13. Филе-миньон и подельники
Внутренний Голос подсказал мне дорогу к рынку. Самиран не раз туда ходил, маршрут остался в памяти.
Шагая по широкой улице, я рассматривал дома. На одних виднелись иероглифы «Жилище Такого-то», на других иероглифы «Домовладения рода Хатт», или «Домовладения рода Бахай», или ещё какого-то рода.
Вероятно, жильё в Дивии делилось на собственное, как у родителей Самирана или мясного барона Вакаранги Карехи, и на съёмное. Жильё в чужом домовладении было явно теснее и дешевле, чем у родителей Самирана.
Не без гордости отметил, что жилище Похара Те-Танга и Мадхури Саран одно из лучших в округе.
Сверху мне казалось, что дома, храмы, парки и небольшие скалы между ними стояли вплотную друг к другу. Теперь заметил между домами пустыри, отмеченные каменными столбиками. Заинтересовавшись их назначением, свернул с большой дороги и прочитал иероглифы на столбике:
✦
ЭТА ДОЛЯ ЛЕТАЮЩЕЙ ТВЕРДИ ПРИНАДЛЕЖИТ РОДУ БАХАЙ.
РАЗМЕР ЭТОЙ ДОЛИ 96 НА 105 ДВОЙНЫХ ШАГОВ.
ДА БУДЕТ НА ТО ВОЛЯ ДВЕНАДЦАТИ ТЫСЯЧ СОЗДАТЕЛЕЙ, И СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ ВОЗДВИГНУТ ДОМ.
ЛЮБОЙ, ПОКУСИВШИЙСЯ НА ДОЛЮ РОДА БАХАЙ, БУДЕТ НАКАЗАН СОРАЗМЕРНО ЕГО ВИНЕ.
✦
Если в Дивии есть конкурентный рынок мяса, то почему бы не быть рынку недвижимости?
Интересно, как распределялась эта земля? Кому принадлежала: верховному правителю, который продавал (дарил?) её родовитым застройщикам или участок летающей тверди добывался иным способом?
Вспомнил слова папы Самирана о том, что род Те-Танга владел домом в Третьем Кольце. Что стало с этим домом? Род обеднел и потерял свой надел? Или он отошёл к более сильному роду?
Очень много вопросов.
Вместе с вопросами у меня зашевелилась мысль: могу ли я использовать знания из двадцать первого века к своей выгоде? Конечно, я не собирался заниматься недвигой или строительством, ведь — это крайне криминализированный род экономической деятельности в любом веке, кроме, разве что, каменного. Да и тогда хомо сапиенсы убивали друг друга за хорошую и тёплую пещеру с видом на озеро.
Но взять, к примеру, кухню народа Дивии. Если судить по тем блюдам, которые мне удалось отведать, местные незнакомы с высокой кулинарией. Мясо приготовлено простецки — отварено или зажарено на открытом огне. Овощи — выглядят как дерьмо. На вкус — тоже не очень. Не говоря уже о тошнотворном поедании жареной травы и цветов, которое мне продемонстрировала прекрасная Мадхури Саран.
Приготовление мяса — моё маленькое хобби. Я готовил такие шашлыки, что даже армянские родственники моей девушки показали большой палец. И не из вежливости, а взаправду оценили моё умение.
А какие я готовил стейки!
На стене моей квартиры, на видном месте, висит сертификат об окончании профессиональных курсов от лондонского шефа. Этот мастер-класс стоил триста долларов, но ради того, чтобы удивить свою девушку кулинарией, я раскошелился. Я тогда не знал, что она предпочитала удивляться другим вещам.
Не пора ли монетизировать эти знания?
От мысли о сочащемся рибай или филе-миньоне у меня заурчало в животе.
Конечно, качество стейка зависело от мяса. Но мой предполагаемый союз с сестрой нового мясного короля — неплохой способ узнать, какие виды мяса есть в Дивии. Что если эта женитьба — ещё один подарок судьбы?
Дорога привела меня к высокой стене. Она не выложена из камня, а словно отлита из цельного куска металла. Выпирая из земли чужеродным металлическим объектом, стена простиралась вправо и влево, скрываясь в зарослях деревьев или за зданиями. Если присмотреться, можно заметить на стене мутные отражения неба и облаков.
