С самого утра Альта сидела у себя в комнате, допивая уже вторую бутылку вина и ждала. Примерно в семь утра с круглыми от ужаса глазами в трактир “Светлый дом” прибежал Норинг. Заикаясь и запинаясь на каждом слове, плотник поведал, что его жена вчера вечером затемпературила, а к утру жар стал настолько сильным, что Вильма не смогла встать с кровати, настолько сильно болело всё её тело. На вопрос с чего всё началось, Норинг ответил, что вчера они оба ходили на могилу своей дочери, они хотели сходить ещё позавчера, но не пошли из-за сильного ливня и ветра.
— Этто не можжет быть та же болеезнь, — трясясь, словно осиновый лист, тараторил Норинг. — Нам не от кого былло заразииться.
“Даже после смерти эта болезнь ещё долго остается в теле человека, и если просто его похоронить, то могила усопшего станет эпицентром распространения”. Эти слова сразу же возникли в голове Альты, когда она услышала рассказ Норинга. Что случилось потом, хозяйка трактира плохо помнила. После того как плотник рассказал о своей беду, Альте сильно поплохело, головокружение, приступы боли, перетекающие из грудной клетки в живот и обратно, тошнота. Мавиус, который тоже присутствовал при разговоре, кажется сказал, что сейчас же пойдет с ним и поможет ему, но перед этим он взял свою жену на руки, ведь идти сама она уже просто не могла, и понёс её наверх.
— Прошу тебя, успокойся, — заговорил он тихим, но в то же время взволнованным голосом, когда усадил свою супругу на кровать. — Всё обойдется. Если каждый раз так волноваться, то твоё сердце может не выдержать. Прошу тебя, Аль, отдохни, я скоро вернусь, — когда Мавиус уже был в дверях, он обернулся. — Я попрошу Лойру принести тебе твоего любимого вина.
После этого он ушёл и уже третий час Альта сидит у себя в комнате, пьёт вино и дрожит. От страха, злобы и ненависти. Она боится за жизнь Вильмы, она злится и ненавидит себя дуру, за то, что не послушала предупреждений господина Зилимэра о том, что тела нужно сжигать. Теперь из-за её молчания, вся деревня может быть обречена на вымирание, а всё из-за того, что они не сожгли тело того юноша и тела… На этом умозаключение Альту передёрнуло, а то вино, что она выпила, резко запросилось наружу. Добежать до уборной она не успела бы, поэтому кинулась к стоявшему неподалеку ведерку и облегчила желудок в него. Когда Альта сползла по стенке, заливаясь горькими слезами, при этом прибывая на грани истерики, в комнату кто-то постучал. Недожавшись ответа в комнату проник Шэн и увидев, что его мать сидя у стенки плачет навзрыд, тут же бросился к ней.
— Мам, — Шэнтер с испуганным лицом присел рядом с ней и оглядел её, дрожащую и со слезами на глазах. — Что случилось?
— Ничего, — с трудом выговорила Альта и глупенько улыбнулась. — Просто я выпила много и ещё переволновалась. В общем ничего серьезного.
— Мама, — Шэн помог матери подняться и усадил её на кровать. — Ну нельзя же так.
— Знаю, — кивнула хозяйка трактира, — только по-другому не получается.
— Мам, — с отчетливой грустью в голосе сказал Шэн. — Я и отец тоже скучаем по Вельде. Всем нам невыносимо больно и тяжело от её потери, но…
— Вильма, жена Норинга заболела, — едва слышно обронила Альта смотря в пол, ведь из-за чувства вины и стыда она не могла поднять глаза на сына. — У неё те же симптомы, что и у Вельды с Лоной.
Глаза Шэнтера расширились, а рот непроизвольно открылся. Он попятился назад, ища рукой стул, но не найдя его уселся прямо на стол, чуть не уронив с него бокал. Вначале он просто сидел и словно завороженный смотрел на мать, осознавая сказанное, а после нескольких минут гробового молчания провел по лицу рукой, словно убирал с него невидную паутину, и заговорил.
— Отец, — Шэна передёрнуло, словно от удара молнии. — Отец знает?
— Он пошёл с Норингом, — ответила Альта. — Ушел несколько часов назад и пока не вернулся.
— Но почему, — заговорил Шэн всё еще смотря куда-то в одну точку, не моргая. — Я думал, что больных здесь больше нет. От кого она заразилась? Кто-то еще подхватил эту драконицу?
— Помнишь господина Зилимэра? — сын кивнул. — Так вот он настаивал на том, что тела погибших от этой болезни нужно сжигать, иначе могилы погибших будут эпицентром заражения.
