В первые за долгое время Альта проснулась не от шума из коридора или того, что её кто-то будит, а от солнечного света. По началу в полусне Альта отвернулась от ярких лучей, что били по ней из окна, но, когда до её ещё спящего сознания, наконец дошло, что случилось, она открыла глаза и резко повернувшись, так что на секунду потемнело в глазах, посмотрела в окно. Солнце уже было высоко в небе, а значит день уже в самом разгаре, если не в середине. Вскочив с кровати, чуть не запутавшись ногами в пледе, Альта подбежала к окну и ахнула, времени было уже далеко за полдень. Ужаснувшись безответственностью своего мужа, хозяйка трактира в спешке подбежала к шкафу и наспех нацепив на себя юбку и блузку, совсем забыв уложить волосы и надеть украшения, и запрыгнув в плоские туфли, быстром шагом покинула комнату, чуть не забыв её запреть.
На первом этаже, к большому удивлению Альты, было довольно оживлённо. Помимо уже знакомых ей постояльцев и местных жителей, три стола занимали люди совершенно ей не знакомые. Трое мужчин лет сорока у столика возле камина, молодой парень и престарелая дама за столом возле правой стены, и еще один юноша, лет тридцати трех, с лысой головой и куцей бородкой, сидел за столом возле окна. Пробегая мимо всех этих людей, Альта, несмотря на свой всклоченный вид и всё еще сонное состояние, не забывала здороваться и приветливо улыбаться. Добравшись до деревянной двери возле бара, Альта, словно её маленькая дочь, влетела на кухню и бешено забегала глазами по помещению.
— Госпожа Альта, — хозяйка трактира посмотрела вперёд и увидела Гельмиру, испуганно смотрящую на неё. — Доброе день. У вас такой вид, что-то случилось?
— Нет, ничего, — взяв себя в руки спокойным тоном ответила она. — Рада вас видеть. Вам уже лучше?
— Да, — кивнула кухарка, — крепкий сон и примочки из трав знают своё дело.
— Это замечательно, — Альта на секунду улыбнулся, а после её лицо вновь стало серьезным. — Простите, вы не видели Мавиуса?
— Ваш муж вместе с сыном пару часов назад собирались за реку, — ответила Кухарка. — Возможно, они еще не вернулись или же они уже в конюшни.
— За реку, — мурашки пробежали по спине хозяйки трактира от нехорошего предчувствия. — Я поняла, спасибо.
Выйдя с кухни Альта сдерживала себя из последних сил, чтоб вновь, словно бешеная, не побежать по залу к входной двери. Лишь оказавшись на улице, она ускорила шаг, чтобы как можно быстрее оказаться в конюшни и задать Мавиусу, который, как подсказывало ей сердце, скорее всего был там, тот единственный вопрос, который сейчас жужжал у неё в голове. Предчувствие жены и матери не подвело, когда Альта зашла за угол трактира, то увидела, как её мальчики выходят из стойла Цветочка. Первым застывшую на углу Альту заметил Шэн, затем он толкнул отца в плечо и тот тоже подняв голову уставился на неё. Лицо и руки обоих мужчин были перемазаны землей, а волосы были мокрыми от пота. Что сын, что муж, при встрече с ней глазами, тут же отводили свой взгляд куда-то в сторону. Если до этого она могла лишь догадываться и надеяться, что не права, то сейчас ей уже ничего не нужно было объяснять или придумывать для неё нелепые отговорки, она и так всё поняла.
Мавиус положил сыну руку на плечо, что-то быстро сказал ему у самого уха и подтолкнул его вперед. Шэн быстро прошел мимо матери, так и не подняв на неё глаза, а глава семейства оставался стоять на месте. Когда Альта услышала заветный колокольчик, висевший над входной дверью, она сделал неуверенный шаг в сторону мужа, затем ещё один, ещё, и вот она уже стояла почти в плотную к нему и смотрела в его серьезные, но в то же время печальные глаза.
— Вы были на кладбище, — после неловкого молчания заговорила Альта немого сдавленным голосом. — Значит тот мужчина…
— Он умер под утро так и придя в сознание, — спокойно ответил Мавиус. — Я хотел похоронить его раньше, до того, как ты проснешься, но внизу уже собрались люди, и выносить труп, когда все завтракают, я посчитал не очень правильным.
— Ты поэтому меня не разбудил? — Альта обняла мужа и прижалась головой к его груди.
— Ты вчера слишком много натерпелась, — ответил он едва слышным шепотом. — Тебе был нужен отдых.
