Чёрный автомобиль PORSCHE Cayenne S, с номерами, от одного вида которых, постовые милиционеры покрывались сединой, остановился посредине бескрайнего холмистого луга, поросшего высокими травами, пожелтевшими от жаркого солнца и недостатка влаги.
— Чего остановился? — спросила Зайчиха у брата — Ты же сказал, что повезёшь нас короткой дорогой, путь срежем, вёз, скотина, так, что чуть кишки не вытрусил, а теперь, вдруг, встал, как вкопанный.
Заяц молча клацал по планшету, меняя значки на приборной панели, хмурился и молчал.
Его Величество, убаюканный ездой, крепко спал, растянувшись на заднем сидении и выставив в окно босые пятки.
— Ты что оглох? Чего остановились? — нервно повторила вопрос Зайчиха.
— Не кричи, — огрызнулся Заяц — а то разбудишь, — он покосился на заднее кресло.
— Уже разбудила! — раздался раздражённый королевский голос сзади — Кучер чего встал? Если какая нужда у тебя случилась — это не повод останавливать, делай прямо на ходу в окошко, иначе что же это будет, если мы из — за каждого хлопа тормозить будем? Трогай!
— Не могу, — беспомощно промямлил Заяц — горючее кончилось.
— Да мы ехали не больше пяти часов! — Король сел и натянул на ноги пынеходы.
А Зайчиха, уставившись на брата испытующим взглядом, прошипела:
— Ты, паршивец, на бензине нагрелся, часть денег себе зажилил! Как я сразу не догадалась! — она отвесила Зайцу оплеуху, приговаривая — А со мной поделиться! А со мной!
— Теперь бессмысленно грызться, — остановил заячью ссору Король, он не выспался, был раздражителен и не терпел пререканий — Нужно идти искать, где можно дозаправиться.
— Где искать? — попыталась спорить Зайчиха — Согласно карте поблизости нет ни одного жилого пункта, ни заправок, ни, даже, ларьков!
Король нахмурил брови:
— Искать, я сказал! — рявкнул он и Зайцы, не заставляя просить себя дважды повыпрыгивали в окна.
Король вылез из машины. Спускавшееся к горизонту солнце слепило королевские глаза, монарх, зевая, закрылся рукой от лучей, окрасивших всё в рыже — алые тона и огляделся. Вокруг высокие травы, сухие и жёсткие, они, даже, Его Величеству, отличавшемуся громадным ростом, были выше пояса, Зайцы же совершенно, потерялись в степных зарослях.
Сильный ветер, ничем не сдерживаемый, свистел в ушах, трепля на голове Короля шапку чёрных с проседью волос. Величество стоял, не зная куда же, теперь, идти, а где то в травах, Зайчиха испустила едкий смешок.
Король не мог ронять достоинства перед подданными — раз сам приказал идти, то нужно идти! И он пошёл, абсолютно наугад, и, сразу же, попал в заросли репейника, матерясь и пряча голову в воротник, он прорвался сквозь них, тут же в рот и глаза ему, порывом ветра, нанесло рой чёрных мошек. Король отплевывался и тёр кулаками глаза, но шагу не сбавлял. Неожидано, королевская нога, резко выброшенная вперёд, не нащупав под собой опоры, ушла куда — то вниз, увлекая за собой и всего Короля, так что тот ели успел схватиться за толстые стебли полевых трав, оказавшиеся достаточно крепкими что бы удержать бесценное тело. Его Величество с ужасом обнаружил себя на краю отвесного песчаного уступа, совершенно невидимого из — за густо разросшейся травы.
Король, осторожно, на заду, отполз от края и, с трудом, на дрожаших ногах, поднялся и заглянул в бездну. В бездне оказалась очень умиротворяющая лощина, наполненная чем — то лирическим, и по — доброму притягательным.
Внизу между холмами, защищённый от всех ветров, раскинулся маленький посёлочек, утопавший в зелени фруктовых деревьев в просветах которой виднелись, покрытые потемневшим от времени шифером, крыши небольших домиков, а на дорожке между дворами Король разглядел красный рогатый трамвайчик.
— Ну я же говорила… — раздалось за спиной у Короля и из травы, едва не свалившись с края обрыва выкатилась Зайчиха, не договорив она застыла в изумлении, и, только, пробубнела себе под нос — по карте же здесь ничего не должно быть.
— Воля короля превыше всех карт, — сказал Его Величество — где пожелает король — там и город будет!
