Мистер Маршал силился это освоить:
- Больше, чем если бы умер?
- Больше, - засмеялся Байт, - чем если бы не умирал. Именно то, чего вы, если я вас понял, желали себе и что так желали иметь. То, что я помог бы вам обрести.
- Кто же в таком случае помогает ему?
- Никто. Его звезда. Его гений.
Мистер Маршал огляделся вокруг, словно в надежде обнаружить подобных помощников и в своей сфере. Она, его сфера, включала и ревущий Стрэнд, но Стрэнд - сплошная мистика и безумие! - ревел: "Бидел! Бидел!" Какой-то газетчик, издалека заприметив беседующую группу, уже поспешал к ним.
- Но как, черт возьми?..
- Вон, познавайте, - и Байт указал ему на приближавшийся источник.
- А вы? Вам они не нужны? - бросился бедняга Маршал к уже удалявшейся паре.
- Газеты? - они остановились, чтобы ответить. - Нет, с нас хватит. Мы покончили с этим. Мы ставим точку.
- И я больше вас не увижу?
Испуг и последняя надежда вцепиться отразились на лице Маршала, но Мод, мгновенно схватившая все, что хотел выразить ее друг, нашла нужные слова, чтобы оборониться:
- Мы выходим из дела.
С чем, повернувшись, уже в прямом смысле, спиной к Флит-стрит, они и пошли. Они шли вверх по холму, молча, глухие к выкрикам очередного мальчишки-газетчика, пренебрегая очередным "экстренным", шли не останавливаясь, пока несколько минут спустя не очутились в относительной тишине Ковент-Гардена, где еще не стерлись следы недавнего бурного уличного движения, но уже воцарился покой. Рев со стороны Стрэнда умолк, клиент их исчез навсегда, и теперь из открывшегося перед ними пустого пространства они могли, подняв глаза, увидеть звезды. Среди них, конечно, была и счастливая звезда Бидел-Маффета, и мысль, что это так, на мгновение притупила заносчивое чувство победы. Он все еще нависал над ними, он, бессмертный, властвовал над ночью; а они были далеко внизу, и теперь он довлел над их миром. И все же чувство облегчения, спасения, света - пока неугасимого - их доброй старой иронии остановило обоих и поставило лицом к лицу. Теперь между ними было больше, чем прежде, всякого разного, но оно не разделяло, а, напротив, соединяло, подобно глубокому потоку, по которому их несло, заставляя теснее прижаться друг к другу. И все же, все же... что-то точило Мод.
- Значит, все было подстроено?
- Не мною, как перед Богом... с того момента, как я не видел его.
- Так им самим?
- Наверное, так. Ведь все к его услугам. Нет, он для меня непостижим!
- Но ты считал, - напомнила она, - что именно так и будет. О чем-то ты тогда думал.
Байт замялся.
- Я думал, это будет грандиозно, если он сумеет. Он и сумел, и вышло грандиозно, только меня при этом предали. Продали и предали. Вот почему я ухожу.
- Вот почему и я ухожу. Нам нужно заняться чем-то иным, - и Мод улыбнулась ему, - что требует поменьше ухищрений.
- Нам нужно любить друг друга, - сказал Говард Байт.
- А мы на это проживем?
Байт вновь призадумался; потом решительно заявил:
- Да.
- Ах, - прибавила Мод, - нам нужно заняться литературой. Теперь и материал у нас есть.
- Для доброго старого "кирпича"? На звякающие "осколки"? Ах, на них нужен материал получше - хотя и этот годится.
- Дa, - подтвердила она, поразмыслив, - годится, только в нем большие прорехи. Кто он - мертвец в запертом номере?
- Я не это имел в виду. Это уже, - сказал Байт, - Бидел в лучшем виде объяснит.
- А как? Где?
- В Прессе. Завтра же.
- Так быстро? - удивилась Мод.
- Если он вернулся нынче вечером - а сейчас еще нет десяти, времени хоть отбавляй. Завтра это будет во всех газетах - вселенная подождет. Он всем нам сядет на голову. В этом его шанс. И это, - добавил молодой человек, - сделает его важной фигурой.
- Важнее, чем прежде?
- Четырехкратно.
Она напряженно слушала и вдруг схватила его за рукав:
- Иди к нему!
Байт нахмурился:
- Идти? К нему?
- Сейчас же! Ты дашь объяснение! Ты!
Он понял, но лишь покачал головой.
- Нет уж, баста. Низкий ему поклон.
Не сразу, но она поняла, и тут же у нее мелькнула еще одна мысль:
- Значит, по-твоему, главная прореха в том, что у него не было никаких оснований, ничто ему не грозило?..
- Хотел бы я знать, - сказал Говард Байт.
- Сделал ли он что-то такое, что могло смутить Прессу?
- Хотел бы я знать, - повторил Байт.
- Я думала, ты знаешь.