— Тела? — проговорил Шэн, лицо которого исказилось в начале в ужасе, а после в непонимание. — Да я слышал, что он о чём-то таком говорил… но почему вы не сказали раньше? Тогда мы бы сожгли тело того парня и тела…
Шэн оборвал фразу на полуслове и на его лице отразилась печаль, точно такая же когда он узнал о смерти сестры. Он посмотрел на мать, она на него, и в глазах обоих Борнградов читалась скорбь и стыд. Больше Шэн ничего не сказал, он молча вышел из комнаты, с лицом полным бессильной злобы, при этом специально или случайно громко хлопнув двери.
Оставшись одна Альта вновь расплакалась. Причём в этот раз она лила слезы сама не зная почему. Возможно вновь из-за дочери, возможно из-за болезни Вильмы, а возможно из-за всего этого хаоса, что свалился на неё за столь короткий срок. Смерть окружала её, друзья и родственники заболевали, умирали, оставляя её каждый раз с огромной дырой в сердце. Если так пойдет и дальше, то от сердца бедной хозяйки трактира не останется ничего, а её душа, столь чувствительная и ранимая, разорвется на миллионы осколков, сделав её бездушной женщиной, которая уже никогда более не сможет испытывать никаких чувств, кроме горечи и сожаления.
Когда Альта немного пришла в себя и уже хотела вновь подойти к столу, где её дожидалось вино, в дверь вновь кто-то постучал, но входить не спешил. Лишь после того, как хозяйка комнаты немного привела себя в порядок и дала разрешения, в комнату робко заглянула Нэла.
— Госпожа Альта, — тихо заговорила официантка. — К нам прибыли новые постояльцы. Вы не могли бы их принять.
— Да, — как-то отстраненно ответила Альта, после чего шумно выдохнула, мотнув головой, и заговорила более явственным голосом. — Дай мне пару минут, я сейчас спущусь.
Больше Нэла не сказал ни слова и просто молча закрыв за собой дверь быстрым шагом направился к лестнице. Альта, собрав всю волю в кулак, оправила волосы, серое платье, которое уже изрядно помялась, и подошла к зеркалу. Вид у неё был, мягко говоря, пугающий. Опухшее лицо, красные глаза и потрескавшиеся губы, белые как молоко. Взяв из верхнего ящика тумбочки свой небольшой набор для ухода за лицом, Альта в поспешном темпе привела себя в порядок, припудрило лицо, подвела глаза, а губы помазала бальзамом, который еще год назад купила у Вилиона, но которым почти не пользовалась. Вновь посмотревшись в зеркало Альта увидела там уже не пугало, сбежавшее с огорода, а немного потрепанную женщину, возможно слегка не выспавшуюся.
Спустившись на первый этаж Альта увидела у барной стойки двух посетитель. Первой была женщина, чуть старше хозяйки трактира, с рыжими волоса, чуть ниже затылка, одетая в мужской охотничий костюм, и лакированные сапоги до колен. Украшений и прочих женских штучек, таких как меха и макияж, на ней не наблюдалось. Рядом с ней стояла девочка лет шести, в красивом красном сарафане, с жёлтыми линиями на подоле и воротнике. Каштановые волосы девочки были собраны в красивую косу и в них тихо побрякивали колокольчики, выступающие в роли бантика.
Альта, замерев лишь на несколько секунд, дабы совладать со своими чувствами, которые при виде этой маленькой красавицы, вновь нахлынули на неё, а после она натянула доброжелательную улыбку и пошла в сторону бара. Первым её приближение заметила девчушка, которая активно вертела головой всё изучая, при этом колокольчики не переставили звенеть в её волосах ни на секунду. Когда она увидела приближающуюся хозяйка, она дернула свою сопровождающую за рукав камзола и та обернулась. Лицо довольно красивое, на щеке небольшой шрам, а над бровью левого глаза едва заметный ожог.
— Добрый день, — заговорила хозяйка трактира, когда оказалась в шаге от гостей. — Моё имя Альта, я хозяйка трактира. Чем могу быть полезна?
— Добрый, — голос у женщины был немного грубоват, но при этом очень мелодичный. — Меня зовут Райла, со мной моя племянница Ринка.
— Здравствуйте. — звонко поздоровалась девочка в унисон своим колокольчикам.
— Мы хотели бы на несколько дней остановиться у вас.
— Конечно, — улыбка Альты увеличилась до придела. — Прошу.
После того случая, когда Вельду вынесли с кухни без чувств, большая часть постояльцев разъехалась в тот же день, испугавшись того, что сами могут чем-то заразится, ибо слухи и небылицы поползли почти сразу. И с того дня новых жильцов почти не появлялось, разве что суточные, что останавливались в трактире, только чтобы переждать ночь, даже местные жители теперь почти не заходили. Не став думать о полосе неудач, что постигла её семью, хозяйка трактира указала новым жильцам на стойку и прошла за неё. Достав с нижнего яруса учётную книгу, Альта подняла её наверх, взяла перо и сделав пару записей повернула её к новым постояльцам.
