Еще письмо в столицу — его последнее.
Саитама завернул его, хмурясь от тщетности этой затеи. Император Ичиго уже не защищал Хинаэ, позволял сыну распалять огонь раздора между кланами.
Какие кланы еще сохранили силы? Как мог Ичиго ничего не предпринять за это время? Ничего не заявил, только издал указ оставаться верными двору императора — ему. Но он никак не помогал тем, кто был ему верен.
Императору вообще было дело до этого?
Кланы потеряли что-то между собой по пути, даже до принца Ичиё. Он схватил семена недоверия и использовал их для своих целей. Он не действовал в добрых целях, а под маской объединения страны достигал свои цели насилием. Были способы лучше. Отец часто говорил о своем видении страны.
Жаль, Саитама не слушал внимательнее, пока он был еще жив.
Саитама запечатал письмо, вышел в коридор и отнес его в кабинет курьера. Переписка замедлилась, ведь союзники пропадали. Сегодня ничего нового не пришло, было лишь его письмо — напоминание, что они были одни.
Желудок заурчал, он остановился у кухонь. Кивнув слугам, он схватил два свежих рисовых шарика.
Один себе.
И один Мацукаре.
Она была с ними уже неделю. Кроме странного отчета Акито о беспокоящем разговоре, который она услышала, который усилил его тревоги, он не получал других тревожных отчетов. Конечно, она была умелой убийцей, у нее был опыт шпионажа, как и говорил Тоджиро. Он не мог удивляться, что она «случайно» подслушала что-то. Но Акито объяснил, что она сразу же сообщила ему, значит, она подслушала нечаянно. Акито знал о его тревогах и не делился бы с ним ничем опасным так спокойно.
Значит, Акито верил ее искренности.
«Признание честности — еще не доверие».
Но это был шаг к доверию.
Гул цикад заглушал его шаги. Жар полудня перешел в ранний вечер, темнеющее небо не обещало облегчения. Ночь будет жаркой. Пот выступил на его шее и груди, он повернул к дальней части здания.
Она сидела у своей комнаты, одетая в бледно-голубую юкату, ее ноги свисали с края веранды. Он на миг не смог увидеть в женщине перед собой яростного воина, какой ее знал. Она подняла голову, когда он подошел, карие глаза встретили его взгляд, не дрогнув. Ее волосы растрепались, обрамляли лицо, щеки порозовели в свете фонаря. Она не была робкой, да? И почему она смотрела на него так, словно пропасть неуверенности между ними не имела значения?
Он сглотнул, подавляя предательские мысли, проникшие в разум. Даже если Черный Шип окажется его важным союзником, он не будет видеть ее как-то иначе.
Контроль. Если Акито мог, сможет и он.
— Командир.
Она хотела встать, но он поднял руку. Он спустился по лестнице в сад, а потом склонился к ней и протянул рисовый шарик.
Ее глаза чуть расширились, и он невольно ощутил укол удовольствия, что удивил ее жестом.
— Бери, — сказал он. — Мне одного хватит.
Она приняла еду с осторожной благодарностью, опустила руки с угощением на колени, слабо улыбнувшись.
— Чем обязана? Кроме онигири.
Он пожал плечами.
— Я просто проходил мимо, — ему было интересно, как шло ее выздоровление. Мацукара выглядела уже лучше. Ее лицо было не таким бледным. Даже ее глаза казались ярче. Саитама замечал, как она гуляла по поместью, почти не хромая. Доказывала умения Сенмея. Это было удивительно, учитывая ее жуткую рану.
Почти слишком удивительно.
— Ясно. Это все? Допроса не будет? — он заметил, как ее губы изогнулись, а тон был едким.
Смелая девица.
— Если только не хочешь в чем-то стоящем признаться.
— Не хочу, — она посмотрела на сад и вздохнула. — Тут красиво, кстати. И тот пруд с кои чудесен. Я такой еще не видела как часть поместья.
Грудь Саитамы сдавило от упоминания пруда — это было любимое место его матери в поместье.
— Это была уникальная часть земель несколько поколений.
Она кивнула.
— И все ухоженное, как и все поместье, — она попробовала онигири и тихо вздохнула, вызвав трепет в его теле. — Так вкусно. Спасибо, что подумал обо мне.
Он отклонился на край веранды лицом к саду.
— Как я и сказал, взял лишний.
— Конечно.
Они ели в тишине, и он неожиданно ощутил, что расслабился. Саитама посмотрел на ее ноги, покачивающиеся рядом с ним, укутанные в голубую юкату. Ее босые ноги выглядывали из-под края.
— Акито сообщил мне о разговоре, который ты слышала, — он говорил тихо, не зная, кто мог смотреть или слышать. Он не должен был ощущать себя так дома.
— Надеюсь, я ошибаюсь, но я не могла молчать, — она потерла ладони и провела ими по бедрам. — Но меньше обо мне. Я знаю, что не всем нравится мое присутствие. Но я знаю, как опасны тайны, как и ситуация, в которой вы оказались.
Саитама скрестил руки на груди, повернулся к ней.
— Спасибо, что учитываешь нас. Но почему ты пошла к Акито, а не ко мне? Содержимое нас встревожило.
Если она была удивлена, она не подала виду.
— Я понимаю, что ты спрашиваешь. Назэ и я… наша прошлая связь.
— Да, это тоже. Ты знаешь, что он бывает загадочным.
Смешок сорвался с ее губ.
— Прости. Да, это правда.
Он скрыл свою неожиданную улыбку, сохранял голос ровным.
— Продолжай.
