Король и зайцы сидели в кустах у обочины. Кусты были колючие, населённые тучами кусючих насекомых, а у корней маршировали полчища красных муравьёв.
— Почему мы должны прятаться? — шипела Зайчиха, отмахиваясь от летающих кровасисей, норовивших сесть ей на глаз.
— Сколько можно объяснять? — заговорщически шептал Заяц — Эту местность населяют, сплошь, садисты и живодёры! Я же тебе, когда — то, рассказывал, как они со мной расправиться хотели. Сущие дьяволы! И, уж коли, они, даже, меня разорвать хотели, представь, что они с вами сделают?
— Не поняла, — Зайчиха сплюнула насекомое угодившее ей в рот — что значит это твоё «даже меня», типо, ты — фигура высокой значимости, а мы шантрапа какая — то?
— Шантрапа не шантрапа, я не знаю, — осёкся Заяц — но я, как — никак, отец ихних детей, а они меня бить хотели, деток малолетних без отца оставить, вот какие изуверы.
— Я тут долго не выдержу! — Его Величество яростно отбивал атаки муравьёв на свои ягодицы, утопленные в сырую землю.
— Потерпите до темна, а там прорвёмся, — предлагал косой — заодно пару огородов обнесём. Главное, что бы нас собаки раньше времени не унюхали. Вы боитесь собак?
— Я ничего не боюсь! — гордо сказал Король — Тем более собак.
— Я тоже не боюсь, ага, — закивал Заяц — а теперь будем не бояться вместе.
— Тихо вы! — шикнула на них Зайчиха.
— Что! Собаки! — Заяц, было, рванулся наутёк, но сестра удержала его, ухватив за единственное ухо.
— Нет, придурошный, — она шлёпнула его лапой по щеке, что бы привести во вменяемое состояние — просто, идёт кто — то.
Троица замерла, вслушиваясь в шаркающие звуки приближающихся шагов. Наконец, из — за поворота, на противоположной стороне дороги, показался мальчишка, лет десяти, в худой, латанной сорочке, в коротких, протёртых штанишках и босиком, через плечо у него была переброшенна широкая тряпчанная лента, которая удерживала на худом боку глубокую суму, распухшую от впихнутых в неё газет.
— Эта гадость, уже, и сюда добралась! — заплевался Заяц, злобно выпучив глаза.
— Какая? — не понял Король — Дети? Да! Это такая напасть, они везде заводятся.
— Да не дети, а газеты! — оскалился Заяц — Хотя дети, немногим лучше. Паршивые газетёнки, они появились ещё до переворота, от них бардак в стране и начался, они — то хлопов с пути истинного сбили!
— Это потому что мой тестюшка, голова садовая, обращаться с ними правильно не умел, — фыркнул Его Величество — меня газеты, так расхваливали, сам диву давался, каких результатов можно добиться, если семью главного редактора бросить в подземелье.
— Вот они, уже, и сюда добрались, — бормотал Заяц, совершенно, не слушая Его Величество — будут и здесь чернь смущать, будто они, и без того, не совершенные скоты.
— Нам бы один экземплярчик не помешал, — сказала Зайчиха — нужно же, хоть примерно, понимать обстановку в чужой стране, чем живут о чём думают.
— Это я запросто! — пообещал Заяц и, в тот момент, когда мальчишка поравнялся с засадным кустом, он выскочил из него, как злой дух из бутылки, забил себя в тощую грудь передними лапками, и крикнул, что бы привлечь внимание маленького разносчика прессы — Я — серый ЗаЯц — зубами клац! — и как умел, страшно зарычал, брызжа слюною.
Мальчик тут же остановился и с любопытством поглядел на безумную зверушку.
Заяц, растопырив лапы, быстро перешёл дорогу и пронзительно заглядывая в глаза мальчёнке, пригрозил:
— Пискнешь — убью! — он положил лапу на суму с газетами — Гони сюда всё, что есть! — потребовал Заяц — И карманы выворачивай! Давай, живо!
Мальчик, как раз, держал в руке газету, свёрнутую трубочкой, ей — то он и дал косому разбойнику по одинокому уху.
— Ай! — взвизгнул Заяц, закрываясь от ударов, которые посыпались на него, как из рога изобилия.
Мальчик продолжал охаживать его, пока, тот не упал на дорогу, свернувшись в комочек, плача и прося пощады.
— Ну что, — выглядывая из кустов, философски произнесла Зайчиха — всё как всегда. Придётся выручать олуха.
В этот момент, один из муравьёв, с которыми Его Величество, казалось бы, заключил короткое перемирие, воспользовавшись моментом, забрался во вражеское логово, да и запустил челюсти в нежную королевскую плоть. Король, аж завыл, и, суча ногами, выпрыгнул из кустов на дорогу.
От такого зрелища, мальчишка, сразу, забыл избивать Зайца и весь обмер.
Такого ужаса он не видал, даже, в страшном сне — огромное, почти семифутовое, страхомудище, чёрно — коричневого цвета, лохматое и зубатое, необъятно жирное, ревело и блажило, на чём свет стоит, махало руками и стучало копытами.
Мальчишка, тут же скинул с себя суму, избавляясь от лишнего груза, и задал такого стрекача, что, только, пятки сверкали.
Когда Король и Зайчиха перешли дорогу, ибо прятаться дальше не имело смысла, так как схрон был засвечен, Заяц, уже, пришёл в себя, и вытряхнув из сумы стопку газет, рвал их на части и разбрасывал.
— Да оставь, хоть, одну! — Зайчиха насилу вырвала у него из лап один экземпляр и разровняв, поглядела на первую полосу — На ловца и зверь бежит! — она хлопнула лапой по газете — На первой же строке про твоего тестя пишут!
— И что там говорится про эту старую сволочь? — заинтересовался Король, но за не знанием грамоты, только смотрел на большое чёрно — белое фото в газете, на котором большим планом была снята высокая каменная стена с колючей проволокой — Это что, его, наконец, за решётку упекли? — попытался угадать августейший — Давно пора!
— Нет, блин! — Зайчиху передёрнуло от такой догадки — Если бы его упекли, то всему нашему предприятию был бы конец! Так что не говори глупостей! Тут, совсем, о другом. Вот что пишут: Новый старый охотничий дворец экс — короля, изъятый у него после революции, постановлением апелляционного суда был возвращён бывшему владельцу. Сам экс — король возвращение себе изъятой недвижимости отрицает, заявляя, что если бы подобное имело место, то он бы передал здание с участком земли под детский дом или дом престарелых. Но вчера, стало известно, что низверженный монарх прибыл в своё бывшее имение, воспользовавшись для перелёта вертолётом государственной черезвычайной службы предназначенном, исключительно, для экстренных ситуаций, что он, кстати, тоже отрицает. Экс — величество заявил, что прибыл в бывший охотничий дворец, не для забав, а по делам благотворительного фонда имени Себя любимого, — Зайчиха перевернула страницу на другую сторону, здесь на фоне той же стены, уже, красовался сам Король — тесть в окружении квадратнолицых сотрудников госохраны, и продолжила чтение — на вопрос же нашего корреспондента о том как вышло, что к его бывшему охотничьему именью было присоедененно, ещё, сто гектаров государственных земель, включая территорию заповедника, и всё это было обнесенно пятиметровой стеной, он ответил следующее — «Ничего этого ни мне, ни моим близким не принадлежит!»— Зайчиха прокашлялась и обрадованно сказала Королю — Вот удача, теперь мы знаем где он сейчас!
— Что удачного? — угрюмо спросил Король — Он же сказал, что это ни ему, ни его близким не принадлежит.
— Ай, дурак… — тяжело вздохнула Зайчиха.
— О! — воскликнул Заяц, уставившись на фото в газете — Это наши места. Королевский охотничий дворец, он расположен чуть западнее «Зайчуткино». Для местных очень известное место, до переворота, в те угодья соваться, было себе дороже. Как — то у нас стадо коров туда убежало, ну я и отправил пастуха за ними, кто проморгал — тому и возвращать! Помню, мать его на прощанье, в последний раз поцеловала, дала с собой все деньги, что у них были, вдруг кому на лапу дать понадобится, с тем и пошёл он. На ночь глядя. Надеялся в темноте незамеченным пробраться, да какой там… Уже через полчаса всё Зайчуткино услышало его душераздирающие вопли, до самого утра не унимался, потом, вроде, то что от него осталось на дороге нашли, ну дело ясное — оформили, как суицид.
— Заходить на господские земли — это и есть самый прямой суицид, — подтвердил Его Величество.
— Короче, — прервала дискуссию Зайчиха — ты знаешь где это? — она ткнула газетным снимком брату в морду — можешь нас туда довести?
— Теперь могу, — отвечал Заяц — когда в стране такой бардак развели, что любой смерд может господские наделы топтать, до того дошло, что господа вынуждены свои земли стенами обносить, а ведь в былые времена был порядок, каждая скотина знала своё место, кого можешь — угнетай, а старшему в жопу не заглядывай!
— Хватит разглагольствовать! — оборвала его Зайчиха — Веди нас, да потарапливайся, неизвестно, как долго пробудет здесь наш король.
— Это я ваш Король, — обиженно, напомнил Его Величество.
— Да и ты, тоже, — согласилась Зайчиха — как же вы меня достали, одни короли вокруг, что, даже, послать некого!