— Ночь, пятьдесят серебряных прайтов, — начала пояснять хозяйка. — В комнатах тепло и уютно. В конце коридора второго этажа банная комната и уборная. Еда заказывается отдельно, — Альта бросила быстрый взгляд в окно. — Вы прибыли пешком?
— Нет, — ответила Вайла беря в руки перо. — Ваш работник, Шэнтер кажется, уже взял под свою опеку нашего мерина.
— Сын, — гостья подняла глаза на хозяйку. — Шэн мой сын.
— Тогда понятно, — Вайла улыбнулась, — а я еще подумал, что он на вас похож. А дочери у вас нет?
От этого вопроса Альту передернуло, и она застыла с учетной книгой в руках. Неожиданно она почувствовала, как у неё перехватывает дыхания, а тело начинает покрываться холодной коркой. Но всё же совладав с собой, хоть это и было трудно, Альта плохо слушающимися руками убрала под стойку книгу, и положив ключ с номером семь подняла глаза на новую постоялицу, правда теперь на лице хозяйки трактира улыбки не было.
— А почему вы спросили?
— Просто там была еще девушка, — пожала печами Вайла. — Чуть младше вашего сына.
— Блондинка, — спросила Альта, чувствуя, как сердце её отмирает, — с тремя родинками на щеке?
— Да, — Вайла задумалась. — Да, кажется она.
— Это Сильфа, — хозяйка смущенно улыбнулся, — его девушка.
— Тогда понятно, — Вайла вновь улыбнулась и положив на стол два золотых прайта, взяла со стойки ключ, а после подняла с пола пару сумок, что стояли у неё в ногах и которые Альта почему-то сразу не приметила. — У вашего сына хороший вкус.
На этой фразе она развернулась и подозвав свою племянницу, которая уже с любопытством изучала камин, пошла наверх. Когда Райла и Ринка скрылись на втором этаже, Альта вышла из-за стойки и направилась к входной двери. Выйдя на улицу, хозяйка трактира не раздумывая повернула налево и обойдя трактир оказалась возле конюшни. Оглядев задний двор, она никого не нашла и уже было собиралась уходить, как из небольшого сарая, который использовался под склад сена и всяких инструментов, раздался смешок. Ухмыльнувшись Альта стараясь особо не шуметь направилась к приоткрытой двери. Едва она подошла к ней и украдкой заглянула внутрь, как тут же отпрянула. Шэн был с Сильфой, как она и думала, только вот Альта не могла предположить, что её сын поведет свою девушку целоваться на кучу сена в сарай.
— Ну балбес, — подумала Альта, чувствуя, как заливается краской. — Кто же так с девушками то обращается, — а после немного успокоившись, тихо добавила в слух. — Я рада, что, хотя бы у одного из нас, есть повод быть счастливым.
После этого хозяйка трактира тихо развернулась и быстрым шагом пошла обратно, ведь ей не очень хотелось, чтобы кто-то застукал её за тем, как она подглядывает за сыном. Вернувшись в трактир, Альта осмотрела зал. Здесь было тихо, ни одной живой души, лишь тихие голоса Нэлы и Лойры раздавались из кухни. Не став отвлекать девушек от разговора своим визитом, прекрасная зная, что после этого они начнут суетиться и бегать по залу, Альта сразу пошла наверх, в надежде наконец добраться до вина, которое так и не допила. Добравшись до комнаты номер один, Альта открыла дверь и не успев сделать и шагу замерла на пороге.
На кровати сидел Мавиус. Локтями он уперся в колени, а ладонями закрыл лицо так, что ничего вокруг не видел. Волосы его были взлохмачены, а одежда изрядно помялась. Альта, смотря на мужа, чувствовала, как от него исходит нечто такое, от чего воздух в комнате стал вкуса пепла, а атмосфера стала такой мрачной, что слезы на глаза наворачивались сами собой.
— Дорогой. — сдавлено обронила Альта.
Муж поднял голову и его супруга увидела, что глаза его были красными, точно такими же, какими они бывают после пролитых слёз. Когда Альта бросилась к мужу, слезы уже ручьем текли и по её щекам. Обвив шею мужа, она повисла у него на руках, лицо она спрятала в плечо и тихо всхлипывая начала заливать его рубашку горькой солёной водой, что текла из её глаз.
— Вильма, — голос Мавиуса был хриплым и в каждом слове чувствовалось, как ему нелегко дается этот разговор, — она… угасла на моих глазах. Альта… она…
Больше слово было не нужно. Жена, в истеричном припадке, сдавила мужа так сильно и крепко, что чуть не уронила их обоих с кровати. Она рыдала ему в плечо, а он, тяжело дыша зарылся в её волосы, надеясь таким образом успокоится, но это не помогло, он тоже расплакался, так искренни, что у Альты защемило сердце так же сильно, как тогда, когда на их руках угасла Вельда, их родная дочь.