— А где насрёт — там гора, — съязвила Зайчиха.
— Да, — подтвердил с глубокомысленым видом Его Величество — и реки повернуться вспять.
Из леса жёлтых стеблей выскочил Заяц и чуть не опрокинул сестру, получив, от неё оплеуху, брызжа слюной он спрятался за королевскую лодыжку, достаточно широкую, что бы прикрыть его от возможных побоев.
— Смотри куда прёшь! — кричала на него Зайчиха.
— Дура старая! — огрызался из — за укрытия Заяц.
— Да заткнитесь вы, уже, наконец! — не выдержал Король — Я нашёл для вас населённый пункт, теперь ваша задача отбуксировать туда автомобиль.
— Как же мы его буксировать будем? — заворчал Заяц — У нас, чай, эвакуатора с собой нет.
— Молчать, холоп! — разгневался Его Величество — Это по твоей вине мы здесь оказались! Так что машину потянешь на себе! Верёвка в багажнике.
— Откуда ты знаешь, что она там есть, — пытался отделаться от работы Заяц.
— Ну ты и болван, — подметил Его Величество — машина чья? Тайного полицейского. А в этой профессии связать кого или повесить по — тихому, это первейшая необходимость, так что верёвка обязательно должна быть.
— Может мы, лучше, канистру с бензином купим у кого — нибудь, — предложила Зайчиха — всё же проще принести бензин к машине, чем дотолкать машину до бензоколонки.
— А я для того и король, что бы вам не было просто, — монарх был непреклонен — так что выбирайте, либо вы тащите автомобиль на верёвке, либо будете сами на ней болтаться, — и Король властно топнул ногой.
Зайцы, не осмеливаясь больше препираться, покорно нырнули в траву, и за секунду исчезли с королевских глаз.
Величество же двинулся вдоль обрыва, выискивая место, где можно спуститься, вдалеке он различал узенькую тропинку, ведущую в лощину, но растояние до неё было довольно приличным, а сухие полевые травы больно кололись, даже, через новый спортивный костюм, к тому по обочинам тропинки возвышались густые заросли репейника, а Его Величество, уже, предостаточно набрался репяхов в свою густую, как у гнома, бороду, потому Король выбрал наиболее покатый склон и, сев на задницу, поехал по нему вниз, как с ледяной горки. Благодаря крупномасшабности королевского седалища, спуск Его Величество смог преодолеть без существенных травм, камни и коряги попадавшиеся на пути, были безжалостно вдавлены в песчаник и священная королевская особа благополучно достигла заветной лощины.
Король встал, отряхнул песок с седалища и вошёл в посёлок. Тут же ему встретился тот самый трамвай, рога которого он видел с вершины. Вагон одиноко стоял, посреди узкой улочки меж двориков, красная краска на нём давно облупилась и ржавчина укрывала его до самой крыши, да и ходить трамваю было не по чем, рельсы были сорваны и увезенны в неизвестном направлении пункта приёма металла, остались, только, деревянные, почти полностью ушедшие в землю шпалы.
— Транспорт бедняков, — Король постучал ладонью по изъеденному ржавчиной вагону — и раз эта сволочь больше не ходит, значит здесь не осталось бедняков. Видать все стали богачами. Всё благодаря мне. Моему царствованию, — похвалив себя, Король и пошёл дальше.
Его Величество брёл по шпалам, что бы не заплутать в узких проулках, абсолютно, схожих между собой, с одинаковыми маленькими домиками, укрытыми листвой деревьев и обнесёнными, давно не крашенными, дощатыми заборами. Королю становилась подозрительна царившая тишина, за всю дорогу он не то что не встретил ни одного человека, но даже не услышал ничьего голоса, хотя не однократно останавливался возле заборов и, встав на ципочки, заглядывал через них во дворы, но никто ни попался ему на глаза и, даже, не прикрикнул из дому, что бы отогнать любопытного Короля.
Что бы окончательно убедиться в абсолютном безлюдии, Король подобрал увесистый булыжник и запустил им в окно. Стекло, со звоном, разлетелось вдребезги, но этот звук тут же растворился в шелесте, волнуюшихся от лёгкого ветерка листьев и птичьем щебете.
Тогда Король набрал полные карманы камней и, идя по шпалам, швырял их в окна всех встречаюшихся домов. Никто не реагировал.
