СИЛИЯ
— Ваше Величество, вы уверены, что это хорошая затея? — вопросил Вегдон Мортис, — быть может, было бы разумно взять с собой вашего… э-э-э… Эгвиракса?
— Думаю, ему еще нужно время, — покачала головой Силия, — да и многих крестьян его вид может напугать. Насколько я знаю, в окрестностях Иштера нечасто можно встретить подобных существ.
Вегдон улыбнулся, и какое-то время помолчал.
— Но все же я не совсем понимаю, — продолжил он, — мы бы и сами справи…
— Я нисколько в этом не сомневаюсь, Вегдон, — прервала его Силия, — но сейчас именно я должна быть здесь. Если люди увидят меня здесь, то поймут, что мне небезразлична их судьба. Это мой народ — и в данный момент для меня нет ничего важнее, чем их благополучие.
Мортис вскинул брови и наклонился вперёд.
— Вы совершенно правы, — сказал он, — и я прекрасно понимаю, чего вы пытаетесь добиться. Ваш отец всегда был близок к народу, именно поэтому они и любили его.
Он помолчал, выглянув наружу.
— Но в нынешних условиях…
Вегдон Мортис тяжко вздохнул и умоляюще проговорил:
— Ваше Величество, это слишком опасно…
Королева качнула головой, отвергая дальнейшие возражения.
— Кто, если не я, позаботится о безопасности этих людей? — Серьезным тоном выпалила Силия, махнув рукой в окно, — я в ответе за жизни каждого из них. Я не могу просто раздавать приказания, сидя на троне, и не выходя из своего замка. Отец всегда говорил, что достойный правитель должен выступать перед народом, быть к нему как можно ближе. Иногда он брал меня вместе с собой на объезды окрестных деревень, и, невзирая на предостережения советников, отец никогда не боялся выйти к собственному народу без оружия и стражей за плечами. За это антрексийцы и любили его. Он был исключительный.
Силия помедлила. Немного успокоившись, она продолжила:
— Я понимаю твои опасения, Вегдон, — грустно улыбнувшись, королева посмотрела ему прямо в глаза, — и я действительно признательна тебе за это. Сейчас, как никогда прежде, преданные люди на вес золота.
На щеках начальника гвардейской стражи проступил заметный румянец.
— Благодарю, Ваше Величество, — откашлялся он, — но я просто стараюсь выполнять свою работу как можно лучше.
Их взгляды встретились. И в эту секунду Силия поняла, о чем Мортис сейчас заговорит.
— Вы должны знать, что той ночью я…
Силия наклонилась вперед, и взяла его потные ладони в свои.
— Вегдон, — глядя ему прямо в глаза, прошептала королева, — в смерти моих родителей твоей вины нет. Я прекрасно это понимаю. Во время правления отца ты ни разу не дал повод усомниться в себе. Пожалуй, к тому, что произошло с родителями, никто из нас не был готов…
Силия вернулась на место, и, поспешив утереть ладонью подступившую слезу, улыбнулась:
— Просто хочу, чтобы ты знал, — сказала королева, — я не виню тебя. Ты сделал все, что было в твоих силах.
— Благодарю, Ваше Величество, — кивнул Вегдон Мортис, и на его лице тут же выступило облегчение, — вы не представляете, сколь много для меня значат эти слова. С каждым днем я все больше вижу, что вы истая дочка своего отца.
Силия благодарно улыбнулась и какое-то время они ехали молча.
Наверное, это были одни из самых приятных слов, что она слышала за последнее время. Мортис уже не первый, кто сравнивал Силию с отцом. Но заслуживает ли она этого? Конечно, нет. Она знала, что за подобными словами скрывается обыкновенная лесть и притворство. Ее правление только начинается и Силия должна сделать все возможное, чтобы не запятнать память отца и всего рода Стокмаров.
Через час, когда лесистый пейзаж сменился на просторные поля пшеницы, она поняла, что они практически на месте. На горизонте стали показываться работающие на полях крестьяне. Они прерывали свою работу, озираясь на королевский экипаж. Один мальчишка в порванной рубахе и серых холщовых штанах кинул на землю кучку поленьев и указал какому-то мужчине, по всей видимости, отцу, на отряд королевы. Спереди и сзади ее четырехколесного экипажа, запряженного двумя чистокровными меринами, двигались два ряда тяжелой кавалерии. На стягах всадников красовался золотистый грифон на алом поле.
Мальчик не мог оторвать взгляда от сияющих на солнце доспехов рыцарей, и едва не бросился за ними вдогонку. Отец схватил его за воротник рубахи и оттащил в сторону.
Силия улыбнулась, глядя на порыв мальчика. Когда-то она и сама была такой же беспечной и шаловливой.
Когда они въехали в деревню, Силия подсела ближе к окну и грустно покачала головой. Повсюду царила настоящая разруха. Взору Силии предстали убогие хижины с провалившимися крышами, пустующие амбары, крестьяне в оборванных обносках, в воздухе витал гнилостный смрад.
Кузни и прочие мастерские ремесленников пустовали.
Одна из крестьянок, тучная немолодая женщина в поношенном домотканном платье, оторвалась от стирки белья и смерила злобным презрительным взглядом нежеланных гостей.
По утверждению Ройлда Шенриза, эта деревня, Иштер, как и дюжина ей подобных, принадлежит лорду Вэйнсу Грею из Кербентона. Обложив своих крестьян непомерным налогом, лорд Грей, похоже, даже и не думал защищать их от разорительных набегов «Молчаливых». Неужели лорд Грей настолько не верил в успешное правление Силии, что вступил в сговор с бандитами и разделял с ними награбленное? Или дело было в чем-то другом? Вэйнс Грей был одним из немногочисленных вассалов Антрексии, с которым Силии до сих пор еще не встречалась вживую. Он даже не приезжал в Аргхолм на церемонию ее коронации.
— Что тебе известно о «Молчаливых»? — Не отрывая взгляда от окна, спросила Силия.
Вегдон Мортис задумчиво почесал бороду.
— Насколько мне известно, это одна из распространившихся за последнее время разбойничьих шаек, которыми заправляет Эйс Шептун, — Мортис откашлялся.
