Пограничный городок Многоземельной республики мирно спал.
Это было маленькое поселение, с парой дюжин серых, построенных рядами, унылых многоэтажных домов, с населением едва превышавшим три тысячи человек, количество которых регулярно убывало. Зато малый размер городок компенсировал свободой своих просторов, широтой свободных улиц и обширными парками и скверами, которые, хоть, и росли сами собой, но этим, попутно, ненароком, превращали крошечный серый городишко в сад, потому один, изрыгающий копоть и сажу, заводик, не смотря на опасения, не мог нанести окружающей среде, какого — либо, ощутимого вреда.
Так городок и жил, медленно угасая, но, вдруг, случилось непоправимое. Правительство молодой республики, учась на ошибках предыдущей власти и помятуя о лёгком её свержении, когда Короля Многоземельного, из — за каких — то долгов, принудили к отречению, и не желая допустить с собой подобного, приняла ряд законов, для укрепления себя самой, желательно навечно.
А на чём зиждеться власть? Конечно на дубинках. Учтя, что милиция не проявила должной активности, когда Многоземельного Короля лишили престола, правительством было принято решение о раздельном проживании служителей правоохранительных органов и народа. Им предписывалось проживать в разных городах, дабы ихний быт не пересекался и это не приводило к излишней мягкости милиционеров и спецслужбистов вовремя разгонов неугодных властям демонстраций или иных противоправных сборищ. Допускалось, лишь, наличие необходимого количества хлопов для обслуживания насущных потребностей силовиков. Короче, целью нововведения было искоренение излишней гуманности из рядов правоохранителей.
С массовым водворением милиции город, сразу, наполовину опустел, что позволило вручить сотрудникам первые ордера на жильё, но его, всё — равно, катастрофически не хватало. Выселять оставшихся жителей из города было не продуктивно, ведь должен же кто — то работать, потому, под застройку жилыми комплексами для нуждающихся правоохранителей, вырубили все парки и скверы. Но, от заселения милиционеров, был и положительный результат — согласно статистике преступность в городе снизилась до нуля, исчезла как таковая. Что и логично, ведь в городе заселённом милиционерами все преступления совершаются, исключительно, ими, и их, естественно, благоразумно не регистрируют, что, в результате, и даёт блестящую статистику. Почти блестящую. Иногда того или иного гражданского забирали в отделение, где он, к всеобщему ужасу, сознавался в жутчайщих преступлениях, после чего проходил лечение в травматологическом отделении, и, если выживал, предавался суду, где, неизменно, получал длительный срок тюремного заключения. Результаты по раскрываемости, тоже, должны быть.
Ранним утром всё гражданское население городка было согнанно на центральную площадь, пред высокое здание в котором располагалась центральная милицейская служба, и где все они были поставленны на колени на бетонные плиты, между стыков которых бробивались крепкие стебли сорных трав, преимущественно амброизии.
Головы было приказанно опустить, смотреть в землю, что бы никто не ослушался приказа, по периметру площади выстроились милиционеры в бронежилетах, касках и с чёрными дробовиками на перевес.
Но гражданские лица представляли, лишь, малую часть общей массовки, меньше десятой доли. Остальные собравшиеся — все были представителями правоохранительных органов, и не только, обычный милицейский состав, но и несколько подразделений бойцов специального назначения, республиканская гвардия, и, даже, бригада внутренних войск с БТРом.
У Цезаря во время галльской войны и то было меньше легионеров, чем, этим утром, собралось блюстителей порядка в скромном пограничном городке.
Начальник милиции, стоя позади, оцепления, просунул между двумя милиционерами голову, со сдвинутой на макушку фуражкой, грозно потряс отвисшими щеками и поднёс к губам микрофон рупорного громкоговорителя.
— Свободные граждане многоземельной республики! — разнёсся звук из громкоговорителя над площадью поникших голов — Собратья и сосёстры! На нас надвигается гроза! На наши мирные нивы вторгся супостат! Тиран и самодур, низложенный Король Многоземельный, который угнетал вас больше тридцати лет, никак не может угомониться и ваша свобода не даёт ему покоя. Он не смог смириться с тем, что наш гордый народ больше не принадлежит ему! Собрав банды таких же негодяев, как он сам, узурпатор вторгся в пределы нашей свободной республики и главная его цель — поставить вас на колени! Но мы докажем ему, что прошлое ушло безвозвратно, что больше вы не позволите ставить себя на колени, что вы не склоните голову перед трусливым воровитым ничтожеством спрятавшимся за спины своих дуболомов. Этому не бывать! Сегодня мы — защитники мирного законопослушного народа, все как один, встали, что бы противостоять нашествию кровавого диктатора! Сейчас орды мародёров и прочего антисоциального элемента приближаются к нашему мирному городу, что бы устроить здесь бесчинства, грабежи и насилие! Но они не знают, куда попали, — начальник милиции гордо оглядел бесчисленные полки в блестящих касках и от удовольствия прихрюкнул — наша служба неустанно и неусыпно стоит на страже правопорядка и мы не позволим толпе оголтелых мародёров и распоясавшихся уголовников ввергнуть страну в пучину хаоса. Слишком, ещё, свежа у нас память о жестоком правлении Короля Многоземельного, людоеда и садиста! Но сегодня мы положим конец его злодеяниям. Уже нами из столицы получена депеша содержащая прямой приказ: изловить самопровозглашённого Короля Многоземельного и, без суда, повесить на первом суку! — приказ, видно, до того пришёлся по душе самому начальнику милиции, что от его упоминания у него заблестели глаза, предвкушая немыслимое наслаждение — Но для начала, перед повешеньем, — распинался начальник, хлопая себя щекми по плечам — мы посадим узурпатора в клетку, — он постучал по решётчатой конструкции на высоких колёсах — и провезём по всему городу трижды, и вы будете тыкать в него палками и плевать! — начальник милиции улыбнулся светлой жизнерадостной улыбкой — А кто не плюнет в узурпатора, того повесят на площади, рядом с ним, как сочувствующего! Сочувствие у нас — наказуемо! — он прокашлялся, прочищая связки для финала речи — Так что будьте покойны свободные жители Многоземельной республики — ваша милиция вас бережёт! Узурпатор не пройдёт! Мы встанем у него на пути, как каменная стена и ни шагу назад! Грядёт торжество справедливости, коим будет акт отмщения зарвавшемуся тирану!
Начальник милиции оглядел макушки склонённых голов, от такой самоотверженной речи его самого бросило в жар, он снял фуражку, и обмахивался ей.
— Если ни у кого нет никаких вопросов, — выкрикнул он напоследок — то можете быть свободны!
Толпа гражданских ответила покорным молчанием. Но, вдруг, с краю, робко поднялся серенький мужичёнка. Растерянно теребя в руках шапку, он показывал, что желает задать какой — то вопрос, но какой имеенно никому не довелось узнать. Три или четыре милиционера, мгновенно, вскинули дробовики, раздались, слившиеся в один, выстрелы и любопытнй мужичок, изрешечённый крупной дробью, упал, как подкошенный, заливая кровью поросщие амброзией бетонные плиты площади.
— Надеюсь больше ни у кого вопросов нет? — иронически осведомился начальник милиции.
Ответом была абсолютная тишина.
— Отлично! — начальник остался доволен — А, теперь, все марш по домам и, до особого разрешения, никому не показывать носа на улицу!
