Вылетевшие брызгами из Истока шельхаимы всегда выбирают людей, одержимых великой идеей. Они вселяются в их тела, объединяются с разумом и доводят идею до абсолюта, до гения. Так рождаются Великие Деятели. Обычно, эти Деятели — одиночки. Они обрастают учениками, им поклоняются, их боготворят. Но они всегда вершат свои великие дела в одиночку. Это аксиома. Но в Суушире правят семеро хаимов. Семеро! Семеро Великих Деятелей, каждый из которых в чём-то бесподобен и крут настолько, насколько воображения хватит представить. И всех их нужно вернуть домой, обратно к Истоку. Иначе вмешательство хаимов в дела смертных нарушат равновесие в Шельйааре, и в мирах воцарится хаос.
— Я отдам их тебе, — Лэуорд пыхнул трубкой и выпустил под потолок кольца дыма.
— Я их и так заберу, — Хегг невольно проследил взглядом за тем, как кольца плавно влетают одно в другое, разлетаются белёсой кисеей и растворяются, оставляя в воздухе лишь тонкий аромат табака и травянистого послевкусия.
— Один? Всех семерых?
— Со временем.
— Я отдам тебе их всех сразу. Подам на блюдечке.
— Скукотенюшка.
— Хегг…
— А?
— Ты цену себе набиваешь?
— А то, — Хегг прищурился. Предложение выгодное, но не тогда, когда что-то подать на блюдечке тебе обещает джинн. — Разъясни мне всё толково, тогда и обсудим.
— Как скажешь, — Лэуорд задумчиво пожевал мундштук длинной иззузоренной трубки. — Тогда садись и слушай.
— Лютню дать?
— Шутник.
Хегг смешливо фыркнул, плюхнулся в глубокое кресло напротив джинна, развалился вальяжно, сложил ногу на ногу. Он так и не сменил свой образ пирата Андарса и смотрелся здесь, в роскошных апартаментах советника Лиги — настоящем пентхаусе! — грубым наёмником, которого нанимают на грязную работёнку вроде той, где нужно, не кидая тени на работодателя, избавиться от неудобного конкурента или надоедливого родственничка. Но, то ли Лэуорд привык принимать у себя подобных типов, то ли исключительно посланнику спускал с рук вызывающее поведение — джинн на провокации не вёлся. Улыбался и вежливо отшучивался так, что Хеггу тошно становилось.
— Начнём с того, что я — джинн, — Лэуорд сделал выразительную паузу, снова выпуская под потолок клубы дыма. Хегг терпеливо промолчал. — Моя природа — поглощать миры. И мне до ломоты в мозге хочется ассимилировать Суушир, всё это, — советник обрисовал трубкой полукруг. — Я чувствую себя умирающим от жажды перед графином с водой. Но Суушир дорог Фаархе, главе Высшего совета кураторов, как ты помнишь, и моему другу. Я понимаю, почему у тебя сейчас такое лицо, Хегг. У джиннов не бывает друзей. Про изнанок я слышал то же самое.
— Но у меня и нет друзей, — Хегг выбил пальцами мелодичную дробь по подлокотнику кресла в подкрепление своих слов.
— Ах, ну да, — Лэуорд саркастически заулыбался. — Как я мог так ошибиться?
Хегг тоже заулыбался. Получилось резиново, потому что некстати вспомнился вдруг Саа. И бессмысленное желание спасти его на Шофете, рискуя всей проделанной с орденом Зикарон работой…
— Шу дорог мне, — удовлетворившись неестественной улыбкой посланника, продолжил джинн. — Это нонсенс, но что поделаешь? Таков уж Фаарха. Умеет просочиться в душу и накрепко засесть в ней.
— У джиннов есть душа? — хмыкнул Хегг. — То-то Кофа бы удивился. Но суть я уловил. Ты хочешь сказать, что жаждешь заполучить Суушир, но не можешь его забрать, потому что он важен для змея, который дорог тебе. Уроборос какой-то…
— Шу считает, что любой способен измениться. Чтобы ты понял, о чём я говорю, представь себе Дьявола. Земного. Сатану. Представил? Если бы Фаарха встретился с ним, он бы непременно начал проводить воспитательную работу по превращению Сатаны обратно в Господом любимого ангелочка.
— Оу, — оценил масштаб Хегг. — Но я слышал, что когда джинн ассимилирует мир, то все в мире чувствуют Единство. Друг с другом, с Природой. Все на одной волне, ни тебе войн, ни агрессии. Любовь и бесконечное взаимопонимание! Звучит-то пасторально!
— Странно, что я сейчас спорю с тобой, — взгляд Лэуорда стал весёлым и чуточку безумным. — Но Единство Разума и Природы было всегда. Оно изначально заложено Творцом в идею Мироздания. А я, по словам Шу, вытесняю Творца из сердец и душ людей и не позволяю им познать Его, подменяя познание ложной нирваной.
— Я бы выпил, — честно признался Хегг, попытавшись вникнуть в слова джинна.
— Бар там, — Лэуорд трубкой указал на щедро украшенный пилястрами резной шкафчик в стене.
Хегг неспешно поднялся, махнул джинну, мол, ты говори, и направился к шкафчику. Пока он по-свойски перебирал бутылки в баре, Лэуорд продолжил:
— Чтобы доказать мне, что я способен… гм… преодолеть соблазн закусить миром, Фаарха подбросил мне Хранителя. Единственного менкарца, имеющего прямую связь с Менкаром. Стражника у ворот с ключом от этих самых ворот. Не устоять! Но Шу отдал этому Хранителю свою душу. И покусись я на Менкар — мой друг погибнет. Растворится в бесконечном безликом однообразии. Я этого не хочу.
Хегг наконец-то определился с напитком и повернулся к джинну с бутылкой бесцветной жидкости и двумя рюмками.
— Хранитель — это Саартан? — спросил он, откупоривая бутылку и разливая по рюмкам… водку?!
— Шу привозит мне иногда заморские гостинцы, — заметив, с каким видом посланник разглядывает этикетку на бутылке, объяснил Лэуорд. — Реквизит ты выбрал верно.
— Ещё раз, — Хегг протянул ему полную до краёв рюмку. — Помимо Суушира ты хочешь сожрать Менкар? А можешь это сделать через Саа… Саартана? Но твой змей отдал ему… душу?! Ты про это тогда говорил, когда они с Дафчиком телами поменялись? Да? О!.. Тогда получается, что сожрав Саа… Саартана, ты сожрёшь и Фаарху? Ну, это помимо Менкара, понятное дело?
— Да.
— Ядрёна вошь! — прошептал Хегг и опрокинул свою рюмку в рот. Закашлялся. Отдышался. Спросил: — А что ты от меня-то хочешь?
— Сейчас, когда я — человек, я рассуждаю как человек. Но стоит мне стать джинном, как природа возьмёт своё. Я буду хитрить, изворачиваться, делать всё только с единственной целью — ассимилировать Суушир. Ни одному моему слову верить будет нельзя.
— А сейчас, значит, можно? — скептически поинтересовался Хегг.