***
И вновь Альта, облаченная в траурные одежды и с повязанным на голове платком, шла через арку, сопровождаемая своим сыном и мужем. Альта, на душе которой была пустота, уже не плакала и не винила себя, она просто шла вперёд, словно заведенная кукла. Пройдя по тропе между надгробий, что за долгие годы потрескались и поросли травой, хозяйка трактира и её мужчины повернули направо, и направился к толпе, что собралась возле могилы, выкопанной несколько часов назад. Встав позади всех, трое пришедших не стали проходить в первые ряды по двум причинам. Во-первых, им там просто нечего делать, сейчас там место Норинга, а во-вторых, ни Альта, ни Мавиус, не хотели больше смотреть на тела их друзей и родственников, их сердца просто могли не выдержать такого. Не успели Альта, Мавиус и Шентэр подойти к печальному процессу, как в центр вышел староста деревни, занимая место священника, что вновь ходил с кадилом и едва шевеля губами читал молитвы. Морщинистое лицо старосты было поражено скорбью, но вместе с этим она было крайне бледным, а правая рука непроизвольно подрагивала, словно при судорогах.
— Сегодня мы вновь вынуждены прощаться с дорогим нам человеком, — голос Гельштэта был тише обычного, а слова в это раз давались ему с очень большим трудом. — Не успели мы оплакать тела двух юных дев, как вновь в нашем селении наступил траур. Сегодня мы вынуждены прощаться с той, кто был для всех нас, не побоюсь этого слова, другом. Вильма Анвэй была очень доброй женщиной и заботливой матерью. Она всегда приходила на помощь тем, кто нуждался и делала всё, чтобы наша деревня процветала. Теперь же она вновь встретится с дочерью, и надеюсь они будут счастливы. Покойся с миром.
После этого староста пошёл не очень уверенной походкой обратно толпе, а вместо него в центр вышел Вильдар и его подмастерья. Они проделали ту же самую процедуру, что и две недели назад. Закрыли крышку гроба, где лежала Вильма, пораженная такими же отметинами, как и её дочь, подхватили его и понесли к яме, что была вырыта в нескольких метрах. Бережно опустив тело в яму, Вильдар и его люди вновь взяли лопаты и словно стражи замерли возле могилы, в то время как священник стоял над ямой и покачивая кадилом что-то тихом читал нараспев.
Печальная процессия, что собралась проститься с той, которую все любили и ценили, за её доброту и трудолюбие, начала двигаться. Альта и его мужчины оказались возле ямы почти последними. Когда хозяйка трактира бросила землю в яму и уже собиралась уйти, она заметила Норинга. Он сидел под раскидистым дубом, в нескольких метрах от места где сейчас витала скорбь, и пустым взглядом смотрел вперёд. Рядом с Альтой встал Мавиус, лицо которого было пустым, от каких-либо эмоций, и тоже посмотрел на своего друга. Не долгая думая хозяин трактира пошёл к нему, его жена за ним.
— Норинг, — Мавиус тихим голосом окликнул плотника и тот, словно кукла, повернул голову и посмотрел на своих друзей таким пустым взглядом, что у обоих Борнгардов мурашки прошли по телу. — Прими наши соболезнования. Как ты?
— Я? — почти не шевеля губами спросил Нориг, при этом лицо его всё еще оставалось жутко пустым. — Как я? Я больше никто и никак.
— Норинг, — голос Альты был сдавленным, от чувств боли и жалости, которые она испытывала к давнему другу семьи. — Если мы можем…
— Я никто, — плотник отвернулся и продолжил смотреть вперёд не моргая, обхватив колени руками. — У меня ничего больше не осталось. Меня похоронили уже дважды. Больше меня нет.
— Норинг, — Мавиус хотел что-то сказать, но не успел, на его плечо легка рука жены, а когда он посмотрел на неё, то увидел на её глазах слезы, а на губах застывшее слово “Не надо”.
Кинув последний раз взгляд на своего друга, хозяин трактира, более ничего не сказав, развернулся и зашагал в сторону арки, Альта, помедлив немного дольше, тоже не стала более ничего говорить человеку, который в данный момент опустошён так сильно, что может более и не оправится, пошла в след за мужем. Когда Альта уже почти догнала мужа, который с опущенной головой шёл вперед, она заметила знакомый силуэт, стоявший слева от неё в нескольких метрах меж двух могил. Не став окликать мужа, который был уже слишком далеко, Альта свернула с тропы налево и пошла к двум могилам, которые судя по виду, давно заброшены.
— Здравствуйте, Мессор. — робко заговаривает хозяйка трактира оказавшись возле человека в черном.