Силия вопросительно посмотрела на Мортиса.
— Продолжай.
— Ваше Высочество, вам правда нет необх…
— Продолжай, — не терпящим возражений тоном повторила Силия.
Мортис неуверенно кивнул, заерзав на месте.
— Пару дней назад одному из наших пограничных отрядов в Тэквенском лесу удалось захватить в плен трех членов «Молчаливых». Один из них оказался наиболее разговорчивым, когда узнал, что вместо смертной казни его отправят на рудники. Хотя, на мой взгляд, разница не велика.
Вегдон весело хохотнул и сразу же продолжил:
— Основное, что нужно знать о «Молчаливых», то, что эти поганцы нападают не только на деревни или караваны торговцев, но и не боятся атаковать экипажи крупных лордов.
Мортис помолчал, отведя взгляд в сторону.
— Что-то еще? — Заметив напряжение на его лице, спросила Силия.
Вегдон нервно поджал губы.
— Это название, — заплетающимся языком пробормотал он, — «Молчаливые».
Мортис помассировал переносицу.
— Беря в плен своих врагов, перво-наперво они вырезают им языки, затем морят голодом до самой смерти, пока за них не заплатят выкуп. Настоящие звери…
Силия кивнула.
— Вегдон, — сказала она. Мужчина поднял на нее глаза, — ты ведь понимаешь, что тебе нет нужды ограничивать меня от подобных вещей? Я больше не маленькая принцесса, и мне придется быть в курсе всех дел, касающихся моего королевства. Даже таких омерзительных, как это…
— Я понимаю, Ваше Величество, — судорожно кивнул Мортис, — простите меня за это…
— Спасибо за откровенность, — улыбнулась Силия.
Через пару минут они въехали на центральную площадь Иштера, на которой собралась едва ли не вся деревня. На высоком деревянном помосте стоял бородатый мужчина с длинными волосами. На нем была замызганная туника и серые холщовые штаны. Разведя руки в сторону, он пытался успокоить разгоряченную толпу. На какое-то время протестующие замолчали, переключив внимание на королевский кортеж.
— Вы уверены? — Спросил Вегдон Мортис, хотя уже прекрасно знал ответ.
— Держись рядом, — с некоторой дрожью в голосе сказала Силия.
Первым вышел Вегдон Мортис, за считанные секунды построивший два десятка гвардейцев в двойные ряды. Следом за Мортисом из кареты вылезла Силия. Подав руку королеве, лакей помог ей сойти вниз. Едва вступив на землю, Силия обнаружила, что все взгляды крестьян обращены на нее. На центральной площади Иштера воцарилось гробовое молчание. Казалось, толпа, бушующая пару минут назад, совсем забыла о человеке на постаменте и сам повод, по которому они вообще собрались. Вегдон Мортис, держа руку на эфесе меча, стоял на одной линии со спешившимися гвардейцами. Каждый из них, в полных доспехах, с длинными атласными плащами за спиной, по приказу Мортиса в любую секунду был готов сдерживать натиск толпы.
Солнце, еще совсем недавно полыхавшее высоко в небе, сейчас было закрыто густыми серыми тучами. Пошел мелкий дождь. Где-то вдалеке пролаяла собака. Стук дождя по латам одного из гвардейцев вывел королеву из оцепенения. Силия Стокмар обвела растерянным взглядом крестьян и сделала шаг вперед.
Будь ее воля, она бы приехала сюда с парой гвардейцев и несколькими эсквайрами, но в конце концов Шенриз, Мортис и прочие советники смогли вразумить ее. Невзирая ни на что, она прекрасно понимала, что риск был слишком велик. Разве могла она себе позволить умереть столь смехотворной смертью из-за собственного легкомыслия и беспечности? Сейчас ее народ нуждался в ней как никогда прежде, и она просто не могла их подвезти.
На королеве была длинная чёрная туника до самых колен, подпоясанная кожаным ремнём с пряжкой в виде головы грифона. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в тугую косу, ниспадающую чуть ниже лопаток.
Вегдон Мортис, обернувшись через плечо, проводил ее настороженным взглядом.
Поравнявшись с начальником гвардейцев, Силия положила ему руку на плечо и прошептала:
— Все в порядке.
Мортис кивнул, но руку с меча не убрал.
Люди из толпы продолжали осматривать пришельцев. Когда Силия начала продвигаться вглубь толпы, крестьяне принялись перед ней расступаться. Мортис пошел за ней и сделал шаг двум гвардейцам идти следом. Однако королева обернулась через плечо и, глядя Вегдону прямо в глаза, отрицательно кивнула.
На лице Мортиса отразилось недоумение и тревога, но все-таки он остановился.
Возможно, в эту самую минуту кто-то из этих голодающих бедолаг, винящий королеву во всех бедах, прямо сейчас воткнет ей в вилы в спину и на этом ее правление бесславно закончится. Но прямо сейчас, глядя на изможденные бледные лица крестьян, Силия ощущала, что никто из них не способен причинить ей вред. Они нуждаются в ней также, как и она в них.
Силия продолжала продвигаться к помосту без каких-либо препятствий. Крестьяне молча расступались перед ней, обглядывая королеву с головы до ног. И в следующий миг маленькая светловолосая девочка не старше трех-четырех лет вышла перед королевой. Медленно подняв головку, она заглянула Силии прямо в глаза и сказала:
— Вы ангел?
На какую-то долю секунды Силия опешила, не в силах произнести ни слова. Мать девочки тут же вылезла из толпы, и потянула девочку за собой, но королева остановила ее жестом.
Женщина встала позади дочери, и с опаской посмотрела на королеву.
Силия наклонилась к девочке.
— Нет, дорогая, — улыбнулась королева, и погладила девочку по головке.
Ее мать низко поклонилась, и с силой опустила голову девочки.
— Не стоит, — Силия взяла женщину за локоть.
Ошарашенная крестьянка оглянулась по сторонам, затем снова взглянула на королеву и нерешительно кивнула. Уголки ее губ подернулись в улыбке.
Потрясенная толпа, не отрываясь, молча наблюдала за этой картиной. Силия улыбнулась девочке и пошла дальше.
