— Понимаю, — сказал Атилас. — На мой взгляд, крайне ловко. Приношу свои извинения. Быть может, если получится пересмотреть, ты будешь столь добра и расскажешь, что ещё увидела?
— Кровища, — буркнула я и глянула на монитор. Чувак из окна стоял там же, голубая рубашка уже лежал на полу. Сердце всё ещё было в руке убийцы, но кровоточило не так сильно, как я ожидала. — А почему не голубая?
— А должна быть?
— Тебе виднее, — ответила я. — Если он фейри, то да. У Зеро голубая, у тебя тоже.
— Помнится я и не говорил, что жертва — фейри.
— А вот и говорил, — упрямо ответила я. Если бы не воспоминания об увиденном убийстве, я бы ухмыльнулась. — Феям вырывали сердца — твои слова.
— А ты услышала довольно много, да, Пэт?
— Так почему она не голубая?
— Существует ряд предосторожностей для фей, которые по долгу службы живут в мире людей. Цвет крови — одна из них.
— В смысле, чтобы, если им вырвут сердце, полицейских удар не хватил?
— Слишком громко сказано, — возразил Атилас, — но уж если феи неожиданно умирают, уж лучше, чтобы человечество и дальше не догадывалось о нашем существовании.
— А как по мне, вырванное сердце ещё какая сенсация, — сказала я, — офигеть какая кровавая.
— И тем не менее, не кажется ли тебе, что при таком способе убийства крови должно быть намного больше?
— Может у него рука очень горячая, — предположила я.
— Каутеризация? Вряд ли. На теле нет соответствующих признаков, да и для такого способа крови слишком много. А здесь её мало, но не настолько.
— Да и вроде он её не пьёт, — сказала я. А Атилас прав — не так уж и много. Теперь, когда первоначальный шок прошёл, я смогла думать. Да и вид с камеры наблюдения придавал сцене слегка сюрреалистичный вид, и обмякший труп уже не казался настолько ужасным, как если бы я увидела это лично. И то хорошо — если, конечно, можно так сказать об убийстве.
Что бы Зеро и Атилас ни говорили, я точно поняла — именно над этим делом они и работают. Да и тогда, на кухне, я услышала достаточно. Значит он высокопоставленный фейри?
Машинально спросила:
— А это вообще где?
— Неважно, — отрезал он.
— Да, да, — отмахнулась я, хотя на самом деле не особо и обиделась, ведь всё равно догадалась, где. — Неважно где, неважно, это ли вы расследуете, неважно, человек этот чувак или нет.
— Поражаюсь тебе, Пэт! — слегка удивлённо сказал Атилас. — Вспоминая прошлый разговор, крайне удивлён, что тебя настолько заботит расовая принадлежность!
Тут я уже не сдержалась и улыбнулась:
— И нечего дразнить питомца. Это тебе не к лицу.
— Сколько записей ты посмотрела?
— Только эту, — ответила я. Снова стало не по себе. — Остальные, видимо, такие же гадкие?
— У этой камеры наилучший ракурс, — сказал Атилас, — остальные записи, к сожалению, не настолько чёткие.
— Какая жалость. Я раздавлена. Других камер в комнате нет? Лица его мы так не разглядим.
— Это единственная. Люди в этом месте ожидают приватности.
— Да и поди безопасности тоже. О, а зачем он сначала свет вырубил?
— Чтобы было труднее разглядеть его лицо, полагаю, — сказал Атилас.
— Да, но тот чувак и так его узнал. Пошёл к нему навстречу и не испугался. Да и с этого угла лица всё равно не разглядеть, плюс кепка.
— Убийца нередко осторожничает больше необходимого, Пэт.
— Ага. — Атилас, конечно, в этом эксперт. А я так — всего лишь питомец.
— И всё же, — сам себе проговорил он, — вполне может быть, что всё это не просто так. Каждый раз он оказывается спиной к камере — вероятно знает их расположение. Посмотри остальные, Пэт. Расскажи, что думаешь.
— Ладно, — согласилась я. На записи особо ничего не происходило. Убийца стоял на том же месте, тёмный пол был заляпан кровью. Сердце всё ещё было в его руке. Не знаю, может ждёт, когда оно перестанет кровоточить.
Когда же он, наконец, совсем отвернулся от камеры и попятился к окну, показалось, что кровь и огромная тень поспешили за ним — как гигантский стервятник, учуявший падаль. Я моргнула. А когда он перешёл на балкон, то уже отбрасывал человеческую тень.
Ещё несколько секунд я тупо пялилась в монитор, пока до меня не дошло, что запись закончилась. Я вздохнула, закрыла плеер и хмуро посмотрела на папку.
Ещё четыре файла.
Глава 4
Видимо, Джин Ён с Атиласом незаметно улизнули из дома, пока я смотрела оставшиеся записи.
— Как обычно! — буркнула я и спустилась вниз за кофе. Свалили расследовать, пока я сижу дома и смотрю гаденькие записи. Да и был бы от них толк — ещё ничего, а так одно и то же. Чувака бьют в грудь, вынимают сердце. Среди убитых была ещё и женщина, правда. Ни на одной записи лица убийцы не разглядеть — он всегда в кепке и явно точно знает, где камеры.
Включила чайник и опёрлась на кухонный островок. Достала телефон.
«Ой», — написала сообщение детективу Туату.
«Занят и помогать не собираюсь. Руки и ноги дороже».
Я скорчила рожу телефону. Ах ты, неблагодарный! Несколько раз его спасла, а он пары конечностей пожалел.
«Дали посмотреть записи с камер. Нужен твой совет».
Я слегка сгорбилась. Наверное, всё ещё не отошла от чудесных записей убийств, потому что — клянусь — чувствовала, как рядом кто-то дышит. Не извращуга какой-нибудь, а просто будто кто-то слегка напился или просто запыхался.
Тряхнула головой и подпрыгнула, когда пришло сообщение.