Загадочный гость, которого Альта впервые встретила возле могилы её дочери, поднял голову, и повернувшись снял капюшон.
— Леди Альта, — Мессор сдержано кивнул, — здравствуйте. Вы вновь пришли навестить свою дочь?
— Нет, — хозяйка трактира отвела глаза и с трудом проглотив ком, который встал у неё поперёк горло, ответила тихим голосом, будто боясь, что их кто-то подслушает. — Вильма, мать Лоны, что покоится рядом с моей дочерью, умерла. Я была на прощание с ней.
— Понятно, — желтые глаза, в которых до этого блестел тепло, вдруг резко потемнели и стали такими печальными, будто этот человек всю жизнь знал Вильму. — Примите мои соболезнования, — после небольшой паузы он добавил. — Её забрала та страшная болезнь?
— Да, — с горечью на сердце подтвердила Альта. — Она забрала уже трёх дорогих мне людей, — горло хозяйки трактира перехватила холодная рука ужаса, — и я не знаю, скольких ещё она заберёт.
— Неужели никак нельзя остановить эту страшную болезнь?
— От неё нет лечения и спасения, — глаза Альты защипала, но она, держась из последних сил, тихо добавила. — Можно лишь сжигать тела, чтобы усопшие не распространяли болезнь.
— Но почему же вы этого не делаете? — Мессор странно посмотрел на свою собеседницу, Альте даже показалось, что в его взгляде читалось легкое призрение и укор.
— Я… мы… Мой муж в тайне от меня похоронил того юношу, что подобрал по дороге домой и который стал первым больным, — Альта чувствовала, как труда ей даются слова, но остановится она не могла, ей было это нужно, она должна была излить свою душу, и лучше всего такому незнакомцу как Мессор. — Один ученый, что жил в нашем трактире, рассказала нам об этой болезни, а также рассказал, о том, что нужно делать с теми, кого она заберёт. Мой муж не прислушался к советам и похоронил того юношу в самой дальней части кладбища, туда почти никто никогда не ходит, и поэтому он посчитал, что это лучше место. Мы думали, что ничего страшного не случится, раз тело, пораженное драконицей так далеко… А потом Вельда и Лона… я не смогла, — голос безутешной матери надломился, а слезы все же потекли из глаз. — Я не смогла сжечь свою дочь и не смогла сказать об этом родителями её подруги, прекрасно понимая, что они тогда чувствовали… А теперь по моей вине Вильма…
— Мне не понять те чувства, что вы испытывали, — выдержав паузу, Мессор заговорил ровным голосом, от которого на душе становилось спокойнее, — но я понимаю почему вы так сделали и от этого мне становится грустно. Люди существа очень противоречивые, вы так не считаете? Верят в жизнь после смерти, но при этом плачут об умерших, совсем забывая о живущих. Чаще всего человек удостаивается должного внимания лишь после смерти и то лишь на короткий срок. Как по мне, люди должны обращаться к своему сердцу, чтобы помнить о тех, кого с ними нет, а не ходить к их телам, в которых уже давно нет того человека, которого они знали. Могилы — это алтари, а тела в них — это идолы, которым люди приносят подношения и молятся.
После этой, казалось бы, спокойной, но в то же время очень сильной речи, идущей явно из глубины души, Мессор поднял глаза и увидел Альту, рот которой был приоткрыт, глаза расширены, а слезы, что текли по щекам, замерли на половине пути, словно путники, что решили остановиться и послушать рассказы барда. Увидев такую реакцию на свою речь, Мессор потупил взор и неловко прокашлялся.
— Простите, госпожа Альта, — голос у него стал робким и слегка неуверенным. — Если я вас как-то обидел или оскорбил вашу веру, то молю, простите. Я не имел в виду то, что вы плохая или что-то подобное, я…
— Нет, не извиняйтесь, — хозяйка трактира оборвала своего собеседника на полуслове. — Вы сказали всё очень верно и точно. До этого я не задумывалась о таком лишь потому, что меня учили совершенно обратному. Если человек умер, то плачь и посещай его последнее пристанище. Но ведь от этого становится только больнее, вы согласны? Как по мне, — Альта робко улыбнулась, — лучше я буду вспоминать свою дочь счастливой и здоровой, чем ходить к тому место, где лежит её тело. Спасибо вам за такой совет, — хозяйка трактира посмотрела в глаза собеседника, которые от удивления поднялись от пола вверх и уставились на неё так же удивлённо, как и она смотрела на него несколько минут назад.
— Я не сказал ничего такого, — затараторил Мессор, — просто выразил свою точку зрения. Я поймал себя на этой мысли несколько лет назад, когда в очередной раз приехал сюда, чтобы повидаться с другом. Я очень долго размышлял над ней и понял, что эта мысль действительное имеет смысл. Но из-за того, что меня тоже учили скорбеть об усопшем на его могиле, я до сей поры, скорее уж по привычке, приезжаю сюда.