Через пару секунд она подошла к помосту, и обратилась к стоящему на нем мужчине:
— Добрый день, — неуверенно начала Силия, — я бы… я бы хотела поговорить со старостой деревни. Он сейчас на месте?
Прилипшие от пота и дождя сальные патлы застилали мужчине глаза. Убрав волосы за ухо, он сглотнул и, заикаясь, просипел:
— Э-э, д-да, ми-миледи, — пробормотал он, — это я.
С секунду он помолчал, а затем продолжил:
— Что вам угодно?
Обернувшись, Силия обвела взглядом затихшую толпу крестьян, двойной ряд королевских гвардейцев во главе с Вегдоном Мортисом, а затем снова посмотрела на старосту Иштера.
— Вашим страданиям пришел конец, — улыбнувшись, уверенным голосом ответила королева.
ГИРЛАНД
— Шесть сотен деинов за сотню копий? — Усмехнулся Пэнтио Шэвис, — мы даже не видели их в бою, но должны отвалить сумму, за которую могли бы нанять, по меньшей мере, пятьсот гильдезийских копейщиков?
Шэвис в недоумении воззрился на Гирланда.
— Милорд, он держит нас за идиотов!
Капитан «Сияющих» Айк Торстейн безразлично пожал плечами и, потянувшись к столу, взял кружку эля. Оскалившись в самодовольной ухмылке, он указал пальцем на Шэвиса и ответил:
— Но ведь пятьсот гильдезийских оборванцев в бою не стоят и пятидесяти моих ребят, — отсалютовав Шэвису кружкой, он с шумом отхлебнул эль, и закинул ноги на стол.
Пэнтио Шэвис испытующе взглянул на Торстейна. Сжав кулаки, он вскочил с места, но Гирланд остановил его жестом.
— Все эктийцы такие пылкие? — Захохотал Айк Торстейн. Капитан наемников вцепился зубами в сочного зажаренного каплуна. Жуя и продолжая ухмыляться, он перебегал глазами с Гирланда на Шэвиса и обратно.
— Все в порядке, Пэнтио, — спокойным тоном сказал Гирланд, положив стюарду руку на плечо. Запустив руку в карман дублета, и, нащупав кошелек, он достал пару монет и протянул их эктийцу, — сходи в местный трактир, ты заслужил это.
Шэвис перевел взгляд с Торстейна на Гирланда, коротко кивнул, взяв монеты.
— Как скажете, милорд, — поклонился он, — благодарю.
Шэвис напоследок смерил Торстейна суровым взглядом. Наемник лишь продолжал скалиться, пережевывая каплуна.
Когда стюард вышел, Гирланд уселся напротив Тортсейна. Несколько секунд они сидели в полном молчании, прожигая друг друга презрительными взглядами.
— Пылкий нрав, — улыбнулся Гирланд и кивком указал в сторону входной двери.
Айк Торстейн положил ножку на тарелку, облизнул пальцы, а затем скрестил руки на груди.
— Но на самом деле, в одном-то парень совершенно прав, — Гирланд наклонился вперед, — цена слишком завышена.
Капитан «Сияющих» звонко расхохотался, и покачал пальцем.
— А ты не так прост, как я думал, — просипел он, — но тебе еще предстоит многому научиться, парень.
Немного помедлив, он добавил:
— Шестьсот деинов, и не монетой меньше.
Гирланд откинулся на спинку стула, и отвел взгляд к окну. Сквозь запачканное грязью и пылью стекло пробивались яркие солнечные лучи. День был в самом разгаре и за сегодня он планировал переделать еще кучу дел. Он больше не мог здесь засиживаться, торгуясь с этим отродьем. Но и уступать ему было нельзя.
Конечно, Гирланд слихвой наслышан о «Сияющих». Свирепые и смертоносные воины, одним своим видом наводящие страх на врага. Они сломя голову неслись в атаку, не соблюдая никаких боевых порядков. И как большинство наемников, когда дело запахнет жареным, они разбегутся при первой же возможности. К тому же, большая часть «Сияющих» — изгнанные солдаты Антрексии или дезертиры с Запада. Прирожденные убийцы, но далеко не самые надежные солдаты. Разрушив боевые порядки твоей армии, они могут посеять панику среди собственных же рядов. Может статься, они принесут куда больше вреда, чем пользы. Сам Гирланд никогда бы не предпочел даже одного латника из армии Вэрсионов хотя бы и за трех «Сияющих». Однако сейчас выбирать не приходилось. В грядущей войне понадобятся любые силы.
— Капитан, — прервал молчание Гирланд, взглянув Торстейну прямо в глаза, — кем были ваши люди в прошлом? До того, как пополнили ряды «Сияющих»?
Айк Торстейн недовольно поджал губы, и забарабанил пальцами по столу.
— Шестьсот деинов, — ледяным тоном проговорил он.
Гирланд ухмыльнулся и покачал головой.
— Давайте начистоту, — настаивал он, — мы с вами оба понимаем, что при первой же возможности ваши «Сияющие» сбегут с поля боя, или, чего худо, могут даже перебраться на сторону наших врагов прямо во время сражения.
— Как и любые другие наемники, — выпалил Эйк, разведя руки в сторону.
— «Энзийские братья» до гроба защищают жизни своих хозяев, — отпарировал Гирланд.
— Ну так и нанимай их, — Торстейн хлопнул кулаком по столу, оскалив ряд гнилых зубов.
Гирланд невозмутимо пожал плечами.
— С превеликим удовольствием, — ответил он, — и уж сотня «братьев» явно стоит все шестьсот деинов. Но, к сожалению, в данный момент, для меня это непозволительная роскошь. А вот твои «Сияющие» не тянут и на половину от этой суммы.
Гирланд запрокинул ногу на ногу, и кинул на стол увесистый мешок с золотом.
— Последнее предложение — двести деинов, плюс твои люди сами обеспечивают себя лошадьми и всем снаряжением.
