Тени судьбы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 4

Часть 2 — Тучи сгущаются

ФЕЙН

Фейн проснулся от пронзительного женского крика во дворе. Соскочив с постели, он в одной рубахе спустился по лестнице и выбежал на улицу. Темноту ночи освещала бесчисленная россыпь звезд. Призрачный лунный свет серебрился в луже воды. Тяжело дыша, Фейн склонился пополам, и вгляделся в собственное отражение.

Но не увидел ничего.

Вскрикнув, Фейн пошатнулся и свалился на спину.

Истошный женский крик повторился вновь. Поднявшись на ноги, Фейн ломанулся в сторону амбара. Но было уже поздно.

В следующий миг из амбара вышло несколько темных фигур. Незнакомцы протяжно хохотали и измывались над… Боже, нет…

— Мама! Экреста! НЕЕЕЕТ!

Внезапно амбар полыхнул ярким пламенем, и Фейн упал в небытие.

Раскрыв глаза, он обнаружил, что находится в своей спальне в Дарлеме. В боку кололо, а сердце бешено стучало. Весь липкий от пота, Фейн чувствовал дрожь по всему телу, но ничего не мог с этим поделать. Он оглянулся в сторону Регга и Джеда, но те лишь мирно посапывали в своих постелях.

«Мне бы такой крепкий сон, — усмехнулся Фейн Ривнус и встал с постели».

За окном постукивал дождь, в небе ярко светила луна. Сквозь щели в ставнях окна завывал сильный ветер.

Ночные кошмары беспокоили его уже несколько месяцев, с того самого дня, как вся семья Фейна погибла в пожаре. Война никого не щадит. Ей не знакома ни жалость, ни справедливость. К ней невозможно подготовиться. Несколько воинов из отряда Кернио Нестерса решили позабавиться после выигранной накануне битвы и заглянули в ближайшую деревню. В любой другой день этого могло и не произойти, или же на месте деревни Фейна оказалось бы другое поселение. Но все решил один-единственный случай. И теперь его семья была мертва, а Фейн остался жив. Он знал, что глупо винить себя за то, что ему удалось сбежать. Но все же эта мысль никак не давала ему покоя. Фейн должен был попытаться спасти их, но вместе этого просто сбежал. Хотя он и знал, что если бы солдаты Нестерса увидели его, то освежевали бы на месте. Отмазка? Да, наверное, так и есть. Быть может, Фейну стоило погибнуть вместе со своей семьей и на этом его страдания бы закончились…

Фейн тяжко вздохнул и вышел в коридор. Он прекрасно знал, что заснуть уже все равно не получится. Чтобы хоть как-то отвлечься от тягостных мыслей, он решил прогуляться и спустился в общую гостиную.

Над круглым столом в центре зала висела массивная бронзовая люстра. Позади стульев размещались четыре канделябра с факелами. В одном из них пламя уже погасло. На столе кучкой были сложены какие-то книги, бумажные свертки, различные карты и пару серебряных кубков с недопитым вином.

До рассвета было еще несколько часов, но, тем не менее, Фейн отчетливо слышал чьи-то голоса в дальнем конце зала. По всей видимости, кто-то пробрался в библиотеку.

— Не спится? — раздался тихий голос позади Фейна.

Он вздрогнул от неожиданности и развернулся на месте.

Перед ним стоял магистр Голран в своем привычном темном плаще с откинутым капюшон. Его намокшие темно-каштановые волосы беспорядочно ниспадали на плечи. Очевидно, он вернулся в замок совсем недавно. Видимо, проблемы со сном были не только у одного Фейна. Интересно, какие такие неотложные дела были у магистра Голрана ночью при таком ливне? Да и в последнее время, магистра часто срывали прямо с занятий. Чем же Летард Глоран занимается за пределами Дарлема и какие тайны скрывает?

— Да, магистр Голран, — судорожно сглотнул Фейн, — уже не первый месяц мучает бессоница.

Голран понимающе кивнул, и жестом пригласил следовать за собой.

— Давай пройдемся, — улыбнувшись, сказал он, — у меня есть к тебе разговор.

Они пересекли гостиную, подойдя к северо-западной лестнице, ведущей к башне старших магистров ордена.

Магистр Голран взял два факела со стены, один из которых протянул Фейну. Ступив на лестницу, он обернулся через плечо:

— Смотри под ноги, — сказал Голран, — порой мне кажется, что эти лестницы сделали специально, чтобы ученики ломали себе ноги, а затем практиковались в магии исцеления.

Фейн невольно улыбнулся, и вошел во мрак вслед за магистром.

Пока они поднимались по винтовой лестнице башни, Фейн то и дело разглядывал висевшие на стенах портреты бывших магистров ордена. Седобородый старец Терквис Годренвульд, светловолосая Юстиния Зервис, прославившаяся тем, что еще в ранге первокурсницы смогла превратить живую кошку в мышь и обратно. Фейн читал, что подобные заклятия способны освоить далеко не все выпускники Дарлема.

Через пару минут они наконец дошли до большой дубовой двери. Магистр Голран вставил ключ в замок, и толкнул дверь вперед. В эту самую секунду Фейн осознал, что впервые за все свое время пребывания в Дарлеме вошел в покои Летарда Голрана.

Первое, что бросилось Фейну в глаза — длинный, едва ли не во всю стену, ряд книжных полок в несколько метров высотой.

Голран склонился над камином, подбросил поленья в догорающий огонь, и направился к полкам с различными бутылками и склянками.

Стена у изголовья кровати была увешана пестрыми шерстяными гобеленами. Внимание Фейна сразу же привлекло изображение вставшего на дыбы огромного белого единорога на опушке какого-то леса. Перед единорогом, склонившись на одно колено, находился человек в золотой короне и блестящих доспехах.

— Впечатляющее зрелище, не так ли? — На губах Голрана застыла усталая улыбка. Он протянул Фейну чашу с горячим спрэллом, и кивнул на гобелен.

— Спасибо, — ответил Фейн и, пригубив напиток, добавил, — а они правда существуют?

Летард Голран слегка наклонил голову набок и с интересом посмотрел на Фейна.

— А как сам думаешь?

Фейн пожал плечами.

— Ну, за время моего пребывания в Дарлеме я много чего странного увидел, — улыбнулся юноша, — так что, не трудно поверить и в существовании единорогов.

Летард Голран расплылся в широкой улыбке, и, коснувшись Фейна за плечо, кивнул на письменный стол возле окна.

— Как ты уже догадался, я позвал тебя не просто полюбоваться единорогами, — усмехнулся магистр, но в следующую же секунду его голос стал более серьезным, — у меня есть для тебя задание.

Фейн залпом допил спрэлл и сел на указанный Голраном стул. Летард занял свое место. Сгреб в сторону кучу свернутых листков, и, сложив пальцы домиком, вперился взглядом в Фейна.

— Магистр Моффат рассказала мне о твоём прогрессе в сновидении и путешествиям по лабиринтам памяти, — начал Голран.

— Думаю, она несколько преувеличивает, — поспешно ответил Фейн.

— Мне так не кажется, — улыбнулся магистр, и подался вперёд, — или это не ты проник в столетние воспоминания одного из магистров Ордена?

Фейн удивленно вскинул брови.

— Но откуда вы…

Летард Голран откинулся на спинку стула, разведя руки в сторону.

— Поверь, Фейн, если я начну рассказывать тебе обо всех способах добывания информации, то мы с тобой не закончим этот разговор до самого утра.

— Да, конечно, — кивнул Фейн, — простите.

— Тебе не за что извиняться, — ответил Голран, — я просто хотел сказать, что результаты, которых тебе удалось добиться за полгода обучения в Дарлеме, действительно впечатляют.

На щеках Фейна выступил румянец. После взбучек и ругательств, которыми на каждом занятии осыпает его Айлин Моффат, было чрезвычайно необычно, но в тоже время и приятно, слышать похвалу от старшего магистра.

— К тому же, — продолжил Летард, — надо полагать, что общение с Реггом, Джедом и Мэнди пошли тебе явно на пользу.

Он помедлил, отведя взгляд в сторону гобелена, изображающего многочисленное войско, марширующее к вершине скалы, на которой восседал гигантский дракон.

— И я надеюсь, что за это время ты уже понял, что дружба — одно из самых ценных качеств во всем мире, которые мы должны дорожить и ценить.

— Конечно, магистр, — понимающе кивнул Фейн.

По лицу Голрана скользнула тень грустной улыбки. На некоторое время магистр замолчал, явно предаваясь каким-то давним воспоминаниям. Для чего он вообще вызвал его сюда? Что это еще было за задание? Беспорядочный поток мыслей кружился в голове Фейна, и чем больше магистр молчал, тем сильнее становилось напряжение.

— Но, магистр Голран, — Фейн прервал молчание. Помассировав отяжелевшие веки, он поднял взгляд на Голрана, — касательно моих снов…

— Я слушаю, — Голран внимательно всмотрелся в него.

— Есть один сон…

Фейн судорожно сглотнул.

— Он не отражает четкого воспоминания, потому что в реальности все было по-другому…

— Продолжай, — кивнул Голран.

— В этом сне все происходит совсем не так, как во время моих обычных ночных сеансов, — продолжил Фейн, — как вы и сказали, за последние месяцы я действительно научился контролировать свои похождения во снах, а во время последнего сеанса даже смог воссоздать несколько предметов.

— Похвально, — восхитился Голран.

— Но вот в том сне…

Фейн тяжко вздохнул, покачал головой.

— Этот сон преследует меня момента гибели моей семьи после набега мародеров.

На лице Голрана не дрогнул ни один мускул.

— Едва ли не каждый сон я возвращаюсь в события той ночи, хотя в действительности происходило все иначе. Во сне я просыпаюсь в своей постели и выбегаю во двор, когда уже происходит нападение, но в реальности мы возвращались в деревню вместе с отцом с рынка…

Фейн внимательно посмотрел на магистра.

— В ту самую ночь, как раз после нашей с вами первой встречи.

Голран молча кивнул.

— В этом сне, — продолжил Фейн Ринвус, — я ничего не контролирую. Я не могу ни создавать предметы, ни выбирать нужный мне временной промежуток. Я будто бы действую по прописанному заранее порядку, и даже не в силах поступить иначе. В этом сне мое собственное тело мне не подвластно.

— Так вот что тебя так тревожит? — Прервал его Голран, — отсутствие контроля?

— В какой-то мере, — утвердительно кивнул Фейн, — в этом сне я каждый раз просыпаюсь на одном и том же месте, спускаюсь во двор и не успеваю сделать хоть что-нибудь для спасения своей семьи. Раз за разом они погибают в том пожаре…

Фейн потупил взгляд в сторону. Несколько минут они сидели в полной тишине.

— Складывается ощущение, — заговорил наконец Фейн, — что я должен увидеть что-то важное… Какое-то видение или знак… И если бы я только смог взять контроль над этим сном, то наверняка бы смог что-то увидеть…

— Тебя терзает чувство вины, — неожиданно прервал его Голран, — мне знакомо это ощущение. Возможно, именно поэтому тебе и не удается взять контроль над этим сновидением. И по возвращении в Дарлем ты обязательно будешь работать над этим вместе с магистром Моффат. Я думаю, ты действительно прав в том, что за этим воспоминанием кроется нечто важное…

— По возвращении в Дарлем? — нахмурился Фейн.

Голран кивнул, и протянул ему небольшой холщовый мешочек.

Фейн взял его, и заглянул Летарду прямо в глаза.

— Магистр, я не совсем…

Голран встал с места и отошел к окну.

Всматриваясь в яркий лунный свет, он спокойным размеренным тоном сказал:

— К добру или к худу, но ты и твои товарищи своим рвением и достойными результатами в обучении заслужили стать полноценными участниками предстоящей битвы.

Фейн перевел недоумевающий взгляд с Голрана на мешочек в руках, расшнуровал его и заглянул внутрь.

«Бог мой… это…это агэльфиус?»

— Не уверен, что теперь у вас есть выбор, — продолжил Голран, — боюсь, что теперь уже ни у кого из нас его нет. Мы просто должны следовать предначертанному пути и только время покажет, что нас будет ждать в самом конце.

Фейн почувствовал, как у него закружилась голова. В последнее время на него навалилось столько событий, что, казалось, сейчас он уже не мог отличить реальность от снов. Все происходящее казалось ему каким-то нереальным. Но он четко осознавал, что все испытания и трудности, через которые он прошел, были только началом. Самое трудное его ждало только впереди.

Зашнуровав мешок с искрящимся агэльфиусом, юноша встал на ноги, и, глядя в спину магистру Летарду Голрану, вопросил:

— Что мы должны сделать?

Магистр Голран медленно обернулся. Вид его исхудалого лица в бледном лунном свете навел на Фейна чувство страха.

— Вы должны спасти всех нас.

ГИРЛАНД

Гирланд прислонил ухо к двери, прислушался. Из покоев Марианны не доносилось ни звука.

«Как она воспримет сегодняшнюю новость? Наверняка попросит взять ее с собой»

При этой мысли Гирланд невольно улыбнулся.

«Да, в этом вся Марианна».

Боже… к своим восемнадцати годам он уже успел поучаствовать в двух битвах, и даже тогда не испитывал такого волнения, как сейчас. Хотя он и не проводил с ней достаточно времени, Марианна всегда понимала его лучше других. Между ними была особая связь, которую, казалось, ничто не могло нарушить. И прямо сейчас, стоя перед дверью покоев младшей сестры, он не мог даже представить, какие слова нужно подобрать для предстоящего разговора.

От Кэдвина не было вестей уже несколько месяцев. Во время семейных обедов мама даже слышать ничего не хотела о его возможной гибели. Как-то раз Гирланд имел неосторожность предположить, что на его отряд могли напасть люди Олуиков, или шайка разбойников, так леди Карелла Вэрсион посмотрела на него с такой ненавистью и отвращением, что, вспоминая об этом сейчас, Гирланду до сих пор становится не по себе.

По возрасту он был ближе к Ламии, и по идее, с ней у них должно было бы быть куда больше общих интересов и тем для разговоров. Но за все эти годы они так и не смогли наладить между собой такие же отношения, как с Марианной. Нет, конечно, он видел, что Ламия любит его всем сердцем, и это было взаимно, но связи, что была у них с Марианной, не было и близко. Быть может, все дело в том, что Гирланд и Марианна были очень схожи друг с другом характерами. Тот же пылкий нрав, тяга к приключениям и неизведанному.

Собравшись с духом, Гирланд постучался в дверь. Тишина. «Спит?» Некоторое время ничего не происходило. Развернувшись на каблуках, он уже хотел было уйти, как вдруг позади раздался лязг открываемой двери.

— Гирланд? — Послышался сонный голос его сестры, — в чем дело? Что ты делаешь тут в такую рань?

Улыбнувшись, Гирланд кивком указал вглубь комнаты.

— Прости за вторжение, — прошептал он, — можем поговорить в комнате?

Марианна кивнула, и, пропустив Гирланда внутрь, захлопнула дверь.

Гирланд, скрестив руки на груди, встал возле окна. На небе уже застыла багровая линия рассвета. В саду начали щебетать птицы, а где-то поблизости застучал дятел.

Марианна зевнула, протерла кулаками глаза. Она была в тонкой ночной сорочке, всклокоченные пряди медных волос беспорядочно ниспадали ей на плечи. Девушка проследила за братом внимательным обеспокоенным взглядом и шагнула на середину комнаты.

— Гирланд, что случилось? — В ее голосе послышались тревожные нотки.

Тяжко вздохнув, Гирланд обернулся и посмотрел Марианне прямо в глаза. На лице юноши застыла горькая улыбка.

— Помнишь тот день, когда ты переоделась оруженосцем и тайком поехала вместе с нами на охоту?

Слегка улыбнувшись, Марианна кивнула.

— Больше самой охоты мне запомнился мамин нагоняй по возвращении в замок, — ухмыльнулась принцесса.

Гирланд насмешливо хмыкнул, потупив взгляд в пол.

— Да, но лично я запомнил эту охоту совсем по другим причинам, — его голос сделался отрешенным. Гирланд резко помрачнел, — не проходит и дня, чтобы я, глядя на Кэдвина, не вспоминал тот момент, когда он пустил стрелу в надвигающегося на меня вепря.

Гирланд помолчал, сглотнув слюну. Марианна шагнула вперед.

— В тот миг я буквально застыл от страха и просто не знал, что должен делать. Будто бы мозг отключился и все тело разом онемело. Если бы не Кэвдин…

Юноша покачал головой и взглянул на подошедшую сестру.

— Гирланд, я…

— Нет, прости, — он растерянно почесал затылок и выдавил из себя улыбку, — я не должен был тут нюни разводить. Просто хотел сказать, что я обязан Кэдвину жизнью и буду благодарен ему до ко…

Лошадиное ржание и выкрики стюардов снаружи заставили его замолчать. Гирланд обернулся к окну, прислушиваясь к шуму во дворе.

— Гирланд, — прошептала Марианна и крепко обняла его. Он почувствовал мягкий лавандовый запах ее волос. Прильнув к щеке младшей сестры. Они простояли так целую минуту. Затем, бережно схватив ее за плечи, он немного оттеснил от себя Марианну, и, улыбнувшись, поправил съехавшую набок прядь волос.

— Порой я удивляюсь, как быстро ты повзрослела, — сказал Гирланд, и, поцеловав ее в лоб, направился к выходу.

Он остановился на полпути, и, обернувшись через плечо, сказал:

— Ты знаешь, как мама реагирует на разговоры о Кэдвине, но я больше не могу ждать и отсиживаться в замке, сложа руки. От отряда Кэдвина нет вестей уже больше двух месяцев и на сегодняшнем собрании отец призвал всех к действию. В том числе и меня, за что я ему непомерно благодарен.

— Ты уезжаешь? — Голос его сестры дрогнул.

— Я знаю, что если бы нечто подобное случилось со мной, Кэдвин во что бы то ни стало уже давным-давно отправился на мои поиски.

Гирланд шагнул вперед, и, толкнув дверь вперед, добавил:

— И я сделаю все возможное, чтобы разыскать его.

Дверь захлопнулась, и в этот миг Марианна в отчаянии поняла, что всего за пару месяцев могла лишиться сразу двух братьев. Гирланд приходил к ней не просто попрощаться перед отъездом. Скорее всего, он знал, что может и вовсе не вернуться. Больше всего на свете Марианне хотелось прямо сейчас пуститься за Гирландом вдогонку, и вместе с ним отправиться на поиски Кэдвина. Но что будет с ее матерью в таком случае? Она не может бросить ни ее, ни Ламию. Сейчас они нуждаются в ней больше всего на свете, как никогда прежде.

Марианна бессильно рухнула на кровать, и залилась горькими слезами.

СИЛИЯ

— Ваше Величество, — зычным голосом возвестил Дейно Гостенс, — лорд Дитрих дер Ногиферд, лорд Вирены и Гимнезийских гор.

В приемный зал вошел высокий гладко выбритый мужчина с зачесанными назад темными волосами. Он поклонился с чрезмерной театральностью, и остановился за несколько шагов от помоста Силии.

Королева сдержанно кивнула и жестом позволила говорить.

— Ваше Величество, — напевным голоском начал Ногиферд, — прежде всего, хотелось бы выразить лично от себя глубочайшие соболезнования по поводу кончины ваших родителей. Такая трагедия…

— Благодарю вас, — спокойно сказала Силия, но она знала, с каким трудом ей это далось. Ладони похолодели, все внутренности сжались.

