Он попросил Черного Шипа дать клятву?
Издав смешок, Саитама провел рукой по волосам, пока расхаживал по своему саду. Не только она не ожидала этого. Он подумывал об этом после налета, но не планировал так это выпалить. Но она была потрепанной, в синяках, но все еще стояла, готовая биться… Какой лидер не хотел такого воина на своей стороне?
Только если она была не против. Мацукара показала свое благородство. Она не просила больше, чем ей давали, и давала больше, чем от нее просили. Она могла уйти в любой момент, и он не сомневался, что она не хотела оставаться с кланом и наблюдать его последние закаты.
Что уговорило ее остаться и помочь им?
Это приводило его к другому вопросу, который становилось все сложнее отрицать. Каждый раз, когда он видел ее и говорил с ней, его сердце билось быстрее, как в тот миг, когда он увидел ее в онсене. То, что он назвал влечением, как-то стало глубже. Облегчение от вида, что она была жива и в безопасности в комнате Акито, говорило о многом, и он чуть не пересек невидимую границу между ними. Он хотел ощутить снова ее тепло в своих руках, убедиться, что этот искренний благородный человек был настоящим.
Но касаться ее было ужасной ошибкой. Была не озвученная граница доверия и понимания, которую нельзя пересекать. И если он надавит, хотя бы немного, она заслуженно посчитает его плохим.
Со стоном и ругательством Саитама покинул сад после последнего круга. Усталость подступала со всех сторон, глаза болели, напряженные. Мышцы его ног едва слушались, и он удивлялся, как все еще стоял. Но он не мог пока уйти отдыхать. Если Мацукара решит принять клятву и биться с Ноэ на их стороне, он должен был укрепить идею, возникшую в голове.
Саитама не мог сделать это без ее участия.
Свет сиял впереди в комнате Сенмея. Он все еще не спал? В коридор доносились тихие слова и стук. Саитама подошел к двери.
Его брат двигался по комнате спиной к нему, шуршал бумагами. Он встал и открыл ящик, быстро порылся в содержимом. Его волосы спутались, мокрые от пота, пряди торчали из обычно аккуратного пучка. Когда он повернул голову, он вздрогнул, испугавшись, а потом выпрямился, снова стал сдержанным.
— Тама. Что-то не так? — прошептал он.
— Могу задать тот же вопрос.
— Ах, — он махнул здоровой рукой на бардак перед собой. — Все нужно пересмотреть и организовать, и это требует больше времени, чем у меня есть. Но я благодарен, что ты решил порадовать меня своим визитом. Встреча с лордом Ноэ прошла хорошо?
— Я еще жив.
— Так плохо? — Сенмей уже повернулся к бумагам на столе.
— Это мало что меняет. Я не дам ему то, чего он хочет.
— И что это?
Сенмей ранее показал, что не был согласен с позицией Саитамы, хоть он и обещал поддерживать его. А потом Ноэ пронзил его намеком на то, что хочет его убить. Только Акито знал это, но для Сенмея, Хаганэ и некоторых других было несложно сделать вывод. Если Ноэ получил информацию от кого-то тут.
— Акито и Мацукара в обмен на иммунитет от Фракции.
Сенмей повернулся к Саитаме, руки замерли, глаза расширились.
— То есть…
— Ичиё потерял к нам интерес, но его гордость задета. Этот обмен все решит, по словам Ноэ. Иначе мы будем уничтожены.
— Чудесно. И, как отец, ты слишком мягок. Ты защищаешь две жизни ценой всего клана, — он опустил пергамент на стол. — Особенно твоего вице-командира, которого ты не хочешь видеть таким, какой он есть.
Саитама прошел в комнату, захлопнул дверь за собой.
— Хватит, Сенмей. Мне надоело то, что происходит между вами. Объясни это.
Сенмей поднял голову и нахмурился.
— Почему ты не спрашивал, где он был в ночь, когда они умерли? Вице-командир Назэ работал на лорда Ноэ до того, как клан Хецума раздавили. Ты знаешь это.
— Это было годы назад и никак не связано с нами.
— О? Тогда кто поднял меч на отца и мать? Кому могли доверить их убийство? Кто убивает лучше, чем кто-либо, кого мы видели?
Саитама нахмурился, сжал кулаки.
— Он — не единственный убийца в Хинаэ.
— Ты прав. Это мог быть кто угодно, даже лейтенант Мацукара.
Нет. Он не мог даже обдумывать этот вариант.
Сенмей приподнял бровь и пожал плечами.
— Назэ подозрительно отсутствовал, пока Варуама планировали удар по нам.
— Акито часто покидал нас. Но он никогда не действовал против нас и не будет.
Сенмей фыркнул, звук превратился в презрительный смех.
— Словно ты знаешь, что творится в его голове. Его душа повреждена, разум — еще хуже. Ты знаешь, что он был вовлечен в гибель клана Хецума.
— Он признал, что сожалел о своем участии, и я верю его словам. Не все идут по прямому узкому пути, как ты, Сенмей. Он столкнулся с испытаниями, которые мы не можем понять.
— Даже сейчас ты защищаешь его. Чем он тебя так захватил? Ты не видишь?
— У меня нет причины верить, что он намеренно навредит нам. Он поклялся нам, отрекся от других оков.
Сенмей отвернулся, продолжил наводить порядок в бумагах, словно Саитамы там не было. Тишина между ними затянулась. Он не мешал. Сенмей хотел обвинять Акито в убийстве их родителей, но у него не было улик. Несколько из их людей тогда отсутствовали, и Варуама могли нанять кого угодно.
«Даже лейтенант Мацукара», — он тут же подавил эту мысль.
— Тама, — тихо сказал он, — я в своем исследовании и отчетах, собранных на нашей территории и не только, почти определил, когда тени попали в этот мир. И когда я сделаю это, — он поднял взгляд, глаза были уставшими, — ты увидишь правду. Ты поймешь, что я все время был прав. И ты пожалеешь, что не слушал меня.
— Сенмей…
— Всегда есть другой вариант, я это говорил. Но ты даже обдумывать это не стал. Ты решил поверить тому демону, даже той женщине, но я для тебя — ничто. Я работал для нас, и ты даже не учитываешь это, не видишь ценность…
— Сенмей, о чем ты говоришь? Ты не ничто! Ты — семья, мой единственный брат!
Он покачал головой.
— У тебя много дел, а я устал. Раз ты хочешь нас разбить, хоть у тебя был другой вариант, я могу лишь ждать и принять свою судьбу. Так что прости, — он поклонился и опустился на колени на полу спиной к нему.
— Сенмей.
Его брат не ответил, сосредоточился на бумагах перед собой. Он согнулся над столом, словно устал так, что не мог вести себя прилично.
Оставив брата с его мыслями, Саитама вышел из его комнаты и вернулся в свою. Как он мог такое говорить? Он еще никогда не видел его таким расстроенным. Его брат обычно не повышал голос. Конечно, он чуть не умер. Может, он все осознал. Но нет, это было не так. Его вспышка, смешанная с желанием сдаться Ноэ, показывала, что тут было что-то глубже.
Он и Сенмей были родней. Это ничто не изменит. Но если он уже не мог доверять даже своему брату…
Он поговорит с Акито утром. Они сделают это тихо. Осторожно. Сенмей должен был понимать после всего, что случилось.
Акито. Этого Сенмей не мог понять. Он значительно отличался от отца, и, наверное, потому рол лидера отдали именно ему.
Допрос. Клятва. Завтра Саитама сможет успокоить голоса, которые вызывали в нем сомнения ко всем вокруг него.