Эма охнула, резко села и схватилась за грудь. Свет проникал сквозь шоджи, озарял гобелен с цветущей вишней.
Сон.
Нет, не просто сон.
Ее сердце яростно колотилось, гремело в ее ушах. Эма закрыла глаза, ее мутило от угасающих серебристо-красных глаз, ледяной хватки теней…
Почему Назэ не появился, не вытащил ее из того места, как всегда делал?
Эма отодвинула одеяло, подползла к двери и отодвинула ее. Сад был почти темным, тусклый свет на востоке обещал рассвет. Она медленно и глубоко дышала, глядя на кедровые половицы веранды.
Боли не было.
Она робко провела ладонями по перемотанному боку, ощутила лишь немного покалывания. И она двигалась по комнате, не кривясь.
Что Сенмей ей дал?
Эма прошла к лампе, все еще не привыкнув к свободе действий, зажгла ее огнивом. Сияние огонька прогнало оставшийся туман. Одежда лежала у двери.
Она сняла мятую юкату, в которой уснула, свернула ее и опустила рядом с футоном. Коснувшись бинта, она не дала себе убрать его, не хотела видеть черную кожу и сшитую плоть снова.
Шею покалывало. Что-то щекотало ее разум. Голоса. Да, она услышала кое-что во сне. Эма закрыла глаза, потянула за нить. Что-то о командире Рене и… «той убийце».
Явно о ней.
Кто-то хотел использовать ее против Саитамы. Как она и боялась, кто-то хотел выдать ее за награду, чтобы наладить отношения с Ноэ. Хотя бы временно.
Она прижала ладонь к голове. Как она могла рассказать о таком командиру? Он примет ее за безумную. Может, она и была уже такой. У нее не было доказательств.
Но…
Назэ. Сны с тенями были у них обоих, он мог это понять. Если кто и мог принять ее слова всерьез, то это он.
Эма надела белую косодэ, темно-синие хакама и чистые таби. Она поблагодарила мысленно хозяина одежды, хотя было отчасти стыдно принимать вещи. Но Саитама сказал, что она была гостьей, так с ней и обращались. Он не собирался избавляться от нее. У него уже было много шансов.
Она отогнала эти мысли, встала с легкостью, снова удивившей ее. Ее ноги подрагивали, но она могла идти, почти не хромая.
Надежда на восстановление вспыхнула в груди, прогоняя отчаяние из-за неизвестного будущего.
Но сначала Назэ.
Свет дня выглядывал из-за горизонта, бросая на сад желтые, розовые и золотые оттенки. Она глубоко вдыхала теплый утренний воздух, наслаждаясь светом солнца. Жаль, он не мог прогнать холод внутри нее.
Эма вышла наружу, пошла по веранде к мосту и пруду с кои. Где были покои Назэ? Кто-то должен быть тут в это время и помочь ей найти его.
Небо светлело с каждой минутой, озаряя воду и ярких оранжево-белых рыб в ней. Дрожь пробежала по ее спине. Она подняла взгляд, ожидая увидеть его там, наблюдающего.
Фигура вышла на мост, словно в ответ на ее мысли. Свет солнца упал на его волосы, озарил золотом голову, янтарные глаза смотрели на нее.
Хаганэ.
Он улыбнулся, тут же просиял. Дыхание Эмы дрогнуло в горле, она вдруг вспомнила его руки вокруг ее тела в лесу перед тем, как все потемнело. Его добрые слова предупреждения у ее комнаты. Его поддержка на собрании.
Нет. Она не должна была думать о нем.
— Ты еще милее в свете утра, — он остановился рядом с ней. — Я ощущал, что ты из тех, кто встает с солнцем.
— А я думала, что ты из тех, кто долго спит.
— Я? — Хаганэ упер другую руку в бедро. — Нет, — он склонился, хитро улыбаясь. — Но я польщен, что ты думала обо мне, пока мы были порознь. Ты уже в меня влюбилась.