Лицо Дитриха дер Ногиферда исказила тоскливая гримаса. Тяжко вздохнув, он вознес руки кверху:

— Ваш отец был поистине величайшим правителем, — продолжил он, — я никогда не переставал восхищаться его удивительнейшей отвагой, стойкостью, блистательным умом. Мы дружили с ним с самого раннего детства, и более преданного товарища я ни…

— Лорд Ногиферд, — оборвала его Силия, — благодарю вас за лестные слова в память о моем отце, но, боюсь, сейчас у нас нет на это времени.

На секунду Ногиферд задержал на Силии пристальный взгляд. Его глаза блеснули какой-то нескрываемой злостью, но в следующий миг он покорно поклонился.

— Конечно, Ваше Величество, — проговорил он все тем же елейным голоском, — прошу прощения.

Ногиферд щелкнул пальцами, обернувшись через плечо. К нему тут же подбежал тучный низенький слуга и протянул сверток пергамента. Лорд резко выхватил его, и небрежно отмахнулся от коротышки. Тот что-то приглушенно пробормотал и отступил в сторону.

— Будьте с ним осторожны, — прошептал Ройлд Шенриз, — таких лживых мерзавцев еще поискать надо.

Силия коротко кивнула.

Кажется, она понимала, о чем идет речь. Силия видела, что во время застолий и пиршеств в стенах Аргхолма, Ногиферд практически всегда сидел в отдалении от короля Освина. Она не помнила ни единого раза, когда бы они вместе с отцом о чем-нибудь говорили. Дитрих всегда оставался в тени. Он был единственным из вассалов отца, который не явился на рыцарский турнир в Вейстербе год назад. Называя короля Освина своим преданным другом, он либо нагло лжет и что-то скрывает, либо просто пытается сыграть на жалости Силии в своих целях. Как бы то ни было, она чувствовала, что Ройлд был совершенно прав. Этому человеку доверять нельзя.

— Ваше Величество, — продолжил дер Ногиферд, — мне не хотелось бы быть столь невежественным, и омрачать ваше горе очередными скверными вестями, но я не мо…

— В твоей невежественности никто и не сомневался, — усмехнулся Ройлд Шенриз, — мог бы подождать хотя бы несколько недель, прежде, чем заявляться сюда со своим очередным нытьем, лорд-попрошайка.

Ногиферд исподлобья взглянул на Шенриза. От накатившего гнева лорд Вирены стал чуть ли не пунцовым. Было видно, каких усилий ему стоит не осыпать Первого Советника отборными проклятиями.

— Ройлд, прошу тебя, — Силия обернулась к Первому Советнику.

Шенриз раздраженно кивнул.

— Прошу простить Советника Шенриза, — королева взглянула на Ногиферда, — в последнее время нам всем пришлось очень непросто.

Лорд Дитрих моментально согнал гнев с лица, и сочувственно закивал.

— Понимаю-понимаю, Ваше Величество, — затараторил Ногиферд, — могу вас заверить, что я не держу никакой обиды на Советника Шенриза. Совсем наоборот, я продолжаю восхищаться его выдержки и невероятной работоспособностью. Я прекрасно понимаю, сколь много он делает на благо всей Антрексии, и безмерно за это благодарен.

Шенриз фыркнул, и потупил взгляд в сторону.

— Тем не менее, — притворно вздохнул Ногиферд, — я не могу отмалчиваться, Ваше Величество. В течение последних двух месяцев землевладельцы всей Вирены несут катастрофические убытки. Выгорают леса, гибнет урожай и скотина.

Ногиферд страдальчески качнул головой, опустив взгляд в пол.

— Боюсь, если все так и продолжится, то совсем скоро мои люди начнут вымирать от голода, а там, чего хуже, и до восстания недалеко. Да и ко всему прочему, мы уже сейчас приостановили торговые караваны в Гилезию и Партоксию.

Силия обернулась на Шенриза. Тот отрицательно покачал головой.

— Сколько же вам понадобится для восстановления ущерба? — Силия подалась вперед.

Дитрих провел пальцем по свертку пергамента, что-то прошептал.

— По меньшей мере, две тысячи деинов, — уверенно проговорил он.

— Немыслимо! — Шенриз вскочил с места, ткнув пальцем в лорда Ногиферда, — каким образом ты столько насчитал?

Ройлд вскочил на ноги, и обернулся к Силии.

— Ваше Величество, этот мошенник имеет наглость обворовывать вас на гла…

Силия остановила его жестом.

— Ройлд, прошу тебя, сядь на место.

Шенриз прожег Ногиферда испытующим взглядом, обернулся на Силию, и с грохотом уселся на место.

Королева Стокмар поправила съехавшую набок прядь темно-каштановых волос, и опустила взгляд на перстень на указательном пальце правой руки. Подарок отца на ее десятилетие. Позолоченный перстень с изображением грифона.

— Лорд Ногиферд, — Силия посмотрела ему прямо в глаза, — задержитесь в столице ещё на пару дней. Я доложу вам о своём решении после Совета.

— Благодарю вас, — Ногиферд улыбнулся Силии и учтиво поклонился. Распрямившись, он одарил Шенриза брезгливым взглядом, и махнув своему слуге, зашагал прочь.

Как только двери захлопнулись, пылающий от гнева Ройлд Шенриз обратился к королеве:

— Ваше Величество, уж не намерены ли вы и в самом деле пойти на поводу у этого прохиндея?

Силия потянулась к кубку с водой, сделала пару глотков, и ответила:

— Разве у нас есть иной выход? Все опасения, которые он высказал, небеспочвенны.

Шенриз тягостно вздохнул.

— Если хотя бы в половине того, что он наговорил, есть хоть доля правды, то это не отменяет того, как он распорядится полученными деньгами. В лучшем случае, из этих двух тысяч он даст две-три сотни своим крупнейшим феодалам, а остальные приберет себе. Крестьяне и простые горожане Вирены не получат с этого ни монеты. Независимо от того, как поступит этот лжец, обычные люди будут страдать.

Он пожал плечами.

— И тогда уж восстания в самом деле не избежать.

Силия задержала на Шенризе внимательный взгляд, серьезно задумавшись над его словами. Если бы она знала, что уже к шестнадцати годам ей придется ломать голову над такими серьезными вопросами, не сбежала бы она из замка уже пару лет назад? Ведь, пожалуй, мысли об этом витали у нее в голове уже давно.

Как-то раз Силия подслушала разговор родителей о том, что у них никак не получается зачать еще одного ребенка. Престолу отчаянно требовался наследник. Антрексией с самых древних времен правили исключительно мужчины. В истории королевста не было ни единого прецедента, чтобы его возглавляла женщина. Однако, вот, теперь это случилось с Силией. К радости, или к горю, но теперь она должна нести эту ношу практически в одиночку.

Да, конечно, она знала Шенриза и Гостенса с самого раннего детства, и полностью им доверяла. Но все же они не были ее семьей. Из родных у нее остался только дядя Вентис, старший и единственный брат отца. Однако, после того, как он отправился странствовать в далекие земли, за пределы Кораллового моря, у нем уже больше двух лет ничего не было слышно.

Она осталась одна, и должна была справляться с управлением крупнейшего государства в истории Астариса в одиночку. Конечно, если бы у нее возможность, она тотчас бы отказалась от всех притязаний на трон в пользу дядя Вентиса или другого достойного претендента. Но до тех пор, пока дядя не объявится, она может рассчитывать только на себя.

«Помни, звездочка, — сказал ей отец как-то перед сном, после чтения «Сказаний барда Теклиуса», — чтобы не случилось со мной или с мамой, ты должна пообещать мне, что запомнишь одну очень важную вещь. Тебя всегда будут окружать плохие люди, готовые пойти на все, чтобы заполучить твое место. Ты можешь доверять только самой себе. Пообещай мне.»

«Обещаю, — прошептала тогда пятилетняя Силия, почти ни слова не поняв из речи отца».

Зато теперь, спустя многие годы, она до конца жизни будет следовать отцовскому совету. Ведь, пожалуй, кроме памяти о нем и маме у нее больше ничего не осталось.

— В нынешних условиях у нас на счету каждая монета, — прервал ее размышления Шенриз, — мы просто не можем себе позволить помогать набивать карманы подобным мерзавцем, как Ногиферд.

Силия потерла пальцами перстень с грифоном, и взглянула Шенризу прямо в глаза.

— Мы дадим ему сумму, которую он требует, — уверенно ответила королева, — тем самым мы покажем, что полностью ему доверяем.

— Но ведь…

— И заодно убедимся, — с нажимом продолжила Силия, — в его намерениях.

Шенриз с интересом сузил глаза, и замолчал. Уголки его губ расползлись в улыбке.

— Ты представишь к нему пару своих лучших шпионов, которые проследят, на что пойдут эти деньги.

Первый Советник Антрексии довольно закивал.

— И если все твои опасения подтвердятся, то совсем скоро нам понадобится новый лорд Вирены и Гимнезийских гор.

НОВЫЕ БРАТЬЯ

— Прошу вас, у меня де…

Ортео Нергис воткнул клинок в горло антрексийского солдата, и прервал его мучения. Вытерев острие об убитого, вставил меч в ножны.

— Слишком не задерживайтесь, — возвестил Нергис, обернувшись к своим людям, — мы должны двинуться в путь уже на рассвете.

Лэднер Ноукс, как завороженный, не сводил с Нергиса потрясенного взгляда. Лэднер, которому с самого раннего детства приходилось выживать собственными силами, обворовывая каждого встречного и питаясь объедками на окраине Гнилой Дыры. Почему-то сейчас он чувствовал в себе безотчетную тягу следовать за этим человеком. Быть может, все дело было в том, что его люди спасли Лэднера от неминуемой гибели на рудниках? Или дело было не только в этом? Казалось, они все шли за ним, потому что знали, что он выбрал их. Выбрал для чего-то большего, чем быть обычными ворами и жуликами.

***

Они называли себя «Освободителями», и как-то раз Лэнднер не удержался и спросил Фукциса Одноглазого, кого и от чего они освобождают.

«Увидишь», — ухмыльнулся Фукцис в ответ.

И Лэднер действительно увидел.

В тот день они пересекали западную часть Рогденского леса. «Освободители» шли целый день, не останавливаясь на перевал с самого рассвета. Лэднер и двое чудом спасшихся от рудников вора уже изнывали от голода и усталости, тогда как остальные члены шайки и словом об этом не обмолвились. На их лицах не было и туни усталости.

***

В самой чащобе леса один из их королевских отрядов разбил лагерь. Их было чуть больше трех десятков. Отряд Нергиса был почти вдвое меньше. Но вскоре Лэднер смог убедиться, что далеко не всегда дело в количестве.

Антрексийские солдаты расселись по трое-четверо человек возле костров. Были слышны смешки, кто-то пел песни и жарил вепря на костре. Один из грузных низеньких солдат, раздетый по пояс, на спор выпил целый мех эля одним глотком. Хлопнув себя по пузу, он смачно рыгнул, и раскатисто расхохотался.

Неподалеку от их лагеря стояло несколько повозок с металлическими решетками. И когда Лэднер увидел, кто находится внутри, едва не вскрикнул от удивления.

Жалобно постанывая, внутри решетки лежали совсем молодые особи виверны. Одна из них, свернувшись клубком, забилась в угол и уткнула морду в пол.

— Но ведь они давно вымерли, — изумленно прошептал Лэднер, — а если и нет, то это в любом случае незаконно…гребаные ублюдки… они не могут просто взять и…

— Незаконно? — Едва не расхохотался Фукцис, — приятель, ты будто бы с Луны свалился. Антрексия и есть закон. Или ты думал, что они добились такого размаха только благодаря грамотному налогообложению и торговли? Да и с каких это пор ты, один из самых прославленных воров Урсы, печешься о законности?

Фукцис ехидно усмехнулся, и, подавшись вперед, пододвинулся к Лэднеру вплотную:

— Уверен, будь у тебя такой шанс, ты и сам бы украл этих бедолаг и до конца жизни бы гулял, да пьянствовал.

Лэднер покачал головой, и потупил взгляд в сторону. Фукцис приглушенно хихикнул.

— Они отлавливают таких вот редких тварей, а затем втридорого продают зажиточным «коллекционерам».

Фукцис указал рукой в сторону человека в кожаном дублете и черном плаще. Сидя возле костра, он чистил меч, и время от времени раздавал какие-то приказания капитану отряда.

— И для таких целей они используют своих ручных псов — Охотников. Чрезвычайно неприятные ублюдки. Не хотел бы я оказаться на месте того, за кем они охотяться.

Лэднер с интересом наблюдал за человеком в плаще.

— А что в нем такого необычного? — Нахмурился Лэднер, — на вид, совершенно обычный человек.

— Не спеши с выводами, пока не увидишь его в действии. Но в лю…

— Готовьтесь, — прервал их подкравшийся сзади Ортео Нергис, — выступаем по моей команде.

Лэднер удивленно захлопал глазами.

— Выступаем? Я не…

— Вперед! — Прокричал Нергис, вынув клинок из ножен. Фукцис Одноглазый сунул Лэднеру клинок, и помчался вслед за Нергисом.

Только сейчас Лэднер понял, что пока они тут разговаривали, Нергис уже спланировал все наступление. Взяв антрексийцев в круг, по двое или трое «Освободителей» выбегали из всех частей леса.

Опешившие антрексийцы даже не успели понять, что происходит. Только один из них, сам капитан, успел выхватить меч из ножен, и принялся выкрикивать команды остальным. Но было уже слишком поздно.

Началась кровавая резня.

Стрела Нортана Зык’кина насквозь пронзила горло антрексийского капитана. Издав булькающих звук, он рухнул замертво. Нортан пустил следующую стрелу убегающему в спину солдату. Лэднер стоял на месте, как вкопанный. Из ступора его вывел рев набегающего на него копейщика. В самый последний миг Лэднер увернулся от удара, и кувыркнулся в сторону. Встав на ноги, он схватил клинок обеими руками, и двинулся на врага. Парировав выпад антрексийца, он ткнул его ногой в живот. Солдат скорчился от боли, и этого мгновения Лэднеру хватило, чтобы насквозь проткнуть его грудь.

Лэднер почувствовал колкую боль в груди, и рухнул на колени. Глаза застилала мутная пелена тумана, в ушах стоял свист. Где-то на заднем фоне еще доносился лязгающий звук стали о сталь, и истошные крики умирающих.

Отдышавшись, Лэднер медленно встал на ноги, и огляделся по сторонам. Повсюду были разбросаны мертвые тела королевских солдат. Поморщившись от представленного зрелища, он с большим трудом смог сдержать рвотный позыв.

— Ну как ты? — Вопросил Фукцис, поправляя повязку на глазу, — порядок?

Лэднер неуверенно кивнул, оглядываясь по сторонам. Пока «Освободители» обирали трупы антрексийцев, Нергис о чем-то разговаривал с Нортаном Зык’кином.

— А что сталось с вивернами? — Лэднер глянул в сторону опустевших повозок.

— Ортео выпустил их на волю, — Фукцис пожал плечами.

— У нас есть потери? — Лэднер вгляделся в тела убитых.

Фукцис кивнул.

— Трое, включая тех двоих, с которыми ты сбежал.

Эти слова не произвели на Лэднера никакого эффекта. Он был совершенно с ними не знаком, с чего бы ему огорчаться из-за их смерти? И все-таки осознание того, насколько близко он был к смерти, заставило его поежиться.

— И все от его руки.

Лэднер в удивлении вскинул брови.

— От Охотника?

Фукцис кивнул. Он перевернул тело одного из антрексийских солдат, совсем еще зеленого юнца, на два-три года младше самого Лэднера. Из груди у него торчало две стрелы, еще одна — чуть выше паха.

— Но с чего ты взял, что их убил Охотник?

Фукцис сорвал с убитого мешок, заглянул в него, недовольно фыркнул, но с собой забрал. Мельком взглянув на Лэднера, он небрежно махнул в сторону одного из убитых «Освободителей».

— Вон, посмотри, что этот говнюк сделал с его глазами.

Лэднер сглотнул подступивший ком к горлу. У него раскалывалась голова, ужасно болело все тело. Еще немного, и он свалился бы от усталости прямо на землю.

На ватных ногах он подошел к мертвому «Опустошителю». В нерешительности он еще раз оглянулся на Фукциса, но того уже и след простыл. Наверное, пошел обирать следующего.

Опустившись на колени, он медленно перевернул убитого на спину, и вскрикнув, рухнул на спину.

— Бог ты мой…

Лицо убитого было искажено в отчаянной гримасе ужаса: челюсть распахнута, а на месте глаз зияло две выжженных дыры.

***

Лэднер подкинул хвороста в огонь, и бросил в сторону обглоданную косточку вепря. Давненько он не ужинал настолько сытно.

— Все в порядке? — Вопросил спокойный размеренный голос позади.

Лэднер медленно обернулся. Перед ним стоял Ортео Нергис.

— Можно сесть? — Улыбнувшись, он кивнул на свободное место возле костра.

Лэднер неуверенно кивнул.

Присев рядом с Лэднером, Нергис протянул руки к костру.

— Поразительно, сколь мало иногда нам бывает нужно для счастья.

— Это точно, — сквозь зубы выдавил Лэднер.

Какое-то время они сидели молча. На небе уже взошла полная луна, освещая своим призрачным светом темноту леса. Повсюду стрекотали кузнечики, на одном из деревьев заухала сова. Трое «Освободителей» играли в карты на добытые после сегодняшнего сражения трофеи. Судя по радостному возгласу Фукциса, только что он выиграл что-то действительно стоящее. Нортан Зык’кин, запрокинув руки за голову, дремал возле костра. Лэднер поднял взгляд на Нергиса. Тот, как завороженный, неотрывно смотрел на догорающее пламя.

— Наверное, за последние дни у тебя накопилась уйма вопросов, — наконец прервал молчание Нергис.

Лэднер подкинул в костер хворост. Сноб искр тут же взметнулся вверх, и растворился в ночном небе. Юноша перевел взгляд на Нергиса.

— Конечно, не мне защищать антрексийцев и их порядки, но…

Лэднер махнул рукой в сторону недавнего поля сражения.

— Разве это действительно было необходимо? — Лэднер слегка понизил голос, — неужели было необходимо убивать их всех? Почему было не взять кого-нибудь в плен, расспросить их капитана, выведать все необходимые сведения…

Ортео Нергис понимающе кивнул, и поднял взгляд в ночное небо, испещренное мириадой звезд.

— Я понимаю причину твоего негодования, — спокойно ответил он, — некоторым людям свойственно выказывать сочувствие даже худшим из нас. И, естественно, что среди тех убитых есть много людей, которые, быть может, не заслуживали умереть такой смертью. У большинства из них были семьи, дети, другим только предстояло их завести и прожить долгую счастливую жизнь. А иные уже слишком задержались на этой земле.

Он помедлил, оторвав взгляд от неба, и посмотрел Лэднеру прямо в глаза.

— Но об этом судить не нам. Просто так вышло, что именно сегодня нам пришлось убить этих людей. Попадись нам какой-то другой отряд вместо них, все было бы точно также.