Айк Торстейн весь побагровел от обуреваемого его гнева. Быть может, Гирланд немного переборщил, но оно того стоило. Его дерзкий выпад произвел на Торстейна должный эффект. Вдобавок к этому, исходя из слухов, которые Шэвис раздобыл за последние дни у местных торговцев и капитанов, заходящих в порт, к услугам «Сияющих» уже давно никто не прибегал. Кого бы Торстейн не строил из себя еще пару минут назад, теперь он будет вынужден пойти на уступки. В ином случае, неизвестно, когда он в следующий раз сможет запить элем жареного каплуна.
В следующий миг, когда Гирланд уже подумал, что Торстейн все-таки решит вышвырнуть его за дверь, капитан «Сияющих» довольно хмыкнул и разразился неистовым хохотом.
— Да, ты парень и в самом деле не промах, — Торстейн откинул набок прядь своих сальных волос. Скрипнув стулом, он поднялся на ноги, забрал мешок с золотом и протянул Гирланду руку, — твоя взяла, молокосос.
Гирланд встал с места, и они скрепили дело рукопожатием.
— Но только учти, — Торстейн резко отнял руку, и погрозил ему пальцем, — когда мои «Сияющие» понадобятся тебе в следующий раз, такой трюк уже не прокатит.
— Насчет этого не волнуйся, — Гирланд был уже на полпути к выходу, когда он обернулся к Торстейну через плечо, — следующего раза не будет, — добавил он и хлопнул дверью.
МЭЛЛИОН
За окном уже начало смеркаться, когда Мэллион наконец-то закончил стругать фигурку всадника с занесенным мечом на коне, изображающую его отца. Лорд Вэрсион, ооблаченный в полные доспехи, со шлемом в виде головы феникса, восседал на величественном жеребце Анцигвере. Отличный подарок на его приближающийся день рождения.
Встав из-за стола, Мэллион с трепетной осторожностью поставил всадника на одну из свободных полок, и еще несколько минут с восхищением рассматривал ряды своих поделок. Каждая из фигурок занимала свое особое место в его душе.
Мэллион поднял взгляд на пустующую верхнюю полку и широко улыбнулся.
Птицу феникса он мастерил в период затяжной лихорадки Марианны, когда уже многие лекари предрекали принцессе скорую смерть. Не в силах смотреть на страдания сестры и слышать душераздирающие рыдания матери, Мэллион решил по-своему выплеснуть накопившийся гнев. Он был зол буквально на всех. На бездействующих лекарей, на молчаливого Кролиона, который е внимал ни единой его молитве о спасении сестры, но, конечно же, больше всего он был зол на самого себя. И хотя он понимал, что очередная безделушка из деревы мало чем поможет его сестре, он просто не мог сидеть без дела. Больше всего на свете ему тогда хотелось хоть как-то порадовать страдающую сестру.
Мэллион работал в поте лица днями и ночами, и, когда феникс был наконец-то готов, самой большой наградой за труды Мэллиона стала улыбка на губах Марианны.
«Ох, Мэллион, просто восхитительно, — сказала она в тот вечер, когда Мэллион принес фигурку феникса в ее покои, — это лучшее, что ты когда-либо создавал».
Какое-то время Марианна еще отнекивалась, не желая принимать подарок. Она просто не могла лишать коллекцию брата такого шедевра. Но, в конце концов, приняла его. И с тех самых пор, оловянная фигурка феникса, герба дома Вэсрионов, символа стойкости духа и перерождения души, стоит на тумбе у изголовья ее кровати. И эта мысль приносит Мэллиону радости несравненно больше, чем сама фигурка. Хотя, конечно, лучше нее с тех пор он так ничего и не создал.
***
Когда Мэллион вышел во двор, небо уже окрасилось багряной линией заката. По пути в замок он встретил нескольких стражников и конюха, рыжеволосого веснушчатого паренька, Олиса Пектера. Ведя под уздцы крупного гнедого мерина, он нервно оглядывался по сторонам.
— Олис! — Окликнул конюха Мэллион, преграждая ему путь.
От неожиданности юноша вздрогнул, едва не поскользнувшись в луже грязи. Обернувшись на Мэллиона, конюк как вкопанный остановился на месте.
— Добрый вечер, милорд, — неуверенно пролепетал Олис. На его лбу выступила испарина, — прошу прощения, но я должен идти…
Олис бросил взгляд в сторону въездных ворот замка, у которых сновало несколько стражников.
— В чем дело, Олис? Ты куда-то уезжаешь?
— О, нет, милорд, — конюх выдавил из себя улыбку, но его дрожащий голос выдавал его, — ваш отец…
Глаза Олиса Пектера нервно перебегали с конюшни на Мэллиона. Проследив за его взглядом, Мэллион разглядел выглянувшую из конюшни невысокую фигуру в темной мантии.
— Ваш отец приказал снарядить коня для одного из своих агентов… он… он посылает его с поручением на восток…
— Ты знаешь, куда именно? — Прервал его Мэллион.
Олис сглотнул, оглянувшись на проходящих мимо стражников.
— Э-э, нет, милорд, — пробормотал он, — мне точно неизвестно куда направляется агент, но, по всей видимости, это связано с поиском возможных союзников в грядущей войне.
Мэллион коротко кивнул, но ответ Олиса его не удовлетворил. Он видел, что конюх что-то скрывает, но у него уже не было времени выяснять это. Если Мэллион не вернется в свои покои через несколько минут, то придворные тетки устроят такой переполох, что всю следующую неделю ему и вовсе запретят покидать свои покои.
Несколько секунд Мэллион пристально вглядывался в стоящую у ворот фигуру, а затем обернулся на голос Олиса:
— Ну, я пойду, милорд, — поклонился конюх, уводя за собой коня, — хорошего вечера.
— И тебе, — улыбнулся Мэллион, и отошёл на шаг в сторону.
В следующий миг, когда он услышал встревоженный голос тетки Актильи, Мэллион хлопнул себя по лбу и тут же сорвался с места. В несколько шагов он пересёк двор, пробежав мимо дворцовой кухни, с которой доносился притягательный запах яблочного желе и куриного пирога. Взобравшись по ступенькам западной башни Катерсиса он оказался на третьем этаже замка. Небрежными отмашками ответив на приветствия встретившихся стражников, он пробежал так ещё несколько метров, пока резкая боль в левом боку не заставила его остановиться. Согнувшись пополам, и, жадно хватая ртом воздух, мальчик стоял возле бронзовой статуи его прадеда, лорда Керсина Вэрсиона. Именно ему все поколение Вэрсионов обязано тем, что он смог отвоевать большую часть захваченных Олуиками, Дорзеками, Гильдезийцами и прочими членами Союза Восьмерых территорий.