Король — тесть, приняв изящную позу, позировал возле кучки золотистого речного песка, насыпанного посреди двора ветхого детского сада. Сразу три профессиональных фотографа, щёлкая объективами, снимали Короля — тестя со всех ракурсов, стараясь, что бы большой жёлтый баннер, с надписью «Благотворительный фонд имени Меня, Любимого!» обязательно попадал в кадр.
— Ну сколько можно! — жаловался Король — тесть — Сколько вам ещё снимков надо? Я сегодня и в школьном дворе с этой кучей фотографировался, и на детской площадке, сил, уже, нету, пашу, как фотомодель из плейбоя!
— Кстати, там, тоже будет ваш снимок, на самой обложке! — обрадовал Короля — тестя дурно одетый человечек, Вшивый Интеллигент — по имени и призванию.
— А это вы под каким сосусом подадите? — Король — тесть крутился перед объективами.
— Там будет напечатана статья основанная на перехваченном разговоре вражеских тайных агентов, — Интеллигент полез в портфель и, вынув бумагу с печатным текстом, зачёл:
Майк: Привет, Ник! Как ваши дела?
Ник: Гадим помаленьку, не зря же мы — англичанка.
Майк: Когда сможете поставить всю страну на колени?
Ник: С этим у нас, пока, трудности. Бывший Король — оказался крепким орешком. Он не даёт нам развернуться на полную. Страшно представить, что будет, когда он восстановится на престоле! А ещё он очень красивый и сексуальный!
Майк: Да, он божественно красив и дико сексуален! Надо же было случиться, что бы такому великому государю достался такой тупой и неблагодарный народец! Только и могут, что за его доходами и расходами следить, завистники!
Король — тесть внимательно выслушав, спросил:
— Где вы этот бред взяли?
— Ваше авторство! — напомнил Интеллигент.
— А! — Король хлопнул себя ладонью по лбу — За всеми заботами и запамятовал уже! Ну, раз мой текст — тогда, пусть, будет.
— Не забудьте, что по этому тексту, — добавил Интеллигент — вы распорядились пьесу поставить к Рождеству. Подготовка идёт полным ходом.
— Надеюсь не за мой счёт? — заволновался Король — тесть.
— Что вы! — Интеллигент отрицательно замотал головой, да с такой силой, что перхать посыпалась — Выделили грант из министерства культуры. Все расходы на ваше усмотрение.
— Тогда все деньги, сразу, переведёшь на мой счёт, — Король — тесть ослепительно улыбнулся — а актёров набери из безработных хлопов, за хлеб и воду, декорации, тоже, пускай, сами мастерят. Театр, всё — таки, дело общенародое, вот, пускай, народец и поработает.
Наконец, нащёлкавшись фотоаппаратами, корреспонденты опустили свои агрегаты. Король — тесть, облегчённо вздохнул, и промакнул батистовым платочком голову под жарким париком.
— Идите сюда! — крикнул Король — тесть, подзывая группу холопов с лопатами, прятавшихся за углом здания — представление оконченно, грузите песок.
Холопы не заставили просить себя дважды и, гремя керзовыми ботинками, подбежали к куче и принялись шустро закидовать песок, в подкативший грузовичок.
— Лучше соскребайте! — поучал Король — тесть холопов — Если каждый раз на земле будет столько песка оставаться, как вы лодыри оставляете, я, совсем, по миру пойду! Руками сгребайте, сучьи выродки! Мне с этим песком по всей стране гастролировать!
— Погодите сгребать, Ваше Величество! — воскликнул Интеллигент, он отвлёкся на документы, находившиеся у него в портфеле в совершенном беспорядке и, только сейчас заметил, что холопы грузят песок — Вас же ещё будут благодарить дети, их родители, и персонал садика!
— Опять! — простонал Король — тесть — Меня сегодня весь день благодарят, к вечеру сесть не смогу, вся задница в засосах будет!
— Ваше Величество, наберитесь терпения, — поросил Интеллигент — вы же хотите снова подмять страну под себя? Так что без публичных благодарностей, о которых напишут в прессе, вам никак не обойтись.
— Ладно, уговорил, — махнул рукой Король — тесть — веди скотов!
Интеллигент поклонился, в знак покорности и, подбежав к узкой, окрашенной в синий, с рыжими пятнами, цвет дверце, распахнул её и полушёпотом сказал:
— Выходите, скорее, Его Величество ждут.
Из тёмного коридора детского сада, через дверцу, ровным плотным строем пошли хлопы, родители, держали на руках своих замурзанных чад, во главе шёл руководительский состав дошкольного учреждения.
Они все выстроились в шеренгу перед Королём — тестем, поставили на землю малолетних дитятей и, по отмашке Интеллигента, дружно склонились в низком поклоне, загнув и головёшки неразумных чад. Фотоаппараты снова защёлкали. Король — тесть, благосклонно, вытянул вперёд унизанную перстнями кисть и хлопы, попарно, по сигналу Интеллигента, быстро подбегали к Королю, прилаживались губами к тыльной стороне его ладони, и так же быстро отбегали. Каждому поцелую посвящялось с десяток фотовспышек. Когда последняя пара отцеловала руку, к Королю — тестю подошёл Интеллигент и тонким белым платочком, обмакнутым в обеззараживающий раствор, протёр руку своего патрона.
— А песка — то в кадре не было, — заметил Король — тесть — это на пиар не повлияет?
— Ничего страшного, Ваше Величество, — заверил Интеллигент — куча будет, её фотошопом приделают.
— А так можно читателей обманывать? — удивлённо спросил Король — тесть.
— Можно, — вздохнул Интеллигент — им не привыкать.
— Болван! — Король — тесть неожиданно отвесил помощнику оплеуху.
— За что? — скривившись, Интеллигент потёр затылок.
— Что ты сразу мне про фотошоп не сказал? — озлобленно процедил Король — тесть — Сколько бы я денег сэкономил! Я, тут, как дурак, по всей стране за собой этот песок вожу — расходов сколько! А, оказывается, можно было просто прифотошопить! — он топнул ногой и развернулся, собираясь уходить.
— Ещё одну секундочку, Ваше Величество, — Интеллигент оббежал патрона и перегородил ему дорогу — руководство заведения хочет вас поблагодарить и, после этого, можете быть свободны.
— Вот что у меня за жизнь! — простонал Король — тесть — Сам себе не принадлежу! И ещё находятся злые языки, не чурающиеся врать про то, что я, как сыр в масле катаюсь! До сих пор требуют отдать меня под трибунал, гаагский!
— Вот сюда, Ваше Величество, станьте так пожалуйста, — попросил Интеллигент, и подвинув Короля на шаг назад, быстрым взглядом подозвал, мявшихся в стеснении руководителей детского сада, те, вприпрыжку, подскочили, встали на коленки и вытянули, в ожидаии, губы.
Король вздохнул, развернулся спиной к благодарящим, задрал коротенькую мантию, подбитую горностаем, и, приспустив шёлковые панталоны, выставил окуруглые формы, готовые принять на себя изъявления искренней признательности. Фотокорреспонденты синхронно нажали на спусковые кнопки аппаратов. И, вдруг, над всем этим, раскатился громоподобный выкрик:
— Вот ты и попался! — и Король — тесть, ослеплённый, одновременно блеснувшими выспышками, почувствавал, как чья — то рука схватила его за мантию и дёрнула с такой силой, что он, не устояв на ногах, шлёпнулся на асфальт голым задом.
Хорошо, что асфальт был положен, ещё, в правление деда Короля — тестя, и с тех пор успел изрядно порости, пробившейся из него травой, что и дало Королю — тестю мягкую посадку.
Даже, забыв от неожиданности, подтянуть панталоны, он повернул голову назад и увидел, что над ним стоит чёрно — коричневая громада, с грязными волосами и слипшейся бородой, обильно обсаженной репейниками.
— О, нет!. — глухо простонал Король — тесть, глаза его округлились, поджилки задрожали — Только не это! — взмолился он.
Громада захохотала во всё горло.
— Нет, это бред, видение, мой разум помрачился! — пытался убедить себя Король — тесть — Виной тому переутомленье, что дух ужасный вижу я! Глаза же лгут мне — нет сомнений! Лишь наваждение у меня!
— Простите меня, Ваше величество, — Вшивый Интеллигент помог патрону подняться и подтянул ему панталоны — но если это ваше наваждение, то почему я его, тоже, вижу?
— Тоже? — с трудом выговорил Король — тесть, его губы онемели и еле шевелились, он ещё раз поглядел на чёрную громаду и спросил у Интеллигента — И как оно выглядит?
— Престранно, — Интеллигент боязливо жался к начальнику — то ли зверь невиданный, толи чудище небывалое, и слов, что б описать не подберу. Но вид у него, бесспорнно, ужасный.
— Значит нет горячки у меня, — грустно выдохнул Король — тесть — слова твои описывают точно, что глаз мой видит, и от чего душа дрожит, — он завертел головой, оглядываясь — а где же стража вся моя девалась?
На этот вопрос, ответом был знак — из детской беседки помахала рука в чёрном рукаве, это был один из телохранителей Короля — тестя, подававщий сигнал Королю — тестю, что бы тот не беспокоился, мол все они целы и прячутся здесь. Телохранители, вообще, как и полагается, первыми заметили приближение опасности, когда гигантское существо, ужасающей наружности перемахнуло через маленький заборчик и понеслось к Королю, они, телохранители, завидав такое, все дружно спрятались, в ближайщем укрытии, ибо хорошо понимали, что схватится со свирепым зверем — это не бабушку в живот пнуть, тут извиненими не отделаешься.