— Это действительно очень правильная мысль, — Альта сделала шаг вперёд и посмотрела на своего собеседника почти в упор. — Вы не хотите остановиться в нашем трактире? У нас очень уютно и тепло, вкусная еда и крепкие напитки. Вам, наверное, не очень удобно каждый раз возвращаться в Ларкис, путь же не близкий.
— Я не могу, — Мессор сделал два быстрых шага назад и посмотрел на хозяйку такими испуганным глазами, словно перед ним предстала сама смерть. — Я не брал с собой денег, а в долг я брать не люблю. Да и к тому же мне не в тягость путешествия, я люблю ездить под ночным открытым небом.
— Я не возьму с вас ни единого прайта, — Альта отвела взгляд. — Я не настаиваю, просто… просто хотелось помочь вам. Вы, пусть и не специально, но заставили мой внутренний мир пошатнуться, и я хотела бы отблагодарить вас за это. — Альта, видя в каком шоке и испуге прибывает её собеседник, повернулся к дороге, чтобы уйти, но прежде это сделать сказала не оборачиваясь. — Трактир “Светлый дом”, по мосту до перекреста и налево, а там идти до здания с большой вывеской. Я буду ждать вас.
И после этого Альта пошла, так и не дождавшись ответа от Мессора. Она чувствовала, как внутри неё все кружится и вертится, а от неловкости этого разговора у неё горят уши. Идя по тропинке, хозяйка трактира думала о сказанном этим странным, но очень умным юношей, и чуть было не прошла мимо своих мальчиков, которые покорно дожидались её под аркой.
— Альта, — хозяйка трактира подняла голову и посмотрела на мужа, который стоял чуть левее. — Что случилось? Мы тебя потеряли.
— Простите, — Альта мотнула головой. — Ничего такого, просто я встретила знакомого и подошла поздороваться.
— Знакомого, — переспросил Мавиус. — Кого-то из наших?
— Нет, — Альта вновь покачала головой. — Один юноша из города. Помнишь, я тебя спрашивала о человеке в черном капюшоне.
— Помню. — кивнул муж, нахмурив лоб и скрестив на груди руки.
— Так вот это он был тогда, — Альта грустно улыбнулся, — Он думал, что плачут по кому-то из его знакомых и поэтому пошёл в толпу узнать. Он был крайне опечален тем, что хоронили двух юных дев, так он сказал. Его зовут Мессор, он приезжает сюда навестить друзей. Я видела его неделю назад, когда ходила на могилу Вель.
— И что? — морщина на лбу трактирщика от сказанного выше не уменьшилась, а лицо стало еще более подозрительным.
— Я пригласила его к нам, — робко ответила Альта, видя реакцию мужа. — Он каждый раз приезжает сюда лишь для того, чтобы посетить могилы друзей, а после возвращается в Ларкис. Поэтому я пригласила его переночевать у нас.
— Странный юноша, — почесывая щеку подытожил Мессор. — Ты уверенна, что он никакой нибудь маньяк или беглый преступник?
— Возможно я плохо разбираюсь в людях, — хозяйка трактира пожала плечами, — но он похож скорее на жертву, чем на убийцу. У него очень печальный взгляд, а его слова, несмотря на уверенность, пропитаны печалью.
— Ну что же, — кивнул муж жене, подставляя ей локоть, — пусть будет так. Если уж он придёт, то не могу же я его выставить, не по-людски как-то. К тому же моя медовуха развязывала язык даже самым упертым молчунам.
Улыбнувшись, Альта ткнула мужа в бок, но после все же взяла его локоть и пошла между ним и сыном, который оказался по левую от неё руку. Вернувшись в трактир, Альта застала за ближайшим к двери столом Зэру, которая ушла с прощания одной из первых, и лицо её, как ни странно, было крайне расстроенным.
— Альта, — Зэра встала из-за стола, — Мавиус, Шэн, здравствуйте.
— Здравствуй, Зэра — подзадоривался трактирщик, а его сын кивнул в такт словам отца.
- Привет, Зэра, — хозяйка трактира подошла к подруге, и они обнялись. — Как ты?
— Хорошо, — как-то сухо ответила старая подруга, — но могло быть и лучше.
— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Альта, смотря на свою подруга и пытаясь уловить на её лице намеки.
— Как сказать, — подруга отвела взгляд. — Мы можем поговорить с тобой наедине?
— Конечно, — кивнула Альта. — Вина?
— Было бы неплохо.
— Хорошо, — хозяйка трактира решительно кивнула. — Поднимайся в мою комнату, я сейчас приду.
— Мы с Шэном будем в конюшне, — ответил Мавиус вслед жене, идущей к кухне. — Я хотел проверить крышу и стены, а возможно даже усилить, чтобы следующая буря прошла менее разрушительно.