— Я уже говорила. Не заинтересована, — она повернулась к нему. — Я хотела еще раз поблагодарить тебя за то, что ты заступился за меня. Ты не был обязан.
— Мне не нравится, когда кого-то оскорбляют без причины. Тоджиро вел себя ужасно, — его голос стал напряженным, улыбка пропала. — Он был заместителем Садахиге, отца Тамы. Вряд ли он простил Таму за изменение порядка, так сказать. А потом он потерял место из-за Акито. Но не важно.
Это объясняло его поведение прошлой ночью. И то, что он не доверял Саитаме…
— Кстати о Назэ. Мне нужно с ним поговорить. Где его можно найти в это время?
— В его покоях, но он оторвет тебе руку, если я тебя туда приведу. Он не пускает в свое пространство.
Это не удивляло.
— Как мне его увидеть?
— Думаю, — он потер подбородок, — он ушел с прошлой ночи. Вряд ли уже вернулся. Но я могу сообщить Тасо, что ты его ищешь — он из отряда Акито.
— Спасибо.
— Конечно, — его улыбка вернулась, глаза блестели на солнце. — Ты сегодня чудесно выглядишь.
Она пожала плечами, игнорируя трепет в груди.
— Странно, но мне лучше, чем за месяцы.
— Я рад. Уверен, было тяжело без места, которое можно звать домом.
Эма подняла голову, их взгляды пересеклись. Приятный запах летнего поля, травы и дождя окутал ее. Его запах.
— Да, — она сглотнула ком в горле, узнала раздражающий трепет в груди.
Эма заставила себя смотреть на небо, пока ее сердце воевало с разумом. Конечно, ее могли привлекать другие мужчины. Рё не был концом всего. Но не было времени на такие утехи.
Она не могла позволить себе оступиться.
Его ладонь задела ее руку, теплые пальцы погладили ладонь. Эма напряглась и повернулась к нему. Но его добрая улыбка стерла ее слова. Почему он улыбался так в неясные времена?
На что он надеялся?
— Так хорошо?
— Могу спросить о том же?
— Я бы осыпал тебя всеми видами нежностей, если бы ты позволила.
Эма покачала головой, лицо пылало.
— И что сказал бы твой командир? Или тебе приказали соблазнить меня?
Он усмехнулся.
— Приказ моего сердца.
Она со стоном прижала пальцы к виску.
— Ты не сдаешься, да?
— Никогда, — его улыбка пропала, он вытянул руки над головой. — Ты держалась дольше многих. Я впечатлен, — он стал задумчивым, потирал челюсть. — Если подумать, я еще не встречала женщину, которая могла бы так сопротивляться моему очарованию, как ты. Ты мне нравишься. Но если ты хочешь, чтобы я отступил, только скажи.
Трепет вернулся в ее груди.
— Ты меня почти не знаешь.
Так дай узнать тебя лучше.
— Это… ты не переживаешь из-за всего, что происходит вокруг тебя?
— Конечно, переживаю, — его улыбка увяла, глаза затуманила печаль. — Я знаю, что это могут быть последние дни. Но будь уверена, я буду биться за каждый. Я говорил, я живу без сожалений. И когда я умру, я буду знать, что был рядом с теми, о ком забочусь, до конца. До этого я буду жить, как живу.
Эма смотрела на него, а он глядел на небо. Свет солнца сиял на его волосах, делая корону из света. Ее сердце забилось сильнее, от боли в груди во рту пересохло. Даже этот серьезный миг содержал искру надежды, за которую он держался.
Он не обманывал.
Он был просто Хаганэ.
— Потому ты еще тут? — спросил он. — Ты все это время билась с Фракцией одна.
— И продолжу это делать.
— В том и дело. Ты не обязана делать это одна, Эма.
Она пожала плечами, не став его ругать за обращение по имени.
— Тебе легко говорить. У тебя есть дом тут. Семья, — а у нее ничего не было. Она сама ушла от Тайшо. Но она не могла остаться там после предательства. Они уже не были ее семьей.