Отдышавшись, Мэллион пробежал в конец коридора, и остановился у лестницы, ведущей в его покои. Сверху доносился неразборчивый шум голос, топот шагов снующих по лестнице стражников и лязг доспехов.
Едва не попавшись на глаза часового, Мэллион юркнул в приоткрытую дверь, и оказался в коморке одной из служанок. Прислонившись спиной к стене, он облегченно выдохнул и опустился на пол.
— Ваша милость, здесь ее тоже нет, — выглянув в приоткрытую дверную щель, Мэллион разглядел спину рослого стражника.
«Да что же здесь творится?»
— Немедленно вышли по отряду в сторону каждого выхода, — послышался голос Теркса Огенфира, начальника стражи Катерсиса, — она не могла уйти далеко!
Мэллион дождался, пока Огенфир вместе со стражниками скроются за поворотом, и выглянул в коридор. Во внутреннем дворе Катерсиса стояла настоящая неразбериха. Непрекращабщийся гвалт голосов, ржание лошадей и звон доспехов. Оглядевшись по сторонам, Мэллион опрометью помчался по ступенькам в свою комнату. Через несколько секунд, захлопнув за собой дверь, он ломанулся к окну. У центрального выхода уже собрался отряд из дюжины латников.
«Боже, неужели это все взаправду?»
Слова, сказанные Марианной сегодняшним утром, отозвались в его голове словно оглушительный раскат грома.
«Если мы будем бездействовать, от нашей семьи ничего не останется.»
У Мэллиона резко закружилась голова, в глазах все помутнело. Пошатнувшись назад, он рухнул на кровать и закрыл лицо ладонями.
Какой же он был дурак. Он должен был знать. Должен был предупредить родителей, на что пойдет Марианна. Но ведь в таком случае, он предал бы ее… Почему же она ничего не рассказала ему? Почему не взяла с собой? Он обязан был пойти вместе с ней. И сейчас, когда его старшие братья и родители далеко от дома, Мэллион остался дома один с Ламией. Ведь теперь именно он становился временным кастеляном Катерсиса. Но сможет ли он справиться с этим? С чего ему вообще начинать? Еще пару дней назад Мэллион даже и подумать не мог, что в свои двенадцать будет распоряжаться целым замком.
Но он должен быть сильным. Теперь от его действий зависит дальнейшая судьба его семьи. Он не может предать доверие своего отца, оставившего на его плечи целый замок.
Мэллион вытер слезы тыльной стороной ладони и встал с места.
Пока его братья и сестры ищут союзников в грядущей войне за пределами их родного дома, Мэллион вместе с Ламией должны сделать все возможное, чтобы защитить Катерсис.
Когда дверь в его покои сотряслась от громоподобного стука, Мэллион вытащил из-под кровати брошку с фениксом и, нацепив ее на плечо, обратил взгляд к окну.
Алая полоса заката озарила горизонт.
«Чтобы ни случилось, Вэрсионы всегда возрождаются из пепла».
СИЛИЯ
Плотные тройные ряды тяжелой королевской конницы продвигались в глубь леса. За ними, верхом на здоровенных тяжеловозах, шла дюжина ополчения Иштера, наиболее крепких и отважных мужчин, способных держать вилы и топоры в руках. Хотя Вегдон Мортис и предложил снарядить их мечами, но никто из крестьян с ними обращаться все равно не умел.
«Ну, хотя бы от доспехов не отказались, — подумала Силия.»
Она до сих пор считала ошибкой, что позволила крестьянам пойти к логову разбойников вместе с ними. Никто из иштерцев не был обучен сражаться, и идя навстречу с «Молчаливыми», пускай и под сопровождением королевских гвардейцев, они сильно рисковали. Хотя она и понимала, сколь многое для них значит личное участие в этом походе. Практически каждый из иштерцев потерял кого-то из близких после разорительных набегов «Молчаливых», и практически все до единого лишились дома и источника заработка. Если бы она не позволила им отправиться вместе с ними, иштерцы бы никогда ей этого не простили.
Королева Силия Стокмар, верхом на Лучезарном, массивном пегом мерине, двигалась в авангарде вместе с Вегдоном Мортисом. Поверх акетона на ней были стальные пластинчатые доспехи, украшенные позолотой. Силия подняла забрало шлема, обратилась к старосте Иштера, Ченту Ломберту.
— Вы уверены, что мы идём в правильном направлении?
Ломберт почесал затылок.
— Да, Ваше Величество, — нервно сглотнул он, — их шайка заняла северную часть болот несколько месяцев назад. Как-то раз мы даже собрали целый отряд, и уже подошли к их лагерю, но…
Староста Иштера замолчал, потупив взгляд в сторону.
— Назад вернулось только трое из двух десятков.
Силия задержала на нем сочувствующий взгляд.
— Мне очень жаль, — проговорила она, — мы сделаем все возможное, чтобы защитить вашу дере…
— Вы правда не понимаете? — Усмехнулся Чент Ломберт.
— Да как ты смеешь! — От злости Мортис весь побагровел, — ты…
Силия подняла руку кверху.
— Поезжай вперед, Вегдон, — серьезно сказала она.
Начальник гвардейцев недоумевающе воззрился на королеву, но та была совершенно невозмутима. Смерив Ломберта гневным взглядом, он поклонился Силии и пришпорил коня.
— Продолжайте, — королева кивнула старосте.
Чент Ломберт удрученно покачал головой и впервые за все время поездки посмотрел королеве прямо в глаза.