Альта ещё сильнее прижалась к мужу, он же в свою очередь приобнял её и зарылся носом в её черные и густые волосы, которые всё еще были не уложены и походили на воронье гнездо. Альта не знала, сколько они так стояли, но ей было всё равно, она просто хотела обнимать того, кого любила, чувствовать его тепло, его заботу и нежность.
— Вы его сожгли? — неожиданно для самой себя спросила Альта.
— Нет, — ответил Мавиус, — похоронили. В дальней части кладбища, почти на границе.
— Понятно, — ответила Альта и тяжело вздохнула. — Туда почти никто не ходит… а значит…
— Пойдем в трактир, — хозяйка трактира подняла глаза на мужа и увидела на его лице легкую улыбку. — Я со вчерашнего вечера ничего не ел.
— Правда? Тогда и вправду стоит вернуться. — Альта попыталась улыбнуться, но получилось крайне вымученно.
Обвив руку мужа, она пошла в след за ним, но не успели они подойти к двери, как в трактире послышался чей-то недовольный повышенный тон, а через секунду из двери вначале вышли Пельст и Лори, неся в руках кожаные сумки, а вслед за ними вышли и их хозяева. Первой, задрав подбородок, вышла Негушта, она и так выглядела крайне недовольно, но, когда её взгляд упал на Альту, её губы сжались почти в невидимую линию, а в глазах читалось призрение. Вслед за матерью вышел Отрон, он выглядел крайней расстроенным и даже чуточку смущенным, последним трактир покинул глава семейства, лицо которого было красным. Заркан в отличие от жены, не выглядел недовольным, он был зол, глаза горели, а ноздри раздувались, словно меха в кузне.
— Я конечно знал, что это заведение не отвечает никаким нормам приличия, — Заркан старался говорить спокойно, но гнев и злоба, которые в нём кипели, все равно прорывались, — но, чтобы приводить в своё же заведения больного красной драконицей, — он глубоко вдохнул носом, от чего его тело пробила мелкая дрожь. — Я направляюсь к барону ваших земель, он должен знать, что на его земле свирепствует такая страшная болезнь.
— Для начала я попрошу вас не оскорблять то место, которое пусть и короткое время, но было для вас домом, — Заркан уже собирался уйти в сторону конюшни, но путь ему преградил Мавиус, вырвавшийся из рук своей жены. — А затем, я хотел бы потребовать объяснений вашему поведению.
— Домом, — с насмешкой протянул глава семейства Толиманов, — потребовать, — после этого он рассмеялся и даже в этом, казалось бы, простом выражение чувств, чувствовалось надменность. — Я прощу вашу дерзость и даже пропущу мимо ушей то, каким тоном вы со мной говорите, — лицо Заркана стало серьезным, а глаза жгли неистовым огнём. — Ваш дом, как вы его называете, стал рассадником болезни, очень страшной и заразной. И если бы в моём доме случилось такое, я бы немедленно казнил всех повинных в этом страшном преступление. В вашем случае виновны вы и ваш сын, а значит…
Договорить Толиман не успел, Мавиус, на лице которого проступил злой оскал, которого ранее никто из его семьи и близких не видел, ударил Заркана своим не малым кулаком прямо в челюсть. От удара крепкого мужчины худощавый Толиман отлетел к стене громкой ойкнув, а после стек по ней, держась рукой за то место, куда прилетел кулак. Такой переполох конечно не мог пройти без свидетелей. Глава семейства Толиманов еще сидел возле стены, с лицом полного непонимания и выпученными глазами, а из-за угла уже выбежали Пельст и Лори, а когда увидели, в каком состоянии прибывает их хозяин, застыли на месте и выкатили глаза. Еще через пару секунд открылись двери трактира и из них выглянули лица Шэнтара, Нэлы и Зилимэра. Когда они наконец осознали, что произошло, переводя взгляды с лица Мавиуса на лицо Заркана, все три невольных свидетеля побелели до не мысленного оттенка, а глаза полные ужасы уставились на сидевшего Толимана.
— Ты, — злобно шипел Заркан, кривясь от каждого движения челюсти, — наглый ублюдок. — Толиман попытался встать, но ноги подкосились, и он вновь упал. — Я лично возглавлю солдат, что придут сжигать твое заведение вместе с твоей семью.
— Если ты сможешь от сюда уехать. — огрызнулся Мавиус и вновь занес кулак для удара.