— Да, но так было не всегда, — он провел рукой по волосам и вздохнул. — Я прошу лишь подумать об этом. Что происходило до этого — это конец одного и начало другого. Ты тут, живая и еще борешься. Это что-то означает.
— Я… — но у нее не было ответа. Она сжала губы и смотрела на ноги, жар снова задел ее щеки. Она недооценила Хаганэ.
— Тут нужно выразить одобрение. Я принимаю в любой форме, — он подмигнул. — Леди выбирает.
Она выбирает? Эма приподняла бровь и ткнула его в плечо, вызвав смех, задевший что-то глубоко в ней. Духи, она знала, что он мог быть проблемой. Теперь он начинал ей нравиться.
Он потер рукой шею.
— Я сам сказал, что во всех формах, да?
— Да, — она усмехнулась, скрестила руки на груди.
— Мне нравятся женщины, не дающие расслабиться, — он оттолкнулся от перил, повернулся к ней, другая фигура вышла на мост.
Сенмей.
— Ах, лейтенант Мацукара. Доброе утро. Я шел тебя проверить, — он кивнул Хаганэ, не глядя ему в глаза. — Я рад видеть, что тебе сегодня лучше.
— Спасибо, — если кто-то еще скажет, что она хорошо выглядит…
— Я надеялся, что ты позавтракаешь со мной. После дня сна нужно хорошенько поесть. И я надеялся, что тебя заинтересует продолжение разговора.
Духи, она спала целый день.
— Сенмей, ты же не зовешь ее на банкет императора.
Он улыбнулся, опустил взгляд.
— Старые привычки. Это моя натура. Так ты присоединишься? — эта улыбка. Она была слишком спокойной для неуверенности в ее груди. Она всегда полагалась на свои инстинкты, и что-то было не так. Но он помогал ей. Она выжила, благодаря ему. Она видела то, чего тут не было?
Хаганэ ощущал ее колебания. Он поймал ее взгляд, приподняв брови. Она тряхнула головой и повернулась к Сенмею.
— Звучит отлично. У меня есть несколько вопросов к тебе, — например, почему он дал ей такое сильное лекарство, что оно стерло всю боль и вырубило ее на день.
— О? Ладно, я отвечу, насколько смогу.
Закатив глаза, Хаганэ коснулся ее локтя.
— Если он утомит тебя, я тебя заберу. И не переживай за Акито. Я передам ему весть.
— Спасибо, Хаганэ. За помощь.
Он улыбнулся, чуть выпятив грудь. Поклонившись, он пошел прочь, насвистывая.
— Вот так общество у моего брата, — Сенмей покачал головой, цокнув языком, убрал ладони в рукава. — Идём?
Его голос стал более напряженным, но улыбка осталась. И он почти не смотрел на Хаганэ.
Странно.
— Да. Веди.
* * *
Сенмей шагал медленно, хотя это не требовалось. Эма уже почти не хромала, что было удивительно, и это только сильнее ее встревожило.
Как ее состояние могло так быстро улучшиться?
Он дошел до своих покоев и указал ей входить.
— Прошу. Нашу еду должны вот-вот принести.
Эма замерла у порога, искала трещину в его чересчур приятном поведении.
— Что ты мне дал, Сенмей?
Он выпрямился и посмотрел на нее большими глазами.
— О чем ты?
— Не надо этого. Лекарство отключило меня до этого утра.
Он прижал ладонь к груди.
— Духи, ты злишься на меня. Я не могу винить тебя за это. Ты сильно отреагировала на обычное лекарство от боли. Я использовал его годами, и тут никто не жаловался. Но помни, тебе нанесли серьезную рану. Твое тело отдыхает, сколько нужно, для него это важно.
— Стоило предупредить, — хотя она сама была виновата, что рискнула, даже если у него были хорошие намерения.
— Лейтенант, я не мог предсказать такую драматичную реакцию. Я работал с разными ранами, но твоя — самая сложная. Это все ужасное недопонимание. Должен за это попросить прощения, — он низко поклонился. — Ты спасла моего брата. Я не хотел намеренно вредить или расстраивать. Прошу, прими глубочайшие извинения за дополнительный дискомфорт.