Уперевшись в металлическую стену, дорога превращалась в широкую лестницу с большим количеством ступеней. У места перехода стояла каменная тумба с выпуклыми иероглифами: «Седьмое Кольцо».
Несколько слуг уже добрались до вершины лестницы, ветер рвал их тряпки, словно флаги.
Я резво взбежал на ступеньки. Не добежав до середины лестницы, уже вспотел и тяжело дышал. Пару раз меня обогнали чьи-то слуги, замотанные в тряпки. Судя по скорости, им не в первой совершать такие пробежки.
Умерив пыл, я медленно шагал на вершину кольца, с завистью поглядывая на летающие экипажи, невероятно быстро проносившиеся по небу.
— Однозначно, хочу летать, а не ходить — сказал я.
Путь на вершину занял минут десять. Я не только запыхался и обливался потом, но и продрог. Холодный злой ветер теребил мою тунику, проникая сквозь неё.
Чёрт, почему я не догадался одеться потеплее? В комнате Самирана я нашёл немало тёплых халатов и меховых шуб.
На вершине лестница превратилась в небольшую площадку. Я обессилено присел на ступеньку и огляделся.
Раньше, летая с ментом Илиином или на автобусе арестантов, не замечал, что Дивия разделена на кольца. Видимо, и летающий мент и автобусы двигались слишком быстро чтобы разглядеть подробности.
В центре Дивии, возвышалась огромная вершина, окружённая самой высокой стеной. Вероятно, это Первое Кольцо. Стена Второго Кольца была чуть ниже, Третьего — ещё ниже и дальше. Четвёртая — ещё дальше.
Кольца расходились от центра Дивии, не только увеличивая расстояния между собой, но и уменьшая собственную высоту.
И обернулся — Шестое Кольцо, в котором я жил, было таким широким, что я едва мог разглядеть стену Восьмого Кольца. Не нужно звать Внутренний Голос, чтобы догадаться: всего колец было Двенадцать.
Навряд ли они построены для того, чтобы разделить летающую твердь. Скорее всего, стены Колец — конструктивная особенность летающего города. Что-то вроде его остова. Заодно они укрывали жителей и деревья от встречного ветра, который возникал от движения летающей тверди.
Вершины Колец были шириной метра три-четыре, достаточной для того, чтобы по ней ходить. Правда, никаких ограждений там нет, поэтому мне стало страшно смотреть, как один слуга свернул с площадки и направился по Кольцу. Шёл он быстро, совершенно не пугаясь высоты. Сильный ветер норовил столкнуть его, поэтому он иногда расставлял руки и держал равновесие.
Время от времени на площадку налетало густое облако, облепляя меня холодными каплями. В такие моменты светлый и солнечный город превращался в туманную лондонскую подворотню из фильма ужасов.
Чтобы не окочуриться от холода, я побежал вниз по лестнице.
Рынок Седьмого Кольца начинался прямо от лестницы, которая снова плавно превращалась в дорогу. В отличие от Шестого Кольца, все первые этажи зданий были превращены в лавки. Над каждой висела или каменная скрижаль с названием, или объёмные каменные иероглифы.
В глазах запестрило от вывесок:
«ПРОСТОЕ ЖЕЛЕЗНОЕ ОРУЖИЕ».
Или:
«ХАЛАТЫ И НАКИДКИ РАЗНЫХ УПРАВЛЯЮЩИХ ОЗАРЕНИЙ».
За ним:
«ГОНЧАР ГУМИХАРА И ЕГО ОЗАРЁННЫЕ СОСУДЫ».
Рядом:
«ЛЮБЫЕ МАСТЕРОВЫЕ КРИСТАЛЛЫ ОТ СОСЛОВИЯ СОЗИДАЮЩИХ ВЕЩИ».
«ОЗАРЁННЫЕ СВЕЖИЕ ПОБЕГИ И ПЛОДЫ С ПОЛЕЙ РОДА КЕТРА».
…и прочее в таком духе.
От лавки к лавке ходили дивианцы, разодетые в халаты и шубы. Некоторые щеголяли в коротких открытых туниках. Теперь-то я знал секрет их морозоустойчивости.
За дивианцами часто шли слуги, державшие на плечах корзины. Некоторые толкали перед собой тележки, заполненные купленными товарами.