— И сейчас нельзя, — легко согласился Лэуорд. — Я сам себя могу обманывать, прикрываясь благими целями. Но у тебя своя голова на плечах, правильные выводы сделать ты сумеешь. А от тебя мне нужно совсем немногое: чтобы ты избавил нас от хаимов, что является твоей прямой обязанностью, между прочим, и… — взгляд у джинна стал невинным. — Чтобы ты взял бразды правления в Суушире после того, как Семизвездье канет в лету.
— Я что-то не понял, — Хегг озадаченно нахмурился. — Ты мне богом что ли предлагаешь стать?
— Временно, если хочешь. Тебе понравится.
— Что-то не верится.
— Скучать не придётся точно, — Лэуорд улыбнулся. Он выбил потухшую трубку и аккуратно засунул её в кисет. Поднял рюмку с водкой. — За перспективы?
— За безумцев и за тех, кто их слушает, — Хегг наполнил свою рюмку и тоже поднял.
Становиться богом ему ещё не предлагали. И предложение джинна шло вразрез с обязательствами Хегга перед цайарами. Но ведь семеро хаимов за раз — это зачётное перевыполнение плана! За такое полагается премия. В виде отпуска, например. Который можно провести, божествуя в Суушире… временно, разумеется!
— А что, других кандидатов у тебя нет? — спросил Хегг, чувствуя, как в голове становится светло, легко и звонко.
Это с двух рюмок-то?! Хорошая водка, однако.
— Есть, но они пока не готовы, — Лэуорд, казалось, вообще не хмелел. — А те, кто в данный момент рвётся до власти, мне не подходят. К тому же Шу довольно высокого мнения о тебе.
— Мы с ним виделись раз в жизни, и он мне даже «здрасьте» не сказал. Какое там мнение может быть?
— Шу взял себе нового ученика. И планирует оставить его после себя на посту главы Высшего совета. Временного заместителя. Этот ученик — твой двойник, копия. Или отражение? Шу собирается доверить ему миллиарды миров, так почему мне не доверить тебе один единственный?
— А ты не думал, что отражение может быть перевёрнутым, м?
Михей под хвостом у могущественного нага. Интересненько. И как теперь избавляться от отражения?
— Я ориентируюсь на то, что ты мне нравишься.
— О, какой весомый аргумент! — Хегг фыркнул. — Всё это попахивает большой аферой, Лэуорд. Я получаю и хаимов и мир. Меня ещё и уговаривают! В чём твоя выгода, джинн, м? Где подвох?
Лэуорд помолчал какое-то время, раздумывая. Встретился взглядом с бесцветными глазами посланника и склонил голову к плечу.
— В Суушире живёт его создатель, — негромко сказал джинн. — Он цайар. И мы с ним в очень напряжённых отношениях. Если бы не Фаарха, его приёмный сын и ученик, меня бы здесь уже не было. Шу гарантирует нейтралитет между нами, но ни я, ни Мельхиор не упустим возможности избавиться друг от друга. А сейчас такая возможность может возникнуть у каждого из нас. Обычно Мельхиор не вмешивается в дела смертных, но изгнание хаимов ему на руку. Он обязательно воспользуется поднявшейся суматохой, чтобы заодно спровадить и меня. Его вмешательство грозит и мне, и Фаархе, и Хранителю большими неприятностями. Вплоть до летальных, потому что цайары на мелочи не размениваются. Мы должны переиграть Мельхиора. Пока его взгляд будет прикован ко мне, ты получишь власть над миром. И разделишь её со мной. Суушир при этом останется практически неизменным, правление народом в нём вернётся драконам, я отвлекусь от Хранителя и Менкара, если не поглощу их в процессе политического переворота… Но, думаю, Шу подстраховался на этот счёт.
— А если я стану богом, а этот цайар придёт и отберёт у меня всю божественность, раз он — демиург этого мира? — Хегг спрашивал, потому что должен был спросить.
На самом деле его уже мало интересовали такие мелочи, как недружелюбно настроенный цайар — подумаешь! Неуёмное любопытство Хегга подняло голову и навострило уши, а сам посланник желал окунуться в историю с делёжкой Суушира по самое не могу.
— Не сможет, если у тебя будет власть над Сердцем Земнотверда.
— О… Хорошо. А если я стану богом, а когда ты придёшь ко мне за своей долей власти, я не захочу делиться?
— Тогда и поговорим, — улыбнулся Лэуорд.
***
— Он всегда заставляет себя так долго ждать? — Бэт заёрзала на жёстком стуле.
— Не знаю, — Саартан глянул на дремлющего за стойкой секретаря.
Злох. Этих существ называли злохами, вспомнил Хранитель краткую лекцию о расах Суушира от Мицу. Коварные, жадные и вредные. За других Саартан не стал бы ничего утверждать, но этот вот лиговский — натуральный злох. Во плоти. И не спит же, лупоглазый поганец! Притворяется, лишь бы с вопросами не лезли.
— Я к нему второй раз прихожу, — Саартан отвернулся от секретаря и вздохнул. — В первый раз меня приняли быстро.
— У нас всё в срок, уважаемый, — пробурчал злох и распахнул влажные зенки. — Господин Мирэной ожидает вас в своём кабинете при личных покоях. Это…
— Знаю, знаю, — перебил секретаря Хранитель. — Предпоследний этаж, прямо по коридору в северную. Пешком.
— Что же пешком-то? — неискренне удивился злох. — У нас так высоко никто пешком не ходит. Лифт же есть!
Хранитель скрипнул зубами. Лифт, значит, теперь есть?!
— Что, трафик снизился? — ласково поинтересовался Саартан.
— Как был, — секретарь ухмыльнулся и закрыл глаза.
— А что с лифтом? — спросила Бэт, когда они вышли из приёмной Лиги.
— В прошлый раз этот гад отправил меня на самый верх башни топать на своих двоих, — неохотно признался Саартан. — Развлекается, чтоб его!
Бэт хихикнула. Взяла Хранителя под руку, игнорируя его угрюмый взгляд.
— Таких жалеть нужно, — с улыбкой сказала она.
Саартан почему-то принял её слова на свой счёт и посмурнел. Но отталкивать Бэт от себя не стал. Её прикосновения иногда были назойливыми, но не раздражали. В отличие от облапываний Веги, например.
Лифт домчал их до предпоследнего этажа секунд за десять, и своей скоростью, опрятностью и наличием свободного пространства в достаточном количестве окончательно испортил Хранителю настроение. Саартан со злости постучал к Мирэною намного громче, чем следовало бы. Дверь открылась сама собой, только прошёлся по ногам лёгкий морозный сквознячок.
— Недобрый день, господин Саартан? — спросил Мирэной, не поднимая глаз от бумаг, разбросанных в беспорядке по столу.
— Какой есть, — Хранитель вошёл в комнату, не дожидаясь приглашения. Со скрежетом отодвинул стул перед столом, за которым сидел генерал Лиги, уселся на него и жестом подозвал скользнувшую за ним девушку. — У вас секретари спецкурс по вредности проходят?
— Это имеет отношение к делу, с которым вы пришли? — Мирэной принялся собирать бумаги в аккуратную кипу. Он тщательно подгонял края документов, выравнивал уголки, разглаживал помятости с таким видом, будто на целом свете не было ничего важнее этого занятия.
— Нет, но…
— Тогда ближе к сути.
