Я медленно просыпался, чувствуя, как сон уходит все дальше. С каждой секундой память все сильнее разгонялась, подкидывая все новые кадры произошедшего. Вот я лежу, вот подходит Элдрик, протыкает мою грудь, а потом над головой заносятся ледяные иглы. На этом память остановилась, не в силах продолжать.
Я с трудом застонал, медленно приоткрывая глаза. В глаза сразу же бросился полумрак маленького туннеля, а промокшие штаны то и дело колыхались от потока временами появляющейся струйки некой жидкости.
Очевидно, что это была канализация. Я даже мог слышать городские звуки, доносящиеся откуда-то сверху. Топот толпы, цокот лошадиных копыт, разговоры людей и прочие обыденные вещи, из которых и создается тот самый «звук цивилизации».
Туннель, в котором я оказался, был не более полутора метров в диаметре. Этого бы, разумеется, не хватило, если бы человеку захотелось вытянуться в полный рост, однако благодаря цилиндрической форме, было на удивление удобно. Хоть и холодно. И мокро.
В глаза сразу бросилась фигура Авроры, спящая рядом в аналогичной позе. И в этот момент, сознание окончательно прояснилось.
Мама… Она умерла… Эта мысль была чудовищной, однако вопреки происходящему, я сам все еще жив. Однако воспоминания о пронзенной груди и ледяных иглах говорили о полном несоответствии этого факта реальности.
— Аврора… — я не смог сдержать хрипа в своем голосе, — Аврора! — пришлось повторить чуть громче.
Девушка дернулась, сразу же распахивая глаза, со страхом оглядываясь. Однако, стоило ей осознать, где она находится, и что происходит, Аврора сразу же бросилась ко мне, сжимая мое тело в объятиях.
Раньше я бы смутился. Да, несмотря на формальный статус сестры, Аврора нравилась мне как девушка, а не по-родственному. И, хоть однажды мы с ней уже обсудили это, придя к выводу, что не стоит начинать такие отношения, я все еще любил её не только как сестру, но и как девушку. Сейчас же… эмоции и без смущения рвались через край.
— Гаспер… О, Великие Стихии, слава им… — в голос девушки закрались слезы, и я инстинктивно приобнял её в ответ.
— Что случилось?
— Ты умер… Тебя убил господин Элдрик… Пронзил голову своими иглами… А потом, когда он ушел, пришли те люди, которые хотели убить нас в комнате. Они… они хотели… — с каждым словом Аврора все сильнее вздрагивала, срываясь на плач, — они хотели меня…
— Все хорошо… — я успокаивающе погладил девушку, пытаясь успокоиться.
Ясно, чего именно хотели эти ублюдки. И более того, Элдрик… он казался мне таким радушным, а по итогу, просто сдал нас, продавшись Баунтли. А как же все те слова, что я слышал про то, что маги помогают друг другу и прочее? Да, конечно все не могло быть так идеально, но я даже представить не мог, что взрослый и обученный аристократ бросит на смерть почти своего ученика, просто ради расположения какого-то среднего богатея.
— В общем, они не успели… — чуть успокоившись, продолжила Аврора, — и тогда… стало темно. Кажется, луна зашла за облака. Тебя словно окружила какая-то темная дымка, и ты как-то убил их всех одним ударом. А потом, я поняла, что это совсем не ты…
— Что? — нахмурился я.
— Это первый и последний раз. Родительский долг выполнен. Больше помощи пусть не ждет. Ты… или тот, кто управлял тобой, сказал мне это, после чего луна вышла из-за облаков, и дымка рассеялась. На тебе не было ни царапинки, а твое сердце билось! Я даже сначала не поверила в это, но это так. А еще, это существо превратило два трупа в наши с тобой тела.
— Хм…
Это было… очень странно. Мне сразу вспомнилась та фигура в моем Нексусе, которая оба раза говорила со мной. Могла ли это быть она? Или же…
— Погоди, ты сказала, родительский долг?
— Да, он… ты… в общем, неизвестный сказал именно так.
— Хм…
Если все так… мог ли быть это тот самый «старый друг» мамы? Мог ли это быть… мой отец?
— Ладно… разберемся с этим позже. Мы в канализации?
— Да. Я кое-как смогла дотащить тебя сюда.
— А… мама?
— Прости меня… — вновь сорвалась в слезы Аврора, — я не смогла взять и её. Я тебя едва смогла тащить вместе с рюкзаком, а она…
— Я понял… — кивнул я, прикусывая губу.