Милицейское оцепление расступилось, пропустив на площадь сотрудников службы специального назначения, с щитами и дубинками, те принялись метелить горожан, аж брызги полетели в стороны! Что поспособствовало максимально быстрому очищению площади от гражданских, позволив развернуться на ней милицейским полкам.
Первый пожелтевший лист лёг на траву, когда Король Многоземельный во главе армии бедняков пересёк границу Многоземельной республики. Войну, по мудрому совету Зайчихи, он объявлять не стал, ведь, кто объявил войну — тот её и начал, что выставило бы Его Величество в глазах мировой общественности в негативном свете. А так, он никакой войны не начинал, а просто, пересёк с армией границу государства, а если кто нападёт на него, вот тот и будет агрессор.
Конечно, на случай проникновения таких вот «мирных армий» у Многоземельной республики, как и у любого мало — мальски приличного государства имелась своя пограничная служба, главной обязанностью которой и было прдотвращение подобных инцидентов. И она сработала на отлично! Как только армия Короля Многоземельного была зесеченна в момент незаконного пересечения государственной границы, к её авангарду тут же выдвинулись пограничные разезды, справедливо решившие, что это массовый переход контрабандистов — наркоторговцев, посмевших проникнуть в страну не обилеченными погранслужбой.
Пограничники неслись на мотоциклах с колясками по бездорожью, от предвкушения барышей за пропуск такого трафика у них сводило скулы, а пальцы сжимались крючками. Но, едва завидев, передовые части королевской армии, их начали глодать сомнения, они, сначала, сбавили скорость, а потом, вообще, бросив транспорт, двинулись пешком.
По виду и по количеству нарушителей границы бравые пограничники заподозрили, что, скорее всего, это не те люди с которых можно взымать, а такие, которые, наоборот, могут сами взыскать с любого.
Пограничники притаились за деревьями и с полчаса наблюдали за маршем, когда, наконец, один из них, набравшись храбрости, рискнул выкрикнуть:
— Вы кто такие и зачем идёте?
Им никто не отвечал, люди с угрюмыми и суровыми лицами продолжали маршировать, вытянувшись в бесконечную змейку, хвост кооторой терялся, где — то в чаще, и таких змеек из лесу, выползало до десятка.
— Эй вы! — кто — то, всё же, окликнул пограничников.
И те несказанно удивились, увидав, что обращается к ним одноухий заяц, да не просто так заяц, а заяц в мундире, вся грудь в орденах, да при погонах, и никаких — нибудь, а генеральских! В лапке зайка держал шпицрутен и не стеснялся пускать его в ход, когда ему казалось что кто — нибудь из солдат не достаточно воодушевлённо марширует. Вокруг зайца суетились пятеро денщиков, которые, попеременно, подносили ему стопку водки и получали от него на орехи.
Поняв, что замеченны, пограничники припали к земле, прячась за корнями деревьев.
— Чего залягли? — крикнул им Зайяц.
Маскировка не сработала.
— Нас направило руководство, — извиняющимся тоном отвечали пограничники, не решаясь подняться — отцы — командиры и начальство таможни хотели узнать не переносите ли вы кокаин или героин, а может водку в обход пропускного пункта несёте?
— Если и несём, то с вами не поделимся! — полушутя крикнул Заяц и хряпнул, поднесённую, рюмку водки.
— Можете не делиться, — пограничники старались прояснить ситуацию до конца — но за нелегальный ввоз запрещённых веществ, или в обход таможенного осмотра, нужно оплатить билеты! Вся контрабанда должна быть оплачена согласно прейскуранта!
— Успокойтесь, мы — не контрабандисты — наркоторговцы! — кричал Заяц, нахлёстывая проходивших мимо него солдат — Мы — оккупационная армия, это — вторжение, хотим захватить страну!
— Тю! — пограничники разочарованно плюнули на землю — А мы — то думали! А мы — то надеялись! Раз у вас нет ничего ценного, то вы нам неинтресны, не по нашей части! Идите куда хотите!
Пограничники на прощанье отдали генералу — Зайцу честь, а тот отсалютовал им лапкой.
Но, как оказалось далее, для пограничнно — таможенной службы вторжение не обошлось даром.
Переведя армию бедняков (будто бывает армия богачей?) через границу, Его Величество вывел её на великолепного качества шоссе, положенное германским подрядчиком, разумно предположив, что такая дорога — это неспроста.
Вскоре он вспомнил, что во дни своего правления бывал на этом маршруте, когда в его честь устраивали гуляние в распологавшемся поблизости таможенном элитном посёлке. Пир был знатный. Еды было вдосталь.
Король припомнил этот важный пункт, так как проблема снабжения армии продовольствием была самой насущной, ибо король — тесть не дал ни зёрнышка припасов и, даже, воду приходилось набирать из встречавшихся источников, что, ввиду их загрязнения, вело к существенной убыли живой силы.
Королю пришлось отдать приказ о запрете употребления воды до его особого разрешения, но отдать приказ и привести его в исполнение — это две больших разницы и, весьма вероятно, что Королю бы пришлось окончить войну, даже, толком её не начав, так как измучанные переходом люди, постоянно норовили ослушаться приказа, и напиться, пусть, хоть, из болота. Вот тут — то кампанию и спасла Зайчиха, она добровольно возложила контроль за выполнением приказа на себя.
Только благодаря богатому опыту Зайчихе удалась эта невыполнимая задача, она, казалось, была вездесуща и, стоило какому — нибудь солдатику украдкой, склониться над лужицой, что бы испить из неё освежающей водицы, Зайчиха оказывалась тут как тут и отгоняла жаждушего от вожделенной влаги, с внесением в список провинившихся, коих всех и пороли на первом же привале.
Но одним воздержанием от вредоносных источников армию не спасти, если они не отравятся, то погибнут от жажды или голода. Соответственно, только скорость перехода, могла спасти войско, а вот тут, бесценным кадром оказался Заяц. Ему нарезали шпицрутенов и он, вооружившись ими, погнал солдат в двойном темпе, шпицрутенов, конечно, при этом изведенно было привиликое мнгожество, но результат превзошёл все ожидания, за три с небольшим дня все полки, почти без потерь, вышли на то самое «золотое» шоссе (его проложение стоило, даже, дороже презренного металла), а уж, на такой дороге, движение армии, ещё ускорилось, хотя это казалось невозможным.
Тут нужно отадать дань уважения Королю и зайцам, которые, в отличии от рядовой солдатни, переносили тяготы похода с невозмутимым хладнокровием. Возможно этому содействовал тот факт, что в личном обозе Его Величества шёл бак с питьевой водой (не сам конечно шёл, его волокли впряжённые солдаты), этот бак, по — счастью, удалось реквизировать у повстречавшегося водовоза, да по — пути был взят ларёк — разливайка, водку из которого Заяц взял под личную опеку, потому, обходился, совершенно без воды. Но сказать, что личная несгибаемость командуюшего состава проистекала, исключительно, из их личной обеспеченности, это было бы циничной и некрасивой, пусть и правдой.
Но, как бы — то нибыло, солдатня, хоть, и являлась низшей формой жизни, но отказаться от привычек, которые должны быть присущи единственно высоким господам, эти болваны никак не хотели и приходилось думать об их прокорме. А потому — то Его Величество так стремился поскорее выйте на шоссе, ведь оно вело к посёлку таможенников, а там, как он прекрасно знал, обязательно найдётся достаточное количества провианта, которго хватит, что бы прокормить, вообще, все армии мира.