— Хорош кривляться, папаша! — клацнула зубами чёрная громадина, в которой внимательные читатели, безусловно, узнали, всем полюбившегося, добрейшего Короля Многоземельного.
— Выходит не ошибся я, — Король — тесть беспомощно повис на Интеллигенте — всё ж ты явился, как молния весной, как вихрь суровою зимою, как наказанье за грехи…
— Да хватит уже! — перебил тестя Король Многоземельный — Вот же заладил!
— Это с ним от стресса, — пояснил Интеллигент — когда его что — то шокирует, он начинает, вот так, чудно говорить.
— Уж сорок лет почти не видел я тебя, — стонал Король — тесть — за что же рок безжалостною рукою меня карает, наслав чудовищный твой лик пред очи старые мои?
— Да деньгами я пришёл, папаша! — Король Многоземельный, перед носом у свёкра, потёр большим пальцем об указательный — Башляй! Ты должен мне, коли на дочери твоей жениться я имел несчастье! Тьху! — он брезгливо сплюнул — С тобой, старым дураком, и я, уже, заговорил, как полоумный!
— Сейчас с ним бесполезно говорить, — объяснил Интеллигент, поддерживая размякшее тело патрона — нужно отвезти его в охотничий дворец и отпоить бутылочкой Шато Лафите тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, от него он мигом придёт в себя.
В этот момент, Интеллигент почувствовал как что — то мокрое ляпнулось ему на лоб, забрызгав очки, которые он, тут же, протёр, что бы взглянуть от куда ему пришло такое счастье.
Это оказался Заяц, двольный точным плевком, он скривил насмешливую мину, рядом с ним стояла и Зайчиха.
— Что я тебе говорил? — спросил Заяц у сестры — На него можно плевать и давать пинков под зад! Я его знаю, он — Вшивый Интеллигент!
— С такими надо построже, — сказала Зайчиха, упёрла лапы в бока и так сурово поглядела на Интеллигента, так что тот съёжился.
— Погодите, не сейчас, — осадил своих приспешников Король Многоземельный, став между ними и Интеллигентом — сейчас, первым делом, нам нужно папашу на процедуры отвести, а то он, увидав меня, от счастья, сомлел бедолага.
— Простите, кому это «нам»? — робко уточнил Интеллигент.
Король Многоземельный резко обернулся к нему, их лица оказались, практически вплотную, и Интеллигент ощутил на своей щеке тяжёлое дыхание монарха.
— Хам! — выкрикнул Король Многоземельный и врезал Интеллигенту пощёчину — Я — Великий и могучий, достославный и вовсеглавный, Король Многоземельный собственною персоной! Ну и, по совместительству, зять вот этого вот… — не зная какие подобрать слова, он, попросту, постучал пальцем по лбу Короля — тестя.
— Ах, так вот вы кто! — пропищал Интеллигент — Что же вы сразу не сказали! Премного о вас наслышан. Его Величество, постоянно вас вспоминает, когда кричит во время ночных кошмаров.
Король — тесть, тем временем, водил пустым невидящим взглядом, пока, случайно, не упёрся глазами в чресла зятя.
— Он к тому же и голый! — ахнул Король — тесть и бред его возобновился — Нагой, как праотец Адам, сей вестник зла явился к нам! — запричитал он.
— Я так понимаю, что вы к нам в гости? — спросил Интеллигент у Короля Многоземельного — Родственников повидать?
— Да видал я их всех знаешь где? — пробасил тот — Просто у меня возникли небольшие материальные трудности и хотелось бы знать, как этот папаша, — он кивнул на тестя — намерен их решать, и как скоро. Эти побуждения и привели меня сюда, и, теперь, я вас, так просто, не покину.
— Ага, ясно, — Интеллигент неловким движением поправил, сползшие на кончик носа очки — тогда прошу вас, следовать за нами.
Вшивый Интеллигент шёл, задыхаясь под тяжестью бредевшего Короля — тестя, который, надо сказать, весил всего — ничего, но и такого груза тщедушному Интеллигенту было через край. Дыша ему в самую спину, что бы тесть, ненароком, не попытался улизнуть, ступал Король Многоземельный, за ним, переругиваясь, скакали зайцы. Телохранители короля, по — прежнему, опасливо выглядывали из беседки, но рисковать и пытаться встать на защиту своего нанимателя не спешили, тем более, они видели, что страшный зверь не разорвал короля, а, наоборот, спокойно пошёл за ним следом, может он ручной и король, только что, приручил его, короче охранники решили не вмешиваться до получения, аких — либо, особых распоряжений.
Сразу за двором детского сада стоял, в ожидании, вертолёт государственной службы по чрезвычайным ситуациям.
— Вот по этой жестянке я вас и обнаружил, — Король Многоземельный указал на вертолёт — сразу понял, кто это может позволить себе путешествовать с ветерком, мы — то думали, придётся, до самого охотничьего дворца добираться и тут так свезло!
При этих словах король — тесть громко застонал.
— И нечего ахать, — пресёк его зять — сам виноват, нечего служебный транспорт для собственных нужд гонять! — и первым залез в салон вертолёта.
Так как вертолёт, уже, давно не использовали по официальному назначению, то из самого салона повыкидывали всё ненужное оборудование, заменив его двумя, поставленными друг напротив друга, длинными кожаными диванами, между ними поместили широкий стол с закусками и напитками, на стенах весели две плазменных панели по семьдесят дюймов каждая, на полу персидский ковёр.
— Скромненько, однако, но, зато, за бюджетный счёт, — оценил обстановку Король Многоземельный и, шлёпнувшись на диван, взял со стола фарфоровую тарелку с почищенными ананасовыми дольками, и принялся поглощать их, пуская по бороде сок.
Следующими, визжа и толкаясь, в салон ворвались зайцы, они заняли второй диван, Зайчиха принялась за устриц в лимонном соке, а Заяц, вытащив из ведёрка со льдом, бутылку шампанского, выстрелил пробкой в потолок и, пригубляя пенный напиток, прямо из горлышка, принялся за жульен с грибами.
Интеллигент, в пропитавшейся потом рубашке, втянул короля — тестя в салон и нежно усадил на диван, рядом с зайцами, чем вызвал их нескрываемое неудовольствие, потом он набрал стакан минеральной воды Перье, поднёс его к губам патрона и тот, маленькими глотками, постепенно, осушил его, после чего к нему вновь вернулся дар членораздельной речи.
— По что покой мой потревожил, о семень зла? — забубонел он, едва, взгляд его упал на зятя, растянувшегося на диване и потягивашего через соломинку изысканный розоватый коктейль — Твой лик, как появление кометы, лишь беды всем пророчит, что привело тебя сюда, что б разум мне морочить? — бормотал Король — тесть.
— Честное слово, папаша, — слегка вздрогнув, вертолёт начал подниматься и Король Многоземельный, от толчка, выронил бокал, коктейль, розовым густым пятном разлился по ковру — я ничего не пойму из того, что ты несёшь. Давай прилетим на место, ты, в мою честь, устроишь пир, там и обсудим — чего и сколько ты мне должен.
Полёт занял не больше десяти минут. Вертолёт взмыв в небо, пронёсся над цветными лоскутами полей, среди которых, совершенно блекло выглядели покатые крыши лачуг посёлка «Зайчуткино», затем пересёк, извивавщуюся змеёй стену, огораживавшую двести тысяч акров заповедных угодий от простых смертных, и, уже, скоро, впереди замаячил охотничий дворец, четырёхэтажный красавец, весь обсаженный острыми башенками, черепица крыш которых, в лучах заходящего солнца казалась золотой… а может, и не казалась.
Сел вертолёт на изумрудном газоне у парадного входа дворца.
Тут уже, при выходе, услужливые лакеи принимали гостей, помогая каждому выйти из салона. Два лакея помогли Интеллигенту вынести короля — тестя, а два других, уже, поднесли ящик, где в золотой соломе, уютно расположились бутылки с любимым вином короля — тестя «Шато Лафите». Интеллигент принял от лакея быстро откупоренную бутыль и хрустальный бокал, и вснул и то и другое в дрожащие руки патрона.
Король — тесть, с трудом попадая в бокал, налил на два пальца, драгоценного, рубинового цвета, напитка и цокая зубами о стенку бокала, залпом выпил содержимое, вроде бы от этого ему немного полегчало, судорога сводившая лицо прошла, зрачки сузились до нормальных размеров.
Уловив благодатное действие вина, король — тесть, быстро разбил бутылку о мраморный борт фонтана и затребовал ещё бутыль, что, тут же, и было выполненно. Король — тесть проделал с новой бутылкой тоже, что и с предыдущей, и с ещё одной, и ещё одной, так он разбил с десяток бутылок, выпив при этом не больше двух полных бокалов, но это вернуло ему ясность разума.
— Интересно, а он знает, что бокал можно наполнять целиком? — глухо произнёс Заяц, у которого, от сильного запаха хорошего алкоголя, слюни потекли пуще обычного.
— Их величесто должны пить по — королевски, — сказал Зайцу, стоявщий рядом лакей, решивший, что этот вопрос адресован ему — это, только, низшие сословия опорожняют бутылку от начала и до дна, а их величество выпивает, исключительно, вершок.