Мама… она была той, кто всю жизнь поддерживала меня. И теперь, я не могу отплатить ей даже достойным погребением. Черт, да что это за дар такой… Если бы я не Пробудился, мы бы сейчас спокойно жили, поставили бы новую дверь с дядей Гарфилдом, а через несколько месяцев я бы смог полноценно работать на лесопилке, на нормальной должности с большей зарплатой.
А теперь… теперь она мертва. Мертва, из-за того что я оказался Пробужденным.
— Я… я забрала её кинжал… — утерев слезы, проговорила Аврора, доставая из лежащего рядом рюкзака означенное оружие.
Я взялся за рукоять, оглядывая слегка окровавленный клинок. Зажмурившись, я вытер его об рукав, стирая свою же запекшуюся кровь. Единственное, что осталось от мамы…
— Надо выбираться, — шмыгнул я носом, сдерживая слезы, — если этот кто-то оставил наши тела, то нас скорее всего не будут искать, думая, что мы мертвы. Нужно добраться по канализации как можно дальше от центра города, а там, можно будет переплыть реку и отдохнуть.
— Да, пойдем, — кивнула Аврора, снова вытирая слезы.
Далее, в течении почти двух часов мы пробирались по узким туннелям канализации, то и дело утыкаясь в тупики, петляя и возвращаясь туда, откуда пришли. Однако в один момент, мне пришла мысль делать пометки на стенах с помощью кинжала, и дело пошло куда проще.
И вот, мы начали пробираться по туннелям, замечая, что разветвлений становится все меньше. Периодически сверяясь с местностью, то и дело натыкаясь на решетки в потолке, служащие для оттока воды во время ливней, мы вышли из внутренней черты города, оказавшись за стенами.
— Все, теперь туннель должен идти к реке, — облегченно проговорил я, уже чувствуя небольшой ветерок, подгоняющий нас в спину.
И действительно, через пару минут мы вышли прямо на берег реки, русло которой было примерно в семь-десять метров в ширину. На другой стороне, прямо по границе леса проходила дорога, ведущая от Пилдрума в сторону столицы, и пока что, безопаснее всего было двигаться именно по ней. После случившегося с Элдриком, мне было откровенно страшно идти в пункты приема в близлежащих городах, учитывая, что все они так или иначе связаны друг с другом. В столице же риск нарваться на старого знакомого был куда ниже, да и, как я слышал, там пункты приема обособлены от всех остальных и работают как-то не так.
Кое-как перебравшись через реку, умудрившись не намочить рюкзак, (благо она была хоть и широкая, но не глубокая) я сразу же подметил небольшую полянку внутри леса, куда мы и отправились разбивать лагерь. Быстро насобирав веточек для костра, я принялся за розжиг.
— Что будем делать? — спросила Аврора, пришедшая с реки уже чистая и в запасной одежде.
— Сейчас высушим одежду и отправимся дальше, — сухо ответил я. На душе скребли кошки, да и мама… я понимал, что отбрасывая печаль на потом, я лишь делаю хуже, но того требовала ситуация, — последи за костром.
Отправившись вымыться и переодеться, я поневоле все же начал думать о произошедшем. Мама, перед своем смертью, сказала, что знала о том, что все будет так. Что якобы, тот «друг» предсказал ей эту смерть. И также она знала, что я выживу несмотря не на что. Судя по всему, Элдрика спровоцировало именно это, иначе для чего было втыкать иглы в голову, я не знаю. И все выходило так, что за нами наблюдали. Тот самый человек с рынка, который следил за мной на лесопилке, а потом еще и предсказал маме будущее. Но если она знала, что умрет, почему ничего не сказала? Тем более…
Внезапная мысль прострелила мою голову. Воспоминание услужливо встало перед глазами.
«Сынок… — тяжело начала Ванесса, — этот человек не тот, о ком можно так легко говорить. Я понимаю, как это выглядит, но давай договоримся. Завтра утром, я все вам расскажу и отвечу на любые вопросы»
Она знала, что умрет. И она специально сказала, что все объяснит утром. Когда я услышал те голоса ночью и начал будить всех, мама была словно бы готова к этому, она знала, что именно в эту ночь она погибнет. И то отчаяние, когда мы зашли в тот переулок… Она специально отсрочила свой рассказ о «друге», чтобы унести его в могилу.
Почему? Почему она ничего не сделала? Мы ведь могли так же спрятаться в канализации и выйти за город отправившись в какой-нибудь соседний, Элдрик бы еще не знал о нас на тот момент. Так почему… почему она предпочла умереть? Что такого мог рассказать ей «друг», за что стоило отдать жизнь? И почему тогда он не помог до того как Элдрик убил их двоих? Чего он выжидал?
