Мельхиор раздумывал. Покачивался с носка на пятку, по-птичьи вывернув голову, и разглядывал узорный потолок.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Но чем ты будешь платить?
— Опять я? — Михей возмущённо подтянул ноги в кресло и уселся в позе лотоса. — С чего это?
— Ты проник на мой Остров без моего на то разрешения, — Аист опустил на него странные металлические глаза. — Устроил бедлам и убил бабочку.
— Технически, — Михей почесал лоб, — бабочку убил Разрушитель.
— Мне его наказать? — Хозяин Острова сделал ударение на «его».
— А зачем вообще наказывать? Подумаешь — насекомое!
— Вы нарушили правила.
— Мы вне зоны их распространения.
— Тогда дела Острова вас не касаются.
— Но ты сказал, что отпустишь тот отряд, что захватит все алтари! Хищники выполнили твоё условие. Хорь всё сделал сам. Мало ли почему чужакам взбрело в голову проникнуть к Псам и Гиенам? Я никого, кроме Саа, не посвящал в свои планы раздавить бабочек. И ты же уже большой мальчик, чтобы играть с детишками! Настолько большой, что возникают подозрения о некоторых отклонениях сексуального характера…
— Не заговаривайся.
— Послушай, Мельхиорушка, — проникновенно заговорил Михей. — Ты заставляешь отбирать детей у Взрослых. Взрослые бояться. А страх толкает людей на жестокие поступки. И он же оправдывает аморальные действия. Твоя Игра может привести к печальным последствиям: невинность станет опасной, от неё начнут избавляться. Ты ведь не маньяк какой-нибудь, миры спасаешь… Если тебе скучно, я придумаю для тебя новую забаву. Без извращений над детьми.
— Никогда бы не подумал, — Аист взмахнул рукой, и перед ним появился высокий мольберт, — что такая чушь, вроде избавления от невинности для того, чтобы уберечь ребёнка от меня, может прийти кому-то в голову. Мастера Игры любят ставить свои фигуры перед сложным выбором, но никогда не делают этот выбор за них. Если кто-то додумался до извращённых идей, то это накладывает тень на него самого, но никак не на того, кто всего лишь развесил декорации.
— Ты пытаешься снять с себя ответственность? Ведь если бы не ты…
— Если бы не я, многие дети давным-давно померли бы кто с голоду, кто от болезни, кто от случайного ножа в подворотне на Материке. Большинству из них некуда возвращаться. Что ты будешь с ними делать?
— Отправлю в Лигу или в Гильдию, — Михей пожал плечами. — Оплачу обучение в Академии. Шу оставил мне всё своё состояние. А он богат до неприличия.
— Всех не спасти.
— Да, но я помогу хотя бы этим.
Мельхиор оглядел Михея с интересом. Помолчал. Шевельнул пальцами, доставая из воздуха кисть и краски.
— Давай уточним мои сексуальные предпочтения, — насмешливо проговорил Хозяин Острова. — Раздевайся.
— Чего?! — Михей вытаращился на него с ужасом.
Аист коротко рассмеялся.
— Тебе нечем больше платить, а просто так Детей с Острова я не отпущу. Раздевайся.
— Хочешь, чтобы я расплатился натурой?! Я ещё маленький!
— И сколько сотенок тебе стукнуло, малыш? — перед Михеем упала одежда прислуги, той, что носят горничные в богатых домах Арвинталя: фартук и чепчик с рюшечками. — А натуральнее души ничего нет. Надень это, если хочешь, чтобы я отпустил Детей.
— А Взрослых? — Михея всего перекосило от одной мысли, как он будет выглядеть в этом наряде.
— Зависит от того, насколько терпеливо ты будешь мне позировать.
— Ох, пози-и-ировать!
— А ты что подумал?
Михей покраснел до кончиков ушей, сполз с кресла и с сопением принялся стягивать с себя майку.
***
Гаон радостно гудел и вибрировал. Михей блаженно жмурился, улыбался, обмениваясь с клипером импульсами нежности. Хранитель нетерпеливо фыркал в кресле второго пилота, кутался в плед и откровенно зевал.
— Чего недовольный какой? — промурлыкал Михей.
— Ты сейчас слюни пускать начнёшь, — Саартан нахохлился под пледом. — У меня ощущение, что я подглядываю за чем-то интимным.
— Отчасти так и есть, — Михей открыл глаза. Светлые, прозрачные от полученной порции любви корабля. — Эмпатия с кораблём — эмоциональная близость, сродни интимной.