Король — тесть, снял с макушки маленькую золотую корону, которую продолжал носить, не смотря на запрет суда и стащил тяжёлый напудренный парик, подставив свежему августовскому ветру коротко остриженную голову. Глазам его вернулась прежняя проницательность, рот сжался в капризную подковку.
— Возьмите этого…, — он осёкся на полуслове — моего зятя, — поправился он — препроводите его в покои, сделайте ему омовение и, обязательно, хоть как — то, более — менее прилично, оденьте. И свиту его, тоже, приведите в порядок. Что бы к ужину они сверкали!
Лакеи, низко кланяясь, забегали вокруг Короля Многоземельного, предлагая ему следовать в покои, а тот, улыбаясь во весь рот, отвещивал им пощёчины, одну за одной, лясь — лясь! Какая радость!
Зайчиха, та повелела себя нести, а её скотский братец, успел таки умыкнуть из ящика бутыль излюбленного королевского вина, и шёл, вставив горлышко в рот, заливая вино в ненасытное чрево.
За помывку Короля Многоземельного принялись со всей ответственностью и тщательностью, его величественное тело погрузили в ванну, по размеру больше походившую на бассейн, на двести тысяч галлонов воды из высокогорного источника, обильно разбавленной благовониями и покрытой густой белой пеной. Драили монарха щётками и скребками, сразу пять лакеев, а он, в отместку, брызгал им пеной в глаза и, постоянно, норовил уплыть подальше.
Бороду августейшему выстирали, отжали и, даже, завили щипцами, заодно, сплели на ней пару косичек и привязали ярко — красный маленький бантик.
С зайцами, правда, в виду их более низкого происхождения, так церемониться не стали. Свели обоих в прачечный зал, загрузили в одну стиральную машину и прокрутили в барабане, предварительно разбавив воду дустом, там же, в центрифуге их отжали, высушили в сушилке, а по окончании, обоих обработали средством от блох.
Обеденный зал охотничьего дворца отличался простором, так как, именно здесь, перед охотой, король, обычно, собирал многочисленное общество состоящее из благородных господ и они, все дружно, упивались в усмерть, что делало последующую охоту гораздо насыщеннее в эмоциональном аспекте. Пока король с братией напивались, егеря завозили во дворец клетки с заранее отловленными зверьми, и, связывая им лапы, закидывали их в зал, где пировали охотники, и те умервщляли зверей, практически, голыми руками, так как король был за строгое соблюдение техники безопасности и выпившим строго — настрого запрещалось брать в руки как огнестрельное, так и холодное оружие. Как результат таких бесчисленных удачных охот, шахматный гранитный пол обеденного зала, был услан тремя слоями выделанных шкур всевозможных животных — оленьи, лосьи, медвежьи, лисьи, даже несколько жирафьих и одна слоновья. Слоновья была одна, только, потому что убивать слона вручную оказалось трудным делом и егерям было приказано — больше слонов не подавать.
В высоком потолке, расписанном картинами из охотничьей жизни, крепились три десятиярусных люстры, по десяти тысяч свечей каждая, достававшие нижними подвесками, чуть ли не до полу.
Длинный обеденный стол, яродов дридцати, красного дерева, устланный бордовой льняной скатертью уже был готов к ужину, все приборы, чаши, кувшины, блюда — всё было из чистого серебра, и не потому что король — тесть был беден, а с целью выделить главную персону, то бишь самого короля, тем что, лишь, ему были поставлены золотые приборы.
Король — тесть, уже, переодетый к ужину, высоко задрав нос и чеканя шаг, вошёл в зал, через позолоченные двери, распахнутые перед ним лакеями в белых перчатках, за ним семенил Интеллигент, с неизменным потёртым портфелем в руках и в помятом стареньком костюме.
Когда король вошёл, оркестр, расположившийся на балконе зала, по взмаху дирижёрской палочки, заиграл маленькую ночную серенаду Моцарта.
Король — тесть занял почётное место во главе стола, Интеллигент стал у него за спиной и рылся в портфеле, извлекая из него какие — то бумаги.
Лакеи засуетились вокруг короля — тестя, наливали вино, заправляли салфетку и мелко нарезали филе лебедя. Но не успел король — тесть пригубить аперетив, как церемониймейстер трижды ударил жезлом о пол и прокричал:
— Их величество Король Многоземельный, зять!
И тут же лакеи, распахнув двери, впустили и самого обладателя вышеупомянутого титула.
Нужно объяснить, что так оказалось — ни в личном гардеробе короля — тестя, нигде либо по всему дворцу, не нашлось платья подходившего по габаритам Королю Многоземельному и, не найдя иного выхода, челядь обернула зятя своего повелителя в красную шёлковую штору, как в тогу, потому выглядел, теперь, сей достойный монарх, крайне необычно, если учитывать интерьер в котором он оказался.
Король Многоземельный прошёл в зал, чинно, с полным осознанием собственного достоинства и дал пощёчину церемониймейстеру, от чего тот выронил из рук жезл, но на ногах, всё — таки, удержался.
— В этом одеянии вы похожи на римского патриция, — заметил король — тесть зятю, усевшемуся по левую руку от него.
Король Многоземельный лишь бросил на тестя злобный взгляд, но ничего не ответил, так как его рот, уже, был занят поеданием молочного поросёнка.
Рядом с Королём Многоземельным, образовались и зайцы. Церемониймейстер не объявил их, как особ худородных, потому в зал они просочились не замеченными, зато за столом, сразу же стали себя проявлять.
Заяц затребовал коньку, заплевав салфетку, и выпив залпом полный бокал, срыгнул и накинулся на еду, чавкая и забрызгивая слюной скатерть.
Зайчиха поливала бранью лакеев, укоряла в недостаточной исполнительности, в конце концов она затребовала, что бы один лакей сам накалывал кушанья на вилку и клал ей в рот, а второй, регулярно подносил бокал с вином, что бы она могла сделать пару глоточков, при чём одно и тоже вино, дважды не подносить!
Для лакеев оказалось проще прислуживать монархам, чем услужить зайцам. Самое страшное, что могло произойти с обслугой при монархах — это пощёчина от Короля Многоземельного, а вот зайцы свои фантазии ничем не ограничивали — приказывали лакею наливать вино, удерживая бутылку на лбу или разделывать павлина стоя на голове, короче, всё старые барские забавы. Но, не считая, заячьих проделок, трапеза проходила в полном молчании и, только, после четвёртой перемены блюд, лениво ковыряя мизинцем в зубах, Король Многоземельный завёл беседу:
— Ну, папаша, — начал он — вижу, что от невыносимой радости, которую принесла встреча со мной, вы, уже, достаточно опомнились, а значит, пора нам перейти к делу. Я к вам в гости не просто так, понимаете ли, пришёл.
— Как будто, хоть раз, было иначе, — король — тесть был не в восторге от предстояшего разговора, который, как он точно догадывался, будет для него крайне неприятным.
— Да, не было, — согласился Король Многоземельный — но, ведь, и не так часто я или моя супруга беспокоили тебя визитами.
— Вас я, вообще, имел удовольствие видеть пару раз, перед свадьбой, и на ней самой, — у короля — тестя от волнения пересохло во рту и он залпом опорожнил полный бокал вина, но сухость не прошла — и я имел надежду не лицезреть вас никогда более, — докончил он.
— Папаша, твою мать за ногу, — Король Многоземельный грязно выругался — ты думаешь, что мне доставляет удовольствие видеть твою кислую рожу? Ты мне и даром не сдался. Но ничего не поделаешь — нужда! Так сложилась, политическая коньюктура, что я вынужден оказать визит в ваше королевство.
— Да уж наслышаны, — король — тесть искоса поглядел на зятя — как вы изволили целую державу за считанные дни спустить.
— А ты мои деньги не считай! — Король — Многоземельный грохнул кулаком по столу и дал лакею пощёчину.
— Твои? — скривился король — тесть — Вы всё это в приданное получили.
— Получил!? — рявкнул Король Многоземельный — Заработал! Выполнил условия договорённости, я — женюсь на твоей дочери, а ты мне солидное приданое! Хотя, знай бы я тогда твою дочь лучше — я бы вдвое больше затребовал.
— А двести тысяч золотых монет? — с плохо сдерживаемым гневом, спросил король — тесть — Это по какой договорённости вы себе присвоили?
— Я же тебе, уже, сказал, — злобно засопел Король Многоземельный — что не знал, что за фрукт твоя дочурка и, теперь, имею полное право на доплату.
— Вот ты её и получил! Чего тебе ещё?
— Мне ещё денег!
— А вот, теперь, не получится, — развёл руками король — тесть.
— Не хочешь по — хорошему, я к тебе твою дочку пришлю, она тебе такой скандал учинит, такую истрику закатит — мало не покажется. Сам будешь за мной бегать, но, тогда, это станет тебе куда дороже!
— Да не в том же дело, что я отказываюсь! Ни в коем случае! — король тесть испуганно замотал головой — У меня физически нет средств, которые бы соответствовали твоим требованиям. Ну нет у меня таких денег! А всё из — за того, что ты лишил меня этих двухсот тысяч золотых. Их бы мне хватило, что бы на предстоящих выборах поддержать материально все партии, а они, уже, на первом же заседании парламента проголосовали закон о реставрации меня на престоле и, тогда, я бы, вновь, получил безграничный доступ к бюджету страны, да и к международным займам, проси у меня, тогда, сколько хочешь — всё дам. А, сейчас, я беден, как церковная мышь! — и, как бы, в доказательство своих слов, он постучал золотой ложечкой по золотому блюдцу.