Отец… всю жизнь мне хотелось узнать, кто он. Я никогда не верил маме, что он умер в военном походе, это слишком отдавало фальшью. И теперь, вместо того, чтобы помочь мне, он просто растворился в воздухе, отмахнувшись тем, что «родительский долг выполнен». То, что он маг, не поддавалось никакому сомнению, но вот… какая стихия позволяет овладеть телом другого человека? Жизнь?
Как же не хватает знаний… я почти уверен, что в академии я бы смог найти ответы на все свои вопросы, однако… до нее сначала надо добраться.
За своими мыслями, я вымылся и оделся. Теперь, вместо жилета, рубашки и брюк, которые предстояло просушить, на мне была черня рубаха, просторны серые штаны, аналогичного цвета ботинки и бледно-коричневый походный плащ. Наряд типичного путешественника в теплый сезон, ничего необычного.
Вернувшись к Авроре, мы приступили к завтраку. Я ничуть не удивился, когда в рюкзаке обнаружился большой запас сушеного мяса, сухофруктов, сухарей и зерна. Все это было явно заготовлено мамой, когда мы обедали в столовой общежития. Очередное подтверждение, что она знала о том, что их ждет.
— Много… — с удивлением отметила Аврора, — Если растянем и что-нибудь найдем по пути, то можем и на неделю растянуть.
— Угу… — мрачно кивнул я, вгрызаясь в сухарь, — если пойдем вдоль реки, через пару часов можно будет набрать воды. Ты же взяла свой бурдюк?
— Да, он здесь, — кивнула девушка, показывая висящий на поясе кожаный мешочек с пробкой.
— Хорошо, — кивнул я, проверяя свой, — как одежда?
— Уже почти высохла, скоро сможем отправиться.
— Отлично.
Дальнейшая трапеза прошла в молчании. И я и Аврора ясно понимали, о чем стоит поговорить. Мама несла слишком много секретов, и обсудить их было необходимо. Слишком уж странно все произошло, и мне оставалось лишь надеяться, что мы еще встретимся с тем «другом». В ином же случае, был большой риск, что секреты матери так и останутся мертвым грузом на моей душе.
— Гаспер… — донесся до меня голос Авроры.
Девушка склонилась над моей спиной. Видя выражение моего лица, она крепко обняла меня, что вселило толику тепла в тело. Выдохнув, я посмотрел на пламя костра.
Магия. Столь мощная вещь, способная поставить одного человека выше целой армии. Столкновение с Элдриком четко показало разницу. И если когда-нибудь я стану столь же сильным… я обязательно найду его и убью.
Эти ледяные иглы… и научусь делать их. И в конце концов, пронжу его сердце маминым кинжалом, а в глаза воткну по игле. Этот ублюдок не заслуживает большего…
Внезапно я почувствовал, как вздрогнула Аврора. Проследив за её взглядом, стало ясно, что смотрит она на пламя костра… полыхающее синим цветом.
— Гаспер? — неуверенно произнесла она, переводя взгляд на меня, — у тебя глаза светятся.
Я выдохнул, успокаиваясь, и с удовлетворением обнаружил, что пламя костра вновь стало естественным.
— О чем ты думал?
— Об Элдрике…
— Ясно, — вздохнула Аврора, — постарайся… держать себя в руках. Это пугает.
— Я же просто поменял цвет, разве нет?
— Да, но… Понимаешь, это свечение… оно внушает какой-то внутренний страх, когда ты злишься.
— Хорошо, я постараюсь, — кивнул я, — давай собираться?
— Да, давай.
Через пару часов мы уже были в пятнадцати километрах от города и смогли идти уже куда спокойнее. Все же, в близлежащих землях нас все равно могли встретить местные, однако здесь можно было встретить лишь незнакомцев.
— Сколько у нас монет? — спросил я, услышав волчий вой где-то вдалеке.
— Сорок пять медяков и тридцать четыре серебряника.
— Хм… — поморщился я.
— Что такое?
— Нам нужно хоть какое-то оружие. Револьвер стражника ведь ты сохранила?
— Да, но… его ведь сразу же опознают.
— Угу. Такие только у стражи, так что стоит его засветить, нас сразу же повяжут. Поэтому нужно хотя бы обычный. Ну и патронов.
— Дальше по дороге должен быть город, — задумавшись, протянула Аврора, — если поспешим, успеем к ночи. Остановимся там, а на утро сходим, купим. Только во сколько он обойдется?