Кулак повис в воздухе, а всё из-за того, что кто-то повис на руке хозяина трактира. Когда Мавиус со злобным оскалом и нешуточным гневом в глазах обернулся, пытаясь понять, кто ему помешал, он увидел Альту, на глаз её были слезы, а лицо было испуганным. Осознание того, что он сделал, пришло к Мавиусу лишь тогда, когда он увидел испуганное лицо своей жены, которая смотрела на него с неподдельным страхом и ужасом в глазах. Он опустил руку и прижал её к себе, уткнув её лицо в свою грудь, так, как она это любила.
— Уходите, — не поворачиваясь бросил хозяин трактира “Светлый дом”, — и больше не возвращайтесь. В этом трактире для вас более не будет свободных комнат.
Заркан вначале выплёвывал угрозы в сторону Мавиуса и Альты, а затем угрозы полетели в сторону Лори и Пельста, которые отойдя от оцепенения, начали поднимать хозяина на ноги.
— Запомните, — зло прорычал Толиман, когда встал на ноги, — это была последняя ошибка в вашей жизни. Ждите гостей.
Затем он, задрав подбородок, пошёл прочь в сторону конюшни, слегка прихрамывая на левую ногу. Когда Альта провожала его взглядом, она заметила, как из-за угла испуганно наблюдает пара детских глаз, которые принадлежали не кому иному, как юному Отрону. Темно-зеленая карета, с гербом на дверце, на котором был изображен сложивший крылья орел на фоне трех дубов, вылетела из-за угла здания и понеслась на восток, подгоняемая Лори, который сидел на козлах и держал поводья, в то время как его товарищ Пельст стоял позади на небольшом порожке и держался за одинокий поручень. Когда карета проезжала мимо хозяев трактира, Альту и Мавиуса обожгло взглядом холодных голубых глаз Негушты, смотревших на них через небольшое окошко в дверце.
— Зачем? — едва слышна проронила Альта, когда карета скрылась за поворотом.
— Он оскорбил нас и наш с тобой дом, — Мавиус сжал зубы. — Прости, я не смог сдержаться. Если все его угрозы не пустой звук… Я возьму всё на себя.
— Не думай об этом, — всё так же тихо проговорила Альта. — Такие как он, забывают о таких как мы уже через час, а может и того меньше. Нет смысла плакать над тем, что уже сделано, всё равно уже ничего не исправить.
— Ты права, — Мавиус поцеловал жену в макушку. — Ты вновь права, дорогая.
Хозяин трактира выпустил свою жену из объятий, развернулся к трактиру и открыв входную дверь замер, ожидая свою супругу. Альта поднялась по ступенькам и уже хотела пройти внутрь, как вдруг её лицо исказилось в страхе, а глаза стали больше, чем золотой прайт. Возле ближайшего столика стоял некто, облаченный в чёрные одежды. На его голове был глубокий капюшон, от чего лица не было видно, а в его руках, облаченных в черные перчатки, были красивого вида песочные часы. Сам корпус был из белого дерева, узоры, что украшали его, были из золота, а две колбы были похожи на сердца. Из верхнего сердца, заполненного меньше чем на половину, по одной песчинки в нижнюю колбу падал красный песок, и выглядело это так жутко и пугающе, что Альта почувствовала, как её кровь застывает в жилах.
— Дорогая, — Альта вздрогнула от голоса мужа и перевела взгляд на него. — Пойдем. Я налью нам хорошего вина.
— Там, — спросила она указывая вперед. — Кто он такой?
Бровь Мавиуса изогнулась в удивлении, он обошел дверь, чтобы посмотреть, на кого указывает его жена, а когда он вновь посмотрел на свою супругу, то Альта увидела, что тот загадочный человек, что уже второй раз являлся ей в её трактире, вновь исчез.
— О ком ты? — спросил Мавиус смотря на свою жену. — Кто-то незнакомый прошёл?
— Нет, — неуверенно ответила Альта мотнув головой. — Возможно мне действительно стоит выпить.
Пройдя в трактир, Альта не успела сделать и двух шагов, как наперерез ей из-за ближайшего к двери стола вышел господин ученый.
— Простите, — голос Зилимэра был испуганным, а лицо бледным. — Боюсь в разразившимся на улице конфликте виноват я. Милорд Толиман спросил меня о случившемся вчера, я ему честно ответил. Я не знал, что он голубой крови… иначе бы держал язык за зубами.
— Вы не виноваты в его непристойном поведении. — Мавиус встал слева от жены и приобнял ее. — Его реакция — это лишь отражения его воспитания.
— И все же, — не унимался ученый. — Если я как-то могу загладить свою вину.