— Хорош прибедняться! — не верил Король Многоземельный — Ты же, как пить дать, уже, через суды, вернул себе с десяток поместий. Или у вас, после революции суды отменили?
— Нет, что ты, не отменили! — король — тесть вздрогнул от одой мысли о такой возможности.
— Или может судьи перестали мзду за решения брать? — спросил Король Многоземельный.
— Типун тебе на язык! — не удержавшись, вскрикнул король — тесть — Благо дело, что в судопроизводстве у нас осталось всё по — прежнему, а то бы, хоть камень на шею вешай! Но и суды, к несчастью, не всесильны. Да, кое что мне удалось вернуть, там — поместье, там — со счёта арест сняли, но глобальных изминений, увы, через суд провести невозможно.
— Не плачьшся, не разжалобишь, — Король Многоземельный промакнул салфеткой жир натёкший на бороду — есть же в твоих поместьях хлопы? Есть! Вот и обложи их податями завышенными — будет тебе капиталец.
— Да я, уж, их со всех сторон обклал, — заверял король — тесть — так с тех доходов самому ели — ели на хлеб хватает.
— А налог на воздух? — уточнил Король Многоземельный.
— Само собой! — воскликнул его тесть — Давно ввели, по всей стране и, кстати, именно, после революции и отстранения меня от законного управления державой. Сами революционеры и ввели! Честное слово, после этого я чувствую себя полнейшим ослом! Как я сам, будучи полвека на престоле, до такого не додумался!
— Да ты и есть — осёл! — сообщил тестю Король Многоземельный — Странно, что ты так поздно понял, хотя, нет, не странно, ты же — осёл! Ну, фиг с ним! Вернёмся к нашим финансам, налогообложение за воздух ты по какой формуле проводишь?
— Какой ещё формуле? — спросил король — тесть — Не пойму о чём вы речь ведёте? У нас на каждого хлопа, просто, наложена абонплата, значащаяся в платёжной квитанции, как плата за воздух, ибо, дескать, неприлично брать плату без предлога, хотя я — не сторонник предрассудков.
— Ай, дурак! — с трагической миной покачал головой Король Многоземельный — Абонплата за подключенные органы дыхания к воздушным массам — это, само собой разумеющееся! Но, кроме этого, должна быть ещё и плата за сам воздух! И не просто так плата, взятая с потолка, а, что бы всё по науке. Потому учённые мужи, по моему указу, и вывели формулу.
— Да что это за формула такая? — король — тесть ёрзал на стуле от любопытства.
— Формула называется «Луна+»! — Король Многоземельный облизал жирные пальцы.
— Это как? — король — тесть, чуть из штанов не выскакивал, ибо в словах зятя ему почудилась возможность лёгкой наживы.
— А так, — хитро прищурился Король многоземельный — вот у нас же с тобой передовые государства, развитые, современные?
— А то! — ни секунды не задумался король — тесть.
— А значит экономика у нас какая? — спросил Король Многоземельный и сам ответил на свой вопрос — Рыночная!
Король — тесть только кивал головой в знак согласия.
— Именно рыночная экономика даёт нашим государствам возможность развиваться и не отставать от мирового прогресса, — рассуждал Король Многоземельный.
— Ага, ага! — поддакивал ему тесть — А, лично, нам она даёт миллионы и миллиарды!
— Ну да, даёт, — соглашался зять — тут ничего не поделаешь, это — невидимая рука рынка, это рынок диктует такие правила, мы — то ни при чём!
— Ага, конечно! — хихикнул король — тесть.
— Так вот, согласись папаша, что в рыночной экономике каждый должен платить справедливую цену за потребляемый ресурс? А не так, что одни платят больше, а другие меньше.
— Безусловно! Все должны платить одинаково! — выступил за справедливость король — тесть, но сделал маленькое уточнение — Только не я.
— А раз всем платить одинаково, то каку же цену нам принять за единственно справедливую и, соответственно, верную? Разумеется максимальную! А где у нас наивысшая стоимость кислорода?
— Где? — король — тесть слушал во все уши.
— На луне, конечно! — открыл истину Король Многоземельный — К сожалению, до Марса, пока, не долетают. Соответственно справедливой будет такая цена воздуха, сколько он стоит на луне, плюс, в эту цену входит, доставка его до земли, а уж, только потом, и абонплата, разумеется.
— Гениально! — ахнул король — тесть — Феноменально! Это же настоящий клондайк! Нет! Куда там клондайку! Эльдорадо! Нет! Лучше! Эдак я могу продавать всё что угодно, просто, по формуле «Луна+» и баснословно наживаться! Хлеб, вода, уголь, всё без чего не может существовать чернь!
— Спокойнее, папаша! — придержал пыл тестя Король Многоземельный — Не забывай, мне как изобретателю, принадлежит половина за эксплуатацию моих концепций. Авторские права, как — никак.
Интеллигент склонился к уху короля — тестя и, с прискорбным видом, что — то зашептал, после услышаного король — тесть, даже, посерел и, сгоряча, выругался.
— К сожалению из вашей великой идеи в наших краях ничего не выйдет, — глухим, срываюшимся голосом сказал он зятю — без одобрения парламента запрещается вводить новые поборы, сверх имеющихся, — на глазах у него выступили слёзы и он, почти, прокричал грозя кулаком в пространство — варварская страна!
— Бардак ты тут развёл, папаша, — дал политическую оценку Король Многоземельный.
— Да, есть и моя вина, — не отрицал король — тесть — мало я расстрельных списков составлял, ленился, жалостливый слишком был, патронов жалел. Вот, теперь, и маемо шо маемо… А вот был бы у меня горшочек с двумястами тысячами золотых, я бы всё в зад вернул. Ну, уж, прежних своих ошибок бы не повторял!
— Вот же ты заладил, — раздражённо произнёс Король Многоземельный — вынь тебе и положь эти двести тысяч золотых. Я же тебесказал, прекрати зариться на чужое, это золото — это то что ты мне за сватовство не додал, а теперь, пришёл час тебе расплатиться со мной полностью, хотя бы и тридцать лет спустя! Не забывай, что я — твой зять, муж твоей любимой дочери!
Король — тесть тёр покрасневшие глаза, чувствуя, что дорогой зять загоняет его в безвыходное положение и, уже, прикидывал — хватит ли у него средств откупиться и, если что, в каких банках можно будет взять ссуду, но мысли разбегались и ничего толкового в голову не приходило. Он, дрожащей рукой взялся за бокал, надеясь найти спасение в вине, но тут, троекратный удар посохом о пол, как электрический ток ударил по его натянутым нервам и бокал, выскользнув из пальцев, упал на устланный шкурами пол, и тёмно — красное вино разлилось по мехам, словно бедные звери, вновь, истекали кровью.
Церемониймейстер прокашлялся и громко выкрикнул лишь одно слово:
— Дед!
Тут же появился и вышеназванный персонаж, опиравшийся на кривую клюку, в своих неизменных ледерхозенах, в белых гольфах и красных домашних тапочках, красная клетчатая рубаха с закатаными рукавами, обнажала загребущие руки и удерживала круглый, как бочонок животик, хитрый прищур под толстыми линзами очков, седая кудрявая борода и твидовая кепка, прикрывающая залысину на макушке, вобщем, самый, что ни наесть Дед.
— Жерете? — с укором спросил он, поглядев на стол.
Король — тесть, спешно промакнул губы салфеткой и, как бы оправдываясь, ответил:
— Я послылал за тобой, но твой камердинер ответил, что ты почиваешь и просил не беспокоить.
— Завжди знайдеш спосіб викрутитись, — проворчал Дед — не поважаешь Діда, маєш не за шо…
— Что ты такое говоришь? — спросил король — тесть с обидой — Я ли тебя не лелею, не я ли воздаю тебе, как самому родному и близкому?
— А грошей не даєшь! — Дед пошёл к столу, нервно стуча клюкой по полу — На словах кожен здатний Діда любить, а ти грошей дай! Грошенят!
— Дед, прекращай, — попросил Король — тесть — зачем тебе, ещё, и деньги? Пенсию ты прежнюю получаешь, ещё, мною назначенную. Квартира в столице, в центре, семикомнатная, тоже между прочим я на тебя её переписал. Ешь, спишь — всё за мой счёт, чего тебе, ещё, не хватает?
— Ось ти який, курво мать, — не прекращал брюзжать Дед — такуж і доньку виховав, шо вона, власного дідуся, у пустелі на загибель кинула!
— Но с тобой такой фокус не работает, — с долей сожаления в голосе, сказал король — тесть.
— А ти, вже, й радий був, шо Діда позбувся, — старик погрозил королю — тестю клюкой — та даремно, від мене так легко не здихаєся! Не мрій!
Уже, прошкандыбав мимо Короля Многоземельного, Дед, вдруг остановился и сдал назад. Подойдя к стулу, на котором сидело Его Многоземельное Величество, он, резко изогнувшись, поглядел ему, прямо, в глаза, пристальным изучающим взглядом.
— Гей — гей, та хто це в нас такий? — процедил Дед.
— Дедушка! — позвал старика король — тесть, боясь, что бы не вышло чего плохого — Это муж моей младшенькой, Закатиглазки, зять мой.