— Что — то мне подсказывает, — сказал самому себе Король — что вряд ли мы сможем разжиться здесь качественным бензином.
У Его Величества жалобно заурчало в животе и он подумал, что неплохо бы было перекусить и тут, выйдя на перекрёсток он увидел продуктовый магазин.
— А я боялся, что в эдакой глуши и пожрать будет нечего, — обрадовался монарх и поспешил к магазину, совершенно не учитывая, что денег у него не копейки, но, в конце концов, как они посмеют заикнуться самому королю об оплате, туташние смерды никогда не могли видеть такую высокую особу, так что августейший думал взять их величием и титулатурой. Но не сложилось. Магазин оказался закрыт, вернее его двери были, наоборот, распахнуты настежь, но внутри никого и ничего не было, только старая ветрина — холодильник, окутанная паутинной, таращилась на Короля своей пустой, покрытой толстым слоем пыли, полкой.
Величество огорчённо вздохнул и выйдя из магазина, побрёл дальше, совершенно бесцельно, разбивая на пути окна домов, он, уже, уверился, что посёлок совершенно пуст, а значит, никакой дозаправки автомобиля произвести они не смогут, ведь, если, нет населения, то и бензоколонке быть, тоже, незачем. Можно, конечно, попытаться обыскать дома с гаражами, может в них найдётся хоть немного топлива, но это дело хлопотное, так что пусть его делают Зайцы, когда притянут автомобиль.
Так, в раздумьях, Король не заметил, как наткнулся на садик, усаженный аккуратными подстриженными деревцами. На ветках висели зрелые, краснобокие яблоки, большие, как пушечные ядра, невероятно красивые, идеально круглой формы, без малейших щербатостей или других изъянов.
Напрочь лишённый излишней скромности, Король подошёл к ближайшему дереву и сорвал плод. Яблоко источало сладкий фруктовый запах. Король повертел его и, признав годным, откусил почти до самой сердцевины. Яблочный сок потёк по королевской бороде, пропитывая её и слепляя жёсткие чёрные волосы.
Король жадно зачавкал, но тут же скривился и выплюнул, яблоко оказалось на вкус горьким, как полынь. Величество поглядел на оставшийся в руках огрызок и понял причину — сердцевина яблока была сплошь чёрной, да к тому же из неё наполовину вылез толстый червяк и подмигнул августейшему. Король выругался и зашвырнул остатки яблока, как можно дальше.
— Не может дерево худое приносить плоды добрые, — решил Король и перешёл к другой яблоне.
Здесь уродили яблоки тёмно — красные, а пахли они, даже, сильнее и слаще предыдущих. Величество сорвал сразу два и откусил от каждого, но и в этот раз его постигла неудача, оба яблока оказались прогорклыми, и у обоих была чёрная сердцевина.
— Год что ли такой? — удивился Его Величество — Все яблоки погнили, то — то их никто не рвёт, хотя здесь и некому наверное. Но с другой стороны сад — то ухоженный, даже трава ровно скошенна. Нет, здесь кто — то должен быть, без холопа само по себе ничего не делается, это — закон природы, но сам по себе холоп — это лентяй и бездельник, и что бы заставить его трудиться на то поставлен над ним господин, а значит, точно, люди здесь имеются!
Король смело двинулся вглубь сада, путаясь волосами в ветках деревьев, он долго шёл, но так и не повстречал ни одной живой души, когда выбрался на маленькую полянку. В королевский нос ударило цветочным ароматом, полянка была вся усеянна цветушими ландышами, их крошечные белые колокольчики, словно бисер усыпали, нежно — салатового цвета травку и будь Король поболее искушён в ботанике, подобное цветение в середине августа вызвало бы у него большие подозрения, но, увы, Величество был чужд подобной ерунды. Да и, собствено, ландыши не особенно — то и привлекли внимание Величайшего. Нет, там оказался объект поинтересней.
В центре полянки рос высокий платан и с одной из его веток, терявшейся в зелени клиновидных листьев, словно лиана свисала качеля, мастерски сплетённая из длинной шёлковой верёвки, в кресле качели, выполненном в стиле макраме, сидела златоволосая девушка, лет двадцати, в лёгком ситцевом платьице, свисив одну ножку, а вторую поджав под себя, она увлечённо читала томик Шиллера в чёрном переплёте — «История тридцатилетней войны». Книга была напечатана на родном языке автора, и то как легко девушка перелистывала страницы указывало на совершенное владение ею языком Гёте и Шиллера. Но, впрочем, Короля Многоземельного такие подробности мало интересовали, сейчас его беспокоили гораздо более приземлённые вопросы — как — то поесть, поспать и дозаправиться. Величество зашагал по полянке, беспощадно топча хрупкие цветы, от тяжёлой королевской поступи задрожала земля, колокольчики ландышей затряслись, зазвинели и отвлекли девушку от книги, она подняла голубые глаза на подходящего к ней Короля, но, будто бы, совсем не удивилась ему, словно и ждала его прихода.