— Тогда почему ты отпустил тех виверн? Когда эти твари вырастут, они могут причинить еще больше вреда, нежели, если бы они попали к какому-нибудь толстосумму, который распродал бы их поодиночке или загнал сражаться на арену.

Ортео Нергис поджал губы.

— Да, ты абсолютно прав, — все тем же размеренным тоном ответил он, — вероятно, так и будет. Хотя я встречал множество свидетелей, клявшихся в том, что виверны куда более разумные создания, чем люди.

Нергис едва заметно улыбнулся, Лэднер ответил тем же.

— Но, выпустив их на волю, я предоставил им самим выбрать свой путь. Ведь этих особей едва только отлучили от их матери, лишив их этого самого выбора.

— Так вот чем вы здесь занимаетесь? Даете второй шанс тем, кто на ваш взгляд его заслуживает?

Нергис промолчал.

Они посидели так еще какое-то время, наблюдая за ночным небом и стрекотом цикад. Затем Лэднер, набравшись смелости, задал вопрос, который волновал его еще с того самого дня, когда он встретился с Нергисом и его «Освободителями».

— Ортео, вы были в той повозке, потому что действительно попались на воровстве или чем-то еще провинились перед Антрексией или вы… вы знали, что я там окажусь?

Нергис широко улыбнулся.

— А я все ждал, когда же ты спросишь.

Ортео Нергис встал на ноги, во весь свой двухметровый рост, и взглянул на Лэднера. В этот миг он показался юноше настоящим великаном. И, наверное, дело здесь было совсем не в росте.

— На твоем месте мог оказаться кто угодно, — без обиняков ответил Нергис, — но так уж вышло, что теперь от тебя зависит судьба всего Астариса.

ФЕЙН

Фейн нарисовал знак «воздуха» перед «водой». Никакой реакции. Тяжко вздохнув, он откинулся на спинку стула и закрыл лицо руками.

— Кто только выдумал всю эту ахинею, — сквозь зубы проговорил он, — я же все правильно нарисовал, почему знаки не сходятся?

Фейн подался вперед, склонившись над учебником. Открыв нужную страницу, провел пальцем по тексту:

«Соединение воздуха с водой позволяет добиться нужного эффекта при создании аэрацикного заклинания».

— Ладно, — вздохнул юноша, — попробуем еще раз.

Закрыв глаза, Фейн мысленно представил цветущие луга родного края. В памяти вспыли их совместные походы в лес с сестрой. Они выходили из дома еще на рассвете, и проведя за сбором грибов или ягод несколько часов, любили перекусить под высоким раскидистым вязом на берегу Молчаливой. Экреста доставала из корзины пару ломтей хлеба, сыр, колбасу и бурдюк с водой или молоком. Но больше всего Фейн обожал печенье с изюмом, на приготовление которых Экреста могла потратить весь вечер перед походом. Но оно того стоило. Ведь что может быть еще важнее, как не услышать похвалу от брата, уплетающего целую корзину твоего печенья?

Сколько Фейн себя помнил, Экреста умела хорошо готовить еще с самого детства. Во время приготовлений ко Дню Рогалана или на празднование чье-то дня рождения девушка всегда помогала матери с приготовлением блюд, и зачастую даже указывала ей, сколько соли подложить или в каких пропорциях добавлять муку.

И, пожалуй, еще одна причина, по которой Фейн так озлобился на отца, узнав, что тот отдал практически все их сбережения для поступления Фейна в гильдию ремесленников Форсесса, так это то, что этим поступком отец фактически лишил Экресту шанса обучаться на повара или кондитера.

Фейн точно знал, что его сестру ждало великое будущее. Если бы она поступила в ученичество к одному из Форсессеских пекарей, то Фейн был готов поспорить, что уже через пару лет Экреста смогла бы стать одной из поварих у самого короля Антрексии. Для этого у нее были все задатки.

Фейн сидел в классе уже третий час. Поставив локти на стол, а подбородок на сплетенные пальцы, он третий час корпел над «Краткой историей Астариса» Вэнтиса Милергоя.

Он не спал уже две ночи к ряду. Глаза неумолимо слипались, в висках пульсировала кровь. Фейн потянулся к чашке с айвелиновой настойкой, и удрученно вздохнул, когда вспомнил, что выпил уже два кувшина. Столовая в это время уже закрыта, так что придется бодриться самому.

Изнуренный юноша протер глаза, и попытался сфокусироваться на тексте. Прочитав всего пару строчек, буквы начинали разбегаться. В голове уже была каша из несвязанных между собой дат, событий и имен.

«Битва у Равнин Правосудия»:

«На заре шестьдесят четв ертого года от пришест вия Вазарекса, на поле боя, у подножия Равн ин Првсудия, со шлись три мог учих армии: предст авители людск ой расы, вселяю щие страх каберлинги и горделивые леберты. И нчалсь влчайшее за всю истрию Астариса сржние…. Была это крвпролтная бо йн я, пролжавшаяс я долг их шсть дней и но чей…»

«Нет, так дело дальше не пойдет, — подумал Фейн, и захлопнул книгу».

Онемевшие ноги ужасно болели. Дэйвен потянулся во весь рост, и почувствовал, как хрустнули суставы в позвоночнике. Со скрипом отодвинув стул, он взял книгу под мышку, и встал с места.

Снаружи барабанил дождь. Яркие вспышки молнии прорезали темную ночную гладь. Гневные раскаты грома заставляли стекла дребезжать. Фейн настежь распахнул окно, и, вдохнув запах свежего воздуха, с наслаждением подставил лицо хлынувшему потоку ветра и дождя.

Фейн подобрал огарок свечи, и, заперев за собой дверь, вышел в коридор. Стояла мертвецкая тишина. Было уже далеко за полночь, и не было видно ни единой живой души. Эхо шагов по каменной плитке отдавалось по всему коридору.

Раздался оглушительный раскат грома, от чего Фейн, поднимавшийся вверх по лестнице, споткнулся и едва не покатился кубарем назад. Юноша выронил лучину на пол, и в последний миг схватился о каменный поручень.

Фейн выглянул в узенькое окошко бойницы, и от увиденного у него широко раскрылись глаза. Ночное небо прорезали ослепительные фиолетовые вспышки молнии. Так продолжалось еще несколько секунд, после чего на небе всплыл силуэт гигантского огненного змея.

Юноша вскрикнул, и отшатнулся назад. Он прильнул спиной к стене, и медленно ополз вниз.

«Боже мой…что… что это такое».

С верхних этажей башни раздался топот чьих-то ног, открывающиеся и закрывающиеся двери, а затем и чья-то ругань.

Но в следующий миг, когда Фейн поднялся на ноги и заглянул в окно, змея уже не было. Ночное небо снова было безмятежно.

Крики сверху стали отчетливее.

Фейн оттер проступивший со лба пот, подобрал рухнувшиеся учебники, и в потемках побрел наверх. Благо, что на верхних этажах уже зажгли настенные факелы.

Юноша вышел на четвертый этаж замка, прошел один из переходов, и вдруг остановился. Он прильнул к стене, вслушиваясь в ругань двух магистров.

— Поутру мы проведем тщательное расследование произошедшего беспредела, — послышался размеренный голос Октира Фердена, младшего магистра иллюзионных чар, — я уверен, что это глупая выходка одного из студентов. К тому же…

— Глупец! — Огрызнулся Теос Кестер. Его голос становился все более неразборчивым, — ты прекрасно знаешь, что это было! И совсем скоро ты и подобные слепцы поплатитесь за свое сумасбродство!

Какое-то время волшебники еще спорили и ругались между собой, но Фейн поспешил отправиться в свою комнату. Не хватало, чтобы еще его увидели и отчитали за ночные похождения по замку.

Юноша на цыпочках отворил дверь своей спальни, сложил учебники на стол, и рухнул в кровать без задних ног. Регг Сельвис мирно посапывал в своей постели.

В голове Фейна беспорядочным калейдоскопом мельтешили мысли по поводу увиденного. Сердце гулко стучало, и он никак не мог привести дыхание в порядок.

Долгое время Фейн беспокойно ворочался. Из головы никак не выходил ужасающий оскал змея…

Ему удалось уснуть только с первыми лучами солнца.

МЭЙНО

В комнату уже начали врываться первые лучи солнца, но Мэйно Вэрсион лежал без сна, уставившись широко распахнутыми глазами в потолок. Бессонница мучила его уже несколько дней подряд. Перестали помогать даже снадобья Энцо Сизариса, придворного мага и целителя.

Он помассировал вески медленными круговыми движениями, но от этого в голове загудело еще сильнее. Стиснув зубы от боли, Мэйно медленно поднялся с постели, и с жадностью выпил стоявший на прикроватной тумбе кубок с водой. Затекшие ноги ужасно ныли. Только подумать… Всего два года назад он вёл своих людей в бой, а сейчас без помощи стюардов даже в лошадь забраться не может.

Шрамы, оставленные одним из копейщиков Олуиков, едва не сделали его калекой. Лекарям Катерсиса под бдительным руководством Энцо Сизариса чудом удалось спасти левую ногу Мэйно от ампутации, но о дальнейших сражениях он мог навсегда забыть. И хотя все приближенные восхваляли доброту и щедрость Всемилостивого Кролиона, Мэйно понимал, что без поля брани он никогда не будет прежним. И свою кончину он предпочёл бы встретить с мечом в руках, а не в душной приемной Катерсиса. Он провёл в сражениях и походах всю юность, и даже стал лордом Катерсиса, то большую часть своего правления пребывал во главе войска, оставляя право распоряжения замком кастеляну и доверенным советникам.

Но все это было дело дней минувших. Теперь же Мэйно Вэрсион и шага не может сделать без своей трости. За последние два года он успел возненавидеть монотонные Заседания Совета и бесконечную бумажную волокиту. И это бремя ему придётся нести до конца своих дней.

Одна радость — теперь он мог проводить куда больше времени со своей семьей.

Через час лорд Мэйно Вэрсион уже разгребал бесчисленную кучу бумаг на своем столе. Письма, прошения, жалобы…

Его размышления прервал резкий стук в дверь. От неожиданности Мэйно расплескал бокал с вином и гневно выругался. Схватившись пальцами за переносицу, сквозь зубы проскрежетал: он

— Войдите!

На пороге показался невысокий худощавый человечек в красной тунике.

— Прошу прощения за беспокойство, лорд Вэрсион, — на его морщинистом лице заиграла хитрая улыбка, — прибыл представитель банка Лествилла, Эрувэ Шидс.

Мэйно небрежно махнул рукой, и промокнул вспотевший лоб платком.

— Пускай заходит.

Через пару секунд в кабинет вошёл тучный человек с тонкими завитыми усами. Он остановился в нескольких шагах от стола Мэйно, снял с головы шляпу и неловко поклонился. В помещении стояла ужасная духота. Мэйно расстегнул верхние пуговицы рубашки и залпом осушил бокал вина. Третий за это утро. Лорд Вэрсион поднял взгляд на банкира, и кивнул на стул.

— Прошу, садитесь.

Двери с шумом захлопнулись, и они остались наедине.

В нос Мэйно тут же ударил резкий запах жасмина, от чего головная боль сделалась просто невыносимой. Словно к его голове со всего махну приложились здоровенным молотком. Мэйно сделал над собой усилие, чтобы не вскрикнуть от боли.

Под левым плечом Шидса была изображена эмблема банка Лествилла, три перекрещенных серебряных звезды на синем поле. Мэйно сморщился, пытаясь вспомнить, что они означают, но сразу же оставил эту затею. В такую жару думать было невозможно, а в геральдике он никогда не был особо силен.

— Благодарю, что приняли меня, лорд Вэрсион, — елейным голосом произнес здоровяк, улыбнулся и с грохотом уселся на стул. Половицы затрещали, послышалось гулкое дыхание посла.

Воцарилось долгое молчание. Банкир переводил взгляд со штофа с вином на Мэйно, и обратно.

«Лорд Мэйно Вэрсион в качестве прислуги? Нет, уж, такого не будет даже с банкиром Лествилла».

Игра в гляделки продолжалась еще несколько секунд, после чего послышался бархатистый голос банкира:

— Позволите? — улыбнулся Эрувэ, указывая на штоф с вином.

Мэйно молча кивнул, и, сцепив пальцы домиком, откинулся на спинку кресла.

Толстяк приподнялся, наполнил бокал, и, довольно причмокивая, выпил половину.

Утерев рот тыльной стороной руки, он раскрыл кожаную сумку, повязанную вокруг поясницы. Достал из нее тонкий конверт, и, расплываясь в широкой ухмылке, протянул лорду Мэйно.

Банкир неспешно потягивал вино, наблюдая за тем, как Мэйно читает письмо. Эрувэ Шидс бросил взгляд на столик с закусками, улыбнулся и поднялся с места. Промычав какую-то монотонную мелодию, представитель банка подошел к столику, наклонился, и принюхался к тарелке с сырной нарезкой. Поморщился, и потянулся к пирожным. Лорд Вэрсион не обратил на это никакого внимания. Он с увлечением водил глазами по тексту. Проведя рукой по вспотевшему лбу, он отложил письмо в сторону, и вгляделся в поедающего гильдезийский сыр банкира.

— Всего десять тысяч тринлов? — Сквозь зубы вопросил Мэйно, — но ведь речь шла…

Эрувэ Шидс повернулся на каблуках с поднятым в руке миндальным пирожным. Прожевав, он отряхнул руки, и сел обратно на стул.

— Лорд Вэрсион, — банкир разгладил усы, и расплылся в лучезарной улыбке, — мне не совсем понятна причина вашего удивления. Банк Лествилла и так идет на огромную уступку, предоставляя вам кредит в десять тысяч тринлов, а ведь за вами ещё остается неуплаченная сумма в семь сотен деинов.

Воцарилось напряженно молчание.

Мэйно казалось, что кто-то изнутри прожигает его голову каленым железом. Облизнув пересохшие губы, он уставился на банкира ледяным взором. Тот отвечал лишь хитрой ухмылкой. Мэйно прекрасно знал такой сорт. Эти своего не уступят, будут упираться до последнего. И сейчас лорд Вэрсион был явно не в самом лучшем состоянии для того, чтобы торговаться. Но и идти на поводу у гильдии из Лествилла нельзя. Покажешь слабину хоть раз, и будешь пожинать плоды до конца дней.

Лорд Вэрсион выдавил из себя улыбку, и протяжно вздохнул. Превозмогая боль, он поднялся с места, и, взявшись за трость, доковылял до окна. Если Шидс и заметил, что Мэйно не здоровится, то виду не подал. Но точно не применит сообщить об этом членам гильдии.

Сцепив руки на пояснице, Мэйно взглянул на заходящую в порт торговую шхуну. От яркого солнечного света ему сделалось совсем дурно, и Мэйно поспешил отвернуться, вперившись взглядом в сидящего банкира. Сложив руки на груди, раскрасневшийся толстяк по-прежнему улыбался.

— Насколько мне известно, одним из важнейших приоритетов гильдии по-прежнему остается добыча осколков агэльфиуса из недр Октерфона, — прервал молчание Мэйно.

Улыбка с лица банкира исчезла в ту же секунду. Откашлявшись, он нахмурился, расправляя складки туники.

— А посему я полагаю, что в интересах гильдии предоставить нам как можно большое количество ресурсов для того, чтобы уладить конфликт с Олуиками.

Мэйно помедлил, обратив внимание на нервозность Шидса, и продолжил уже куда увереннее:

— Если, конечно, многоуважаемая гильдия не захочет спонсировать Солнечное Копье. Однако, насколько мне известно, Маркос Олуик, больше склонен доверять свои средства банку Эйсвуда.

Эрувэ Шидс покраснел пуще прежнее. На его лбу выступила испарина, а лицо сделалось совсем уж сердитым. Он испытующе взглянул на лорда Вэрсиона, перевел взгляд на письмо, и выдохнул.

Поднявшись с места, он подошел к Мэйно и улыбнулся.

— Так сколько же вы просите?

Мэйно Вэрсион ответил без промедления:

— Тысяча деинов, и отсрочка в полгода на уплату прошлого долга.

Банкир фыркнул и вскинул в изумлении брови.

— У вас отменный аппетит, лорд Вэрсион, — вздохнул Эрувэ Шидс.

Помедлив секунду, он поджал губы, и пожал протянутую руку.

— Что-нибудь придумаем.

МАРИАННА

Мэллион Вэрсион отправил в рот кусок яблочного пирога, запил его молоком и уставился на сестру.

— В чем дело? — Вопросил двенадцатилетний мальчик.

Каштановые кудри, внимательные зеленые глаза, маленький рот и тонко очеренный подбородок. По словам тетки Актильи, Мэллион был точной копией своего отца в детстве. И дело не ограничивалось только лишь внешней схожестью или неугомонным характером. У мальчика была та же тяга к коллекционированию деревянных фигурок рыцарей, животных и даже знаменитых архитектурных памятников древности. В «сокровищнице» Мэллиона были даже экземпляры его собственной работы. Юный Мэллион днями и ночами перечитывал одну из своих самых любимых книг — «Сказания барда Ильсера Стелфона». Возле красочных изображений различных диковинных зверей бард давал краткие описания о каждом из них, а некоторые даже были приправлены впечатлениями о собственных встречах Стелфона с тем или иным созданием. По представленным в книге изображениям Мэллиону удалось воссоздать оскалившего пасть оборотня, смертоносного юванка, величественного агрэнского дракона с раздвоенным хвостом и, безоговорочного любимца Мэллиона, его собственную гордость — птицу феникса с разведенными в сторону крыльями, сделанную из древесины тысячелетнего дуба из Медвежьего леса.

— Ничего, — отрезала Марианна.

Дожевав кусок пирога, Мэллион отложил миску в сторону, и пристально вгляделся в сестру. На девушке не было лица. За завтраком она не проронила ни слова, и так и не притронулась к еде. Склонившись над тарелкой, она водила ложкой по овсянке.

Ламия сохраняла молчание, поедая булочку с маслом. Девушка с нескрываемым отвращением поёжилась, наблюдая за тем, как сестра вазюкает еду.

— Марианна, послушай, — Мэллион протянул к сестре руку, — я не знаю, что…

Девушка резко отстранилась, и соскочила с места. Ее глаза полыхали от гнева.

— Почему вы вообще так спокойны? — Переводя взгляд с Ламии на Мэллиона, прокричала она.

— Что ты…

— Спокойно едите, сидя на месте!

Марианна смахнула тарелку с овсянкой на пол, и облокотилась руками о стол.

— Мне противно смотреть на вас!

Ламия выпучила глаза, едва не поперхнувшись. Мэллион недоумевающе воззрился сначала на неё, затем на Марианну.

— П-п-одожди, — заплетающимся языком проговорил мальчик, — о-о-о чем ты гово-о-оришь?

Глядя на перепуганное лицо брата, Марианна сокрушенно склонила голову и уселась обратно на место. Во время сильного волнения или стресса Мэллион всегда начинал заикаться. Это случилось после того, как семилетний Мэллион, запутавшись ногами в трясине, едва не утонул в озере. Лорд Освин Вэрсион молниеносно отреагировал на вопли тонущего сына и спас ему жизнь. Но этот случай не прошёл бесследно, оставив страшное пятно в памяти мальчика на всю жизнь.

Какое-то время они сидели в полной тишине.

— Прошлой ночью отец созвал экстренное собрание, — немного успокоившись, заговорила вновь Марианна, — на южных границах Антрексии в последнее время неспокойно. Он думает, что грядёт война с Олуиками.