Саартан выдохнул. Напомнил себе, что Септемберель регулярно пьёт Мирэноя (о регулярности Хранитель случайно подслушал у целительницы), и сейчас этот заносчивый нелекреанский принц просто истощён до предела. Ему наверняка тяжело говорить-то, но он принял их с Бэт, несмотря на своё состояние.
— Господин Мирэной, — Саартан смягчил и понизил голос. — Это — Элисбэт Майер, — он метнул быстрый взгляд через плечо. — Моя напарница на Менкаре. Не могли бы вы зачислить её в Лигу, в наш отряд?
— Нет, — сразу же отрезал Мирэной.
— Но она отличный боец! Лучше меня во многом! Почему нет?
Аристократичные пальцы перестали теребить бумагу.
— Здесь каждый второй лучше вас во многом, — холодно отозвался Мирэной. — Наш секретарь, например, отличный боец на заслуженной пенсии. А вы, господин Саартан, вместе с вашими друзьями-драконоборцами, нужны лишь господину Лэуорду. Ни мне, ни Лиге до вас дела нет.
— Вы думаете, я заодно с драконоборцами? — догадался Хранитель. — Но это не так! Я…
— Мне не важно, кто вы и откуда, — устало оборвал его Мирэной. — Вы связаны с Лэуордом. Этого достаточно, чтобы начать вас не замечать.
— Ну, ты и говнюк!
Саартан хотел это только подумать, но слова вырвались сами собой. Бэт ойкнула.
— Я вас не расслышал, — голос Мирэноя лязгнул металлом.
Он медленно поднял глаза от стола. Тусклые сейчас, безжизненные, ледяные. Воздух в комнате начал сгущаться. В прямом смысле. Мирэной же маг воздуха! Хранитель сглотнул, но отступать уже было некуда.
— Я списывал всё на твоё состояние, — продолжил Саартан, слыша себя откуда-то со стороны и млея от собственной дерзости. — Ты обескровлен так, что другой бы на твоём месте уже впал бы в кому. Не можешь остановиться, да? Слишком сладко становится, когда клыки разрывают кожу, и вампирский яд проникает в вены? Наркоманы — они все нервные, им на всех наплевать, была бы доза. Но ты, судя по всему, говнюком был с рождения. Уж не знаю, какие там эмоции вложил в тебя Лорд, но от хорошего обычно не избавляются…
Грудь будто стянуло ремнём. Хранитель захлебнулся словами и согнулся на стуле пополам, хватаясь руками за горло. Бэт, до этого робко прятавшаяся за его спиной, зашипела и одним слитным, изящным прыжком перелетела через стол к застывшему в ярости генералу. Её чёрные когти замерли в дюйме от лица Мирэноя, который даже отшатнуться от неожиданности не успел.
Но и кошка опоздала со своим прыжком. Ей сзади под лопатку в районе сердца, а спереди в ложбинку между шеей и подбородком упёрлись чужие когти. Белые, прямые и раза в два длиннее её собственных. Бэт скосила глаза на такую же белую кисть, которую венчали эти когти, почувствовала, как немеет затылок от морозного дыхания её обладателя, и благоразумно медленно опустила руки.
— Тебе нельзя напрягаться, милый, — прошелестело за спиной у девушки.
Мирэной моргнул, и Саартана отпустило. Хранитель захрипел, хватая ртом воздух. Но голову на голос он повернул. Септемберель, прекрасная в своей ужасающей вампирской ипостаси, — выбеленные до молочного оттенка кожа и волосы, глаза горят багровым, а приоткрытые ярко-алые губы обнажают иглы острых клыков, — смотрела прямо на него.
— Простите, госпожа, — выдохнул Саартан, выпрямляясь на стуле.
Эльфийка отпустила Бэт, и та бочком обошла стол и отошла к Хранителю. На лицо Септемберель вернулся румянец, огонь в глазах погас, устрашающие когти втянулись. Она встревожено склонилась над Мирэноем.
— Всё хорошо, — Мирэной натянуто улыбнулся ей, поймал коснувшиеся его щеки пальцы и нежно поцеловал.
Саартан отвёл взгляд. Ему на плечо легла горячая ладонь Бэт.
— Раз уж вы осведомлены, господин Саартан, — очень тихо заговорил Мирэной, обнимая эльфийку за талию. — То позволю себе уточнить. Хоть я и не обязан перед вами отчитываться. Моя жена ждёт ребёнка…
Хранитель вздрогнул и напрягся. Рука Бэт слегка сжала ему плечо.
— … и вы должны понимать, чтобы плод развивался стабильно, Септемберель нужно… м-м… хорошо питаться. И, как бы вы там себе ни думали, господин Саартан, я не такая бездушная скотина, чтобы жертвовать другими людьми. Но вот лично вас я бы с удовольствием ей скормил, если на то пошло.
Септемберель чуть заметно улыбнулась и перевела взгляд на фыркнувшую Бэт.
— Она неплоха, милый, — эльфийка успокаивающе погладила мужа по голове. Мирэной вздохнул, остывая. — Почему ты не хочешь взять её в отряд?
— Отряд расформировывают, — Мирэной опустил ресницы, прислушиваясь к ласковым прикосновениям. — Этого… господина Саартана отправляют в Столицу. Вега остаётся здесь.
— Почему? — глухо спросил Хранитель.
— Потому что так решил господин Лэуорд. Ничем не могу помочь.
Саартан поднялся со стула, не глядя ни на кого и ни с кем не прощаясь, вышел за дверь. Бэт бросила быстрый взгляд на Септемберель, нахмурилась и заторопилась следом за Хранителем.
Забыв про лифт, Саартан метнулся к лестнице, и Бэт пришлось бежать, чтобы догнать его. «Ничего себе!», — размышляла на бегу Бэт. — «Если она — та самая, любовь к которой нужно вытравить из сердца Разрушителя, то будет сложно соперничать с такой ошеломительной женщиной! Да ладно, Бэт! Признайся, что не сложно, а невозможно!».
— Зар…
Хранитель свернул с лестницы в тёмный коридор с убегающими во мрак крутым полукругом узорными дверями.
«Она ещё и вампир! Что там Зар говорил про сладкий вампирский яд? Это и есть кровная связь? Она пила его, а он её? Или как? Если так, то Зару нужна изоляция от этой эльфийки минимум на год, как для любого наркомана».
— Зар!
Саартан пинком распахнул первую попавшуюся дверь, развернулся к налетевшей на него Бэт, сгрёб её в охапку и втащил в комнату. Прижал к стене, высоко закинув ей руки над головой, навалился всем телом. По лицу Хранителя от глаз паутиной расползалась тьма. Бэт зажмурилась, когда Саартан начал её целовать. Жадно и яростно, раня губы о её пусть и не большие, как у той эльфийки, но тоже острые клыки. Так Бэт ещё никто не целовал. Похоже, разве что те, кто хотели взять её силой. «Интересно», — отстранённо подумала Бэт. — «Он остановится, если я попрошу?». Свободная рука Хранителя скользнула снизу вверх по её бедру и грубовато дёрнула пряжку ремня на брюках. В комнате раздалось тактичное покашливание. Бэт увернулась от губ Хранителя.