— Не знаю…
Деньги в Дратворсе были весьма простыми в счете. Каждый серебряник стоил как десять медяков, а золотой уже был эквивалентным сотне серебряников. Ну а эпатажем валюты были мифриловые монеты — те уже являлись деньгами богачей, дворянинов и аристократов. Эквивалент тысячи золотых. Обычно такими расплачивались либо за недвижимость, либо за очень мощные артефакты, но, так или иначе, таких денег было мало. Если же говорить о ценности, то на один серебряник, семья Краулей могла бы прожить целую неделю, питаясь не очень уж размашисто. Ну а так, тот же поход в средненький ресторан мог упасть в четыре-пять медяков. Номера в гостиницах обычно выходили примерно в шесть-семь медяков за ночь, но то если не брать какую-то совсем уж ночлежку.
Сколько же стоило оружие, я понятия не имел. Учитывая, что удивительный сплав технологий и магии требовал магической кузни, стоимость могла бы встать и в десяток серебряников.
— В любом случае, если будет очень дорого, возьмем обычный револьвер, без рун.
На самом деле, разницы как таковой было мало. Огнестрельное оружие не могли делать простые кузнецы, лишь магические, благодаря их способностями придавать четкую форму выплавляемому металлу. Так что хоть обычные пистолеты, хоть рунические делались одним и тем же мастером. Но если будущий обладатель не желал сам раз за разом взводить затвор, он мог взять револьвер с нанесенными рунами, чей механизм как раз и обеспечивал быстрый и безостановочный огонь.
Хотя, я как-то раз слышал, что в столице есть специальные заводы, где при помощи рун и неких механизмов, как-то связанных с паром, револьверы выплавляются автоматически, без какой-либо помощи людей, кроме загрузки сырья. Впрочем, опять же, насколько мне было известно, такое оружие сильно уступало артефактному. Раньше я бы не знал, отчего так, но теперь стало ясно. Выплавка магическим мастером насыщает металл маной, а как известно, мистическая энергия, заключенная в материю сильно улучшает её свойства. То же самое касается и патронов.
— Смотри! — внезапно оживилась Аврора, — там кто-то стоит!
И действительно, на горизонте я мог видеть стоящий на обочине караван, вокруг которого суетились…
— Гномы? — удивленно воскликнул я.
— Пойдем, спросим, в чем дело.
Да, казалось бы, стоило поостеречься, однако вопрос полностью решался тем, что… перед ними гномы. Низенькие, но крепкие мужчины, которые славятся своей безобидностью на тракте, но свирепостью в бою. Основная их часть раньше жила в горах на юге, однако последние двести лет они начали расползаться, внедряясь в человеческую жизнь. Лучшие кузнецы и торгаши выходили именно из них, а уж если случится так, что попадется крайне редкий гном-маг, то к таким за оружием обращались и короли и императоры, не то что простые аристократы.
И их отличительной особенностью являлось то, что, хоть гномы и были в большинстве своем сварливы, но с друзьями они обходились как с родными, да агрессии как таковой никогда не проявляли. И так, спустя время, гном на тракте прослыл самым лучшим незнакомцем. Никогда не нападет, но если ты нападешь, может очень крепко накостылять, благодаря своей гигантской физической силе.
Подойдя ближе, мы с Авророй сразу же поняли, в чем дело. У одной из телег отвалилось колесо и вот, троица коротышек пыталась его кое-как приделать, в то время как девять их собратьев громко потешались.
— Ха-ха-ха, ну и олухи! — ржал один из зрителей.
— Заткнись, Густав! — злобно гаркнул гном, держащий колесо, пока два его друга пытались как то приделать его к оси, — ну вы там скоро, а!?
— Засунь свое скоро себе в гузно, криворукий! — донеслось до меня из под телеги, — тут крепление треснуло, осел! На черта было по всем кочкам проходиться, а!?
— А ну все заткнулись! — резко посерьезнел один из гномов, увидев нас с Авророй, — у нас тут лишние пары ног.
— О, — крякнул тот самый гном, до этого насмехающийся над троицей, — будьте здоровы, молодежь.
— Вам того же, — кивнул я, оглядывая колесо, — помощь нужна?
— Ну, ежели вы дерево сращивать умеете, то да, помощь пригодиться, — со скепсисом кивнул один из самых длиннобородых гномов, выглядящий наиболее презентабельно.
По виду все двенадцать коротышек были все как на подбор, — в фартуках и рубахах, с длинными, черными бородами и небольшими лысинами на макушке.
— Ну, это уж что вкладывать в понятие «сращивать», слегка усмехнулся я.
Гном же на это прищурился.
— Давай так, попусту шутки не шути, а коли действительно чего можешь, помоги, мы в долгу не останемся. Подвезем, ежели по пути. Вам куда?
Я уж было хотел сказать, что до города ближайшего, но Аврора меня перебила.