— Тогда закругляйся. Мне не комфортно.
— Ты проспал двое суток и не выспался? Или Кот тебе передал нетерпимость к открытому выражению чувств?
— Ты на громкой связи, — сказал из динамиков скрипучий голос Кота. — Нет у меня никакой нетерпимости.
Послышалась возня, характерное вампирское шипение и смешок Иватарна.
— Ты лизнул его в ухо, Кэп? — полюбопытствовал Михей.
— Почти, — хохотнул в динамиках Иватарн. — Он от меня убежал.
— Я бы тоже от тебя убежал, попытайся ты меня полизать, — пробурчал Саартан, скрываясь под пледом по самые глаза.
— Да я бы сам от себя убежал, возникни у меня такая блажь! — хмыкнул Иватарн. — Эй, Плут! Я поднимаю Глиста. Держись в хвосте.
— Так точно, Кэп! — отозвался Михей.
Гаон уркнул, обвил его голову щупальцами. Вздрогнул всем своим блестящим телом и мягко пошёл на взлёт. В обзорных экранах появился острый плавник белого катера. Облака на небе порозовели — Хозяин Острова указывал двум кураторским кораблям путь на Материк.
Какое-то время летели молча. Михей дал клиперу мысленную команду заблокировать открытый канал связи с Глистом.
— Саа, — позвал Михей.
— Ну? — Саартан заворочался в кресле.
— Почему ты оставил сына на Острове?
— Ему будет лучше с матерью.
— И с Кофой? — осторожно уточнил Михей.
— У фонтана он читал Заку сказку.
— Он садист и убийца.
— Мих, ты сам говорил, что Мельхиор изменил его. К тому же Элисбэт переедет жить в Цитадель. У нас будет возможность приглядеть за ними.
— Всё равно. Мне как-то… не по себе.
— Из меня никудышный отец, — Саартан вздохнул. — Это я — садист и убийца сейчас.
— Да брось ты!
— Ты ничего обо мне не знаешь, Мих. Во мне личность Саа с памятью Мифлецета. Это как разбавлять крепкий горячий чёрный чай холодным молоком с ложкой сахара. Чай остаётся чаем, а молоко и сахар когда-нибудь закончатся.
— Нет, — покачал головой Михей. — Чай с молоком — это совсем другой напиток. Другой вкус, другой аромат, другой эффект. И вообще. С чего ты взял, что закончится именно молоко? А ещё ты забыл, что глава Высшего совета кураторов всегда даёт людям второй шанс.
— Хочешь сделать из Разрушителя куратора? — Саартан высунулся из-под пледа.
— Как вариант. Мы с тобой уже давно напарники, Саа.
— Но ты должен сидеть в кабинете и разбирать отчёты. Оперативная работа не для главы.
— У меня теперь есть зам для отчётов, переговоров и публичных выступлений, — Михей стрельнул в Хранителя весёлым взглядом. — Нам ещё портал достроить надо. А тебе передать амулет Ракешу.
— Мельхиор думает, что душа Шульги высвободилась после того, как я умер?
— Ага, — Михей широко улыбнулся. — Но мне тяжело было сдержать ликование, когда он самодовольно распинался о том, что чужие души покидают цайаров после смерти, если те не успели вложить их «во что-нибудь дельное и красивое». Сидел и сжимал зубы, чтобы не завопить, мол, а мы уже вложили всё, что нужно, куда нужно, — он захихикал. — Я же говорил, что ты — лучший в мире ювелир!
Щупальце Гаона услужливо опустилось с потолка. Перед Хранителем закачался на цепочке маленький золотой кувшинчик. Саартан взял амулет, усмехнулся и надел себе на шею.
— Нам повезло, что мы догадались оставить кулон на Гаоне, — сказал он.
— Знал бы я тогда ещё, что ты у нас тоже цайар, разыграл бы эту партию куда лучше, — с сожалением проговорил Михей.
— Но ведь амулет у нас, всех детей эвакуировали с Острова, пророчество временно заморожено… я утряс свои семейные дела, как смог. Все живы, Мельхиор остался с носом.
— Не… совсем.
— Подумаешь! Ну, будет висеть в спальне у него твой портрет в костюме горничной! Что с того? Его же никто не увидит. Мой вновь обретённый дядя — псих-одиночка. И даже если кто и увидит — тебе же плевать на общественное мнение. Нет?
— Да я не о портрете переживаю! И спасибо, что не подкалываешь насчёт этого, Саа. Честно. Я это ценю. Дело… в другом…
Михей закусил губу и страдальчески наморщил лоб. Саартан развернулся к нему полностью.