Немного помедлив, она продолжила.

— Также отец полагает, что с отрядом Кэдвина что-то произошло. И несколько часов назад Гирланд отбыл на его поиски.

— Точно, — кивнул Мэллион, — я слышал ночью лошадиный топот во дворе. Ещё подумал, что как-то слишком рано для торговцев или просителей.

На лице Ламии отразилась тревога.

— Но почему родители нам ничего не сказали? — Удивленно вопросила она.

— Ты же знаешь маму, — Марианна развела руки в сторону, — все это время она и слышать ничего не хотела даже о малейшей возможности того, что с Кэдвином могло что-то произойти. Наверное, сейчас они с отцом решают, что делать дальше.

— Ты всерьез это говорила? — Прошептал Мэллион, глядя Марианне прямо в глаза, — насчет войны…

Марианна увидела неподдельный страх в глазах младшего брата. Ох, боги, она сделала бы все возможное, чтобы только уберечь его и Ламию от надвигающего кошмара. Прямо сейчас она могла бы соврать, успокоить Мэллиона и Ламию на какое-то время, но какой в этом смысл? Она никак не могла выбросить из головы тот отрешенный взгляд Гирланда прошлой ночью. Марианна прекрасно знала, что их ждет. И если сейчас она соврет им, от этого будет только хуже. В грядущие времена им всем предстоит быть сильными. Чем раньше они подготовятся к надвигающемуся бедствию, тем больше у них будет шансов на спасение.

— Да, Мэллион, — грустно кивнула Марианна, и, потянувшись к брату через стол, накрыла его дрожащую ладонь своей, — грядет война.

В следующий миг двери столовой сотряслись от раскатистого стука в дверь. В помещение вбежал молодой стюард, Нейт Бишар. Отдышавшись, он протараторил:

— Миледи… милорд…

— В чем дело, Нейт? — Вопросила Ламия.

— Ваши родители, — сглотнул юноша, — лорд Мэйно и миледи Карелла отправились в столицу.

Помедлив, Нейт Бишар едва слышно прошептал:

— Король Освин Стокмар мертв.

С губ Ламии сорвался отчаянный стон. Девушка вскочила с места, и выбежала прочь из комнаты.

«Было бы слишком просто, если бы можно было так уходить от всех проблем».

— Мы должны что-то сделать, — налитые слезами глаза Марианны вперились в Мэллиона, — если мы будем бездействовать, от нашей семьи ничего не останется.

ГИРЛАНД

— Милорд, мы получили разрешение войти в гавань, — известил вошедший стюард, — прикажете подготовить ваш выходной наряд?

— Спасибо, Шэвис, — ответил Гирланд, — я справлюсь сам, можешь идти.

— Слушаюсь, милорд.

— И еще одно, — приложив печать золотистого феникса на бумагу, Гирланд встал из-за стола, и передал конверт Шэвису, — отправь это на Катерсис секретарю отца.

Темноволосый юноша взял конверт, почтительно поклонился, и, захлопнув за собой дверь, удалился в коридор.

Облачившись в синий парчовый кафтан, Гирланд накинул сверху алую мантию, расшитую золотом. Под левое плечо он приколол брошку с гербом своего дома, золотистого феникса с расправленными крыльями. Юноша остановился перед зеркалом, вглядываясь в свое бледное изможденное лицо, и грустно улыбнулся. Несмотря на усталость последних дней, он был счастлив как никогда. Отец наконец-то доверил ему что-то стоящее. Доверие с его стороны значило очень многое. Впервые в жизни он почувствовал себя нужным. Теперь Гирланд должен сделать все возможное, чтобы оправдать возложенные на него надежды.

Уезжая с тяжелым сердцем, оставляя позади себя свою семью, Гирланд знал, что назад может и вовсе не вернуться. К тому же, покидая родной дом во время назревающей войны, он также чувствовал, что его братья и сестры нуждаются в нем, как никогда прежде. Но если бы он хотя бы не попытался спасти Кэдвина, то никогда бы себе этого не простил.

Гирланд знал, что в этом предприятии ему нельзя брать с собой большой отряд, дабы не привлекать слишком много внимания. Было необходимо обойтись малой кровью. Он взял только самых преданных ему людей. Тех, кому он безоговорочно доверял и на кого мог рассчитывать в самый трудный момент.

Герберто Лортан, обучавший Гирланда фехтованию с самого детства. Сорока шести летний тучный арраканец давно уже не был в своей лучшей форме, но Гирланд знал, что мог доверить ему свою жизнь. Оруженосец и стюард Пэнтио Шэвис был младше Гирланда всего на год, но, проведя чуть ли не все детство бок о бок, они успели стать неразлучными друзьями.

Шекрон ло Редар, выходец из Наксона, все свое детство и юношество проведший моряком на одном из пиратских суден в водах Кораллового моря, около тридцати лет назад поступил на службу Мэйно Вэрсиона в качестве наемника. И за все годы, проведенные в услужении лорду Вэрсиону, стал его надежной правой рукой и верным товарищем.

Гирланд доверял каждому из них, как самому себе. Лучших соратников для поиска Кэдвина было не сыскать.

Во что бы то ни стало он должен разузнать, что стряслось с его братом, и поставить Олуиков на место.

Юноша зачесал волосы набок, расправил складки мантии, и вышел в коридор.

Матросы, встреченные Гирландом по пути к лестнице, ведущей на верхнюю палубу, кланялись и отдавали честь перед юным военачальником. Гирланд пытался не выказывать смущение или нервозность, стараясь как можно спокойнее реагировать на это. Однако привыкнуть к подобному обращению он еще не успел.

Возле лестницы, ведущей на верхнюю палубу, четверо матросов играли в карты и пили сивуху. При виде проходящего мимо Гирланда они все, как один, подскочили на ноги, и отдали честь.

Выйдя на свежий воздух, Гирланда встретил порыв мощного ветра. Он с наслаждением подставил лицо капающему дождю, и зашагал по палубе. Облокотившись о борт «Кермандина», он взглянул на приближающийся порт Октерфона.

Несмотря на поздний час, жизнь в крепосте продолжала кипеть. Во многих бойницах замка по-прежнему горел свет, а в порту виднелись сновавшие из стороны в сторону силуэты рыбаков и торгашей.

Яркая луна на небе светила манящим призрачным светом. Гирланд, словно зачарованный, глядел на ночное небо, усыпанное мириадой звезд. На море серебрилась чарующая лунная дорожка. Мачты стоящих в гавани судов казались призрачным лесом, вырастающим прямо из водной глади.

Через полчаса «Кермандин» пришвартовался у пристани, и Гирланд вместе со своей свитой отправился в крепость.

***

— Прошу вас, милорд, — временный градоначальник Октерфона, Жозет Рофенд, расплылся в лучезарной улыбке и кивнул на поданный служанкой поднос с вином, сыром и оливками, — прошу прощения за столь скромное кушанье, ужин будет только через час, но мы мо…

Гирланд остановил его жестом.

— Благодарю вас, — улыбнулся Гирланд, и пригубил вино. Он отставил чашу в сторону, и откинулся на спинку кресла.

Улыбающийся Жозет Рофенд не сводил с юноши пристального взгляда. Гирланд еще и часа не пробыл в стенах Откерфона, но у него уже были десятки вопросов к этому жирному увальню, сидевшему перед ним. К стенам Октерфона надвигается армия, и, скорее всего, возьмет замок в осаду, а этого идиота волнует только ужин? И где вообще Кэдвин? Какого черта здесь происходит? Гирланд прочистил горло, и нарушил молчание.

— Полагаю, вы уже знаете, зачем я прибыл сюда? — сумев подавить накопившийся внутри гнев, проговорил Гирланд.

Рофенд тут же переменился в лице. Его узенькие глазки быстро забегали, сальный лоб покрылся испариной.

— Милорд Гирланд, — хохотнул он, — я бы не стал…

— Где Кэдвин? — Жестко оборвал его Гирланд.

Рофенд сглотнул и часто заморгал.

— Уехал, — пробормотал градоначальник, — уже как пару недель назад. Взял с собой несколько рыцарей, и сорвался ни с того ни с сего, оставив замок на меня.

«Скорее ты сам его на себя оставил», — усмехнулся про себя Гирланд.

— Жозет, вам совершенно нечего бояться, — Гирланд подался вперед, — вы можете быть откровенны со мной. Мы на одной стороне.

Рофенд по-прежнему молчал. Гирланд покачал головой.

— В любой момент к стенам Октерфона может прибыть армия Олуиков, — он погрозил пальцем, — и если ты продолжишь вести себя так, будто бы ничего не происходит, то я вышвырну твою жирную задницу прямиком в темницу!

От удивления Жозет Рофенд широко раскрыл глаза, и выронил чашу вина на пол.

— Милорд, я…

Глаза Гирланда запылали от гнева. Он соскочил с места и ринулся прямо на градоначальника. Схватив толстяка за воротник ночной рубахи, он рывком поднял его с места, и впечатал в стену.

— Где Кэдвин?! — Выпалил Гирланд, и ударил Рофенда об стену. Он был уже не в состоянии сдерживать в себе накопившуюся за последние дни злобу, — что ты сделал с ним, свинья?!

Гирланд ударил его под дых, отчего Рофенд съежился, и припал на колени. Гирланд сплюнул на пол, и отступил назад. Хватая ртом воздух, градоначальник корчился на полу. Гирланд выждал некоторое время, позволил ему прийти в себя, а затем сел на колени.

— Жозет, — немного поостыв, сказал он, — если ты сейчас же не скажешь мне правду, то я буду вы…

— Он уехал к Олуикам! — Завопил Рофенд, и рухнул навзничь. По его щекам текли слезы, — клянусь, это правда!

Он помедлил, жалобно застонал.

— Мне бы он ни в жизнь об этом не сказал! Но один из моих слуг подслушал их разговор, — лицо Рофенда исказила гримаса отчаяния, — не специально, так уж вышло… Этот юноша уже понес свое наказание, ведь…

— Не отвлекайся! — Прикрикнул Гирланд, — что там с Кэдвином?

— Уж не знаю, что там у него было на уме, но в тот день он отобрал самых преданных ему людей, и отправился на встречу с лордом Маркосом. Сказал, что в грядущей битве с Бедствием, надвигающимся с севера, нам нужно сплотиться всем вместе.

Рофенд сплюнул кровью, и весь скорчился.

— Это все, что я знаю! Клянусь!

Гирланд слегка улыбнулся, и поднялся с места.

— Я тебе верю, — сказал он, и вырубил временного градоначальника ударом ноги.

ТОРТОН

Кэдвин Вэрсион возглавлял шествие верхом на гнедом мерине. На наконечниках копьев всадников, следующих за ним, развевались знамена с позолоченным фениксом на синем поле.

По суровому невозмутимому лицу Кэдвина Вэрсиона было невозможно разобрать, что происходит у него в голове. Беспощадный на поле брани, наследник одного из величайших северных домов Антрексии, он не чурался сидеть за одним костром вместе с обычными солдатами, предпочитая пить и есть вместе с ними, нежели в тепле и уюте собственного шатра.

К двадцати двум годам темноволосый юноша поучаствовал уже в нескольких сражениях, и даже руководил осадой Девичьего пруда, которая закончилась взятием замка на третьи сутки.

Вместе с отрядом из пяти приближенных, он пробрался по сточным канавам внутрь замка и, перебив весь гарнизон, захватил Девичий пруд.

И прямо сейчас, двигаясь за Кэдвином на верную гибель, Тортон даже не мог и помыслить о дезертирстве. Тортон Шегвелл поступил на службу к Вэрсионам еще в семилетнем возрасте. Одна из многочисленных бандитских шаек, расплодившихся после «Второй Сегшенской войны» сожгла деревню Тортона дотла. Его семью, включая трехлетнюю сестренку, казнили у него на глазах. В тот самый миг, когда очередь уже дошла до Тортона, тяжелая конница Мэйно Вэрсиона уже вошла на пепелище, оставшееся от деревни Тортона.

Спасенные лордом Вэрсионом крестьяне поступили на службу его дома. А сам Тортон в тот день поклялся, что до последнего вздоха будет защищать лорда Мэйно и его семью.

В ночь перед этим отходом под предводительством Кэдвина, Мэйно просил Тортона во что бы то ни стало защищать жизнь его сына до самого конца. И вот спустя десятилетие преданной службы дому Вэрсионов, у Тортона появился настоящий шанс выполнить свое обещание. Какие бы преграды не стояли на их пути, Тортон сделает все возможное, чтобы старший сын лорда Мэйно Вэрсиона вернулся домой живым и здоровым.

***

— Как думаешь, нам ещё долго осталось? — Вэйн Крэкс ехал верхом на пегом мерине, нагружённом вьюком с котелками, мисками и прочей утварью.

На посиневшем лице повара застыла мучительная гримаса отчаяния и боли. Чтобы ни говорили про него остальные, но силы духа Вэйну было не занимать. Несмотря на неимоверную усталость и сложности, через которые они прошли и которые лишь ждут впереди, он держался молодцом и продолжал верить, что они смогут выжить. Более того, за все это время он ни разу ни на что не пожаловался, и молча выполнял свою работу, готовя на несколько десятков голодных ртов.

— Судя по тому, как сильно похолодало, — Тортон поправил капюшон, — мы уже совсем близко.

Вэйн поморщился, и удрученно потупил взгляд перед собой.

Ледяной ветер пробирал до самых костей. Густой снегопад не прекращался ни на минуту. От холода леденели пальцы, а иной раз, когда их отряд забирался на высокогорье, становилось трудно дышать. За последние сутки уровень снега дошел до самых колен, но они по-прежнему продолжали идти. Лошадей, увязших в снегу и сломавших конечности, тут же зажаривали на костре, но мяса едва ли хватало и на половину войска.

Поначалу в солдатах еще теплилась надежда на успех этого треклятого похода, но чем дальше они продвигались вперед, тем очевиднее становилось, что шансов вернуться в живых остается все меньше.

С каждым днем дезертиров становилось все больше и больше. К небольшому отряду Кэдвина присоединилось несколько сотен людей из числа вассалов дома Вэрсионов. Наибольшую поддержку оказал лорд Аскотт Форрестер, без промедления отреагировавший на письмо своего сюзерена, лорда Мэйно, о немедленной мобилизации пограничных войск. В самом письме он толком не объяснил о том, кто является их врагом, но одно дал понять наверняка — ни при каких условиях им нельзя позволить врагу пересечь границу Сумрачного Леса.

Через три недели после того, как две сотни латников лорда Аскотта Форрестера выступило из Синеборья, их осталось чуть больше полусотни.

А совсем скоро, вместе с протяжным шумом ветра и ледяным дождем, пришла смертоносная вьюга. К тому времени из еды кроме обледеневших кукурузных лепешек ничего не осталось, и оставшиеся воины принялись разбегаться толпами. И уже совсем скоро двухтысячное войско Кэдвина Вэрсиона насчитывало, в лучшем случае, три сотни простуженных и истощенных от голода и усталости приговоренных смертников. Ни у кого из них уже не осталось сил убегать. Казалось, они смирились со своей участью, и только молились о том, чтобы мучения закончились как можно скорее. Они были обречены на бесславную погибель в костлявых лапах ледяной смерти.

На пути Тортона и Вэйна, плетущихся в арьергарде отряда, то и дело встречались закопанные в снегу тела. С некоторыми из них Тортон еще совсем недавно обедал в теплых стенах столовой Катерсиса.

— Думаешь, — сиплым голосом произнёс Вэйн, — мы и в самом деле идём к Сумрачному Лесу?

Тортон обернулся на повара, и вгляделся в его беспокойные глаза. Обледенелые щёки Вэйна совсем уж посинели, и он то и дело стучал зубами.

— Не знаю, куда точно мы идем, в Сумрачный Лес или нет, — пожал плечами Тортон Шегвелл, — но лично я уже не заходил так далеко на север. И чем дальше мы заходим, тем труднее будет вернуться назад.

— Такую жирную тушу, как ты, Вэйн-хряк, — гаркнул подъехавший Чед Кортвик, — ледяные пауки или белые медведи-людоеды сразу же сожрут. Быть может, им этого хватит, чтобы насытиться и на нас они уже не полезут.

Раздался дружный лающий хохот прихвостней Чеда Кортвика.

Тортон смерил их брезгливым взглядом, и, сжав кулаки, уже хотел что-то ответить, но Кортвик лишь плюнул в сторону Вэйна и пришпорил коня. Четверо его дружков поскакали следом.

— Не обращай внимания, — Тортон обернулся к Вэйну. Грустно улыбнувшись, поваренок лишь едва заметно кивнул.

Несмотря на все эти глупые шутки Кортвика и его шайки, Тортон видел неподдельный страх на их лицах. Насмехаясь над Вэйном, они еще пытались вести себя развязно, будто бы ничего не боясь. Однако получалось у них это плохо. В глубине души каждый из них понимал, что витающая в ледяном морозе смерть вокруг них уже совсем близко.

МАРКОС

— Вместе с латниками из Подлунного королевства на Октерфон в общей сложности мы сможем отправить шесть тысяч мечей, — Кердио Лондрен лениво почесал бровь, — этого вполне хватит для продолжительной осады, но, если мы хотим закончить все гораздо быстрее, то…

— У нас есть баллисты, — вставил Шерман зек Дорзек, — и более того, если нас не слишком заботит сохранность замка, то я не вижу никаких препятствий. Нужно действовавать быстро и решительно. Мы обладаем достаточными ресурсами для молниеносного захвата замка. Думаю, управимся всего за пару суток. Да и на северо-востоке Астариса зима придет уже через несколько недель, и чрезмерная нерасторопность может сыграть с нами злую шутку. А епотому осада — глупая и непозволительная роскошь.

Лондрен утвердительно кивнул, перевел взгляд на Маркоса Олуика.

— Я тоже так считаю, милорд, — Лондрен провел ладонью по лысине, — если нас интересует только содержимое подземелий Октерфона, то с помощью зарядов баллист нам лишь требуется пробить брешь в стенах, и взять крепость штурмом.

Сцепив пальцы домиком, архонт Солнечного Копья Маркос сидел, с задумчивым настороженным видом, откинувшись на спинку кресла. В следующий миг Маркос с силы хлопнул ладонью по столу, и подался вперед. Его лицо исказилось от гнева.

— В том то и дело, — он выставил палец перед лицом Лондрена, — что Октерфон — фамильный замок моих предков. Вэрсионы с помощью гнусной лжи и обмана отняли его у нашего рода.

Кердио Лондрен нервно сглотнул.

— В ваших же интересах сделать так, чтобы замок был захвачен с минимальным ущербом, — закончил Маркос.

— Да, Ваше Величество, — пробубнил Лондрен, — я вас понял.

Маркос тяжко вздохнул, провел ладонью по взмокшему лбу.

— Какой гарнизон у Вэрсионов?

Лондрен сверился с записями разведчиков.

— Не больше полусотни лучников, и около двух сотен латников. — Ответил он, и, встав с места, ткнул пальцем в разложенную на столе карту, — если нам удастся быстро вывести из строя западную и восточную башни, это станет приговором для Вэрсионов. У них не останется ни шанса.

Он обернулся на Кайо, и задержал на сыне задумчивый взгляд. Темноволосый наследник Солнечного Копья, закинув ногу на ногу, безучастно поигрывал в карты сам с собой. Юноша сидел в одной атласной рубашке, которую даже не потрудился застегнуть.