Король никогда не лезший за словом в карман в этот раз почувствовал какую — то, доселе ему незнакомую, неловкость. Он несколько раз прокашлялся, не зная с чего начать и наконец выдавил из себя:
— Я, изволите ли видеть, есть, так сказать, коронованная особа, Всевеликий Король Многоземельный, тиран и деспот, изувер, — монарх поскрёб пятернёй жёсткие волосы на затылке — сейчас я оказался в затруднительном положении, мне нужны еда и отдых, так что не могли бы вы выдать мне хлопа, для удовлетворения насущных потребностей. Не откажите в помощи своему государю и вам зачтётся. Обязуюсь возвратить вам хлопа в целости, а если же это мне не удастся, то вместо увечного, я, потом, куплю вам двух новых хлопов, — и чуть не забыв, монарх быстро прибавил — и, ещё, мне бы бензину — полный бак и про запас с собой взять…
— Так ты — Король? — переспросила девушка, она словно ничего другого в государевых словах и не разобрала.
— Самый, что ни на есть королевский! — подтвердил Его Величество.
— Королевский… — мечтательно протянула девушка — всегда хотела себе такую фамилию.
— А к ней ещё собственный дворец на вершине горы и каменноугольные шахты, — неловко пошутил Его Величество.
— Конечно, — ничуть не смутилась девушка — иначе, что же это за Королевская такая — без шахт?
Король заступорился, а девушка задорно рассмеялась:
— Ну что, Ваше Величество, идёмте со мной, я вас, уже, давно поджидаю.
— Меня? — пробормотал окончательно растерянный Король.
— Конечно! Идём скорее, там, наверное, уже всё простыло.
Девушка спрыгнула с качели, и взяв Короля за руку, повлекла за собой. Монарх покорно пошёл, стараясь не отставать от бойкого шага своей новой знакомой. Она вывела Короля из сада, обратно на дорогу и легко перепорхнув через шпалы, разделявшие улицу пополам подвела Величество к высокому зелёному забору, за которым был виден небольшой домик из красного кирпича.
— Пришли, — сказала девушка.
— А — а, так ты — простолюдинка, — разочарованно протянул Король.
— Пока да, — не смутилась девушка — но, ведь, согласно нашим законам любая простолюдинка может стать и баронессой и герцогиней и, даже, королевой!
— Именно так и гласит закон, — подтвердил Король — это я издал по просьбе благородных господ, которые хотели таким образом узаконить свои гаремы, кстати, тот же закон строго запрещает возведение в высшие касты простолюдинам мужеска пола, кроме особо оговоренных случаев, иначе кто же работать будет?
— Как же ты умён и предусмотрителен! — сделала Королю комплимент девушка.
— Положение обязывает, — невольно признал тот.
Вдруг скрипнула калитка, прервав столь милую беседу, и из двора вышла пожилая женщина, глаза у неё были злые, брови нахмуренны, руки она упёрла в бока и, не церемонясь, закричала на девушку:
— Ты что это притащила? — она ткнула кривым указательным пальцем в Короля — Я, ещё, из окна заметила, что плетётся за тобой нечто, но думала мне показалось, не может такого быть, ты же не такая дура, что бы с подобным связаться, ан нет, оказалось такая!
— Мама, не ругайтесь при госте, — попыталась утихомирить разбушевавшуюся старуху девушка.
— Какой это гость?! — не унималась та — Это оборванец — попрошайка! У нас дома — не приют и не ночлежка, что ты эту голытьбу к нам волочёшь!
— Мама, никакая это не голытьба, между прочим это самый что ни на есть настоящий король!
— Дура! Он тебе наврал с три короба, а ты и веришь! Какой же это король, да ты на него сама погляди!
Действительно у августейшего был не самый презентабельный вид — борода забита репяхами, в волосах листья, под глазом, после вчерашнего, фиолетовый синяк, штаны в песке и грязи, короче тут невольно засомневаешься в его высоком положении.