Еще вчера этот человек пытался успокоить разгневанную толпу крестьян, готовую линчевать его только за то, что он пытается спасти их от смерти. Крестьяне во что бы то ни стало требовали отдать последние пожитки урожая и деньги из общей казны только для того, чтобы нанять пару головорезов, которые бы разобрались с «Молчаливыми». Но кто даст гарантию, что вместо этого они не примкнут к ним же и не пойдут разграблять Иштер? А если бы даже они и попытались бы разобраться с «Молчаливыми», то шансов на успех у них было крайне мало. Чент Ломберт никогда в жизни не видел таких неистовых убийц, как «Молчаливые». Если бы он натравил на них банду наемников и «Молчаливые» узнали, что они пришли по заказу старосты Иштера, то на следующий день вся деревня сгорела бы дотла.
Когда Силия впервые встретилась со старостой Ломбертом, он пытался утихомирить крестьян, потерявших семьи, лишившихся еды и крова. Хотя сам Лобмерт, потерявший жену от стрелы одного из «Молчаливых», был в таком же положении. В его глазах Силия увидела хорошо знакомое ей чувство. Это была горечь утраты родного человека. Но тем не менее, он не позволял себе отчаиваться и принимать необдуманные решения, потому что знал, что в мире еще остались люди, которые в нем нуждались.
Однако в тот самый миг, когда даже старосту Ломберта покинула надежда, и он уже был готов пойти на уступки крестьян, набрав наемный отряд, он увидел королевский экипаж на центральной площади своей деревни. И тогда Чент Ломберт понял, что у них появился шанс на спасение.
— Даже если нам удастся расправиться с этим отродьем, — сквозь зубы просипел Ломберт, — придут и другие.
— Именно поэтому я и здесь, — возразила Силия, — чтобы раз и навсегда покончить с этим.
Чент Ломберт презрительно хмыкнул.
— Не сочтите за грубость, Ваше Величество, — ответил он, — но вы рассуждаете как наивное дитя.
Силия была ошеломлена прямотой и смелостью этого человека, но этим он только вызывал к себе еще больше уважения. Хотя, по большей части, это и было вызвано приступом отчаяния.
— Пока идут войны, — продолжил староста Ломберт, — пока существует привычный уклад жизни, где есть только две группы населения: те, кто отбирает у слабых, и остается безнаказанным, и эти самые слабые, кто всю жизнь от этого страдает. Пока все это существует, ничего не поменяется.
Ломберт поджал губы, и уставился куда-то в сторону леса.
— Да, безусловно, своим рвением и старанием вы можете обеспечить нам мир на какое-то время, но, в конечном счете, звери, подобные «Молчаливым», вернутся. Всегда возвращаются.
Староста Чент Ломберт притих. Пораженная его словами Силия не нашла, что ответить. В его полубезумной речи, тем не менее, была немалая доля истины.
Какое-то время они ехали молча. Тишину нарушал лишь мерный топот копыт, лязг доспехов и лошадиное ржание.
— Поэтому остается лишь одно, — внезапно прервал молчание Чент Ломберт.
Силия вопросительно подняла брови.
— Отмщение, — отрезал староста Иштера, и пришпорил коня.
***
Свист стрел. Предсмертные вопли. Они появились буквально из ниоткуда. «Молчаливые», затаившиеся в кустах и на кронах деревьях, точными залпами стрел застали королевский отряд врасплох. За одну вражескую атаку они лишились трех всадников.
— Перегруппироваться! — Прокричал Вегдон Мортис, и опустил забрало шлема. Начальник гвардейцев вытащил меч из ножен, и, выставив его перед собой, двинулся в атаку.
Конные гвардейцы перестроились в двойную линию по два всадника, и ломанулись вперед. Разъяренные крестьяне, нарушая всякий боевой порядок, рванули вслед за ними.
На «Молчаливых» поверх стеганых гамбезонов были надеты пластинчатые доспехи. Кроме луков с раздвоенными наконечниками у них были короткие широкие мечи с искривленными лезвиями.
— Ваше Величество, — обратился к Силии молодой гвардеец Гарт Локсер. Вместе с двумя своими напарниками, он остался в авангарде вместе с королевой. Они выстроились впереди нее с поднятыми щитами. Защищая королеву от града стрел неприятеля, они в то же время преградили ей путь к наступлению.
«Я должна сражаться вместе со своими людьми, а не отсиживаться в стороне.»
У Силии резко закружилась голова, перед глазами все плыло. Сердце в груди бешено стучало. Королева почувствовала, что в любую секунду может выпустить из рук поводья и рухнуть на землю.
— Я…
— Ваше Величество, не двигайтесь с места! — Обернувшись через плечо, крикнул Гарт Локсер, — мы защитим Вас!
В следующий миг несколько стрел насквозь пробили щит Гарта и гвардейца слева от него.
Лучезарный испуганно заржал и встал на дыбы, едва не скинув королеву на землю. Силия всеми силами вцепилась в подпругу, и, наклонившись вперед, попыталась успокоить коня.
Со всех сторон слышались истошные вопли и стоны, лязг стали о сталь и дикое ржание перепуганных лошадей. «Молчаливые» наступали со всех сторон. Гарт Локсер, сжимавший в руке обоюдоострый меч с бронзовой рукоятью, издал приглушенный стон, и пополам перерубил подошедшего верзилу.
Откуда-то издалека послышался пронзительный звук горна. Сознание Силии медленно покидало ее. Мутная неразборчивая пелена застилала ей глаза. Она почувствовала, что больше не может держаться в седле. Из последних сил королева обернулась на звук горна, и увидела плотные ряды скачущих всадников.
ГИРЛАНД
Когда Гирланд вошел в таверну «Яд скорпиона», Пэнтио Шэвис и Шекрон ло Редар уже ждали его за столиком в углу. Молодой хазиец едва заметно махнул ему, не привлекая слишком много внимания. Гирланд коротко кивнул и направился в их сторону. Время только-только перевалило за полдень, но зал уже был наполнен компаниями выпивох и странствующих торговцев. В зале стоял удушающий аромат каких-то благовоний и спертый запах пота.
Гирланд прошел мимо стола, за котором сидел раскрасневшийся толстяк в легкой шелковой рубахе. Залпом выпив кружку эля, он смачно рыгнул и утер рот рукавом. Раскатисто рассмеявшись, он жестом подозвал девушку в одной набедренной повязке. Золотовласая маритонка ловко запрыгнула ему на колени, и страстно поцеловала.