— Зар…
Саартан зарычал и сильнее прижал её к стене.
— Зар, я не против… продолжить. Но мы не одни.
Саартан остановился. Тяжело дыша и раздувая ноздри, обернулся, отпуская девушку. В кресле у разожженного камина сидел человек.
Сквозь пелену бушующего гнева Саартану на мгновение показалось, что он снова видит перед собой Септемберель. Но лишь на мгновение. Сбили с толку красные глаза, общая худоба и длинные белые волосы у сидящего в кресле мужчины. Мысль о том, что в Лиге, по всей видимости, мода на белобрысых, отрезвила Хранителя и вернула к реальности. Он постепенно начал осознавать, что, как и где он собирался сделать. Саартан почувствовал на губах привкус крови, испуганно обернулся на Бэт. Понял, что кровь — его, когда Бэт смущённо улыбнулась, обнажая маленькие клыки. Залился краской по самые уши, посмотрел на девушку полным раскаяния взглядом. Бэт качнула головой, мол, всё в порядке, и кивнула на человека в кресле. Саартан развернулся крайне неохотно, с почти слышимым скрипом.
— Милости прошу, конечно, — мягким баритоном проговорил мужчина и поднялся. — Я прикрою дверь, вы не против? Дует, знаете ли.
Он плавно пересёк комнату, посматривая на замявшихся в неловкости молодых людей, взялся за ручку двери. Вопросительно поднял бровь:
— Или вы уже уходите?
— Да, да, — Бэт легонько подтолкнула растерявшегося Хранителя. — Мы уже уходим. Извините нас, пожалуйста.
— Пожалуйста, — кивнул мужчина.
И бесшумно закрыл дверь, когда кошка и дракон вышли. Запер на ключ. Оказавшись в коридоре, Саартан с отчаянием вцепился себе в волосы.
— Бэт! — с мукой на лице и глубочайшим сожалением в голосе проговорил он. — Прости меня! Не знаю, что на меня нашло!
— Я понимаю, — Бэт погладила его по щеке, провела коготком по скуле. — У тебя глаза совсем чёрными стали.
— Так бывает, когда я теряю контроль.
Хранитель попытался спрятать взгляд, но Бэт не позволила. Обняла за шею, наклонила его голову к себе, потянулась на носочках и чмокнула в нос. Рассмеялась.
— Чёрный всегда идёт к красному, — сказала Бэт, оттолкнулась от него, крутанулась на каблуках. Сунула руки в карманы плаща и не торопясь пошла обратно к лестнице.
Саартан какое-то время смотрел ей вслед, пытаясь унять роящиеся диким гудящим комом мысли. Тряхнул головой, затыкая противно брюзжащий внутренний голос. Потёр виски. С опаской глянул на дверь, в которую они (он, в частности) так беспардонно вломились и… Угомонившиеся было мысли радостно всколыхнулись и, жужжа на разные лады, понеслись по второму кругу. Хранитель, застонав от бессилия, поплёлся за Бэт. Нужно будет попросить у целительницы что-нибудь от нервов…
***
Хотя солнце только-только вылезло из-за горизонта, с заднего двора уже раздавался рёв. Это госпожа целительница выгоняла на пастбище своих моропов. Моропы — это нечто среднее между драконом и конём. Эстетичная конституция, грация и гордая поступь, покладистый нрав и преданность хозяину досталась им от лошадей в гремучей смеси рогов, шипов, клыков, чешуи и когтей. И размера. Моропы в холке достигали до десяти футов! Саартану эти удивительные животные напоминали моргорогов из далёкой и уже полузабытой Панайры. Хранителя восхищало зрелище, когда хрупкая и маленькая Дейрдре верхом на самом крупном самце вела своё стадо на выгул. Ей бы кроликов разводить, а не этих, без сомнения прекрасных, но грозных тварей!
Сегодня целительница вывела своих питомцев на прогулку раньше, чем обычно. Дейрдре ждала каких-то высоких гостей и суетилась с самого утра. Сиреневый ураганчик растормошил всех немногочисленных постояльцев, надавал им кучу указаний в городе, чтобы не мозолили глаза, и упорхнул готовиться. Саартана, Бэт и Вегу опасность быть приобщёнными к полезному труду миновала, и поэтому вся троица расположилась на веранде главного дома целительницы в приятном безделье. Вампир, естественно, держался в тени, а кошка и дракон с удовольствием грелись на солнышке, посасывая чай через соломины.
— Как ты думаешь, — спросил Саартан у Славиша. — Эти сегодняшние гости и мой отъезд в Столицу как-то связаны между собой? Гостей-то собирает Лорд.
— Ну, — Славиш заложил руки за голову, — если ко всему прибавить, что нас троих ничем с утра не озадачили, то вполне возможно. Кто знает, может среди гостей найдутся наши прямые работодатели?
— Тебе мало джинна и Тёмного Владыки?
— Они нас только по Городу мёртвых гоняют, готовят к чему-то. Ничего конкретного. Помимо Лиги есть что-то ещё, я уверен. Или кто-то.
Саартан хмыкнул. Кто-то ещё, да уж. Высший совет кураторов, не хочешь, разноглазый? Но вряд ли Фаарха прилетит лично инструктировать их. К тому же, змей сказал джинну держаться подальше от Хранителя, что не предполагает участие Саартана в сомнительных авантюрах. Чья это игра? Лэуорд хоть и косвенно, но умело стягивает Саартана на свою доску со всеми этими вегами, полигонами… Бэт?
— Ты поедешь со мной? — спросил Саартан у Бэт.
— В Столицу? — Бэт лениво потянулась. — А мне разрешат?
— Если захочешь, то я выдвину Лорду ультиматум.
— Хочу, — Бэт положила Хранителю голову на плечо. — Но хочешь ли ты?
Саартан помедлил с ответом. Чья фигура Бэт? Её появление, да ещё и на закрытом полигоне — не случайно. Кто ввёл её в игру? Глава Совета? Лэуорд? Фаарха по всем параметрам подходил больше: он всё знал о Менкаре, о проекте Гениум Акаторис, мог знать и о двенадцатом подопытном женского пола. Бэт — соглядатай нага? Телохранитель? Саартан машинально дотронулся до кулона, висевшего на шее. Надо бы понадёжнее его спрятать, но в свой внутренний мир как серьгу, например, Хранитель его засунуть не смог. Слишком… нестабильный артефакт, чтобы ломать его, а потом собирать заново, как Михей поступает со всем, что пихает в себя. Интересно, как он всё-таки умудрился Созидающую проглотить? А хаима как сожрал Андарс?.. Чудеса да и только! Саартан так не умел.
— Ты слишком долго думаешь, — Бэт ущипнула его за руку.
Хранитель ойкнул, отвлекаясь от своих мыслей и возвращаясь вниманием к ней.
— Я размышляю над тем, — сказал он, — насколько опасно будет в Столице для того, чтобы кого-то брать с собой. Я хочу, чтобы ты со мной поехала. Но надо всё обмозговать.
— Занудный Захарка, — Бэт наморщила нос.
— А ещё он у нас неженка, — поддакнул из тени Вега. — За ним уход нужен. Один он пропадёт, киса.
Бэт зашипела на него, и тот довольно осклабился.