Как только в вечерних сумерках показались крпасночерепичные крыши особняков, с установленными на них солнечными панелями, Король отдал приказ подразделениям сойти с шоссе, что бы водители возвращавшихся в посёлок автомобилей, не развели дома панику из — за встреченных толп оборванцев. Хотя трудно сказать, насколько это было продуктивно, ведь мощные фары всё равно высвечивали марширушее по обочинам воинство, но ни малейшей опаски это ни у кого не вызвало, да и чего бы это? Бредут себе хлопы, разве впервые хлопов видят? Их по всей стране превеликое множество бродит, с чего бы достопочтенным господам их остерегаться, это же, всего лишь «говорящий инструмент», как верно охарактеризовал их Варрон.
Когда Король подвёл войска к посёлку, на землю, уже, опустилась ночь. Изначально Его Величество и генштаб, состоявщий из зайцев, приняли план об окружении, что бы никто не успел уйти, но к изумлению Короля за то время, когда он сам в последний раз проезжал через этот населённый пункт, пару месяцев назад, посёлок разросся втрое, приняв до того обширную площадь, что окружить его теми силами, которыми распологал агустейший, да, ещё, и темноте, не представлялось выполнимым. Потому решенно было нанести удар с трёх сторон, центральую группу войск, которая должна была заходить с дороги, возглавил сам Многоземельный повелитель, потому что не хотел, что бы самодельный паланкин, в котором его несли два десятка солдат, тащили по крутым ухабам. Заяц возглавил группу войск «Запад», а Зайчиха «Восток», потому что Заяц должен был ударить с востока, а Зайчиха, соответственно, с севера — названия, вообще, выбирали наугад.
После короткого штурма забор (какой же элитный посёлок без заграждения от всяких бездельников?) был проломлен и полки ворвались внутрь.
Король был доволен взятием населённого пункта и обещался посвятить Зайца в рыцари, а Зайчиху в прекрасные дамы, но радость его оказалась преждевременной, ибо к третьему часу ночи, он понял, что войска его крепко увязли. Посёлок сыграл для них роль ловушки. С провиантом, Его Величество не ошибся — его оказалось в большом изобилии, правда ничего пригодного для походов, кроме пары сотен бочек икры, никаких круп или, даже, муки, зато свежих креветок и крабов нашлось больше, чем в море, и голодная армия принялась набивать своё пустое брюхо, это бы ничего, пусть бы наедались впрок, но под каждым особняком был вырыт просторный погреб, каждый из которых был забит изыскаными заграничными винами и, когда, измучанные жаждой солдаты добрались до погребов тут началась грандиозная попойка!
Бочки рубили топорами, извергая из них содержимое, коньяки и вина, смешиваясь, превращали погреба в бассейны, а солдат в глубоководных ныряльщиков.
Поддерживать дисциплину оказалось некому, так как, только началась попойка, Заяц, сразу, присоеденился к ней, и, даже, возглавил.
Зайчиха, тоже, забросила командование армией, она обнаружила за книжным шкафом, самого высокого особняка сейф, и, пытаясь узнать от него код, поджаривала хозяину особняка пятки.
Король метался между особняками, но в одиночку, никак не справлялся, а, позже, когда началось алкогольное безумие и солдаты перестали кого — либо узнавать, он, вообще, опустил руки.
Повальная пьянка оказалась на руку, только, самим жителям посёлка, задержав солдат, ибо, разойдясь, даже, всего по десяти человек на особняк, они не заняли и трети посёлка, а весть о них распространялась со скоростью лесного пожара… да и обычного, тоже, потому, что некоторые особняки начинали полыхать языками алого пламени.
Так что жители посёлка, завидевшие, начавшиеся реквизиции, срочно погрузили в багажники джипов, тяжко заработынные золото и брилианты, и спешно покидали посёлок через западные ворота, создав при этом приличную пробку, едва рассосавшуюся к утру.
После бессонной ночи, Его Величество столкнулся с новой проблемой, хотя всё спиртное и было выпито, но, зато, теперь у всей армии было тягчайшее похмелье. Солдатня грудами валялась по изумрудным газонам с явными признаками алкогольного отравления, и только, сработавшие по заведённому таймеру оросительные системы, забив фонтанчиками, облегчали их тяжкую долю.
За одну ночь армия разложилась полностью.
Но больше всего Короля Многоземельного поразило другое. То там, то тут на высоких, кованных воротах, с выгравированными на них большими буквами инициалами владельцев, висели, задушенные в петлях, сами же владельцы.
Короля это премного удивило. До этого он был уверен, что простой смертный не может физически убить господина, хозяина жизни, и что господа, вообще, неуязвимы для рук черни.
— Может они прикидываются? — предположил Его Величество.
Он подобрал палку, являвшуюся основным типом оружия в его армии, и ткнул одного из повешенных в толстенное брюхо. Этот тычок послужил последней каплей для перегруженной верёвки и она, с треском, оборвалась.
Повешенный упал под ноги Королю, его округлое, откормленное лицо повернулось к Королю, дразня его высунутым языком, пиджак костюма Бугатти, распахнулся, выставив высоченное, как Эверест, пузо.
Королю стало не по себе, уж не открыл ли он ящик Пандоры? Что же это начнётся, если, хлопы поднимут руку на синьоров? До добра такое, точно, не доведёт.
Августейший склонился над бездыханным телом. Вот он лежит перед ним, ещё вчера, столь всемогущий, он смело брал и, сколько положено, на верх передавал, у него было всё, как бог — олимпиец, неуязвимый и всемогущий, на шумных пирах, среди прекрасных дев, он кубки осущал…
Как некогда, предерзкий Диомед, посмел Венеру медью острой уязвить — в войне троянской не щадили, даже, богов, детей Зевеса, вот до чего может довести азарт кровопролитной битвы!
Так ужаснулся и Король Многоземельный, завидев первые плоды войны, которую он же и начал — пали первые боги, да, ещё, и от рук жалких смертных! Как бы такие деяния не потрясли устои вселенной!
Но, так же, Его Величество, знал, что никакого пути назад не будет, он или король или, пусть, всё горит синим пламенем. Он будет отстаивать своё законное право на престол, даже, если придётся проливать драгоценную благородную кровь высших созданий!
Король, на всякий случай похлопал по карманам повешенного, но они оказались, естественно, пусты.
За этим — то делом застала его Зайчиха.
Она была сильно не в настроении. Пытуемый у неё скончался, так и не выдав код от сейфа, да и, вообще, порывшись в документах она поняла, что это был, вообще, не владелец особняка, а сторож. Хотя, он ей говорил об этом с самого начала, мол хозяева, завидев, что в посёлок вторглись толпы черни, быстро погрузились в хаммер и уехали, а ему приказали защищать ихнее имущество, пусть и ценой собственной жизни.
Король высказал Зайчихе притензию, за то что она, как член генерального командования допустила до того, что армия пришла в небоеспособное состояние. Зайчиха же, осведомившись, в чём именно проблема, успокоила монарха, сказав, что это всего — лишь, самое обычное похмелье, у её брата, полжизни такое бывало, и что, просто — напросто, нужно поставить в армию алкоголь, на опохмел живой силы.
Король с Зайчихой пощли к нетронутым при штурме особнякам и в первом же обнаружили просторный подвал с десятью залами, заполненный коллекцией иностранных вин и дубовыми бочками с коньяком, но, встал вопрос, как доставить алкоголь на поверхность, к страждущему воинству. Вопрос оказался нерешаем. Как Король, так и Зайчиха, полагали ниже своего достоинства подносить что — либо рядовому составу.