— Звідки мені б його знать? — Дед нетрывно смотрел на Короля Многоземельного — Ви ж мене, навіть, на весілля не запросили, стидались рідного Діда!
— Всё же это была королевская свадьба, — напомнил король — тесть — событие международного значения, как тебя можно было пускать туда? Ты бы, обязательно, что — нибудь учудил.
— Так, — согласился Дед — утнув би, та може, воно б і накраще було, коли б я весілля розстроїв, то не було б у тебе такого зятя, який тобі у нічних жахіттях мариться, та донька твоя не поцупила б горшик із золотом і він би мені дістався! — последние слова Дед выкрикнул, злобно клацнув зубами и ударил клюкой по столу.
Король Многоземельный, которому сразу не понравилась хитрая физиономия Деда, оттолкнул старика от себя, выразив своё мнение о нём парой скверных слов.
От толчка Деда отнесло на пару шагов назад, но упёршись клюкой в пол, он крепко зафиксировал себя.
— Та ні, — засопел Дед — я вже цього пройдисвіта, колись бачив. Але де саме? — он поскрёб в затылке — Ніяк не можу пригадати. Але ця наглюча пика добре запала мені у пам» ять. Довжелезна космата борода, таку не забудеш. Але де? — он опёрся всем весом на клюку, задумчиво разминая пальцами нижнюю губу и, вдруг, подпрыгнул, да так, что с него свалилась твидовая кепка — Згадав! — закричал он — Згадав! Сорок років тому, я придбав собі діляночку, та почав будувати маленьку хатинку, хотів там оселитись, та для цього, по — перше, вирішив огородити свій маєток парканом. Добрий паркан зробив, високий, із товстих дошок, дійшла справа його фарбувати, тож і вирішив я винайняти пару наймитів, хай вони пофарбують, а я, тим часом, до міста з'їзджу, бо всі цвяхи вийшли, треба ше купувать, думав, як повернусь, то паркан, вже, й обсохнуть встигне. Тож найняв я двох батраків, вони тинялись навколо, байдикували, дав їм фарбу, разчинник та пензлі, наказав, до вечора, коли я повернусь, шоб усе було пофарбоване, та шоб якісно, бо, як мені не сподобається, грошей не отримають. Та шо воно вийшло! Не встиг я від'їхати за ближню річку, як мене обігнала якась вантажівка, у кузові якої я встиг помітити діжку із фарбою, яка видалась мені дуже знайомою. У мене, аж, серце, похололо! Я, відразу, повернув свого віслюка назад, та галопом поскакав на будмайданчик. І шо я там побачив? Два ледарі, яких винайняв, замість роботи, торгували моїми ж пензлями! Ні фарби, ні розчиннику, вже, не було! Я, ледь встиг, схопити обох! Гроші, шо вони заробили за свою злочинну комерцію — відібрав, але їх не вистачило б і на пів діжки фарби, не кажучи за розчинник! Тож я затягнув цих злодюг до себе на ділянку, прив'язав обох, та всипав їм таких різок, шо вони верещали, як навіжені, звинувачуючи один одного, немов би це полегшело катування. Та нарешті, надвечір, я притомився, та пішов відпочить, шоб, наранок, примусити цю босоту відпрацювать гроші, яки вони заробили на моїй фарбі, але обидва негідники за ніч перегризли мотузки і втікли. Із тих самих пір я тільки і мріяв, шоб доля звела нас ше раз. І ось, заходжу я сюди і шо бачу? Один із тих пройдисвітів сидить за королівським столом, як так і треба. Шо, думав я тебе не впізнаю? — Дед ткнул прорезиненным кончиком клюки в плечо Короля Многоземельного — Хай сорок років із тих пір минуло і тоді ти ше був малий, але твою бороду я добре запам» ятав!
— Это правда, — поддержал старика король — тесть — у нашего Дедушки фетиш на бороды, к бородатым он относится с крайним вниманием и опаской. Ему всё кажется, что склад с солью, который он сторожил — обокрал, какой — то бородатый маньяк. Бред конечно, зачем маньку соль? Скорее всего её Дед сам продал, а для прикрытия выдумал маньяка, но сути дела это не меняет, к бородачам он бдителен необычайно.
— Годі мене оббріхувать! — вспенился Дед — Маньк Борода існує! Так, сіль я хотів тихенько продати, але, коли вночі під'їхав покупець та розбудив мене, виявилося, шо на всьому складі не залишилося ані крихти сілі, нічого!
— Зачем же маньяку понадобилось столько соли? — спросил король — тесть, пряча улыбку.
— Та я ж вам сто разів казав! — видно было, что упоминание о маньяке было для старика крайне чувствительной темой — Він змушений витримувати у солі свою довжелезну бороду, а саме у ній і криється його маньяча сила! А, смієтеся!? Ну ось побачимо, як ви посмієтесь, коли я його упіймаю і буду за гроші показувать. Цей також думав, шо я його ніколи не знайду, — Дед снова ткнул клюкой Короля Многоземельного — але ж от, попався, тепер ти від мене не втичеш! Ану йди фарбуй паркан! Хутко! — Дед ударил клюкой по столу, разметав в стороны приборы стоявшие перед Королём Многоземельным и забрызгав всё жиром.
— Ой, ладно из мухи делать слона, — нехотя сказал Король Многоземельный, предоставляя лакеям возможность вымакать жир с его тоги и поставить приборы на место — там краски было всего — ничего…
— Фарбуй паркан! Сучий сину, курво мать! — Дед не желал слушать никаких оправданий, а, только, истерически бил клюкой по столу.
Король Многоземельный, которому, уже, порядком надоел этот назойливый старик, просто — напросто, схватил за конец конец клюки, бесцеремоннейшим образов вырвал её из старческих рук и зашвырнул, через весь стол, в дальний конец зала, где она мягко призелилась на груду звериных шкур.
— Ти диви, шо утнув! — присвистнул Дед — Як я, тепер, ходитиму? — от ярости у него затряслась голова, но толстые крепкие ноги, даже не пошатнулись, наоборот, сделали резкий прыжок вперёд и Дед навис над сидевшим Королём Многоземельным, пытливо поглядев ему в глаза, он показав свою широкую холёную ладонь, лукаво спросив — А як шо я даси тобі доброго ляпаса — підеш паркан фарбувать? Га?
Король Многоземельный внимательно изучил ладонь, которой ему предлагалось получить «доброго ляпаса», подумал, поскрёб бороду, медленно поднялся, повернулся к Деду и, хорошо размахнувшись, влепил тому такую пощёчину, что от её хлопка на секунду затих оркестр, подумав, что внизу выстрелили. У Деда подкатились глаза и он рухнул на пятую точку.
— Оце так — так… — прошептал Дед потирая пылавшую щёку — оце лупанув Діда… — лакеи помогли Деду встать на ноги, но скандалить он больше не имел желания, и взявь, принесённую ему клюку, он обошёл стол и тихо уселся по правую руку от короля — тестя.
— Фух, — выдохнул король — тесть, толи от переедания, толи от радости, что скандал, кое — как, сгладился, он повернул голову к Интеллигенту и сказал — давай, пока, поглядим, что там эти писаки напечатали.
Интеллигент, с поклоном, подал ему большую, как свёрнутая скатерть, тяжёлую газету, ещё хранившую сильный запах типографии.
— Так, что здесь у них, — пробурчал король — тесть себе под нос — ага, вот вижу, на первой полосе, как и заказывали, — он сделал глоток вина и зачёл — «Благотворительный фонд имени короля любимого провёл ряд умопомрачительных презентаций детских игровых и спортивных площадок, проявив невероятную и ничем незаслуженную заботу о детях и юношестве. Трудовые коллективы лодырей и бездельников выражают глубочайшую благодарность его величеству, валяются у него в ногах и целуют пыль с его подошв», ну что же, неплохо пишут, — оценил король — тесть и продолжил чтение — «Но самое большое и неизгладимое впечатление на публику произвёл новый питомец короля, с которым он появился на презентации благотворительного фонда имени себя любимого. «Что?! — у короля — тестя округлились глаза и он быстро пробежал следующие строки — «Королевский питомец — это трёхметровое чудище, неизвестной породы, по всей видимости является ни чем иным, как легендарным йети, преобретение которого должно стоить фантастических денег, что указывает на то, что наш бывший сюзерен, вовсе не собирается отказываться от старых привычек к безумной роскоши, хотя в публичном поле он, неединожды, заявлял обратное, и вот, теперь, после покупки чупакабры, которую он долго отрицал, пока не был припёрт фактами, бывшее величество находит позволительным выбрасывать колоссальные суммы на закупку очередной диковинки!»— корол — тесть, дрожащими руками развернул газету и его взгляду предстало большое чёрно — белое фото на половину страницы, где его самого за мантию тянет голый чумазый Король Многоземельный.
Снимок запечатлил, во всей красе, сегодняшнюю встречу зятя и тестя.
— Пропиарился называется, — горько произнёс король — тесть — только скандал с чупакаброй замяли и вот опять… — он, с видом полнейшей апатии перевернул страницу и бегло пробежал её глазами, после чего несколько секунд посидел молча и, только, мимика его лица выдавала в нём внутренюю борьбу, но в итоге, он сдержался и, повернувшись к Деду, мягко спросил:
— Ты опять пишешь против меня свои филиппики?
— Ні, — замотал головой Дед — з чого це ти узяв?
— Да вот, здесь, — король — тесть постучал пальцем по газете — напечатаны отзывы благодарных граждан к моему благотворительному фонду.