— Давай, либо прдъявляй доказательства, что ты — король, либо проваливай отсюда! — предъявила августейшему ультиматум старуха.
Король немного постоял в раздумии, а потом взял, да и хлопнул старуху — мать ладонью по щеке. У той аж голова дёрнулась и щека вмиг залилась здоровым румянцем.
— Что ж, — мать потёрла, горевшую огнём щёку — чувствуется рука мастера, но этого маловато будет, тут нужны доказательства повесомей.
— Могу челюсть сломать, — предложил Король и, спохватившись, обратился к девушке — извини, про тебя чуть не забыл, хочешь и тебе пощёчину дам? Могу, вообще, так отметелить, что без платка и чёрных очков — месяц на людях показаться не сможешь.
Но тут раздался автомобильный гудок и все трое резко обернулись на звук — это зайцы прикатили Porsche Cayenne.
Сам Заяц, запряжённый в верёвочную петлю, вывалив язык, пыхча и ухая, подтянул машину пред самые королевские очи и, сбросив с себя импровизированную упряжь, рухнул на землю, судорожно хватая ртом воздух.
Из — за руля вылезла Зайчиха, по её бодрому виду легко было догадаться, что к буксировке автомобиля она не имела никакого отношения.
— Ты так и не подменила меня, — задыхаясь, проворчал Заяц.
— Ты и сам отлично справился, — отмахнулась Зайчиха — самому, оно, даже, лучше. Никто не мешает. Тянешь себе потихоньку и, главное, в шею никто не гонит.
— Ух ты! — воскликнула мать, обходя авто — Это что же твоё? — спросила она у Короля.
— Моё! — лаконично подтвердил тот.
— А почему она побита? — спросила мать.
— Плевать, — равнодушно ответил Король — мне новую купить — не проблема.
— Ну, теперь, видно, что перед нами, действительно, король! — она заискиваюше заглянула в глаза августейшего — Ваше Величество, разрешите вас пригласить в наше скромное жилище, — она нежно взяла Короля под локоток — пойдёмте отобедаете чем Бог послал, уж вы не побрезгуйте.
Король, уже прилично оголодавший, позволил ей повести себя, но, внезапно, возле самой калитке, мать остановилась и тихо спросила:
— Я, надеюсь, вы — королевский сын?
— Естественно, — с недоумением ответил Король — и между прочим единственный.
— Какая прелесть! — восхитилась мать — А то мы тут знаете ли следим за происхождением, дабы сын какого — нибудь безродного хлопа не просочился, а то, ведь, они такие, сами знаете, — она натянуто рассмеялась.
— Вы, лучше, проследили бы за моим автомобилем, — обеспокоенно сказал Король — не попрут его тут? И нам бы бензину заправить, хоть полбака.
— Не извольте переживать, — успокоила монарха мать — у нас гараж имеется, мы туда вашу машину поставим, и заправим и помоем, всё сделаем.
И старуха — мать провела Короля во двор. Тут же, во дворе, на веранде был накрыт стол, Его Величество было хотел, сразу, приступить к трапезе, но мать его удержала:
— Не торопитесь, Ваше Величество, — сказала она — для начала благоволите совершить омовение, ведь вы изрядно перепачкались на наших дорогах. Поди — ка сюда! — позвала она дочь — Выкупай нашего драгоценного гостя, да как следует, что бы блестел как бриллиант! — сама же она пошла открывать ворота, что бы зайцы смогли завести машину.
Зайчиха хотела, снова, увильнуть от работы, но Заяц, уже, настолько выдохся, что в одиночку не мог сдвинуть автомобиль с места, как не старался.
— Быстро помогла ему! — гаркнула мать на Зайчиху.
Зайчиха злобно поглядела на мать, но почуяв в ней что — то пугающее, молча впряглась рядом с братом и они потащили машину. Во дворе был большой гараж на два отделения, в одно из них и загнали машину, после чего мать закрыла железные ворота гаража и заперла их на винтовой замок.
— А что у вас во втором гараже? — тут же полюбопытствовал Заяц — Бензин есть?
— Не твоего ума дело, что там есть, — грубо ответила мать.
Заяц хотел было, ещё, повыспрашивать, но тут ему представилась такая удивительная картина, что и он и его сестра забыли обо всём.