Оставалось, только, ждать, когда первые солдаты придут в сознание, что они могли доставить «лекарства» павшим товарищам. Ждать пришлось довольно долго, даже когда солнце стало клониться к закату, ещё, не один боец не мог подняться на ноги, не то, что ходить, и это, несмотря, на то что Зайчиха, добросвовестно исполняла свой долг и хлестала валявшихся солдат шпицрутеном, пока, он не обломился.
Момент в военной кампании сложился критический, враг мог бы голыми руками обезвредить всю армию вторжения, но, к счастью, в Многоземелье правили не обычные смертные, а божества, потому никаких контрдействий против королевского войска не предпринималось, не до того было, ежесекундно делались большие деньги…
Ко второй ночи в таможенном посёлке солдаты начали, постепенно, приходить в сознание, и когда таких набралось с десяток, Зайчиха приказала им прикатить бочки с коньяком, и сама стала отпускать каждому нуждающемуся спиртное, но не больше ста грамм на оздоровление, что бы опохмел не перерос в новую пьянку.
Едва в воздухе разлился свежий аромат конька, тут же объявился и генерал — Заяц, растолкав стоявшую в очереди солдатню, он первый стал перед бочонком, вырвал из дрожащих рук солдата стакан, в который, уж, были накапаны заветные граммы, залпом осушил и подставил пустой стакан под краник бочонка, требовательно глядя на сестру. Как обладатель высокого звания он получил дополнительные офицерские сто грамм, но больше, как он не скандалил, Зайчиха ему не налила.
Всевоинский опохмел проходил крайне медленно, к утру Зайчиха от усталости выглядела не лучше забулдыжной солдатни, но доверить разлив солдатам она, по ясным причинам, не могла.
Король, сладко выспавшийся и плотно позавтракавший, наотрез отказался подменять косую.
В общем армия простояла в посёлке почти неделю.
Пару раз, вдалеке, появлялись милицейские разъезды с мигалками, отреагировавшие на жалобы бежавших жителей посёлка, но, оценив издалека, количество бузатёров на арест которых они приехали, милиционеры, как всегда, принимали рациональное решение и, развернувшись, уезжали.
Потери от грандиозной попойки армия понесла не хуже, чем от поражения в битве.
Захлебнувшихся в подвалах и скончавшихся от перепою было предостаточно. К ним прибавились, ещё, и погибшие от переедания, что, тоже, не удивительно, таких продуктов да ещё в таком количестве, солдаты не то что не видели, они и представить себе не могли, что такое, воообще, бывает, да и не подходят изысканные яства для грубым холопьих организмов — констатировала Зайчиха.
Но были от занятия посёлка и плюсы, большие плюсы.
Хозяева особняков, пусть и все бежали, но в составах ихних семей не могло хватать людей, что бы при бегстве вывезти весь автопарк.
Одной задницей в два кресла сесть нельзя, хотя некоторые отъели такие седалища, что им это удалось, но на три, всё — равно, никак. Таким образом в распоряжение королевской армии поступило предостаточное количество единиц автотранспорта, при чём автомобилей самого высокого качества и армия из сугубо пешей превратилась в полностью механизированную.
А, ещё, было взято более ста единиц огнестрельного оружия, в основном охотничьи карабины с позолоченными прикладами, но был и пулемёт для прицельной стрельбы «Негев» — господам разрешалось владеть любым оружием, в отличии от скотов — тем же запрещалось, даже, ношение вилок и ложек.
Так, что непредвиденный простой армии полностью окупился.
Как бы быстро Зайцы не гнали солдат, это не шло ни в какое сравнение со скоростью, которую армия могла развить теперь, пересев на колёсный транспорт.
Ко всему удалось и обмудировать воинство.
Если, до сего момента, общей воинской формы не было как таковой, солдаты были в том, в чём их схватили, и уволокли на призывные пункты, некоторые, вообще, вступили в войну будучи в исподнем белье. Единственное, что предоставили новобранцам за счёт государства — это бесплатного парикмахера, которые выбрил всем головы налысо, что бы отличать соладат от свободных людей. Что уж и говорить о том, в какую негодность пришла их одёжа за время перехода через границу, армия была, буквально, в лохмотьях. Но, уж теперь, всё изминилось, на королевскую армию было любо — дорого взглянуть — солдаты, реквезировав гардеробы в особняках, все обмундировались в новенькие костюмы от Гуччи и Бриони, обулись в сапожки и туфли от Тестони и Луи Витон, самые умные выбирали кроссовки Найк — в них воевать удобней. И здесь Его Величество, который подобрал себе спортивный костюм от ESPN, проявил стратегическую смекалку — завидев Зайчиху, которая напялила на себя, в тридцатиградусную жару, соболиную шубу и шла, волоча за собой по земле подол, ему пришла в голову блестящая мысль — он приказал грузить в багажники автомобилей все шубы, которые только найдутся в гардеробах особняков.
— Зачем нам столько? — не понял Заяц, он нашёл ещё каких — то орденов и нацепил их поверх, уже, имевшихся, из — за чего стал похож на блестящую погремушку.
— Кампания может затянуться, — мудро спрогнозировал Король — расстояния здесь большие, а зимы — суровые.
Все багажники забились мехами, норки и соболя набралось столько, что слёзы на глаза наворачивались — это же сколько зверьков извели, что бы господские бляди, по пути между машиной и рестораном, щегольнуть могли.
На седьмой день армия была готова к продолжению похода.
Под руководством гениального полководца Короля Многоземельного и его генштаба состоявшего из зайцев, сборище нищих и голодных превратилось в мотивированную гвардию, откормленную на деликатесах и вымытую в бассейнах.
Заняв головной автомобиль — лимузин с откидным верхом, Король встал в нём во весь рост и обернувшись к своему воинству громогласным голосом произнёс короткую, но вдохновляющую речь:
— Солдаты! — говорил Его Величество — Мы, только в начале нашего долгого и непростого пути! Для вас! Для меня, конечно, всё будет в шоколаде. Но в этом и кроется сермяжная правда вашей никчёмной жизни! Сами по себе, по одиночке, вы ничего не стоите! Ничего вы не стоите и когда собирётесь в кучу! Но, когда, ваши судьбы ложатся на алтарь благополучия вашего повелителя, только, тогда они обретают, хоть, какой — то смысл! Как вы здесь оказались? И, главное, почему? Вас привела сюда воинская повинность! Вслушаетесь в это слово «повинность», то бишь — вина! Вы все — виноватые! А в чём же она заключается, ваша вина? А заключается она в вашем греховном рождении, когда вы удумали появится на белый свет, но не где — нибудь там, на западе! — он указывающе простёр перст — Нет! Вы пожелали появится, здесь! И этот грех, эту тяжкую вину — вы должны искупать до последнего вздоха, в жестокой войне, захлёбываясь дерьмом и кровью, покласть животы своя, ради высшей цели — меня! И да будет вам утешением знать, что жертва ваша не станет напрасной — вас разорвёт на мелкие кусочки не за зря, благодаря этому, где — то далеко, на пляжах Маями и Дубай, достойные господа смогут продолжить вести роскошную, пресыщенную всеми изысками жизнь!
Солдаты начали перешёптываться, но Король, повелительным жестом потребовал тишины.
