Все тут - его. Быстро вошел. Луч света в темном царстве!
-... я тут тисо-самшитовую рощу насажу, - донесся до меня говорок Коли-Толи, - тогда они меня только через "ЮНЕСКО" достанут!
Не успеваю следить за полетом его мысли.
- Пить будешь? - вдруг обратился он ко мне неожиданно демократично.
- На свои - нет! - собрав всю волю в кулак, ответил я твердо. Потом эта формула, найденная там, не раз спасала меня.
- Ну?.. А на общие? - ласково спросил он. От удивления я даже остановился. Что это с ним? Заговорила совесть?
- А... где они? - заинтересовался Никита.
- А заработать надо! - сурово произнес он. А мы-то было расслабились. Ладно, - снова смягчаясь, произнес он. - Я тут одним полкузова поддонов накидал - надо закончить.
Видимо, будем теперь жить тут, зарабатывая мелкими погрузочно-разгрузочными работами и тут же тратя, по указаниям Коли-Толи, на вино.
Платформа, идущая по инерции, остановилась рядом, привезла нам ржавый натюрморт... Бери, строй, живи!
- Тут на четвертом пути две мехсекции вина - пока хватит нам, - решил нашу судьбу Коля-Толя. - Надо выпить, перед дракой-то, - мягко добавил он.
Заманчивые перспективы!
- Какая драка-то? - поинтересовался я. Мы с Никитой тормознули, пытаясь устоять над пропастью народной жизни, в которую падали.
- Так с местными, - терпеливо, как несмышленышам, пояснил наш гид. - Ты что думаешь - они за так это отдадут? - Он обвел рукой окружающее нас богатство.
- Да. Конечно, - интеллигентно согласился Никита. Ждет нас неправый бой. Нет у нас четкого классового чутья, умения провести границу... Помню, как Никита, причесанный, а-тю-тю-женный, с чертежами в руке на защиту своей диссертации шел - как вдруг его ханыга остановил: "Пошли!" - "Да я тут, забормотал Никита, разворачивая зачем-то чертеж, показывая, - вообще-то диссертацию иду защищать... " - "Ладно. Брось. Скажи лучше - зачем ты вчера ушел? Не делай больше так!" Под этим неумолимым нажимом Никита последовал было по указанному пути - лишь Ирка, увидев все в форточку, кинулась и сумела его отбить. А так бы!.. И тут Никита боялся этого, потому и бежал. Но не скрылся.
- Вон поддоны хватай! - Коля-Толя указал нам путь в сумрак склада.
Все? Прежде чем утонуть в этой жизни навсегда, мы оглянулись на прежнюю. Виднелась река, наш катер у пирса. Единственный, кто мог изменить нашу судьбу, - это Игорек с его высокомерием: "Простите. Не имею чести. Пардон... " Но где он? Мы с Никитой переглянулись. Заслуженный ад!
- Нет... мы, пожалуй, поплывем, - пролепетал Никита, чуть качнувшись к обрыву.
- А у вас что - подшипник цел? - проницательно усмехнулся Коля-Толя.
Знал свой товар.
По зеркальной водяной глади доносилось сюда:
- Ален!.. Ты куда собралась?
- А на свидание! У меня же свидание есть!
Не с Толей ли Колей, беглым каторжником?
Вздохнув, мы двинулись к складу.
9
- Постой! - заорал вдруг Никита.
На далеком речном горизонте встал вдруг серебряный паук.
- Оно! - Никита произнес. - Судно. На воздушной подушке!
Тогда вблизи оно казалось огромным, а с высоты и издали - так... паучок-с!
- Там же... ботинки мои! - обрадовался Никита и, прыгнув, стал съезжать по наклонному скату с острыми камешками... говорю об этом ответственно, потому что сам поехал за ним. Какое счастье, что Никита вспомнил свое купание, когда нырнул в воздушную подушку, а вынырнул босой. Помнит! Значит, не пропил ещe свой мозг.