— Ваше Величество, — заговорил капитан Нетрис аргх Голлрах, предводитель наемного отряда «Сыны пламени», — со своей стороны могу дать полную гарантию, что пятьсот моих ребят будут готовы выступить хоть на рассвете, и если…

— Продолжим совет завтра, — ледяным тоном прервал его Маркос Олуик.

Голлрах недовольно кивнул, но возражать ничего не стал.

Члены Совета неуверенно переглянулись. Первым встал Кердио Лондрен.

— Лорд Вэрсион, — поклонился он, и зашагал к выходу.

Остальные последовали его примеру.

— Останься, — не глядя Кайо в глаза, Маркос остановил поднявшегося с места сына.

Кайо с грохотом уселся обратно.

— Что такое, отец? — Безразлично спросил он, и потянулся к штофу с аргелинским вином.

— Уверен, ты догадываешься, о чем идет речь.

Кайо в пару глотков осушил кубок, и налил еще. Юноша сузил глаза, пристально всматриваясь в отца. Запрокинув левую руку за верхнюю спинку стула, он медленно поднес кубок к губам. Перекинув жидкость из левой полости рта в правую, отхлебнул и смачно глотнул.

Маркос тяжко вздохнул, провел рукой по копне редких взмокших волос.

— Знаю, о чем ты сейчас думаешь, — начал он, — я ведь никогда особо не поощрял твои увлечения разной поганью…

Кайо едва не поперхнулся. Юноша отставил кубок в сторону, вытер рот ладонью.

— Особо не поощрял? — Хохотнул он, — да из-за твоей твердолобости я полгода в темнице просидел!

Маркос стукнул ладонью по столу. Штоф с вином свалился на пол. Кайо раздраженно вскинул руки в сторону, и отвел взгляд к стене.

С минуту помолчали.

— В последнее время у нас не все идет гладко, — вздохнул Маркос, — после смерти твоей матери я так и не смог прийти в се…

— Отец, прошу, — прервал его Кайо, — у меня нет ни желания, ни сил обсуждать это сейчас.

Маркос кивнул.

«Хоть в чем-то мы с тобой согласны».

— Несмотря на наши разногласия, — Маркос посмотрел сыну прямо в глаза, — я хочу, чтобы ты знал, что я горжусь тобой. Знаю, что я не самый примерный отец и в последнее время мы с тобой почти не разговаривали… А мне бы так хотелось отложить все дела в сторону, и часок-другой прогуляться в садах.

Маркос откашлялся, затем продолжил.

— Но ты должен знать, что несмотря ни на что, я люблю тебя. Ты всегда можешь обратиться ко мне за советом.

Кайо ухмыльнулся, снова отвел взгляд в сторону.

— Кайо, — позвал Маркос, — сын, посмотри на меня.

Юноша медленно поднял взгляд на отца.

— Ты — самое дорогое, что у меня осталось, — сдержанно проговорил Маркос, — я не хочу, чтобы ты погиб в безрассудных попытках заслужить мое признание. Позволь заняться добычей агэльфиуса кому-нибудь другому. Это слишком рискованно. Я не могу потерять еще и тебя.

Он помедлил, затем, понизив голос, добавил:

— Никакое богатство жизни того не стоит. Даже агэльфиус.

Кайо фыркнул.

— Вот те на! Давно это ты стал беспокоиться за мою жизнь? — юноша вскочил с места, и ткнул пальцем в отца, — ты сам-то в это веришь?

Маркос закрыл лицо ладонями, и закачал головой.

— Или ты просто на просто хочешь прибрать всю славу и богатство себе? — Голос Кайо сорвался на крик, — ну уж нет, дорогой отец! На этот раз это не пройдет!

Он выскочил из-за стола, и остановился в нескольких шагах от Маркоса.

— Ты посмел заговорить о смерти мамы? — Глаза Кайо сделались совсем безумными, — после того, что ты натворил?

— Кайо…

— После того, как ты убил ее?! — Заорал Кайо.

— Пошел прочь! — Проревел Маркос, вскочив с места, — убирайся сейчас же!

На лице Кайо Олуика появилась довольная ухмылка. Поравнявшись с отцом, он наклонился к его уху, и прошептал:

— Ты знаешь, что я прав. И я неимоверно счастлив, что ты будешь жить с этим до конца своих дней.

Маркос почувствовал, как гулко бьется его сердце.

— Как же ты жалок, — поежился Кайо, и вышел прочь.

СИЛИЯ

— Ваше величество, — управитель Ренфри Хатегорн отворил дверь подземелья, и обернулся к Силии, — прошу вас, будьте с ним осторожны. В последние дни зверь чрезвычайно агрессивен. В общем-то, как вы понимаете, именно из-за этого я и принял решение заточть егот здесь. Распугивая других животных, он не мог и дальше содержаться в королевских конюшнях.

Силия молча кивнула. Ренфри продолжил:

— Он ничего ни ел и не пил уже несколько дней, а при малейшей попытке накормить его, начинает брыкаться и размахивать крыльями.

Управитель Хатегорн откашлялся.

— Он покалечил уже двух служащих, и я опа…

Силия остановила его жестом.

— Полно, Ренфри, — королева задержала на нем проницательный взгляд голубых глаз, холодный, словно зимний рассвет, отчего Ренфри в смущении потупил взгляд в сторону, — Эгвиракс не зверь. Он — часть семьи.

— Да, госпожа, но я…

— Довольно, — прервала его Силия, и шагнула во мрак, — спасибо, что проводил меня, а теперь отправлясйя наверх.

Взяв из рук управителя Хатегорна факел, королева захлопнула за собой дверь и принялась спускаться по ступенькам.

Подобное отношение к Эгвираксу она ожидала от кого угодно, но только не от Ренфри Хатегорна. Она знала этого человека с самого детства. Он научил Силию кататься верхом, показывал, как правильно расчесывать гриву ее пони, желто-саврасовой Авите.

Кто, если не Ренфри, должен был понимать всю важность ее связи с собственным грифоном?

Хотя, с другой стороны, винить его в этом было глупо. Несмотря на весь свой опыт обращения с лошадьми, Ренфри Хатегорн был обычным конюшим. Возможно, Силия была слишком груба с ним… Вместо того, чтобы ругать его, королева, наоборот, должна была похвалить Ренфри за все, что он сделал для Эгвиракса во время ее отсутствия. Ренфри действовал в целях безопасности. Тем более, Эгвиракс уже причинил вред двоим стражникам, и кто знает, насколько бы далеко все зашло, если Ренфри не догадался бы запереть грифона как можно скорее.

Внезапно Силия ощутила острый укол стыда. Как она могла быть настолько слепой? Первым же делом, когда она выйдет наружу, нужно срочно отыскать Ренфри, и извиниться перед ним. Разве заслуживает она править целым королевстом, если не в состоянии научиться признавать свои собственные ошибки?

Ведь во всем произошедшем с Эгвираксом была виновата сама Силия. Только она могла обуздать его гнев. Но после смерти родителей девушка так ни разу не навестила его…

Каждое воспоминание, связанное с Эгвираксом, напоминало ей об отце. Силия боялась даже посмотреть на своего грифона, ни говоря уже о том, чтобы приблизиться к нему. Это было выше ее сил. Однако она прекрасно понимала, что вместе с Эгвираксом она могла бы перенести горечь утраты намного легче.

В конце лестницы Силия уперлась в огромную металлическую дверь. Опустив факел в канделябр, она нашла нужный ключ и вставила в замок. Засовы лязгнули, и она прошла внутрь.

Воздух в помещении был до жути спертый. Наверное, к Эгвираксу не спускались уже несколько дней.

— Эгвиракс? — Шепотом позвала его Силия.

Несколько секунд в помещении стояла полная тишина.

— Эгвиракс? Это я.

Силия сделала еще один шаг, и застыла на месте. Она ощутила чье-то дыхание прямо над собой. Девушка медленно подняла голову, и в ту же секунду стены сотряслись от оглушительного рева. Королева рухнула на спину, а Эгвиракс опустился прямо на нее.

Изо рта Силии вырвался приглушенный стон.

— Эгвиракс, что ты…

Грифон лязгнул зубами в считанных сантиметрах от ее лица. На какой-то миг Силия подумала, что он ее не узнал или… или он зол на нее?

Но способен ли он причинить ей вред? Она ведь сама бросила его и теперь получила то, что заслуживала? Могла ли его обида быть настолько сильной, чтобы Эгвиракс…

Нет, она в это не верила.

Не теряя ни секунды, она приложила ладонь к его морде, и закрыла глаза. Силия вскрикнула от резкой боли в голове. Чем реже она устанавливала с ним связь, тем сложнее было это сделать при каждом новом разе. В голове вспыхнула россыпь воспоминаний: день, когда отец подарил ей Эгвиракса на ее седьмой день рождения, миг, когда она впервые к нему прикоснулась и установила связь, ее первый полет верхом над садами Аргхолма и серебрящейся на солнце поверхностью Оглизейского озера.

«— Прости меня, Эгвиракс, — превозмогая неистовую боль, Силия смогла-таки установить с ним мысленный контакт, — я не должна была оставлять тебя. Теперь все будет как прежде. После смерти родителей у меня практически никого не осталось. Прошу, не покидай меня… Я не выдержу еще одной потери…».

«— Я так рад, что ты вернулась».

По щекам Силии потекли слезы. Прервав контакт, она раскрыла глаза, и увидела свернувшегося клубком Эгвиракса. Издав утробный звук, он облизнул ее щеку.

— Какой шершавый, — рассмеялась Силия, и погладила его по холке.

ГИРЛАНД

До рассвета оставалось всего ничего, но сна не было ни в одном глазу. Тревога за брата и скверные мысли никак не давали Гирланду покоя. И о чем только Кэдвин думал? На кой черт он ломанулся к Маркосу Олуику, даже не посоветовавшись ни с ним, ни с отцом? С чего вдруг он отправился в лапы к их заклятому врагу? Чего он вообще рассчитывал этим добиться? О какой угрозе с севера говорил Рофенд? Уж не соврал ли он, чтобы отвести от себя подозрения?

Да и к тому же, подобное поведение совсем не было похоже на Кэдвина. Его старший брат никогда не действовал столь безрассудно. Кэдвин подолгу обдумывал свои шаги, выверял каждую мелочь. Черт возьми, да ведь даже в детстве, когда они фантазировали на тему того, покровителем какого зверя они хотели бы стать, Кэдвин никогда не мог определиться, все время разрываясь между ледяным драконом и шестиглазым гефилиусом.

«Одним только своим дыханием ледяной дракон может вывести из строя целую армию, — забравшись на один из пеньков в лесу, с восхищением восклицал Кэдвин, — но гифелиус обладает столь обостренным зрением, что может видеть на десятки километров вперед. С таким талантом я мог бы заблаговременно выведывать о перемещениях армии врага».

В этой постоянной нерешительности буквально по каждому поводу и был весь его брат. Веселый, общительный и жизнерадостный. Душа компании, Кэдвин никогда не отказывался опрокинуть пару кружек эля с простыми крестьянами или копейщиками из его собственного отряда.

И, тем не менее, за последние несколько месяцев он сильно изменился. Все больше и больше отдалялся от семьи, становился раздражительным и вспыльчивым буквально из-за любой мелочи.

Нет, здесь определенно было что-то не то, и Гирланд собирался выяснить, что произошло с его братом.

Что, если…Нет, такого просто не может быть…

Об одной только мысли о том, что его старший брат мог быть в сговоре с непримиримым врагом их семьи, Гирланду становилось дурно.

Какое-то время, обуреваемым беспокойными мыслями, он еще поворочался в постели, но, в конце концов, усталость взяла вверх. Гирланд провалился в сон.

***

Проснувшись на следующее утро, он первым же делом приказал своему стюарду, смуглому темноволосому эктийцу Пэнтио Шэвису, созвать срочный совет всех прибывших вассалов Вэрсионов в приемном зале Октерфона.

Через полчаса, спустившись вниз, все были уже в сборе. Гирланд сдержанным кивком поприветствовал стражников у входа, и вошел в приемную. В зале стоял неразборчивый гомон. Где-то послышался звон разбитой посуды.

— Да ты только послушай себя! — Прорычал сир Гервин Кетермин, тучный среднего роста рыцарь, который обучал Гирланда верховой езде, когда тому еще не было и десяти. В те времена Гервин не скупился на смачные подзатыльники и отборный мат, а теперь должен был обращаться к Гирланду «милорд», и преклонять колено, когда того требует случай.

— Господа, — откашлялся Гирланд, но никакого эффекта это не произвело. Казалось, никто, кроме служанок и стюардов даже не заметил его прибытие.

— Господа, — Гирланд повысил голос, и встал во главе стола.

Собравшиеся за столом рыцари и лорды тут же стихли, и все, как один, обратили на Гирланда свои взоры. Несколько рыцарей повскакивали с мест, рассыпаясь в приветствиях. Однако большая часть даже не шелохнулась.

Гирланд сдержанно улыбнулся, и жестом призвал всех садиться.

Как бы он не пытался себя к этому подготовить, но рядом с этими людьми он чувствовал себя все тем же мальчишкой, получавшим оплеухи от Гервина Кетермина. Сколько бы Гирланд не подражал отцу, внимая каждому его слову и совету, он никак не мог отделаться от мысли, что еще не готов ими руководить. Не готов занимать его место, сидя во главе стола. Здесь должен был сидеть его отец, или Кэдвин, но точно не он. И чем чаще Гирланд над этим размышлял, тем становилось все более отчетливее, что и остальные думают точно также. Он видел это по их недовольным взглядам и своевольному поведению. При отце они никогда подобного себе не позволяли.

Юноша уселся на место, и обвел присутствующих внимательным взглядом.

— Благодарю, что вы столь быстро отреагировали на мою просьбу, — начал Гирланд, — я был вынужден прибегнуть к подобной спешке из-за наглого предательства некогда преданного друга нашей семьи Жозета Рофенда.

По залу прошел тревожный шепот.

Гирланд целую ночь напролет думал о том, как обернуть дело с Рофендом в свою пользу. Главное, нельзя было допустить, чтобы хоть кто-то узнал о внезапном отъезде Кэдвина. Правда, Рофенд еще упомянул о том слуге… Да, поговорить с ним было чрезвычайно важно. Но, если верить тому, что Шэвис выпытал за ночь у Рофенда, толстяк знать-не знает, куда испарился его слуга. И Гирланд прекрасно понимал, что Рофенд не врет. Уж этот бы точно не стал. Кто угодно, но только не он. Под пытками Шэвиса раскалывались куда более стойкие мужчины.

— Милорд Гилранд? — Прервал его размышления сир Уилдон Модрен, — где милорд Рофенд? Что он натворил?

Обратив взгляд на Модрена, Гирланд всеми силами пытался не обращать внимание на рубец под его правой щекой. Хоть сам Мэнфрид и не подавал виду, когда кто-нибудь за столом указывал на его изьян пальцем и смеялся, Гирланд уже не раз замечал, что он пытался скрыть рубец с помощью различных масел и лечебных мазей. Гирланд слишком хорошо понимал, каково это, быть посмешищем на глазах у остальных.

— Признаюсь, что Рофенд был последний человек, от которого я ждал предательства, — вздохнул Гирланд, и сокрушенно покачал головой, — впрочем, в нынешние времена удивляться уже ничему не приходится.

Гирланд выждал, пока его слова привлекут всех до единого, и продолжил:

— Несколько слуг Рофенда подтвердили, что их господин уже длительное время поддерживал связи с Маркосом Олуиком.

— Мерзавец! — Гервин Катермин грохнул кулаком по столу.

Кое-где послышались слова проклятия. В зале снова поднялся неразборчивый рокот.

— Господа, — повысил голос Гирланд, и поднял руку вверх, — прошу вас.

Когда в зале снова воцарилось молчание, Гирланд продолжил:

— В покоях Рофенда были найдены неопровержимые доказательства его предательства: тайные переписки с Маркосом Олуиком. За несколько сотен деинов Рофет продал много важных сведений: чертежи Октерфона, в том числе схемы подземных ходов, сведения о количестве нашего гарнизона, и это далеко не весь список.

Гирланд провел ладонью по лбу.

— В сложившейся ситуации, — продолжил он, — боюсь, что у Олуиков теперь нет никаких видимых препятствий для осады Октерфона. Возможно, уже прямо сейчас они готовят войско к началу наступления.

— Они в самом деле рискнут нарушить перемирие? — Вопросил Катермин.

Гирланд пожал плечами.

— Думаю, все давно прекрасно понимали, насколько фиктивно и ненадежно это перемирие. Оставался только вопрос, кто нарушит его первым, и как скоро это произойдет. Думаю, никто не верил в то, что оно продлится хотя бы несколько десятилетий.

— А что рассчитывает предпринять лорд Вэрсион? — Подал голос Уилдон Модрен, — и где сейчас милорд Кэдвин?

Гирланд откашлялся, и залпом осушил кубок воды.

— Кэдвин отбыл с делегацией на север, — наспех проговорил Гирланд, — Стэфиан Мидфорд отправился с предложением заключения торгового союза к бушавитам, — спокойно ответил Гирланд, — также, через пару дней к нам должно прибыть, по меньшей мере, две сотни латников с Ледяного Клыка.

— И ты думаешь, что этого хватит для того, чтобы сдержать орду головорезов Олуиков? — Хохотнул Ортего Центрис, — если войско поведет отпрыск Маркоса, этот неуравновешенный сукин сын, то на их стороне будут сражаться и еще куда более страшные твари.

Гирланд сглотнул подступивший ком к горлу.

— Прежде всего, стоит учитывать, — проговорил он, — что с момента возведения Откерфона, крепость удалось взять штурмом лишь однажды. Однако отец настаивал на том, что при возможности, нужно попытаться решить все мирным путем.

Центрис фыркнул от смеха, Катермин покачал головой.

— Это шутка такая? — Выпалил Центрис, — уж не думает ли Мэйно взаправду, что и на этот раз получится избежать войны? Да, запасов для длительной осады у нас действительно имеется. Но, если они попробуют взять замок штурмом, я более чем уверен, что на этот раз Октерфон падет. У Олуиков для этого есть все ресурсы: новейшие баллисты, тараны, по меньшей мере, десять тысяч латников и тысяча лучников, не считая тех, кто еще мог присягнуть им за последнее время. Да и не только численного перевеса нам нужно опасаться. Уж не мне вам рассказывать, какая мерзость из глубин самой Преисподней будет сражаться на их стороне.

В зале воцарилось напряженное молчание. Гирланд разделял опасения Центриса, что Октерфон уже давно не та неприступная твердыня, как было в минувшие годы.

Он много раз слышал о пристрастии Кайо Олуика к выращиванию различных омерзительных тварей. При дворе Катерсиса ходило множество слухов, что Кайо — один из учеников темных магов, призывает демонов из самой Преисподней. И если хотя бы половина из всех услышанных им слухов была правдивой, то Гирланд уже жалел о том, что поблизости не было Энцо Сизариса или хотя бы одного из тех магов, которые не примкнули к Олуикам.

Но Гирланд слишком хорошо понимал, что сейчас важнее всего было не позволить этим людям сомневаться в решениях отца, и его самого. Он должен заставить их уважать себя. В противном случае, конфликт с Олуиками может закончиться еще до их прибытия к Октерфону.