— Нам в столицу надо.
— О, как! — хохотнул гном, который почти наверняка являлся главным среди каравана, — ну мы до Эстона едем, оттуда до столицы день пути. Ну так что, умеешь чего?
— Умею, — тут же кивнул я, — только сразу договоримся. Если телегу починю, вы нас до Эстона довезете.
— Идет, — недолго думая согласился гном, спрыгивая с одной из телег и подходя ко мне. Плюнув на руку, он протянул её для рукопожатия. Я, немного подумав, скрепил договор.
— Отойдите, — махнул я рукой, подлезая под телегу.
Действительно, ось оказалась надломлена в месте, где та крепилась к колесу. Сосредоточившись, я попытался создать конкретный образ, как дерево действительно срастается. И уже через пару минут, я смог добиться первого результата. Ось действительно начала прирастать к колесу, однако заранее вытащив кинжал матери, я сразу же начал прорезать замысловатые узоры на соединении, дабы не выдать, что Пробужденный. Конечно, ничего плохого в этом не было, однако… все же, после Элдрика, я не могу спокойно доверять людям в этом вопросе. И то, что здесь гномы, ситуацию не сильно меняет.
Таким образом, вырезав подобие руны, я вылез из под телеги, убирая кинжал.
— Все. Я свою часть выполнил.
В то, что гномы не выполнят обещание, я не верил. Это был народ, славящийся своей честью в отношении клятв и договоров, от того они хорошими партнерами в торговле и были.
— Ну-ка, Генри, отпусти колесо.
Гном послушно отошел в сторону. Коротышка, с которым я договорился, спрыгнул на землю, деловито оглядывая колесо. Немного покрутив его туда-сюда, он попытался пошатать его туда-сюда, но когда ничего не вышло, лишь задумчиво почесал голову.
— Парень, ты как сие провернул?
— На лесопилке работал, — не моргнув глазом, ответил я, — у нас там руна специальная была, которая дефекты древесины исправляла. Вот, научился сам такую вырезать.
— О как, — крякнул гном, — ну, наша тебе благодарность. Тебя как звать, и подружку кстати тоже?
— Гаспер, — отвесил легкий поклон я, — а это — моя сестра Аврора, — та так же выдала легкий поклон.
— Благодарим вас обоих, — серьезно кивнул гном, — мы бы надолго застряли с этим дрянным колесом. Раз обещал, так вместе поедем до Эстона, мы хорошим попутчикам только рады. Меня Колываном звать, я тут главный среди этих обормотов.
— Мы тоже рады…
***
И вот, мы уже как несколько часов едем в одной из повозок, болтая с Колываном и его братьями. Да, как оказалось, все двенадцать гномов были братьями, причем более того, где-то по миру ходило еще семеро их братьев. Такая размножаемость была невероятной, но весьма понятной, гномьи женщины располагались в основном в их горах, и весь их быт был в заботе о подрастающем потомстве.
Всего было гномов двенадцать. Колыван, Генри, который держал колесо, Густав, который лежал вместе с Гельбертом под телегой, Григорович, Грин, который нас и заметил, Гольдбарт, Гимлис, Грог, Гыстав, Гектор и Грег. Как можно было заметить, все они, кроме Колывана были названы на одну и ту же букву. На жизнь они зарабатывали караванами, вот сейчас, например, везли дешевый рис, гречиху, овес и горох в Эстон. Именно туда, а не в столицу, из-за того что при торговле в столице была нужна отдельная лицензия, а в Эстоне, как в ближайшем к столице городе, цены были не сильно ниже.
— А почему у вас у всех имена на «Г», а у вас одного на «К»? — спросила Аврора.
— Так это, у гномов всегда так, — махнул рукой сидящий напротив Генри, пока справа от него что-то читал Колыван, — коли ты в один год рождаешься, такой буквой тебя называют, коли в другой, так и другой.
— То есть, вы все родились в один год, кроме Колывана?
— Ага, — кивнул Генри, — он, падла, самый первый из пятерых родился. В последние минуты перед новым годом.
— То есть как? На Новый год родились аж пятеро?
— А ты как думала? Матушка сначала пятерых родила, меня, Колывана, Григоровича, Грина и Густава. А потом семерых через десять месяцев.
— Семь детей за один раз? — ошарашенно воскликнула Аврора, — это как же…
— Да вот так. Ты на рост не смотри, просто женщин настоящих не видела. Они у нас все такие, ростом как две тебя, оттого дома и сидят, что среди людей им трудно с таким ростом.
— Ну а Колыван старший самый. Оттого и управляет.
— Я управляю не из-за того что самый старший, а из-за того что вы, бараны, без контроля даже сено в соседний городок не отвезете, растеряете по дороге.