Над крышами лавок пролетали экипажи, в основном небольшие, как у Рабб Хатта. Приземлялись они где попало, не соблюдая никаких правил. Когда приземлению мешали слуги, возница высовывал голову из окна и кричал:
«Свалили отсюда, грязь топтанная!»
Если там стояли дивианцы, уважительно просил:
«Не соизволите ли отойти немного в сторону?»
Я отметил, что тех, кто пользовался крыльями было очень мало. В основном прилетали небесные стражи или похожие на них люди в доспехах. Вероятно, крылья не так удобны в быту, как экипажи?
Я прошёл всего десяток метров, а уже заблудился. От основной дороги отходило множество улочек, которые разветвлялись на переулки.
Скоро заметил отличие рынка Седьмого Кольца от тех, которые видел в том же Узбекистане — тут почти не шумели. Торговцы не зазывали в свои лавки, не хватали за руки и не кричали в ухо, мол, уважаемый, заходи ко мне, продам накидку по братской цене!
Над рынком, конечно, стоял гул от множества голосов, но он не переходил в крикливый шум, который можно слышать даже в наших торговых центрах. Над рынком витал сдержанный говор, как во время антракта в театре. Кажется, дивианцы ещё не познали магическую силу агрессивной рекламы и маркетинга.
Блуждая по улочкам рынка, я отметил, что тут не было разбиения на ряды. Не было оружейного ряда, или гончарного, или овощного. Всё шло вперемешку, как на барахолке. Рядом с торговцем птицами, похожими на гусей, могла стоять лавка торговца боевыми кристаллами, а за ней — тянулись полки «Лавки обувного мастера Камара», уставленные сандалиями и сапогами на меху.
Некоторые лавки закрыты. Несколько раз я встретил такие же пустыри с табличкой о том, что земля принадлежала какому-то роду. Чаще всего встречались иероглифы рода Хатт, Киналла и Бахай. Вероятно, местные короли недвиги.
Внутренний Голос напомнил, что лавка «Радуга Над Летающей Твердью» находилась недалеко от главной дороги, в переулке под названием Свободные Торговцы. Но я хотел осмотреть рынок, поэтому сделал большой крюк, прежде чем вышел на нужный переулок.
Лавка видна издалека: одна из немногих, у кого вывеска не просто серая каменная таблица, а раскрашена в цвета радуги. На фасаде лавки нет ни прилавков с товарами, ни даже окон. Сплошная серая стена в три этажа. Наверху громоздилась многоуровневая крыша, уставленная изваяниями танцоров, воинов и каких-то зверей, которых эти воины протыкали копьями, рубили топорами или били теми витиеватыми палками, силу которых я уже видел во время рубилова во дворце Карехи.
Возле лавки сразу два пустыря: справа и слева. Таблички сообщали, что участки принадлежали каким-то людям, даже не родам. Видимо, никто не хотел ставить свою лавку рядом с точкой продажи порнухи.
Входная арка лавки закрыта металлической дверью без узоров, вмятин или царапин. Просто гладкий серый металл, как капот дорогой тачки.
А вот людей тут немало. Человек двадцать слуг и служанок, замотанных в тряпки с ног до головы. Все они молчали и неподвижно стояли в очереди.
Время от времени железная дверь отворялась. Из недр лавки выходил слуга, а очередной слуга тут же заходил и дверь закрывалась.
На первый взгляд казалось, что лавка «Радуга Над Летающей Твердью» обслуживала исключительно слуг. Но я догадался, что они приобретали эротические кристаллы «Игры Света» для хозяев, которые не хотели показываться в «неприличном» месте.
Я занял очередь в конце, едва удержавшись от вопроса: «Кто крайний?»
Увидев меня, слуги расступились, уступая место у двери.
— Спасибо, — пробормотал я. — Я быстро. Мне только спросить.
Ожидая открытия двери, я задумался, почему приобретение кристаллов игры света с танцующими девками это что-то постыдное? Неужели в Дивии есть религия, запрещающая эротику, как это делали ислам и христианство (и многие другие религии) в моё время?
И как этот запрет сочетался с фактом, что многие дивианцы и дивианки носили настолько короткие туники, что не нужно никаких кристаллов — и так всё видно? Кроме того, я несколько раз видел нагие статуи, так что запрета на эротику в Дивии нет.
