О незнакомце я решил с реб Берлом не говорить. Кто знает, сколько раз посещал его пророк Элиягу, проверял и уходил, сжимая в руке горстку медных монет. Наверное, каждый должен сам пробиваться через толщу, отделяющую его от истины, искать в ней лишь для него предназначенную нишу.
Боли в правой почке у меня больше не повторялись. Что послужило тому причиной: благословение пророка или перемена климата - кто знает? Вот если б вновь повстречаться... Я никому не рассказываю про свои поиски. В Тель-Авиве и без такого легко прослыть сумасшедшим. Потоки безумия и блуда захлёстывают этот город, символ вселенского заговора сионистов. Глупцы! Спросите меня, хотят ли евреи мирового господства? Фалафель и пиво вот к чему свелась вековая скорбь! Я проведу вас по улицам, напоенным ленью Леванта, я покажу вам заплывшие жиром бока дщери Сиона. С кошачьим бесстыдством покоряется она воле необрезанных чужаков, бесплодны груди её, измятые руками неверных любовников. Не господства взыскует она, а милосердия. Приди, пророк, возьми за руку и укажи путь к спасению!
Только однажды, столкнувшись на улице со старым знакомым, я ввязался в довольно скользкий разговор.
- И что потерял здесь реб "ид"? - спросил Йоэль, увлекая меня в тень, подальше от лучей жаркого январского солнца.
Я ответил ему, как настоящий еврей, вопросом на вопрос.
- А если я увидел пророка Элиягу и пытаюсь его догнать?
Йоэль хмыкнул и принялся наматывать на указательный палец кисточку цицит.
- Видишь ли, - сказал он, - проявление в материальном мире духовной субстанции, условно обозначаемой Элиягу - это всё, что осталось у нас от пророчества.
Кисточка намоталась до конца, Йоэль чуть потянул её, словно испытывая на прочность, и принялся раскручивать обратно.
- Подобного контакта со Всевышним удостаиваются лишь самые большие праведники.
Он аккуратно заправил за уши небольшие "литовские" пейсы и добавил:
- В подавляющем большинстве случаев люди видят вокруг себя то, что хотят увидеть.
Крупные капли дождя застучали по чёрной шляпе Йоэля. Солнечный жар ослабел, но ни одна туча не заслоняла глубокого неба над Тель-Авивом. Капли превратились в струи, струи собрались в потоки. Вместе с полудюжиной бродячих котов нам пришлось укрыться под козырьком ближайшего магазинчика.
Прижавшись спиной к горячему стеклу витрины, я наблюдал, как беспричинно и щедро изливает Г-сподь Вседержитель своё милосердие на забывший Его город.