Прямо на веранде, в глубокой ванне сидел голый Король, весь в густой мыльной пене, девушка, которую Зайцы встретили вместе с Его Величеством, совершенно не стесняясь, натирала короля большой шершавой мочалкой, погружая руки глубоко в воду, дабы добраться до труднодоступных мест королевского тела, при этом она задорно смеялась и, казалось, что нет для неё дела приятней. Толстые грузные мыльные пузыри поднимались из ванны и надменно парили в воздухе, разносимые по всему двору лёгким ветерком, натыкаясь на препятствия они лопались с громким плюхом, наполняя пространство сладким цветочным ароматом. Омовение проходило под кряканье старого граммофона из рупора которого разносился мотив — «Всё могут короли!»
Сам же монарх, уже, пообвыкся и давал поощрительные благодушные пощёчины, как дочери, так и самой матери, иногда подносившей им благовонные масла, в ответ на что обе довольно улыбались.
На бельевой верёвке, протянутой через весь двор сушился, только выстиранный, спортивный костюм августейшего. Начищенные до блеска пынеходы стояли подле ванны.
Король плескался и барахтался, катал по воде жёлтую резиновую уточку и сам крякал, как утёнок. Девушка заливисто смеялась и заверяла монарха, что такого остроумного государя он, ещё, ни разу не видела.
Величество, поддерживаемый под локотки, обеими женщинами, выбрался из ванны, после чего девушка насухо обтёрла его махровым полотенцем и Король, как был, нагишом, уселся за стол, в плетённое кресло — качалку. Тут же девушка засуетилась вокруг него — подливала в заварку горячей воды в из стоявшего в центре стола пузатого медного самовара, намазывала жирные блины красной икрой, накалывала на вилку тонко нарезанные кусочки голландского сыра и вкладывала прямо в королевские уста.
— Мытья я, конечно, не признаю, — сказал сестре Заяц — а вот пожрать, это — не откажусь, — и он, бегом, что бы опередить сестру побежал на веранду.
Тут стоить отметить, что хитроумная Зайчиха, даже, не двинулась с места.
Заяц, перепрыгнув через ступеньки, оказался на веранде и, пуская слюни, уже хотел броситься к столу, как вдруг его сшибло колючей метлой, и он, пересчитав рёбрами ступеньки, скатился вниз.
— Животным сюда нельзя! — объяснила старуха — мать, державшая метлу.
— Не дайте несчастному околеть с голоду, — взмолился Заяц — отсыпьте от щедрот своих!
Мать никак не реагировала.
— Король! — запричитал тогда Заяц — Разве ж я не разделял с тобой трудности и невзгоды! Не оставь голодным своего верного слугу!
— Хорошо — хорошо, — просипела мать, не желавшая, что бы беспокоили Его Величество — сейчас, подожди минуту. Там в углу, у забора, стоит будка, жди меня там, я тебе пожрать принесу.
Заяц обрадовался и побежал к будке, стоявщей в тёмном углу двора, под сенью старого каштана. Зайчиха, не спеша, пошла за ним. Ждать пришло гораздо дольше минуты. Заяц нетеплеливо ходил из стороны в сторону, когда, наконец, показалась мать, нёсшая в руках грязную миску из нержавейки. Заяц, как — то, сразу, расстроился, и не зря. Мать бросила миску перед будкой на землю, Заяц заглянул в неё и повесил уши. В миске было три гнилых морковки и скукоженный кочан капусты.
— Это что такое? — возмутился он и пнул миску ногой.
— Заячьий корм, — ответила мать, криво усмехнувшись — вы зайцы — вот и жрите.
— А мы плотоядные зайцы! — нервно пискнул Заяц — мы можем и мясца поесть, или, хотя бы рыбу, лучше всего филе севрюги или горбушу, на худой конец.
— Плотоядные зайцы? — удивлённо переспросила мать — Ну что ж, придётся вам стать вегетарианцами.
— Как так?! Вегатарианцами? — не выдержала Зайчыиха — Я всю жизнь живую кровь пила, а теперь должна бросить?!
— Да, — легко подтвердила мать — вот тебе и застолье, что бы это отпраздновать, — она пододвинула носком ноги миску к Зайчихе — или ты хотела получить в честь такого знаменательного события торт и бутылку шампанского? — и не дожидаясь ответа, мать развернулась и, растянув рот в радостной улыбке, пошла к Королю.
Зайчиха тяжело вздохнула и через монокль поглядела на содержимое миски, выбрав морковку посвежее, она взяла её в обе лапки и усевшись на траву принялась грызть.