Дверь заскрежетала и выпустила Слугу. Бросив в сумку несколько только что купленных шкатулок, он пропустил меня внутрь лавки.
Внутри полумрак. Неровные, закруглённые стены сами светились тусклым желтоватым мерцанием. В каменных стенах выбиты углубления с подсветкой. В них стояли многочисленные шкатулки с откинутыми крышками. В шкатулках — крутились чёрные шарики кристаллов озарений.
В левой части комнаты, на круглом подиуме, светились фигуры танцовщиц. Они неторопливо двигались, лаская себя. В одной я сразу узнал шатенку Раану. Я даже немного смутился, будто она могла узнать меня.
Из арки в соседнюю комнату вышел немолодой мужчина, одетый в тяжёлый на вид и толстый халат из золотой ткани. От кожи лица и рук мужчины исходило заметное золотистое свечение, отбрасывающее отблески на стены и шкатулки. Вот это я понимаю — игра света!
Мужчина поклонился, его тщательно уложенные и приглаженные кудри не шевельнулись от этого движения. Чарующим голосом он сказал:
— Молодой хозяин должен знать, что наша лавка не продаёт товары тем, кто не достиг нужного возраста. Прошу вас, покиньте мою лавку, пока кто-то не донёс стражникам, о…
Тут лицо торговца поменялось, даже засветилось иначе, с красными отблесками:
— Это ты, сопливая грязь? — прошипел он. — Как ты посмел сюда снова заявиться? Вон отсюда!
— Прошу вас, — взмолился я. — У меня только один вопрос…
— Передай своим подельникам, что я больше не участвую в ваших грязных сделках!
Это в каких сделках участвовал Самиран, если даже торговец проном считал их «грязными»?
Грязное колдовство, не иначе!
Мне показалось, что я близок к тому, чтобы получить хоть какую-то зацепку. Хотя я сильно испугался злобного свечения торговца.
Сжав светящийся кулак, торговец занёс его надо мной.
— Господин! — с умоляюще сложил руки и согнулся. — Уверяю вас, что я не виновен ни в каких сделках.
— Прочь отсюда, я сказал! — но удара не последовало.
Из комнаты вышел человек, одетый то ли в шорты, то ли в такую обтягивающую и короткую тунику, что она походила на костюм борца. От его большого, покрытого волосами тела несло потом. Как он вообще умудрился вспотеть на таком холоде?
— Хозяин, прикажешь выгнать сосунка? — спросил волосатый и снял с пояса витую палку.
С усмешкой посмотрел на меня, постукивая палкой по раскрытой ладони, как вышибала — бейсбольной битой.
Чёрт возьми! Надежда узнать хоть что-то таяла. Надо срочно что-то придумать! Если смирение не помогло, то использую наглость.
Выпрямившись, я посмотрел прямо в светившиеся белым глаза торговца. Громко и уверенно отчеканил:
— Если палка этой гориллы прикоснётся ко мне, вы будете говорить не со мной, а с моим подельником!
— Кто горилла? Я — горилла? — заорал мужик с палкой. — Что вообще такое «горилла», ссанная ты грязь?
Торговец буквально затух: лицо перестало источать свет, даже глаза потускнели.
— Оставь его, — сказал торговец своему вышибале.
— Нет, пусть сначала скажет, что такое го-ри-ла?
— Уйди!
Вышибала погрозил мне палкой — я отметил, что чёрные кучерявые волосы на его пальцах были гуще, чем на голове у моего прошлого тела.
— Говори, мальчик, — надменно сказал торговец, когда вышибала ушёл.
Ох, знать бы ещё, что говорить!
— У меня вопрос… вопрос… мой сообщник…
Торговец махнул рукой:
— Тебя же зовут Самиран, так? Передай своим сообщникам, что я, Маимбар Адас, больше не участвую в их играх. Я достаточно огорчил Создателей.
— Обязательно передам. Кстати, а что за игры? Они как-то связаны с… грязным колдовством?
Маимбар непонимающе посмотрел на меня:
— Мальчик, ты глупец?
— Не совсем. Но допустим, что я не знал, что сообщники… впутали меня в грязное колдовство.
Маимбар надменно усмехнулся:
— Надо было раньше думать о последствиях.
