- Пошли дальше?
- Куда?
- Куда-нибудь. Потанцуем.
- Пойдем.
- Отлично! Вперед! - скомандовал мальчишка.
Скандинавки по очереди зевнули и объявили, что дальше не пойдут - у стриженой болит голова, у нестриженой - хроническое недосыпание. Дорога, круто повернув, разъединила нас, они ушли, а Соледад вдруг подпрыгнула и чертыхнулась.
- Смотрите! - прокричала она, указывая на тротуар. - Блевотина! Вот это кто-то напился!
Андре скривился.
- Она меня бесит! - сказал он тихо.
Я не ответила, разглядывая вывеску бара, к которому мы подошли. Она была полустерта, словно древние иероглифы на холодном камне.
- Ну что, заходим или нет? - спросила Соледад нетерпеливо.
Немец не ответил и стоял задумчиво возле двери. Наконец он обернулся ко мне.
- Но ты мне нравишься! - сказал он вдруг.
- Заходим или нет? - закричала Соледад. Ее глаза сверкали, как два угля.
Мы зашли. Меня окутал дым, и в ноздри проник аромат марихуаны. Прыгающий свет выхватывал из полумрака парочки танцующих, замирал на мгновение на их лицах и вдруг исчезал, погружая тесную площадку в темноту.
Расталкивая людей, мы протиснулись к стойке. Соледад схватила меня за руку:
- Пиво здесь отличное!
Нам подали пиво. Андре наклонился к моему уху:
- В этом баре полно голубых. Но ты со мной, и ко мне не будут приставать. - И он расхохотался.
- Раз так, пошли танцевать, - сказала я.
Близился третий час ночи, но бар жил полной жизнью: так же гремела музыка, а бармен носился как вихрь - подавая, разливая и смешивая напитки. Я почувствовала толчок в спину: растрепанная, с безумным взглядом огромных глаз ко мне подскочила Соледад.
- Диджей - мой приятель! - горячо зашептала она. - Он сказал, что поставит фламенко, если мы с тобой станцуем!
- Я не умею.
- Будешь импровизировать!
- Какого черта я буду импровизировать, если не умею?
Ее глаза сделали три оборота.
- Не умеешь? Ты же говорила, что умеешь! - Видимо, она с кем-то меня перепутала.
- Оставь ее в покое! - сказал Андре.
Соледад замолчала, соображая.
- Нет. Одна я не могу.
- Почему?
- Не могу... Хосе! - вскрикнула она внезапно, увидев кого-то в толпе, и кинулась в пелену дыма.
- Наконец-то ушла! - сказал Андре брезгливо. - Будешь еще пиво?
- Нет.
Соледад внезапно вернулась.
- В туалете нет бумаги! - закричала она.
- Да что ты?
- Нет бумаги! - И она заозиралась по сторонам. - Захожу, а бумаги нет!
Андре положил ей руку на плечо, взглянул сверху вниз:
- Мы уходим.
- Куда?
- Домой.
- Так рано?
- На сегодня хватит.
- Я остаюсь.
- Как хочешь, - сказал Андре холодно.
В квартире было тихо - вероятно, хозяйка спала. Прокравшись на цыпочках в свою комнату, я легла на кровать и тоже уснула.
Во сне я увидела Андре. Я видела только его лицо - лицо юного эльфа, озаренное улыбкой. Он был словно создан из воздуха и света и смеялся, радуясь солнечному дню. Потом мне стали сниться ящерицы, ползающие по стене.
Я проснулась от громкого крика на соседнем балконе: два голоса - женский и мужской - обвиняли друг друга в своих несчастьях. Я открыла глаза.