— Ты обещал рассказывать мне всё без утайки, — голос Хранителя стал требовательным. — Мих?
— Я отдал Мельхиору душу, — нехотя признался Михей.
— Что?! — Саартан подскочил в кресле. — Как?!
— Он угрожал засудить Кота за твоё обращение в вампира. Ты же у нас дракон. То есть Дракон.
— Но я же не сошёл с ума, как Септемберель!
— Тогда мы ещё не знали, как ты себя поведёшь. Может безумие постепенно накрывает? Драковампов же не бывает. И цайвампов тем более.
— Я поговорю с дядей, — Саартан решительно стукнул кулаком по подлокотнику кресла.
— И он потребует что-нибудь другое в обмен на мою душу. Например, душу Шу, когда узнает, что мы его с ней провели. И ты отдашь. И тогда мы проиграем. А пока счёт равный. И… нет, Саа! Не перебивай. У меня теперь есть шанс подобраться к тайне Зеркала.
— Одно Зеркало висело в комнате моей матери, второе — у её брата. Они общались через них! В детстве! Никакой тайны! — Саартан разозлился.
— А что за двери в коридоре между Зеркалами?
— Двери?
— Вот видишь! Ты не знаешь.
— Ну и хрен с ними! Сдалось тебе это Зеркало! Душа, Мих! Ты отдал Мельху самое ценное! Как Андарс, стал цепным псом.
— Лисом, — кокетливо поправил друга Михей. — Цепным лисом. И ты сам хотел сделать меня рабом, помнишь? Чтобы ноги вытирать о мою мягкую шкурку. Это наследственное, видать.
— Я… — Хранитель задохнулся от гнева. Мотнул головой. Помолчал, успокаиваясь. — Поверить не могу.
— Мельхиор отступился от нас, получив своё, — Михей дотянулся до друга, дотронулся до его укрытого пледом колена. — Это нам на руку. Мы придумаем что-нибудь потом. Мой папа поможет. Андарса ведь тоже надо вытаскивать из когтей цайаров. А как к ним подобраться, если не через одного из них?
— Точно спятил, — констатировал Саартан, хмуро глянув на руку на своем колене.
— Ага. Но ты ведь со мной?
— Спятил с тобой? О, да!
Иватарн был весел и возбуждён. Он с удовольствием принимал от Глиста техническую информацию и радовался как ребёнок, которому дали порулить на отцовской машине. Кот исподтишка поглядывал на напарника. Сам он подключаться к кораблю не стал. Мало ли что вложил в сознание катера Фаарха? К тому же куратор терзали сомнения по поводу произошедшего накануне вылета разговора с Хозяином Острова, и эмпатия сейчас только бы испортила Иву настроение.
Мельхиор выцепил Кота, пока Хранитель отсыпался после обращения, а лис и дракон занимались синхронизацией кораблей. Кот тогда усмехнулся, демонстрируя клыки, когда Аист подошёл к нему с вежливой улыбкой.
— С одним не вышло, решил попытать счастье с другим? — язвительно спросил Кот. — Думаешь, я адекватнее ученика твоего ученика?
— Я слышал ваш разговор с мальчишкой, — не стал скрывать Мельхиор. — Невольно. В этом доме невозможно что-то утаить от меня. Ты мне показался благоразумным.
— Тогда ты должен быть доволен, что обыграл всех и каждого. Что тебе ещё от нас нужно?
— Я перенёс тебя с напарником сюда не только для того, чтобы обуздать нового главу совета…
— Ты шантажировал моего ученика? — Кот нехорошо прищурился.
— Конечно, — Аист насмешливо склонил голову. — Я же цайар. А мы, по вашему всеобщему мнению, только шантажом и дышим. Не хотелось вас разочаровывать.
— Тебе копыт не хватает.
— Для чего?
— Для полноты образа. И хвоста свечкой. Рога и бородка есть.
Мельхиор застыл с непонятным выражением лица, видимо, обдумывая слова куратора.
— Кое-кто, — певуче растягивая гласные, заговорил Хозяин Острова после недолгого молчания, — уже обещал мне поработать над моим образом. Пожалуй, стоит заняться этим на досуге. Трепет. Вот чего я давно не видел в глаза смертных.
— Я не смертный.
— Ты трудноубиваемый. С бессмертием это не идёт ни в какое сравнение.
— Вы тоже умираете.
— У нас единый эгрегор. Мы выходим из него и в него же возвращаемся. Меняется только окраска. Наше бессмертие в нашем единстве.