Его серьезное лицо не дрогнуло, голос не изменился. Было только это? Недопонимание? Все внутри дрожало, ощущение проникло глубже, чем раньше. Она доверилась этому мужчине. Зачем ему вредить ей? Он уже помог ей с худшим.
Эма сжала губы и кивнула.
— Я принимаю извинение, — пока что. Она хотела выяснить, что он знал о ши-но-кагэ.
— Спасибо. Я буду осторожнее относиться к заботе о тебе. Боюсь, мое желание помочь тебе скорее выздороветь привело к этой ошибке. Давай забудем об этой неудаче и продолжим идти вперед, да? Пожалуйста, — он указал на дверь. — Надеюсь, этот завтра станет шагом в ту сторону.
Она прошла мимо него в его довольно тесную комнату. Всюду были книги и бумаги, а еще ящики с неизвестным содержимым. С двумя столами места почти не оставалось.
Где он спал? Точно не среди всего этого? Но, несмотря на тесноту, все лежало на местах, и не было видно ни пылинки.
Все было чистым и отполированным, как сам Сенмей.
Они сидели напротив друг друга за низким столиком, говорили о погоде. Принесли еду, включая блюдо, которое она не ела уже давно. Эма ела теплый рис, смешанный с яйцом, подавляя радостные вздохи. Она должна была отдать должное клану Рен. Тот, кто готовил еду, отлично с этим справлялся. Омурайс отлично получался у ее мамы, она делала это Эме, когда яиц было много. Блюдо перед ней было почти таким же по вкусу.
— Хорошо? — спросил Сенмей, опустив палочки, когда доел.
— Да. Спасибо за еду, — она опустила голову.
Он повторил за ней.
— Теперь о ши-но-кагэ, — сказал он, согнув палец у подбородка. — Я хочу продолжить наш разговор, ведь эта тема интересна нам обоим.
— Все еще сложно верить, что они существуют, — отметила она.
— Верно. Это понятно. Но мне было интересно, пересекалась ли ты с ними раньше? До онсена.
Эма сделала глоток чая, не спешила, успокаивая волнение в груди. Сны с Назэ. Холодная ласка, когда она двигалась в тени. Странный уют, который она ощущала под покровом тьмы. Но, когда она посмотрела в глаза Сенмея под приподнятыми в невинном удивлении бровями, Эма подавила слова. Хоть Назэ молчал насчет теней, что-то говорило ей, что у него был на то повод. И пока она не узнает…
— Нет, — она опустила ладони с чашкой на колени. — Как я и говорила, я слышала только истории, пока росла.
Сенмей склонил голову с улыбкой.
— Ты не совсем честна со мной, лейтенант.
Сердце Эмы колотилось от его медленных слов.
— Почему ты так говоришь?
— Тама сказал, ты напала на тень без колебаний. И смогла прогнать ее из леса, не дав ей убить тебя. И я подумал, что ты уже с ними встречалась, раз действовала так уверенно.
Уверенно? Она была перепугана.
— Прости, но это не так. И я ее не изгоняла, она просто… исчезла, — и почти сразу же появился Назэ. Он точно был недалеко. Эма нахмурилась. Как долго он был там перед тем, как показал себя? Почему он не помог ей или Саитаме против тени?
— Это совпадает с отчетами из Канаэ-мачи, Хаигавы и Кайто-мачи. Думаю, ты проходила те места.
— Все те нападения были от ши-но-кагэ? Я думала, это сделала Фракция.
— Да, — вздохнул он. — Так думали и мы. Пока не заметили странное сходство между жертвами, — он встал и поманил ее. — Идем.
Он подошел к одному из открытых ящиков, вытащил деревянную коробку и открыл. Внутри стояли флаконы с пробками в два ряда.
— Образцы с жертв теней, — он поднял один флакон, тряхнул содержимым. Черный порошок. — Единственное доказательство ши-но-кагэ в этом мире в этой комнате.