— Молчал бы, поганка бледная, — усмехнулся Саартан и приобнял девушку. — Я поговорю с Лордом, Бэт. Раз уж он вознамерился отправить меня куда-то без моего на то согласия, пусть выслушивает претензии.
Первый портал полыхнул зелёным. Женщину, появившуюся из него за воротами, Саартан уже видел однажды. Госпожа Стинара, Владычица Покрывала Шумеры, Вечного Леса и хозяйка Зверинца. Как-то она гостила у целительницы, и именно её имел в виду Хранитель, когда говорил Славишу, что в доме Дейрдре бывают даже боги. Госпожа Стинара выглядела сейчас абсолютно обычной эльфийкой. Конечно, безумно красивой и величественной. Но в пыльном дорожном плаще нараспашку, удерживаемым на узком плече одной лишь неброской фибулой, в сбитых на носках сапогах с высоким голенищем, в которые были обуты стройные и привлекающие мужской взгляд, обтянутые тонкой оленьей кожей ноги, перевитые на бёдрах ремешками для арсенальной обвязки. Длиннющие, до самой земли волосы цвета густой хвои были подобраны от острых ушей в нетугой хвост простой лентой, а единственным украшением был крупный изумруд на изящной шее.
Целительница и её муж встречать гостью вышли аж к воротам. Хранитель в который раз подивился, наблюдая, как уважительно, но беззастенчиво Дейрдре обнимает богиню, улыбается ей, как давней подруге. Фраза «все новички в Суушире проходят через дом целительницы» обретала новые краски…
Второй портал сверкнул белым, явив перед воротами чету Вхэнлеттервэйт с… Хранителя бросило в жар, и он стыдливо отполз с солнца в тень к вампиру, а потянувшаяся за ним Бэт прыснула ему в плечо. С господином Мирэноем и госпожой Септемберель был тот самый красноглазый, в чью комнату они с Бэт так бесцеремонно ворвались в Лиге.
— Надеюсь, он нас не заметил, — прошептал Саартан.
— Кто? — в полный голос спросил Славиш, и красноглазый глянул поверх головы целительницы в сторону рассевшейся на веранде троицы.
Прищурился.
— Болван! — шикнул на Вегу Хранитель и спрятал лицо в чёрные жёсткие волосы Бэт.
Два портала раскрылись одновременно, и столкнувшиеся нос к носу Лэуорд и рыжий мужчина в плаще настолько грязном, что казалось, будто его старательно вымачивали в глиняном растворе, на мгновение замерли друг перед другом. У рыжего глаза разгорелись ярко оранжевым огнём, видимым даже с веранды, а рот искривился в жутковатой полуулыбке-полуухмылке — он явно джинна видеть был не рад. Лэуорд учтиво поклонился ему и обернулся к подоспевшей целительнице.
— Госпожа Дейрдре, все в сборе? — спросил он деловым тоном.
— Да, господин Лэуорд, — целительница с опаской покосилась на рыжего, кивнула ему. Тот обозначил приветствие и, не дожидаясь хозяев, направился к дому. — Соберёмся в гостевой на втором этаже?
— Пожалуй, — Лэуорд повернулся к Альберу, стоящему за спиной Дейрдре грозно нависающим монолитом неприветливости и хмурого спокойствия. — Господин Тшара.
— Господин джинн, — прохладно отозвался Альбер.
Целительница глянула на нынешнего мужа, потом на бывшего, всплеснула руками:
— Мальчишки! Идёмте в дом уже! Нас ждут.
Саартан, Славиш и Бэт проводили гостей полными недоумения взглядами и переглянулись.
— Нас позовут? — спросил Вега.
— Упаси Творец! — воскликнул Хранитель.
— А мне любопытненько, — задумчиво проговорила Бэт.
Их всё-таки позвали. Всех троих. Точнее, только Саартана и Славиша, но Хранитель решительно прижал Бэт к себе. В холле второго этажа гостиницы пахло корицей и ванилью — госпожа целительница напекла для гостей печенье. В этот аппетитный запах вплетался едва уловимый аромат цветов, духов и столярного клея. Клеем пахло от рыжего мужчины, который, в отличие от других, не пожелал снять свой затасканный плащ. Саартан пригляделся к к этому рыжему знакомые черты лица…
— Располагайтесь, господа, — пригласил всех сесть Лэуорд.
Троица постояльцев целительницы уселась на диван в сторонке ото всех. Не сговариваясь, вежливо отказалась от предложенного Дейрдре чая. Лэуорд оглядел их, задержался внимательным взглядом на Бэт. Та смущённо уставилась в пол перед собой, и Хранитель положил ей руку на колено. Джинн двинул бровью. Саартан с вызовом скопировал его жест. Лэуорд помедлил, мельком глянул на Септемберель и кивнул. Кажется, разрешение на совместную прогулку в Столицу для Бэт получено.
— Что ж, господа, — начал советник Лиги. — Я представлю вас друг другу на случай, если кто-то с кем-то ещё не знаком. И обрисую ситуацию, в которую мы с вами попали и из которой сможем выпутаться только сообща.
Рыжий презрительно фыркнул, остальные молча подобрались. Дейрдре тихонько села к Альберу на колени, и тот нежно обнял её, словно крылом укрыл.
— Я опущу обращение «господин» и «госпожа», если никто не возражает, — улыбнулся джинн. — Итак. Альбера и Дейрдре, уверен, знают все. Мирэной, генерал Лиги и мой брат…
Теперь фыркнул Хранитель. Не удержался. Словил брезгливый взгляд от упомянутого генерала и потупился.
— … и его жена — Септемберель, — невозмутимо продолжил Лэуорд. — Стинара, богиня лесов и покровительница животных, Высшая жрица Храма Богов и Храма Всех Древних.
Славиш присвистнул и посмотрел на зеленоволосую эльфийку с восхищением. Целительница неодобрительно покачала головой, а сама богиня застенчиво стрельнула в вампира глазами. Хранитель пихнул Вегу локтем в бок.
— Ей тыщ писят лет! — зашипел Саартан. — Имей уважение!
— А я имею и выказываю, — Славиш послал жрице Храмов самую свою обаятельную улыбку.
— Я тебе и то меньше давал, — усмехнулся рыжий с нескрываемым злорадством наблюдая, как поджимаются у Стинары губы. — Он угадал? Или промахнулся ещё эдак лет на тыщ писят?
— Я выгляжу лучше, чем ты в свои несколько жалких сотен, — парировала богиня.
— Так! Ну, всё! — вскинулась было Дейрдре, но муж мягко удержал её.
— Продолжай, — кивнул Альбер Лэуорду. — Иначе твои путанные речи мы до утра слушать будем.
Джинн кашлянул в кулак. Красноглазый из Лиги глянул на него с сочувствием. Лэуорд перехватил его взгляд и обратил на него всеобщее внимание:
— Доанджи, мой заместитель, друг, а в недалёком будущем — глава Лиги.
— Собрался на пенсию? — язвительно спросил рыжий.
— А это — Важдай, — суховато представил его Лэуорд. — Демон-лис, менкарец и мой верный враг.