— Пф!
— Не завидуй. Иногда у меня возникает эгоистичное желание стать уникальной личностью, вроде тебя. Но я вспоминаю вашу похоть, жажду наживы и власти, ваше лицемерие. И помутнение проходит.
— Что тебе надо?
— Зеркало. Я подсунул его тебе, чтобы оно отыскало моего племянничка. А теперь ты подсунешь ключ от одной из дверей внутри Зеркала своему ученику.
— Зачем мне это делать? И почему ты сам не подкинешь ключ Михею?
— У цайаров слишком много ограничений на «сам», дорогуша. Правила Игры строги, но без них наша созидательная сила давно бы привела миры к Хаосу. Слышал такое: благими намерениями выстлана дорога в Ад?
— Ад придумали вы.
— Да, но тем не менее. Я не буду угрожать тебе, Ньярхайд. Ты и сам понимаешь, что я своего добьюсь. Только более жёсткими методами. У тебя сейчас есть шанс подложить подушку под зад своего чересчур деятельного ученика. Ну, и в качестве бонуса… я могу вернуть твоему напарнику способность к продолжению рода. Ах, да что я такое предлагаю!? — Мельхиор жеманно взмахнул руками. — Тогда ведь он может сбежать от тебя к какой-нибудь девахе, чтобы плодиться и размножаться! Нет, нет, прости! Я оговорился.
— Почему бы тебе не предложить это Иватарну? У меня нет прав решать за него.
— Он отказался меня слушать.
— Рука у него тяжёлая, — Кот прикрыл веки.
Его напарнику частенько не хватало такта, чтобы выразить гнев без рукоприкладства. Ив считал, что порою честно съездить по физиономии гораздо лучше подлых уколов словами.
— За полвека совместной жизни ты уяснил только это?
— Хватит пытаться вывести меня из себя, цайар.
— Никакого почтения! — вздохнул Хозяин Острова с притворной грустью. — Фаахи совсем вас разбаловал. Что ж, моё дело — предложить.
Он положил на стол маленькую колбочку, закупоренную сургучом, с розоватой жидкостью внутри и серебристое перо.
— Двери в Зеркале заперты на генетический код. Моё перо — ключ к одной из них. Ты можешь оставить его на столе, и тогда твой ученик поранится, пытаясь взломать двери самостоятельно. Или же ты подложишь ключ в Хранилище так, чтобы Михей обязательно его нашёл. И тогда ничего страшного не случится. А это, — Мельхиор ткнул когтистым пальцем в колбу, — для твоего напарника. Принимается внутрь. Идёт мягче с чем-нибудь алкогольным. Отличный подарок на день рождения, как считаешь? Или на свадьбу…
Кот не ответил. Он словно превратился в статую: холодный, отстранённый, недвижимый. Только зелёные искорки вспыхивают под полуопущенными ресницами.
— У меня ещё много плюшек осталось, — улыбнулся Хозяин Острова, не обращая внимания на отчуждённость куратора. — Я выгодный наниматель. И сильный протектор. Вдруг понадобится? Подумай.
Мельхиор вышел из комнаты, которая негласно на три дня стала местом сбора главы Совета и его команды. А Кот думал. Тогда, и сейчас, сидя в кресле второго пилота.
— Ив?
— А?
— Ты бы хотел иметь детей?
Кот спросил и сам смутился своего вопроса под удивлённым взглядом жёлтых глаз.
— Я в общем, — быстро поправился он, стремительно обрастая колючками и каменея лицом. — Жена, соски, пелёнки?
— Э-э-э… — Иватарн качнул головой. — Ты же знаешь…
— А если бы мог?
— Почему ты спрашиваешь? У нас опять кризис отношений?
— Это просто вопрос! — колючки Кота стали почти осязаемыми. — Так трудно ответить?
Иватарн какое-то время смотрел на напарника, размышляя. Вздохнул. Снова покачал головой.
— Может быть, но не сейчас, — ответил он.
— Почему?
— Я не готов к семейным отношениям.
— А когда будешь готов?
— Наверное, когда надоем тебе, — Иватарн улыбнулся.
— Какой-то принцессе придётся очень долго ждать.
Воображаемые колючки Кота обмякли, превратились в шерстинки. Белые и пушистые. Иватарн вскинул и опустил брови, умиляясь. Улыбнулся шире, вернулся вниманием к Глисту. Он не заметил, как его напарник спрятал обратно в карман колбочку, которую мусолил в ладони с начала разговора.