Заяц, побурчав про себя проклятья, тоже был вынужден довольствоваться качаном капусты.
Зато Его Величество наелся от пуза, и выпил два самовара крепкого чаю, так что от всех этих трудов, его стало неумолимо клонить в сон. Едва заметив первые признаки сонливости у августейшего, тут же, на веранде был растянут гамак и Короля уложили в него спать, подстелив под голову пуховую подушку.
Девушка выключила граммофон и ещё, какое — то время стояла возле Величества, покачивая ему гамак и тихонько напевая колыбельную, пока государь не разразился богатырским храпом.
— Действительно смеркается, — Заяц поглядел на темнеющее небо — пора бы и нам на ночлег устраиваться, пошли, — позвал он сестру — а то, ведь, эти сами не пригласят.
— Я здесь переночую, — проявила неожиданную скромность Зайчиха и залезла в будку.
— Как хочешь, — пожал плечами Заяц — а, всё же, предпочитаю спать на перине, — он бросил недоеденный качан и поскакал к дому.
В опустившихся сумерках серая тушка Зайца почти сливалась с тротуарной плиткой, которой был вымощен двор и делала зверька, практически, невидимым.
Потому мать и её дочка, не заметив подскочившего к ним Зайца, продолжали тихонько шушукаться, не повышая голосов, дабы не побеспокоить спящего Короля, который так глубоко провалился в сон, что из его рта надулся большой пузырь, уменьшавшийся на вдохе и раздувавшийся при выдохе.
— Ну и что ждёшь? — ожесточённо шептала мать дочери в лицо — Я для чего тебя к нему послала?
— Я стараюсь, — за что — то оправдывалась девушка — но это же не так сразу.
— А чего тянуть? — шипела мать — В этом деле нужно сразу на коня запрыгивать!
— Да, знаешь ли, я его всё — таки потрогала, — девушка бросала опасливые взгляды на гамак с Королём — так он у него какой — то подозрительно тонкий и мягкий.
— Что ты мелешь! — возмутилась мать.
— Да вот, на, сама потрогай, — прошептала девушка — чувствуешь какой мягкий? А, главное, внутри — совсем пустой.
Тут, притаившийся Заяц, разглядел, что они общупывают, передавая друг другу в руки кошелёк Короля.
— Вот гляди — пусто! — девушка раскрыла кошелёк и стала шарить пальчиками по его отделениям — Ни наличных, ни кредитных карточек — ничего!
— Вот же ты — глупая, — мать поспешно закрыла кошелёк — он что, по — твоему, в портмоне золотой запас носит? У приличного самодержца и патриота, настоящего хозяина — всё хранится в банках Цюриха и в главном банке Англии, а золото — алмазы, в США, и то что у него кредиток нет, это — хорошо, значит не мот и не гуляка, умеет деньгу беречь.
— А если он и на мне, так же будет экономить? — спросила девушка.
— Это будет значить, что ты — круглая дура! — ответила мать — Умная жена знает способы, как из мужа деньги вытрясти, лишь бы они были, эти деньги.
И тут, Заяц, объевшийся протухшей капусты, громко срыгнул накопившиеся газы.
— Ты чего припёрся!? — весьма негостеприимно зашипела на него, первой заметившая зверька, мать.
— Так, ведь, практически ночь на дворе, — запинался Заяц — уголок мне какой — нибудь выделите, переночевать.
— Пошёл вон, скотина такая, — мать, аж захрипела, но голоса не повышала — животные спят на улице!
— Человек, между прочим, тоже относится к царству животных, — тихонько пропищал Заяц — это ещё Линней ввёл…
Но его, уже никто не слушал. Мать и дочь ушли, мать пошла в дом, а девушка поставила возле гамака кресло — качалку и, сев в него, следила за тем, что бы жадные кровасиси или какие другие ночные насекомые не тревожили королевский сон.
Заяц поплёлся обратно к будке, но когда он, уже, собравшись залезать в неё, сунул внутрь лапу, то был за неё больно укушен.
— Ты чего!? — заяц потирал укушенную лапу.
— А куда ты лезешь? — ответила из будки Зайчиха — Здесь места нет, так что отвали. Тем более ты же собирался на перинах ночевать, вот и дуй отсюда, не мешай мне спать.
Заяц грустно вздохнул и, потоптавшись, улёгся клубочком у будки и забылся беспокойным сном.