— Выпейте с нами, — робко подала голос Альта, от чего бровь Зилимэра изогнулась в удивлении. — Мне было бы интересно послушать про эту болезнь, которая, как я успела понять, является очень опасной, а также узнать о том, как её распознать, если вдруг…
— Я вас понял, — Зилимэр кивнул, не дав хозяйке закончить, видя, как ей становится не по себе. — Если вы хотите, то я не в праве отказывать.
— Тогда проводи господина в нашу комнату, — ласково проговорил Мавиус отпустив жену. — Я сейчас возьму закуски, вина и поднимусь, — хозяин трактира уже было хотел пойти на кухню, но вдруг развернулся и посмотрел на Зилимэра. — Может вы предпочитаете что-то покрепче?
— Я видел у вас на полках медовуху, — господин ученый смущенно скосился на барную стойку. — Если что, я могу заплатить за…
— Не стоит, — Мавиус улыбнулся. — Такой выбор я одобряю и уважаю. Выпивка за ваш рассказ, всё честно.
Через несколько минут ученый и хозяева трактира уже сидели за столом в комнате номер один. Альта налила себе пол бокала светло-красного вина, а двое мужчин разлили по чаркам облепиховой медовухи, от одного запаха которой уже можно было опьянеть.
— И так, — заговорил Зилимэр, когда пригубил сладкого, но крепкого мёда. — Красная драконица болезнь действительно очень скверная и тяжелая, но она не столь заразная, как та же чахотка. Передается она от человека к человеку по воздуху. Заразится можно как от самого больного, так и от человека, который с ним контактировал, но заразиться от контактировавшего шанс куда меньше, чем на прямую.
- Заражаются все? — с серьёзным лицом спросил Мавиус. — Просо мы все тогда были в комнате.
— Первые симптомы драконицы появляться буквально через сутки, — успокаивающе заговорил господин учёный. — Если в течении этого времени не было никаких признаков болезни, то беспокоится не о чем.
— А какие симптомы? — робко спросила Альта, прячась за бокалом вина.
— На самом деле в этом и сложность, — Зилимэр цыкнул и почесал заросший подбородок. — Первые симптомы этой болезни, похожи на симптомы простуды. Небольшая температура, насморк, кашель. Но буквально с каждым часов температура начнет расти, в последствия достигая такого градуса, — голос господина учёного поник, — что тело горит изнутри.
— А лечение, — Мавиус сделал ещё глоток медовухи и его лицо стало более мрачным, несмотря на то, что щёки и нос налились румянцем. — Неужели нельзя сбить температуру как при простуде. Когда я заболевал, наш лекарь лечил меня настоем из трав, который буквально за сутки ставил меня на ноги.
— У этих болезней лишь похожи симптомы, — Зилимэр покачал головой. — Нельзя вылечить чахотку тем же средствами, что и кашель. Лекари и учёные уже не первое десятилетие борются над тем, чтобы разработать методы лечения красной драконицы, но пока всё безуспешно. Пока что за чуть больше чем пятьдесят лет исследований, а именно столько эта болезнь известна человеку, удалось установить точно лишь то, как распространяется эта болезнь и как можно сократить число заболевших.
— И как же? — спросила Альта, завороженно смотря на ученого.
— Насчет распространения я уже сказал, — Зилимэр сделал ещё глоток обжигающего мёда, поежился и закусив кусочком сыра продолжил. — От человека к человеку по воздуху. А способов сократить число заболевших два. Первый, полностью изолировать заболевшего от контакта с другими людьми, а также изолировать человека, ухаживающего за больным. Второй, сжечь тело погибшего от этой болезни. Даже после смерти эта болезнь ещё долго остается в теле человека, и если просто его похоронить, то могила усопшего станет эпицентром распространения. На моей памяти есть пара случаев, когда слишком радикальные священники сжигали заражённого ещё живым, думая, что именно так они спасут жителей от эпидемии.
Альта и Мавиус переглянулись. Если лицо мужа было каменным и непроницаемым, лишь в глазах плясали огоньки тревоги, то лицо жены побелело, а на губах застыл испуг.
— Я вот еще что хотел спросить, — заговорил Мавиус, видя, что его жена впала в ступор. — Есть ли те, кто смог побороть эту болезнь?
— На моей памяти нет, — голос ученого стал мрачным, а глаза опустились в стол. — Вы должны понимать, что при красной драконицы, тело испытывает неимоверный жар, от чего страдают все внутренние органы человек, но чаще всего первым отказывают легкие, из-за того, что кислорода внутри тело просто сгорает.