Уже не слыша мужа, хозяйка трактира шла на кухню, при этом на душе у неё зарождалось нехорошее предчувствие. Последний раз Альта видела свою подругу такой взволнованной и напуганной одновременно, когда она отправляла сына жить в город, но даже тогда, от неё не исходил такой явный страх, как сейчас. Пройдя на кухню, Альта лишь спешно кивнула Гельмире, что стояла у стола и что-то шинковала, и быстро направилась к кладовой. Достав с верхней полки еще не открытую бутыль брусничного вина, хозяйка трактира, прошла до полок, где взяла бокалы, и быстрым шагам вышла из кухни, совсем не обращая внимания на вопросы кухарки, направилась к лестнице.
Поднявшись на второй этаж и еще не дойдя до своей комнаты, Альта услышала плач. Добежав до двери и отворив её, Альта застала свою подругу сидящей на кровати и горько плачущей в подушку Мавиуса. Поставив на самый край стола бутылку и бокалы, которые могли легко упасть, Альта подбежала к подруге и прижала её к себе, тем самым заменив ей уже мокрую подушку.
— Альта, — сквозь слезы заговорила Зэра, — Мне так страшно… Я не могу спать… Это невыносимо…
— Что случилось? — спросила Альта еле сдерживаясь чтобы не расплакаться в унисон подруги.
— Эта болезнь, — причитала Зэра. — Она забрала уже троих… От неё нет спасения… Виль… — она громок всхлипнула, — Вилион сказал, что лечения нет, сколько он не старался. Мы все… — Зэра шумно втянула носом воздух, — мы все умрём. Мне страшно, очень и очень страшно.
— Зэра, успокойся, — Альта отпустила свою подругу, дошла до оставленного на столе вина, быстро вскрыв его и налив в бокал поднесла подруги. — Вот, выпей, станет чуть легче.
Послушав свою подругу, Зэра трясущимися руками приняла вино и пригубила его. Один глоток, второй, третий и вот вино с ягодным запахом и приятной кислинкой пропало из бокала, зато дрожь тела и тряска рук немного утихла в теле старой подруги Альты.
— Зэра, — ласкова сказала хозяйка трактира, вернувшись к кровати со вторым бокалом и бутылью вина, — что заставило тебя думать о таких жутких вещах?
— Предчувствие у меня, — заговорчески прошептала подруга, — предчувствие. Я не знаю, как это объяснить, но у меня стойкое ощущение чего-то такого, столь опасного и неизбежного, что волосы дыбом встают.
— Зэра, — протянула Альта, стараясь при этом звучать как можно спокойнее, хотя на душе скреблись не просто кошки, а тигры. — Ты просто себя накручиваешь. Вот, — она протянула подруге полный бокал, — выпей и немного расслабься.
— Как ты можешь быть такой спокойной? — отпив половину бокала спросила подруга. — Вельда умерла, Лона и Вильма тоже, и все от одного и того же. Неужели ты не боишься…
— Боюсь, — неожиданно для самой себя вскрикнула Альта. — Боюсь до боли в сердце, но ничего с этим поделать не могу. Я могу лишь молиться и надеяться, что это красная зараза обойдет мой дом и никого больше не заберет… но видя, как вокруг меня уходят друзья и близкие, я начинаю терять веру и надежду.
— Красная зараза? — переспросила Зэра смотря на свою подруга испуганным взглядом.
— Да, — надрывным голосом прохрипела Альта, чувствуя, как весь накопившееся в ней негатив, все те страдания, вся та боль, что копилась в ней, начали рваться наружу. — Красная драконица… это болезнь забрала Вель, забрала Лону, а теперь и Вильму.
— Но… — лицо Зэры было полно недоумения, а бокал с вином застыл в воздухе. — Откуда ты знаешь? Даже Вилион о ней ничего не знает.
— Шэн и Мавиус больше недели назад принесли юношу, — затараторила, как исповедь, Альта, при этом где-то в мозгу голос ей кричал остановиться, но она его не слушала, — он был без сознания, весь в крови и кожа его была покрыта странным наростами. Тогда у нас на постое был господин Зилимэр, он ученый, вот он и рассказал нам об этой болезни и том что спасения от неё нет…
— Но почему ты никому не рассказала? — Зэра вскочила с кровати и посмотрела на свою подруга с такой злобой, что в комнате будто стало темнее. — Ты обо всё знала и ничего никому не сказала? Даже мне…
— Мне стало страшно, — заговорила Альта боясь посмотреть на подругу. — Когда умер тот парень, я понадеялась, что на этом все кончится… но потом заболела Вель, за ней Лона… и мой страх стал паническим. Я боялась признаться самой себе, что это правда, что они больны той же болезнью, что и то юноша… а когда их не стала я…
Договорить Альта не успела, ведь вначале её лицо окатило вином, котором плеснула в неё Зэра, а затем она отвесила ей пощёчину, причем такую, что хозяйка трактира упала на пол.