— І шо? — Дед расправлялся с рябчиком, активно работая челюстями.
— Я заплатил десятку бездельников, что бы они написали в газету письма с хвалебными отзывами, потратился на целый грошик и вот они, все здесь напечатанны, каждое слово, как сахар! Вроде бы всё удалось, но нет! Последний, одиннадцатый отзыв перечёркивает все мои труды!
— Шо ти таке кажеш? — Дед прикидывался, абсолютно, непричастным.
— А ты послушай, что в этом отзыве, — король — тесть прокашлялся, дал сигнал оркестру стихнуть, и громким голосом прочитал следующее:
Ні, ви — не люди!
Ви — скоти!
Ви — виродкі убогі,
За гріш, шо кинули пани,
Цілуєте їм ноги.
І діточок не шкода вам,
Мерзенні гнилі люди!
Ви не гидуєте ні чим,
Підстилки і паскуди!
Від пана дріб'язковий рух,
Ви славите, як ману,
Неначе, то є Божий дар,
Злодії препогані!
Ви — наймерзенне на землі,
Ви — іродові діти,
За гріш кривавий,
Все здали,
Куди ж тут правду діти?
А скільки ж пан той,
Шкір зідрав,
І не злічить вовіки,
Та то байдуже холуям,
Гидотам свинопиким… [2]
— Как тебе поэзия? — тихо поинтересовался у Деда король — тесть.
— Та я ж не розбираюся у віршах, — ответил Дед и на губах его заиграла злорадная ухмылка.
— Ты что думаешь я не знаю, кто подписывается псевдонимом «Невідомий автор»? — король — тесть не смог сдержаться и, скомкав газету, швырнул ею в Деда.
Дед, которому печатный лист плюхнулся в суп из гнёзд саланганы, нисколько не обиделся и, просто, отодвинул от себя серебрянную тарелку, которую тут же принял лакей, и вместо унесённого блюда подал старику жаркое из дичи.
— Будеш знати, як мені грошей не давати, — нравоучительно сказал Дед и запустил вилку в зажаренное мясо.
— Дед, я тебя в сотый раз прошу, прекрати писать на меня пасквили, — король — тесть заламывал пальцы, стараясь скрыть нервозность — На прошлой неделе в журнале «политическое обозрение» вышла твоя статья, где ты пишешь, что якобы я за трапезой лопаю икру белуги — альбиноса, да большой ложкой! Ты же выставляешь меня перед людьми лжецом! Как люди будут мне после этого верить? — он взял большую золотую ложку и зачерпнул ею из золотой вазочки белой икры с нежно — золотистым оттенком, зачерпнул щедро, с горкой, закатил языком в рот несколько икринок, а остаток стряхнул на пол.
— Це я виставляю? — удивился Дед.
— А кто? — король — тесть, в сердцах, бросил ложку, которой, уже, зачерпнул новую порцию икры — А кто? — визгливо переспросил он — Я повсюду расказываю, как я во всём себя ограничиваю, что живу в спартанских условиях, пью, только, воду, сплю на соломе, а ты после этого, позволяешь себе писать обо мне подобные вещи! Из — за тебя, в глазах населения, я выгляжу последним лжецом!
— Хоча, насправді, ти — перший, — отметил Дед.
— А чего ты добиваешься? — король — тесть в ярости кусал свои тонкие губы — Вернее, даже, не ты, но те кто с радостью и трепетом внемлют твоим опусам, выставляющим роскошную жизнь, как нечто предосудительное? Будто бы в том, что отец покупает сыну на шестнадцатилетие новенький бентли, есть что — то порочное! Чего вы все хотите? Отнять и поделить!?
— Ой не треба! Ой не треба! — насмешливо просил Дед — Ти думаєш, шо Дід — такий дурень, шо ти можеш через цю булгаківську фразочку загнати мене в кут? Ні, так ти будеш дурити холопів, але не мене. Відібрати і поділить! Ти кажеш про це, як про ганебну практику, але чому ж ти сам, та твоє оточення, щодня втілює її у життя? Га? Відібрати і поділити — було завжди, питяння, лише, в тому, у кого саме відбирають та на чию користь ділять. Зара ви відбираєте у холопів і ділите поміж собою, та дуже, боїтесь, шоб не стало навпаки, не бажаєте скуштувати власних ліків.
— Отбираю у хлопов? — король — тесть сжал салфетку побелевшими пальцами — Ну, во — первых: они и созданы для того, что бы господа у них отбирали, а во — вторых: да без меня, эти скоты, элементарно, сдохли бы с голоду. Я, между прочим — работодатель! Да посмотри, хотя бы, вокруг себя! — он показал на штат лакеев и оркестр — Я даю всем этим бездельникам работу, кусок хлеба! Или, вот, полоскали недавно моё доброе имя за то, что я оформил на себя государственные залежи нефти и газа. А про то, что на добыче этих самых залежей я создал рабочие места — об этом никто не сказал! И, теперь, с полторы сотни лентяев, которых я нанял, могут позволить себе хлеб и воду, да ведро угля на зиму!
— Так ти ж хліб наказав, лише, у твоїх крамницях купувать, робиш його із паперу та стружок, а ціна така, мов би він із золота. І вугільна монополія, теж у тебе. Я, взагалі, не розумію, чого ти зі мною, так тужися, мов би тебе на теледебатах за живе вхопили? — Дед подмигнул королю — тестю — Мені байдуже, звідки і як ти наживаєш мильйони, мене хвилює, лише, те, шо ти зі мною не ділешся, а тому подібних статей буде все більше, подивимося, як ти протягнеш свою кішенькову партію до парламенту. Та ше вистачило тобі розуму назвати партію своїм власним і'ям. Дурепо!
— А что в этом такого? — не понял король — тесть — Я всегда любил всё своим именем называть. Я очень себя люблю и мне нравятся названия с моим именем. Короче, Дед, я тебя предупреждаю, ты меня доведёшь. Сколько лет ты, уже, живёшь у меня, как сыр в масле, но всё тебе мало, гляди мне, доиграешься!
— А ти мене не лякай! — угрозы были Деду не по нутру — Я собі у західній пресі зробив славу обділеного старого вояки, тож, якшо зацепиш мене, вони там, на заході, такий гвалт учинять, шо всі твої офшорні рахунки позаарештовують, ти ж їх знаєш, їм, тільки, привід дай.
— Ох! — вырвалось у короля — тестя при напоминании о таком чувствительном для него вопросе и он откинулся на спинку кресла, трясущимися пальцами сорвал изумрудную брошь, удерживавшую батистовый воротник и тяжело задышал.
Интеллигент, заметив такое состояние патрона, принялся обмахивать его кипой газет, которые были у него в портфеле.
Когда королю стало лучше и взор его, вновь, наполнился осмысленностью, Интеллигент спросил у него:
— Другие издания читать будете, ваше величество? — и показал стопку прессы.
— На сегодня достаточно я начитался, — отверг предложение король — тесть — в былые времена, только, за одно кривое слово я весь штат бы на улицу выбросил, газету закрыл, а главного редактора в лесопосадке по частям бы собирали! А, теперь, каждая сволочь полагает возможным печатать то, что посчитает нужным! Как мы до такого докатились? О времена, о нравы! — он картинно приложил тыльную сторону ладони ко лбу и закатил глаза.
— З'їж порося із хріном, — порекомендовал Дед — усе погане, як рукою зніме!
— Да вы мне, совсем, аппетит испортили, — вздохнул король — тесть — кусок в горло не лезет.
— В этом, папаша, — заговорил Король Многоземельный — я тебе помогу, потом пару миллионов сверху накинешь. Есть у меня один умелец, дурак дураком, так потешит, что о всех бедах забудешь! — он повернулся к зайцам и позвал — Эй, болван!
Зайчиха, так наелась, сидела еле дыша и, только, водила глазами, не в силах вымолвить и слова, а Заяц, накушавшись водки с коньяком, спал, уткнувшись мордой в половину тушки недоеденного запечённого зайца.
— Эй, болван! — снова окликнул косого Король, но тот не отвечал, тогда монарх протянул руку, схватил зверька за единственное ухо и встряхнул как следует.
— Да идите вы все на хер! — проворчал косой спросонья, но, раскрыв глаза, и увидев кто его тормошит, Заяц собрался, овладел собой и, заплетающимся языком, вопрошал — Чего изволите?
— Танцуй! — приказал Король Многоземельный.
— С какой это радости? — нахально спросил Заяц — Я теперь сытый. Больше за харчи не работаю! Хочешь плясок — гони монету!
— Как ты смеешь дерзить своему повелителю?! — Король Многоземельный грязно выругался — Я, сейчас, прикажу хлопам тебя на конюшню вывести и угостить там арапничком, да так, что бы я здесь слышал, как ты визжишь.
Заяц сразу протрезвел, запрыгнул на стол и, как сумасшедший, пустился вприсядку, при этом корчил такие забавные рожи, что Король Многоземельный покатывался со смеху.
— Ну как тебе, папаша, мой болван? — вытирая слёзы смеха, спросил Король Многоземельный у тестя.
— Не плох, — ответил тот — но у меня для усиления аппетита, есть средство получше, — он повернулся к Интеллигенту и распорядился — введите быдло!