Судно поднималось из воды на дрожащих призрачных лапах... потом стало оседать, выруливая к берегу. Уже можно было разглядеть пассажиров. Один из них махал нам ладошкой, лениво-грациозно... Игорек! Спаситель наш! Только он так может махать!
- Игорек! - воскликнул я радостно. Никита окаменел. Ах, да. Они же в ссоре - после того происшествия у Игорька в мастерской, куда мы прибыли к нему с, кажется, Викой? Да. И кончилось это, с явлением Ирки, не лучшим образом... Но сейчас-то, сейчас! - я ел глазами Никиту. Судно оседало, причаливало. Никита сделал было рывок, чтобы кинуться головой в воздушную подушку, но опоздал. Неужели появление друга не заменит ему ботинки? А? - я по очереди глядел то на Игоря, то на Никиту. Игорь сошел последним, не спеша... Точней - предпоследним: за ним следовала на тоненьких каблучках пышная молодая особа.
- Это ж... Вика! - радостно заорал Никита и кинулся жадно еe целовать.
Игорек насмешливо наблюдал эту сцену, поблескивая очечками. Наконец он обратился ко мне:
- Объясни мне, пожалуйста, кто этот человек, который так жадно целует мою девушку?
- Но это же... Вика! - пояснил ему счастливый Никита. - Помнишь, с которой тогда вышло... не очень хорошо? Приехала! Значит, простила? - Взяв девушку за плечи, любовался ею. - Теперь - мир?
Да. Стоило умчаться в такую даль, чтобы Никита почувствовал себя наконец свободным и, значит, счастливым. И мы - снова друзья, и нет между нами злобы.
- Это-то Виолетта, - холодно произнес Игорек. - С Викою мы давно расстались. Ты, Никитушка, как всегда, пьян.
Никита, понурясь, отступал, скукоживался, гас на глазах... и упал бы с причала в воду, если бы я его не удержал.
- А зачем ты вообще притащился сюда? - уже воинственно произнес Никита. - Я тебя не звал.
- Точно? - насмешливо спросил Игорек - А как же это... Я сижу у себя в мастерской, элеган-т-но работаю... И вдруг влетает твоя душа, вся облепленная мухами, - Игорек поморщился, - и кидается ко мне! Причем вся какая-то растерзанная, растрепанная... Вверх ногами!
- Так вот... где она! - вздохнул Никита.
- Это когда ты прыгнул в воздушную подушку! - Я кивнул в сторону судна: воздух как раз вздувался под ним. - Душа, с испугу, и покинула тебя.
- И почему-то ко мне прилетела, - добавил Игорек.
- Да потому что он любит тебя, дурака! - вскричал я.
- А... ботинки были на ней?! - страстно вскричал Никита.
- На ком? На душе? - Игорек удивленно поднял бровь. - Не помню!
Судно отходило, поднималось. Горячее пространство дрожало под ним. Никита, вдруг взревев, кинулся вниз головой с причала, туда. Сколько сил бурлило в этом, почти прозрачном объеме, где вроде бы ничего нет: Никиту трепало, надувало, переворачивало. Судно ещe громче взревело, приподнялось и вышвырнуло Никиту из-под себя. Сперва мелькнули над водой его ноги, потом запрыгала его голова, судорожно распахнутый рот, вытаращенные зенки. Потом он вдруг победно выбросил вверх кулаки... на них красовались его ботинки! В лишениях они, конечно, скукожились, еле-еле налезали на кулачок, но вернулись. Значит, и жизнь возвращается! Со второй попытки Никита выбрался на помост, стоял, счастливо раскачиваясь. С кормы отходящего судна вдруг слетел бледный призрак Никиты - его душа, сияющая сотней радужных крылышек... Она приблизилась к оцепеневшему Никите и, как влитая, вошла в него... а мухи улетели.