Гирланд обвел всех собравшихся пристальным взглядом.

— У нас есть одно важное преимущество, перед которым отступит даже безбашенный Кайо Олуик, — ухмыльнулся Гирланд, — в общем-то, возврат давно утраченного замка — лишь предлог. Они идут сюда за агэльфиусом.

Кто-то в дальнем конце зала откашлялся. Ортего Центрис нахмурился.

— Но ведь, — Уилдон Модрен удивленно выпучил глаза, — все запасы агэльфиуса уже давно исчерпаны…

— Все верно, — спокойно ответил Гирланд, — но ведь они не знают об этом. И в этом есть наше главное преимущество.

ФЕЙН

— Голран сказал, что с подобной болезнью он еще никогда не встречался, — понизив голос, сказал Фейн, — и наша задача состоит в том, чтобы выяснить у местных жителей ее симптомы и как давно она вообще появилась.

Фейн ехал на черном, как смоль рысаке по середине проселочной дороги. По левую руку от него держался Регг верхом на здоровенном брабансоне. Жеребец двигался с поклажей на спине: запасы солонины и хлеба на несколько дней, бурдюки с водой, и несколько ингредиенты для зелий. Справа от Фейна двигались Джед с Мэнди, всю дорогу шепчующие о чем-то своем. При каждом хохоте Мэнди Регг неодобрительно качал головой, говоря: «Вот увидишь, зря мы взяли их с собой. Они только беду на нас навлекут, помяни мое слово».

Фейн видел в этом только укол завести, и не более того, поэтому предпочитал благоразумно отмалчиваться.

— Но раз эта болезнь столь неизучена, — ответил Регг, — почему же Голран и остальные магистры не отправились исследовать ее вместо нас?

— Быть может, у них есть куда более важные дела, — пожал плечами Фейн, — сам знаешь, в последнее время Голран все реже и реже находился в Дарлеме. Он отлучался куда-то даже во время занятий. Хотя, возможно, это просто очередное задание, которое мы должны пройти. Что-то вроде проверки наших умений на практике.

Регг неопределенно махнул рукой. Следующие полчаса они ехали в тишине.

К вечеру четверо друзей добрались до таверны «Бычий рог», расположенной на перепутье трех дорог сразу же после Колдовского леса.

Фейн дал конюху десять тринлов, чтобы тот напоил и накормил лошадей и проследил за поклажей.

Но тут Регг, смерив презрительным взглядом конюшего, кудрявого розовощекого паренька не старше двенадцати, схватил Фейна за руку и отвел в сторону.

— Ты с ума сошел? — Сквозь зубы процедил Регг, — как можно первому встречному доверять все наши пожитки?

— Ну а что ты предлагаешь? — Фейн отдернул руку, — можешь стоять и охранять тут свои шмотки, пока мы будем есть и обговаривать план дальнейших действий без тебя.

Регг обиженно вскинул брови. С задумчивым видом он перевел взгляд с Фейна на конюшего и обратно.

— Ну ладно, — сокрушенно выдохнул он, и пальцем погрозил конюшему, — но имей в виду, если хоть одна склянка пропадет, лучше убегай сразу куда-нибудь подальше, за Коралловое море.

Невозмутимое лицо конюшего ничего не выражало. Поковырявшись в зубах, он молча кивнул головой и повел лошадей к стойлу.

Когда Фейн и Регг вошли в таверну, Джед и Мэнди уже заняли стол возле окна.

— А вот и наши голубки, — процедил Регг.

— Неужто ревнуешь? — Усмехнулся Фейн.

— Еще чего, — огрызнулся Регг, толкнув Фейна в плечо и засеменил к приятелям.

В трактире «Бычий рог» в это время было немноголюдно. Недалеко от входа сидела компания из четырех крестьян-выпивох, да двое молодых каберлингов о чем-то разговаривали с трактирщиком.

Джед водил пальцем по лежащей на столе карте, в то время как Мэнди, то и дело кивая головой, внимательно его слушала.

— Уже что-то заказали? — Вопросил Фейн, когда они с Реггом сели за стол.

Джед макнул кукурузную лепешку в соусницу, и отправил ее в рот.

— Попробуйте, — он кивнул на тарелку с горой лепешек, — вы в жизни такого не ели.

Регг отломил кусок, прожевал и одобрительно кивнул.

— Вот почему я сейчас точно не скучаю, — сказал он, наливая себе в чашу из графина со спрэллом, — так это по Дарлемской столовке.

За столом раздался дружный хохот.

— Удалось уже что-то выяснить? — Фейн кивнул на карту.

— Если продолжим путь через лес на рассвете, — взяла слово Мэнди, — то уже к завтрашнему вечеру будем в Хердере.

— Единственная загвоздка состоит в том, — добавил Джед, почесав затылок, — как нам пересечь Карделинов вал.

Джед ткнул пальцем в карту, и принялся за куриную ножку.

Фейн развернул карту к себе.

— А в чем сложность? — Недоумевающе спросил он.

— В этих лесах сейчас орудуют разбойники, — раздался басовитый голос позади них.

Вся компания разом повернулась к подошедшему трактирщику. Под два метра ростом, с беспорядочными сальными патлами, ниспадающими до самых плеч, с густой бородой. При одном только взгляде на него, у Фейна промелькнула мысль, что встреть он его ночью где-нибудь в лесу или темной подворотне, то принял бы его как раз бы за разбойника или наемного громилу. Впрочем, глядя на местную публику, его навыки явно пригождались довольно часто.

Трактирщик поставил две больших кружки со спрэллом на стол, переводя взгляд на каждого из четверки.

Регг кашлянул и принялся за луковую похлебку, понурив взгляд в миску. Мэнди закатила глаза, и, скрестив руки, вперила на него испытующий взгляд.

— Добавки? — Улыбнулся трактирщик, кивнув на опустевшую миску Регга Сельвиса.

Юноша медленно поднял на него взгляд.

— Нет, благодарю, — выдавил он из себя, — все было чудесно, но я, право, уже наелся.

— Простите, — не сдержалась Мэнди, обратившись к трактирщику, — а не могли бы вы указать безопасный путь к деревне Хердер?

Трактирщик тут же посерьезнел и склонился над картой.

Нахмурившись, он целую минуту что-то бурчал себе под нос, водя пальцами по бумаге.

— Можете попробовать пройти через Герзенское ущелье, — наконец пробасил он, — но лично я в последний раз ходил тем путем больше десяти лет назад, и Бог его знает, что там сейчас может обитать.

Лицо трактирщика резко помрачнело.

— В наших краях в последнее время много разной погани развелось, — добавил он и приглушенно расхохотался.

Регг судорожно сглотнул и под пристальным взглядом трактирщика выдавил из себя глуповатую улыбку.

— Спасибо за информацию, — Фейн протянул трактирщику пару тринлов, — принесете еще пару лепешек?

Громила довольно кивнул и засеменил к своей стойке.

— Что-то мне не по себе от его взгляда, — шепотом проговорил Джед, — он явно следит за нами.

Остальные проследили за его взглядом и посмотрели в сторону фигуры в дальнем конце зала. Незнакомец сидел слишком далеко, и разглядеть лицо не представлялось возможным. Он был облачен в чёрный потертый плащ с капюшоном. К еде из миски он даже не притронулся, и то и дело поглядывал в сторону их стола.

— Да не глазейте вы на него так, — прошипел Джед.

— Что ему надо? — Подперев голову ладонью, Регг забегал глазами.

— Нужно уходить отсюда, — прошептал Фейн, укладывая карту и лепешки в сумку, — ждите меня снаружи, мне нужно кое-что проверить.

— Но…

— Ну же, живее, — Фейн оборвал Мэнди, — на это нет времени! Я следом за вами.

Через несколько секунд после того, как они ушли, Фейн повесил сумку на плечо и направился к выходу. Остановившись у самых дверей, он мельком глянул в сторону незнакомца в плаще. Кинув горсть монет на стол, мужчина встал с места, и посмотрел прямо на Фейна. Юноша тут же отвернулся, и вышел вслед за остальными наружу.

— Так, предлагаю пройти через Герзен…

Фейн не успел договорить, едва не врезавшись в спину Регга.

Снаружи их уже ждало шестеро.

— Какого…

Джед толкнул его в бок, призывая к молчанию.

И в эту секунду, вглядываясь в их лица, Фейн понял, что перед ними стояли те самые «крестьяне-выпивохи».

Фейн стиснул зубы.

Как он мог быть таким глупцом… Голран доверил ему такое важное задание, а он так опростоволосился. Он должен был сразу заметить в этом неладное…

Незнакомцы уже начали брать их в круг, когда Джед спросил:

— Чем обязаны, господа? — Его голос дрогнул.

Последовал дружный хохот.

— Надо же, как официально, — прогнусавил худощавый малый с двумя стилетами в руках.

Джед покосился на Фейна.

Один из шестерки свистнул, и все разом остановились. Высокий жилистый мужчина с серыми волосами вышел вперед, и выставил перед собой стилет.

— К вам попала вещица, которая вам не принадлежит, — просипел он, — она должна вернуться к своему владельцу.

— Ты про лепешки что ли? — Усмехнулся Регг, — так бы сразу и сказал, нам ведь не жалко…

Вонзившаяся в землю стрела в пару сантиметрах от ног Регга заставила его замолчать.

Предводитель шайки смерил его грозным испытующим взглядом, а затем, глядя по очереди на каждого из компании, проговорил:

— Мы позволим уйти вам живыми, если вы дадите то, что нам нужно, — он кивнул на сумку Фейна, — и я знаю, что это у вас.

Фейн почувствовал, как его пробрал озноб. Сердце бешено колотилось, от страха вспотели ладони, но тем не менее, он старался не поддаваться панике. На кону стояло слишком многое.

Юноша выдавил из себя улыбку, и пожал плечами.

— Не знаю, о чем речь. Должно быть, вы перепутали нас с кем-то.

Лицо незнакомца исказила злобная гримаса.

— Отлично.

В тот же миг он свистнул остальным, и понесся с выставленным в руке стилетом прямо на Фейна. Джед и Регг вытащили из ножен кинжалы. В их сторону уже надвигалось трое.

— Дефенсо! — Закричала Мэнди, выставив ладонь вперед.

Надвигающийся на нее разбойник тут же отшатнулся от всплывшего в воздухе щита, и повалился на спину. Он был без сознания.

Фейн выхватил из ножен кинжал, и приготовился защищаться, когда почувствовал, что кто-то отпихнул его в сторону. Оказавшись на земле, юноша резко обернулся, и не поверил своим глазам. Его оттолкнул тот самый незнакомец в плаще из трактира. Все это время Фейн был абсолютно уверен, что он тоже принадлежит к напавшей на них шайке. Ведь все складывалось именно так. Они послали его в трактир в одиночку, чтобы он проследил за ними, а потом доложил своим, когда они выйдут, чтобы напасть.

Но он ошибся.

Странник отпарировал удар одного из бандитов, и молниеносным выпадом перерезал ему горло.

— Сзади! — Выпалил Фейн, когда увидел, что за спиной его спасителя уже заносится меч.

Незнакомец в плаще отреагировал без промедлений. Он увернулся от удара, и тут же рубанул нападавшего по ногам. Тот истошно заорал, и повалился наземь. Незнакомец прервал его вопли, воткнув клинок в грудь.

Странник окинул Фейна мимолетным взглядом, убедился, что он в порядке, и побежал к сражающемуся Реггу. Джед лежал без сознания после того, как заклинание Мэнди волной отбросило его в сторону. У ног Регга уже лежало тело убитого, а четвертый, беловолосый предводитель шайки, стоная от раны в животе, отползал назад.

— Гребаный урод, ты продырявил мне живот! — Отхаркавшись в сторону, выпалил он в сторону склонившегося над ним незнакомца в плаще, — ты заплатишь мне за это!

Странник лишь поправил подол плаща, и склонился над умирающим:

— Скажи мне, кто тебя послал, и я избавлю тебя от страданий.

— Да пошел ты! — Прокричал беловолосый, захлебываясь в крови.

— Как скажешь, — произнес незнакомец, и проткнул его мечом.

Фейн зажмурился, и изверг весь ужин на землю.

СИЛИЯ

Силия разрезала яблоко пополам, и, откусив свою половину, остальную отдала Эгвилару. Грифон съел фрукт прямо с ее ладони. Последовало довольное урчание, и Эгвиракс улегся обратно на колени девушки. Поглаживая его по холке, Силия взяла из корзины грушу, выждала пару секунд, прикидывая траекторию полета, и подбросила фрукт в воздух. Грифон тут же сорвался с места, взмахнув гигантскими крыльями, и проглотил грушу в полете.

По дорожке прошла пара гвардейцев. Поклонившись Силии, они мельком взглянули на Эгвиракса и заспешили прочь. Она увидела проступившее замешательство в их глазах. Вряд ли это можно было назвать страхом, а если и так, то они хорошо научились его скрывать. Но почему они так быстро отвыкли от его вида? В детстве Силия часами проводила в парке, играя с юным Эгвираксом. Тогда, конечно, едва ли не каждая служанка и стражник шарахались в сторону от одного его вида, но постепенно они стали привыкать к нему. Они довольно быстро просекли важную особенность: если не причинять вред его хозяйке или не дразнить его самого, то грифон никогда тебя не тронет. А уж если ты принесешь ему пару фруктов или кусок форели, то и вовсе заделаешься его любимчиком.

Яркое солнце, проступавшее сквозь ветви деревьев, пламенело высоко в небе. Закрыв глаза, Силия прислушалась к окружающим звукам природы. Звонкое пение птиц, жужжание пчел и шмелей. Мягкое дуновение ветерка колыхало траву. Каждая частичка этого огромного мира жила собственной жизнью.

Поднявшись на ноги, она пошла по широкой мощеной дорожке, ведущей к плетеной беседке, увитой благоухающими глициниями. По обеим сторонам дорожки располагались ряды кустарников, постриженных в форме грифонов.

Когда она вошла в беседку, Ройлд Шенриз уже ждал ее внутри.

— Ты пришел немного раньше, — улыбнувшись, сказала королева.

Первый Советник отвел взгляд от глицинии и обернулся к Силии.

— Ваше Величество, — поклонился он, и жестом пригласил присесть на лавочку.

— О чем ты хотел поговорить со мной, Ройлд? — Сев рядом с ним, спросила Силия.

Изборожденное морщинами лицо Ройла Шенриза было белее тучи. Спит ли он хотя бы два-три часа в сутки? Если бы не Ройлд, Силия бы никогда не справилась с навалившейся на нее ношей. Она была безмерно благодарна за все, что он для нее делает. Но королева видела, что его постоянно что-то тревожит. Быть может, он просто на просто переживает за нее и за будущее всего королевства? Или дело не только в этом? Возможно ли, что Шенриз что-то от нее скрывает?

Конечно, Силия знала, что он ведает тайными агентами едва ли не по всему Астарису и в управлении государством эти знания были по истине бесценными. Однако, если Ройлд и в самом деле что-то умалчивает, это может подорвать прочность их отношений. Если Силия перестанет доверять даже Ройлду Шенризу, то, наверное, уже никому не сможет доверять. Во что бы то ни стало ей хотелось развеять все свои сомнения на его счет. Но если Шенриз не заговорит об этом первый, она не станет начинать этот разговор. Только не сейчас. Иначе она может спугнуть его, и неизвестно, чем в таком случае все обернется.

Вздохнув, Шенриз провел ладонью по копне редких седых волос и заглянул Силии прямо в глаза:

— Ваше Величество, мне не хотелось бы наскучить вам своей бесполезной старческой болтовней, — неуверенно начал он, — но я…

Первый Советник замолчал, потупив взгляд в сторону.

Силия взяла его морщинистую руку в свою и робко улыбнулась.

— Ройлд, твою болтовню мне никогда не надоест слушать, — мягко сказала королева.

Шенриз грустно улыбнулся.

— Ваше Величество, я лишь хотел сказать, что несмотря ни на что, вы всегда можете рассчитывать на мою поддержку, — откашлявшись, он продолжил, — я всегда готов услужить вам своим советом и можете быть уверены, что не останетесь одиноки.

Ройлд Шенриз замолчал, подняв восхищенный взгляд на парящего в небесах Эгвиракса.

— Совершенное создание, — прошептал Шенриз, а затем, широко улыбнувшись, добавил, — порой мне даже кажется, что грифоны куда благороднее, чем большинство людей.

Силия мрачно усмехнулась и утвердительно кивнула.

— Боюсь, что так оно и есть, — ответила королева, — и грифону, в отличие от человека, хватает смелости поступать так, как велит его сердце.

Седовласый советник молча кивнул.

Они просидели так с полчаса, прислушиваясь к переливчатому щебетанию птиц, стрекоту цикад и кваканью лягушек в королевском пруду. Это был чудесный погожий день, тем не менее, приготовивший для Силии одно из самых тяжких жизненных испытаний. Сегодняшний день ознаменовал собой официальное начало ее правления. Меньше, чем через час, она воссядет во главе своего первого Единого Совета. Силия предстанет перед лицами самых влиятельных людей всей Антрексии. Одна только мысль об этом приводила ее в неописуемый ужас. Деевушка и понятия не имела, что она должна делать и как руководить целым королевством. А после кошмарной смерти ее родителей…

Но именно из-за этого она и должна во всем разобраться. Отец никогда бы не позволил личным чувствам принести вред его государству. Силия обязана справиться во имя своего рода и всех жителей Антрексии, которые сейчас нуждаются в ней, как никогда прежде.

Силия медленно встала на ноги, и, положив руку на плечо Шенриза, сказала:

— Возможно, у меня не было времени поблагодарить тебя, — Ройлд поднялся вслед за ней, — ума не приложу, чтобы я делала без всех твоих советов и подсказок. Поэтому, прошу тебя, нет, даже приказываю, никогда не смей называть себя бесполезным, иначе я прикажу королевским поварам больше не подавать тебе вишневых пирожных.

Ройлд Шенриз весело рассмеялся, и немного отклонившись назад, развел руки в сторону.

— Ну против такого у меня нет никаких доводов.

Силия взяла его под руку, и, пройдя через сад, остановилась возле входа в южную башню замка Агвилара Непобедимого.

— До начала совета осталось еще немного времени, — проговорила королева, — мне хотелось бы побыть наедине со своими мыслями.

— Разумеется, — ответил Шенриз, и, поклонившись, засеменил к центральному входу в замок.

***

Забравшись на самую высокую точку в столице, башню Чеглара Благочестивого, Силия с упоением наблюдала за жизнью раскинувшегося перед ней города. Сновавшие внизу толпы людей казались отсюда настоящими букашками.

В детстве родители постоянно запрещали ей забираться сюда в одиночку, опасаясь, как бы она не сорвалась вниз. Но ради лицезрения одного только заката с этой башни, она готова была раз за разом нарушать родительские запреты.

Боже… Сейчас бы она отдала все на свете, чтобы только получить нагоняй от матери…услышать ее голос…

Звон колоколов в Великом Кролионском Храме вернул ее к реальности.

***

К полудню в зале заседаний собрался Единый Совет.

Эртеус Кервиг, сборщик налогов и податей, сидел в двух стульях по правую руку от места королевы. Сложив пальцы домиком, он с самодовольный ухмылкой, следил за перебранкой лорда Эштона Пебертона и начальника королевской стражи, Вегдоном Мортисом.