— Что же должно ожидать тех из вас, кому, случайно, выпадет пережить кровавую мясорубку сражений? — он вопрошающим взглядом обвёл солдат и прежде, чем они что — то ответили, высказался на упреждение — Вас ждёт возвращение к убогой, полной печали и забот, жизни! Вы продолжите гнуть спины за гроши, а господа, за ваши ветеранские заслуги, вознаградят вас, разве что, тумаками!
Судя по посеревшим лицам солдат, они не сомневались в исполнении королевских пророчеств.
Его Величество выдержал напряжённую паузу и выкрикнул во всё горло:
— Не на сей раз!
Солдаты удивлённо переглянулись — что бы это значило?
— Да — да! Вам не послышалось! — чёрные глаза Короля, злые и жестокие, сверкали как две чёрных жемчужины — Я, как величайший мировой владыка, сделаю, то, что доселе считалось невозможным! Пусть это и потрясёт сами устои мироздания! Но вот вам мой королевский указ — те из вас, кто останется в живых к тому дню, когда я, неизбежно, войду в столицу победителем и воссяду на свой законный трон, и тогда, выживших, за то что им выпала честь сопровождать меня в моих странствиях и стать свидетелями моих подвигов, я пожалую… — монарх неожиданно смолк, набирая побольше воздуха в лёгкие, после чего выкрикнул на весь посёлок — паркоместом в столице! Каждого! В элитном жилищном комплексе!
Солдаты стояли, онемев, поражённые услышанным, не сводя с Короля — полководца немигающих глаз. А, затем, враз, из тысяч глоток вырвался радостный клич, шляпы — пляжные соломенные и меховые бурки, взлетели в воздух.
— Виват, виват, виват!!! — кричали Королю.
Солдаты плакали от счастья! Ещё бы! Паркоместо в столице — это равносильно золотому прииску, хочешь сдай в аренду, хочешь продай! За всю жизнь им не увидать таких денег, которыми обеспечит их крошечный кусочек заасфальтированной площадки! Больше не нужно идти в батраки, за кусок сухаря и стакан воды!
Солдаты ошалели от свалившегося на них счастья, да так, что тут же все встали на колени перед королевским лимузином и, в унисон, присягнули на верность Великому Королю Многоземельному, чего они до сих пор не имели возможности сделать.
Король, с гордым видом, уселся на сиденье и пригубил из хрустального бокала шампанское.
— К чему такие расходы? — Заяц выставил свою крысиную рожицу из — под широких полей обшитой золотом генеральской фуражки, вопросительно поглядев на Короля — К чему этим скотам такие активы? Лучше мне отдай!
Король снисходительно погладил косого по фуражке и, смеха ради, плеснул ему в физию остаток шампанского, после чего сказал:
— Дурак ты и больше ничего. Как вести войну, когда нет тылового обеспечения? Есть ли у тебя, хоть, полмиллиона милиционеров, которые будут розыскивать дезертиров и возвращать их в строй, отлавливая на станциях метро и по чердакам и подвалам? А? Так как же мне привязать хамов к армейской службе? Вот, только, так — посулив им золотые горы!
— Но это же по целому состоянию каждому, — проворчал Заяц, но вынужден был признать правоту Короля.
И армия, погрузившись на автотранспорт, продолжила грандиозный поход во имя Великого Многоземельного Короля.
Милицейские полки пограничного городка стояли, выстроившись по подразделениям, в боевом порядке. Давно прошло обеденное время, правоохранители, многие облачённые в защитные средства, изнемогали от жары и усталости. Уже, особо надёжные сотрудники были посланы за пивом, уже, они привезли несколько бочек, уже их выпили, разбавляя водкой, но анонсированные банды бузатёров всё не появлялись.
Начальник милиции, обмахиваясь фуражкой, напряжённо вглядывался вдаль, нервно постукивая себя громкоговорителем по сальной ляжке. Минувшей ночью, в первом часу, его оторвали от сауны с проститутками и кокаином, ибо поступил звонок по главной линии с самого верху (хорошо, что сауна находилась в милицейском участке) и по телефону сообщили о толпах хлопов из смежного государства, пересёкщих границу с целью учинять гражданские беспорядки, подрывать доверие к действующей власти и раскачивать лодку. Уже на завтра, все эти бродяги, должны войти во вверенный ему город. Возглавлял банды хулиганов экс — Король Многоземельный, изгнанный узурпатор, на его фигуре концентрировалось особое внимание, начальнику настоятельно рекомендовали организовать гибель Короля при разгоне массовых беспорядков, хлопов же, которые останутся в живых, всех арестовать и, под конвоем, доставить в столицу, для проведения над ними справедливого и жестокого суда.
Новость вызвала радостное оживление в кругу правоохранителей. Уже никто и вспомнить не мог, когда им доводилось в последний раз разгонять массовые демонстрации. Народец был до того тих и запуган, что многие милиционеры, которые, отслужив по десять лет, уже готовились выходить на заслуженную пенсию, ни разу в жизни, ни то что не разгоняли митингов, но, даже, не слыхали о таковых.
Потому, что и говорить о том, какое праздничное настроение установилось среди дружного милицейского коллектива, да тут, ещё, и прибыло подкрепление в виде полка особого назначения, на утро ждали такого веселья, какого давно не было!
— Ну где же эти оборванцы? — нервничал начальник милиции, он пообещал личному составу потеху на целый день, и сам хотел повеселиться, повозить самого Короля в клетке, припомнить ему старое.
Как — то раз, когда милицейский начальник ещё не был начальником, а был рядовым сотрудником и прятался в кустах со свистком и жезлом, мимо него проезжал кортеж Его Величества, для которого он и перекрывал движение, и вот, в самый экстренный момент, от волнения, тогда ещё молодой сотрудник, не утерпел и остановил головную машину, а в ней оказался сам Король — он постоянно садился в разные автомобили, что бы врагов запутать.
Ох и наполучал тогда королевских пощёчин молодой милиционер! Щёки неделю горели и за ночь поседел, как лунь. Не будь у него папочка начальником милиции, то вылетел бы со службы.
И вот, наконец, наступил день расплаты!
Начальник милиции, разминал широкие плоские ладони в пятнах светящейся краски для метки денег предназначенных для взятки. Он, так и представлял, как будет хлестать самого Короля по щеками, и его бескровный рот расплывался в улыбке.
Но никакого шествия голытьбы и не намечалось.
Начальник милиции разочарованно вздыхал, со всевозрастающим волнением поглядывая через бинокль на дорогу.
И, вдруг, в очередной раз приложив бинокль к глазам, он аж подпрыгнул!
На дальнем краю дороги, почитай на выезде из города он разглядел колышущуюся массу.
— Идут! — вдохновлённо произнёс он и дал бинокль своему заместителю — Гляди! Вон они — обнаглевшие скоты, прут сюда, идиоты
! Нам на всех веселья хватит! Я, надеюсь, вечернее празднество подготовлено? — допытывался он у заместителя, увлечённо разглядывавшего через бинокль приближавшихся бузотёров — Девки заказаны? И что бы кокаин чистый был, а не как вчера!
Заместитель ничего не ответил своему начальнику, а, только, отвёл бинокль от глаз и повернул к нему побледневшее лицо.
— В чём дело? — спросил начальник поражённый таким изменением в лице подчинённого.
Тот ничего не ответил и, только, протянул бинокль с немой просьбой — поглядеть ещё раз.
— Да что там такое?! — начальник милиции раздражённо выхватил бинокль и приставил к глазам.
Взору его открылась неожиданная картина.