Казалось, никто из присутствующих не обратил на Гирланда внимания, но это впечатление могло быть обманчивым. Нельзя терять бдительность.
Усевшись за стол, Гирланд вытащил из дублета небольшой холщовый мешок, и бросил его Шэвису.
— Должно хватить на вооружение и лошадей для сотни «Сияющих», — проговорил Гирланд, утирая вспотевший лоб. Наполнив чашу вином, он выпил ее залпом и принялся поедать остывшую луковую похлебку.
Шекрон ло Редар нахмурился, переведя взгляд с Шэвиса на Гирланда.
— Неужто этот скряга Тортсейн зажал даже снаряжение?
Гирланд лишь пожал плечами.
— Милорд, не хочу подвергать сомнению ваши методы, — подался вперед Шэвис, — но, быть может, стоило мне позволить поговорить с ним наедине, и то…
Гирланд оторвался от еды, подняв взгляд на Пэнтио.
— Если ты перебьешь каждого капитана наемников в городе, то только добавишь нам проблем. Позволь мне самому решать.
Шэвис смиренно кивнул.
В следующий миг в таверну вошла шайка из четырех наемников. Разместившись за несколько столов от Гирланда и компании, они заказали выпивку и принялись что-то обсуждать.
— От Лортана нет вестей? — Обмакнув хлеб в остатки супа, Гирланд обратился к Шекрону.
— Пока тихо, — Шекрон покачал головой, — но насколько я знаю, до Эль-Стана два дня пути верхом, и, если все пошло как надо, обратно он будет возвращаться еще дольше.
Гирланд скрестил руки на груди.
— Если он сможет перетянуть на нашу сторону хотя бы половину «Воителей», сколько всего у нас будет людей?
— Не больше трех сотен, — вздохнул Шекрон ло Редар, — слишком мало. Я надеялся на большее.
Гирланд Вэрсион забарабанил пальцами по столу, и через несколько секунд заговорил вновь:
— Вместе с силами лордов-знаменосцев отца, которые прибыли в Октерфон, у нас будет чуть больше тысячи.
— Верно, — подтвердил Шекрон, — и на материке осталось еще около трехсот человек. Но если верить слухам, Олуики перетягивают на свою сторону новых союзников из земель, о которых мы даже не слышали.
Шэвис настороженно посмотрел на Шекрона ло Редара.
— О чем ты говоришь? — Гирланд подался вперед.
Шекрон откашлялся.
— Мои старые приятели капитаны рассказали, что многочисленные тайные агенты Кайо Олуика совсем недавно вернулись с миссии на много сотен километров южнее Кораллового моря. За всю свою жизнь я встречал лишь двух человек, заплывавших так далеко, и один из них вернулся обезумевшим.
Лицо Шекрона ло Редара резко помрачнело. В его глазах затаился неподдельный ужас. Нечасто Гирланд видел подобное выражение лица у такого бывалого воина, как Шекрон.
— Не знаю точно, что он там увидел, — выпив эля, продолжил наксонец, — но все слухи о тех местах сходятся в одном — ничего людского там нет. Один лишь мрак и смерть.
Какое-то время они сидели молча. Гирланд лишь смутно различал где-то позади веселое гоготание выпивох и смешки куртизанок.
— И, если учитывать, что Олуики и без того обладают одной из самых многочисленных армий во всем южном Астарисе, — прервал молчание Шекрон, — я даже не представляю, за счет чего мы можем их победить.
От злости Гирланд прикусил губу, и провел рукой по лбу.
Хуже всего то, что Шекрон был прав, и Гирланд ничего не мог с этим поделать. Он делал все от него зависящее, чтобы собрать как можно больше людей. Но этого было недостаточно. Да и армия, практически наполовину состоявшая из наемников, вряд ли могла бы иметь много шансов на победу. Тем более, если учесть, какие нечеловеческие твари, вылезшие из самой Преисподней, обитали в рядах армии Олуиков.
— На данный момент, — заговорил Гирланд, — нам не остается ничего другого, кроме как дождаться Лортана и людей, которых он приведет.
Гирланд посмотрел на Шекрона.
— Затем ты вместе с ним, «Воителями» и «Сияющими» отправитесь в Октерфон. К тому времени все вассалы отца уже должны подвести туда свои силы. Остается надеяться, что к тому моменту Олуики еще не успеют собрать все свои силы.
— Вас понял, милорд, — кивнул Шекрон ло Редар, — а куда отправитесь вы?
Гирланд перевел задумчивый взгляд на Пэнтио Шэвиса, и, залпом осушив чашу вина, ответил:
— Мы отправимся в столицу, и будем молиться, что Кайо Олуик еще не успел заручиться поддержкой королевы.
МАРКОС
Свежий морской бриз дул ему прямо в лицо. После смерти Янды Маркос любил побыть в одиночестве, привести свои мысли в порядок и просто полюбоваться чудесным пейзажем прибрежных песков Солнечного Копья. Он мог часами проводить, сидя на веранде, наблюдая за закатом солнца и встречая восход. В последнее время ему было, о чем поразмышлять. В последнее время поведение Кайо беспокоило его все сильнее.
Мальчик уже с самого раннего детства показывал свой характер, но Маркос никогда бы не подумал, что все может зайти так далеко. Шестилетнему Кайо лорд Солнечного Копья еще мог спустить его склонности к издевательству над кошками, птицами или насекомыми.
«Мальчику просто скучно, — отсмеивалось большинство придворных».
И в те далекие годы Маркос уверял себя, что так действительно и есть. Ведь во дворце, кроме нескольких детей прислуги, не было сверстников Кайо. Со временем, когда он заведет знакомства с принцами и принцессами соседних государств, он и сам позабудет о своих безумных увлечениях.
Но Кайо не забыл.
И с каждым годом все становилось только хуже.
А безумный взгляд, которым одарил его сын вчерашним вечером, привел Маркоса в неистовый ужас.
Кем бы не вырос его сын, Маркос знал, что винить в этом может только себя.