— Понятно, — Альта тоже опустила глаза в пол, а рука легла на стол, так и не дотянувшись до бокала.
— Простите, если чем-то обидел, — Зилимэр подняла глаза и посмотрел на хозяев. — Но как по мне, лучше горькая правда, чем сладкая ложь. По крайней мере теперь вы знаете, с чем столкнулись и в следующий раз, не приведи господь конечно, вы уже будете знать, что и как делать.
— Вам не за что извинятся, — Мавиус тяжело вздохнул и залпом осушил полную чарку. — Спасибо, что рассказали.
— Вам спасибо за такую вкусную медовуху и приятную компанию, — господин ученый встал и сделав легкий поклон слегка улыбнулся. — Простите, но я вынужден отклонятся. Мне нужно собрать вещи, я, к большому сожаления, завтра утром покидаю ваш чудесный трактир.
— Вы направляетесь в столицу? — спросила Альта, когда Зилимэр уже был почти у двери.
— Да, — кивнул он. — Я еду в свой институт. Мне нужно посоветоваться с коллегами по той теме, над которой я работаю.
— Тогда удачи вам, — Альта вымученно улыбнулась, но лишь на миг, а потом едва слышна добавила. — Пусть они поторопиться с лекарством.
— Я… — Зилимер на секунду замешкался, а после улыбнувшись сказал. — Мы с коллегами сделаем всё, что в наших силах. Удачи вам.
После этого он ещё раз кивнул хозяевам и вышел за дверь. Когда господин ученый вышел, Мавиус повернул голову в сторону жены и увидел на её глазах слезы.
— Альта, — мягко проговорил он, подсаживаясь к ней. — Что стряслось?
— Шэн, — стараясь говорить ровно ответила Альта, — он, как и ты, как и я контактировали напрямую. А что если ты или Шэн…
— Успокойся, дорогая, — Мавиус положил голову жены на своё плечо и начал гладить её по волосам. — Господин Зилимэр же сказал, что если бы мы или он были болен, то симптомы уже бы проявились, — он посмотрел в глаза Альты и слегка улыбнулся. — Я, чувствуя себя более чем прекрасно, ты тоже не выглядишь больной, как и Шэнтер. Он, наверное, уже трется под окнами Сильфы, планирую очередной побег в лес.
— Мы же ему запретили! — Альта резко выпрямилась и удивлённо посмотрела на мужа.
— Видишь, — Мавиус тихо рассмеялся, — это страшная болезнь тебя уже не так сильно беспокоит.
— Да, — Альта тоже рассмеялась, — ты прав, — она шумно выдохнула и долила остатки вина в бокал. — За то, чтобы всё у нас было хорошо.
— И чтобы все были счастливы. — кивнул Мавиус и вместе с женой осушил свою чарку.
Когда бутыль свином и медовухой опустели, а вместе с ними и тарелка с сырной нарезкой, Альта и Мавиус еще некоторое время сидели обнявшись, просто наслаждаясь тишиной и спокойствием. Собрав со стола бокалы и пустые бутыли, хозяева вышли из своей комнаты и направились вниз.
— Я сегодня целый день не видела Вель. — Альта посмотрела через плечо на мужа.
— Она отпросилась к Лони, — Мавиус усмехнулся. — Хотела, чтобы она первая увидела её новое платье.
— Ты все-таки его купил? — Альта умиленно улыбнулась своему мужу.
— Я же обещал. — гордо сказал Мавиус спускаясь с последней ступеньки на первый этаж.
Не дойдя до кухни несколько шагов над входной дверью раздался звон колокольчика. Оба хозяина обернулись и увидели на пороге свою дочь в сопровождении отца Лоны.
— Норинг, — Мавиус помахал свободной рукой, — приветствую, проходи.
— Прости, не могу, — голос Норинга был какой-то подавленный. — Лона у меня что-то за температурила, — он погладил Вельду по голове, — и дочка ваша тоже. Кашель, сопли. Простыла, наверное.
Бокал и тарелка, что держала Альта выпали из её рук. Она вскрикнула, схватившись за лицо, а после в глазах её потемнело и сознание стало затухать. Она уже не слышала криков Мавиуса и даже не заметила, как в её сторону со слезами на глазах побежала её дочь. Последнее, что она увидела это силуэт человека в чёрном. Он стоял возле входной двери, в шаге от Норинга, а в руках его были песочные часы, при этом в верхней чаше почти не осталось красного песка.