— Ну да, ну да, — поворчал Генри, — кстати, парень, ты там ножик доставал, покажешь?
— А зачем? — вскинул я бровь.
— Ну тк профессиональный интерес. Я ж кузнецом подрабатываю, когда на застое стоим.
— Ну на, смотри, — проговорил я, доставая мамин кинжал.
Однако, стоило ему попасть под взгляд гномов, те сразу замерли. Лица странно вытянулись, а руки торопливо схватили протянутый кинжал, вынимая его из ножен.
— Что такое?
— Слышь, парень… — помрачневше произнес Колыван, — вы откуда этот кинжал взяли?
— От матери, — ответил я, невольно напрягшись.
Отчего такая реакция?
— Матери? — со скепсисом приподнял брось Колыван, — и как же мать зовут?
— Ванесса Крауль.
Установилось молчание. Гномы притушились, растерянно переглядываясь.
— Ты это… прости уж нас. Мы ж не знали, что перед нами сынишка её, — ухмыльнулся Колыван, — эй, парни! Мы оказывается детишек Ванессы подобрали!
Тут же раздали восторженные выкрики, параллельно с которыми Генри с ухмылкой начал объяснять все.
— Мы раньше с вашей мамкой в караванах ходили. Деловая девка, всегда если у нас терки случались, из-за того что гномы мы типа, она дела вела. Ух, — Генри аж зажмурился, предаваясь воспоминаниям, — а где ж она? Как дела то?
Я тут же помрачнел, а Аврора потупила взгляд. Картины вчерашнего дня вновь встали перед глазами…
— Убили её вчера, — тихо ответил я, — нарвались на головорезов. Мы их перебили, но… маму убили.
Установилось молчание. Генри и Колыван заметно помрачнели, явно разделяя скорбь.
— Жаль… А я надеялся, еще встретимся… — вздохнул Колыван, доставая флягу, — выпьем за её покой.
Оба гнома поочередно приложились к фляге, после чего означенную протянули мне.
— Я… — хотел было я отказаться, однако нечто остановило меня. Отчего то действительно возникло желание хоть как то…
— Пей, парень, — кивнул Колыван, — мы твою боль понимаем. Заглуши хоть так.
Все же согласившись, я приложился к фляге и… это было отвратительно. Горький и режущий вкус, однако, тем не менее, не вызывающий отвращения. Сделав глоток, я закашлялся, а Генри сразу же отобрал флягу.
— Че, первый раз?
— Угу…
— Ничего, бывает. Хорошая она была… это вы, получается, решили в столицу к знакомому какому-то пойти?
— Да, вроде того, — нехотя кивнул я, — там нас должен встретить мамин знакомый.
— Понятно…
Установилось молчание. Аврора, пытаясь хоть как то разрядить атмосферу, смело решило поменять тему.
— Не знаете, как там в Зарнии дела? Вроде Викторию Флэйм хотели послать?
— А, слышали кой-чего, — оживились гномы, — говорят, она там вовсю бушует уже. Как бы со дня на день не подавили бунты. Все же, Порождения совсем не чета магам обычным.
— Да… Дитя Огня там знатно порезвилась, — кивнул Колыван.
Дитя. Столь простое слово, таящее в себе всеобъемлющий ужас. Беспрецедентные личности, которые также называются Порождениями. Их появление крайне редким событием, однако каждый раз оно было воистину судьбоносным. Ведь такие люди рождались самими Стихиями.
Около трех сотен лет назад по миру начали появляться Порождения. Беловолосые младенцы с алыми глазами, несущие в себе необъятную силу и возможности. Почему и для чего Стихии начали производить их, для человечества оставалось загадкой, но одной из самых адекватных теорий была необходимость медиаторов. Все ученые мира еще три сотни лет назад заявляли, что с каждым десятилетием содержание маны в воздухе все увеличивалось. Это приводило ко все более частому появлению Пробужденных с дополнительной предрасположенностью к какой-то конкретной стихии. Но вместе с ними возрастало и количество магических тварей, что постепенно могло привести к Хаосу. Места природных концентраций Стихий начинали порождать аномалии и катастрофы, и лишь когда стали появляться Дитя, эти явления пошли на спад. Оттого и царила теория, согласно которой Стихии отделяют часть себя, смешивают её с человеческой душой, после чего отправляют на Землю. Эффект складывается следующий — сама Стихия перестает порождать энергию в прежних количествах и «отдыхает», тем самым убирая опасность катаклизмов. И так постоянно, раз в сто пятьдесят-двести лет, если в данный момент в мире не было активного Порождения данной стихии. Если же Дитя такое присутствовало, то эффекта «переполнения» просто не возникало.