— Если бы вы тщательнее следили за своими остолопами, то сейчас бы нам не пришлось ломать голову над дальнейшей судьбой всего государства, — брызжа слюной, прокаркал Пебертон, — теперь нас всех ждёт полнейший крах и…

Мортис вскочил с места, и ткнул в него пальцем.

— Да во всем Астарисе не найти стражников надёжнее, чем мои гвардейцы! — Мортис хлопнул ладонью по столу, — обычный смертный не в состоянии противостоять тому, с чем мы столкнулись! Эта погань вышла из самой Преисподней! Ты лучше задайся вопросом, где в это время были все придворные маги?!

Он перевел испепеляющий взгляд на Террика Сингеборда. Сидя с чашей вина в руках, маг посмотрел прямо на Кортиса.

— Чем они занимались в это время? — Продолжил Вегдон, — быть может, они и впустили убийц в замок?

— Прошу прощения, — кашлянул Эртеус Кервиг, — вы сказали убийц? Но разве в своем отчете вы не указали, что он действовал в одино…

— Я знаю, что указал в отчете, — парировал начальник стражи, отмахнувшись от Кервига рукой, — может быть, самого короля и убил кто-то один, но ему точно помогали. Все было тщательно спланировано.

Эштон Пебертон фыркнул.

— Тогда зачем вообще нужны ваши гвардейцы? Быть может, лучше расформировать их, и утыкать весь дворец магами, да охотниками?

Вегдон Мортис весь побагровел от гнева. Сжав спинку стула до боли в костяшках, он был готов прямо сейчас наброситься на Мортиса, но в эту секунду в зал вошла Силия в сопровождении Первого Советника Ройлда Шенриза и Дейно Гостенса. Члены Совета тут же повскакивали со своих мест, и склонили головы.

— Ваше Величество, — поклонился Эштон Пебертон.

— Доброе утро, Ваше Величество, — кашлянул Вегдон Мортис, расплываясь в кривоватой улыбке.

Силия обвела членов совета кротким взглядом, и смущенно кивнула. От волнения у нее пересохло в горле, и слегка закружилась голова.

Стройная, грациозная, и на редкость прекрасная, с потрясающими темно-каштановыми локонами, ниспадающими до самой талии. Силия Стокмар унаследовала красоту от своей матери, королевы Элин, а упрямый и смелый характер — от отца.

На королеве было белое атласное платье, отделанное золотистыми кружевами и крупным жемчугом. Наряд оголял ее хрупкие плечи и подчеркивал тонкую талию. На шее Силии блестело ожерелье из голубого жемчуга, идеально подчеркивающее выразительный взгляд ее голубых глаз. Голову королевы венчала блестящая бриллиантовая диадема.

— Прошу прощения, что заставила себя ждать так долго, — слегка дрогнувшим голосом начала Силия. Но, взглянув на Шенриза, и, вспомнив их утренний разговор, ей немного полегчало, — давайте приступать, — добавила королева и уселась во главе стола.

Ройлд Шенриз смерил каждого из присутствующих презрительным взглядом, и занял ближайшее место по правую руку от королевы. Гостенс уселся слева.

— Единый Совет объявляется открытым, — возвестил Гостенс.

Эртеус Кервиг, расплываясь в своей фирменной самодовольной ухмылке, пролистал пару страниц отчетной книги, и посмотрел прямо на Силию.

— Ваше Величество, — начал он, — если позволите, начать хотелось бы с нетерпящим отлагательств вопроса, касающегося ситуации с налогами и сборами.

Он замолчал, провел пальцем по бумаге. Эртеус что-то пробормотал себе под нос, и стукнул пальцем по листку.

— В большей части королевства начинают разгораться восстания. Даже в таких крупных торговых городах, как Терстон, Кебервуд и, в особенности, Айлсвильд, где мастера гильдии ремесленников объявили забастовку и уже несколько дней не становятся за станки. Вопрос о нехватке продовольственных товаров в городах и деревнях становится все более острым. Десятки деревень, от Геррера до Борбы и до Малых Крестцов, страдают от ужасающего неурожая. Ходят слухи, что крестьяне в Олипсе уже промышляют каннибализмом.

Силия сделала глоток воды. От подобных известий ей стало дурно. Но как она могла помочь всем этим людям?

— После известия о смерти короля Освина купцы с Солнечного Копья прекратили поставки. Теперь мы лишены большей части ввозимых специй и значительной части фруктов.

Кервиг выдержал небольшую паузу, затем продолжил.

— Если не удастся выправить ситуацию к началу зимы, боюсь, что дело может обернуться гражданской войной. Надо пола…

— Каким образом вы предлагаете разрешить ситуацию? — Прервал его Шенриз.

Кервиг задержал на Первом Советнике внимательный взгляд, кивнул, и снова углубился в бумаги.

— Для стабилизации ситуации предлагаю понизить подушный налог с каждого горожанина столицы с пятнадцати до десяти тринлов в год. Будем надеяться, это позволит нам остудить пыл народа хотя бы на какой-то срок. А налоги в остальных городах королевства, и в особенности вассальных государств, предлагаю обсуждать непосредственно с каждым из лордов. Более того, крайне необходимо повысить поземельный налог на доход всех крупных лордов до семи сотен деинов в год.

Лорд Эштон Пебертон весь побагровел. Казалось, он был готов уже прямо сейчас броситься на Кервига с кулаками, но все-таки промолчал.

— Также предлагаю увеличить налог за аренду промышленных строений, — Кервиг пролистал пару страниц, — скажем, на тридцать тринлов.

— Но ведь… — просипел Пебертон.

Шенриз остановил его жестом. Пебертон поджал губы, и тяжко вздохнул. Буравя Кервига испытующим взглядом, он хрустнул костяшками пальцев.

Кервиг пожал плечами, переведя взгляд с Шенриза на Силию.

— Однако, чтобы не вызвать гнев со стороны ваших вассалов, предлагаю пожаловать каждому из них какие-нибудь земли. И согласитесь, куда лучше, если ваши вассалы узнают об этом из ваших уст.

Силия кивнула и, махнув рукой, позволила продолжить.

— К тому же, нам не помешает взять кредит в банке Лествилла, хотя для пущей уверенности я бы посоветовал обратиться к банкирам Серебряных Островов. Пускай процентная ставка у них несколько выше, зато они гораздо более терпеливее и профессионально ведут дела.

Эртеус Кервиг осклабился в своей фирменной ухмылке.

— Но ведь, насколько я помню, мы уже задолжали Серебряным Островам несколько сотен деинов, — вставил Шенриз, — с чего вдруг они пойдут нам на такие уступки?

Кервиг провел ладонью по взмокшим волосам и подался вперед.

— Господин Первый Советник, — он посмотрел Ройлду прямо в глаза, — как же по-вашему мы выплатим эту сумму, если Антрексию захлестнут волны мятежей и начнется гражданская война?

Силия сидела в напряженной позе, подложив левую руку под голову, а указательным пальцем правой постукивала по столу.

Кервиг пожал плечами и откинулся на спинку стула.

— Банкирам Серебряных Островов придется пойти на эти уступки, если они хотят получить свои деньги назад.

Шенриз посмотрел на Силию, и устало вздохнул.

«Бедное дитя, — подумал он, — на ее плечи легла непосильная ноша. Разве сможет столь юное и кроткое создание управлять таким огромным государством? Руководить всеми этими погаными гиенами, того и дело только стремящихся отхватить себе самый жирный кусок.»

Подавшись вперед, он бросил предосудительный взгляд на Начальника стражи Вегдона Мортиса.

Ройлду не хотелось снова поднимать эту тему в ее присутствии, она и так уже слишком настрадалась за последние недели. Но выбора не было. Это для ее же безопасности. Если целью убийцы являлось свержение рода Стокмаров, то их миссия еще не закончена. Жизнь Силии до сих пор в опасности.

— Господин Мортис, как продвигается расследование? — Стиснув зубы, спросил Шенриз, — удалось выяснить что-то еще помимо того, что убийцами короля и королева был сам Дьявол?

Кервиг не удержался от смеха.

Мортис залился в сильном приступе кашля. Его узкие глазки забегали от Шенриза к Силии и обратно. На лбу тучного начальника стражи выступила испарина.

— Мои люди проверили каждый этаж замка вдоль и поперек, начиная от подземных темниц, и, заканчивая Девичьей Твердыней и башней Чеглора Благочестивого. На полу в коридоре, ведущего к королевским покоям, остались какие-то странные, будто бы выжженные, черные пятна. Вдобавок ко всему, гвардейцы, патрулирующие в саду в тот злополучный вечер, и которые, как раз объявили тревогу, рассказали, что на несколько секунд весь свет в коридоре исчез. Будто бы кто-то вобрал его в себя…

Присутствующие настороженно переглядывались друг с другом.

Мортис промокнул лоб платком, и, не поднимая взгляда, продолжил:

— На данный момент еще не установлено, каким конкретно образом убийца пробрался в замок. Однако я склоняюсь к тому, что его впустили изнутри.

— То есть, по-вашему, среди нас предатель? — сузил глазки Эштон Пебертон.

— А что вас так удивляет? — Пожал плечами Кервиг, — каким бы великим правителем не был покойный король Освин, недоброжелатели будут всегда. Даже у лучших из нас.

При этих словах взгляд Кервига хитро скользнул по Силии.

— Но кто бы мог это сделать? — С напускной изумленностью вопросил Пебертон.

Силия продолжала хранить молчание, однако с каждой минутой, находясь здесь, все больше ощущала себя не на своем месте.

— Быть может, — ухмыльнулся Кервиг, — достопочтенный господин Террик сможет пролить свет на это скверное дело?

Сингеборд сделал очередной глоток вина, какое-то время подержал чашу в руке. Проведя пальцем по серебряному ободку, он с задумчивым видом вгляделся в алую жидкость. В следующий миг вино забурлило, и окрасилось в черный цвет.

— Тьма сгущается, — прошептал он.

Взгляды каждого из членов Единого Совета были устремлены прямо на него. Пебертон расширил ворот туники, и заерзал на стуле.

— Магистр Сингеборд? — Вопросила обеспокоенная Силия, — вы в порядке?

Маг оторвал взгляд от чаши, и, взглянув на королеву, доброжелательно улыбнулся. Силия заметила, на сколько изможденным выглядел этот человек. Складывалось ощущение, что он не спал уже целую неделю, и в любую секунду мог свалиться в обморок.

Глядя на мага, складывалось ощущение, будто бы его сознание находилось в нескольких местах одновременно. Она слышала много рассказов от придворных служанок о том, что наиболее одаренные из магов могли отделять свое сознание от тела и с помощью силы разума переноситься в совершенно неведомые миры. Силия много раз наблюдала за чудодейственной магией Сингеборда. Однажды, оступившись на лестнице, она чудом избежала перелома ноги, но заработала сильный ушиб. Террик, едва прикоснувшись к ее ноге, прошептал какие-то слова, и через пару минут боли уже не было.

Силия хотела как можно скорее забыть события той ужасающей ночи. Какой был смысл сейчас искать виноватых? Если убийца смог без каких-либо препятствий пробраться незамеченным сквозь королевских гвардейцев, лучших воинов Антрексии, а, быть может, и всего Астариса, то что ему помешает проделать это снова?

Но один вопрос, витающий в ее голове с той самой ночи, до сих пор не давал Силии покоя. Почему придворный маг короля и королевы Антрексии не уберег их от гибели? Где был Сингеборд во время нападения?

— Да, Ваше Величество, — заговорил Террик. Он отставил чашу в сторону, и вино снова вернуло себе прежний цвет, — прошу прощения за это.

Сингеборд скрестил руки на груди, и приглушенным, каким-то отстраненным голосом, заговорил:

— Вы правы, господин Мортис, — Сингеборд указал пальцем на Начальника стражи, — это дело вам действительно не по плечу.

Маг обвел присутствующих усталым взглядом.

— Никому из вас.

Ройлд Шенриз настороженно подался вперед. Он не доверял магам всю свою жизнь, относился с пренебрежением ко всем их фокусам. И страшнее мага может быть только маг, выживший из ума. Как раз именно такой вид сейчас и был у Сингеборда. Сколько бы Ройлд не встречался с Терриком, тот всегда говорил загадками, постоянно темнил и что-то не договаривал. Но прямо сейчас, глядя на этого человека, по его телу пробежали мурашки. Отрешенный взгляд мага не сулил ничего хорошего.

— Колдун, о чем ты говоришь? — суровым тоном вопросил Шенриз.

Сенгиборд мельком глянул на Первого Советника, после чего задержал взгляд своих налитых кровью глаз на Силии.

— Ваше Величество, — сказал маг, — мне искренне жаль, что вам пришлось пережить подобный кошмар. Я знал ваших родителей очень долго. С вашим отцом мы были знакомы еще до его коронации. Это были на редкость удивительные люди. Смелые, честные и бескорыстные. Сейчас таких уже почти и не встретишь. Никто, а в особенности, они, не заслуживает такой ужасной смерти.

Силия сглотнула застрявший ком в горле. Она почувствовала тяжесть в груди, дышать стало тяжелее. Королева смотрела магу прямо в глаза, но не могла сказать ни слова.

Террик Сингеборд сокрушенно покачал головой.

— Но мы были вынуждены это сделать, — старик весь съежился, и стукнул кулаком по столу, — простите меня, Ваше Величество…

По щекам мага потекли слезы.

Шенриз вскочил с места, и обернулся к дверям.

— Стража! — Крикнул он.

Вегдон Мортис достал меч из ножен. Все члены совета повскакивали со своих мест, и начали пятиться в разные стороны.

Дейно Гостенс потянулся к Силии, схватив ее за локоть:

— Ваше Величество, вам нужно скорее уходить! Он не в себе!

Силия отпрянула от Гостенса, продолжая смотреть на Сингеборда.

— На то была воля Провидения, — прошептал маг, — Тени Судьбы никогда не врут…гибель ваших родителей — вынужденная жертва…

В зал заседаний ворвалось трое гвардейцев. Мортис кивнул им на мага.

— Грядет конец, — охрипшим голосом пробормотал Террик Сингеборд, — и вы станете одной из тех, кто возведет новый мир на руинах старого…

Обступая мага с двух сторон, Мортис вместе с гвардейцами медленно приближались к нему. И в следующий же миг, Террик воздел руку кверху, и, произнеся, «Эване», все зримое пространство озарилось яркой зеленой вспышкой. Королевские гвардейцы замерли на месте, оглядываясь по сторонам.

Террик Сингеборд растворился в воздухе.

КАЙО

Служанки в легких льняных накидках и набедренных повязках непрерывно размахивали опахалами. Лежа в тени акации, Кайо изнывал от жары. За сегодняшнее утро он уже дважды сменил верхнюю одежду и успел принять ванну, но это не сильно-то помогло. В такое пекло он мог бы вообще из нее не выходить.

Кайо провел тыльной стороной ладони по взмокшему лбу. Запустив горсть виноградин в рот, принц Солнечного Копья с интересом наблюдал за марширующими по территории Андеронского сада «Тигровыми Сыновьями», личными гвардейцами его отца. Под черными хитонами, расшитыми золотистыми мантикорами, на них были защитные доспехи в виде металлических нательных пластин и круглых плетеных щитов, под которыми висели колчаны со стрелами с шипастыми наконечниками. На головах — войлочные шапки. В руках гвардейцев были длинные копья, луки в кожаном футляре на левом боку, на правом блестели на солнце акинаки и трубки с отравленными дротиками.

— Принц Олуик, вы еще не перегрелись? — Раздался нежный женский голос позади, — кошмарная жара.

Кайо приподнялся на локтях, и обернулся на голос.

— Регатта, — выдохнул Кайо, — вот так неожиданность.

Принц Олуик небрежно махнул служанкам, и девушки, не мешкая ни секунды, поклонились и убежали прочь.

Кайо натянул на плечи бархатный халат, и облокотился на спинку лежанки. Наклонившись над столиком с фруктами и выпивкой, он наполнил две чаши мускатным вином и протянул одну темноволосой гостье. Регатта Нарахна обольстительно улыбнулась, и приняла напиток. Расположившись на краю соседней лежанки, она вперила в принца долгий изучающий взгляд. На Регатте было желтое льняное платье с глубоким вырезом на груди. Темные вьющиеся волосы, смуглая кожа истой хазийки. На обеих запястьях блестели медные браслеты, на шее — серебряная цепочка с осколком агэльфиуса.

На какой-то миг Кайо задержал на нем взгляд, и долго не мог оторваться от завораживающего блеска камня.

— Зачаровывает, правда? — Ухмыльнулась Регатта, поигрывая камнем в руках.

Кайо отвел взгляд в сторону, откашлялся. Он сделал глоток вина, и поставил чашу обратно на стол.

— Какие новости с континента? — Повязав пояс халата, он поднялся на ноги. Регатта, так и не пригубив напиток, последовала вслед за ним.

Они шли по каменной мощенной дорожке, по обеим сторонам от которой располагались гранитные изгороди, увитые лепестками жасмина. Миновав бурлящие фонтаны и медные статуи грозных мантикор и гигантских каркадданов, они остановились в тени финиковой пальмы.

— После смерти короля Освина в Антрексии воцарился настоящий хаос, — слегка понизив голос, начала Регатта, — во главе государства встала чудом выжившая дочка Освина. Слишком юная для управления такой огромной страной. Я уверена, что, по большей части, вместо Силии Стокмар сейчас Антрексией управляют ее приближенные. И каждый из них действует в своих собственных интересах. Нет никаких сомнений, что судьба государства их совершенно не волнует. Каждый норовит оттяпать себе как можно больше золота и земель, пока подвернулась такая возможность.

Регатта Нарахна прикоснулась своей бархатистой рукой к колкой щеке Кайо, поросшей легкой щетиной.

— Лучшего шанса для удара может и не представиться, — прошептала она.

Кайо вгляделся в ее яркие изумрудные глаза и расплылся в довольной ухмылке.

— Мой отец…

Принц отступил на шаг, оглядевшись на проходящих мимо стражников. Регатта быстро отдернула руку. Кайо ответил быстрым кивком на поклоны стражников, и, подождав, пока они скроются за поворотом, сказал:

— Я уверен, что он будет против этого, — Кайо негодующе взмахнул рукой, и, отойдя на шаг в сторону, встал к Регатте спиной, — ему не хватит духу. Отец сам не свой после гибели матери. И, боюсь, он уже никогда не станет прежним.

Опустив голову, Кайо замолчал.

Регатта Нарахна сделала шаг вперед, и обхватила его сзади. Кайо вздрогнул, но не стал вырываться из ее объятий. Юноша почувствовал тепло ее тела. С момента их прошлой встречи прошло не больше недели, но он уже страшно соскучился по ней. Наверное, ему всегда будет ее мало. Будь у него выбор, он провел бы с Регаттой всю оставшуюся жизнь.

Девушка нежно поцеловала его в шею. По его телу пробежали мурашки. Кайо ощутил, как в штанах все набухает. Закрыв глаза, он протяжно выдохнул.

— Тогда стань сам правителем Солнечного Копья. Ты достоин этого, как никто другой, — прошептала Регатта, — стань тем, кто поведет за собой армию и завоюет весь мир.

Она помолчала, после чего добавила:

— Мне показал это камень, — сказала она, — посмотри сам.