Интеллигент опрометью бросился к маленькой дверце, скрытой за гобеленом, нырнул за неё и, вскорости, появился снова, но уже, сопровождаемый, выстроенными попарно хлопами, в количестве четырёх десятков, да пятью десятками надзирателей с плетьми, подгонявшими, вяло бредших хлопов.
Привёдённых построили перед столом, их большие, безжизненные глаза загорелись при виде обильной трапезы, впалые щёки задёргались, на скулах заиграли желваки.
Облачённые в лохмотья, босые, хлопы, жались друг к другу, не в силах оторвать взоры от блюд, ноздри их расширились максимально, стараясь втянуть как можно больше аромата исходившего от запечённой дичи.
— И к чему это? — не понял сути произошедшего Король Многоземельный, брезгливо зажав салфеткой нос.
— А вы попробуйте, откушайте перед этими скотами, — посоветовал король — тесть — вы удивитесь насколько улучшится ваш аппетит и, вообще, пищеварение.
— Никогда не пробовал такого, — призадумался Король Многоземельный.
— А по — моему, это — великолепная идея! — сказал Заяц, и оторвав павлинье крылышко, он, по столу, подбежал к хлопам поближе, и впился зубами в покрытую хрустящей корочкой кожицу, жир тёк у него по губам и большими, золотыми каплями, падал на скатерть.
У хлопов, от вида жрушего Зайца, посводило лица, и, даже, через музицированье оркестра было слышно, как они синхронно сглотнули слюну.
— М — м — м… — мычал от удовольствия Заяц, обгладывая крылышко, а закончив, обернулся к Королю Многоземельному сказал — Шикарнейшая штука! Еда стала, будто, вдвое вкуснее. Это настоящее наслажденние, вкушать плоды своего успеха на виду у бездельников, которые, только и могут, что завидовать, — Заяц показал хлопам, следившим за каждым его движением, как зачарованные, неприличный жест и горделиво спросил — А чего в жизни добились вы?
Присутствие хлопов, глядящих голодными глазами на стол, действительно, подействовало на желудки едоков, как катализатор и, забыв о разговорах, короли и их свита принялись за ужин с новой силой, даже, Зайчиха, которая, уже, наелась так, что изо рта торчало, не уступала остальным.
— Фух! — король — тесть с сытым видом бросил золотую вилку и, с трудом, поднялся из — за стола, оглядев результаты своих трудов, он, довольно улыбнулся, съеденными или, хоть, надкусанными оказалась, примерно, десятая часть всех блюд — Остальное выкинуть на помойку! — приказал король — тесть — И проследить, что бы чернь не растаскала!
— Эгей, папаша, мать твою етить, у нас ещё важный разговор, — напомнил тестю Король Многоземельный.
— Завтра — завтра, — король — тесть шёл, слегка пошатываясь от выпитого и перееденного — с утра и на трезвую голову, мы с вами всё детально обсудим, гарантирую вы останетесь довольны.
— Сегодня! Сейчас! — настаивало Многоземельное Величество, он даже вскочил с места, с целью ухватить тестя за шиворот, но чрезмерное чревоугодие и для него не прошло даром, ноги стали ватные, глаза слипались, а язык был тяжёл, будто отлитый из свинца.
Кроль Многоземельный, даже, покачнулся, но тут же его под руку подхватил сам тесть и ласково ему промурлыкал:
— Позвольте я провожу вас в приготовленные покои.
Зять был не в силах возражать.
Дворец был настолько большим, что перемещатся по нему на своих двоих, благородные господа не хотели, да, зачастую, и не могли, потому во дворце, давно, была внедрена транспортная система, эдакий домашний таксопарк состоявший из двух десятков машинок, наподобии гольфкаров, но несравнимо превосходивших последних по качеству ипользованного для отделки материала. Кресла из крокодильей кожи, бархатные занавески, серебрянная эмблема компании «Мерседес» на капоте. Два таких автомобиля, практически бесшумно, по звериным шкурам, въехали в зал, и притормозив у стола, приняли на свой борт хозяина дворца и его гостей. В первой машине расположились августейшие родственники, а во вторую погрузили, напившегося до потери чувств Зайца с сестрой, которая, не смотря на крайнюю усталость, заметила, что содержать для каждой машины по лакею — водителю, слишком расточительно, что и один мог бы управляться при нужном за ним надзоре и поощрении кнутом, она обязалась утром обсудить такой просчёт с королём — тестем и рекомендовать ему дать расчёт лишним лакеям.
Только Дед остался за столом, он себе, как опаздавшему, назначил штрафную рюмку, штрафное блюдо рачков персебес под лимонным сосусом, штрафной медвежатины и много всяких других штрафов, которые обязался тут же исполнить.
Машинки, мягко, не укачивая, довезли пассажиров до лифта, в который и въехали. Лакей нажал на клавишу с цифрой нужного этажа и лифт, бесшумно, начал подниматься. Инкрустрации этого лифта позавидовали бы арабские шейхи, расписанный лилиями, обшитый золотом с вкраплениями драгоценных каменьев, а в углах стояло по чучелу белого медведя на задних лапах, да и размер лифта впечатлял, хотя сейчас в нём столо всего две машинки, но он мог бы, с лёгкостью, вместить в себя весь автопарк короля — тестя, включая и вертолёт государственной службы по чрезвычайным ситуациям.
— Я так понял, — интимно выпытывал король — тесть у зятя — что вы прибыли к нам без супруги?
— Сам же видишь, что без, — зевал Король Многоземельный.
— А позвольте полюбопытствовать, — нашёптывал король — тесть — где она сейчас?
— Да кто её знает, — равнодушно ответил Король Многоземельный — дней десять назад мы расстались, я ей велел к вечеру вернуться, меня покормить, а она так и не пришла, ну я и не стал её ждать, вспонил, что есть у меня наглый тесть, — он поглядел в глаза тестю — который мне изрядно задолжал и вот я здесь. А где эта, в смысле твоя дочь, шляется — я не знаю.
— Ой, как интересно! — король — тесть весь аж взбодрился — Значит, говорите, вы не знаете, где она.
— Ты, что — глухой? Или, совсем, дурак? — устало отвечал Король Многоземельный — Я же тебе ясно сказал — не знаю, да, если честно, и знать не желаю.
— А это же выходит, что и она не знает, где вы! — сделал вывод король — тесть — Она же не знает, что вы к нам в гости собирались?
— Конечно не знает, — Король Многоземельный зевал так, что казалось, сейчас вывихнет себе челюсть.
— Изумительно! — король — тесть с радостным видом сомкнул пальцы рук, а глаза его заблестели.
— Приехали! — сообщил лакей, который, уже, успел довезти их до покоев Короля Многоземельного.
— Так что, папаша, сукин ты сын, — обратился к тестю Король Многоземельный, уже, поставив одну ногу на толстый ковёр из шкур рыси — когда собираешься производить доплату, за то что я с твоей дочерью столько лет в браке мучаюсь?
— Завтра, всё будут завтра, — обещал тесть — получишь всё, что заслужил, как говорится, расплачусь с тобой по полной.
Король Многоземельный с явным подозрением уставился на тестя и тот, сразу, уточнил извиняющимся тоном:
— Выдам тебе миллионы денег, столько, что хватит купить себе новое королевство!
— А, разве, какое — нибудь королевство выставлено на продажу? — спросил Король Многоземельный.
— Не знаю… — замялся король — тесть и, тут же, спохватился — так в Многоземельном Королевстве земля продаётся!
— Ещё и как, — подтвердил Король Многоземельный — согласно моему указу!
— Вот и купишь себе все земли Королевства Многоземельного, — подсказал король — тесть — и, опять, будешь на них править.
— Платить за своё, — поморщился Король Многоземельный — эх, чего в жизни не случается. Но ты, точно, со мной завтра расплатишься? — он схватил тестя за грудки и притянул к себе — Не выкинишь завтра какую — нибудбь хтрость? Не попытаешься убежать? Смотри, я тебя везде найду!
— Ни в коем случае! — в притворном ужасе, пообещался король — тесть — Завтра ты всё получишь, — и он, прижавшись к уху зятя, зашептал — миллионы, миллионы, миллионы…
Казалось бы это должно было полностью успокоить Короля Многоземельного, но вместо этого, он сильно затряс головой, замычал, а потом, неожиданно сунул пальцы за щёку и вытянул маленький, тысячегранный хрусталик, излучавший слабое мерцающее свечение.
— Совсем забыл про него, — тихо произнёс Король Многоземельный, перекатывая хрусталик на ладони — а, сейчас, он будто ожил… — свечение хрусталика становилось более стабильным, цвета обретали обычную яркость и насыщеность.
— Это что за штука? — у короля — тестя загорелись глаза.
— Вот же ты, папаша, алчная морда! — обругал тестя Король Многоземельный — Это обычный хрусталик, погляди, — он сунул камушек под самые глаза тестю — ну что убедился?
Судя по кислому выражению короля — тестя, он, действительно, распознал в хрусталике обычную дешёвую стекляшку.
— Ладно, давай папашка, до завтра, — Король Многоземельный сунул хрусталик обратно, в защёчный мешок, который имеется у каждого короля, диктатора или самопровозглашённого президента с тремя процентами народной поддержки, на прощанье он фамильярно пошлёпал тестя по щеке и, наконец, вышел из машины.
Перед покоями его, уже, ждали исполнительные лакеи, взяв Короля Многоземельного провели его в аппартаменты, раздели и бережно уложив в постель, оставили почивать.
Невідомий автор.