— Назэ нашел меня в Нагеями-то. Нашел меня первым, — она слабо улыбнулась. — Он обнаружил, что Тайшо и Фракция уже тайно объединились год назад. Ноэ хотел его смерти от моей руки. Но Назэ не убрал угрозу, а дал мне шанс, раскрыв правду. А позже нас обманом завели в засаду, и он помог мне, она сделала паузу, — сцепив ладони на коленях. — Это казалось шансом отплатить ему за доверие.
— Ты в долгу перед ним.
Мацукара приподняла брови.
— Он не ожидает от меня ничего, если ты об этом.
— Возможно, — может, он переживал из-за того, чего не было. Ей было логично идти к человеку, которого она уже знала, особенно, раз он ей помог.
— Командир, мы можем развеять оставшиеся сомнения?
— В смысле?
Она склонилась и сжала пальцами край половиц, посмотрела на него, прищурившись.
— Настоящая причина, по которой ты хочешь, чтобы я оставалась тут.
— Думаешь, у меня есть скрытые мотивы?
— Твои слова.
Он фыркнул.
— Чем я заслужил такие обвинения?
Она помрачнела.
— Я уточню. Исследование твоего брата о ши-но-кагэ. Что он пытается достичь?
Его шею покалывало, словно холодные пальцы задели его кожу. Зачем Сенмей показал ей свою работу, хотя бы немного? Редкие знали правду о существовании теней. Его так очаровало ее участие в этом, что он не соображал? Он уже говорил Сенмею держаться на расстоянии, кроме ее лечения.
— Сенмей хочет добра. Он всегда хотел знаний больше всего. И чем сложнее их добыть, тем больше он их хочет, — Он всегда таким был. «Книги выше мечей», — часто говорил он.
— Потому ты настоял, чтобы я осталась? Чтобы утолить жажду брата до знаний? — она нахмурилась. — Я — диковинка для вас двоих? Вещица, которую можно пожалеть, а то и использовать? Прости, но мне этого хватило, — она поднялась на веранду и нависла над ним.
— Погоди, — он поднялся и встал лицом к ней. — Не в том дело, — что сделал Сенмей, что она так злилась?
Мацукара держалась на расстоянии.
— Да? Он показал мне свои исследования. И я видела пыл в его глазах. Он сказал, что выжила только я. Это что-то означало для него, — она скрестила руки. — Я понимаю, что он — твой брат. Но я должна слушать свои инстинкты, и с ним что-то не так.
Жар вспыхнул на его щеках.
— Он чуть не упал от усталости, чтобы спасти твою жизнь, и ты так говоришь о нем? Помни, ты говоришь о моей семье, — Сенмей не мог никому навредить. Он всю жизнь исцелял, гордился этим талантом, это была его цель в клане. — Ты не знаешь его, как не знаешь меня. И если ты так легко принимаешь доброту за угрозу, почему не уходишь? Ты уже можешь ходить. Никто тебя не остановит.
— Интересно, командир, что ты еще ни слова не сказал о ши-но-кагэ, хоть тень чуть не убила нас. При этом Сенмей почти отчаянно хочет поделиться со мной своей работой.
— Ладно. Я вижу, что тебя это беспокоит. Давай поговорим о том, как ты остановила тень, как выжила и почти вернулась в норму.
— Я ее не остановила. Я не знаю, почему она убежала, но иначе мы уже были бы мертвы, да?
— Ты напала на нее без колебаний, словно не боялась, — он пересек расстояние между ними. Был опасно близко. Он ощутил ее запах, приближаясь, словно ароматные цветы под летним небом. Он стиснул зубы от глупой мысли. — Ты хоть чего-то боишься?
Она разглядывала его лицо, ее карие глаза пронзали, и на щеках появился румянец, что его радовало, хоть и было неожиданным.
— Все чего-то боятся. Но я не боюсь смерти.
Кем она была? В одну секунду крепкая, в другую — уязвимая и женственная. Не изящный цветок, но и не сталь.
Потому он держался на расстоянии.
А теперь между ними почти не осталось места.
— Смело так подходить к убийце, — сказала она, в голосе гудело предупреждение. — Ты знаешь, что я могу с тобой сделать, верно?
— Расскажи мне.
— Еще шаг, и я все покажу.
— Вот как?
Она нахмурилась.
— Не недооценивай меня, командир. Я не просто так получила то прозвище.
Она была без оружия, но ее рот сыпал угрозами.
И он хотел больше.
Его сердце гремело в ушах, искушение попробовать ее кипело в его теле. Он посмотрел на ее губы, поднял взгляд и уловил удивление в ее глазах.
О чем он думал?
— Оставайся или уходи. Мне все равно. Но не попадайся мне.
Саитама повернулся и пошел прочь, ругая себя за то, что думал о таком. Он не имел права угрожать ей. И не стоило давать интересу управлять его действиями.
И она это увидела.
Когда Саитама добрался до своих покоев, стемнело, и луна озарила все нежным сиянием. Ее спокойное присутствие говорило с ним, как всегда, подавляло бурю эмоций внутри него. Что так влекло его в ней?
Нет, он знал. Он винил Сенмея в том, что он вложил идею, что она может стать союзницей. Даже если она боролась с Ноэ, зачем ей присоединяться к ним? Особенно после того, что ее клан сделал с ней.
Он провел рукой по волосам. Они пересеклись на миг, и этот миг пройдет, как цветение вишни весной. Они ничего не были друг другу должны, и потому он сдержит слово и позволит ей свободно уйти, когда она будет готова.
Но его грудь все еще была сдавлена.
Саитама посмотрел на луну с ее бесконечным спокойствием. Хоть видно было лишь половину, ее свет оставался мягким и чистым. Никто не мог ее предать или испортить этот свет своими ошибками.
Никто не мог коснуться луны.