В город, медленно, по — порадному, въезжала колона автомобилей, все новенькие, самых пристижных марок, да так много, что конца этой колонне не было видно.
Первым шёл чёрный, горящий на солнце лимузин с открытым верхом, в котором стоял человек одетый в дорогой костюм, а в его руках было древко, трепетавщего на ветру, штандарта с гербом Короля Многоземельного!
На передних сиденьях лимузина седели — Заяц, побрякивавший орденами, и Король, да ещё один солдатик, котый крутил баранку. Причём, Его Величество зачем — то накинул на плечи старую серую полковничью шинель.
— Что — то у тебя видок в этой рванине не самый презентабельный, — оценил вид Короля Заяц.
— Ты — дурак, — коротко отвечал августейший — на поле боя, каждый адекватный государь, всегда принимает личину низкого чина, что бы не стать избранной мишенью для противника. Ведь враг всегда желает, в первую очередь, устранить командующий состав. А как их отличть? Только по виду. Кто более всех разряженный — тот и главный. Зато находиться рядом с таким безопасней, ведь стрелять будут, именно, в него, — Король ткнул косого пальцем в груду наград.
Только, тут, Заяц смекнул отчего монарх приказал ему сесть рядом, а сестра, ещё, до входа войск в город, укрылась в багажнике лимузина.
— А ты, уверен, что мы всё правильно делаем? — Заяц, было хотел подняться, что бы перелезть на заднее сиденье, но Король удержал его на месте — Может, сначала, нужно было приказать солдатам зачистить город?
— Не глупи, — монарх прижал косого к креслу — я — не только великий государь, но и великий стратег, всё сработает безупречно, — он усмехнулся в бороду.
По мере приближения королевских сил в полках правоохранителей наростала паника.
Заместитель начальника метался по площади, стараясь поддерживать дисциплину, и каждую минуту подбегал к своему руководителю, испуганно шипя:
— Разве это обещанные голодранцы? Вы поглядите на них! Это же господа! Как мы посмеем их разгонять?
— Какая разница как они одеты, — просипел начальник милиции, нервно теребя бинокль — у нас есть приказ! И мы будем его выполнять!
Он, снова, приложил бинокль к глазам — колонна автомобилей неуклонно приближалась. Он, грубо, перекинул бинокль заму, вышел вперёд и крикнул в громкоговоритель:
— Говорит начальник милиции! Ваше несанкционированное собрание нарушает правопорядок! Я приказываю вам покинуть транспортные средства, лечь на землю и заложить руки за голову, что бы мы могли вас избить! В случае неподчинения законному требованию милиции вы будете избиты! Так что, лучше, ложитесь!
Никакой реакции законное требование не произвело — автоколонна продолжала движение.
Начальник милиции, стал тяжело дышать, подмышками выступили тёмные пятна пота.
В рядах милиционеров начал раздаваться недобрый шепоток:
— Похоже они идут нас… бить… точно — точно, будут бить…
— Отставить панику! — начальник милиции погрозил подчинённым пухленьким кулачком и что бы рассеять их страхи, вновь, обратился к автоколонне — Вы, что, хотите нас бить? Дальнейшее ваше продвижение мы будем расценивать, именно, так!
Колонна приближалась.
Начальник милиции услышал позади себя грохот, на который, резко, обернулся.
Весь личный состав особого назначения, спешно сбрасывал с себя защитную экипировку.
— Что вы… зачем? — только и успел прохрипеть он, как все они, разоблачившись, бросились врассыпную, а те, кто меньше поддался панике, догадались позапрыгивать в стоявшие на обочине автозаки — завизжали колёса, поднимая тучи пыли и автозаки, наперегонки, рванули с площади.
Начальник милиции, в полном отчаянии, выбежал на дорогу, выставил вперёд руку с открытой ладонью, словно, пытаясь с помощью телекинеза остановить королевский лимузин и, забыв про громкоговоритель, заорал:
— А — станавитесь!!!
Не помогло. Не остановились.
С грохотом и матерщиной, все милицейские полки побросали дубинки и бросились в здание милицейского отделения, забыв обо всём на свете.
Так как начальник милиции стоял дальше всех от родного отделения, да к тому же был грузен и неповоротлив, то когда он добежал до центрального входа, весь личный состав, уже, успел укрыться внутри и забариккадироваться.
— Откройте! Впустите меня! — тряс ручку двери начальник милиции, взывая к милости подчинённых, но тщетно, он подумал, было, попробовать оббежать здание, возможно чёрный ход, ещё, не успели запереть, но, уже, было поздно…
Колонна автомобилей въехала на площадь и, проехав по кругу, остановилась, при чём лимузин с королевским штандартом остановился ровно напротив милицейского участка.
Начальник милиции, спина которого залилась холодным потов, прилипив к себе форменную рубаху, не отпуская ручек двери, медленно повернул назад голову и увидел, как из лимузина вышел человек со штандартом, на котором он, теперь, хорошо разглядел золотую корону на алом поле, за ним выпрыгнул какой — то престарелый одноухий заяц, явно в генеральской форме, вся грудь в орденах, сразу видно — боевой, раз столько наград себе выбил, и вот этот — то генерал и отворил переднюю дверцу лимузина, из которого вышел Сам! Собственною персоной!
Хоть милицейский начальник и не видел Короля Многоземельного почти тридцать лет, но, сразу же, признал, не смотря на худую серую шинель, наброшенную на плечи. Тем более, что тот мало изменился. Те же горящие злобой, чёрные, пронзающие, как кинжалы, глаза, перекошенный в негодующей мине рот, нахмуренные косматые брови с глубокой бороздой морщины над ними. Носочек королевского пынехода нервно постукивал по асфальту, выдавая, плохо сдерживаемую ярость.
— Ваше Превеликое! — как можно радостней завопил начальник милиции, но голос его прозвучал глухо и фальшиво.
Король стоял с каменным бесстрастным лицом, уперев руки в боки, он уничтожающим взглядом сверлили трясшегося от страха начальника милиции и тот, словно попав под гипноз королевского взора, медленно осел на землю, и на четвереньках, плача, пополз к Его Величеству.
— Ваше Превеликое, — начальник милиции судорожно глотал воздух, испытывая непреодолимое желание поползти на пузе — не могу передать какая честь для всего нашего города, и для меня лично лицезреть, ваш лик, ваши божественные черты, это непередаваемое счастье, я боялся, что вы покинули нас навсегда, мой любимый Король! — он дополз до королевских ног и принялся целовать ему обувь.
Его Величество брезгливо отнял у милицейского начальника ногу и надменным тоном вопрошал:
— Зачем здесь, на площади, было устроенно сборище с оружием и автозаками?
— Вас встречать хотели! — плакал начальник милиции, пытаясь прижаться губами к пынеходу.
— Встречать своего короля, как преступника?! — грозно прогремел августейший.
— Нет, что вы! — в неподдельном ужасе начальник милиции сел на задницу — Я хотел, что бы смотр нам провели. Как на параде. Что бы видели, как мы готовы поддерживать вашу власть. Только вас ждали и алкали! А вы, так обидно говорите, — и он разревелся пуще прежнего.
— А почему же все разбежались? — Король отбуцнул начальника, который попытался обнять его ногу.
— Не вынесли вашего величия, — начальник, по — прежнему, норовил вцепиться обеими руками в ногу — застеснялись!
— Встать! — приказал Король, меняя гнев на милость.
Начальник милиции подскочил, как мячик, вытянулся по струнке и приложил ладонь к виску.
