатился с кресла, подлетел к принцессе Ада, притянул к себе и нежно её поцеловал. Хранитель изумлённо вскинул брови. — Только тебе выйти из замка придётся. Тут, как в школе чародейства и волшебства, трансгрессировать нельзя.
— Трансгрессировать, — Лурвэ погладила Михея по щеке. — Какие ты слова знаешь. Всё, меня нет. Развлекайтесь!
— Спасибо, моя принцесса! — Михей дождался, пока за ней закроется дверь, заложил руки за голову и с невинным видом повернулся к Саартану. — Чего не так?
— Рога, крылья, хвост… она, правда, демон?
— Ага.
— И твоя… кто?
— Невеста.
Хранитель поперхнулся.
— Сам в шоке, — рассмеялся Михей. — Влюбился с первого взгляда. Или с первого тумака, там не ясно было. Оно взрывная, непредсказуемая, такая… Я таких ещё не встречал, в общем.
— Я думал, ты против всяких отношений. Что свобода для тебя важнее.
— Так и есть. Но Шу показал мне, насколько важно дарить кому-то свою любовь и получать её от кого-то. Я ошибся, оттолкнув тебя от себя тогда, в Меру. Испугался привязанности. Прости, Саа… — Михей подошёл к Хранителю и сел перед ним на корточки, положив острый подбородок ему на колени. — Ты стал мне так дорог, что у меня в голове помутилось. Я думал, что поступаю правильно, отпуская тебя, отдаляя от себя, чтобы ты научился жить сам. Но мне было так тоскливо без тебя эти долгие семь лет! И я вдруг осознал, что тебе возможно так же больно… А Шу закрутил меня в таком водовороте событий, что вырваться было нереально. Он знает, что делает… но это было жестоко.
Саартан протянул руку, взлохматил мальчишке пушистые рыжие волосы.
— Подстричься бы тебе, — хрипло сказал он. Сглотнул и пояснил: — У кончиков вьются, как у девчонки. Какой же ты король Ада с такой причёской?
Михей потёрся щекой о руку Хранителя.
— Меня — под ножницы, — мурлыкнул он. — А тебя — под клыки. Кардинальная смена имиджа.
— Дракон, Разрушитель и вампир. Гремучая смесь. Дай мне хоть немного передохнуть от извращений надо мной!
— Пара дней есть. Папа будет рад, если ты погостишь у нас. Ты его чем-то зацепил, а это не просто.
— Пара дней. Как щедро, господин адов прихвостень!
Михей показал Хранителю язык. Саартан закатил глаза и ущипнул его за нос.
***
Глист носился над Островом, распугивал крикливых чаек, то прячась в густых облаках, то выныривая из них вибрирующей белой каплей. Мельхиор наблюдал за ним с балкона и брезгливо кривил губы.
— Тебе давно пора сменить этого пони на кого-нибудь более породистого, Фаахи, — раздражённо проговорил Аист и обернулся на главу Высшего совета кураторов.
— Зачем? — Фаарха сидел на перилах, свесив с них длинный хвост, и ковырялся в экране своего браслета. — Он тебя бесит, а меня это забавляет.
Из сада внизу послышался весёлый девичий смех. Наг покосился на беззаботно воркующих среди благоухающей диковинными ароматами цветов зелени Бэт и Кофу, недовольно дёрнул щекой. Мельхиор, заметив это, ухмыльнулся.
— Ты превратил кураторскую организацию в сброд преступников мирового класса и осуждаешь меня? — спросил Хозяин Острова.
— Я даю возможность людям самим исправлять свои ошибки, а не коверкаю их карму вмешательством в сознание, — суховато ответил глава Совета.
— У тебя в совете достаточно недоброжелателей, чтобы задуматься над правильностью такого подхода.
— Советники — не слуги мне. У них у всех есть право выбора.
— Тебе не кажется, что ты создал культ самого себя?
— Я себя никому не навязываю. Зачем тебе Элисбэт Майер?
— Она носит под сердцем наследника Хранителя, — Мельхиор неприязненно взглянул на замигавший под пальцами нага браслет. — Когда он родится, Разрушитель потеряет связь с Менкаром. Всего лишь предосторожность.
— Вот как… А Кофа?
— Он главный претендент на роль Спасителя. Или ты забыл, что пророчество всегда дуально?
Глава Совета не ответил, надолго погрузившись в созерцание экрана перед собой. Браслет Фаархи тоненько пискнул.
— Оторвись от него уже! — Аист поморщился. — Поговори с отцом нормально, в конце-то концов!
— Все вокруг считают меня твоим приёмным сыном, — наг поднял голову. — Почему ты до сих пор не сказал никому, что ты — мой настоящий отец?
— Потому что бастарды в нашей семье долго не живут, — Мельхиор облокотился на перила.
— А я, по мнению твоей семьи, зажился, как твоя игрушка? Они снова надавили на тебя, чтобы ты избавился от надоедливого змеёныша? Поэтому ты дал Кофе силу поглотить хаима? Хотел убрать меня его руками?
— Пойми ты, глупый мальчишка! Рано или поздно они доберутся до тебя! Ты знаешь мою семью: их методы воздействия куда хуже любого самого зверского убийства. Я хочу уберечь тебя от них!
— Заточив мою душу на Острове?
— Спрятав.
— Я сам разберусь… папа.
— Ты никто против них.
— Они считают, что ты утратил контроль надо мной и над Советом? — Фаарха свернул экран на браслете и в упор посмотрел на отца. — Совет набирает силу, власть цайаров в Системе ослабевает. Они боятся. А раз они боятся, то мы априори сильнее.
— Ты заблуждаешься, мальчик мой, — Мельхиор вздохнул. — Они ничего не боятся. Твоя самоуверенность погубит тебя. Но ты прав, моей семье не нравится тот факт, что никто не курирует кураторов. Нет контролирующего органа.
— Есть, учитель, — наг улыбнулся. — Божественный Закон.
— И много твоих советников прислушивается к нему?
— Все. Кто-то глуховат, не без этого, но все.
— Тебя не переспоришь, — Аист пригладил свой ирокез. — Я принял решение, сын мой.
Мельхиор раскрыл руку, и на ладони у него появился маленький золотой кувшинчик на цепочке. Фаарха сполз с перил, выпрямился перед ним, высоко поднявшись на гибком хвосте. Чистый, открытый и загадочно улыбающийся. С насмешкой в фиалковых глазах.
— Кулон — безделушка, — прошептал он, падая, когда Мельхиор смял кувшинчик в кулаке и рассыпал его золотой пылью. — Ты ошибся, отец.
Аист подхватил обмякшее тело главы Высшего совета кураторов, опустился с ним на колени. Приложил ладонь к груди нага. Прислушался — не бьётся ли сердце? Вздохнул, убедившись, что не бьётся. Наклонился и поцеловал сына в лоб.
— Ты снова сбежал от меня, мой Фаахи, твоя душа… — грустно сказал Хозяин Острова и посмотрел на небо. Чайки спокойно кружили над домом, белого катера нигде видно не было.