— Раньше я как раз был глупцом, — нашёлся я с ответом. — А теперь хотел бы узнать — кто мои сообщники?
Кожа лица и рук торговца снова замерцала, словно изображая любопытство.
— Странный вопрос.
Набрав воздуха и наглости, я поведал, что после сеанса грязного колдовства в храме Двенадцати Тысяч Создателей, потерял память. Теперь, мол, хочу восстановить ход событий. Узнав, что кристаллы игры света были созданы в этой лавке пришёл сюда.
— Честное слово, господин, я не помню ни вас, ни моих сообщников.
Слушая меня, Маимбар кивал:
— Утрата недавней памяти случается с теми, кто становится проводником грязного колдовства. Негодяи, которые втянули тебя в это, использовали яркое озарение «Разрушение Памяти». Даже Внутренний Голос не напомнит, что с тобой произошло. Тебе ещё повезло, что ты потерял только память, а не разум.
Я деловито спросил:
— Мне не верится, что для похищения граней умирающих людей привлечено столько ярких озарений.
— Ох, мальчик. Ну, сколько граней можно украсть у умирающих? Десять, пятнадцать, ну — сотню, если повезёт. И то, если у вора будут яркие озарения «Собирание Граней» и «Огранка Кристалла». Говорят, есть такие воры.
— Наверно…
— Но у такого молодого, как ты, ещё не усвоившего наследованного озарения, можно похитить все двенадцать тысяч граней.
Я замахал руками:
— Вы хотите сказать, что жертвой грязного колдовства были вовсе не какие-то там умирающие, а Самиран? То есть — я?
Маимбар закатил глаза, как бы устав объяснять очевидные вещи:
— Обычное грязное колдовство направлено на похищение граней умирающих, но твои сообщники, как я тебя уже предупреждал, нацеливались вовсе не на них, а на тебя.
Мне казалось, что я нащупал разгадку того, что произошло с Самираном, хотя от откровений Маимбара ещё сильнее запутался.
— Каково ваше участие во всём этом?
Глаза Маимбара сверкнули. И это не образное выражение — их свет ослепил меня, как фонарик.
— Я не буду тратить моё время на объяснения! Я тебя предупреждал, ты меня не послушал. Иди отсюда, наши Пути разошлись.
Пришлось снова включить наглость:
— Уважаемый, если вы не ответите на все мои вопросы, то я выйду из вашей лавки, найду первого попавшегося небесного стражника и расскажу ему, что вы подарили похотливые кристаллы «Игры Света» мальчику, не вошедшему в нужный возраст. Не хотите тратить время на меня — потратите его на суд Прямого Пути.
Маимбар унял гневное свечение глаз:
— Ладно, ладно. Я расскажу всё, что знаю. Только позволь мне продолжить торговлю?
Я позволил. Маимбар открыл дверь и впустил слугу.
— Мой хозяин хотеть много, как тогда, — сказал слуга и вытащил из котомки шкатулку. Кстати, его акцент отличался от акцента моей Служанки.
Маимбар прочитал иероглифы на шкатулке и отошёл к одной из подсвеченных выемок в стене. Переместив несколько кристаллов озарений в шкатулку, отдал слуге. Тот положил на каменный прилавок мешочек, звякнувший металлом, и вышел.
Из комнаты тут же появился гориллоподобный вышибала с небольшим железным сундучком в руке. Взял мешочек, разорвал тесёмочку зубами и высыпал крошечные золотые треугольники в сундучок.
Вышибала удалился в свою комнату.
В лавку вошёл новый покупатель — чья-то служанка, завёрнутая в светлые ткани. Если у других слуг и служанок можно видеть голые руки и ноги, то у этой руки обмотаны тканью, как у мумии. Даже прорезь для глаз закрыта полупрозрачной тканью.
— Спрашивай же, мальчик, — нетерпеливо сказал Маимбар.
— Но служанка…
Светящийся торговец снова посмотрел на меня с изумлением:
— Что — «служанка»?
— Она услышит…
— Самиран, всё-таки грязное колдовство повредило твой разум. Даже если раб что-то услышит, он слишком глуп, чтобы понять разговор двух людей,
— Расскажите мне всё, что знаете о грязном колдовстве, — вздохнул я.