Его Величество оглядел милиционера, потягал за толстую щёку, разминая её пальцами, и, неожиданно, отвесил тяжёлую пощёчину.
Начальник милиции пошатнулся, но тут же выровнялся, повернул к Величеству уцелевшую щёку и попросил:
— Окажите милость — хлестните и по этой!
— Молодец! — похвалил Король Многоземельный — Службу знаешь! — и дал милиционеру вторую пощёчину.
У начальника, аж, искры из глаз посыпались, но он, мужественно, изобразил на лице улыбку и по — парадному пролаял:
— Спа — Сиб! Ваш Величество! Ура!!!
— Ну что ж, выводи своих орлов, стой! — распорядился Король — Пусть присягнут своему Королю.
— Слушаюсь! — не отнимая ладони от виска, поклонился начальник милиции и попятившись назад, неожиданно замер, и, выкатив на Короля жалобные глазки, по — детски, наивно, попросил — Пожалуйста, оставьте меня и дальше на занимаемой должности.
— Что, очень хочешь? — криво усмехнулся Король.
— Да я же не за себя, я за честь мундира переживаю, — начальник милиции стыдливо опустил глаза и уставился на свои новенькие туфельки из крокодильей кожи.
— Много дел на тебя заведено? — прямо спросил Король.
— Ну что вы такое говорите, — начальник милиции залился краской, так что покрасневшие от пощёчин щёчки стали в тон всему лицу.
— Не смей лгать своему повелителю! — рявкнул Король.
— Три! Это те которые, ещё, не закрыты, — пролепетал начальник милиции.
— Дай угадаю, — сказал Его Величество — за взяточничество, пытки и убийство?
— Вы, словно, насквозь видите, — скромно подтвердил королевские подозрения начальник милиции.
— Ну ладно, — Король сделал великодушный жест рукой — будешь мне верно служить, я тебя прощу.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — принялся бить поклоны начальник милиции.
— Давай, выводи бойцов на присягу, — напомнил Король.
Начальник, ещё, с десять раз поклонился и бросился бегом к участку, поддерживая рукой сползавший брюки.
— Стой! — внезапно остановил его Король — А это что такое? — он указал на клетку с ржавыми прутьями, установленную на двуколёсной повозке.
Начальник милиции опешил.
Он мялся, то заправляя рубашку в брюки, то вынимая, лицо его из красного стало пепельным, колени предательски дрожали.
А тут, ещё, Заяц подлил масла в огонь.
— Там какая — то надпись, на клетке, — проворчал он, присматриваясь к висевшей на прутьях табличке, и прочёл вслух — «Для Короля»!
— Для Короля? — повторил Его Величество, не спуская глаз с начальника милиции — Что это значит? Потрудись — ка объяснить?
Тот аж осел, лицо стало, совершенно, бескровным, а глаза закрылись, он чувствовал, что, сейчас, упадёт в обморок, но, безумным усилием воли, он принудил свои голосовые связки выдать следующее:
— Это подарок для Вас! Я хотел, что бы вы посадили меня в эту клетку и, на параде, провезли по городу, и тыкали через прутья в меня палкой, что бы граждане города убедились, что вернулся настоящий Король.
— Ну что ж, — Его Величество погладил бороду — толково придумал, хвалю! Ну беги, приводи к присяге.
Начальник милиции, словно заново родившись, бросился бежать, не чуя ног. По пути он выковырял из мощённого тротуара пару брусков и добежав до участка запустил ими в окна, разбив стёкла.
На шум бьющегося стекла из окна, настороженно, одним глазом, выглянула испуганная милицейская физиономия.
— Выходите, сукины сыны, присягу приносить будем! — проорал начальник — Поклянёмся в верности новой власти!
— Кому на этот раз? — робко поинтересовались из окна.
— Королю!
— Новому?
— Бывшему!
— А они, точно, нас бить не будут? — волновались в участке.
— Король слово дал! — приврал начальник милиции.
Цену королевскому слову хорошо знали, потому, сразу, никто выходить не спешил. Но, вскоре, на крылечке показались первые сотрудники, они настороженно озирались, готовые в любую секунду юркнуть обратно, в логово.
Убедивщись, что, вроде бы, опасность им не грозит, стали выходить и остальные милиционеры, если бы горожане увидали их в этот момент, то не признали бы своих правоохранителей, до того оробевшие были у них выражения физиономий, вопреки обычному нагло — надменному виду.
Наконец, выстроив весь личный состав, начальник милиции, встал впереди всех, и вскомандовал:
— На колени!
Весь милицейский состав повалился на землю, уперев в неё коленки. Перепресягать — для милиционера это дело привычное, и они, хором забубонили, заученные наизусть слова клятвы, лишь заменяя слова «правительство многоземельной республики» на «Его Величество Король Могоземельный».
Сам Его Величество прохаживался перед присягающими, заложив одну руку за отворот шинели, а вторую за спину, и, вслушиваясь в слова присяги, согласно кивал. За ним, по пятам, гремя орденами, прыгал Заяц, иогда он останавливался, подходил к какому — нибудь милиционеру, и пристально заглядывал ему в глаза, из — за чего тот естественно, сбивался и начинал, аместо текста присяги, зачитывать какой — то детский стишок или нести нечленораздельную околесицу.
По окончании принесения присяги, Король милостиво сообщил милиционерам, что, так уж и быть, он принимает их клятву вечной верости и принимает их под свою руку.
— Слава Королю! — завопил начальник милиции и тысячи глоток поддержали его.
— Слава! Слава! — кричали и бойцы полка особого назначения, которые не догадались уехать в автозаках и тихонько, подглядывали за событиями из перулков, акогда увидели, как их коллеги принимаю присягу, проделали тоже самое, и теперь поддерживали их приветственным кличем, но всё ещё, боялись подходить ближе.
Тут же для Его Величества была организованна торжественная встреча горожанами. Милиционеры разбежались по домам, чуть ли не выламывая двери, они врывались в квартиры, требуя, что жильцы пооткрывали все окна, вывесили цвета Короля на балконах и бросали конфети, когда лимузин его величества поедет по городу.
Из громкоговорителей, развешанных на фонарных столбах загремел марш и королевский лимузин покатил по городу, под несмолкаемые аплодисменты восторженных граждан, за спинами которых, в каждой квартире, стояло по наряду милиционеров, умело поддерживавших в них пыл.
Король сидел на заднем сидении, недвижимый, как статуя, с перекошенным, брезгливым лицом, благосклонно принимал знаки восхищения и безмерной радости со стороны, вновь обретённых, подданных. Рядом с ним крутилась Зайчиха, убедившись, что никакая опасность не грозит, она выбралась из багажника и заявила желание, тоже, принять участие в параде.
Вырядившись в соболью шубу и широкополую шляпу, она курила крепкую сигарету, вставленную, в длинный мундштук слоновой кости, да оценивающе оглядывала ликующих на балконах граждан, через золотое пенсне.
Спереди, рядом с водитлем, расположился генерал — Заяц, вот он сил не жалел. Взобравшись на седенье задними лапами, он, вытянувшись во весь рост, махал лапками, подбрасывал в воздух свою фуражку, да задорно подпрыгивал, так, словно это его чествовали! Была у него и ещё одна обязанность — длинной бамбуковой палкой, с заточенным концом, тыкать меж прутьев клетки, установленной на капот автомобиля, в запертого в ней начальника милиции, и, стоит отметить, что каждый такой тычок поднимал волну возгласов искренней радости среди наблюдавших за парадом граждан.