Порождения, помимо неописуемой красоты, белых волос и алых глаз, внешне ничем не отличались от остальных людей, но в магическом плане были чуть ли не полубогами, хотя по сути, так оно и было. Чем они отличались от обычных магов, Гаспер, как и почти все Белые не знал, но все же слышал суть, согласно которой Порождения были по силе натуральными монстрами среди магов. Вроде как Пробужденным при обучении рассказывали о нюансах на некоторых предметах, но среди знакомых Краулей, таковых не было.
В империи Дратворс, которая повторяла название центрального региона, на данный момент было всего три Дитя.
Дитя Огня — Виктория Флэйм, являлась одним из генералов централизованной армии империи, хотя куда чаще выступала как глава внутренней разведки и оперативницей. Сферы её деятельности в военной части жизни государства постоянно менялись, в зависимости от ситуации. Была война или набеги — выходила на роль бойца и генерала, если же был мир, активно занималась разведкой, операциями Верховной Стражи или же просто отдыхала, тут уж как воля императора ляжет.
Дитя Жизни — Люси Ординем, была этаким «идолом» в мире политики, занимаясь общественным просвещением. Почти все заявления императора, а частенько еще и правящих династий, звучали именно из её уст, благодаря всеобщей любви народа. Также, она являлась придворным лекарем, ввиду своих божественных возможностей исцеления.
Ну и Дитя Света — Баэл Брайтнис, самый старший из троицы, глава Ордена Света и правая рука императора, к чьему мнению прислушивались абсолютно все в высших кругах. Поговаривали даже, что уже давно именно он управляет государством твердой рукой, а монархия уже уходит в прошлое.
— Хороший кинжал, — кивнул Генри, возвращая мне оружие, — я сам его сковал, в подарок Ванессе за все, когда она еще сказала что уходит. Ох, ну и давно это было… Сколько, Колыван, лет пятнадцать прошло?
— Шестнадцать с половиной, — поправил его гном, — она зимой ушла, как сейчас помню…
— Погодите, — нахмурился я, — не может этого быть. Мне почти восемнадцать, а она говорила, что ушла от караванов до моего рождения.
Гномы переглянулись, подзадумавшись.
— Не, парень, мы ничего не путаем. Шестнадцать с половиной лет минуло. Да и когда она уходила, ни живота, ни ухажера у нее не было, поверь, мы бы знали.
— Но… как так…
В голове медленно начал звучать колокол. Как так? Мне же почти восемнадцать… Я и выгляжу на этот возраст, так как она могла уйти только шестнадцать лет назад?
— А тебе сколько? — обратились гномы к Авроре.
— Мне семнадцать, но я не ей не родная дочь. Она подобрала меня, когда отца забрали в рабство гладиаторское.
— Ну да, то-то смотрю, вообще не похожи. Ну а так, да, в её это духе. Парень, может это, тебя она тоже подобрала?
— Нет… нет, она бы не стала так врать мне всю жизнь…
«У тебя лицо, вылитый отец… ох, как же ты на него похож…» — припомнил я один из разговоров с мамой.
Она всю жизнь говорила, что от нее он почти ничего не взял. Но ведь… не может быть, что она просто меня подобрала, когда я был младенцем? Она не могла так врать, ведь… ну просто не могла. Ведь не могла же?
И я бы даже думать об этом не смел, если бы не все те секреты, которые вскрылись буквально за один день. Все эти тайны, «друзья» и прочее… Сколько всего я еще упустил, живя с ней столько лет?
За этими мыслями я постепенно выпал из разговора, размышляя обо всем этом, пока Аврора о чем-то увлеченно разговаривала с гномами.
«Берегись…» — внезапно услышал я вибрирующий голос.
Резко оглянувшись, я так никого и не увидел, однако… я точно слышал его.
— Гаспер? — заметила мое шевеление Аврора, — ты чего?
— Я что-то… не важно… — мотнул я головой, начиная ощущать какую-то тревогу. Прямо как тогда, перед тем как услышал голоса головорезов, — просто… очень тревожное ощущение.
— Не боись, парень, — махнул своей лапищей Генри, — мы вас в обиду не дадим. Довезем в целости и сохранности.
— Угу… — кивнул я, продолжая осматриваться.
Уже скоро должно было начать темнеть, а потому было принято решение остановиться в том самом городе, где ранее мы с Авророй хотели заночевать. Город этот назывался Крештиль, этакая транзитная точка, которая позже разрослась на основе рынка, где торговцы частенько сбывали часть товара во время передышек.