Хранитель поднял голову. Менкарец? Лис? Снова… знакомые черты лица. Михей никогда не рассказывал о своей семье, но этот рыжий ведь его копия! Те же глаза, пусть и другого цвета, тот же острый чуть вздёрнутый нос в конопушках, те же губы, та же ямочка на подбородке… Отец?
— Меня зовут Вакей, — скривился рыжий. — И я тебе не враг. Наподдать — наподдам при случае, но записывать тебя в мои враги уж больно много чести.
— Как скажешь, — не стал спорить Лэуорд и повернулся к троице на диване. Указал рукой на Хранителя: — Саартан, он же Цехариас Цевехан, научный руководитель проекта Гениум Акаторис и Хранитель Менкара…
Вакей напрягся, смерил Саартана горящим взглядом. Дёрнул уголком рта и отвернулся.
— … Славиш Вега, совладелец компании «Вега бразерс» на Земле, охотник за головами и трансформатор силы. И…
Джинн запнулся, остановившись на Бэт.
— Бэт, — робко пробормотала Бэт. — Элисбэт Майер. Лаборант. На Менкаре. У Зара… Захарии… Цехариаса.
— Хорошо, — после задумчивой паузы сказал Лэуорд. — Теперь перейдём к проблеме. Суушир создан для драконов. Драконы — полноправные властители мира. Во времена правления Древних наш мир процветал…
— Наш мир! — Вакей откинулся на спинку кресла. — Да из всех присутствующих так может говорить разве что Стинара. И то она далеко не дракон. Змея ядовитая — может быть, но не дракон.
— Вакей, ты хамишь, — заметила целительница. — В моём доме. Моим друзьям.
— Ах, простите! Но ваши друзья потрепали Суушир больше, чем все хаимы вместе взятые. Мы же здесь из-за хаимов? Появилась единственная сила, способная удержать вас в узде, и вы переполошились. Мол, как же так? Больше нельзя безнаказанно куролесить!
— Ты неверно оцениваешь ситуацию, Важдай, — спокойно ответил демону-лису Лэуорд. Он стерпел гневный взгляд и продолжил: — Хаимам всегда мало достигнутого, когда-нибудь они заиграются и погубят этот мир. Мы тоже можем заиграться, в этом ты прав. Но мы любим Суушир и сделаем всё для его благополучия. А Семизвездью на мир плевать. Я хочу вернуть власть в Суушире драконам. Если бесполезных комментариев больше не будет, то я перейду к сути.
Джинн обвёл всех собравшихся вопросительным взглядом. Вакей упрямо сложил руки на груди, но промолчал.
— Политика Лиги и Гильдии, — не дождавшись возражений, снова заговорил Лэуорд, — направлена сейчас на формирование общественного мнения, лояльного к драконам. В частности — к золотым. В Столице, которая некогда гордо именовалась Арвинталь в честь сына Солна — Пресветлого Арвиэнталя, а теперь по прихоти Семизвездья — бессмысленно Тсонлаэрен, ведётся пропаганда за возвращение власти потомкам Солна. Мы планируем громко заявить людям об объединении Лиги и Гильдии, их защитников и покровителей, путём пышной свадьбы нашего Тёмного Владыки Владэсса и Архимастера Войтэльлинт. И Влад, и Вой — золотые драконы. Их свадьба с яркими празднествами, щедрыми подарками и пожертвованиями склонит народ Тсонлаэрена на нашу сторону и ополчит его против жрецов Храма Семизвездья. Ополчит потому, что эти самые жрецы, сами того не ведая, — джинн хитро улыбнулся, — попытаются помешать свадьбе, устроив теракт.
— А без теракта никак не обойтись? — подала голос Дейрдре.
— Нет, любовь моя, — ответил Лэуорд, ничуть не смутившись почерневшего лицом Альбера. — Как и без войны. Нам не одолеть семерых хаимов и всех их многочисленных жрецов, укоренившихся в Столице, без помощи меча, огня и крови. К сожалению.
— Ты хочешь выманить жрецов из Храма, — задумчиво проговорила Стинара. — А хаимов — с небес.
— Именно так, — джинн кивнул. — Гражданская война в Столице и захватническая на её границе отвлечёт внимание жрецов от Храма Семизвездья, под которым сокрыт вход в пробитый когда-то слугой Владыки Мрака — Зорморртага, лаз к сердцу Земнотверда. Мы спустимся к сердцу Дракона Плоти Мира, чем спровоцируем приход в реальность хаимов.
— А если хаимы не поведутся на провокацию? — спросила богиня.
— Поведутся, — Лэуорд улыбнулся и тряхнул волосами. По комнате разлетелся лёгкий звон колокольчиков. — Я ведь джинн. Если я доберусь до сердца Земнотверда, то Суушир будет поглощён мной, а хаимам ничего не останется, как разочарованно развести руками и убраться.
— Подпустить тебя к Сердцу мира, чтобы выманить хаимов — всё равно, что лечить зубную боль отрубанием головы! — возмутился Вакей. — Ты же спишь и видишь, как бы сожрать Суушир!
— Я не стану ассимилировать…
— Не заливай!
— Ладно, — Лэуорд вздохнул. — Стану. Попытаюсь. Но не сделаю этого.
— Что тебе помешает?
— Чёткий расчёт и наша слаженная работа.
— Пф-ф!
— Вакей, — Дейрдре нахмурилась. — Я тоже не в восторге от плана, но согласна, что хаимам в Суушире не место. И я доверяю Лорду.
— Зря.
— Вакей…
Демон-лис закрыл ладонями лицо, шумно вдохнул и медленно выдохнул.
— Ладно, — сдался он. — Давайте дальше.
— Спасибо, — холодно поблагодарил его джинн. — Я распишу вам план действий и роль каждого в нём. А там поспорим и всё обсудим. Итак. Всю западно-центральную часть материка я намерен превратить в империю. Могучую, с золотым драконами во главе. Влад станет императором, его избранница Войтэль — императрицей, я останусь советником, но уже при императорском дворе. Лигу возглавит Доанджи, Гильдию… с Гильдией пока не определились, но это мелочи. Кандидатур на Архимастера достаточно. Пока империя не окрепнет, ей нужна поддержка. Ею я рассчитываю заручиться у дома Вхэнлеттервэйт.
Мирэной удивлённо вскинул брови и тут же помрачнел.
— Да, брат мой, — усмехнулся джинн. — Тебе всё-таки придётся вернуться в Нелекреан и смириться с должностью наследного принца. Нелекреан — жемчужина востока, к его голосу прислушивается весь цивилизованный мир.
Саартан вдруг вспомнил, как Фаарха говорил, что Септемберель ожидают королевские почести. И радость материнства… Хранитель покосился на вампирессу. Корона будет ей к лицу.
— Разжиганием войны займётся Важдай, — сказал Лэуорд.
— Я же просил тебя! — глаза демона-лиса снова полыхнули оранжевым. — Если ты не прекратишь называть меня так, я уйду.
— Какие мы ранимые, — джинн жестом остановил начавшего подниматься из кресла Вакея. — Я постараюсь запомнить, как тебя зовут, друг мой.
— Можешь не расписывать мне мою задачу, — Вакей скривился, но сел. — Гражданская война уже началась, принца океронского мы усадим на трон уже в ближайший месяц. Его войска будут у стен Тсонлаэрена не позднее, чем через полгода.