Конфети сыпались разноцветным снегом!
Наполненные до отказа пунцовые воздушные шарики взмывали в синее небо и ветер кружил их в задорном вальсе.
Три круга сделал по городу парадный кортеж, на последнем заходе Заяц уцепился в связку воздушных шаров и пронёсся, держась за них, перед самыми верхними этажами домов, показав зрителям, покусанную блохами, задницу.
А, вечером, начальник милиции сообщил, что, едва узнав, о том, что Превеликий с визитом посетит их скромный городок, то, сразу же, распорядился организовать вечерний досуг для величественного гостя — так, что сауна, и иные пикантные развлечения, уже ждут!
Сауна занимала весь подземный этаж в милицейском участке. Парились Король, зайцы и весь местный командный состав милиции, заодно, на огонёк заглянули отцы города, желавшие выразить своё почтение вернувшемуся Королю, — мер, десяток его замов, сорок мелких руководителей отделов и столько же или, даже, больше сотрудниц, молодых специалисток, недавно принятых на службу в связи с указом мера о расширении служебного штата городской администрации до тысячи единиц.
В общем, с таким наплывом гостей, явившихся, ясное дело, не с пустыми руками — началось неслыханное веселье, давно в городе такого не бывало.
И, только, начальник милиции жалел, что напрасно потратился на проституток.
Сауна наполнилась грохотом блатной музыки, дымом кальянов, тяжёлым травянным запахом марихуанны, сладковатым запахом крэка, танцующими парами, и, иногда, тройками. Заяц, вообще, вальсировал с четырьмя девицами.
Пили до белой горячки.
Напилась, даже, Зайчиха и в пылу хмельного буйства таскала за волосы одну из молодых, да ранних, специалисток. Разнимать никто не осмеливался, ибо Зайчиху считали за особо близкую к королевской особе.
Его Величество, хорошенько попарившись, единолично восседал на диване, разбросив ноги в стороны. Временами, то тот, то иной чиновник припадал к его руке, уверяя что, втайне, всегда сохранял верность Его Величеству, в ответ августейший благодарил чиновника пощёчиной, и тот, несказанно счастливый, уступал место следующему почитателю.
В час ночи, начальник милиции, как организатор празднетства, предложил Его Величеству развлечься гонками по ночному городу. Гостями это предложение было принято с восторгом, и сам Король дал добро.
Так как дело было в сауне, то, естественно, все находились в помещении без излишков в виде одежды и появление на ночной улице, перед милицейским участком, такого количества обнажённых людей, выглядело очень живописно.
Но сами гуляющие никакого дискомфорта не испытывали, разгорячённые крепкими напитками, они не чувствовали ни холода, ни стыда. Правда, стыда они никогда не чувствовали и в трезвом состоянии.
Король сел в свой лимузин, а водителем у него на этот раз был лично начальник милиции, мер и его подручные расселись по своим автомобилям, преимущественно марок ламборджини и порше, Зайчиха так набралась, что её еле усадили за руль новенького хаммера, рядом поместили и её братика, он был в таком состоянии, что, посчитали, доверять ему вождение будет опасно, зато у него с собой была бутылка водки, которой он щедро поделился с сестрой. Патрульный дал залп из табельного в воздух и сумасшедший гон началася!
Ревя моторами и сшибая попадавшиеся по пути преграды, автомобили понеслись по кромешно тёмным неосвещённым улицам города. Скоростя зашкаливали, каждый старался вырваться вперёд, но, при этом, соблюдая этикет — королевский лимузин никто не осмеливался обгонять.
Городок был маленький, потому, гонщики, едва успев войти в раж, пролетели его. Победителем первого заезда был объявлен Его Многоземельное Величество!
Но гонка показалась всем пресноватой, чего — то не хватало в ней для большей остроты.
— А чего это улицы пустуют? — заметил Король — Почему прохожие не гуляют?
— Так, ведь, у нас милицейский городок, — угодливо улыбаясь обернулся к нему начальник милиции — у нас людишки, ни то что ночью тёмной, но и светлым днём лишний раз на улицу не высовываются.
— Как они смеют? — поразился Его Величество — Какой же интерес господам гонять вот так, на сухую?
— Сейчас исправим! — взял под козырёк начальник милиции.
Срочно, по тревоге, были поднято половина милицейского состава, на машинах с мигалками они пролетели по городу, дисантируясь во дворах. Тараном выбивались двери в куцых квартирках жителей города и их, даже, не дав одеться, выкидывали на улицы (некоторых, прямо, с балконов).
За сорок минут главная улица города наполнилась горожанами, получившими приказ «гулять».
За это время все участники сумасшедшего гона, хорошенько подкрепились алкоголем и амфетамином, зарядившись на готовящееся соревнование, сделали музыку в магнитолах погромче, дружно крикнули «Слава» Королю Многоземельному и пошли на второй гоночный круг.
Что и говорить о том, насколько более захватывающей стала гонка! Какой всплеск эмоций! Вот Зайчиха, на ревушем, весом с танк хаммере, на всей скорости сбивает группу гуляющих прохожих и они, как кегли при точном ударе, подлетают в воздух — ноги выше головы, и, забавно, шмякаются на булыжники мостовой.
На крутом вираже заносит королевский лимузин, начальник милиции хохочет, почти не держась за баранку, машина входит в дрифт на тристо шестьдесят градусов и начинает выписывать кольца, расшвыривая встречаюшихся на пути граждан. Веселье да и только!
Самые отчаянные дамы выбирались на капоты автомобилей, встречая обнажённой кожей струи ветра и брызги крови. С развеваюшимися волосами и безумным взглядом они походили на фигуры русалок, которыми украшались носы фрегатов.
Пешеходные граждане — хлопы, ставшие невольными участниками сумасшедшего гона, конечно, не оставались лежать в беспомощном состоянии, их тут же прибирали милицейские разъезды и развозили, кому как повезёт, кого — в морг, а выживших — в кпз, и на каждого — открывалось уголовное дело за нападение на представителя власти.
И, только, когда на востоке забрезжили первые лучи солнечного света, безумное состязание завершилось, по причине выбывания всех участников соревнований — обильные возлияния, совершенно, обессилели их и они позасыпали, прямо, за рулём. Один, только, начальник милиции, как самый опытный, оставался в сознании, он — то и объявил, что, согласно набранных баллов, безапелляционная победа присуждается Его Величеству Королю Многоземельному!
Ещё долго помнили жители городка, да и все окрестные хлопы этот сумасшедший гон! И, дальше, какие бы трудности не выпадали на их долю, они всегда говорили одно: «Лишь бы не было сумасшедшего гона»… Но чаяния их были напрасны. Со временем сумасшедший гон, вообще, стал традицией Многоземельного королевства и проводился во всех его городах.
Следующие сутки Король и зайцы беспробудно отсыпались в личном особняке мера города, который почёл за честь принять таких гостей, а на следующий день Величество, уже, отдал приказ о продолжении похода. Как истинный полководец он знал, что на войне скорость маршей определяет победителя.
Горожане обеспечили, на какое — то время, королевскую армию провиантом, да и пополнением тоже, так как Его Величество приказал всех арестованных во время сумасшедшего гона, разумеется тех кого не покалечило, забрить в солдаты. Милицейская же структура города снабдила топливом армейский транспорт, слив его из собственных запасов.
Когда августейший со своим воинством покидали городок, то всё население провожало его со слезами на глазах… слезами и проклятиями…