— Самовлюбленная дура, — злобно выкрикнула подруга, сжимая бокал так, что руки стали белые. — Если бы вы сказали всем раньше… Мы бы не ходили рядом с теми, кто контактировал с больными, — после этой фразы лицо Зэры пробил неподдельный ужас, а голос ушёл до шёпота. — Я стояла рядом с Норингом… Мамочки…
Бокал выпал из рук подруги, она часто задышала, а все тело пробила дрожь. Ничего более не сказав, Зэра, объятая животным страхом, выбежала из комнаты и что было сил побежала по лестницы, после чего с яростью фурии открыла входную дверь и выбежав на улицу побежала в сторону своего дома. Пока Зэра, прибывая во власти панической атаки, бежала домой, Альта все еще сидела на полу и с глупым выражением лица смотрела вперед. Осознание того, что она натворила и до чего довела подругу, которая и так была крайне испуганной, доходило до неё медленно.
Когда оцепенение начало спадать с тела хозяйки трактира, она медленно прикоснулась к побитой щеке и почувствовав жжение, тут же её убрала. Встав на плохо слушающиеся ноги, Альта аккуратно сняла с кровати испачканную простынь, подняла бокал, который только чудом не разбился, и поставив его на стол рядом со своим вышла из комнаты. Идя по ступенькам, Альта, с пустым выражением лица, прокручивала в голове диалог, который только что произошло у неё с подругой, и от каждой фразы, что она произнесла, её словно резало ножом, а тело начинало дрожать.
— Теперь все узнают, — с каким-то неестественным для себя хладнокровием думала Альта. — Теперь все обвинят нас. Наша жизнь кончена.
Спустившись на первый этаж, хозяйка трактира застала своего мужа, который взяв инструмент из кладовой собирался вновь уйти, но увидев свою жену с простыней в руках, подошёл к ней с крайне озадаченным видом.
— Альта, — заговорил Мавиус, — что случилось? Где Зэра?
— Она ушла, — бесцветным голосом проговорила супруга. — Я немного простынь испачкала. — она машинально протянула её мужу, а после развернулся обратно к лестнице.
— Аль, — раздался за спиной голос мужа. — С тобой всё в порядке?
— Да, — серым голосом ответила жена. — Всё теперь в полном порядке.
Поднявшись на три ступеньки вверх и почти дойдя до промежуточной площадки, за спиной хозяйки трактира послышался какой-то странный звук, обернувшись на который она увидела Мессора.
— А, господин Мессор, — Альта натянула самую неправдоподобную улыбку и развернувшись начала спускаться. — Вы всё-таки пришли. Простите, я задумалась, что даже не услышала звук колокольчика.
— Госпожа Альта, я… — неуверенно заговорил юноша, как-то странно косясь на Мавиуса.
— Не стесняйтесь, проходите, — пройдя мима супруга продолжала говорить Альта. — Вина, рому?
— Нет, я пришёл не за этим, я…
— Альта, — хозяйка трактира обернулся и увидела мужа, который застыл на месте и смотрел на неё с таким испугом, будто он увидел покойника. — С кем ты разговариваешь?
— Как с кем? — изумилась хозяйка трактира. — Вот же, — она указала на всё ещё стоявшего в дверях гостях. — Это Мессор, я тебе о нём говорила.
— Дорогая, — Мавиус на прямых, как ветка, ногах подошёл к жене и посмотрел ей в глаза, а после потрогал лоб. — Я сейчас же схожу за Вилионом.
Хозяин трактира положил скомканную простынь на стол рядом с инструментами и направился к выходу.
— Дорогой, подож… — слова застряли в горле, когда Альта увидела, как Мавиус, абсолютно не замечая гостя, прошел сквозь него, словно сквозь туман и открыв дверь, которая тоже прошла сквозь человека в чёрном, вышел во двор.
Глаза Альты расширилась, по всему телу прошла вьюга, а на губах застыло одно лишь слово: Как?
— Никто кроме вас меня не видит, — спокойным тоном пояснил Мессор, при этом выражение лица из растерянного, превратилось в крайне серьёзное, словно теперь это был другой человек. — И вы меня не должны видеть, но почему-то видите и даже слышите. Меня могут видеть только те, кто покинул мир живых и временно прибывает на границы.
— Живых… Границе. — дрожащем голосом повторила Альта, чувствую, как слабеют ноги, а сердце леденеет от ужаса и от могильного холода, который она внезапно ощутила всем своим телом.
— Разрешите представиться еще раз, — гость сделал шаг вперёд и поклонился. — Меня зовут Мессор и я не живу в городе Ларкис. Я смотритель и жнец местного кладбища.