— Пораньше бы.
— На меня работают дети. Талантливые, но дети. Я и так бросаю их в самое пекло. Пригодилась бы помощь с севера.
— Диртан задержится у князя Кершета, — Стинара потянулась за чаем и вазочкой с печеньем. — Она окажет на него нужное влияние. Север выступит на стороне Окероны.
— Север, северо-запад, — Лэуорд заложил руки за спину. — Северо-восток — это Эреданн. Им только дай повод подраться. Они присоединятся. Норвантер прикрывает Храм Древних, его войска нужны мне здесь. В конце концов, под домом целительницы спрятана печать вызова Древних… Стинара, нам нужна будет поддержка Хозяйки Горы. Я бы хотел выпустить Вегу поохотится. Его способность превращать любую энергию кого угодно во что угодно — уникальное преимущество. Если аккумулировать собранную им силу в Горе, то мы сможем нанести прямой удар по Небесному Дворцу Семизвездья.
Славиш почесал затылок и пожал плечами. Мол, а чего бы нет? Я могу.
— Прикрывать Вегу будет Септемберель. Я помню о её положении, Мирэной, не волнуйся. Она будет не одна. Мне просто нужно, чтобы кто-то приглядывал за Славишем. Дом целительницы будет непременно атакован учениками хаимов, как только Стинара активирует печать, чтобы выпустить Древних Драконов на свободу. Вся Лига поднимется на его защиту. Альбер, твои Тени не помешали бы.
Альбер кивнул и крепче прижал Дейрдре к себе. Разволновавшаяся было на словах «дом целительницы будет атакован» Дейрдре сразу успокоилась и прижалась к мужу. Саартан сейчас бы тоже был не прочь прижаться к кому-нибудь столь же большому, крепкому и надёжному. То, о чём говорил Лэуорд было глобальным, непонятным и опасным. Катастрофически опасным. И каким-то нереальным. Какая война? Причём тут Хранитель? Почему все здесь сидят с таким видом, будто джинн список покупок составляет, а не говорит о перекройке мира?! Целого мира!
— А зачем мне ехать в Столицу? — тихо спросил Саартан.
Джинн развернулся к дивану.
— А ты, мой друг, сыграешь роль предателя, — весело сказал Лэуорд.
— Что?!
— Через подручных Вакея ты сольёшь адептам Семизвездья скорректированную информацию о готовящихся событиях. Мы сделаем тебя канцлером Лиги, якобы приближённым Тёмного Владыки, тайным советником, серым кардиналом. Для такой роли нужен дракон из неприметных красных, бурых, зелёных. Недовольный избранностью золотых. Ты идеально подходишь.
— Но… — растерялся Хранитель. — Я не умею актёрствовать! И думаю слишком громко! Я не справлюсь!
— Справишься, — мягко ответил Лэуорд. — Актёрствовать не придётся. Будешь собой. А мысли мы твои прикроем. Я могу…
— Нет уж, — Вакей встал. — Только не лезь к нему в голову, джинн. Я сам его поднатаскаю. Мы же земляки. К тому же его нужно познакомить с сорванцами из ДАСТ.
Саартан съёжился под колючим взглядом оранжевых глаз. Как-то не хотелось оставаться ему наедине с этим земляком. Что-то было в нём… пугающего и отталкивающего. Даже Бэт передёрнуло, когда Вакей посмотрел на них.
— Пусть… — выдавил Саартан. — Кто-нибудь другой…
— Саартан, — Лэуорд подмигнул ему. — Тебе ещё жить в Суушире, нужно вводить тебя в высший свет. Канцлер при императоре — это увлекательно и прибыльно. И не напряжно. Ведь по сути, ты будешь всего лишь представительным лицом. Я буду помогать тебе лично. Буквально вести за руку. У меня в ближайшем окружении нет ни одного низшего, прости, дракона подходящего окраса, которому я могу полностью довериться. Мы с тобой ещё это обсудим. Да и с каждым из вас, — джинн сделал широкий жест рукой. — Мне нужно обсудить детали. Предлагаю погостить у нашей всеми любимой целительницы пару дней, чтобы мы все могли свободно пообщаться друг с другом. Ты же не против, Дейрдре?
— Я всегда всем рада, — скромно отозвалась целительница.
***
— Останься, — Вакей грубовато дёрнул Хранителя за локоть, когда все начали расходиться.
Саартан с тоской оглянулся на Бэт и Вегу. Бэт остановилась было в нерешительности, но её перехватил Лэуорд, что-то спросил и увлёк за собой. Славиш, улыбаясь во весь рот, последовал за Стинарой, которая уже о чём-то щебетала с целительницей. Саартан тяжко вздохнул. Повернулся к Вакею. И получил кулаком в зубы. Мотнулся в сторону, зацепился рукой за торшер, пытаясь сохранить равновесие, свалил его, едва устояв сам. Вакей ловко подхватил торшер у самого пола, возвращая в исходное положение и одновременно ловя Хранителя за рукав рубашки.
— Не ушибся? — участливо поинтересовался он.
Саартан облизал разбитые губы. Выпрямился. В упор посмотрел на него.
— За Менкар? — просил он.
— Ага, — улыбнулся Вакей и врезал снова.
И снова удержал Хранителя от падения за рукав рубашки.
— Второй-то раз за что? — буркнул Саартан, хватаясь за челюсть, которая тотчас вспухла и запульсировала.
— Так за брата, — простодушно дёрнул плечом Вакей и замахнулся в третий раз.
— За твоего сына я уже огрёб! — Саартан отшатнулся, прикрывая руками лицо.
— Да? Разве?
— Сполна, — Хранитель глянул на Вакея сквозь пальцы. — Твоего сына же зовут Михей?
— Не угадал, — занесённый кулак сжался сильнее.
— Рыженький, зеленоглазый, — быстро заговорил Саартан. — Превращается в белого лиса!
— Подробности?
— У него кинжал с рубином в оголовке рукояти. И Мих очень болтливый. Очень.
— Похоже на него, — Вакей разжал пальцы и тряхнул кистью. — Где он?
— В пристанище Меру, у кураторов.
— Арестован?
— Нет, учится.
— На кого?!
— На куратора…
— Нет, не он значит, — Вакей отвернулся. — У кураторов куча правил, а Михеш их на дух не переносит.
— Он сказал, — Саартан отступил от него к выходу из гостиной. На всякий случай. — Что должен стать куратором во что бы то ни стало ради спасения отца.
Плечи Вакея дрогнули и поникли.
— Цитируешь? — вполголоса спросил он.
— Э-э-э… да.
— Умничка.
Хранитель решил, что последнее относилось к Михею. Но всё равно стало как-то не по себе. Саартан переступил с ноги на ногу, ощущая сковывающую неловкость.
— Насчёт Менкара… — робко начал он.
— Я тебя не виню, — Вакей быстро пересёк гостиную и бухнулся в кресло. — Я — бродяга по натуре, Менкар не был для меня тем домом, о котором слагают стихи. Но, как говорится, за державу обидно. Я пообещал набить морду тому мозговику, который всё это затеял, я набил. К тебе претензий больше не имею. Садись, обговорим твою роль в джинновской заварушке.