В целом, устройство города мало отличалось от такового в Пилдруме. Та же архитектура, те же закуточки. Словно бы круг сделали и назад вернулись.
И вот, отужинав в таверне, мы с Авророй заселились в отдельный номер. В общем плане, вышло на девять медяков, что в принципе было не так уж и много за двоих. Мы старались не особо шиковать, да и номер выбирали среди самых дешевых. Все же, неизвестно, сколько еще нам предстоит потратить.
А на утро, мы с Авророй отправились покупать оружие. Вместе с нами сразу же увязался Генри, заявив, что такой молодняк как мы разведут как полнейших лохов, если не будет присмотра опытного мастера.
Лавка оружейника представляла собой не очень большое помещение, с большой витриной внутри и кучей стоек с мечами, булавами, топорами и прочим холодным оружием. На улицу выходило огромное окно, закрытое решетками, покрытыми рунами. Явно какая-то сигнализация, ведь на такую лавку могут позариться и Серые…
К слову о Серых. Кажется, это первый раз, когда заходит о них речь. Такими людьми, вопреки всеобщему мнению, называются не маги и не шаманы, это попросту Пробужденные, которые не доучились в академии. Как правило, это наемники, которые специально уходят после второго курса, так как после поступления на третий, каждый Пробужденный берется на карандаш, так как начинается обучение нормальной боевой магии и прочим премудростям. После такого обучения, все маги были обязаны предоставлять государству специальную форму занятости, а именно, где, сколько и за сколько работает конкретный маг. Единственным вариантом избежать этого, была выплата суммы, покрывающей все шесть курсов обучения, лишь после этого маг мог быть полностью свободен. Впрочем, большинство находили вполне себе хлебные места среди стражи, исследователей, преподавателей и прочих, не нуждаясь в подобном. Серые же специально уклонялись от подобного, подавая заявление на отчисление и выплачивая только за первые два года, которые, вроде как, стоили ГОРАЗДО меньше, чем каждый последующий даже по отдельности. Опять-таки, настоящие знания, мистические практики и нормальные заклинания боевой магии постигались именно там.
Так в основном все и проходило, Пробужденный приходит в академию, на все предметы кроме боевой магии забивает, отсиживаясь в библиотеке и пытаясь самостоятельно добраться хотя бы до среднего уровня, после чего кое-как дотягивает таким образом до конца второго курса и отчисляется, впоследствии становясь наемником. Разумеется, такие маги не могут даже близко стоять с настоящими, однако даже так, превосходство над обычными людьми становится невообразимым.
— Так-с… — задумчиво почесывая бороду, произнес Генри, зависнув над стойкой с молотами, — говорите, револьвер вам нужен?
— О, — сразу же оживился продавец, представляющий собой рыжего мужичка с усами и козлиной бородкой, — у нас тут богатый выбор, сможем подобрать на любой вкус.
— Нужно что-нибудь подешевле, — сразу же отринул надежды продавца Генри, — молодежь не при деньгах.
— Вот как… — заметно поникшим тоном произнес мужчина, — что же, могу предложить стандартную «гражданскую» модель. Самая обычная, ничем не примечательная. Обычно, люди берут либо эту, либо укороченную модель, что ту, что ту легко купить из-за дешевизны, но, сами понимаете, по точности и мощности они будут ну совсем не чета более дорогим экземплярам.
— Берем, — кивнул я, указывая на обычный, ничем не примечательный белый револьвер с не очень длинным стволом и ценником в десять серебряников, — нужна еще дюжина патронов.
— Разумеется, только сначала, покажите, пожалуйста, какую-либо бумагу, позволяющую приобретение.
— Вот твоя бумажка! — махнул рукой Генри, передавая караванную лицензию.
— Угу… да, все хорошо, — кивнул мужчина, отдавая документ обратно, — вам обычных? Есть экспансивные, серебряные очень рекомендую хотя бы один барабан! Всякое может случиться, а с нечистью вы обычными пулями не разберетесь.
— По чем?
— Обычные по два медяка, серебряные по шесть.
— Давайте дюжину обычных.
— Как скажете, — махнул рукой мужчина, доставая из-за прилавка небольшую деревянную коробку. Быстро высыпав патроны на прилавок, он отсчитал двенадцать штук, после чего потянулся за ключом от витрины.
Буквально через десяток секунд, я уже вертел в руках выбранный револьвер, убирая патроны в нагрудный карман. На этом оружии не было рун автовзвода курка, однако даже так, пистолет оставался не менее опасным.
— Спасибо, — кивнул я, направляясь на выход, — идем?
— Да, идем, — кинул Генри, пропуская вперед себя Аврору.