Кайо обернулся и уставился на искрящийся ярким изумрудным сиянием агэльфиус.

— Всмотрись внимательнее, — продолжала Регатта Нарахна, — скажи мне, что ты видишь?

Несколько секунд он не мог ничего разобрать в слепящем отблеске агэльфиуса. Сияние было слишком ярким, почти ослепляющим.

— Сконцентрируйся на своей цели, — голос Регатты будто бы прозвучал у него в голове, — подумай о том, чего ты желаешь больше всего на свете.

Кайо встряхнул головой, и словно очарованный притягивающим к себе светом камня, прошептал:

— О да, теперь я вижу, — прошептал Кайо Олуик, — я вижу конец.

Его лицо исказилось в безумной ухмылке. Оторвав взгляд от камня, он притянул Регатту к себе, и страстно поцеловал.

ФЕЙН

Пустота. Всепоглощающая бесконечная пустота. Он огляделся по сторонам и только сейчас начал замечать, что островок, на котором он стоит, парит над чёрной бездной. Вокруг начали вспыхивать звёзды. Отсюда они казались настолько далекими, что дотянуться до них было просто невозможно.

Шагнув вперёд, перед ним началась выстраиваться подсвеченная каменная дорожка, уходящая вглубь бесконечного чёрного пространства.

По мере продвижения вперёд, вокруг Фейна возникали размытые изображения каких-то событий. Великие битвы прошлого, рождение легендарных правителей, а в следующий миг раздался такой оглушающий рёв, что Фейн едва не свалился со своей дорожки вниз. Над ним пронеслась гигантская крылатая тень. Это был дракон.

Фейн медленно поднялся на ноги. Куда он попал на этот раз? Это были не его воспоминания, но о большинстве из этих сцен он читал либо в книгах, либо слышал по чьим-то рассказам. Фейн почувствовал металлический привкус крови во рту и удушающий запах гари. Обернувшись налево, он увидел картину, от которой по коже поползли мурашки. Кровавая неразборчивая мешанина. Витающий в воздухе туман, крики и стоны умирающих, лязг стали о сталь, ржание обезумевших лошадей. И в следующий миг он увидел Их. Фейн замер на месте, не в силах шевельнуться. Стройные ряды всадников в темных доспехах. Они шли вперед, поглощая в себя солнечный свет. После себя они оставляли лишь смерть, разрушение и всеобъемлющую темноту.

Фейн увидел, как какой-то всадник с позолоченным грифоном на щите вырвался вперед и с копьем наперевес ломанулся в сторону неприятеля. В тот же миг всадники в черном остановились, и один из них, с зубчатой короной на голове, выехал вперед, помчавшись навстречу человеку. Человек с щитом уже практически настиг своего врага, и уже занес копье для удара, но молниеносный взмах меча черного всадника не оставил ни единого шанса. Обезглавленное тело человека рухнуло наземь. Его конь встал на дыбы и неистово заржал.

Всадник в черном поднял сжатую руку в кулак, и его соратники продолжили наступление.

Вокруг были бесчисленные груды трупов, разгорающееся пламя смерти. На небе гасла багряная заря.

Всадники продолжали продвигаться вперед, а вслед за ними вышагивали бесчисленные легионы смерти. Приносящие Смерть были уже здесь. Фейн почувствовал, что от них нельзя убежать или спрятаться. Ледяная хватка смерти настигнет тебя. И в этот миг всадник с короной на голове обратил взор в его сторону. С губ Фейна сорвался крик, и, пошатнувшись в сторону, он рухнул на спину.

Забрало шлема всадника было опущено, и лишь только два красных огонька мерцали на месте глаз. Глядя в эти глаза, Фейн почувствовал, что смотрит в лицо бесконечности.

Всадник уже начал поднимать забрало, как в следующий миг все зримое пространство озарила яркая вспышка света и Фейн разомкнул глаза.

— Снова кошмар? — С печалью в голосе спросил Регг.

Фейн ещё тяжело дышал, и не был в состоянии ответить.

— Держи, — Мэнди протянула ему мех с водой. Фейн жадно впился в него губами, осушив больше половины.

— Спасибо, — прохрипел Фейн, оперевшись локтями о землю. Регг помог ему облокотиться о ствол дерева и вернулся к костру.

Мэнди передала бурдюк Джеду, но тот пить отказался. Подкинув хворосту в костер, он, словно зачарованный, проводил взглядом взметнувшийся в ночное небо сноп искр.

Странник, спасший им жизни этим вечером, сидел немного поодаль.

Наточив меч, он убрал его в ножны, и посмотрел на Фейна.

Регг откашлялся, переведя взгляд с незнакомца на Фейна.

В воздухе витало напряжение.

Кем был этот человек? Почему он вообще их спас и можно ли ему доверять?

Фейн тяжело сглотнул и пристально всмотрелся в лицо нового знакомого. Шрам, пересекающий всю правую щеку, вздернутый нос, и выразительные янтарные глаза. Странное ощущение, но Фейну казалось, что где-то он его уже видел. Быть может, не наяву, но в одном из своих сновидений.

— Фейн, это Лардо Венциус, — Регг почесал затылок, будто бы что-то вспоминая, и продолжил, — он один из членов древнейшего тайного братства неких «Хранителей».

Регг вопрошающе глянул на Лардо, тот лишь утвердительно кивнул, подтверждая его слова.

В детстве Фейн слышал несколько баек от деда про «смертоносных убийцев королей», и, глядя на Лардо, не мудрено было подумать, что он способен убить кого угодно. Его до сих пор бросало в дрожь при одном только воспоминание о том, что он сотворил с теми наемниками. Хотя в глубине души был благодарен ему. Без его помощи они вряд ли выбрались бы из той передряги живыми. По крайней мере, точно не все.

— Фейн Ринвус, — поспешил ответить Фейн, глядя Венциусу прямо в глаза.

— Я знаю, кто ты, — ответил Лардо.

— Но…

— Будь осторожнее с этим, — Венциус привстал с места и кинул Фейну его сумку. Юноша тут же раскрыл ее и принялся проверять содержимое. На губах Лардо появилась грустная улыбка.

— Не бойся, — вздохнул Венциус, — он на месте. Но тебе стоило бы следить за камнем куда тщательнее. На моем месте мог оказаться один из тех наемников.

— Но… — проговорил Фейн, — кем они вообще были?

— Обычные наемники, — отчеканил Лардо, и отправил кусок солонины в рот, — кто-то явно пообещал им нехилое вознаграждение за ваши головы. Хотя, на самом-то деле, их наниматель искал нечто другое.

Взгляд Лардо Венциуса скользнул по сумке Фейна. Регг и Джед настороженно переглянулись.

— Схожу за хворостом, — встав с места, откашлялся Регг и через несколько секунд скрылся за кустарником.

Мэнди поднесла Фейну миску с похлебкой из корней шик-листа и грибов.

— Спасибо, — улыбнулся Фейн. Не сводя взгляда с Лардо, он принялся за пищу. Омерзительный горький привкус тут же прожег ему горло, но юоша смог сдержать рвотный позыв.

— Знаю, насколько это омерзительно, — сочувственно улыбнулась Мэнди, вернувшись на свое место у костра, — Голран целую неделю заставлял меня ее есть, когда нужно было восстановить силы после того первого занятия в лесу.

Фейн благодарно улыбнулся, мигом проглотил похлебку и оставил миску в сторону.

— Но почему они следили за нами? — Заговорил Джед, обратившись к Лардо.

Венциус задержал взгляд на Джеде, а затем кивнул на Фейна.

— Я думаю, вам четверым есть, что обсудить, — ледяным тоном проговорил Лардо. Обвязав ремень с мечом вокруг пояса, он встал с места, и посмотрел на Джеда, — вопрос не в том, как они об этом узнали, а в том, насколько далеко они готовы зайти, чтобы его заполучить.

На лице Джеда проскользнула тень непонимания.

— О чем вы…

— Вы следили за нами? — перебил его Фейн, воззрившись на Венциуса, — и почему мы вообще должны доверять вам? Вдруг вы спасли нас только для того, чтобы мы помогли доставить камень в нужное место? Быть может, мы только для того вам и нужны, чтобы помочь обуздать его силу, ведь далеко не каждый человек может выдержать его энергию.

— Камень? — Хором вскрикнули Джед и Мэнди.

— Вы не должны доверять мне, — Лардо поднял указательный палец вверх. Его лицо исказила злобная гримаса, а голос едва не срывался на крик, — вы были бы последними дураками, если бы доверяли первому встречному. Я вообще сомневаюсь, что Голран доверил бы вам частичку агэльфиуса, если бы вы были такими идиотами. Хотя в таверне вы действовали крайне глупо и неосмотрительно.

— Агэльфиус? — Прошептал Джед и обернулся к Мэнди, — ты знала об этом?

Пораженная девушка лишь покачала головой.

— Но могу вас заверить, — голос Венциус стал несколько спокойнее, — что без меня до Хердера вы живыми не доберетесь. Магистры моего ордена послали меня сопроводить вас в эту деревню, чтобы выяснить, какого черта там происходит. И, если вам небезразлична судьба всего мира, то вы позволите мне это сделать.

Когда Лардо закончил, настала продолжительная тишина. Никто из троих друзей не смог произнести ни слова. Венциус обвел изучающим взглядом каждого из них, повесил на плечо лук, и отправился в лес.

— Я вернусь на рассвете, — остановившись, бросил он через плечо, — надеюсь, к тому времени, ты просветишь всех остальных и примешь правильное решение.

Регг вернулся с охапкой хвороста, и, не произнося ни слова, ошалело следил за происходящим.

— Но могу вас заверить в одном, — в этот миг в янтарных глазах Лардо блеснул странный огонек, — с вашей помощью или нет, но я доставлю агэльфиус в Хердер.

Лардо Венциус скрылся в темноте ночи, когда Регг сбросил охапку хвороста на землю, и, недоумевая, произнес:

— Он что, уже уходит?

Фейн тяжко вздохнул, и раскрыл мешок с агэльфиусом.

ТОРТОН

Обжигающий кожу ледяной ветер завывал все сильнее. Склонившись над костром, Тортон попытался согреть оледеневшие руки, но он уже даже не чувствовал собственных пальцев.

«Конец, — пронеслось в голове юного оруженосца, — именно здесь, заваленные снегом, мы все и умрем».

Тортон перевёл взгляд на дрожащего от холода Вэйна. Глаза юного поваренка были закрыты, но судя по его неразборчивому бредовому бормотанию, он был ещё жив.

Чед Кортвик и его шайка умерли ещё вчера вечером, после нападения стаи волков. И в тот самый миг, когда звери раздирали их на части, у Тортона прокралась ужасающая мысль: если бы не волки, он был готов сделать все возможное ради того, чтобы и самому полакомиться шайкой Кортвика. На лицах обезумевших от голода выживших товарищей Тортон видел точно такое же выражение. Возможно, только бедолага Вэйн поначалу отказался бы, однако… они не ели уже больше четырех дней и с каждой прожитой минутой голод становился только сильнее.

Кортвик вместе со своей шайкой получили по заслугам. Ни на единую секунду, слушая их отчаянные предсмертные вопли, Тортону не было их жалко. Люди, подобные им, не заслуживают жизни.

Теперь их осталось только трое.

В нескольких шагах от костра стоял Кэдвин Вэрсион. Держа карту в руках, он все время сверялся с ней, отрывая взгляд куда-то вдаль. Тортон не мог перестать восхищаться его самоотверженностью. Даже сейчас, на пороге смерти, он не переставал пытаться достичь поставленной цели.

— Эй, дружище, как ты? — Осипшим голосом прошептал Тортон, взглянув на Вэйна Крэкса. Но тот, понурив голову вниз, сидел неподвижно.

Тортон попытался подняться с места, чтобы разбудить его, но едва сдвинувшись с места, повалился в сугроб. Перевернувшись на спину, он глубоко вздохнул и закрыл глаза.

Боже, неужели он настолько слаб? Он предал доверие лорда Мэйно, человека, спасшего его от смерти. Человека, подарившему ему кров и пищу.

Но разве Тортон не сделал все, что было в его силах, чтобы помочь Кэдвину Вэрсиону достичь пределов Сумрачного Леса? Ведь еще с самого начала он прекрасно понимал, что этот поход обречен на провал. Да и на что вообще рассчитывал лорд Мэйно, посылая сына на верную гибель? Что побудило его на этот безрассудный поступок?..

Нет, Тортон не смел сомневаться в решениях Мэйно Вэрсиона. У него явно была для этого веская причина. Просто он не посчитал нужным рассказывать об этом Тортону. Да и с чего вдруг? Несмотря ни на что, Тортон оставался для Вэрсионов обычным оруженосцем, и ничего более.

— Осталось совсем немного, — раздался чей-то голос издалека, и поначалу Тортон даже подумал, что все происходит у него в голове. Но, с трудом приоткрыв глаза, юноша смутно увидел скланившегося над ним человека. Только спустя несколько секунд, когда зрение, наконец, пришло в норму, Тортон смог распознать в нем знакомое лицо.

Это был Кэдвин Вэрсион.

— Мы уже у цели, — улыбнулся Кэдвин, и, схватив Тортона за руку, помог ему подняться на ноги.

— На вот, выпей, — Кэдвин протянул Тортону бурдюк, — это поможет.

Поражённый Тортон задержал взгляд на Кэдвине. Неужели он говорил правду? В самом ли деле их изнурительное путешествие подошло к концу? Или… или все только начинается?..

Тортон провёл языком по иссохшим губам, и взял бурдюк. Сделав с жадностью пару больших глотков, его едва не стошнило. Откашлявшись, Тортон почувствовал, как тёплый живительный напиток обжег грудь. У него был приятный сладковатый вкус, но Тортон так и не смог понять, что это такое.

— С-спасибо, ми-милорд, — с трудом проговорил Тортон, протягивая бурдюк Кэдвину, но тот лишь покачал головой.

— Он ещё пригодится твоему товарищу, — Кэдвин кивнул в сторону спящего Вэйна, и лицо юного Вэрсиона резко посерьёзнело.

Тортон не хотел даже спрашивать, из чего состоит этот напиток, но уже через несколько секунд почувствовал, что организму стало значительно лучше. Зрение пришло в норму, понемногу начала отпускать головная боль, и, слава богам, он наконец-то мог пошевелить пальцами.

До того, как Тортон попал на службу к Вэрсионам, он никогда прежде не встречался с магией. Его бабушка любила рассказывать о грозных великанах веренаксах или смертоносных юванках. И если еще в возрасте пяти-шести лет Тортон, закутавшись в шерстяное одеяло, после подобных россказней не мог заснуть ещё несколько часов, то по мере взросления, так и не столкнувшись ни с кем из описанных бабушкой чудищ в реальной жизни, страх начал отходить и Тортон навсегда разуверился в существовании магии и злобных монстров.

Но уже совсем скоро ему предстояло убедиться, как сильно он ошибался.

За время, проведённое на службе у Вэрсионов, Тортон много раз становился свидетелем волшебства Энцо Сизариса.

Как-то раз Сизарис был вынужден отправиться в числе делегации лорда Мэйно в Аргхолм ко двору короля Освина Стокмара. И как назло именно в этот период юная принцесса Ламия заболела сильнейшей лихорадкой. «Кровавая погибель», как прозвали ее тогда в народе. Недуг унёс несколько десятков тысяч северян. Лекари лишь пожимали плечами, рассматривая тела погибших от этой лихорадки. Заболев «Кровавой погибелью», не оставалось никаких шансов на спасение. Ламия сотрясалась от ужасающего кашля, все ее тело было покрыто кровоточащими пятнами, и придворные Катерсиса уже принимались оплакивать неминуемую гибель несчастной девушки. Не было никаких сомнений, что именно это бы и произошло, если бы на отряд лорда Мэйно не напала банда разбойников и не вынудила его вернуться в Катерсис. Ламия выздоровела уже на следующее утро после того, как приняла одну из пахучих настоек Сизариса.

Но это был лишь первый случай в жизни Тортона, когда он воочию увидел проявление волшебства. Первый, но далеко не самый впечатляющий.

— Давай, дружище, это поможет, — проговорил Тортон, склонившись над Вэйном, — ты должен выпить это. Хотя бы пару глотков.

Какое-то время безмолвствовавший Вэйн Крэкс лежал без единого движения. Тортон с ужасом подумал, что он опоздал и его новый… единственный товарищ замёрз насмерть.

— Ну же, Вэйн, — Тортон положил руку на плечо Вэйна, и потряс его, — я знаю, что ты слышишь меня.

Тортон ещё раз потряс его, и в следующий миг, промычав что-то нечленораздельное, Вэйн медленно поднял голову.

— Вэйн! — Осипшим голосом прокричал Тортон, и обнял друга за плечи.

Откупорив крышку бурдюка, Тортон аккуратно запрокинул голову Вэйна и медленно влил жидкость в рот. Сделав один единственный глоток, Вэйн откашлялся и изверг остатки пищи на землю.

Следующая попытка вышла куда более успешной, и Вэйн смог сделать несколько глотков. Через полчаса Вэйн Крэкс уже грелся у огня, на его щеках пылал румянец, и он смог даже вымолвить несколько слов.

После короткой вылазки Кэдвина в глубь леса, он вернулся с небольшой охапкой хвороста и мертвым зайцем. Тортон смог проглотить несколько кусков, а Вэйн, будь его воля, попросил бы ещё и добавки, но видя, что Кэдвин практически ничего не ел, отказался.

По выражению лица Вэйна было видно, что он до сих пор не до конца осознаёт происходящее. Ещё час назад он был на волоске от смерти. Из несколько сотен человек их отряда вживых остались только они трое. Если бы кто-то сказал об этом Вэйну в самом начале похода, он бы принял этого человека за сумасшедшего.

— Милорд, — откашлявшись, Тортон нарушил молчание, — Вы сказали… сказали, что мы уже практически на месте…

Тортон перевёл взгляд на Вэйна, но тот лишь потупил взгляд в сторону.

— При других обстоятельствах я бы не посмел спра…

— Да, — оборвал его Кэдвин, — мы достигли границы Сумрачного Леса.

В воздухе воцарилось напряженное молчание. Вэйн покачал головой, и подбросил последнюю ветку в огонь. День уже клонился к закату. Метель усилилась, а воздух стал настолько холодным, что дышать стало совсем тяжело.

— Милорд Кэдвин, — Тортон почувствовал, как внутри него все сжалось, — но для чего мы вообще прибыли сюда?

На изможденном лице Кэдвина Вэрсионе отразилась неподдельная грусть. Переведя взгляд с Тортона на Вэйна, он обернулся в сторону леса и поднялся на ноги.

— Не мы прибыли сюда, — прошептал Кэдвин, — лес сам призвал нас к себе.

Где-то в чащобе леса послышался протяжный волчий вой. Тортон почувствовал, как мороз пробежал по коже. За последние пару недель он видел, как обезумевшие от голода люди пожирали замерших насмерть товарищей. Без доли сожаления наблюдал за тем, как стая волков пожирала его недругов. За все время этого похода он ощущал, что его жизнь находится в опасности буквально каждую минуту. Но прямо сейчас, пристально всматриваясь в густеющий мрак леса, таящий в себе неведомые опасности, Тортон знал, что самое трудное только впереди.

— Дороги назад уже нет.

• «
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• »