— Тебе не кажется план Лорда бредом? — спросил Саартан, раздумывая, куда бы сесть. То, что демон-лис спрятал свои иголки и колючки, ещё не значит, что он настроен дружелюбно. Хранителя не покидало чувство тревоги, и сейчас, когда Вакей расслабился, оно только возросло. — Я ничего толком не понял, но до меня дошло, что вы хотите выгнать из мира хаимов, взяв их на живца.
— Что хочу я, и что хочет Лорд — разные вещи, — Вакей пристально наблюдал за ним. — В некоторых местах наши интересы пересекаются, поэтому я оказываю ему услуги. А ты?
— А что я? — Саартан сел на краешек дивана. — Пока мои интересы никак не пересекаются с джинновскими. Понятия не имею, зачем он меня во всё это втягивает.
— Был бы ты просто драконом, то канцлер — это марионетка в руках Лорда. Маска для него. Но ты менкарец, легендарный учёный, в семнадцать лет ставший руководителем ведущего проекта. Где несостыковка?
— Марионеткам не нужны мозги?
— Близко. Лэуорд забивает гвоздь микроскопом. Логика? Ты сказал, что громко думаешь. Я прекрасно слышу тебя…
Саартан вспыхнул и опустил взгляд. Нужно что-то с этим делать! Все, кому не лень, лезут к нему в голову!
— … и с удивлением констатирую, что ты — тёмная лошадка. Лорд тебе никто, ты действительно не знаешь, во что тебя впутывают и зачем, размышляешь об игре и игроках, чьей фигурой ты оказался, и как тобой будут ходить.
— Ход конём, я полагаю, — невесело пошутил Саартан.
— И я склоняюсь к тому же, — Вакей ответил абсолютно серьёзно. — И, возможно, против меня. Подсунуть мне изнанку… Слишком большой соблазн подружиться с тобой, Цевехан.
— У изнанок нет друзей, — криво усмехнулся Хранитель, вспомнив слова Иватарна. — Только игрушки.
— Как знать. Вернёмся к твоей роли…
Вакей говорил рвано, постоянно выпадая из контекста (да и из реальности, судя по тому, как иногда у него затуманивались глаза) и ведя, очевидно, большую часть диалога внутри своей головы. Саартан понял, что его так напрягало всё это время: этот демон-лис казался безумным. Или был. Его скомканная речь, неожиданные вопросы и ещё более неожиданные ответы на них, фразы, повисающие в воздухе без адресата, не совпадающая со словами жестикуляция… Непредсказуемость — вот что пугало. А то, что Вакей собрал свою диверсионную группу ДАСТ из детей, одарённых, но не получивших признания своего дара в мире, окутывало демона-лиса ореолом злодейства. Плащ его ещё этот, запах столярки, неопрятность и хамоватость дополняли образ ноткой маньячности. Михей тоже сумасшедший, но его сумасшествие было позитивным, творческим, полезным…
— Я дам тебе амулет, который скроет твои мысли от посторонних, — сказал Вакей. — Никто не удивится его наличию у канцлера, так что можешь носить его открыто. Свяжусь с тобой в Столице через своего агента. Ты поймёшь, что он от меня. Что и в чьи уши говорить, он тебя просветит. И держись подальше от Лорда. Ничего от него не принимай. Никаких вещей, особенно магического толка. Или принимай, но не используй. Нужно понять, что он от тебя хочет. Если бы я больше знал о тебе, Цевехан…
— Я такой же Цевехан, как ты — Важдай, — вставил Саартан.
Вакей посмотрел на него отрешённо. Наконец в его глазах промелькнуло понимание.
— Саартан? — спросил он.
— Да.
— Тем лучше.
Сказать Вакею, то у него теперь два сына? Андарс-Хегг ведь тоже был Михеем… Михешем.
— Ты уже сказал, — Вакей усмехнулся. — Кто такой Андарс-Хегг? И не подумай, я не нарочно копаюсь в твоей голове. У меня открытый канал на принятие информации извне. Одновременно с тобой я веду ещё восемь параллельных диалогов. Твои мысли… похожи на перебивающую волну.
— А, — так вот чем объяснялись периодически теряющий осмысленность взгляд и перепрыгивание с темы на тему. — Как мне заглушить эту волну?
— Потренируйся останавливать внутренний диалог. Если сразу не получится, то попробуй абстрагироваться от своих мыслей, послушать их так, как если бы их думал-говорил кто-то другой. Дело в практике… Расскажешь про второго сына?
— Да я сам толком не понимаю, как Миха стало два, — Хранитель прислушался к голосу в своей голове. Точнее — к голосам. Потому что между ушей носился целый рой жужжащих мыслей. Как если бы Саартан пытался думать обо всём на свете сразу. — Он прошёл через Зеркало и как-то разделился…
— Почему Лорд назвал тебя Хранителем Менкара?
— Э-э-э…
Вот опять вопрос, который застал врасплох. Отслеживающий свои мысли Саартан понял, что выдаёт все варианты ответов разом, и пока он выбирает один наиболее подходящий вариант и облекает его в слова, Вакей уже получает всю необходимую ему информацию и успевает её отфильтровать, чтобы потом сопоставить с тем, что скажет собеседник. Хранитель нахмурился.
— Важно задавать правильные вопросы, — Вакей растёр пальцами виски, зажмурился. — Но гораздо важнее задавать вопросы правильно.
Он открыл глаза и посмотрел на Хранителя ясными, без тени отрешённости и безумия, глазами.
— Сейчас тебе кажется, что постоянно контролировать свои мысли — это тяжело, — проговорил Вакей. — Но ты должен осознать, что разум отдыхает только тогда, когда в голове полная тишина. Это придёт. Со временем.
— Это был урок? — в груди Хранителя зашевелилась обида.
Детская какая-то, невразумительная. Он почувствовал себя двоечником, оставленным после занятий. Все-то вокруг такие умные, познавшие смысл жизни, умудрённые опытом. Поучают его, несмышленого. Зачем только?
— А зачем ты вообще живёшь? — спросил Вакей. — Я обещал тебя поднатаскать в управлении мыслями, ты не возражал. Хочешь быть прозрачным для всех — дело твоё. Мне же легче. Но ты про себя жалуешься, что все тобой помыкают, как хотят. И не делаешь ничего, чтобы это исправить. Так ради чего ты живёшь? Какая у тебя цель? Твоя цель, а не Лорда и ему подобным?
Хранитель глянул на него исподлобья. Создал в голове вакуум — это он умел. И зло бросил:
— Сперва в голову лезешь, теперь и в душу?
Вакей пожал плечами:
— Без цели ты — мусорное ведро: кто что захотел, тот то в тебя и бросил. И не жалуйся потом, что грязный и воняешь. До встречи в Столице.
Обида развернулась, расползлась в груди Хранителя, толкнула противный комок к горлу. Заныла ушибленная челюсть. Саартан понимал, что этот чёртов демон-лис прав, но соглашаться с его словами было как-то унизительно.
— Тебе-то что за дело до меня?! — крикнул он в спину уходящему Вакею.
— Ты друг моего сына, — не оборачиваясь, ответил Вакей. — Я это ценю.