Янда заметила растущую в их сыне тьму уже очень давно. И только сейчас Маркос начинал понимать, каким же глупцом он был. Ведь Янда множество раз пыталась до него достучаться, но по своей же собственной трусости Маркос боялся признать, что его сын рос настоящим монстром.
И вот только сейчас, когда он уже потерял над ним всякий контроль, пытаться что-то изменить было уже слишком поздно.
Он боялся своего сына.
***
— Выручка с поставок пряностей в Гелдор и Тиберию выросла до четырех тысяч ликтов в год, — продекламировал Шелтран де Барвен, заведующий казной, — и нет никаких сомнений, что к концу следующего года эта цифра может увеличиться вдвое.
Собрание длилось уже около часа, но мысли Маркоса Олуика были заняты совсем другим. Из всего сказанного он не уловил даже половины. Скрестив руки под подбородком, архонт сидел молча, уставившись в одну точку.
— Далее, если позволите, мне бы хотелось затронуть тему важности увеличения числа боевых кораблей, — вставил Янвиль Коутс, заведующий флотом Солнечного Копья. Он передал Маркосу несколько бумаг, но тот даже не обратил на них никакого внимания. Коутс обменялся взглядами с остальными членами собрания, но те лишь озадаченно пожимали плечами. Откашлявшись, он продолжил, — более того, пираты на южной границе Аргерана разбивают наши багалы в пух и прах. Мы провели собрания с нашими корабельными мастерами насчет улучшения обшивки и увели…
В следующий миг двери в зал резко распахнулись, и в помещение ворвался Кайо. За ним следовала, по меньшей мере, дюжина «Тигровых Сыновей». С копьями наперевес, они разбрелись по всему залу. Дублет Кайо по бокам был расшит оскалившими клыки мантикорами с расправленными крыльями.
— Что здесь…
Шелтран де Барвен вскочил на ноги, но тут же получил удар древком копья по лицу.
Остальные члены собрания, поднявшиеся со своих мест, тут же сели обратно. Их лица исказились от страха и полного недоумения.
— Милорд Маркос, — прошептал Янвиль Коутс, — вы…
— Молчать! — Лицо Кайо побагровело от гнева.
Коутс рухнул обратно на стул, ошарашенно глядя на Кайо.
Остановившись в метре позади Маркоса, Кайо развел руки в сторону.
— Надо полагать, вы хотели бы знать, что же здесь происходит, — скалясь в безумной ухмылке, провозгласил принц. Он сделал шаг к отцу, и, склонившись прямо над его ухом, прошептал, — ты поплатишься за свою трусость, старик.
Маркос ощутил, как его прошиб озноб. На его лбу выступила испарина, но он по-прежнему сохранял невозмутимое выражение лица. Архонт Солнечного Копья был не в силах произнести ни слова. Маркос Олуик понял, что окончательно потерял своего сына. И, возможно, куда раньше, чем он мог себе представить.
Кайо залился в приступе дикого хохота, и, отстранившись от отца, начал обходить стол.
— Господа, как вы, должно быть, знаете, — нарочито размеренным тоном заговорил принц, — в последнее время наше славное государство словно застыло на месте.
Кайо небрежно взмахнул рукой.
— Мы перестали развиваться.
«Тигровые Сыновья» выстроились вдоль стола с двух сторон.
— Многие зарубежные государства разрывают с нами союзы, а кто-то и вовсе перестал принимать «Солнечное копье» всерьез. Среди них даже бытует мнение, что от «великой державы-завоевателей» мы перешли в статус «трусливых торгашей».
Члены собрания обеспокоенно переглядывались между собой.
— И, к сожалению, вынужден признать, что в этом действительно есть доля правды.
Кайо наклонился над капитаном армии «Солнечного копья», Тексисом Морангой.
— И только в нашей с вами власти исправить столь досадное положение, — принц хлопнул Морангу по спине, и, продолжая улыбаться, пошел дальше вдоль стола, — мы обязаны вернуть нашей Родине было величие.
Кайо встал у изголовья стола, ровно напротив отца.
— А для достижения этой цели, — повысив голос, принц развел руки в сторону, — не получится просто отсиживаться на месте, торгуя остатками наших истощенных ресурсов и надеяться, что этого хватит влачить существование несколько ближайших десятилетий.
Кайо Олуик цокнул языком и медленно покачал головой.
— Нет, этого недостаточно. Мы должны действовать уже сейчас, должны позаботиться о благополучии будущего поколения, наших детей, внуков, правнуков и десятков поколений вперед.
Кайо поднял вверх сжатую в кулак ладонь.
Маркос впервые за все это время поднял взгляд на сына, и увидел на его лице смесь лютой ненависти и безграничной злобы.
«Нет, — в ужасе подумал он, — это не мой сын.»
Кайо смотрел Маркосу прямо в глаза и злобно ухмылялся.
Пару секунд в зале заседаний сохранялась полнейшая тишина, а затем Кайо кивнул одному из гвардейцев и по его команде «Тигровые Сыновья» выставили копья вперед.
— И с сожалением вынужден сообщить, — продолжил принц, — что те из вас, кто не готов к переменам и не желает добиться светлого будущего для жителей всего «Солнечного копья», а не только для своих собственных карманов, боюсь, не смогут и дальше занимать свои должности.
«Тигровые Сыновья» приблизились на шаг к столу, заняв позиции прямо позади каждого из члена собрания.
Кайо неотрывно продолжал смотреть на отца.
— Но уже прямо сейчас я могу сказать совершенно наверняка, кто из нас должен покинуть свой пост, — на лице Маркоса Олуика не дрогнул ни один мускул, — с остальными разберёмся позже.
К Маркосу приблизилось двое гвардейцев. Испуганные взгляды каждого из членов совета были прикованы к нему.
— Остаётся надеяться, — ледяным тоном проговорил Кайо, оперевшись ладонями о стол, — что сегодняшний день знаменует собой начало новой победоносной эпохи в истории нашей славной державы.
Договорив, Кайо сделал знак одному из «Тигровых Сыновей», и в ту же секунду гвардеец молниеносным движением проткнул насквозь архонта Маркоса.
В Солнечном Копье воцарился новый правитель.