Его глаза стали мрачными, как когда он впервые спросил ее о ши-но-кагэ. Эма огляделась, понимая теперь, что видела.
— Все это…?
— Мое исследование. Я годами собирал все, что мог найти, о тенях и схожих существах, о богах жизни и смерти — Тэн и Джи. Старые легенды имеют другой вес, если знаешь, что они — правда. Если ши-но-кагэ существуют, что еще существует? Боги и духи, которых мы проклинаем и благодарим… слышат ли они нас? — он тихо рассмеялся, закрыл коробку и опустил ее. — Признаюсь, лейтенант, мне сначала тоже было сложно это принимать. А я не из тех, кто мыслит узко.
Это был не просто интерес. Сенмей изучал эту тему.
— Почему ты взялся за это?
Он печально улыбнулся.
— Никто не должен умирать без повода, — его тихий голос дрогнул. — То, что сдерживало тени в мире духов, видимо, пропало. Я не понимаю, как или почему — это нужно выяснить. Боюсь, они продолжат забирать жизни, пока не заберут все, — он сцепил ладони перед собой и пожал плечами. — Встреча с тобой дала мне надежду на успех.
— Потому что я выжила.
— Именно.
— А другие? — она указала на коробку, которую он ей показал. — Почему я выжила, а они — нет?
— У меня нет ответа. У тебя есть метка. Все жертвы с похожей меткой, почерневшей кожей. Только ты выжила. Вопрос, который нам нужно понять, такой: ты выжила случайно, или так было задумано? — он сжал ладони у живота, отходя, оставляя ее обдумывать эти слова.
Эма прижала кулак к сдавленной груди.
«Задумано?».
Сглотнув, она смотрела, как Сенмей расхаживал, согнув палец у подбородка. Она всегда ощущала себя уютно в тени. Ее роль убийцы требовала этого, но дело было не только в послушании и тренировках. Помимо снов с Назэ, она давно ощущала зов тьмы, тени помогали ей в каждой миссии. Она как-то связалась с ними до всего этого? Потому…
— Меня беспокоит то, что ты в это попалась. Ах, не пойми превратно, я рад, что ты вмешалась, и я признаю жертву, которую ты принесла. Я могу лишь представить, с какими сомнениями и вопросами ты столкнулась. Метки, тени смерти и духи ходят по нашей земле. Потому я свободно предлагаю поддержку и советы, пока мы разбираемся в этом феномене, — он поджал губы, постучал пальцем по руке, взглянул в ее глаза. — Я могу кое в чем тебе признаться?
— Если хочешь.
— Хочу. Это беспокоило меня с того дня, как ты попала к нам. Почему капитан Хакури и вице-командир Назэ не помогли моему брату? Они — его близкие друзья, но это ты — незнакомка — защитила его. Ах, прости! — он помахал рукой, словно прогонял слова. — Я не должен плохо говорить о членах своего клана. Но я переживал, особенно, из-за нашего вице-командира. Ты должна немного знать о его прошлых поступках, — он шагнул ближе. — Порой, — он понизил голос, — я боюсь того, что он хочет обрушить на нас.
Эма напряглась, отклонилась, сохраняя расстояние между ними.
— О чем ты? Чего ты боишься?
— Конечно, — продолжил он, словно не слышал ее, — Тама не слушает, когда разговор заходит о вице-командире Назэ, несмотря на его мутное прошлое. И он отсутствовал в прошлом году, когда наши родители… — он сжал губы, качая головой, вздохнул с болью. — Ворчу о прошлом, которое не изменить. Порой я хочу лишь понимать брата лучше. Почему он доверяет тому мальчишке? — Сенмей посмотрел на нее, подняв руку. — Ради клана и моего брата, если ты увидишь что-то, хоть малейший намек, что он принесет нам беду, пожалуйста, я прошу лишь…
— Сенмей.
Холодный и низкий голос Назэ рассек комнату, как нож.